DAVIES. Capitalism and its culture. Hew York. 3 ed. 1941.
ДЕВИС. Капитализм и его культура.
Книга бывшего профессора Иэльского университета американского историка и социолога Дэвиса "Капитализм и его культура" принадлежит к тому роду историко-социологической литературы, которая на буржуазном Западе если и не находится под запретом, то, во всяком случае, встречает в наши дни резко отрицательное отношение со стороны реакционных клик, стоящих у власти в Западной Европе и Америке.
Идейными предшественниками Дэвиса были буржуазные немецкие социологи и историки конца XIX - начала XX в. Макс Вебер и Эрнст Трёльч; его современниками являются английские историки Тоуни, Робертсон и др. Для большинства из них в теоретическом отношении характерен интерес к проблемам культуры, которую они рассматривают не изолированно, но в связи со всеми сторонами исторического процесса и в особенности в связи с социально-экономической структурой данного общества и с данной стадией его развития. В большинстве случаев они выступают критиками буржуазного общества и его культуры, рассматривая его как отживающую форму хозяйства и социального строя. Их работы симптоматичны для упадка буржуазного общества периода империализма, а оценка самой буржуазной культуры в них свидетельствует о том, что лучшие представители радикальной буржуазной интеллигенции в Европе и в Америке сознают, какое культурное одичание несёт в себе эта буржуазная "культура". В то же время эти историки и социологи не признают необходимости пролетарской революции и либо полагают, что капитализм может быть реформирован, либо надеются, что переход к социализму может совершиться мирным путём. Эти колебания и заблуждения делают их критику капитализма, несмотря на всю её подчас остроту, лишённой той смелости и последовательности, которая отличает подлинную революционность. Тем не менее работы этих буржуазных критиков капитализма имеют свою ценность: благодаря знанию конкретной действительности они дают ценный материал, разоблачающий пошлость, мещанство, глубокий маразм, в который чем дальше, тем всё больше ввергает свои страны гниющий и раз-
лагающийся капитализм на его высшей, империалистической стадии.
Наиболее ценным в критике американского капитализма у Дэвиса является исследование всестороннего и всепроникающего воздействия капиталистического хозяйства и основного мотива в деятельности буржуа - жажды прибыли и наживы - на все стороны духовной культуры США, страны, в которой капитализм на своей империалистической стадии получил наиболее полное выражение.
Основное теоретическое положение Дэвиса об определяемости идеологии общества его социально-экономическим базисом представляет собой отголосок учения Маркса о базисе и надстройках. Конечно, напрасно стали бы мы искать у Дэвиса марксистского представления об основных категориях капиталистического хозяйства и общества. Дэвис знаком с произведениями классиков марксизма. Он ссылается на сочинения В. И. Ленина, он заявляет, что принимает ленинское определение империализма. Но всё это далеко от строгой последовательности подлинной марксистско-ленинской мысли".
Дэвис, например, считает, что "империализм представляет собой одну из последних стадий капиталистической экономики, признак того, что капитализм перезрел и приближается к старости" (стр. 187), тогда как, по учению Ленина, империализм есть последняя стадия в развитии капитализма, канун социалистической революции. Иногда Дэвис ошибочно трактует империализм как особую политику капитализма: "Империалистический капитализм - гибельная политика" или "не видно, чтобы капитализм собирался отказаться от империализма" (стр. 211).
Там, где Дэвис пытается теоретизировать, он то и дело обнаруживает свою беспомощность как в области понимания истории, так и в области экономической теории.
Неоднократно подчёркивая факт, что характернейшим свойством капитализма является производство и распределение, стимулируемые стремлением к наживе, автор ошибочно отожествляет капитал со средствами производства, превращая тем самым капитал во внеисторическую категорию (стр. 21).
Автор упрощённо и ошибочно трактует материализм, просто как стремление к обладанию материальными благами. "Смешно слушать, - говорит он, - как ярые консерваторы нападают на коммунизм за его материалистический характер, когда в действительности не может быть более материалистической системы, чем капитализм, ибо последний принимает принцип, по которому цель человеческой деятельности и личного счастья в значительной степени определяется собственностью на вещи и потреблением вещей" (стр. 30).
Советскому читателю, знакомому с основами марксизма-ленинизма, нетрудно будет разобраться в ошибочных теоретических положениях Дэвиса. Значение же его книги в той критике, которой он подвергает капитализм на его последней стадии развития. Приводимые же им факты американской жизни являются превосходной иллюстрацией к великой теории Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина.
Трудно представить себе картину большего оскудения культуры, чем та, какую рисует Дэвис. Автор прямо указывает, что этот упадок культуры, этот ужас цивилизованного варварства на фоне исключительного технического прогресса является естественным следствием загнивания капитализма, отравляющего своим тлетворным дыханием духовную жизнь американского народа. Да и самый технический прогресс, как это установил Ленин и как это подтверждает Дэвис, непрестанно тормозится вследствие того, что в основе деятельности каждого буржуазного дельца лежит не благо общества, а частная нажива. Серьёзнейшим тормозом для дальнейшего развития производительных сил является то обстоятельство, что "на большое количество патентов делаются заявки с исключительной целью не допустить производства полезных приспособлений". "Концерны, которым грозит конкуренция, скупают тысячи патентов и кладут их под сукно". Это явление получило такую известность, что в одном случае его признал выездной апелляционный суд США, заявивший: "Общеизвестно, что вследствие махинаций влиятельных конкурентов, занимающих выгодные позиции, ценные изобретения очень часто предаются забвению" (стр. 53).
В интересах повышения цен или из страха перед их понижением монополии уничтожают огромное количество товаров и продуктов первой необходимости, тогда как массы безработных находятся на границе подлинного голода. В то же время миллионеры и мультимиллионеры, потеряв всякое чувство меры, предаются в своём бесстыдстве безумной оргии расточительства, по сравнению с которой излишества римского нобилитета кажутся наивными пустяками. Дэвис пишет: "Отдельного человека научили тому, что со своей собственностью он имеет право делать всё, что ему угодно. В результате индивидуалистический принцип конкуренции восторжествовал над принципом кооперации.
Поэтому перед грабительскими стремлениями отдельных людей к прибыли общество оказалось беззащитным. Капиталистическая система поощряет эту философию. Каждому человеку внушили убеждение в том, что если он берёт всё, что может, даже за счёт коллектива, то это нравственно. В то же время крупные корпорации капиталистической системы уничтожили эффективную конкуренцию". Эпоха коммерции - это эпоха войн и, более того, по существу, эпоха преступлений. Один из американских деятелей был недалёк от истины, когда утверждал, что "преступник - это личность с хищническими интересами, не имеющая достаточно капитала для создания корпорации (т. е. капиталистической монополии)". Дэвис показывает, как, руководствуясь исключительно мотивами личной наживы, безграничной жаждой прибыли, не стесняемой в США никакими ни историческими, ни правовыми преградами, американский буржуа расхитил громадные сырьевые ресурсы стра-
ны: её почву, её недра, её леса, её угольные энергетические ресурсы. Интересы трудящихся масс приносятся в жертву хищническим интересам кучки воротил капиталистического мира, а разговоры о том, что частный интерес гармонически сочетается с общественной пользой, являются сущей демагогией, которой прикрывается жестокая эксплоатация американского народа.
В первой части своей книги Дэвис показывает, до какой степени вся экономическая и финансовая система США приспособлена к тому, чтобы человек, который имеет много денег, получал их ещё больше "за ничто", т. е. обманывая и обирая на вполне легальных основаниях людей менее богатых и в особенности американского трудящегося. Он показывает, далее, как одновременно сознание среднего американца одурманивается систематически внедряемой идеологией "хозяйственного успеха", доступного якобы каждому, кто будет хорошо работать, как на этой основе вырастает этический индивидуализм, узаконенная буржуазной моралью безудержная погоня за, личным обогащением. Под всеми этими идеологическими покровами происходят махинации денежных воротил, операции, которые представляют собой цепь деяний, являющихся часто уголовщиной даже с точки зрения американского законодательства, пропитанного абсолютным признанием "священных" прав частной собственности.
Все операции такого рода происходят безнаказанно для "хозяев" американской жизни. На скамью подсудимых попадают мелкие гангстеры. Крупные живут, процветают и даже законодательствуют. Один из виднейших американских знатоков криминологии, проф. Робинсон, сопоставляет совершенно обычные для многих капиталистов приёмы с приёмами карманного вора. "Карманник присваивает мой кошелёк с 25 долларами, - пишет он, - таким образом он увеличил своё богатство. Он на пути к тюрьме. Промышленник продаёт мне предмет, который при любой научной проверке не будет годен и для половины тех функций, которые, по уверению промышленника, он может выполнить. Не вижу, чтобы от сравнения с методом промышленника, проигрывал метод карманника, который лишил меня 25 долларов и ничего не дал взамен. Метод карманника представляется мне более откровенным и искренним и менее лживым, чем метод промышленника". Богатство превратилось из средства существования в самоцель, полностью поработило человека, превратило его в жадного добытчика и накопителя, в разбойника и мошенника, и всё его духовное содержание подчинено страсти накопления. "Этика бизнеса - это этика войны и, более того, по существу, этика преступления". Какую бы отрасль общественной жизни мы не взяли, частный интерес и частное предпринимательство превратили её в сферу барыша и наживы, и вследствие этого цели всякой деятельности не имеют ничего общего с понятиями и целями "общего блага". Наоборот, если есть надежда на барыш, бизнес и в сфере материальных и в сфере духовных благ готов потворствовать самым низменным инстинктам и побуждениям человека. "Дух приобретательства носится в воздухе, - говорит проф. Грей, - господствует в наших домах, церквах, школах, колледжах, газетах и больше всего в педагогической деятельности, как показывают наши учебники и коммерческие школы. Главный упор делается на приобретательство" (стр. 240 - 241).
Самые сильные и действенные средства общественного осведомления и воспитания- газеты, кино и радио - попали в руки денежных воротил и служат только им и их интересам.
И газеты, и радио, и кино верно служат интересам Уолл-стрита, особенно когда дело доходит до клеветы на Советский Союз (стр. 300 - 301. Глава "Клевета"). Кино роется в потёмках человеческой психики и является источником подлинного морального разложения народа, наркотиком, систематически отравляющим людей. Радио в основном служит для рекламы различных фирм и оказывает растлевающее влияние на человеческую психику.
Книга Дэвиса, вышла в 1941 г. третьим изданием. Если с этого времени в США многое переменилось, то только в худшую сторону. И кино, и радио, и газеты ещё более преданно служат поджигателям третьей мировой войны, американской реакции, которая поддерживает бешеное наступление на рабочий класс. Всё более злободневным является предостережение Дэвиса, что если попытка Рузвельта реформировать капитализм потерпит крах, то в Америке, возможно, установится господство фашизма. "В Соединённых Штатах он, конечно, не будет называться фашизмом, а скорее будет скрываться под личиной одной из крупных партий или будет введён при помощи лозунга, вроде "Назад к конституции!", "Стопроцентный патриотизм", "Долой национальные регулирования и бюрократию!" Фашизм может даже появиться под ярлыком "Американской партии свободы" или под другим благозвучным названием этого рода".
Книга Дэвиса убедительно показывает и то, с какой бесцеремонностью хвалёная американская "демократия", т. е. те же дельцы-монополисты, расправляется с народным просвещением в США. Несмотря на сопротивление буржуазных воротил, с самого начала XIX в. в США возобладала система государственных школ. В наши дни капитализм всеми средствами стремится сократить расходы на эту не нёсшую ему непосредственной прибыли область общественной жизни. Кризис 1929 и последующих годов привёл к колоссальному сокращению всей системы обучения. В 1933 г. вследствие массового закрытия школ на 100 тыс. детей больше чем обычно было лишено всякой возможности получить образование. Десятки тысяч учителей были просто уволены в отставку за ненадобностью, а один из каждых трёх работающих учителей получал заработную плату меньше минимума, установленного общим кодексом для неквалифицированных рабочих. Общее количество безработных учителей до начала войны со-
ставляло внушительную цифру - 200 тысяч человек.
Теоретически в основе американской демократии лежит принцип равенства всех перед законом, обеспечивающий для каждого гражданина пресловутое "равенство возможностей". В действительности это равенство - миф, говорит Дэвис. Дети богачей могут посещать школы, получать среднее и высшее образование, но тысячи негритянских детей совсем не получают никакого образования, а дети белых бедняков принуждены очень рано покидать школы, чтобы идти на работу. Таким же мифом является равенство всех перед судом. Недаром гласит американская пословица: "Миллион долларов не засудишь". Автор ссылается на судью Линдси, заявившего, что он был единственным судьёй в США, которому удалось посадить миллионера в тюрьму, да и то лишь на один день.
Система попечителей при школах и система комплектования школьных советов приводят в настоящее время к тому, что попечители, являясь проводниками "диктатуры доллара", подвергают цензуре работу учителей, не допускают никакой критики этой диктатуры, заставляют увольнять сотни профессоров высших школ только за то, что те сомневаются в общественной полезности всемогущей "частной инициативы", то есть царства наживы и спекуляции. Одной из жертв этой диктатуры стал и сам автор этой книги, которому пришлось покинуть Иэльский университет, где он был профессором, как раз за издание им настоящей книги.
"Совершенно очевидно, - говорит один из деятелей в области народного образования, проф. Одегар, - что образование рассматривается в Америке не как средство для поощрения в детях стремления к познанию истины, а как средство для внушения им стереотипных взглядов и предрассудков стоящих у власти господствующих групп. Нам нужны не граждане, а толпа. Мы хотим воспитать не свободных людей, а роботов, слабых, безвольных людишек, цепляющихся за потерявшие значение предрассудки прошлого" (стр. 354).
Дэвис указывает далее, что даже в тех школах страны, где имеется наилучшее руководство, самая рассудительная позиция учителей в вопросе об отношении США к Советской России немедленно осуждается как явный большевизм. В некоторых населённых пунктах, которые считаются культурными, учителям запрещается говорить о России, не осуждая форму её правления и систему хозяйства. Преподаватели истории в одном из штатов США должны скрывать от соседей, что они изучают новейшую историю России или даже, что они имеют книги на эту тему. По книге Дэвиса читатель легко может себе представить, что делается в США сейчас, когда идёт разнузданная клеветническая кампания против СССР.
Капитализм осуществляет свой контроль и над религией. Глава, посвящённая этому сюжету, пожалуй, одна из слабых у Дэвиса, хотя в ней и сообщается множество интересных фактов о связи церковной пропаганды с интересами капиталистического профита и о зависимости церковников от капиталистических монополий.
Чрезвычайно характерен следующий пример, приведённый Дэвисом. На специальных курсах, где агенты обучались условиям покупки и продажи ценных бумаг, один/лектор назвал Христа одним из величайших коммиссионеров всех времён и провёл аналогии между его организацией, состоявшей из 12 апостолов, и современной торговой организацией. Вполне понятно поэтому замечание одного американского епископа, сделанное ещё в 1921 г.: "Церковь в целом, т. е. как духовенство, так и прихожане, остаётся организацией, которую социальные реформаторы или рабочие считают часто чуждой своим желаниям и целям". Это совершенно верно, хотя и слишком мягко сказано. Если можно говорить о том, что церковь "приспособилась к капитализму" (стр. 383), то лишь в том смысле, что она служит теперь новому господину: капиталисту вместо феодала, которому она служила во времена средневековья. "Американский Христос, - как вынужден признать Дэвис, - это эффективный производитель, можно сказать, преуспевающий и честный делец, ибо подлинной властью в Америке является капитал" (стр. 375).
Дэвису приходится напомнить, что капитализм - это не только капиталисты. Это также средняя и мелкая буржуазия, это, наконец, и самое главное, антагонисты буржуазии - трудящиеся, многочисленный пролетариат Соединённых Штатов. К сожалению, автор посвящает трудящимся массам лишь две главы: "Фермеры при капитализме" и "Рабочие и двойная мораль". Тот небольшой материал, который приводится автором в этих главах, проникнут горячей симпатией к трудящимся. Дэвис приводит обширные статистические данные, свидетельствующие о медленном, но верном разорении фермерства, о непрерывном ухудшении материального положения рабочих.
"Нынешняя система не может быть системой завтрашнего дня", - заканчивает свою книгу Дэвис. Капитализм как система должен отойти в прошлое. "Одними лозунгами о демократии Линкольна и Джефферсона страну не освободишь", - справедливо заключает автор. Но он не решает вопроса о том, как может совершиться переход к более совершенному строю и в чём последний будет заключаться. "Конкретный план будущего общества не является задачей этой книги, - говорит он. - В ней мы пытались исследовать социальную и экономическую патологию, а не предписывать её лечение" (стр. 512). Он лишь намекает на то, в каком направлении идут тенденции будущего развития, "осторожно указывая", вместе с комиссией по социальным исследованиям при покойном президенте Рузвельте, что нельзя быть уверенным в "возможности предотвратить насильственную революцию".
При всех своих недостатках книга Дэвиса содержит многообразный и ценный материал об американской "культуре".
Весьма желательно, чтобы эта книга появилась на русском языке.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Libmonster Russia ® All rights reserved.
2014-2024, LIBMONSTER.RU is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Russia |