Illustrations:
Libmonster ID: RU-6938
Author(s) of the publication: К. Шмюкле

"ЗАГАДКА МАКИАВЕЛЛИ"

Dr. Johannes Schubert: Machiavelli und die politischen Probleme unservr Zeit Zum 400 Todestag des grossen Florentiners. Berlin, C. A. Schwetschke, 1927, 121 S.

22 июня 1527 г. во Флоренции умер Николо Макиавелли. Город, которому он долгое время служил в качестве статс- секретаря, посла в иностранных государствах, политика, историка, военного организатора и даже руководителя фортификационных сооружений, перешагнул ко времени его смерти апогей своего значения для всей эпохи ренессанса в Италии. Она лишилась уже своей былой республиканской свободы.

Флоренция была после Венеции наиболее значительным городом-государством в Италии. В ее стенах широко развернулись индустриальные силы этого общества, а философия, литература и изобразительное искусство достигли необычайного расцвета. Причину мощи и развития Флоренции следует искать не столько в раннем и высоком развитии ее промышленности и финансов, сколько в достигнутой, после тяжелой классовой борьбы, победе гордой и осознавшей себя буржуазии над "знатью" - феодальными правителями прежнего строя.

За несколько лет до своей смерти Макиавелли написал историю этого города: "L'lstorie Florentine". Он писал ее с точки зрения революционной буржуазии. "Вражду между знатью и народом" он называет е с т е с т в е н н о й враждой: "естественная вражда между знатью и народом". В предисловии к своей книге он сравнивает Флоренцию с городами-государствами древнего мира - Римом, Афинами и "остальными республиками в период их расцвета". Борьба знати с народом, заявляет он, характеризует историю этих древних городов до самого их падения. Во Флоренции же наблюдается "сначала распад знати, затем знати и народа и, наконец, народа и масс (плебса); и часто случалось, что какая- либо из этик партий, после своей победы, вновь раскалывалась. Этот раскол был причиной кровопролитий, ссылок, уничтожения целых родов, как ни в одном из известных нам городов". И, действительно, продолжает он, "по моему мнению, ничто так не доказывает мощь, нашего города, как эти расколы, которые по своим последствиям привели бы к уничтожению самое сильное и могущественное государство. Наше же, тем не менее, казалось, становилось еще сильнее: так велика была заслуга этих граждан и сильна их воля возвеличить себя и свою родину".

Н е л ь з я с б о л ь ш и м э н т у з и а з м о м о б р и с о в а т ь п о л и т и ч е с к у ю к л а с с о в у ю б о р ь б у, к а к с т и м у л к р а з в и т и ю и с т р е м л е н и е к "в е л и ч и ю".

Он описывает лишь политическую сторону борьбы. Об экономических условиях он упоминает редко и всегда лишь в связи с политической борьбой. Макиавелли- первый крупный государственный теоретик и политический историк современного буржуазного мира. Узость его кругозора обусловливается именно этой исключительно политической окраской его взглядов. Она проявляется, например, в его принципиальном заявлении, каким является упомянутое предисловие, где он задает себе вопрос, почему же Флоренция не сумела в дальнейшем возвыситься над всеми республиками древних и новых времен. Причину этого он видит в том, что Флорентийская республика, после своего освобождения от средневекового королевского господства, не сумела найти для себя соответствующую форму управления.

Единственной темой и главной мыслью его истории Флоренции является политическая классовая борьба; книга Макиавелли делает эпоху в развитии совре-

стр. 159

менного изложения истории, как это, впрочем, уже признано крупнейшими буржуазными историками и историографами. Тем более удивительно, что до сих пор из под пера этих "мастеровых" не вышло ни одной, заслуживающей внимания, оценки труда Макиавелли. Это об'ясняется причинами, о которых речь будет ниже.

Макиавелли великий научный гений той первой эпохи, когда капиталистический способ производства начинал освобождаться от феодальных уз, что раньше всего имело место в Италии. Макиавелли олицетворяет собой "период гигантов, гигантов мысли, страсти и воли, разносторонности и учености"1 .

Мы здесь, конечно, не можем обсуждать разносторонность всех трудов Макиавелли. Термин "макиавеллизм" известен на протяжении четырех столетий. Вокруг имени Макиавелли создалась обширная литература, самая обширная из тех, которые связаны с именем одного человека. В период абсолютизма споры об учении Макиавелли носили высоко политический характер. Иезуиты были первыми вступившими в борьбу против человека, противопоставившего церкви и духовной диктатуре религии государство как единственную прогрессивную силу. Известно, что "от'явленный деспот" Фридрих II Прусский со своей книгой "Anti-Macluavel" также относится к числу тех, кто выступал с бесчисленными памфлетами против учения Макиавелли о "государственном искусстве", против "безнравственности" и "гнусности" его доктрин. С другой стороны, в нем видели истого пророка абсолютной монархии. Руссо первый открыл р е с п у б л и к а н с к у ю точку зрения автора "Principe" и "Discorsi". Вожди "философской революции" в Германии признали в нем проповедника н а ц и о н а л ь н о г о освобождения; Гердер, Фихте, Гегель, Гервинус и др. предприняли восстановление политической и исторической чести этого человека. Спор продолжался дальше под флагом "исторического анализа" и продолжается и по сие время. Самые современные "наблюдательные" историки буржуазных академий находят до сих пор в политическом учении Макиавелли нечто актуальное, "неоспоримо-современное" и т. д. При этом у них нет твердо установленного мнения по вопросу о том, в чем здесь заключается актуальность, а тем более о том, какова же истинная сущность учения Макиавелли. "Крупная личность являет каждый раз другое лицо; это в особенности подходит к такому многогранному мыслителю, как Макиавелли, которого обычно воспринимают односторонне". Так пишет автор рецензируемой книги (стр. 3), и продолжает: "настоящий период, богатый опытом мировой войны, имеет все данные для расхождения со взглядами политика, труд которого на каждой странице наводит на размышление об основных вопросах политической жизни и ее историческом развитии". Каково же настоящее лицо Макиавелли и "макиавеллизма"?

Мы находим, что разгадка этого политического "сфинкса" не найдена, даже несмотря на великолепные анализы крупнейших буржуазных историков. По нашему мнению, этот вопрос не может даже быть верно р а з р е ш е н с точки зрения буржуазной идеологии, и он не был ни разу правильно п о с т а в л е н. Автор рецензируемой книги - одной из многочисленных работ, появившихся в прошлом году к 400- летию со дня смерти великого флорентийца - ставит вопрос следующим образом, основываясь на современных буржуазных оценках Макиавелли или его интерпретациях если бы Макиавелли указывал лишь на аморальные факты в истории для того, чтобы привлечь их к суду морали, как поступили его современники Бодин и др., то он остался бы неоспоримым; конечно, он не был бы тогда творцом современного реалистического учения о государстве. Он же воздвиг учение, основанное на историческом опыте, в котором он проводит резкое разграничение между политикой и моралью. Так он поступил в своих главных политических трудах, - Discorsi и Principe, - которые сходятся в этом пункте, а в других резко противоположны. Discorsi трактует о сущности республики, а Principe о сущности абсолютной монархии; Discorsi написаны с воодушевлением республиканца перед древне-римской буржуазной добродетелью, а Principe - с циничным, строго расчетливым разумом пессимиста, разочаровавшегося в политической добродетели своих соотечественников; Discorsi тщетно борется за высшие политические идеалы, их дух противен духу времени, в Principe - он соответствует духу времени, т. к. последний хочет уже сделать шаг к абсолютно изолированному национальному государству. Неудивительно поэтому, что Principe был встречен восторженно, что он стал политическим требником многих монархов, что Карл V, Генрих IV постоянно носили его с собой!.. Более крупный и благородный труд, Discorsi, остался таким образом в тени и то, что в популярном смысле называется макиавеллизмом, заимствовано исключительно из Principe" (стр. 7 - 8). Мы не будем обсуждать точку зрения автора относительно "духа времени" и его исторического развития, о котором он на других страницах своей книги говорит чрезвычайно мистически и даже quasi-диалектически; для современных буржуазных идеологов "реальность" этого


1 Фр. Энгельс "Диалектика и природа". Архив Маркса и Энгельса (немецк. изд.), т. II, стр. 240. Энгельс упоминает здесь о Макиавелли и называет его "первым, заслуживающим внимания, военным писателем нового времени".

стр. 160

"духа времени", а также и "духа морали" - понятна и так. Главной проблемой, из которой обычно исходят в таких исследованиях, является, как мы это видим, противоречие "п о л и т и к и и м о р а л и". В работах Макиавелли это противоречие выражено чрезвычайно резко, - с такой резкостью, с какой ни один буржуазный теоретик политики и государства, кроме, может быть, Гегеля, не отважился бы раскрыть н а с т о я щ е е взаимоотношение между политической и "моральной" мыслью и действиями правящих классов. Но, должны мы добавить, не может быть и речи о том, чтобы Макиавелли выставил своей г л а в н о й или даже лишь м о р а л ь н о й проблемой. "Мораль" или "добродетель" учения Макиавелли, как мы увидим совершенно другого свойства, и не имеет во всяком случае ничего общего с мелкобуржуазными и профессорскими представлениями о "вечных законах нравственности" и т. п.

Автору не по себе от "циничного, холодно-рассудочного понятия" книги "О "государе". Он не может правильно понять ту неслыханную трезвость и истинно-научную остроту наблюдения и мышления, с которой Макиавелли исследует общественную природу государства, его развитие, превращения и стимулы этих превращений. Он не видит в книге Principe ничего того, что чрезвычайно характерно для Макиавелли: сочетание строгого анализа фактов с политической страстностью гражданина (cittadino), для которого п о л и т и ч е с к а я д о б р о д е т е л ь (virtu), р е с п у б л и к а н с к а я д о б р о д е т е л ь, к л а с с о в а я д о б р о д е т е л ь стоит выше всего. Об этой "добродетели" Макиавелли говорилось много и с философской и исторической точек зрения; ясно, что после окончания классических буржуазных революций в Европе, у буржуазных идеологов совершенно утеряно понятие о классовом характере и революционном значении всякой былой до- революционной "добродетели". Макиавелли явился самым р а н н и м теоретиком этой политической добродетели: она является ядром учения всех классических "государственников"-философов, отстаивающих перед французской революцией цели и интересы эмансипации буржуазии. Монтескье явно считал добродетель - la vertu "принципом демократии". Макиавелли отличается от этих, более поздних, абстрактно мыслящих защитников буржуазной эмансипации тем, что политическую или общественную добродетель он считает живой и действенной силой, эмпирическим умом и ловкостью, явлением практической общественной жизни. Он следит со страстным интересом за практической целью, за усилением или ослаблением этой классовой добродетели и классового самосознания и не скрывает своего горького сожаления и острой политической критики, когда исторический опыт показывает ему, что рост благосостояния буржуазии поведет к слишком пышной жизни и вызовет одновременно ослабление прежней боевой мощи и политической энергии его класса. О такой добродетели идет речь у Макиавелли, о той же, которая впоследствии в несколько измененном тоне является боевым кличем якобинцев. Эта "добродетель" представлена у Макиавелли, как и у якобинцев, в описании древнегреческого и древнеримского образа правления, в виде "antica liberta". Она, так же как и "свобода", "равенство", и "братство", принадлежит к "принципам" теоретиков-классиков государства. Но, когда Гегель позднее об'являет государство воплощением "нравственности" и противопоставляет этому "царству нравственности" отдельную сферу "морали", то и здесь под новой оболочкой ясно видна прежняя "virtu". Наш автор отмечает, однако, как "исторический недостаток" то, что Макиавелли не вынес на обсуждение "древнее понятие о нравственности" (стр. 57). В той же книге Principe, в которой автор сумел увидеть лишь "циничный ум", "пессимизм" и апологию "абсолютной монархии", мы находим, кроме призыва к национальной эмансипации от иностранных варваров, также и следующие строки: "Все же в республиках интенсивнее жизнь, сильнее ненависть и жажда мести; им не дает покоя и они не могут оставить мысль о былой свободе". В конце V главы, в которой обсуждался вопрос о том, как может "монарх" и тем более б у р ж у а з н ы й д и к т а т о р или узурпатор править городом, который до узурпирования "жил по своим законам", из сущности такой республики и неограниченной любви к свободе ее граждан Макиавелли делает вывод, что их "завоеватель" имеет лишь два выхода: либо у н и ч т о ж и т ь республику, или же установить свою государственную власть н а е е ж е о с н о в а х.

Есть, значит, нечто общее в этой "добродетели" и в этом резком разграничении между политикой и моралью, вокруг которого современные толкователи Макиавелли поднимают столько шума. Во имя "древней добродетели", во имя "vertu de tous les bons citoyens" якобинцы в Конвенте требуют головы врагов республики и революционного отечества, - во имя antica liberta Макиавелли заявляет: если республика хочет завоевать себе свободу, то нет лучшего и более действительного, более разумного и необходимого средства, как "к а з н ь с ы н о в е й Б р у т а". Этот древний легендарный римлянин Брут, имя и пример которого Макиавелли приводит, казнил своих собственных сыновей за участие в заговоре за восстановление изгнанного тирана Тарквиния Гордого. История Италии в тот период, когда жил Макиавелли, изобилует примерами того, что энтузиазм к вновь

стр. 161

обретенному древнему миру, к идеальным типам древнегреческой и римской "добродетели", служил побуждением к покушениям и заговорам против отдельных тиранов. Учение Макиавелли, захваченного тем же энтузиазмом, берет свое начало также из этого метода борьбы: он критикует изолированную конспирацию - приемы "путча", как мы бы их теперь назвали; он обсуждает условия, при которых вооруженное восстание потерпело бы неудачу или привело бы к победе; он развивает у ч е н и е о б у н т е. "V i r t u" я в л я е т с я м а т е р ь ю т е р р о р а. Та же добродетель, которая считает жизненную роскошь разлагающей и вредной, требует применения террора против классовых врагов, опасных для свободы. "С ы н о в ь я Б р у т а д о л ж н ы б ы т ь к а з н е н ы". Макиавелли является т р е з в ы м т е о р е т и к о м т е р р о р а, - того террора, который необходим молодой буржуазии для организации ее собственного государства, для борьбы и сохранения независимости, для окончательного уничтожения феодальной власти; он исследует все средства, методы и формы террора, - и следовательно, также те формы буржуазного террора, которые необходимы буржуазному диктатору для одержания победы над н а ц и о н а л ь н о й независимостью и организации общего национального государства, в тот период, когда древняя республиканская добродетель "иссякла", республика оказалась нежизнеспособной, и он желает с в о е й в л а с т ь ю возвеличить ее; утвердить "antica liberta", и "очистить отечество от варваров".

Здесь мы стоим перед проблемой, ставшей позднее главной исторической проблемой изучения Макиавелли: противоречием между учениями "Principe" и "Discorsi". Эти противоречия до известной степени видны с первого взгляда. Идеологи перенесли свои неясности на учение Макиавелли. Так как они "республиканизм" Discorsi и "абсолютизм" Principe противопоставляли, как а б с о л ю т н ы е и "от природы" н е п о с р е д с т в е н н ы е противоречия, то проблема им казалась неразрешимой, "двоякая сущность" этого учения необ'яснимой. В принципе оставалось лишь три толкования: л и б о отрицание "республиканского", л и б о непризнание "абсолютистского" характера учения, л и б о попытка "раз'яснить" и "примирить" эти противоречия каким-либо искусственным способом. Единственным рациональным разрешением этой исторической "загадки" здесь, как и всегда является материалистический и диалектический метод. П е р в ы й вопрос, который например, является - э т о к л а с с о в ы й х а р а к т е р учения Макиавелли. Мы уже в другом месте1 об'яснили, что ключ к разгадке лежит в "Istorie Florentine", т. е. в той книге, в которой Макиавелли, при описании флорентийской классовой борьбы, открыто рисует свою собственную историческую и политическую физиономию. Рассмотрим теперь, каким образом раз'ясняет противоречие автор рецензируемой нами книги.

Он отмечает республиканизм Макиавелли и считает поэтому "Discorsi" более "крупным и возвышенным" произведением. Когда Маккиавелли, после падения республики (1512 г.), которой он служил на протяжении 14 лет, после гибели "невооруженного пророка" Саванаролы, обрел себе милость возвратившихся Медичи, это не бросало тени на его личность, так как Макиавелли "не хотел быть важным царедворцем, а стремился служить отечеству и поддержать республиканский дух, также и под властью Медичи" (стр. 12). Автор, однако, чувствует малую убедительность своего раз'яснения, так как он дальше приводит и другое толкование. Каким образом, - спрашивает он (стр. 68), - "такой решительный республиканец, восторженный почитатель древнеримский "virtu", мог написать книгу "Монарх", в которой он дает "выскочкам-правителям" советы к установлению и упрочнению власти - книгу, не имеющую себе подобной по цинизму и отсутствию всяких моральных принципов. Когда Виллари, биограф Макиавелли, ответил на это, что последний рассматривал вопрос с об'ективной, т. е. теоретическо-научной точки зрения и обсуждал сущность монархии и республики с одинаковой об'ективной трезвостью, то автор заявил, что это не есть разрешение вопроса. Наоборот: Макиавелли "н и к о г д а н е б ы л" и "н е х о т е л б ы т ь" научным теоретиком (стр. 69). Здесь мы имеем также пример противопоставления современными идеологами теории и практики, как упорных противоречий. Одни - отрицают практическое, а другие - теоретическое значение учения Макиавелли; однако нельзя ничего понять вообще, если не видеть, что для Макиавелли практика и теория "классически" тесно связаны между собой, что его "общие правила" являются, с одной стороны, результатом теоретического наблюдения практической жизни, а, с другой стороны, наставлением к политическому обсуждению и понятию практической жизни, что, следовательно, "regola generale" выражают именно принципиальное е д и н с т в о практики и теории.

Макиавелли посвятил свою книгу Principe национальному единому государству (стр. 73). М а к и а в е л л и з м в общем и целом, есть, следовательно, тот же н а ц и о н а л и з м, или "превыше всего стоящий и всеисцеляющий национальный культ, игравший до сих пор выдающуюся роль в истории" (стр. 88). Нако-


1 Архив Маркса и Энгельса (немецк. изд.), т. II, стр. 526.

стр. 162

нец, это понятие имеет еще третье название - м о н а р х и з м, так как, говорит автор, государственная форма монархии неотделима от национального государства. Мы подошли уже ко второй части его темы, к "политическим проблемам нашего времени". Он определяет их как "кризис макиавеллизма" (стр. 88) или "изолированного национального государства". Этот кризис наметился после мировой войны и, "прежде всего, вследствие разрушения государства, основанного великим и успешным'поборником этого национального культа",. т. е. военного государства Бисмарка. Бисмарк же является не чем иным, как "перенесенным в XIX век и переведенным на немецкий язык Principe Макиавелли" (стр. 81).

После такой исторической несообразности, книга заканчивается превыспренними историческими предсказаниями миролюбивого пацифиста и современного демократического филистера, которому мерещится, если не настоящая Лига наций, те хоть ее "идея", в которой он видит зарю новой эпохи. Последний и наивысший синтез, который можно проследить, наблюдая за исторической эволюцией, это синтез национального государства новейшей истории и средневековой идеи универсального государства. Эта величественная идея не потеряна, а приложена вновь. Истинный ее смысл откроется лишь после того, как история пройдет через дифференциацию идеи национального государства. В борьбе и взаимном проникновении национальной и универсальной идеи заключается задача и историческое движение будущего" (стр. 120). В таких "возвышенных" над всякой реальностью умозрениях, в которых, как в ночных видениях утомленного мозга, бродят образы и фигуры мировой идеологической истории, сливаясь в уродливом, полунаивном и полусентиментальном "синтезе", видит этот добрый филистер Макиавелли, как автора не "циничного" Principe, а "идеалистических" Discorsi, идущего рука об руку с господином Нитти, "поборником" европейской солидарности", - как утешительно-актуальную тень, как пророка, об'единенной просвещенной европейской демократии", как политического брата во Христе.

Николо Макиавелли - теоретик революционной буржуазной добродетели, поборник всех полезных, но жестоких методов классовой борьбы, защитник "справедливого" и "целительного" террора - воскресший из царства мертвых политических героев и представший перед нами в виде болтливого шута Лиги наций?!

Difficile est satyram non scribere.

(Перевод с немецкой рукописи).


© libmonster.ru

Permanent link to this publication:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ЗАГАДКА-МАКИАВЕЛЛИ

Similar publications: LRussia LWorld Y G


Publisher:

Vladislav KorolevContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://libmonster.ru/Korolev

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

К. Шмюкле, ЗАГАДКА МАКИАВЕЛЛИ // Moscow: Libmonster Russia (LIBMONSTER.RU). Updated: 15.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ЗАГАДКА-МАКИАВЕЛЛИ (date of access: 07.02.2025).

Found source (search robot):


Publication author(s) - К. Шмюкле:

К. Шмюкле → other publications, search: Libmonster RussiaLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Vladislav Korolev
Moscow, Russia
1619 views rating
15.08.2015 (3464 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
ВЕЧНАЯ ТЕМА. Светлана АЛЕКСИЕВИЧ: Чудный олень вечной охоты (Книга любви)
Catalog: История 
4 hours ago · From Вадим Казаков
Мастерам культуры предлагают определиться
5 hours ago · From Вадим Казаков
ОЛЬГА ИПАТОВА: НЕ ВПАСТЬ В БЕСПАМЯТСТВО
6 hours ago · From Вадим Казаков
Без купюр. ПОД ЗНАКОМ АФГАНА
Catalog: История 
Yesterday · From Вадим Казаков
"ОГ": ЧЕЛОВЕК. ОБЩЕСТВО. КУЛЬТУРА. ВПЕЧАТЛЕНИЯ НЕДЕЛИ
Yesterday · From Вадим Казаков
Попробовал для себя ответить на не простой вопрос о идеологии и патриотизме: взгляды на прошлое, настоящее и будущее в изложении литературы и альтернативной истории.
2 days ago · From Михаил Зверев
Литература бывает бездоходной - но не безотходной. Писатели - как дети малые...
3 days ago · From Вадим Казаков
НА РАЗВАЛАХ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ
Catalog: История 
3 days ago · From Вадим Казаков
Завтра начнется вчера
Catalog: История 
3 days ago · From Вадим Казаков
"Свидетель мира" - "Чернобыльской молитве"
Catalog: Экология 
3 days ago · From Вадим Казаков

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBMONSTER.RU - Digital Library of Russia

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners
ЗАГАДКА МАКИАВЕЛЛИ
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: RU LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Libmonster Russia ® All rights reserved.
2014-2025, LIBMONSTER.RU is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Russia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android