Постановка проблемы философско-эстетического сознания актуальна и осуществима при допущении возможности антропологического анализа философии, эстетики, искусства, а также их внутренней связи. Интерес к человеку как субъекту и объекту философского познания очевиден. Внимание художника прямо или опосредованно всегда нацелено на человека. Эстетическое сознание рождается из потребности удержания человеческой индивидуальности в ценностях культуры. Все эти утверждения представляют данности, не нуждающиеся в обосновании. Но бытийность, онтология, субстанциальность человека как феномена и понятия в философии, с одной стороны, и в эстетике и искусстве, с другой, проявляют себя по-разному.

Согласно проводимой в данном исследовании личностной концепции эстетического сознания, а, следовательно, и искусства как имплицитной его сферы в качестве онтологического основания того и другого утверждается человеческая, личностная индивидуальность, которая раскрывается как индивидуально-личностное бытие всех общественных отношений и социальной деятельности¹. В XX в. некоторые направления в центр философии выносят человеческую субъективность, которая рассматривается при этом со стороны ее личностной уникальности. Именно этим в значительной степени объясняется "эстетизация современного философского сознания"². Онтологический статус искусства абсолютизируется;

¹ Домбровская Т. И. Эстетика как философская наука. Курск, 2003.

² Долгов К. М. И. Кант: Критика вкуса и эстетическая критериология // Вопросы философии. N 8. 2005. С. 55.

стр. 173

оно становится парадигмой реальности, моделью, источником конструктивных идей гносеологии и метафизики. Эта тенденция берет свое начало в философии и эстетике Канта. Его эстетика и в особенности "Критика способности суждения" представляет попытку "обратить взор человека на самого себя как существа активного, а не только созерцающего звездное небо и осознающего моральный закон внутри себя"³. Телеология, лежащая в основе эстетики, позволяет Канту включить природу в человеческую жизнь, а ее соизмерить с законами природы, человеческую деятельность осмысливать в категориях целесообразности, а не в рассудочных понятиях.

Далее мы проследим в самом общем схематическом плане историческое развитие философско-эстетического сознания, относительная целостность и единство которого выражается даже в морфологической взаимосвязи философии и искусства, в наличии художественно-философских и философско-художественных жанров, промежуточных между философией и искусством⁴.

Выделим в историческом процессе познания два неразрывно связанных, отчасти взаимопроникающих этапа:

1. Движение от конкретного в действительности, чувственно-конкретного к абстрактному (донаучный период).

2. От абстрактного к конкретному в познании.

Так называемая докритическая (докантовская) философия пребывает на первом этапе этого пути. Начиная с Декарта и особенно Канта, когда философия как поиск причин и начал бытия и познания превращается в науку о познании, в мышление о мышлении, поднимается на второй уровень, двигаясь от абстрактного к конкретному в познании, по существу игнорирует первый этап, исключает его из своей сферы. Следует сделать важную оговорку: здесь не принимается нами во внимание философия или, точнее, философская методология К. Маркса и вся эта, пустившая корни, философская традиция. Материализм изгоняется из истории философии как нечто вульгарное и ее недостойное. Упускается органическая потребность человека, которая вызвала к жизни философию первоначально в VI в. до н.э., породила ее как любовь к мудрости, к осмыслению человеком своего места в мире, к осознанию своего предназначения в нем. Замалчивается важнейшая функция

³ Там же. С. 48.

⁴ Домбровская Т. И., Домбровский И. Ю. Философия и искусство. Промежуточные жанры // Философские исследования. 2004. N 2.

стр. 174

философии, которая делает возможной внутреннюю самоидентификацию ее при всех изменениях, которые она претерпела в процессе исторического развития - функция мировоззрения.

Вытекающая из самой ее природы денатурализация и деонтологизация философии приводит в конце концов к полной утрате ею своих изначальных оснований, предпосылок: действительного мира и реального индивида. Окончательно отрываясь от своих корней, она сжигает мосты к отступлению, заходя в тупик собственной аннигиляции, негации. Солипсизм (субъективный идеализм), отказ от какой бы то ни было дистанцированности объекта и субъекта (феноменология), абсолютная трансцендентальность субъекта познания (Кант) и, напротив, отрицание субъекта вообще (постструктурализм), неразумие трансцендентного волевого начала мира (Шопенгауэр), культ разума (Просвещение) и недоверие к нему, доходящее до иррационализма неклассической философии - это подводные рифы, которые трудно обойти философии, западня, ловушки, в которые она попадает.

Возможно ли наведение разрушенных мостов философии с реальным миром и эмпирическим индивидом? Лишь единицы создают философские системы, и их имена вошли в мировую философию. Более того, далеко не каждый может вести диалог с Декартом как с живым (Мамардашвили М. К.). Но даже не изучая философию, каждый отдельный индивид мыслит ее категориями: случайность, свобода, возможность, содержание и форма и т.п. Эти понятия проникают в сферу обыденности, "жизненного мира человека" (Гуссерль). Человек по-своему, индивидуально ставит и решает вопросы о смысле собственного существования, предназначения в жизни, в обществе, в мире. Не только в Древней Греции в процессе своего становления философия являла собой любовь к мудрости; она сохранила эту свою роль и поныне, утвердившись в качестве одной из форм общественного сознания.

Не будучи непосредственным предметом и объектом метафизики, эмпирический отдельный индивид выступает как субъект философского сознания, как и нравственного, эстетического, религиозного. Он является носителем религиозных переживаний, эстетических вкусов, нравственных чувств, а также убеждений по поводу своего места в мире, в социуме (мировоззрения). Все философские абстракции самого высокого порядка (мировой дух, мировой разум, Бог и др.) имеют, в конечном счете, своим источником реального индивида. Философия не должна упускать в качестве предпосылки реальных живых индивидов и их деятельность (К. Маркс и

стр. 175

Ф. Энгельс "Немецкая идеология"), хотя их жизнь и деятельность подчиняются особым статистическим законам. Поэтому в результате получается нечто непредвиденное никем в отдельности, существенно отличное от субъективных намерений отдельных участников социальных процессов и событий (объективность), нечто надличностное.

История философии знает много таких периодов, когда в центре ее внимания оказывался человек. В философии Сократа наметился совершенно очевидный поворот от натурфилософских проблем к человеку и его нравственной жизни. Эпоха Возрождения возвысилась благодаря ее антропоцентризму. Кант утвердил самоценность человека, который не должен превратиться в средство достижения даже самых высоких целей. Поворот к человеку в неклассической философии происходит как противовес сциентизму, техницизму, новому культу теперь уже научно-технического разума, который отказывается от его личностного измерения. Речь идет об экзистенциализме, персонализме и отчасти о феноменологии.

Смыкаясь с экзистенциализмом в вопросе абсолютизации человеческой субъективности, ее онтологизации, определяя сознание лишь как регион бытия (Гуссерль), феноменология в известном отношении расходится с экзистенциализмом, лишая человеческую субъективность индивидуально-личностной окрашенности. Для феноменологии мир представляет чистый феномен сознания, трансцендентного, абсолютно безличного Я. Экзистенциализм, который помещает человека в центр философии, отстаивает уникальность человеческого Я. Место, которое определенный индивид в каждый данный момент занимает в бытии, неповторимо.

Обоснование уникальности человеческой личности объясняет тяготение экзистенциальной философии к искусству, а философов-экзистенциалистов к созданию многочисленных произведений особого философско-художественного жанра. Экзистенциальная философия в силу ее антропоцентризма, отличного от Возрожденческого, рождается на пересечении философского сознания с эстетическим, с литературой и искусством, где уникальность индивида представляет и содержание, и предмет. В художественных произведениях писателей-экзистенциалистов живут и действуют персонализованные идеи, а сюжетные линии развертываются как проблемы человеческого бытия в образно-художественной форме. Категории экзистенциальной философии (забота, заброшенность в мир, покинутость, тревога и др.) очеловечены.

стр. 176

Выступая против натурализации, биологизации индивида, экзистенциализм не решает проблему его уникальности даже художественными средствами; он отрывает существование человека от его сущности, рассматривая его вне социальности. Говоря о трагизме человеческого бытия в мире, экзистенциализм не раскрывает истоки самого этого трагизма. Многообразие живых реальных индивидов с их неповторимыми судьбами ускользает от экзистенциальной философии, которая в качестве модели философствования рассматривает человека только в условиях кризиса, в пограничной ситуации, а поэтому односторонне и неисторически. Человек ищет опору лишь в самом себе; мир его замкнут на его индивидуальности, тесен и ограничен. Экзистенциализм не приемлет путь от бытия мира к бытию человека. Он допускает только обратный путь от человеческого Dasein к миру, как он выстраивается вокруг человека. Мир как Универсум и как социум всегда враждебен отдельному человеческому индивиду, который вопрошает о себе и мире и как правило не находит удовлетворяющих его ответов.

Идея философско-эстетического сознания передается в стихотворно-образной форме как образец философско-художественного жанра.

МИР ЧЕЛОВЕКА

  
  
 Как жар-птицы перо не могу я схватить,  
 Пустоту в своих чувствах и в мыслях,  
 Виртуальность безликую в сердце вместить,  
 Наделить человеческим смыслом. 
  
 Лишь любовь и мечта в стих ложатся легко,  
 Или ненависть, страсть и надежда;  
 Человеку, поэту к Ничто далеко,  
 Не узришь пустоту, не удержишь. 
  
 Без Другого - никак, без Другого - не жизнь;  
 Пустота никому не по силам;  
 Как несчастен влюбленный, прекрасный Нарцисс!  
 Сам с собой, без Другого он сгинул. 
  
 Робинзон и рабу несказанно был рад;  
 И в товарищи горную птицу 
  
 

стр. 177

  
  
 Раб, невольник и узник готов был избрать,  
 Заключенный в сырую темницу. 
  
 Человек обречен на союз, на любовь,  
 На вражду, на борьбу с человеком;  
 Так бывало и есть, и во веки веков  
 Так с людьми приключалось от века. 
  
 Человеческий мир - лишь другой человек;  
 Так на счастье устроены люди;  
 И отшельник, святой, тот, что к Богу прибег,  
 Устремился к Другому в безлюдьи. 
  
 

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Т. И. ДОМБРОВСКАЯ:

Comments: