© Н. И. КЛУШИНА, кандидат филологических наук

Нормы современного литературного языка складывались веками. Их становление сопровождалось лингвистическими баталиями пуристов и антинормализаторов, которые справедливо названы почти анекдотическими фигурами [1]. Но это не анекдот. И тем более не миф. Это два противоположных по лингвистической идеологии течения, те две крайности, между которыми, как известно, находится истина. Именно эти два течения и смогли обеспечить нужное равновесие в подходе к кодификации литературной нормы. Именно в этой острой борьбе и оттачивались образцы литературной речи.

Поэтому так необходимы и "плач", как определили жанр многих выступлений в защиту сложившихся языковых норм некоторые лингвисты, и языковая игра, и просветительская беседа, и вообще любой разговор о культуре речи.

Высказанная еще Сепиром и Уорфом гипотеза о влиянии языка на сознание сегодня уже не вызывает сомнений. Как пишут Анна Зализняк, Ирина Левонтина, Алексей Шмелев, "представления, формирующие картину мира, входят в значения слов в неявном виде; человек принимает их на веру, не задумываясь, и часто даже сам не замечая этого. Пользуясь словами, содержащими неявные смыслы, человек, сам того не замечая, принимает и заключенный в них взгляд на мир" [2].

стр. 52

Законодателями современного языкового вкуса и моды стали средства массовой информации и реклама, в отличие от художественной литературы, которая еще не так давно являлась эталоном речи. И что же навязывается современному человеку с помощью СМИ? Прежде всего жаргон. В последнее время этот термин получил, как заметили лингвисты, оксюморонное определение "общий". Жаргон расширил свою замкнутую, узкую сферу употребления, он стал всем понятен. Жаргонизмы проникли даже в политический язык, зазвучали с высокой трибуны. Не вытеснит ли постепенно жаргон нормированную литературную речь? Не станет ли скоро он литературной нормой, если предоставить ситуации возможность развиваться естественно и не бить тревогу? Об условности противопоставления литературного языка и арго парадоксально говорит В. С. Елистратов: "Взглянем на вещи следующим образом: а что, собственно говоря, есть в языке как таковом, кроме многочисленных арго? Ничего, если задуматься. Нормативно-литературный язык? Но он есть не что иное, как арго класса (группы, страта и т.п.), обычно называемого интеллигенцией, который взял на себя смелость нормировать язык" [3].

Некоторые лингвисты сегодня на жаргон молодежи смотрят только как на игру. Пересказ школьниками "Евгения Онегина" на своем жаргоне воспринимается ими как способность переключаться из одного стилевого регистра в другой и выражать одно и то же разными языковыми средствами. Но многие преподаватели не разделяют подобного оптимизма. Марк Розовский иронически переложил на молодежный жаргон сказку Шарля Перро "Красная Шапочка": "...Всю дорогу, со страшной силой хиляя в лесу, Серый Волк подклеивался к колоссальной чувихе в потрясной Красной Шапочке" [4]. И ни у кого не вызывает сомнения, что это стилизация, так как Марк Розовский создал и множество высоколитературных текстов. Современные же школьники, наоборот, демонстрируют удручающее речевое однообразие. И вполне вероятно, что "Евгений Онегин" на жаргоне - это единственный код, которым они владеют, переключать они его не могут, и жаргон для них не "двуязычие" (как считал Борис Ларин), а единственный язык, на котором они способны изъясняться.

Одна будущая журналистка так мотивировала выбор темы своего студенческого исследования о жаргоне: "Хочу избавиться от жаргонизмов в своей речи, ведь многие привычные для меня слова я даже не считала жаргонизмами". И, действительно, экспансия жаргона, его тиражирование, нейтрализация у жаргонизмов грубой стилистической окраски способствуют привыканию общества к уголовному миру, приводят к внедрению элементов уголовного сознания в массы. Жаргонизации сознания активно способствуют многие рекламные каламбуры ("Мебельный магазин "Мебельград". Обставим всех!"; "Казино "Шангри-ла" вас зовет: здесь свежая зелень круглый год!"). По мне-

стр. 53

нию М. Грачева, "вместе с уголовной лексикой в наше сознание передается и уголовная мораль", потому что "арготизмы, которые подменяют "законопослушные" слова, заставляют молодого человека мыслить преступными категориями" [5].

СМИ и реклама стали проводниками не только жаргона, но и пошлости, вульгарности, цинизма. Нельзя не согласиться с мнением исследователя языка печати новейшего времени Н. Д. Бессарабовой о том, что "в современных СМИ сформировались и тиражируются языковые средства выражения пошлости (соответствующая лексика, способы обыгрывания слов и выражений в определенном направлении, специфические эвфемизмы, перифразы и т.д.)" [6].

Особенно в этом преуспела реклама. Одной из стилеобразующих черт рекламных текстов стала языковая игра, целью которой является привлечение внимания слушающего с помощью языковой шутки, юмора, остроты. И, действительно, многие рекламные слоганы благодаря своей афористичности запоминаются сразу и оказывают уже обратное влияние на нашу речь.

Что же привносят в наше сознание современные рекламные тексты? К сожалению, много негативного, начиная с орфографических ошибок, используемых в качестве графических окказионализмов (например, "Пиво "Клинское". Живи приПИВАючи!") и несомненно искривляющих в восприятии подрастающего поколения, как сейчас принято говорить, "орфографический портрет" слова.

В сознание молодежи также активно внедряются буржуазные символы. Как пишет Вадим Руднев, "мир русской рекламы формируется прежде всего мотивами еды, питья, чистоты и красоты. Персонажи телерекламы прежде всего озабочены тем, чтобы как можно более вкусно и разнообразно поесть, накормить своих детей и особенно домашних животных. Это беспредельное обжорство, постоянная озабоченность приготовлением пищи, бесконечные застолья с охотничьими рассказами, речевое тестирование лапши "Доширак", бульонов "Кнорр", "Магги-магги", майонеза "Кальве", различных сортов подсолнечного масла, молока, соков, чая создает ощущение некоего безумного чаепития, своеобразного пира во время чумы" [7].

Эти новые буржуазные символы, хотя и имеют свое "скромное обаяние", но прежде всего деформируют ценностную картину мира, опошляют ее. Квинтэссенцией перечеркивания нравственных императивов стал слоган "Есть вещи, которые стоят того, чтобы жить", рекламирующий опять-таки пиво как одну из величайших ценностей бытия.

Как показывают исследования Е. С. Кара-Мурзы, современные рекламные тексты навязывают неоправданную "инверсию вещи и человека". Так, слоган французской косметической фирмы "Л'Ореаль" "Ведь я этого достойна!" трактуется, как человек достоин вещи (помады, туши для ресниц и т.п.), а не наоборот [8].

стр. 54

А ведь рекламный дискурс уже не просто навязчивый и агрессивный. Для современного горожанина он стал обязательным, от него некуда деться: его не отложишь в сторону, как газету, и не выключишь, как телевизор. А поскольку он пестрит всевозможными культурно-речевыми ошибками, то не случайно и появились исследования по лингвоэкологии. Так, К. Кнорре выявила факторы, оказывающие деструктивное воздействие на систему коммуникативных норм и загрязняющие языковую среду города [9]. К. Кнорре находит интересные тенденции, сложившиеся в городской наружной рекламе. В ней, с одной стороны, отражаются ценности дореволюционной отечественной культуры (причем часто - в искаженном виде). А с другой - "американизация" языковой рекламно-информационной среды. Эти две полярные тенденции сказываются на целостности языковой городской среды.

А вместе с языковой средой города "загрязняется" и наше сознание. Ведь многократно прочитанный текст невольно запоминается, входит в речевую практику. Вот и получается, что рекламные слоганы вытесняют фразеологию, разрушают веками накопленное речевое богатство. Рекламные тексты сейчас цитируются чаще, чем мудрые изречения древних. Поэтому в одной из телепередач "Кто хочет стать миллионером?" игрокам проще оказалось расположить по порядку слова в слогане "Пиво "Невское", Знаменитое пиво России", чем даты из истории страны. Показательна под этим углом зрения информация в "Аргументах и фактах" (2002. N 4) о том, что в одном из детских садов Москвы есть мальчик Виталик, который полчаса может говорить только рекламными слоганами. Думается, что, к сожалению, он не одинок. Ту языковую игру, которую улавливает взрослый, ребенок воспринимает буквально. Детское сознание - открытая система. И нужно бить тревогу, видя, чем оно заполняется.

Античные философы замечали: "Заговори, чтоб я тебя увидел". Речевой портрет современной молодежи оказывается далеко не привлекательным. Речь молодежи часто напоминает шутку из книги Санникова: "Бабушка, дай напиться, а то так есть хочется, что даже ночевать негде: [10]. Можно смеяться. А можно "обнять и плакать":

О, логос-лотос, ты растоптан, 
Ты обесчещен на корню 
Публицистическим восторгом 
И бранью невских авеню... 
Слух голоден. Эдем, олива, 
Фонарь, аптека - о, изыск... 
Начпупс, горзав, тыр-пыр, главпиво... 
Любая кара справедлива 
Как месть за вырванный язык.

О. Бешенковская

стр. 55

А если учесть, что в языковой картине российского мира уже закрепились как концепты слова "лень", "авось" и т.п. [2], затем в ней могут остаться современные жаргонизмы, рекламные афоризмы, зоологические метафоры [12], то совсем за державу обидно становится.

Поэтому не стоит спорить, что лучше в воспитании культуры речи у молодежи - плач или языковая игра. Все жанры хороши. И даже грустные.

Литература

1. Ромашко С. "Коль щастливо мгновенье то..." // Отечественные записки. 2002. N 3.

2. Зализняк А., Левонтина И., Шмелев А. Ключевые идеи русской языковой картины мира // Отечественные записки. 2002. N 3.

3. Елистратов В. С. Словарь московского арго. М., 1994. С. 593.

4. Цит. По кн.: Бельчиков Ю. А. Стилистика и культура речи. М., 2000. С. 99.

5. Грачев М. А. В погоне за эффектом (Блатные слова на газетной полосе) // Русская речь. 2001. N 5. С. 71.

6. Бессарабова Н. Д. Возможно ли еще исцеление? О языке пошлости в СМИ // Журналистика в 2001 году: СМИ и вызовы нового времени. Тезисы научно-практической конференции. Ч. X. М., 2002. С. 3.

7. Руднев В. П. В компании с толстяком: реклама и текст // Отечественные записки. 2002. N 2. С. 213.

8. См. цикл статей Кара-Мурзы Е. С. в Интернет-издании: www/gramota.ru. Портал "Русский язык".

9. Кнорре К. Лингвоэкология Москвы // Дипломная работа; ф-т журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. 2002 г.

10. Санников В. З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.

11. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале // Русская речь. 2002. N 3. С. 46.

Permanent link to this publication: