Издания Общества старых большевиков

В своей "Детской болезни "левизны" в коммунизме" ваш незабвенный учитель между прочим говорит, что "только история большевизма за весь период его существования может удовлетворительно объяснить, почему он мог выработать и удержать при самых трудных условиях железную дисциплину, необходимую для победы пролетариата". Сказав затем о том, что марксизм как единственно правильную революционную теорию Россия выстрадала полувековой историей неслыханных мук и жертв, Ленин замечает о периоде 1903 - 1917 гг.: "...ни в одной стране за эти 15 лет не было пережито даже приблизительно так много в смысле революционного опыта, быстроты и разнообразия смены различных форм движения легального и нелегального, мирного и бурного, подпольного и открытого, кружкового и массового, парламентского и террористического. Ни в одной стране их было сконцентрировано на таком коротком промежутке времени такого богатства форм, оттенков, методов борьбы всех классов современного общества, притом борьбы, которая, в силу отсталости страны и тяжести глета царизма, особенно быстро созревала, особенно жадно и успешно усваивала себе соответствующее "последнее слово" американского и европейского политического опыта"¹ .

Знакомство с историей большевизма имеет огромное политическое значение и представляет величайший научный интерес Знать и понять историю большевизма, собрать материалы и документы по этой истории, осветить еще темные и неясные страницы этой эпопеи - значит двинуть гигантскими шагами вперед изучение общественных и классовых отношений вообще.

Но кому же, как не представителям старой гвардии, кому же, как ив старым большевикам, знать эту историю? Кто лучше самих участников великих классовых битв может рассказать о героической, полной драматизма борьбе нашего пролетариата теперь, уже за тридцатилетний период его славной истории? К чьим голосам, как не к голосам солдат старой большевистской гвардии, должна прислушаться молодежь? Вот почему мы горячо приветствуем Общество старых большевиков, выступившее на поприще издания мемуаров и работ членов Общества, документов и материалов.

Правда, кому много дано, с того много и спрашивается, правда, и ветераны революция не застрахованы от ошибок. Однако одно положение остается незыблемым: голос старых большевиков на исторической трибуне заслуживает самого глубокого внимания.

Перед нами лежит двадцать одна книга, изданная Обществом старых большевиков. Все эти книги можно разделить на две группы: мемуарную группу, значительную по числу книг, и группу работ либо свободного, либо даже исследовательского характера. Статьи в номерах сборников "Старый большевик" легко долятся на те же две группы.

Начнем наш краткий обзор с первой группы. Она в свою очередь распадается на две подгруппы: одна - большая - включает в себя произведения обычного,

¹ Ленин, Соч., т. XXV, изд. 3-е, стр. 174 - 175.

всем хорошо известного типа мемуаров, другая - меньшая - представлена работами художественной интерпретации прошлого.

В первую подгруппу могут быть включены следующие издания: 1. Ц. Зеликсон-Бобровская, "Иван Бабушкин"; 2. Ее же, "За первые 20 лет"; 3. Об. "Большевики в борьбе за Октябрь"; 4. В. Вельман, "1905 г. в Эстонии"; 5. А. Голубков, "На два фронта"; 6. Б. И. Гразкин, "Окопная правда"; 7. Н. Крупская, "Лидия Михайловна Книпович"; 8. М. Логинов, "Василий Григорьевич Шумкин"; 9. С. Малышев, "О Питерском совете безработных"; 10. П. Никифоров, "Муравьи революции"; 11. Ф. Самойлов, "Малая Башкирия" (эту книгу впрочем можно отнести и ко второй группе - исследований) ; 12. А. Шешин, "Годы подпольной работы"; 13. А. Шотман, "Ленин в подполье"; 14. Его же, "Записки старого большевика".

Нужно однако сказать, что некоторые из этих книг выходят уже вторым или третьим изданием, как например воспоминания; Ц. Зеликсон-Бобровской и других.

Что же представляет собой эта литература? Рассмотрим некоторые из названных выше книг. Возьмем например "Записки старого большевика" А. Шотмана. Это одна из самых замечательных книг мемуарной серии.; Не говоря уже о том, что здесь рассказывается жизнь старого большевика, работавшего в центре нашего движения, что жизнь эта полна захватывающего интереса, что она показывает путь, каким пришел к нашей партии рабочий, в книге мы находим и ценные указания прямого участника такого важного в истории нашей партии события, как второй съезд. Глава "Второй съезд" (стр. 84 - 116) читается с неослабевающим интересом: характеристики Плеханова, Ленина, Аксельрода и других участников съезда живы, образны и полны естественности. Ученый историк партии несомненно будет опираться на эти страницы как на самый надежный материал.

Очень правдиво и хорошо описана знаменитая обуховская оборона в Петербурге, причем особенно ценно здесь то, что автор не впадает в преувеличения, столь обычные в мемуарной литературе.

В высшей степени важны и те указания, какие рассыпаны в книге т. Шотмана о личном составе наших комитетов в Петербурге, Ярославле, Одессе.

Читатель прочтет с огромным интересом и первую часть мемуаров, где рассказывается о злоключениях молодого рабочего за границей, работавшего матросом на финском грузовом пароходе. В особенности же большое значение имеют те страницы мемуаров, где излагается история умственного роста, развития революционного, марксистского сознания рабочего кружка и самоопределения этого кружка как кружка искровского в противовес экономическим течениям, процветавшим тогда в Петербурге. Мемуары написаны простым, ясным и понятным языком, не лишенным образности и даже своеобразной красоты.

"Записки рядового подпольщика" т. Ц. Зеликсон-Бобровской - это уже образец другого рода мемуаров. Автор их не рабочий, а выходец из бедной еврейской семьи, очень рано ставший типичным подпольным работником-профессионалом. Тов. Бобровская не работница, а типичная интеллигентка и но своему образованию и по своему развитию. Это - выдающийся революционер-профессионал, игравший большую роль в движении, никогда не порывавший связи с партией, товарищ, все время твердо стоявший на позициях ортодоксального боевого большевизма, революционер-ленинец.

Тем большего внимания заслуживают мемуары такого товарища. И нужно сказать правду: если мемуары т. Шотмана в высокой степени интересны, как история рабочего, красочно рассказывающего, как он самостоятельно дошел до партии, то мемуары т. Бобровской представляют большую ценность потому, что описывают, что и как делали наши большевистские организации, где т. Бобровская работала в течение целых двадцати лет. Путь развития и

самоопределения т. Бобровской ординарен: все тот же Чернышевский, что и у других, все то же влияние русской передовой литературы. Интересна другая сторона, рассказ о том, как и где работали наши революционные подпольные организации. А в этом отношении т. Бобровская дает богатый и разнообразный материал: заграница, деятели группы "Освобождение труда", Ленин, вообще наш большевистский центр, Харьков, Кострома, Иваново-Вознесенск, Ярославль, Кавказ, Москва, Вологда; период до 1905 г., первая русская революция, годы реакции, канун войны и наконец почти все более или менее выдающиеся наши деятели, профессионалы-революционеры, - все это нашло отражение в ее воспоминаниях. Ценность показаний т. Бобровской заключается еще и в том, что она на диво хорошо помнит состав комитетов тех городов, где она работала, районных организаторов, пропагандистов, агитаторов, литераторов, описывает структуру организации, характер работы, борьбу течений и направлений, настроения работников, общественную атмосферу и ситуацию. И все это с точки зрения большевика-ленинца, беззаветно преданного основным положениям большевизма, стойкого и опытного профессионала-революционера.

Историк партии всегда будет иметь в мемуарах т. Бобровской ценный источник, по которому возможно установить и проверить мельчайшие детали нашей истории. С этой стороны мемуары т. Бобровской - образец мемуарной литературы, хотя они не претендуют на титул высокохудожественного произведения вроде "Былого и дум" Герцена.

Почти к такому же типу, как мемуары т. Бобровской, следует отнести и книжечку т. А. Голубкова "На два фронта". Тов. Бобровская так определила задачи, поставленные ею перед собою при составлении мемуаров: "Записки" стремятся выявить перед молодыми товарищами нелегальную партийную среду, показать, как на протяжении двадцати лет, изо дня в день, протекала работа старого партийца, запечатлеть образы товарищей, бодро и уверенно шедших в первых рядах не только в яркие моменты подъема революции, а и в сумеречную пору ее упадка, грудью прокладывавших пути новому ее подъему и в борьбе погибших..."

Тов. Голубков высказывается о задачах своего труда почти в тех же выражениях, подчеркивая однако как главную идею мысль Ленина, что партия большевиков не могла сложиться иначе, как в долголетней борьбе со всевозможными разновидностями оппортунизма, и что та борьба с оппортунизмом и всяческими уклонами, какую мы ведем сейчас, является продолжением прежней, которая была дана уже 25 лет назад в столкновениях с ликвидаторами, с отзовизмом и ультиматизмом. "Не ставя своей задачей научного исследования и анализа этапов партийной жизни того времени, попытаюсь на основании личных воспоминаний и отчасти литературы того периода дать свои показания как участника и свидетеля главных партийных событий эпохи 1908 - 1909 гг.".

Имеется стало быть существенное различие в методе работы т. Бобровской и т. Голубкова: в то время как первая пользуется только одним источником - своей памятью, т. Голубков прибегает и к обнародованному документу. Следовательно работа т. Голубкова имеет некоторые черты исследования. Действительно, т. Голубков неоднократно делает ссылки на сочинения Ленина, на статьи в журналах "Пролетарская революция", "Каторга и ссылка" и даже на протоколы заседаний и совещаний редакции "Пролетария".

Тов. Голубков освещает в высшей степени (важный период истории нашей партии в период реакции, когда дрогнули не только ряды оппортунистов-меньшевиков, но когда и наши ряды, ряды большевиков, поредели. Свой рассказ т. Голубков начинает с описания работы "пятерки", т. е. представителей ЦК партии для руководства работой в России в составе И. П. Гольденберга (Мешковского), Иннокентия (Дубровинского), меньшевика М. И. Бройдо, представителя ЦК Бунда Юдина (Айзенштадта) и представителя латышской социал-демократической партии. И работа этой пятерки и работа местных организаций,

как показывает т. Голубков, протекала в невыносимо тяжелых условиях уныния, упадка и самого гнусного предательства. С одной стороны, ликвидаторские тенденции меньшевиков, открыто отрицавших необходимость существования нелегальной революционной партии и вступивших на путь соглашения с контрреволюционными партиями буржуазии, а с другой - бесконечные провалы, вызывавшиеся провокационной деятельностью таких предателей, как "Люся", жена В. М. Серова, старого большевика, убитого семеновцами в 1918 г. в Чите, или Николай Выборгский (Коновалов). Так как эта Люся очень хорошо знала всех более или менее выдающихся товарищей, то естественно, что аресты следовали за арестами, и как раз в самые важные и решительные моменты партийной работы.

Вот эту борьбу большевиков против ликвидаторов-меньшевиков, с одной стороны, и с другой - в своей собственной среде со всякого рода оппортунизмом и уклонами - отзовизмом, ультиматизмом, философским ревизионизмом, богоискательством, эмпирио-критицизмом - и все это в ухудшающей атмосфере предательства и ренегатства и описывает т. Голубков.

Очень подробно и обстоятельно рассказывает он о созыве и подготовке общепартийной конференции за границей в декабре 1908 г., о борьбе на этой конференции с меньшевиками и о назревании в среде самих большевиков разногласий.

Но, описывая эти тяжелые условия работы и очень затруднительное положение партии, т. Голубков ярко рисует твердую, решительную революционно-марксистскую позицию Ленива, его бодрость, его резкие и решительные выступления против своих вчерашних единомышленников, попавших в болото оппортунизма и ревизионизма. Вот эта борьба Ленина и партии с меньшевистским оппортунизмом, перешедшим затем во время войны в социал-шовинизм и затем в октябре - в прямую контрреволюцию, а также борьба с мелкобуржуазной революционностью, отзовизмом и ультиматизмом, с философским ревизионизмом - ясно и довольно точно описана т. Голубковым.

В мемуарах т. Голубкой, как и в мемуарах т. Бобровской, ученый исследователь найдет множество ценных фактов, характеризующих личный состав действовавших организаций, их структуру и их деятельность. С этой точки зрения и мемуары т. Голубкова заслуживают всяческого внимания.

Следует отметить две небольшие, но очень хорошо написанные брошюрки тт. С. В. Малышева и А. В. Шотмана. Тов. Малышев в простой, доступной форме рассказывает о Петербургском совете безработных в 1905 г. - об организации безработных партией, об использовании ею этого движения в интересах пролетарской борьбы и об отношении к нему Ленина ("О Питерском совете безработных"). Тов. Шотман описывает июльско-октябрьский период 1917 г. в Петрограде, вернее, дает полную драматизма и захватывающего интереса картину жизни Ленина в подполье. Рассказ этот конечно можно было бы пополнить новыми фактами, расширить, развить, но и в таком виде читатель, не отрываясь, прочтет эту брошюрку.

В книжечке Н. К. Крупской "Лидия Михайловна Книпович" мы имеем перед собой образец воспоминания-биографии: т. Крупская, будучи другом покойной и зная ее давно, дала действительно живой образ замечательной революционерки. Кто знал т. Книпович или хотя бы соприкасался с ней, тот по книжечке т. Крупской сразу воскресит в своей памяти фигуру незаурядной большевички. Брошюрка т. Бобровской "Иван Бабушкин" - это уже биография, написанная на основании главным, образом автобиографии самого Бабушкина. Биография написана просто, ясно, и образ выдающегося русского большевика встает, как живой.

В высокой степени интересна и поучительна небольшая книжечка мемуаров т. А. Шешина-Цепелевича, рядового рабочего-революционера, начавшего борьбу в рядах пролетариата еще в 90-е годы в черте еврейской оседлости,

принимавшего участив в подпольной работе до 1905 г., боровшегося в рядах партии во время первой революции, бывшего и в тюрьме и в ссылке, активно участвовавшего в гражданской войне после Октября, попавшего в руки белых, обреченного на смерть и только бегством спасшегося от расстрела.

Небольшая работа т. М. Логинова "Василий Григорьевич Шумкин" есть попытка в художественной форме воссоздать образ одного из оригинальнейших рабочих-большевиков революционеров Москвы. Но это только попытка, ибо герой книжки представляется каким-то сверхчеловеком, для которого необязательны все обычные условия жизни и работы. Очень упрощенно понимая задачи мемуарной литературы, автор не сумел дать образа выдающегося и по-видимому оригинального революционера, и это потому, что художественная форма дается не всякому. Даже в такой большой работе, как известная книга старого большевика т. В. Н. Соколова "Партбилет N 0046340 ВКП(б)", форма не всегда стоит на уровне тех требований, которые читатель вправе предъявлять к художественному произведению.

Начать хотя бы с языка книги т. Соколова. Вообще говоря, язык книги простой, русский, но с частыми уклонами в сторону не то вульгаризации, не то какой-то попытки модернизации. Возьмем несколько примеров. На стр. 39 мы натыкаемся на такую фразу: "То ли дело летом - никаких тебе пальтов и салогов не надо". Почему нужно исковеркать иностранное слово пальто, непонятно. Или взять другой пример: склонность автора к употреблению вместо слова "два" чуждого русскому языку выражения "пара", например на стр. 183: "Через пару дней сталкиваюсь с Васькой Шапкой...". Почему не сказать: "через два дня" или "через несколько дней"? Ссылка на то, что так все говорят, не может служить основанием для коверканья русского языка. Или вот еще пример: на стр. 436 читаем: "И остается от орла только чучело без никакой гордости". Оборот этот, явно неправильный, допустим конечно в художественном произведении, когда передается чужая речь, но когда пишет так сам достаточно грамотный автор, едва ли это оправдывается какими-либо соображениями. Таких примеров искажения языка можно было бы привести еще множество. Они тем более досадны, что встречаются в таком интересном произведении, как мемуары т. Соколова.

А произведение это действительно интересно, потому что является попыткой в художественной форме рассказать о жизни революционера, начав с описания его детства, развития и вступления в партию, дать широкую картину нашего движения и живые портреты революционных работников целого большого исторического периода - эпохи первой русской революции. Несмотря на отдельные свои недостатки (не получается ясного, отчетливого впечатления об организационной структуре наших партийных органов, характеристики деятелей недостаточно четки, часто нехарактерные детали заслоняют главное и существенное и т. п.), работа т. Соколова пожалуй наиболее удачная из всех попыток в художественной форме отобразить наш мир подпольной работы, мир революции, жизнь нашей партии. Особенно ценно и существенно в ней то, что автор, около которого вертится рассказ, не выставляет себя на первый план, не рисуется демиургом истории. Тов. Соколов сумел рассказать о своей деятельности так, что видна стала большая работа целого сложного коллектива, проделавшего гигантскую работу в героическую эпоху первой русской революции. И еще одна важная черта: чувствуется, что это писал большевик, ленинец, безраздельно преданный лучшим заветам партии.

Раз уж мы коснулись мемуаров художественной подгруппы, то необходимо оказать и о работе т. С. Канатчиков а "Из истории моего бытия". Это тоже попытка дать в художественной форме историю своей жизни и деятельности, но в отличие от т. Соколова т. Канатчиков больше и ближе держится старой формы мемуаров, не стремясь осложнить свой рассказ "философическими" рассуждениями по общим вопросам, грех, имеющийся у т. Соколова. Поэтому, быть может, рассказ т. Канатчикова проще, яснее, бесхитростнее, а если принять

во внимание простой, чистый, хороший русский язык, то понятно, почему книжечка т. Канатчикова читается с большим интересом. Очень хорошо и красочно (и главное естественно, просто, без всякого прикрашивания) изображается заводская обстановка, жизнь московских и петербургских рабочих 90-х годов, влияние выдающихся рабочих на остальную массу, влияние революционной интеллигенции; хорошо рассказано о том впечатлении, какое произвела ходынская история на пролетариат, хорошо и просто описано развитие классового самосознания неразвитого молодого рабочею, пришедшего в город из деревни, и вообще вся история умственного роста молодого рабочего.

Рассматривая вместе и сравнивая такие работы, как мемуары тт. Бобровской, Соколова, Канатчикова, Шотмана и биографию И. В. Бабушкина, начинаешь понимать причины их различного воздействия на психику читателя. В биографии Бабушкина захватывает сама личность действительно выдающегося рабочего, человека героического типа, которого можно пожалуй сравнить только с такими фигурами, как С. П. Халтурин, В. П. Обнорский и Ю. Ю. Мельников. В мемуарах т. Шотмана поражает необычайность и почти сказочность его приключений на море и за границей. Таких событий и фактов не выдумаешь, это самая доподлинная красочная действительность В естественности, в правдивости сила книжки т. Шотмана. Этими же чертами отличаются и мемуары т. Бобровской. За их деловым, иногда слишком суховатым тоном чувствуется также сила той действительности, которую описывает автор. Мемуары тт. Канатчикова и Соколова уже претендуют на художественность. И действительно, книжки этих авторов не без художественных достоинств. Но, в то время как рассказ т. Канатчикова дышит простотой и естественностью, какой-то силой безыскусственности, мемуары т. Соколова, тоже конечно не уклоняющиеся в сторону вымысла, тоже рисующие действительность прошлого, пересыпаны философствованием, вставками от автора, резонерскими рассуждениями. Книга пересыпана афоризмами вроде следующих: "Книжные люди всегда склонны рассуждать в образном порядке: что ружье заряжается выстрелом, а не порохом", или "Всякий владелец заповедника предпочитает оставить у себя забежавшего чужого зверя: лишний объект для охоты, лишняя отчетная единица", или еще: "Факты упрямы, с ними лишь приходится считаться, когда они о себе заявляют". В этом слабость книги т. Соколова.

Само собой разумеется, что у всех рассматриваемых авторов есть и еще одно ценнейшее свойство - большевистская непримиримая выдержанность старых революционеров-ленинцев. Без этого свойства всем этим изданиям и писаниям была бы грош цена. Но ведь это основное требование, которое мы предъявляем трудам всех без исключения большевиков. Все дело в том, как оформлена эта основная черта, как она преподнесена читателю. Давно уже подмечено, что только то произведение литературы и искусства вообще обладает несокрушимой силой, которое в совершенстве подражает природе, действительности, но при этом является не просто фотографической копией, а созданием художника, как-то по особенному претворившего действительность, им изображаемую.

Вот эта-то особенность и присуща больше всего книгам тт. Шотмана и Канатчикова. Здесь и кроется более сильное воздействие их на читателя.

Две работы, изданные Обществом: т. В. Вельтмана "1905 год в Эстонии" и Д. И Гразкина "Окопная правда", носят скорее исследовательский, чем мемуарный характер, причем работа первого автора чисто исследовательская работа, а второго - включает больше элементов мемуарных.

Книга т. Вельтмана заслуживает большого внимания по обилию материалов и источников, служивших основой работы, по самой деятельности описания событий, классовых и партийных отношений. Написана она хорошо, добросовестно.

Небольшая работа т. Д. И. Гразкина "Окопная правда" должна быть приветствуема как первая попытка дать связный очерк движения перед Октябрем

на северном фронте в районе 12-й армии. Здесь огромное значение имела наша большевистская группа и в особенности газета "Окопная правда". Товарищи, принимавшие участие в октябрьских событиях в Ленинграде, прекрасно помнят ту злобу и ненависть, какую питала буржуазия к таким нашим газетам, как "Правда", "Солдатская правда" и "Окопная правда".

Историю возникновения и влияния на ход событии этой последней газеты и рассказывает т. Гразкин. В книжечке подробно описана борьба небольшой группы большевиков - Сиверса, Васильева и Гразкина - с довольно сильными группами меньшевиков и эсеров, история завоевания солдатских масс большевиками я большая роль газеты в деле этого завоевания. Очень жаль только, что т. Гразкин обходит молчанием большое влияние на северный фронт ленинградских большевистских организаций.

"Правда" и ленинградская организация большевиков оказали большое влияние на оформление большевистских течений и на северном фронте: связи с нашими организациями в Петрограде (в частности с военной организацией при ЦК) у большевиков Северной армии были.

Нужно, разумеется, приветствовать такие издания Общества старых большевиков, как популярные брошюры тт. С. Василенко "Первое мая", С. Пестковского "Братская рука" (10 лет работы МОПР) и другие подобного рода издания (доклады в Обществе, биографические очерки и т. п.).

Октябрьской литературе, составляющей собственно вторую группу изданий Общества (сюда следует отнести уже названную брошюру т. С. Пестковкого и также работы Е. Ярославского "Накануне Октября", "Печать, в Москве в 1917 году", сборник "Большевики в борьбе за Октябрь", т. Ф. Самойлова "Малая Башкирия"), следует посвятить специальную рецензию, настолько она важна и актуальна. В данном обзоре мы ее касаться не будем.

Нам остается теперь сказать несколько слов о двух номерах сборника "Старый большевик". Большая часть этих номеров (NN 2 и 3) посвящена революции 1905 г. (статьи тт. Шестакова, Седого, П. Гончарова, С. Бодрова, В. Соколова, С. Познер). Только статья т. П. И. Лепешинского касается другой темы - ликвидаторства в эпоху реакции - и не косят мемуарного характера. Впрочем такой же исследовательский характер имеет еще статья т. Соколова "Тюремные мысли о тюремных цифрах" - очень любопытный анализ цифрового материала о репрессиях самодержавия во время первой русской революции, и часть в высшей степени важного и интересного ученого исследования т. С. М. Познер о военно-боевой работе большевиков (работы этого автора заслуживают специального серьезного рассмотрения).

Необходимо особо приветствовать издание Обществом маленькой брошюрки "Большевизм на международной арене (доклад большевиков Амстердамскому конгрессу в 1904 г.)". Изданию документов, относящихся к истории нашей партии, мы придаем огромное значение, в особенности же это относится к тем из них, которые рисуют нашу борьбу с оппортунизмом да еще на международной арене. Доклад Амстердамскому конгрессу в 1904 г. т. Лядова как раз и относится к числу таких документов, так как трактует с большевистской точки зрения" на раскол после II съезда. Довольно обстоятельное предисловие автора документа служит хорошей вводной статьей.

Из всего вышесказанного можно сделать некоторые выводы.

Прежде всего следует конечно приветствовать издательскую деятельность Общества старых большевиков. Затем следует подчеркнуть, что к этой работе надлежит привлечь самый широкий круг товарищей из рядов старой гвардии. Необходимо добиться не принуждением, разумеется, а умелой, любовной постановкой дела, чтобы всякий из них сам стремился попасть в число авторов и ч-дабы вся широкая авторская масса принимала живое участие в литературных делах Общества.

Как этого добиться, нам нечего учить таких опытных товарищей, как те, что во главе дела сейчас. Хочется только подчеркнуть, что если из недр

Общества будут выходить высокие образцы нашей мемуарной литературы да еще прекрасно изданные, то влияние этих изданий на молодежь будет огромно. Всякий комсомолец или молодой партиец, прочтя искренние, полные драматизма страницы книги старого большевика-революционера, поймет, что самоотверженно, забвение самого себя, безграничная преданность делу пролетариата руководили большевиками, отдававшими ради революции все, часто далее самую жизнь.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Comments: