Один как перст я сижу в новенькой, с иголочки, квартире, снятой для меня малайзийским Институтом языка и литературы - огромным учреждением, которое занимается научной, нормативной, пропагандистской равно как и издательской работой. Я очутился в институте в качестве "гостя-писателя" и уже который месяц, уединившись в оборудованной мною с грехом пополам под кабинет комнатенке, перематываю с русского на малайский язык свою книжку о литературах Малайского мира. Но сегодня под вечер мне не работается: ведь еще немного, и одновременно с иркутянами (Куала-Лумпур в одном часовом поясе с Иркутском!) я буду праздновать самый милый наш праздник - Новый год, когда-то насаждавшийся на Руси царем Петром. Только вот кто будет праздновать его со мною в стольном граде Малайзии?

Недавно прошло Рождество, когда ноги сами понесли меня в здешний католический собор Св. Иоанна, где я громогласно вторил китайским, индийским и филиппинским прихожанам, с воодушевлением распевавшим по- английски рождественские гимны. Впереди китайский Новый год, к нему начали уже готовиться: недавно я шел по улицам Чайна-тауна - Китай-города - и вдруг из распахнувшейся двери какого-то гимнастического треском начинают рваться петарды, и откуда-то с окраины нашего микрорайона Кампунг Пандан Бару ввысь, "к престолу вечному Аллы", одна за другой несутся ракеты, распускаясь в небе диковинными мимолетными цветами. Маленький фейерверк продолжается недолго, но мне за глаза довольно и этого. Мысленно поздравив неведомого пиротехника с новым счастьем, я, счастливый, возвращаюсь в свои апартаменты, где меня ждет на столе нехитрая закуска, фляжка "настоящей русской" водки местного производства с экзотическим названием "Balalaika" и вставленная в мой маленький магнитофон кассета с голосами вечно юных "Битлов".

Так вот я и оказался свидетелем последнего новогоднего "салюта" в Малайзии. Через несколько месяцев в Куала-Лумпуре сгорела дотла вместе с несколькими рабочими одна из местных пиротехнических фабричек, после чего изготовление и устроение кустарных потешных огней в стране были строго-настрого запрещены. К счастью, я довез до Москвы несколько коробочек с редкими еще у нас бутонами китайских огненных цветов, и они безвозбранно расцвели в очередную новогоднюю ночь у нас в Химках-Ховрино на радость моему еще совсем маленькому тогда сыну.

общества начал, извиваясь, выбираться на разминку бесконечный китайский дракон. Засим должен наступить черед первого мухарра-ма - без особой помпы справляющегося мусульманского Нового года - и всяких других празднеств многоконфессиональной Малайзии. Что же касается "европейского" Нового года, то ему отдано должное в виде завтрашнего общенационального выходного дня, и никаких признаков новогоднего торжества в моем околотке что-то не наблюдается.

До двенадцати остается каких-нибудь десять минут - в окнах окружающих мой дом, таких же как он щеголеватых пятиэтажек по-будничному зажигаются и тухнут огни, в чьей-то мойке деловито гремит посуда, кое-где светятся экраны цветных телевизоров и, судя по доносящимся до меня воплям и пальбе, кто-то из моих соседей досматривает очередной американский боевик... Не вытерпев, я выхожу во двор и оказываюсь под низким пологом тропического неба, усыпанного бесчисленными созвездиями, среди которых мой неискушенный городской глаз не может отдохнуть даже на привычной Большой Медведице.

И тут вдруг с оглушительным

Permanent link to this publication: