Внимание историков Древнего Востока в настоящее время приковано к тем крупным открытиям, которые сделаны в течение последних лет американскими археологами в Месопотамии. Раскопки Ура и Киша заставили заново пересмотреть вопрос о возникновении и развитии древнейшей шумерийской культуры и об ее влиянии на семитические центры древнейшего Аккада. Недавно произведенные археологической экспедицией Чикагского восточного института под руководством Франкфорта раскопки древне-аккадского города Эшнунны (Ашнуннака) на месте нынешнего Тель-Асмара и другого аккадского города, название которого еще не установлено, на том месте, которое теперь называется Хафадже, дали ценнейший исторический материал, позволивший ныне с полной определенностью говорить о том, что древнейшая шумерийская культура оказывала сильное влияние на семитические центры Аккада уже в IV тысячелетии до нашей эры. Наконец, некоторые памятники искусства и быта, найденные в Тель-Асмаре и в Хафадже, проливают новый свет на взаимоотношения культуры древнего Аккада и культуры древнего Элама и даже культуры древней Индии, остатки которой были найдены в Мохенджо-Даро и в Хараппа. Таким образом, результаты раскопок в Тель-Асмаре и в Хафадже имеют не только местное, но и широкое, общеисторическое значение.
Тель-Асмар находится к востоку от Диалы, в 50 милях к северо-востоку от Багдада, в местности, которая раньше была довольно плотно заселена, на что указывают остатки древних каналов, и которая теперь представляет собой печальную пустыню. Появление в продаже случайных находок и, в частности, надписей, содержащих название города Эшнунны, заставило американских археологов обратить свое внимание на этот район. Раскопки, производившиеся здесь, продолжались четыре года и дали в конце концов крупные научные результаты1 .
Раскопки были начаты в том месте, где были найдены кирпичи с надписями "Урнингишзида, любимый Тишпаком, правитель Эшнунны". Эти надписи ясно указывали на наличие здесь в древности какого-то большого здания государственного значения. И действительно, раскопки оправдали это предположение. Сперва был найден прекрасный кирпичный колодец, а затем около него - остатки стены, орнаментированной нишами, остатки двора и прилегающих к нему комнат. Эти развалины, как показали позднейшие исследования, были частью большого дворца или, вернее, целого большого архитектурного комплекса, который строился и перестраивался в течение почти 250 лет десятью правителями Эшнунны.
1 Предварительные отчеты об этих раскопках напечатаны в "Oriental Institute Communications" NN 13, 16, 17, 19. Chicago.
Раскопки дворца начались на территории большого дворца. Уже в самом начале раскопки ясно показали, что этот архитектурный комплекс состоял из нескольких частей, причем восточная его часть первоначально была особым зданием. В северной части этого здания находилась комната с нишей, расположенной против входа, что позволяет предполагать, что эта комната была святилищем храма. Это предположение было подтверждено благодаря находке двух камней с надписями. Судя по этим надписям, этот храм был построен правителем Эшнунны по имени Итурия (2221 - 2213 гг. до нашей эры) в честь Гимильсина, обоготворенного царя третьей династии Ура. Несколько ниже основания стен и этих камней с надписями был найден слой золы, очевидно, остаток посвятительной церемонии, некогда совершенной при постройке этого храма. Еще ниже были обнаружены стены домов более раннего времени. Этот храм был окружен толстой стеной, вокруг которой в свою очередь шла другая стена, низкая, предохранительная стена, служившая отчасти для защиты нижней части архитектурной орнаментации башен, расположенных у входа в храм. Этот главный вход вел через переднюю комнату во двор храма. Справа от передней комнаты находился покатый всход, по которому можно было подняться на крышу храма. На дворе, перед входом в святилище, было обнаружено кубическое сооружение из обожженных кирпичей, - очевидно, фундамент алтаря. Статуя божества, по всем признакам, стояла в святилище на возвышенной площадке в нише против двора.
В полу святилища было найдено два водостока, служивших для отвода жертвенных жидкостей, которые проливались перед статуей божества. Может быть, здесь совершались возлияния пива или воды, а может быть, здесь приносились в жертву животные и здесь проливалась их кровь.
К западной стене этого храма примыкал дворец, древнейшая часть которого была построена Итурией. К юго-западной части дворца примыкал маленький храмик, служивший, очевидно, в качестве дворцовой часовни. Древнейший дворец соединялся с этой часовней только при помощи особой маленькой комнаты, расположенной к югу от двора, в которой находилось место для омовений. Здесь каждый входящий из дворца в часовню должен был совершить ритуальное омовение. План этой дворцовой часовни вполне соответствует обычному плану позднейших вавилонских храмов, в которых святилище расположено по главной оси, проходящей через внешний выход. Эта часовня была первоначально особым зданием, снабженным душевой комнатой и уборной. Может быть, в комнатах, расположенных к востоку от двора часовни, жили жрецы, служившие в этой часовне.
Вход во дворец, расположенный в центре архитектурного комплекса, находился в том месте, где дворец примыкал к храму Гимильсина. Для того чтобы проникнуть в центральную часть дворца и попасть в дворцовый двор, нужно было пройти через четыре комнаты, расположенные вдоль юго-восточной части дворца. Позади центрального двора находился длинный зал, названный "тронным" по аналогии с соответствующими залами вавилонских и ассирийских дворцов, хотя здесь и не было найдено "священной" ниши. Отсюда можно сделать тот вывод, что первые строители этого дворца-правители Эшнунны Итурия и его сын Илушуилия - не имели права на обоготворение. Позади тронного зала находился "большой" зал, окруженный помещениями, в которых находились государственные учреждения. Только несколько комнат, расположенных к северу от двора, могли служить в качестве жилых. Следовательно, этот дворец был
парадным, официальным дворцом, а не постоянной резиденцией правителя, которая, может быть, находилась к северу от этого дворца, судя по выходу, сохранившемуся на северной его стороне. Около тронного зала находилась лестница, ведшая на плоскую крышу, которая могла служить в качестве летней канцелярии или наблюдательного поста в то время, когда правитель находился во дворце. Плоская крыша дворца была окружена простым парапетом. Для защиты от дождя она была покрыта густым слоем смолы. Дождевая вода стекала с нее по глиняным трубам с корытообразными горлышками. Только одна лишь высокая крыша главного зала была сводчатой. Она возвышалась над другими крышами дворца, обеспечивая максимальное количество света главной зале.
Подробное археологическое обследование дворца дало возможность проследить всю "историческую жизнь" этого большого здания, его эволюцию в течение веков, которая выразилась в ряде крупных перестроек. В этих перестройках нашли свое яркое отражение крупные политические события, происшедшие в Аккаде. Строитель древнейшего дворца в Эшнунне - Итурия - был современником Ибисина, последнего царя третьей династии Ура. Судя по тому, что Итурия построил около своего дворца храм в честь Гимильсина, обоготворенного царя Ура, можно думать, что в эту эпоху Эшнунна находилась под властью Ура. Однако в правление Илушуилии, сына Итурии, и его преемника Нурахума ослабление Ура стало заметным и в далекой Эшнунне. Когда же место Нурахума занял Кирикири, очевидно, один из тех эламских князей, которые в эту эпоху вторглись в Месопотамию, разгромили Ибисина и покорили Ур, Эшнунна освободилась от господства Ура, что наглядно выразилось в том, что культ Гимильсина был окончательно прекращен в государственном храме Эшнунны. Сын Кирикири, Билалама, целиком перестроил древний дворец. Он удалил часть толстых стен храма Итурии, отделявших храм от дворца, и лишь остатки их сохранил для разделения построенных им на этом месте новых комнат, которые должны были соединить восточную и центральную части этого архитектурного комплекса. Таким образом, дворец как бы поглотил примыкавший к нему государственный храм и даже дворцовую часовню, расположенную к юго-западу от дворца. Кое-где были перестроены и внешние части архитектурного комплекса. Так, западная башня, расположенная у входа в храм, была укреплена и увеличена. Обе башни были снабжены низкими площадками, которые, возможно, служили скамьями для слуг и просителей. Центральная часть дворца была сравнительно мало изменена. Лестница, расположенная к северу от тронного зала, была заменена наклонным всходом. Три сохранившихся опорных камня дают возможность установить степень уклона. Рядом была устроена комната с каменным полом, служившая ванной или световой шахтой для прилегающих помещений.
Стены часовни, расположенной к юго-западу от дворцового двора, были сломаны, и здесь был устроен открытый двор. К северу и к северо-западу от этого открытого двора, на месте прежних скромных комнат, уже на более высоком уровне, были построены новые помещения. Вход в эти помещения был очень затруднен. Возможно, что здесь, во внутренних покоях своего нового дворца, защищенных рядом сторожевых помещений, жил сам правитель Эшнунны, бывший одним из вождей эламитов, которые в ту пору завоевали Месопотамию. Преемники Билаламы неоднократно перестраивали этот дворец. Особенно крупным перестройкам он подвергся при Урнинмаре, Ибал-
пеле и Ибик-Ададе II (около 1950 г. до нашей эры). При раскопках дворца было найдено довольно много произведений искусства, памятников религиозного культа и надписей. Среди найденных терракотовых статуэток следует отметить статуэтки бородатого мужчины в хеттском коническом колпаке или с рогатой короной на голове и с животным в руках, которые, возможно, изображают бога Тишпака, которому поклонялись в Эшнунне. Особенно крупный исторический интерес представляют около 600 найденных здесь глиняных табличек с клинообразными надписями, содержащими тексты контрактов, различных деловых документов и даже писем правителей Эшнунны. Содержание и датировки этих документов дают нам возможность подробно изучить историю Эшнунны в XXIII - XX вв. до нашей эры.
При расширении территории раскопок к югу от дворца были обнаружены фундаменты большого здания, построенного над более древним слоем, содержащим остатки частных домов. Судя по найденным здесь кирпичам с именами Ибалпеля и Ибик-Адада II это здание было построено при Ибик-Ададе II, тем более что оно составляло один архитектурный комплекс с его дворцом и было соединено с ним воротами, выходящими на восточную сторону. План этого здания воспроизводит обычный тип вавилонского дома, установленный Колдевеем, Андре и Иорданом. Главной частью его является двор, около которого находится поперечная комната. Эта типичная черта трижды повторяется в нашем здании, что вполне соответствует двору, тронному и большому залам дворца. Таков стандартный тип вавилонского дома этой эпохи независимо от его назначения.
Не менее интересные находки были сделаны и в северной части района Тель-Асмар. Здесь, под самой поверхностью земли, были найдены остатки больших стен. Судя по величине и по правильности расположения этих стен можно думать, что эти стены принадлежали какому-то крупному, монументальному зданию, имевшему государственное значение. В этом отношении характерна обнаруженная здесь интересная система водостоков, среди которых выделяется канализационная труба, сделанная из обожженных кирпичей и настолько широкая в диаметре, что внутри нее мог свободно идти, держась во весь рост, мальчик. Это большое здание, судя по всем признакам, были большим дворцом, который являлся частью какого-то крупного архитектурного комплекса. Вдоль восточной стены этого дворца был обнаружен узкий проход, отделяющий дворец от какого-то другого здания. В этом месте выступающие контрфорсы дворца точно соответствуют аналогичным контрфорсам этого соседнего здания. Возможно, что они образовывали арки или ворота, ведшие во дворец. Из этого прохода особый вход вел в длинный открытый двор дворца. К северу от него были расположены личные жилые покои правителя: передняя, комната, служившая для омовений, спальня, ванная, уборная и ряд других комнат. Южная часть этого дворца, судя по всем признакам, была гаремом правителя. Вход во внутренние жилые покои этого гарема был очень затруднен. Здесь были обнаружены типичные маленькие квартирки гаремных женщин, состоящие из двух комнат: спальни и приемной. В этих комнатах были найдены различные предметы домашнего обихода: зернотерки, очаги, глиняная посуда, а также украшения, как например бусы, и принадлежности туалета, в частности черная и красная краски. Очень толстая стена, расположенная к востоку от главного двора, служила фундаментом лестницы, ведшей наверх. Другая, боковая стена отделяла проход, ведший из гарема на крышу дворца, от главного приемного двора. По этому проходу поднимались
на лестницу гаремные женщины, скрытые от посторонних взоров особой стеной. Отличительной чертой этого дворца является очень хорошее для этой древней эпохи санитарное оборудование. В развалинах дворца было обнаружено 6 уборных и 5 умывален, или ванных комнат. Все водостоки выходили в одну главную водосточную трубу шириной в 1 метр в диаметре и длиной в 50 метров. Эта труба, покрытая кирпичным сводом, шла вдоль внешней стены дворца, под мостовой узкого прохода.
Под дворцом были обнаружены остатки строения из плосковыпуклых кирпичей, имеющего форму латинской буквы L, очень небольшого дворца или дома богача, окруженного частными домами. Под одним из них был найден очень древний сосуд в форме птицы, похожий на аналогичные хеттские и эгейские сосуды более позднего времени. Под полом приемного зала было найдено довольно много украшений: большой серебряный круг, много лазуритовых, ониксовых и сердоликовых бус, а также подвески в форме животных, среди которых особенный интерес представляют подвески, изображающие мифическую птицу Имги. Эти образцы доаккадского искусства, аналогичные найденным в Уре и в Кише, ясно говорят о существовании пережитков древнейшего искусства в эпоху Аккада. В этом же древнем строении, под фундаментами дворца, были найдены большой глиняный сосуд и в нем около 60 медных сосудов различной формы, 4 светильника, 4 кинжала и трубка для питья. Эти медные сосуды по своей форме близки к сосудам, найденным в Уре, однако это не дворцовая, а, скорее, храмовая утварь. На 2 чашах сохранились архаические надписи, указывающие, что эти сосуды принадлежат "дому Абу", т. е. храму бога растительности. Очевидно, это был полный набор утвари для ритуальной храмовой трапезы, спрятанной либо ворами либо жрецами при приближении врагов.
Тщательные раскопки дали возможность обнаружить около аккадского дворца этот "храм бога Абу", который существовал в течение нескольких веков и был несколько раз перестроен. Последняя перестройка храма относится к раннеаккадской эпохе. В эту эпоху храм состоял из двух комнат: из святилища и из передней (antecella). Под стенами этого аккадского храма были найдены стены более древнего храма, воздвигнутого из плосковыпуклых кирпичей в раннединастическую эпоху. Этот храм состоял из одного только святилища. Вход в него был расположен у его северной стены и обрамлен двумя башенками. Статуя бога, очевидно, стояла на высоком пьедестале в особой нише, устроенной в западной стене храма. На нижней ступеньке, ведшей к культовой статуе, лежал большой камень, похожий на стелу, с суживающейся вершиной, который, может быть, служил для помещения сосудов или жертвоприношений. К северу от святилища была обнаружена маленькая комната с большой печью, очевидно, кухня, где приготовлялась жертвенная или ритуальная пища. Внешняя стена храма укреплена выступами. Судя по толщине стен, можно предполагать, что крыша этого храма была сводчатой. План этого раннединастического храма Абу в Эшнунне живо напоминает план аналогичного архаического храма богини Иштар в Ашшуре, воспроизводя так называемый "северно-месопотамский тип" храма От этого северного типа резко отличается южно-вавилонский тип храма, в котором культовая статуя стояла на главной оси храма и была видна через двери и соседние комнаты и дворы, как мы видим, например, в плане государственного храма Гимильсина в Эшнунне. Это обстоятельство ясно указывает на то, что хотя Эшнунна в раннединастическую эпоху
и находилась под сильным влиянием шумерийской культуры, однако она как и другие области, расположенные к востоку от Тигра, входила в особый культурный круг, тесно связанный с Эламом и с областями Загра. При раскопках раннединастического храма Абу было найдено много предметов, имеющих крупнейшее художественное и историческое значение. Отметим среди них каменные булавы, табличку с рельефным изображением мужчины и женщины, два фрагмента каменной стелы с изображением священного брака бога и богини, цилиндрическую печать с изображением двух аккадских богов, убивающих гидру, наконец, части двенадцати интереснейших каменных статуй, стоявших, очевидно, в этом храме вдоль стен.
Под фундаментом этого раннединастического храма были найдены стены еще более древнего храма квадратной формы, состоявшего из нескольких помещений. Вход в этот храм находился на северной стороне. Из передней комнаты лестница вела на крышу. Уступ стены скрывал от прохожих внутреннюю часть храма, в центре которого была обнаружена круглая база, построенная из кирпичей. Слева от этого центрального помещения находилась маленькая комнатка с полом из плосковыпуклых кирпичей. Смола, покрывающая эти кирпичи, и найденные здесь водостоки указывают на то, что эта комната, очевидно, служила для омовений. По бокам центрального помещения были обнаружены две часовни с пьедесталами, на которых, возможно, стояли статуи. Среди множества предметов, найденных в этом квадратном храме, особенный интерес представляют 12 прекрасно сохранившихся статуй, в частности статуи богини-матери и бога плодородия.
Наконец, под стенами квадратного храма были обнаружены остатки древнейшего, архаического храма, построенного из плосковыпуклых кирпичей. В этом древнейшем слое были найдены сосуды, аналогичные тем, которые были обнаружены в Уре в том слое, который следует за полихромной керамикой типа Иемдет-Наср и предшествует царскому кладбищу. Впрочем, и под архаическим слоем храма Абу в Тель-Асмаре была найдена керамика типа Иемдет-Наср. Несколько выше нее был найден один черепок с интереснейшим шашечным орнаментом и со стилизованным изображением козы, живо напоминающим аналогичную орнаментацию египетских сосудов архаической эпохи.
Помимо развалин храмов и дворцов американским археологам посчастливилось найти также и остатки частных домов, образовывавших несколько кварталов древне аккадского города Эшнунны. Так как этот город просуществовал в течение ряда столетий, то остатки различных эпох образовали несколько последовательных слоев. Верхние два слоя содержали скудные остатки немногочисленных изолированных домов эпохи Ларсы. Ниже, в третьем слое, найден был целый дом ранней эпохи 3-й династии Ура, или эпохи гутиев. Еще ниже был обнаружен слой, содержащий клинописные таблички и цилиндрические печати эпохи династии Аккада. Наконец, самый нижний, пятый слой содержал в себе остатки раннединастической эпохи, соответствующей времени гробниц Ура. Раскопки этих городских кварталов дали возможность восстановить в общих чертах расположение улиц и планы домов. Важнейшие улицы проходили с юго-запада на северо-восток и находились в общем пользовании. Отходившие от них улички и переулки пересекали в большинстве случаев частные владения. Дома близко теснились друг к другу, были совершенно лишены садов и, судя по всем признакам, принадлежали представителям средних слоев населения, очевидно, ремесленникам и торговцам. Почти все
дома были построены по одному плану. Вход в дом был расположен на улице. Два соединенных вместе вестибюля вели в служебный двор и жилые помещения для слуг, расположенные на северо-западной стороне. Другой ход вел из вестибюля в центральное помещение: квадратный кирпич, лежавший в середине этого помещения, служил, очевидно, основанием деревянной колонны, поддерживавшей потолочные балки. Из 1-го центрального помещения в некоторых домах можно было проникнуть во 2-е центральное помещение, которое первоначально играло главную роль в доме, а затем, после пристройки приемных комнат, было использовано в качестве жилого помещения. Особый интерес представляет дом, раскопанный на квадрате К.21 и выходящий на южную дорогу. Возможно, что этот дом принадлежал торговцу, так как первая комната оказалась типичным торговым помещением. За ним находилась маленькая комната с печью, которая вела в центральное помещение. В этой комнате было найдено окно размером в 1 квадратный фут, которое служило для освещения расположенной рядом кладовой, где были найдены различные сосуды, жернова и другие предметы. В других местах Эшнунны были найдены глиняные оконные решотки несколько большего размера, живо напоминающие деревянные оконные решотки, которые до сего времени сохранились во многих домах в Эрбиле, в одном из городов северного Ирака. В центральном помещении этого дома находились глиняная скамья, расположенная около стены, и стоящий посередине очаг с углублениями для сосудов. Четыре двери с арками вели в соседние комнаты. Высота этих дверей не превышает 5 футов, так же как и в современных курдских домах. Арки сделаны без помощи деревянной рамки. Дверь около скамьи вела в длинную комнату с двумя большими печами, отгороженными низкой стенкой. При раскопках этих городских домов нигде не удалось найти открытых дворов и следов вторых этажей. Потолки отдельных комнат, очевидно, находились на разных уровнях, что давало возможность освещать внутренние помещения. Внимательное изучение этих тщательно раскопанных домов и различных предметов, найденных в них, показывает, что направление улиц, расположение домов, их тип и план, а также форма некоторых орудий и видов оружия оставались неизменными в течение ряда столетий. Это свидетельствует о том, что несмотря на политические катастрофы и завоевания жизнь и быт города оставались прежними и не подвергались резким изменениям. Смены династий не вызывали больших потрясений в Эшнунне. Город оставался густо населенным. Расположение домов оставалось неизменным, так как владельцам домов было выгодно при постройке новых домов использовать развалины старых в качестве фундаментов. Эти черточки закостенелого архаического быта живы до сих пор в современных городах Ирака. Так, в современном Эрбиле, расположенном на развалинах древне ассирийской Арбелы, в узких улицах, на развалинах разрушенных домов, строят новые дома, которые стоят уже на один метр выше соседних, не подвергшихся еще перестройке. Эта древняя, но все еще живая черта архаического быта прекрасно иллюстрирует глубокие слова Маркса; "Простота производственного механизма этих самодовлеющих общин, которые постоянно воспроизводят себя в одной и той же форме и будучи разрушены, возникают снова в том же самом месте под тем же самым именем, об'ясняет тайну неизменности азиатских обществ... Структура основных элементов этого общества не затрагивается бурями, происходящими в облачной сфере политики"1 .
1 К. Маркс "Капитал". Т. I, стр. 270 - 271. М. 1930.
Развалины дворцов, храмов и частных домов, а также надписи, памятники искусства, религиозного культа и быта, раскопанные в Тель-Асмаре, представляют крупный исторический интерес так как Эцщун-на в эту эпоху была довольно значительным политическим центром Месопотамии. Территория государства Эшнунны может быть приблизительно определена благодаря находкам целого ряда клинописных табличек. К северу и к северо-востоку от Тель-Асмара она простиралась на 50 миль, на что указывает находка таблички с именем правителя Эшнунны по имени Урнингишзида. К югу и к юго-западу эта территория охватывала всю страну до Диалы, включая Багдад и берег Тигра, ибо здесь были найдены таблички с именами правителей Эшнунны: Нарамсина, Дадуша, Ибалпеля и Белакума. Документы эпохи Шульги и Гимильсина (XXIII век до нашей эры) были найдены в самых глубоких слоях дворца правителей Эшнунны, что дает возможность датировать этой эпохой время постройки дворца, первыми строителями которого были Итурия и Илушуилия, очевидно, еще находившиеся в зависимости от царей Ура, ибо в честь одного из них был построен в Эшнунне главный государственный храм. Один из последующих правителей Эшнунны был Кирикири. Судя по этому имени, которое не встречается ни в шумерийском, ни в аккадском языках, Кирикири был иноземцем, может быть, одним из эламских вождей, который в эпоху эламского нашествия на Месопотамию в XXII веке до нашей эры захватил Эшнунну. От времени Кирикири сохранилась интересная надпись на печати, гласящая: "(О) Тишпак, могучий царь, царь страны Варум! Кирикири, ишакку Эшнунны, Билаламе, своему сыну, подарил (эту печать)". Интересно отметить, что в этой надписи еще звучит старая шумерийская теория о том, что местный бог, в данном случае Тишпак, является царем (лугаль) и собственником всей страны, а земной правитель - лишь его доверенным управителем (ишакку). Исходя из этой теории и из двух надписей на печатях Асусу, в которых Тишпак называется "царем страны Варум" и "царем Эшнунпы", можно думать, что "страна Варум" - не что иное, как область Эшнунны. Слово "Варум" есть аккадский прототип шумерийского слова "ари", или "ури", обозначающего страну Аккад. Как впоследствии северная Вавилония называлась Аккад по имени самого сильного царства Аккада, так и раньше она называлась "ури", так как страна Варум, или Эшнунна, была в то время самым сильным государством этой части Двуречья. Это возвышение Эшнунны в качестве независимого государства связано с падением Ура и завоеванием Месопотамии эламитами. Впрочем, связь Кирикири и его сына Билаламы с эламитами подтверждается целым рядом фактов, в частности тем, что Би-лалама поддерживал тесную связь с Эламом и что он выдал свою дочь Мекуби замуж за царя Суз по имени Данрукхуратир.
В эту эпоху возвышения Эшнунны северная Сирия и области к западу от Евфрата наводняются ордами аморитов, которые были, очевидно, западносемитским кочевым племенем. Уже Гимильсин был принужден построить "стену амурру" для защиты своих северо-западных границ. Амориты постепенно проникают и в Месопотамию иногда посредством мирной колонизации, иногда в порядке грозного военного нашествия. В одной надписи Ибисин говорит про них, что и к войско подобно урагану и что они "никогда не знали городов". Так амориты захватывают Киш, Исин, Вавилон и Казаллу, подступая уже к южным границам Эшнунны. Наконец, один из аморитских вождей, Ишбиирра, разбил Ибисина и захватил Ур. Имеются основания предполагать, что амориты во время своих захватов в Месопотамии ноль-
зовались поддержкой эламитов, причем господствующее положение в этом союзе занимал Элам. Так, Ишбиирра, взяв в плен Ибисина, тотчас же отправил его в Сузы. Равным образом и царь Эшнунны Билалама пользовался в своих интересах силами аморитов. Так, мы знаем, что амориты захватывали и грабили города в Месопотамии, а Билалама впоследствии присоединял их к Эшнунне и снова отстраивал. Об этом ясно говорят формулы датировок в текстах времени Билаламы: "Год, когда амурру разрушили Ка-Ибаум", "Год, когда Бадбар и Ка-Ибаум были построены", "Год, когда амурру разрушили Ишур", "Год, когда амурру передали власть над Ишуром Билаламе", "Год, когда амурру покорились". Судя по этим формулам датировок, Билалама вступал в договорные отношения с аморитами, давая им сферу влияния, вернее, грабежа, в соседних областях, чтобы тем самым отвлечь их от своей территории. Разграбленные аморитами города потом попадали в руки к тому же самому Билаламе, лишь увеличивая его могущество. Однако его царствование или правление его преемника кончилось большой катастрофой. Как показали раскопки, дворец Билаламы погиб в огне большого пожара. В его развалинах были найдены надписи трех правителей Эшнунны: Ишарамашу, Усуравасу и Асусу, - причем один из них, Усуравасу, называется в надписях "человек из Дера", или "посол (Kin-ge-a) Анумутабила, царя Дера". Известно, что Анумутабил разгромил Элам и его союзников из горных областей, может быть, включая Билаламу, и после этого поставил правителем Эшнунны преданного ему Усуравасу. Эти факты указывают на то, что иго эламитов вызвало в эту эпоху со стороны коренного населения Месопотамии какое-то движение, которое отчасти захватило и Эшнунну. Это подтверждается и тем, что преемники Усуравасу Урнинмар и Урнингишзида носят имена шумерийского происхождения. Но влияние Элама в Месопотамии было еще очень сильно, и правителям Эшнунны приходилось считаться с этим фактом. При Урнинмаре снова восстанавливаются хорошие отношения между Эшнунной и Эламом и Эшнунна снова превращается в форпост эламского влияния в Месопотамии. Восстановление союза с Эламом дало возможность преемникам Урнинмара снова не только восстановить, но еще более усилить политическую мощь Эшнунны. Надписи указывают на то, что внук Урнинмара Нарамсин властвовал над Сиппаром и покорил Дурбалати, лежавший на западном берегу Евфрата. Этот правитель Эшнунны, обоготворявшийся при жизни и установивший культ обоготворения своего отца, называл себя в своих надписях уже не "ишакку", а "могучим царем, царехМ Эшнунны". Особенного расцвета достигла Эшнунна при Ибик-Ададе II, о царствовании которого мы хорошо осведомлены благодаря раскопкам его дворца. Надписи говорят нам о том, что этот Ибик-Адад II, который гордо называл себя "могучим царем, царем, расширившим Эшнунну, пастырем черноголовых, любимцем Тишпака, сыном Ибалпеля", находился в союзе с Римсином, царем Ларсы, и в качестве его союзника боролся с подымавшимся в ту эпоху Вавилоном. Одним из крупных успехов Ибик-Адада II в этой его борьбе с Вавилоном было взятие Рапику и Дур-Рутумме, что отрезывало аморитских правителей Вавилона от аморитских племен, живших в северо-западных областях. Дальнейшие раскопки на этой территории прольют, наверное, новый свет на эту интереснейшую эпоху возвышения Вавилона.
Раскопки храмов и находки множества памятников религиозного культа дают богатейший материал для изучения религии древнего Аккада. Уже приведенные выше надписи упоминают в качестве глав-
ного бога Эшнунны Тишпака. Исходя из филологического анализа этого имени, можно вслед за Якобсеном думать, что имя этого бога хеттского происхождения и родственно имени хеттского бога Тешуп (с ударением на "е", что вызвало выпадение последующего "у"). Это подтверждается тем, что в некоторых мифах бог Тишпак изображается в качестве бога бурь и облаков, который убивает змея Лаббу, и поэтому вполне соответствует богам-громовержцам, вавилонскому Мардуку и хеттскому Тешупу. Однако Тишпак не был местным исконным богом Эшнунны, ибо в качестве такового в древнешумерийских надписях фигурирует хтонический бог, бог войны и разрушения Нинацу. Очевидно, культ Тишпака был внесен в Эшнунну иноземцами хуритами и вытеснил здесь более древний культ Нинацу. Памятники, найденные в Тель-Асмаре, указывают на то, что в Эшнунне наряду с культами Нинацу и Тишпака существовали культы богини-матери, солнечного бога и пользовавшегося особым почитанием бога плодородия и растительности Абу, которого можно в полной мере сопоставить с богами Нингишзида, Нинурта, Нингирсу и Думузи (Таммузом). Этот бог земного плодородия, проявляющегося в растениях и в изобилии стад, часто изображался в образе змеи, жившей в загробном мире и побеждающей чудовища. Его брак с местной богиней был существенной частью новогоднего праздничного ритуала. Судя по надписям и изображениям, культ этого бога плодородия восходит к древне-шумерийской эпохе.
Таков богатый исторический, историко-религиозный и историко-художественный материал, который дали раскопки древней Эшнунны. Они открыли нам новую страницу в истории народов древнего Двуречья.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Libmonster Russia ® All rights reserved.
2014-2024, LIBMONSTER.RU is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Russia |