Известно много откровений Гитлера, касающихся целей нацизма. В свое время мир потрясла книга Германа Раушнинга "Беседы с Гитлером", в которой содержались до того откровенные высказывания фюрера, что им были склонны не верить. В бесконечно длинных и удивительно подробных беседах Гитлер поведал Раушнингу - тогда одному из лидеров данцигских нацистов - свои планы завоевания мирового господства, покорения народов и континентов.

Раушнинг опубликовал свою книгу ровно 30 лет назад - на пороге мировой войны. Уже после войны автору этой статьи довелось беседовать с Раушнингом, пожилым, усталым человеком, который был сам потрясен тем, что все, казалось, немыслимо фантастические планы фюрера стали основой его политики.

- Да, мне не верили, - вспоминал Раушнинг. - Мне говорили: этого не может быть, это плод вашего воображения. Но, увы, я был точен. Я ничего не выдумывал...

Действительно, Раушнинг ничего не выдумал. Захват мирового господства, перекройка карты мира, уничтожение славянства - все это входило в замыслы руководителей гитлеровской Германии. Когда же после ее краха раскрылись сейфы третьего рейха, мы прочитали потрясающие по своей циничности документы, в подлинности которых не могло быть никакого сомнения.

Нам известно теперь многое, в частности стенографические записи "застольных бесед" Гитлера, протоколы его оперативных совещаний, наконец, записи его бесед с Борманом и Геббельсом. Сейчас к этому ряду публикаций прибавилась еще одна, появившаяся в Западной Германии в 1968 году. Это записи доверительных бесед, которые состоялись между Гитлером и одним из представителей немецкой национальной партии, Рихардом Брейтингом, в 1931 году¹ . Хотя эти записи невелики по объему, они представляют большой интерес. Во-первых, в них мы находим далеко идущие планы захвата мирового господства, которые были сформулированы Гитлером уже в 1931 году, то есть еще до прихода нацистов к власти. Во-вторых, эти беседы интересны тем, что через Брейтинга Гитлер самым настойчивым и определенным образом информировал о своих планах лидеров тогдашних правящих партий веймарской Германии.

О чем же Гитлер говорил Брейтингу? В первую очередь он развивал свои планы передела мира. Эти планы предусматривали сначала уничтожение "русачества" и "славянства", которые, по словам Гитлера, "в соединении с диктатурой пролетариата представляют собой самую опасную силу во всем мире". Гитлер говорил:

¹ E. Calic. Ohne Maske. Hitler-Breiting Geheimgesprache 1931. Frankfurt a. M. 1968.

- Мы должны еще до прихода к власти разъяснить англичанам, французам, а также американцам и Ватикану, что рано или поздно мы будем вынуждены вести крестовый поход против большевизма. Англия и Франция должны быть нам благодарны за то, что мы своевременно распознали опасность... Какое им дело, кто будет завтра хозяйничать в России? Мы сейчас уже должны думать о переселении миллионов людей из Германии и Европы.

Он продолжал:

- Мы должны безжалостно колонизировать Восток. При этом нельзя забывать, как распределяется сырье на земном шаре... Если Англия и Америка сегодня господствуют в мировой торговле, то наша торговая мощь изменится в тот самый момент, когда мы овладеем восточными территориями...² .

Как же случилось, что, несмотря на столь явную опасность планов агрессора, все-таки не удалось предотвратить развязывание мировой войны? Почему, несмотря на все предупреждения со стороны Советского Союза и прогрессивных сил Запада, мир все-таки оказался жертвой агрессии? Эти вопросы звучат вполне актуально сегодня, хотя со дня развязывания второй мировой войны минуло уже 30 лет.

Исторический форум коммунистов мира - международное Совещание коммунистических и рабочих партий, работавшее в Москве 5 - 17 июня 1969 г., - уделил огромное внимание проблемам мира и войны. В принятом Совещанием "Воззвании в защиту мира" констатируется: "Борьба идет за самое важное - за будущее человечества. В первой половине нашего века две мировые войны унесли свыше 70 миллионов человеческих жизней, стерли с лица земли тысячи цветущих городов и сел. Зловещий атомный гриб над Хиросимой - это трагическое предостережение о том, к каким последствиям может привести третья мировая война, если бы империализму удалось ее развязать. Мировой конфликт в нынешних условиях, когда ядерные бомбы могут в считанные минуты достигнуть любого континента и опустошить огромные территории, означал бы гибель сотен миллионов людей, превращение в руины и пепел сокровищ мировой цивилизации и культуры. Войны, акты агрессии и насилия, посягательства на свободу народов - все это имеет свои истоки в политике империализма"³ .

Да, тот, кто хочет понять и определить корни военной опасности в наши дни, должен обратить свой взгляд к тому уроку, который человечеству был преподан тридцать лет назад.

То, что они скрывают

В. И. Ленин говорил о том, что необходимо разоблачать тайну, в которой рождается война⁴ . Это указание - ключ к анализу истоков любой мировой войны и особенно к анализу истоков второй мировой войны.

Откровенность Гитлера была "правдой для узкого круга" - для уполномоченного германской буржуазии Брейтинга, для своего тогдашнего единомышленника Раушнинга. Но не будет преувеличением сказать, что лидеры германского нацизма одну из основных задач видели в том, чтобы скрыть от мировой общественности свои подлинные цели. Об этом однажды в узком кругу своих сообщников сказал Геббельс (это было 5 апреля 1940 года): "До сих пор нам удавалось оставлять противника в неизвестности по поводу подлинных целей Германии - точно так же, как до 1932 года наши внутриполитические

² Ibid., S. 100 - 101.

³ "Коммунист", 1969, N 9, стр. 40.

⁴ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 45, стр. 318.

противники не замечали, куда мы гнем. Тогда они не заметили, что наши клятвы в верности законности были всего-навсего притворством. Мы хотели легально прийти к власти, но отнюдь не собирались легально с ней обращаться. Нас, собственно говоря, можно было придушить, это было не так уж тяжело. Однако этого не сделали... Точно так получилось и во внешней политике. В 1933 году премьер-министр Франции должен был сказать (а если бы я был им, то сказал бы так): ага, рейхсканцлером стал человек, который написал "Майн кампф", где написано то-то и то-то. Такого человека рядом с нами мы не потерпим. Либо он уберется прочь, либо мы начнем войну. Такой образ действий был бы вполне логичен. Но этого никто не сделал. Нас не тронули, нам дали миновать опасную зону, и мы смогли обойти все подводные камни... Мы знаем наши цели, но мы их не предаем гласности... Если их облечь в слова, то у нас сразу появятся враги и начнется сопротивление. Сначала нам нужно стать сильными, а там мы уж посмотрим, что с силой делать... Цель приходится достигать по этапам"⁵ .

О том, что нацизму необходимо скрывать от масс свои подлинные цели, не раз говорил и Гитлер. Вот его слова, сказанные 16 июля 1941 г.: "Важнее всего, чтобы мы не выдавали всему миру наших целей. Это вовсе не нужно. Главное заключается в том, чтобы мы сами знали, что мы хотим. Мы не должны затруднять себя излишней болтовней"⁶ .

Одна из основных целей нынешней реакционной историографии как раз и состоит в том, чтобы затушевать и скрыть подлинный смысл "эскалации", которая привела к развязыванию второй мировой войны. Как бывшие гитлеровские генералы (Манштейн, Гальдер, Хойзингер, Варлимонт, Гудериан, Ассман), так и историки ряда западных стран (Якобсен, Хильгрубер, Михаэлис, Шрамм, Хофер, Тэйлор) пытаются представить дело так, будто вторая мировая война, развязанная германским империализмом, вовсе не представляет собой заранее обдуманного и тщательно спланированного акта. Тем самым они стараются опровергнуть тезис Нюрнбергского трибунала о заговоре против мира, в который вступили нацистские лидеры.

В попытках извратить социальные и политические корни войны особенно энергичную деятельность развивают западногерманские историки, начиная со "старейшины" историографии ФРГ Герхарда Риттера, объявившего вторую мировую войну "демонической судьбой" Европы, и кончая неонацистом Удо Валенди, считающим Гитлера "борцом за мир". Ганс Ротфельс объявляет войну "осадком любого современного общества", Эрих Нольте считает нацистскую верхушку "бесклассовым явлением", а Вильгельм Трейе категорически отрицает всякую связь между военными планами Гитлера и планами германских монополий⁷ . В унисон с Трейе действует пресловутый Немецкий промышленный институт, выпустивший специальную работу, посвященную отрицанию каких-либо связей между нацизмом и промышленным миром⁸ . Кстати, и на московской международной конференции историков в апреле 1965 г. западногерманские историки Якобсен, Краусник и Эрдман категорически отрицали наличие связей Гитлера и его партии с монополиями. Однако эта позиция не выдерживает научной критики.

⁵ H. A. Jacobsen. Der zweite Weltkrieg. 1939 - 1945. Frankfurt a. M. 1965, S. 180.

⁶ "Das Prozess gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militar-gerichtshof" (далее- IMT). Nurnberg. 1949. Bd. XXXVIII, S. 85.

⁷ G. Riller. Wissenschaftliche Historie einst und jetzt. In: "Historische Zeit- schrift". Bd. 202, 3. 1966, S. 587; H. Rothfels. Die deutsche Opposition gegen Hitler. Frankfurt a. M. 1960, S. 28; E. Nolle. Der Faschismus in seiner Epoche. Miinchen. 1965, S. 51; W. Treue. Die Einstellung einiger Grossindustriellen zu Hitlers Aussenpolitik. In: "Geschichte in Wissenschaft und Unterricht". 1966, N 8; W. Treue, G. Frede. Wirtschail und Politik 1933 - 1945. Braunschweig. 1964.

⁸ "Die Legende von Hitler und Industrie". Koln. 1963.

Гитлер и его хозяева

Историческая действительность показала достаточно ясно, кто и зачем вскормил Гитлера и его партию. Списки "доброхотных даяний" в фонд НСДАП читаются как справочник крупнейших фирм тогдашней Германии. Не менее выразительно говорят об этом и другие документы. В этом отношении привлекает к себе внимание недавно появившаяся работа историков ГДР "Анатомия агрессии" (под редакцией Дитера Эйххольтца и Вольфганга Шумана)⁹ , посвященная роли немецкого монополистического капитала в подготовке и развязывании второй мировой войны. В этой работе собран 281 документ из архивов гитлеровского государства и крупнейших монополий, которые наглядно демонстрируют теснейшую связь между военной политикой третьего рейха и замыслами крупнейших промышленных и финансовых фирм Германии. Один из представителей этих монополистических кругов тогдашней Германии 17 июля 1941 г. сказал: "Надо исходить из того, что после войны Германия будет владеть Европой"¹⁰ . Эти слова произнес не кто иной, как Герман Иозеф Абс, нынешний некоронованный финансовый король Западной Германии, глава Дейче банк.

В упоминавшейся беседе с Брейтингом в 1931 г. Гитлер говорил: "Когда Крупп, Шредер и другие представители крупной промышленности поймут, что мы являемся фактором порядка, тогда они будут счастливы быть принятыми в партию. Они поддерживают наше движение в финансовом отношении..." И добавил: "Гинденбург, Шлейхер, Гугенберг, фон Папен и финансовые капитаны Рура поймут, что без нашего участия они не наведут порядка в Германии. Наши эмиссары уже установили контакт с их людьми, и необходимый процесс уже начался... Если буржуазия даст 10 миллионов в мое распоряжение, то я позабочусь, чтобы мои идеи правильно излагались"¹¹ . Нацистская партия, как известно, получила эти средства - и в количестве куда более значительном, чем 10 миллионов!

Конечно, в 20-е годы Гитлер и особенно Геббельс метали громы и молнии против "ссудного рабства" и "господства универсальных магазинов", равно как и сегодня Адольф фон Тадден стремится изобразить себя защитником "маленького человека". Но тот же рьяный "антимонополист" Геббельс записывал 3 февраля 1926 г. в свой дневник: "После обеда в понедельник встреча с г-ном фон Бруком. Он прочитал нам блестящую политическую и экономическую лекцию. С таким человеком можно сотрудничать. Он полностью, до последнего пунктика, подтвердил наши взгляды на большевизм. Мы находимся на верном пути"¹² .

Кто же направил Геббельса на "верный путь"? Г-н фон Брук, видный промышленник, один из руководителей крупнейшего рурского металлургического концерна - Хеш. Он был не одинок. Геббельса наставлял фон Брук, Гитлера - Кирдорф и Тиссен, а Гиммлера - сразу целый "кружок друзей", состоявший из виднейших деятелей финансового и промышленного мира Германии. Вот, к примеру, список присутствовавших на одном из собраний у Гиммлера. Среди званых гостей были: Карл Блессинг - директор Дейче банк; Генрих Бютефиш - директор "ИГ Фарбениндустри"; Фридрих Флик - генеральный директор концерна Флик; Карл Риттер фон Хальт - директор Дейче банк; Карл Линдеман - генеральный директор ГАПАГ; Карл Раше - директор

⁹ "Anatomie des Krieges". Neue Dokumente. B. 1969.

¹⁰ Ibid., S. 347.

¹¹ E. Calic Op. cit., S. 27, 28.

¹² "Das Tagebuch von Joseph Goebbels 1925/26". Stuttgart. 1961, S. 57.

Дрезднер банк; Август Ростерг - генеральный директор калийного концерна "Винтерсхаль"; Отто Штейнбринк - директор концерна Флик; барон Курт фон Шредер - владелец банка Шредеров¹³.

Эрнст Нольте прав, когда констатирует: "Вопрос о том, какую финансовую и моральную поддержку Гитлер получал от крупной промышленности, принадлежит к числу самых сложных, ибо с ним связано много интересов"¹⁴ . Действительно, большинство из тех, кто в свое время финансировал Гитлера, сейчас не заинтересовано в раскрытии тайн коричневых касс. В этом, безусловно, не заинтересован Карл Блессинг, ставший президентом Федерального банка ФРГ; не заинтересован Генрих Бютефиш, получивший недавно высший орден ФРГ; подавно в этом не заинтересован военный преступник Фридрих Флик, воссоздавший и расширивший после войны свою промышленную империю. И дело не только в тайнах касс: финансирование НСДАП было лишь одной из форм той взаимосвязи, которая существовала между нацизмом и германскими монополиями.

В Нюрнберге на процессе директоров "ИГ Фарбениндустри" (1948 г.) состоялся такой диалог:

"Судья: Верно ли, что в годы вооружения "ИГ Фарбен" колоссально увеличила свои капиталовложения?

Ильгнер: Да.

Фон Шницлер: Да.

Судья: Правда ли, что трест "Иг Фарбен" извлек колоссальные прибыли, поставив свои капиталовложения на службу нацистской программе перевооружения?

Фон Шницлер: Я сказал бы, что это правда и даже больше, чем правда"¹⁵ .

Не только "ИГ Фарбениндустри", но и фирмы Крупна, Тиссена, Флика, Сименса, а с ними десятки других монополий колоссально наживались на войне.

Анализируя ситуацию, возникающую сегодня в ФРГ, Альберт Норден справедливо писал: "И вот мы снова у истоков тайны, которая окружает рождение войны. Вот оно, это концентрированное объединение монопольно - капиталистического руководства с реакционной государственной бюрократией и с прислужниками Гитлера - генералами бундесвера. Вот она, эта возросшая экономическая потенция, стремление к зарубежным рынкам сбыта и источникам сырья, местам вложения капиталов и к господству... Германскому империализму снова тесно в его границах"¹⁶ .

Урок истории состоит в том, что империалистические монополии являются той силой, которая бросает мир в пучину военных катастроф. Вот почему суровым и неопровержимым обвинительным актом звучат слова итогового документа международного Совещания коммунистических и рабочих партий: "Империализм - виновник двух мировых войн, унесших десятки миллионов жизней. Он создал небывалую военную машину, которая поглощает колоссальные людские и материальные ресурсы; наращивая гонку вооружений, на десятилетия вперед планирует производство нового оружия; несет угрозу мировой термоядерной войны, в огне которой были бы уничтожены сотни миллионов людей, опустошены целые страны"¹⁷ .

¹³ IMT, Bd. XLVII, S. 178.

¹⁴ E. Nolte. Op. cit., S. 389.

¹⁵ А. Норден. Уроки германской истории. М. 1948, стр. 161 - 162.

¹⁶ A. Norden. So werden Kriege gemacht. B. 1968, S. 356.

¹⁷ "Коммунист", 1969, N 9, стр. 15.

Война, которую можно было предотвратить

Разумеется, мощь и влияние международных монополий велики. Но существуют ли в руках человечества средства, которые возможно им противопоставить? Вопрос о причинах, которые помешали предотвратить гитлеровскую агрессию, исключительно важен - не в последнюю очередь потому, что западная историография всеми силами пытается фальсифицировать эти причины. С одной стороны, делается попытка изобразить надвигавшуюся опасность неотвратимой, с другой - предпринимается попытка свалить вину за срыв миролюбивых усилий на Советский Союз.

В данной статье мы, разумеется, не ставим задачу подробного анализа внешней политики СССР в 30-е годы - эта задача уже давно выполнена в ряде капитальных трудов и исследований. Однако представляется необходимым напомнить о некоторых внешнеполитических усилиях, которые предпринимались Советским Союзом для предотвращения войны и которые усердно извращаются западными историками.

Не было другой страны в Европе и во всем мире, руководители которой так ясно видели угрозу со стороны Гитлера, как Советский Союз. С момента пожара рейхстага государственные и партийные деятели СССР предупреждали всех: Гитлер угрожает миру! Они повторяли это в дни Испании, в дни Мюнхена, в самом преддверии войны. Достаточно перелистать отчет XVIII съезда ВКП(б), происходившего в марте 1939 г., чтобы в этом убедиться.

Напомним, что на съезде были сформулированы следующие принципы советской внешней политики: "1. Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами; 2. Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками; 3. Всемерно укреплять боевую мощь нашей Красной Армии и Военно-Морского Красного Флота; 4. Крепить международные связи дружбы с трудящимися всех стран, заинтересованными в мире и дружбе между народами"¹⁸ . Эти основные принципы являлись логическим выводом из той линии на укрепление мира и международной безопасности, которая неизменно проводилась Советским правительством. Когда впервые советская дипломатия появилась на международной арене, то она в Генуе устами соратника В. И. Ленина Георгия Васильевича Чичерина провозгласила свои основные принципы - принципы мира и мирного сосуществования стран с различными социальными системами. Но в конце 30-х годов Советское правительство не могло не считаться с тем, что условия для обеспечения мира и проведения политики мирного сосуществования значительно ухудшились. То в одном, то в другом районе земного шара вспыхивали военные пожары, а к весне 1939 г. опасность всеобщего пожара стала абсолютно ясной. На счету агрессоров был уже захват Абиссинии, интервенция в Испании, вторжение в Китай, аншлюс Австрии, отторжение Судетской области от Чехословацкого государства. В пассиве мировой политики уже был Мюнхен - позорная сделка Гитлера с Даладье и Чемберленом.

Весна 1939 г. поставила Советское правительство перед новыми, очень сложными задачами. В марте Германией была захвачена вся Чехословакия. В марте же Германия оккупировала Клайпеду, принадлежавшую Литве. Гитлеровское правительство аннулировало германо-польский пакт о ненападении, расторгло англо-германское морское соглашение, а 7 апреля итальянские войска вторглись в Албанию.

В этих условиях не кто иной, как СССР стал инициатором совместных действий европейских государств. 18 марта Советское правитель-

¹⁸ "XVIII съезд ВКП(б)". Стенографический отчет. М. 1939, стр. 15.

ство внесло предложение созвать конференцию заинтересованных держав - Советского Союза, Великобритании, Франции, Румынии, Польши и Турции - для того, чтобы определить позицию по отношению к германской агрессии, нависшей над Румынией. Англия отказалась. Взамен этого она предложила подписать декларацию четырех держав (Англия, СССР, Франция, Польша) о немедленных консультациях относительно мер сопротивления агрессии. Советское правительство, хотя и считало эти предложения явно недостаточными, все же дало согласие. Что же произошло? Англия сняла свое собственное предложение!

Затем Англия и Франция предложили Советскому правительству принять совместную декларацию, которая, однако, не предполагала никаких обязательств Англии и Франции в случае прямого нападения Германии на Советский Союз. Правда, Франция выдвинула более реалистический проект советско-французской декларации о взаимной помощи, однако под давлением Англии французы отказались от своих идей. Тогда 17 апреля правительство Советского Союза вручило Англии и Франции свои новые предложения, предусматривавшие заключение между тремя державами равноправного и эффективного договора о взаимопомощи против агрессии. Начался обмен нотами.

Мы не будем входить сейчас во все перипетии сложной дипломатической дискуссии тех месяцев. Их смысл, пожалуй, довольно точно определил маститый английский политик Ллойд Джордж, когда 14 июля 1939 г. он сказал советскому послу И. М. Майскому: "Чемберлен до сих пор не может примириться с идеей пакта с СССР против Германии..."

Стремясь преодолеть трудности и учитывая обострение международной обстановки, Советское правительство предложило начать военные переговоры, то есть не дожидаться решения всех политических проблем, а начать подготовку совместных мер для отражения агрессии, которая уже нависла над Европой и в первую очередь над Польшей. Это предложение было сделано 23 июля 1939" года. Иными словами: как ни сложна была ситуация, Советский Союз не отказывался от идеи единого блока против германской агрессии, чему и были посвящены начавшиеся в Москве 12 августа 1939 г. переговоры трех военных миссий.

История этих переговоров хорошо известна - не в последнюю очередь тому способствовала публикация Советским Союзом в 1959 г. полного текста этой важнейшей военно-дипломатической дискуссии предвоенного периода¹⁹ . Документы подтверждают: ни Англия, ни Франция не желали заключения действенного соглашения против Гитлера. При этом все, что произошло с 12 по 21 августа 1939 г. за столом переговоров в Москве, явилось всего лишь логическим продолжением курса, который Англия и Франция проводили на протяжении многих лет. Провал переговоров вытекал из нежелания тогдашних лидеров Англии и Франции принять вместе с СССР действенные меры против германской агрессии, вытекал из их надежд направить германскую агрессию против Советского Союза²⁰ .

Именно в период московских переговоров Советское правительство убедилось в том, что ему нельзя рассчитывать на добрую волю английских и французских "умиротворителей" Гитлера. Более того: оно убедилось, что есть все основания подозревать их в двойной игре. Именно эта двойная игра поставила СССР в такое положение, когда во избежание полной изоляции он был вынужден пойти на немецкое

¹⁹ См. "Международная жизнь", 1959, NN 2, 3.

²⁰ Советский исследователь В. И. Попов сообщает, что когда он обратился к адмиралу Реджинальду Дрэксу, главе английской миссии на московских переговорах 1939 г., то последний подтвердил, что в его цели отнюдь не входило подписание военного соглашения - и подавно не входило обеспечить возможность пропуска советских войск через Польшу (В. И. Попов. Военные переговоры между Англией, Францией и СССР в 1939 году. "Военно- исторический журнал", 1963, N 12, стр. 32).

предложение о пакте о ненападении: "При создавшихся условиях Советское правительство не могло отклонить германское предложение, так как это значило подвергнуть страну смертельному риску. Конечно, Советское правительство не рассчитывало и не могло рассчитывать на верность гитлеровцев своим обязательствам. Но было очевидным, что на ближайшее время гитлеровская Германия не нападет на СССР. Даже временное продление мира было чрезвычайно важным для него, принимая во внимание крайне острую и неблагоприятную обстановку, сложившуюся летом 1939 года, когда война началась бы в самых невыгодных для СССР обстоятельствах - в состоянии изоляции и сразу на двух фронтах, против Германии и против Японии... В ходе... переговоров о заключении военной конвенции с Англией и Францией Советский Союз сделал все возможное, чтобы достичь соглашения с ними. Только убедившись в невозможности заключить с Англией и Францией пакт о взаимопомощи, а также военную конвенцию, Советский Союз был вынужден принять германское предложение о подписании пакта о ненападении"²¹ .

Сегодня, как и прежде, историки и пропагандисты Запада пытаются извратить смысл ситуации лета 1939 г., дабы взвалить на Советский Союз вину за то, что разразилась война. В рядах фальсификаторов сейчас появились новые силы: это западногерманские неонацисты. Орган национал-демократической партии Адольфа фон Таддена "Deutsche Nachrichten" летом этого года опубликовал длинную серию статей одного из бывших чиновников "бюро Риббентропа", в которых снова и снова фигурируют всевозможные вымыслы о советско- германском пакте 1939 г. - вплоть до формулировок о "сговоре"²² . Можно было бы пройти мимо всей этой возни, если бы не одно обстоятельство. Своей клеветой на Советский Союз и его роль в предвоенный период западные фальсификаторы пытаются затушевать тот факт, что центральным звеном всех немецких планов захвата мирового господства было нападение на Советский Союз. Эта дезинформационная акция полностью согласуется с пресловутой "импровизационной концепцией", согласно которой нападение на СССР в 1941 г. было лишь "вынужденной импровизацией" со стороны Гитлера. Отсюда лишь один шаг до отрицания решающей роли Советского Союза и его вооруженных сил во второй мировой войне, что и пытаются доказать сегодняшние враги нашего государства.

Но у всех антисоветских концепций, касающихся мнимого "сговора" в 1939 г., есть один очень существенный недостаток: они опровергаются реальными фактами и, как это не удивительно, таким свидетелем, как Гитлер. 11 августа 1939 г., на пороге войны, Гитлер сказал швейцарскому дипломату Карлу Буркхардту: "Все, что я предпринимаю, направлено против России. Если Запад настолько глуп и слеп, чтобы это уразуметь, я буду вынужден вести переговоры с Россией, напасть на Запад и после его разгрома своими объединенными силами обратиться против Советского Союза. Мне нужна Украина, чтобы мы не голодали, как в прошлой войне"²³ . Даже когда война уже шла к своему неотвратимому концу, фюрер твердил о том же. 6 февраля 1945 г. он сказал Борману: "Главной задачей Германии, целью моей жизни и причиной существования национал - социализма являлось уничтожение большевизма"²⁴ .

Вот об этих более чем недвусмысленных высказываниях не мешало бы помнить западным фальсификаторам истории!

²¹ "История внешней политики СССР". Т. I. М. 1965, стр. 350 - 351.

²² "Deutsche Nachrichten", Hannover, 1969, NN 25 - 29.

²³ C. I. Burckhardt. Meine Danziger Mission. Miinchen. 1960, S. 348.

²⁴ "Le testament politique de Hitler". P. 1950, p. 70.

За кулисами

Сегодня, когда речь идет о закулисной игре западных держав в преддверии второй мировой войны, историки базируются на ряде важных документов - в первую очередь на известной публикации МИД СССР "Документы и материалы кануна второй мировой войны", которая нанесла тяжелейший удар тем, кто пытался отрицать факты сговора английских мюнхенцев с Гитлером. Эти факты неопровержимы - и для их характеристики достаточно назвать имена сэра Горация Вильсона и тайного советника Гельмута Вольтата. В этих именах - вся программа международной реакции тех лет!

Мы решили поинтересоваться мнением живого участника событий тех лет. Гельмут Вольтат, ныне советник ряда крупных западногерманских монополий, ответил автору статьи, что "знает" публикацию МИД СССР. На вопрос же о том, от кого исходила инициатива в англо-германских переговорах, он ответил так: "Я хотел бы заметить, что мой собственный доклад премьер-министру Герингу о беседах с английскими политиками, в том числе с сэром Горацием Вильсоном, показывает, что инициатива исходила от меня. Этот доклад также опубликован союзниками. В 1939 году я три раза по различным поводам посещал Лондон. Задания, которые я получал в связи с отдельными переговорами, носили торгово-политический характер, однако также охватывали и другие вопросы, в том числе: валютные и золотые проблемы американского банка; переговоры с американским послом по торгово- политическим и политическим вопросам; соглашение на международной китобойной конференции. Во всех этих случаях я вел также частные разговоры политического характера. Общие впечатления, которые сложились у меня в июле, я изложил в докладе на имя Геринга, а также... на имя имперского министра иностранных дел. Как следует из донесения немецкого посла фон Дирксена, я поддерживал с ним тесный контакт. Изображение политической обстановки в моем докладе дает возможность увидеть определенный план, который я считал реальным на основе переговоров об ослаблении политической напряженности. Это не был какой-то определенный план, который я получил бы от сэра Горация Вильсона. Мои многочисленные беседы с ним и анализ политической обстановки, данный в моем докладе, привели меня к тому, чтобы изложить определенное мнение... Письмо, находящееся в архиве Дирксена, которое я направил 25 августа 1939 г. г-ну фон Дирксену, можно понять только после подробного истолкования... Я хотел дать ему понять, что до дня написания письма еще не было принято никакого решения о ведении конкретных переговоров о политической разрядке. Имперский министр иностранных дел очень ревниво следил за соблюдением своей компетенции. Поэтому я хотел избежать того, чтобы мой доклад был использован министерством иностранных дел в качестве рабочей основы. Я подчеркнул, что основой для обработки в министерстве иностранных дел должны были явиться доклады лондонского посла. Доклад посла в основном совпадал с моим, что и явствует из публикации. Мой же доклад служил тому, чтобы подкрепить аргументы Геринга в его переговорах с фюрером по различным вопросам"²⁵ .

Это письмо Г. Вольтата нельзя считать слишком откровенным, хотя из него можно сделать некоторые выводы. Во-первых, оно подтверждает наличие "определенного плана", который считался Вольтатом "реальным". Во-вторых, оно свидетельствует, что как официальная германская дипломатия (посол Дирксен), так и неофициальная (Вольтат)

²⁵ Письмо Г. Вольтата автору от 7.XII.1966.

шли по одному маршруту. Наконец, если даже верить маловероятному тезису Вольтата о его "личной инициативе", то приходится считать, что Гораций Вильсон шел весьма далеко, излагая (что зафиксировано в документах) план англо-германского сговора с целью раздела сфер влияния и совместных действий против Советского Союза.

Но Вольтат - не единственный свидетель закулисных переговоров, которые имели целью внешнеполитическую изоляцию СССР. Более того: то, что предпринял в июле - августе 1939 г. Гораций Вильсон, может быть, выглядело бы не так значительно, если бы его деятельность не стояла в прямой связи с теми давними контактами, которые Вильсон поддерживал с гитлеровским правительством. Эти контакты, в свою очередь, поддерживал с немецкой стороны д-р Фриц Хессе, который являлся руководителем бюро Немецкого информационного агентства в Лондоне и пресс-атташе германского посольства. Кроме того, он давно выполнял особые задания Риббентропа. Таким образом, Хессе был в одно и то же время и официальным и неофициальным представителем немецкой дипломатии, что придает особый вес данным, которые он сообщил в своих мемуарах²⁶ .

Оказывается, еще в эпоху мюнхенского соглашения Хессе завязал с Вильсоном тесный контакт. Впоследствии Вильсон и сам ездил в Берлин, принимая самое активное участие в организации встреч в Бад-Годесберге и Мюнхене. Когда в сентябре 1938 г. соглашение между Чемберленом и Гитлером оказалось под угрозой, то вмешался Вильсон. Он предложил самую широкую базу для соглашения. В частности, он уже тогда говорил, что необходимо соглашение о разделе сфер влияния, что Англия обеспечит Германии возврат колоний. Сразу после мюнхенского соглашения Вильсон стал инициатором нового тура переговоров. В частности, 26 ноября 1938 г. Хессе смог доложить Риббентропу, что некое доверенное лицо Чемберлена - им был Гораций Вильсон - просило Хессе "прозондировать" возможность новых переговоров. Хессе докладывал, что с английской стороны существует желание продолжать путь "к совместному англо-германскому заявлению о признании главных сфер влияния". При этом Вильсон шел довольно далеко: он прямо предлагал Германии в качестве сфер влияния Юго-Восточную и Восточную Европу; Японии отдавал Китай, а Италии- Средиземноморье...

Хессе достаточно недвусмысленным образом формулирует цели переговоров, которые велись с конца 1938 г. и на протяжении 1939 г. между Лондоном и Берлином. Запланированная Гитлером политика состояла в то время в том, что он хотел создать большую европейскую коалицию против Советской России. Он надеялся с этой целью привлечь на свою сторону не только Италию и Японию, но также Францию и Англию. Однако он сознавал, что подобный "священный европейский союз" (как он его любил называть в узком кругу) против Советского Союза возможен только при условии, что Гитлер не тронет Польшу.

Но, как мы знаем, в это время в руководящих кругах Германии уже созрело решение начать европейскую войну именно с нападения на Польшу. Тем самым гитлеровская политика сама ставила вполне определенные границы для возможной военной коалиции.

Первый тур германо-английских переговоров в начале 1939 г., который предшествовал приезду Вольтата в Лондон, закончился неудачей. Вслед за этим последовал второй тур - июль - август 1939 года. Как мы знаем из публикации МИД СССР, он тоже не дал прямых результатов - не в последнюю очередь благодаря бдительности тех

²⁶ F. Hesse. Das Spiel um Deutschland. Munchen. 1953.

английских политических кругов, которые понимали опасность сговора с Гитлером. Эти круги, умело использовав печать, вынудили Вильсона и Вольтата прекратить переговоры. Архив Дирксена содержит документацию по этому вопросу. Однако в нем нет сведений по поводу того, что же произошло после отъезда Вольтата. Оказывается, после этого начался третий тур, который сыграл роковую роль в развитии общеевропейской ситуации осенью 1939 года.

Хессе свидетельствует, что после отъезда Вольтата Вильсон пригласил его к себе. Хессе, как исправный чиновник, испросил разрешения на встречу у посла Дирксена. Тот был немало удивлен инициативой Вильсона. "У нас нет к нему никаких дел", - сказал Дирксен Хессе. Но Хессе, как человек, понаторевший в делах такого рода, решил подхватить очередной шар, брошенный со стороны Вильсона. Разговор состоялся на квартире у Вильсона и начался с того, что Вильсон объявил Хессе: Чемберлен, мол, очень расстроен разоблачением дела с Вольтатом и готов "возместить урон". Тут же Вильсон предложил начать переговоры о широком англо-германском соглашении и довольно подробно развил свою программу, которая состояла из шести пунктов: 1) оборонительное соглашение на 25 лет; 2) английская декларация о постепенном возвращении гитлеровской Германии ее бывших колоний и создание совместного англо- германо-французского комитета; 3) включение Германии в Оттавское соглашение, то есть превращение ее в "младшего партнера" в рамках Британской империи; 4) договор о разграничении экономических сфер влияния между Англией и Германией, в ходе которого Англия была готова признать специфическую сферу интересов Германии на континенте в том случае, если это не приведет к ущемлению английских интересов; 5) открытие для Германии лондонского финансового рынка и заем размером до 4,5 млн. имперских марок; 6) в качестве ответного шага Гитлер должен обязаться не предпринимать никаких акций в Европе, которые бы привели к войне, за исключением таких, на которые он бы получил полное согласие со стороны Англии.

Иными словами, перед нами та же программа, которая была предложена Вольтату в июле. Более того: это была программа далеко идущих уступок со стороны Англии с надеждой на то, что Гитлер станет ее экономическим и военным союзником. С английской стороны Гитлеру делался недвусмысленный намек, что, мол, сейчас он не должен начинать действий, но когда он получит на это разрешение, то сможет действовать...

Как свидетельствует Хессе, он лично отвез эти предложения в Германию и доложил о них Риббентропу и своему другу Вальтеру Хевелю, который являлся личным представителем Риббентропа при Гитлере. Обсуждение английских предложений шло довольно долго. В частности, Хевель прямо сказал Хессе: "Фюрер запрыгал, когда Риббентроп кончил изложение дела. Он сказал, что это самая блестящая новость, которую он получил за долгий промежуток времени!"

Однако первая радость сменилась скепсисом. Надо иметь в виду, что все это происходило в период между 8 и 13 августа 1939 года. В это время приготовления к войне против Польши вступили в решающую стадию. Как мы знаем, в принципе решение о нападении было уже принято, а "Директива N 1" предусматривала начало войны не позднее 1 сентября. Гитлер, разумеется, взвешивал все "за" и "против".

Перед гитлеровской Германией стоял вопрос: принимать или не принимать английские предложения? Принятие английских предложений обещало в Дальнейшем создание того самого "священного антибольшевистского союза", о котором так мечтал Гитлер. Но цена, предложенная Англией за это, была велика. Англичане прямо намекали

гитлеровской Германии, что она должна стать "младшим партнером" и запрашивать английского согласия на свои действия в Европе, чего Гитлер ни в коем случае не мог принять.

Все это, разумеется, не было известно миру в канун сентября 1939 года. Не были известны и другие закулисные переговоры, которые активно велись Лондоном с официальными и неофициальными посланцами из Берлина. Информированность Лондона о намерениях Гитлера была очень широка - вплоть до того, что там знали и о намерении Германии предложить СССР пакт о ненападении²⁷ . Тем не менее в своей антикоммунистической слепоте Чемберлен, Вильсон и те, кто стоял за их спиной - в том числе и во Франции и в США, - не пошли на принятие активных, совместных с СССР мер против надвигавшейся агрессии. Сорвав эти меры, мюнхенцы сделали войну неотвратимой.

Странности "странной войны"

Вспоминая события 30-летней давности, мы приходим к выводу о роковой роли антикоммунизма, который, пожалуй, уже нельзя назвать только "основной глупостью нашей эпохи", как в свое время это сделал великий немецкий писатель Томас Манн. Когда глупость стоит миллионов человеческих жертв, она обретает новое качество. Она становится преступлением.

Антикоммунизм правящих кругов Великобритании, Франции и Соединенных Штатов Америки, являвшийся господствующей идеологией в преддверии второй мировой войны и заставлявший их терять здравый смысл даже в оценке своих собственных национальных интересов, стал главной причиной того, что войну оказалось невозможно предотвратить. Но есть еще некоторые другие уроки истории, о которых следует говорить сегодня.

В этом году на английском и западногерманском книжном рынке появилась книга английского военного публициста Джона Кимче, наделавшая много шума. Эта книга в английском варианте называется "Битва, которая не состоялась"; в немецком переводе она названа "Могла ли война кончиться в 1939 году?". Джон Кимче тщательно проанализировал как архивные материалы, так и свидетельства очевидцев, касающиеся первого периода войны, а именно первых сентябрьских недель 1939 года. Во вступлении к своей книге автор пишет не без иронии: "Английские и немецкие генералы, которые пережили эту войну, едины во мнении, что немцы проиграли вторую мировую войну потому, что они ввязались в те решающие битвы, от которых им надо было уклониться. В противовес этому в этой книге высказывается тезис, что решающей и самой дорогостоящей битвой этой войны на всех фронтах была та битва, на которую не пошли англичане и французы, - а именно битва, которая не состоялась во время первых трех недель сентября 1939 года. Она стоила больших жертв, чем все другие битвы, а именно 20-ти миллионов"²⁸ .

Это свое парадоксальное утверждение Джон Кимче подкрепляет целым рядом фактов, заявляя, что если бы западные державы не пошли на "странную войну", а силами 85 французских и нескольких английских дивизий ударили по 26 слабым немецким дивизиям на франко-германской границе, то Гитлер бы уже тогда проиграл войну.

Выводы Кимче разделяет и другой исследователь этого периода, западногерманский историк Андреас Хильгрубер. В своей книге "Стратегия Гитлера" Хильгрубер считает, что вермахт не выдержал бы соеди-

²⁷ G. Ritter. Carl Goerdeler und die deutsche Widerstandsbewepnrio. Munchen. 1964, S. 237.

²⁸ J. Kimche. Kjiegsende 1939? Stuttgart. 1969, S. 9.

ненного удара Англии и Франции в сентябре 1939 года. Тогда бы не только судьба Польши, но и все развитие второй мировой войны пошло бы по иному руслу²⁹ .

Но так не произошло: вместо вторжения через "Западный вал" английские и французские генералы предпочли тактику "странной войны". И эта тактика оказалась роковой - в первую очередь для Франции, а потом и для всей Западной Европы.

Чем же были заняты генеральные штабы Англии и Франции в период "странной войны"? Ответ на этот вопрос может нам помочь еще глубже понять пагубное воздействие антикоммунизма на судьбы Европы в годы второй мировой войны. Свидетельства очевидцев и ряд документов говорят о том, что ни в начале "странной войны", ни в ее ходе западные державы не хотели вступать в решительный конфликт с Гитлером, ибо они все еще надеялись на успех мюнхенского принципа канализации немецкой агрессии на Восток. Зато они задумывались о том, как им внести свой вклад в это черное дело. Сейчас доподлинно известно, что в 1939 - 1940 гг. сирийский корпус Максима Вейгана активно готовился к вторжению в Советское Закавказье. Этот эпизод "странной войны" является наименее известным, но наиболее странным. Уже в 1940 г. в мировую печать стали проникать слухи о том, что английские и французские круги планируют нападение на Советский Кавказ и в первую очередь собираются подвергнуть бомбежке Бакинский нефтеносный район. Кое-кто считал эти сообщения преувеличенными. Но архивная документация подтвердила, что такой план действительно существовал³⁰ .

Впервые он стал обсуждаться в январе 1940 г., и, судя по всему, его инициатором являлись французские мюнхенцы. 19 января 1940 г. Даладье поручил Гамелену и Дарлану разработать предложения о "возможной интервенции с целью разрушения русских нефтеносных полей", причем одним из вариантов была "интервенция на Кавказе", а другим - провокация восстания "мусульманских групп". 22 февраля Гамелен представил свои соображения, причем весьма подробные. Записка Гамелена предусматривала "военную акцию против кавказских источников нефти с целью нанести удар по уязвимым местам тамошней нефтепромышленности", под которыми подразумевались Баку, район Грозный - Майкоп и Батум. Второй объект Гамелен исключал как "слишком отдаленный". "Таким образом, - писал он, - остаются Баку и Батум".

"Бакинская акция" представлялась Гамелену возможной либо как сухопутная операция (с территории Ирана, что оценивалось как весьма сложное мероприятие), либо как операция воздушная - с авиабаз на территории Турции, Ирана, Сирии, Ирака. Бомбежку Баку должны были произвести 6 - 8 групп бомбардировщиков. Как писал Гамелен, эта акция должна была стать столь серьезной, что "будет нанесен серьезный, если не решающий удар по военной и экономической структуре Советского Союза. В течение нескольких месяцев СССР может очутиться в таком затруднительном положении, что ему будет угрожать опасность полного развала".

Этот план был доведен до сведения Англии. Англичане относились к нему скептически, но не в принципе, а лишь потому, что, по мнению имперского генерального штаба, бомбежка Баку "привела бы к военному и экономическому краху Советского Союза, но не привела бы к быстрейшему поражению Германии". Тем не менее французский генштаб продолжил разработку "бакинской акции". В марте оба генштаба заня-

²⁹ A. Hillgruber. Hitlers Strategic Politik und Kjiegsfiihrung 1940 - 1941. Frankfurt a. M. 1965, S. 34.

³⁰ "Die Geheimakt.cn dcs franzosischen Generalstabes". B. 1911, S. 45, 50, 52, 74 - 90.

лись подготовкой авиабаз на Ближнем Востоке, а Гамелен уточнил расчет сил: 4 французских и 5 английских групп бомбардировщиков. 28марта на заседании Верховного совета союзников обсуждался вопрос о том, что оба генштаба должны "разработать точные планы". В апреле было решено выделить для бомбежек Баку, Поти, Грозного и Батуми 90 - 100 самолетов типа "Фарман" и "Гленн-Мартин".

17 апреля - на пороге немецкого нападения на Францию - генерал Вейган писал из Сирии Гамелену, что "подготовка к бомбежке нефтеносных" полей Кавказа зашла так далеко, что уже можно рассчитать время, в пределах которого возможно провести эту операцию". А именно: на подготовку аэродромов - 14 дней, на пополнение запасов - 14 - 20 дней, подвоз боеприпасов и войск - 30 дней. В общем и целом Вейган полагал, что через полтора-два месяца можно будет бомбить советские города. Заметим: пока Вейган готовился к нападению на СССР, Гитлер завершил свои приготовления к нападению на Францию!

Любопытно отметить, что немецкая разведка знала о намерениях Англии и Франции. Специально посланный на Ближний Восток уполномоченный адмирала Канариса Пауль Леверкюн 8 апреля 1940 г. докладывал из Тавриза в Берлин: "Две подвижные дивизии, оснащенные соответствующим образом для действий в горах и степях, могут из Сирии и Ирака достичь Баку и полностью разрушить нефтепромышленный район".

Факты, таким образом, свидетельствуют о том, что в высших военных кругах Франции и Англии военные действия против СССР считались весьма вероятными и даже желательными. Возможность военной коалиции Англии с Германией считалась вполне реальной и в глазах самих англичан. Так, английский военный атташе в Москве Фирбрейс в беседе со своим итальянским коллегой сказал, что, по его мнению, Германия разобьет Польшу за один-два месяца, немцы выйдут на советскую границу, и тогда Германия предложит западным державам мир с условием, что она получит свободу рук на Востоке³¹ .

Кстати, события "странной войны" невольно подтвердили правильность действий Советского Союза в августе 1939 г., когда Советское правительство решило пойти на заключение пакта с Германией. На самом деле отказ от пакта и заключение договора с Англией и Францией на условиях, которые они предлагали, причем в условиях надвигавшейся войны (ведь Германия так или иначе решила начать нападение на Польшу 1 сентября), означали бы, что на советскую границу выйдут дивизии вермахта. Советский Союз мог бы быть вовлеченным в войну. Помогли ли бы ему Англия и Франция? Конечно, нет. Если они ничего не сделали для спасения капиталистической Польши, то для помощи социалистическому государству они не пошевельнули бы и пальцем! Джон Кимче в своей книге справедливо подчеркивает, что тактика "странной войны" имела своей причиной то, что "высшие правящие круги тогдашней Англии и Западной Европы видели в национал-социалистской Германии бастион против распространения русского коммунизма"³² .

По мюнхенскому векселю пришлось платить. В тот роковой сентябрьский день 1938 г., ставя свои подписи под мюнхенским соглашением, Чемберлен и Даладье надеялись откупиться от Гитлера и Муссолини. Какой ценой? Им казалось, ценой Чехословакии. Уже в 1939 г. они увидели, что в векселе значится также и Польша. А в 1940 г. между строк проступили и названия их собственных стран. Политика умиротворения агрессора, родившаяся на. базе антикоммунизма, и надежды направить агрессию на Восток полностью провалились. Гитлер, умело

³¹ "Akten der deutschen auswartigen Politik". Bd. VII, S 22.

³² J. Kimche. Op. cit., S. 151.

сыграв на антисоветском комплексе мюнхенцев, расчистил себе путь в Европе.

Начальный период второй мировой войны показал, как тесно и неразрывно были связаны в военно-стратегическом планировании германского империализма замыслы, направленные против социалистического Советского Союза и против отнюдь не социалистических Польши, Франции, Норвегии, Дании, Бельгии, Люксембурга, Голландии, Югославии, Греции. Это было единое целое, именуемое в своей совокупности идеей захвата мирового господства. Недаром Гитлер говорил: "Земной шар - это переходящий кубок, который только и ждет, чтобы его захватили"³³ . Речь, как видим, шла о земном шаре, а не о "Востоке" или "Западе". Здесь нельзя делить: ошибку такого деления совершили мюнхенские политики, которые полагали, что можно натравить Гитлера на СССР, а самим остаться невредимыми. Печальный опыт 30-х и 40-х годов нашего столетия говорит о том, что не только мир неделим. Мировая война, которую агрессор ведет за мировое господство, также неделима. Гитлер уверял западных политиков: мол, он настолько принципиальный антикоммунист, что будет воевать лишь на Востоке. Но стоило западным державам поверить этим заверениям Гитлера, как они подписали приговор себе.

Вчера и сегодня

Минувшие 30 лет изменили лицо Европы, и глубоко неправы те, кто без конца и во всех ситуациях повторяет старинное изречение: дескать, единственный урок истории заключается в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков. Для того, чтобы оценить коренные изменения, которые произошли за эти 30 лет в самой структуре политической жизни Европы и в деле обеспечения ее безопасности, достаточно лишь бросить взгляд на ту часть европейской карты, на которой обозначены государства, ставшие некогда первыми жертвами гитлеровской агрессии. Там, где когда-то пролегал "санитарный кордон", которым империалистические державы хотели окружить Советский Союз - первое в мире социалистическое государство, находятся мощные и независимые социалистические страны. Безвозвратно ушло в прошлое то время, когда в Польше хозяйничали политики, видевшие свой высший идеал в том, чтобы просить милостыню у капиталистического Запада. В огне второй мировой войны, в совместной борьбе советского и польского народов родилось новое польское государство, которое перечеркнуло роковые традиции прошлого. Выступая 21 июля 1969 г. на юбилейном заседании сейма, Первый секретарь Центрального Комитета Польской объединенной рабочей партии товарищ Владислав Гомулка говорил: "Победа Советского Союза над фашизмом не только принесла Польше свободу. Она создала для польского рабочего класса, для польского трудового народа историческую возможность завоевания власти и вывода Польши с орбиты империалистической системы... История доказала, что вопрос независимости Польши нераздельно связан с социализмом, что наша родина может существовать на карте Европы, может успешно развиваться и чувствовать себя в безопасности только как социалистическое государство"³⁴ .

А соседи Польши? Южным соседом Польши является Чехословацкая Социалистическая Республика, один из членов оборонительного содружества государств - участников Варшавского договора. Западный сосед Польши - Германская Демократическая Республика - первое в истории немецкого народа государство трудящихся. Не будет преувели-

³³ "Hitlers Tischgesprache". Stuttgart. 1965, S 320.

³⁴ "Правда", 22.VII.1969.

чением сказать, что 1969 год - год 25-летнего юбилея народной Польши и 20- летнего юбилея демократической Германии - как бы воплотил в себе специфические особенности европейской истории нашего времени, истории, в которой силам социализма принадлежит ведущая роль.

Советские люди, испытавшие на себе неисчислимые бедствия второй мировой войны и вынесшие на своих плечах основную тяжесть разгрома фашизма, могут с чувством гордости наблюдать за этими изменениями. Само Советское государство стало иным за эти 30 лет: многократно увеличилась его экономическая, политическая и моральная мощь. Теперь уже не вернутся времена, когда мюнхенцы всех родов - в Англии, Франции и Соединенных Штатах - могли строить закулисные интриги, пытаясь добиться внешнеполитической изоляции Советского Союза. Мощный лагерь социализма стал самой надежной гарантией европейской безопасности.

Многие народы Европы сделали вполне конкретные выводы из уроков истории. Но все ли сделали эти выводы до конца? Тот, кто анализирует международную политику нашего времени, не может удержаться от сравнений с эпохой 30-х годов. Хотя Европа на собственном опыте убедилась в губительной роли антикоммунизма, эта опасная политика имеет еще своих приверженцев. Достаточно бросить взгляд на политическое развитие в Западной Германии, чтобы определить, насколько живучи силы прошлого, которые не хотят смириться с итогами второй мировой войны. Именно поэтому Советский Союз и другие социалистические страны в тесном союзе с прогрессивными силами в других странах Европы ведут энергичную борьбу за создание подлинно эффективной системы европейской безопасности.

В 30-х годах усилия Советского Союза не привели к успеху: система коллективной безопасности так и не была создана. Однако это не означает того, что подобная цель недостижима. Как раз наоборот! Уроки истории настоятельно требуют, чтобы европейская безопасность была обеспечена вопреки проискам империалистических сил.

Концепция мирного сосуществования, выдвинутая мировым коммунистическим движением и ставшая неотъемлемым достоянием всего человечества, требует самым настоятельным образом, чтобы были приняты конкретные меры для обеспечения безопасности. Эти меры предложены участниками Варшавского договора в известном Будапештском обращении ко всем правительствам и странам Европы. Международное Совещание коммунистических и рабочих партий, состоявшееся в Москве в июне 1969 г., еще раз заявило, что перспективы мирного будущего Европы лежат только на путях мирного сосуществования. Для осуществления этих перспектив сейчас есть вполне реальные предпосылки. Налицо силы, которые в состоянии предотвратить войну. Этот вывод - реальность нашей эпохи, о которой международный форум коммунистов сказал: "Основным звеном единых действий антиимпериалистических сил по-прежнему остается борьба против военной опасности, опасности мировой термоядерной войны, которая продолжает угрожать народам массовым истреблением, борьба за мир во всем мире. Объединенными усилиями стран социализма, международного рабочего класса, национально-освободительного движения, всех миролюбивых государств, общественных организаций и массовых движений мировую войну можно предотвратить"³⁵ .

Этот вывод, сделанный в преддверии 30-летней годовщины начала второй мировой войны, - программа действий для всех, кто хочет извлекать уроки из событий прошлого.

³⁵ "Коммунист", 1969, N 9, стр. 25.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Л. А. БЕЗЫМЕНСКИЙ:

Комментарии: