Первое заседание происходившей 4 - 5 февраля 1947 г. очередной сессии Отделения истории и философии Академии наук СССР было посвящено 40-летию со дня смерти великого русского учёного Д. И. Менделеева, Доклад о рукописи Д. И. Менделеева "Мировоззрение" сделал проф. Б. Г. Кузнецов, затем проф. Б. М. Кедров прочитал доклад о логике открытия химических элементов.

Повестку второго дня сессии составили вопросы истории общественной мысли в России. Тему "Идеи Фурье в России в 30- 40-х годах XIX в." осветил проф. И. И. Зильберфарб.

- Интерес к французскому социализму, проявившийся у некоторых представителей передовой интеллигенции России, - сказал докладчик, - усилился в 30 - 40-х годах и привёл к попыткам искать в идеях социализма пути к разрешению важнейших проблем русской действительности.

Несмотря на царскую цензуру произведения Фурье и фурьеристов, равно как и других представителей французского социализма, различными путями попадали в Россию ещё в начале 30-х годов, читались передовыми русскими людьми и увлекали многих из них. Учение Фурье обратило на себя внимание А. И. Герцена, Н. П. Огарёва, Вал. Майкова и других представителей молодой интеллигенция, которые в той или иной мере восприняли некоторые из его идей, хотя и не сделались фурьеристами.

Наибольшее влияние идеи Фурье оказали на критически настроенную по отношению к су шествовавшему социально-политическому режиму русскую интеллигенцию в 40-х годах, в особенности на ту её группу, которая вошла в историю под наименованием петрашевцев. Среди последних, как известно, были люди различных направлений: консерваторы (Н. Я. Данилевский), приверженцы радикально-демократических реформ (М. В. Буташевич-Петрашевский) и сторонники революционных действий (Н. А. Спешнев).

Наиболее выдающийся представитель русских социалистов этого периода, Петрашевский, отвергая элементы фантастики и мистики, имевшиеся в произведениях Фурье, принимал его важнейшие социально-философские идеи (принципы свободной трудовой ассоциации, всестороннего удовлетворения всех потребностей человека, свободной нравственности и др.), но при этом более последовательно развивал некоторые его положения (атеистические выводы из основ натурфилософии Фурье, разрешение в духе коммунизма вопроса о распределении благ в трудовой ассоциации и др.). Используя отдельные идеи Фурье в качестве исходных положений, Петрашевский выдвинул самостоятельные прогрессивные требования радикально-демократического характера применительно к условиям русской действительности, как-то: требование отмены крепостного права, устранение полицейско-бюрократического государства и замена его демократической республикой и др.

Фурьеристские тенденции проявлялись также в литературном творчестве А. П. Баласогло, Д. Д. Ахшарумова и других поэтов-петрашевцев, равно как и в повестях А. И. Пальма, М. Е. Салтыкова-Щедрина и других писателей-прозаиков, участвовавших в кружке Петрашевского. Особенно ярким произведением, богатым фурьеристскими идеями, своеобразно развитыми и интерпретированными, является первая повесть Салтыкова-Щедрина - "Противоречия" (1847 г.), - где раскрыта трагедия личности в условиях современного строя.

Через петрашевцев к учению Фурье в конце 1848 г. приобщился и Н. Г. Чернышевский. Хотя Чернышевский не стал фурьеристом, многие положения социальной философии Фурье, в частности положения морального, психологического и педагогического характера, в значительной мере повлияли в дальнейшем на формирование мировоззрения этого выдающегося русского мыслителя-революционера.

- Рассмотрение влияния идей Фурье в России 30 - 40-х годов XIX в., - заключает докладчик, - даёт основание признать, что, в отличие от стран Запада, для ряда представителей русской передовой мысли, которых нельзя назвать фурьеристами в обычном смысле этого слова, учение Фурье было не доктринёрской догмой, а источником плодотворных идей, стимулировавших и направлявших их самостоятельные усилия к прогрессивно-демократическому, а в некоторых случаях и революционному разрешению важнейших проблем экономической, социальной, политической и культурной жизни России.

Большой интерес вызвал доклад проф. М. В. Нечкиной на тему "Герцен и Огарёв в годы революционной ситуации (1859 - 1863 гг.)". В докладе сообщалось о некоторых новых огарёвских документах из коллекции Русского заграничного архива, переданного правительством Чехословацкой

республики в дар Академии наук СССР и недавно доставленного в Москву. Эти документы существенным образом дополняют наше представление о роли Герцена и Огарёва в годы революционной ситуации и вносят много нового в вопрос о подготовке в России революционного выступления в 1859 - 1863 годах.

М. В. Нечкина охарактеризовала и подвергла анализу пять следующих огарёвских документов, которые все без исключения являются автографами Н. П. Огарёва.

1. Рукопись Н. П. Огарёва под названием "Проект Огарёва", датируемая 1859 - 1860 гг., излагающая план вооружённого восстания в России и основные пункты программы русского революционного движения.

2. Конец беловой рукописи Огарёва (со стр. 5), представляющий собой рассуждение о том, нужно ли тайное общество в России, и дающий на этот вопрос положительный ответ. Эта рукопись также датируется 1859 - 1860 годами.

3. Рукопись Огарёва "Идеалы", датированная 1859 г., излагающая основные черты будущего общественного устройства революционной России после переворота, а также принципы и способы действия тайного революционного общества.

4. Список руководящих лиц военно-революционной организации, содержащий 64 имени офицеров - членов революционной организации. Список должен быть датирован, по мнению М. В. Нечкиной, концом 1862 или началом 1863 года.

5. Рукопись Огарёва "Три вопроса", датируемая апрелем 1863 г., содержащая изложение платформы "Земли и Воли" 60-х годов при предполагавшихся переговорах с революционным обществом Финляндии.

Перечисленные документы дают возможность утверждать, что решение лондонской революционной эмиграции принять участие в организации тайного революционного общества в России нужно отнести к 1859 году.

Решение организовать тайное революционное общество сопровождалось выработкой основ политической программы. В этой программе допускалась возможность установления в России при некоторых условиях конституционной монархии, но "идеалом" признавалось республиканское устройство ("Форма центральной власти - Комитет", - гласит огарёвская рукопись). Будущая революционная Россия представлялась федерацией (или "конфедерацией") девяти федеративных единиц (имелись в виду Балтийский округ, Украина и т. д.).

Революционный переворот представлялся Н. П. Огарёву как "военно-народное восстание", или "повсюдное восстание", элементы организованности в которое должна была внести революционная армия. Признавалось желательным избежать кровопролития и "разорительного" характера восстания. Замысел Огарёва, несомненно, перекликается с герценовской формулой: "Декабристам на Сенатской площади не хватало народа". Декабристские планы восстания оказали несомненное влияние на разработанный Огарёвым план. Внеся к нему "поправку" на народ, Огарёв разработал план высокоорганизованного восстания, "восстания, идущего строем".

Накануне польского восстания 1863 г., или в самые первые месяцы восстания, было решено объединить действия "Земли и Воли" с действиями тайного революционного финского общества, для чего была разработана подробная программа. После начала русской революции Финляндия должна была немедленно получить политическую самостоятельность.

Поскольку Огарёв разрабатывал платформу объединения действий "Земли и Воли" с революционным обществом Финляндии и проявлял полнейшую осведомлённость в делах русской революционной организации, невозможно предположить, что сам он стоял вне этой организации. Это распространённое в литературе мнение опровергают разобранные документы, дающие основание предполагать, что Огарёв входил в руководящее ядро первой "Земли и Воли".

В заключение своего содержательного доклада М. В. Нечкина сообщила, что в обнаруженном в огарёвских бумагах списке офицеров - членов революционной организации - фигурирует "поручик Крупский". Есть основание предполагать, что это лицо является Константином Игнатьевичем Крупским, отцом Надежды Константиновны Крупской.

Выступившая в прениях А. Г. Кравченко на основании опубликованных воспоминаний Н. К. Крупской, некоторых неизданных автобиографических материалов Надежды Константиновны и бесед с ней, подтвердила предположения М. В. Нечкиной относительно поручика Крупского.

В связи с исполнившимся 25-летием со дня смерти русского социалиста-утописта В. И. Танеева (умер в 1921 г.) проф. Б. П. Козьмин выступил с докладом на тему "В. И. Танеев и его литературная деятельность".

- После В. И. Танеева, которого К. Маркс охарактеризовал как "преданного друга освобождения народа", осталось обширное литературное наследство, состоящее из социалистических и философско-исторических трактатов, произведений мемуарного характера и стихотворений - сообщил Б. П. Козьмин.

В центре литературного творчества Танеева стоял вопрос о том, как можно и должно перестроить человеческую жизнь, чтобы счастье сделалось доступным всем людям, а не только кучке избранных. Танеев был непримиримым врагом общественного строя, основанного на классовом неравенстве. Феодально-крепостнические и буржуазные государства он рассматривал как организации, созданные для ограбления трудящихся и для содействия тунеядцам в присвоении ими чужого труда.

По своим философским взглядам Танеев являлся материалистом; однако ему был чужд диалектический метод. Танев, разумеется, был убеждённым атеистом.

Наиболее совершенной формой общества Танеев считал коммунистический строй Его трактаты, написанные в 70-х годах прошлого

века, проникнуты уверенностью в неминуемом торжестве коммунизма. Считая наиболее важной отраслью народного хозяйства земледелие, Танеев считал основой коммунистического общества самоуправляющиеся сельские общины, соединяющие земледельческие работы с другими видами физического труда, а также с трудом умственным. Общины, по Танееву, объединяются в государства, а государства - во всемирный союз коммунистических государств. Государства являются объединениями хозяйственными, а не политическими; политической власти они лишены и создаются исключительно для регулирования экономической деятельности общин, входящих в состав государства.

Представления Танеева об устройстве будущего общества ярко отражали влияние идей Фурье. Но в отличие от Фурье, верившего в возможность мирного преобразования общества, Танеев был убеждён, что без борьбы нельзя преодолеть сопротивления эксплуататоров. Он считал законным применение в этой борьбе революционного террора.

Танеев высоко расценивал деятельность К. Маркса как организатора рабочего движения и руководителя Интернационала. В то же время теоретические взгляды Маркса остались ему чужды. Его миросозерцание стояло на уровне домарксовского утопического социализма.

Танеев относился с ненавистью не только к самодержавию, но и к либеральной буржуазии, пытавшейся, договорившись с царизмом, разделить с ним власть над страной. Симпатии Танеева были на стороне революционеров, однако, поддавшись впоследствии пессимистическим настроениям, Танеев утратил веру в возможность успешной революции в России.

Докладчик отметил необходимость изучения жизни и литературной деятельности В. И. Танеева.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - В. А.:

Comments: