Академия наук СССР. Труды Историко-археографического института. Т. XVIII. Материалы по истории народов СССР. Вып. 7-й. Изд-во Академии наук СССР. М. и Л. 1936. 631 стр. 1 карта. 5000 экз. 17 р. 50 к.

Рецензируемая работа представляет собой публикацию документов, характеризующих социально-экономическое положение Башкирского края в XVII и первой половине XVIII в. и башкирские восстания той же эпохи. Хронологические границы тома - 1600 - 1740 годы. Весь документальный материал разбит на пять отделов: 1. Социально-экономическое положение Башкирского края в XVII и первой половине XVIII в. и причины башкирских восстаний. 2. Восстания в Башкирии в XVII веке. 3. Восстание 1705 - 1711 гг. и последующие события в Башкирии в первой четверти XVIII века. 4. Восстание 1737 - 1739 гг. и 5. Восстание Карасакала 1740 г. и феодально-крепостнический террор после его подавления.

Публикация снабжена вступительной статьей А. П. Чулошникова "Феодальные отношения в Башкирии и башкирские восстания XVII и первой половины XVIII вв.", археографическим введением, библиографией и указателями - именным географическим и предметным.

Для сборника был использован ряд архивных фондов Москвы и Ленинграда, а также документы из собрания ленинградского отделения Института истории Академии наук СССР.

Однако следует прямо сказать, что архивные материалы использованы недостаточно. Для XVII в. не использован фонд Уфимской воеводской избы, хранящийся в ГАФКЭ. Не использованы книги и столбцы Сибирского приказа и еще один фонд ГАФКЭ - Калмыцкие дела, - составляющий часть фонда Коллегии иностранных дел. Отсутствие материалов из вышеупомянутых фондов лишило публикацию той полноты, какую в ней хотелось бы видеть.

В археографическом введении отмечается, что материалы, включенные в сборник, "должны не только представить полную картину восстаний в Башкирском крае в XVII и первой половине XVIII в., но также вскрыть основные причины этих восстаний, указать районы, охваченные ими, отметить взаимоотношения башкир со своими соседями - калмыками, каракалпаками, казахами и сибирскими татарами - и, наконец, в некоторой хотя бы степени способствовать постановке и разрешению проблемы о классовом строении башкирского народа в это время, экономическом его положении и степени участия в общей борьбе разных социальных его слоев" (стр. 67). Для XVII в. ни одна из поставленных в сборнике задач не выполнена, так как помещены лишь отрывочные материалы, не дающие цельного представления ни об экономическом и социальном строе Башкирии, ни о башкирских восстаниях. Материалы по XVII в. не расширяют сведений, известных исследователям из ранее опубликованных источников, хотя бы из "Актов исторических" и дополнений к ним. Достаточно указать на тот факт, что крупнейшее из башкирских восстаний XVII в. - сеитовское (1676 - 1683 гг.) - почти не представлено никакими новыми документами.

По XVIII в. фонды охвачены более широко, и можно говорить лишь о полноте использования того или иного из них. Привлечение фонда Приказных дел новых лет позволило бы гораздо полнее осветить начальный период восстании 1705 - 1711 гг., называемого по имени его главных вождей алдаро-кусюмовским.

Если бы составители сборника изучили, например, дело N 1 1706 г. из фонда

Башкирских дел, то они обнаружили бы ряд неизвестных писем стольника Дмитриева-Мамонова из Казани в Посольский приказ к Головину, где он сообщал, что весной 1706 г. восставшие башкиры разоряли русские деревни и избивали жителей в районе Самары¹ . Использование фонда Приказных дел новых лет позволило бы документировать начальный период восстания в пределах ногайской дороги, где поднял восстание Иман Батырь.

Вступительная статья А. П. Чулошникова посвящена характеристике социального строя Башкирии XVII - XVIII вв. и башкирским восстаниям XVII и первой половины XVIII века. Автор хотел на основе первоисточников "вскрыть все конкретные особенности общественного устройства башкирского народа в XVII - XVIII веках". Следует прямо сказать, что разрешение этой задачи не может быть признано удовлетворительным. Ясной характеристики башкирского социального строя не получилось. Автор подробно останавливается на феодальной верхушке - тарханах - и дает о них достаточное представление, но другие элементы феодального общества: батыри, баи, муллы - остаются почти неосвещенными. Краткая характеристика батырей, данная на стр. 13, не содержит никакого конкретного материала.

Совершенно не выяснено и положение основной массы башкирского народа, которую автор называет "непосредственными производителями". О них он упоминает вскользь и сразу переходит к башкирским припущенникам. Охарактеризовав условия жизни тептерей и бобылей на основании данных, представленных в свое время И. К. Кирилловым и А. И. Тевкелевым, автор рассматривает припущенников как лиц пришлых, другой народности, поселившихся на тех или иных условиях на башкирских землях. В этой трактовке башкиры выступают как эксплоататоры, припущенники - как эксплоатируемые. Но дело в том, что среди припущенников были лица и башкирской национальности, и вот об этих последних во вступительной статье не сказано почти ни слова, а документы имеются и в рецензируемой публикации (NN 7, 9, 20, 25, 29) и в других изданиях.

Обедневшая часть башкирского населения лишалась своих земельных участков и шла в припущенники, т. е. шла на земли тех башкир, которые их сохранили. Обычно одним из непременных условий припуска являлось участие в платеже ясака, наложенного на башкира-вотчинника.

Ниже тептерей и бобылей, по мнению автора, стоят туснаки - зависимые люди, доведенные разорением до крайнего предела и по своему положению напоминавшие русских закладников (стр. 19). При этом автор ссылается на два документа: один помещен в рецензируемой публикации под N 146 (кстати сказать, единственное упоминание о туснаках во всем томе), другой - закон 11 февраля 1736 года. Документ, опубликованный в разбираемом сборнике, представляет собою извет "верного" башкира Емаша Чурагулова о нападении восставших башкир на него и его товарищей и захвате людей и имущества; этот документ не доказывает точки зрения автора и не позволяет говорить о туснаках как о лицах, дошедших до крайней степени разорения. Не спасает автора и сравнение с русскими закладниками. Здесь автор обнаружил недостаточную осведомленность в вопросах русского феодализма. Термин "закладник", или "закладчик", вполне выяснен исследованием Н. П. Павлова-Сильванского, с совершенной убедительностью подкрепленным теми документами, которые он опубликовал² . Говорить, что закладчик - лицо, дошедшее до крайней степени разорения, нет оснований. Ведь были нередки случаи, когда монастырские закладчики брались в гостиную сотню, т. е. становились в ряды состоятельных торговых людей.

Посмотрим, кем является туснак. Это мог быть состоятельный тяглый человек, нашедший для себя более выгодным платить оброк сильному феодалу. Иногда он, не порывая связи со своей тяглой общиной и продолжая нести тягло, вставал под защиту сильного человека, оплачивая эту защиту или оброком или изделием в его пользу. Иногда он не нес никаких обязательств в пользу своего покровителя, а только прикрывался его именем, чтобы избежать притеснений от своей тяглой общины. Были и бедняки, которые закладывались "от бедности"³ . Туснаком мог стать и башкир-вотчинник, и башкир-припущенник, и тептерь, и бобыль. Крайняя степень разорения не являлась необходимым условием тусначества.

Недостаточно отмечено автором наличие родовых пережитков в Башкирии. Признав башкирский социальный строй феодальным, А. П. Чулошников почти не останавливается на родовых пережитках. Между тем их наличие наблюдалось не только в XVII в., но даже в 30-х годах XVIII века. Эта ошибка автора принципиальная. Товарищ Сталин на X с'езде партии прямо указывал, что башкиры, киргизы и народы Северного Кавказа

¹ ГАФКЭ. Фонд Коллегии иностранных дел. Башкирские дела. К-1, д. N 1. 1706 г. лл. 4 - 7. Письма от 29 апреля и 2 мая 1706 года.

² См. "Акты о посадских людях-закладчиках". Летопись занятий Археографической комиссии. Кн. 22-я. СПБ. 1910.

³ См. "Условия русского закладничества". ГАФКЭ. Столбец Оружейной палаты N 41505, лл. 79 - 82, 86 - 88 и т. д.

сохранили натуральный, родовой быт. Это ясное указание автор подменил схемой о феодализме.

Обходит автор молчанием и вопрос об экстерриториальном характере башкирских волостей, а материал об этом имеется и даже в рецензируемой публикации. Взять хотя бы "указ В. Н. Татищева башкирам Уфимского уезда от 24 февраля 1738 г., где Татищев прямо говорит: "Ваши волости имянуемое числите по родам, а не по деревням, и одной волости люди живут по всей Башкири, и в одной деревне люди разных волостей"¹ . - Разработать вопрос о месте родовых пережитков в социальном строе Башкирии XVII - XVIII вв. было совершенно необходимо.

Наконец, автор недостаточно говорит о положении мещеряков на башкирских землях, их взаимоотношениях с башкирами-вотчинниками и социальном строе самого мещерякского общества, которое тоже не было однородным. Внутри мещерякской массы были свои эксплоататоры и эксплоатируемые. Изучение этих вопросов позволило бы объяснить и участие мещеряков в подавлении башкирских восстаний и разорение мещерякских деревень восставшими башкирами.

Таким образом, основными недостатками вступительной статьи в части, касающейся социального строя Башкирии, являются неразработанность вопроса о батырях и других феодалах, неправильная характеристика экономического и социального положения основной массы башкирского населения, неверная трактовка туснаков, недооценка роли родовых пережитков и неудовлетворительное освещение положения мещеряков на башкирских землях.

В той части вступительной статьи, которая содержит характеристику башкирских восстаний, тоже есть некоторые спорные моменты. Говоря о начальном периоде восстания в пределах Казанского уезда, автор высказывает предположение, что, "повидимому, в том же 1705 г. движение захватило также ногайскую Башкирию" (стр. 44). Он при этом не использует напечатанный в сборнике документ под N 119, где имеется указание о восстании Имана Батыря в пределах ногайской дороги (стр. 261), Это место источника в сопоставлении с другим документом, напечатанным под N 21, где имеются сведения о побоях, нанесенных Иману Батырю Сергеевым (стр. 113), позволило бы определить начальный момент восстания 1705 - 1711 гг. в ногайской Башкирии.

Последний вопрос - это общая оценка восстаний 30 - 40-х гг., данная А. П. Чулошниковым. Автор дает неправильную, надуманную схему восстаний в Башкирии, которые он делит на пять периодов. В конце концов, читатель остается в недоумении: как же автор их трактует? Что это: восстания угнетенного народа против угнетателей, возглавляемые феодальной верхушкой, или восстания широких масс "непосредственных производителей", как он их называет, и против иноземных угнетателей и против собственных феодалов? Определенного ответа на вопрос автор не дает. Едва ли можно эти восстания рассматривать как восстания, направленные против собственных феодалов. Правда, очень многие башкирские феодалы участвовали в подавлении восстаний, на это делал определенную ставку и начальник карательной экспедиции генерал Соймонов² , но тем не менее восстания часто возглавлялись тоже феодалами. Тем не менее, освободительный характер борьбы башкирского народа против колониального гнета царизма вырисовывается ясно как в восстании 1740 г., так и особенно в 1755 году.

Совершенно правильно рассматривая царскую колониальную политику в Башкирии как политику правительственных верхов, автор все же допускает такие выражения, как "русская колониальная политика", "русское господство", "систематическое проникновение русской колонизационной волны" в приложении к колониальной политике царизма. Это политически неверно. Наконец, автор, подчеркивая колониальную политику царизма, должен был одновременно указать на прогрессивность России, по сравнению с Востоком, на то, что русское господство "было цивилизирующим для Черного и Каспийского морей и для Центральной Азии, для башкир и татар" (Энгельс).

Подводя итог, следует сказать, что неправильная вступительная статья и отмеченная неполнота использования архивных фондов в значительной мере снижают научное значение сборника, который вводит в научный оборот много нового, совершенно неизвестного материала.

¹ ГАФКЭ. Фонд Коллегии иностранных дел. Башкирские дела. Документ N 165, стр. 362.

² ГАФКЭ. Фонд Коллегии иностранных дел. Башкирские дела. Документ N 183, стр. 417 - 418.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Н. УСТЮГОВ:

Comments: