"Очерки истории Ленинграда". Том I. Период феодализма (1703 - 1861 гг.). Академия наук СССР. Институт истории. Изд-во Академии наук СССР. М. -Л. 1955. 896 стр. Тираж 10000. Цена 45 руб. 65 коп.

В связи с 250-летием основания Петербурга коллектив ленинградских ученых подготовил трехтомный труд "Очерки истории Ленинграда". Первый том "Очерков" доводит изложение истории города до времени установления капиталистической формации в России. Том написан большим авторским коллективом под руководством ответственного редактора М. П. Вяткина.

"Очерки" являются ценным начинанием. В них впервые дается систематическое освещение истории многообразной жизни города на фоне общего развития России. Авторский коллектив провел большую исследовательскую работу, заново изучил обширный круг первоисточников, привлек значительные архивные материалы, а также многочисленные издания и публикации того времени. Широкое освещение получила в книге экономическая жизнь Петербурга, особенно строительство промышленных предприятий и их деятельность. Систематически прослеживается рост и размещение городского населения, источники его пополнения и его социальная структура; освещается история застройки города и его благоустройства. Развернутую характеристику получили важнейшие архитектурные комплексы и отдельные замечательные памятники Ленинграда. Освещена общественная жизнь города и разные стороны его культурной истории.

В процессе написания книги перед авторами неизбежно возникали серьезные трудности. Петербург - центр общероссийского значения, столичный город, являвшийся на протяжении веков средоточием экономической, общественно-политической, культурной и государственной жизни страны. Поэтому нужно было суметь, выделив материал, относящийся непосредственно к истории города, связать его с материалом общерусской истории таким образом, чтобы не терялась специфика истории самого города. Авторам не всегда удается справиться с этой задачей. Успешно она решена для таких тем, как население города, планировка и застройка Петербурга, городское хозяйство, характеристика архитектурных памятников. Значительно труднее было найти это решение для истории экономического развития города, его общественной, политической и культурной жизни. Так, нам представляется, что, правильно рассматривая экономическую историю Петербурга в свете общего развития экономики России, авторы чрезмерно акцентировали свое внимание на промышленном развитии города. Они привели большой материал о строительстве отдельных предприятий, их организации и производстве. Огромная роль Петербурга как торгового центра, характеристика его внутренней торговли, вся специфика экономического быта города показаны значительно более скупо. В результате такого освещения Петербург феодальной эпохи, и особенно XVIII в., выступает в первую очередь как промышленный центр, даже как центр тяжелой промышленности (с конца XVIII в.), что явно предвосхищает его более позднее развитие - в эпоху капитализма. Цельного представления об особом экономическом облике Петербурга XVIII в. не создается.

Чрезмерное подчинение изложения истории города общерусской тематике сказалось и в освещении общественно-политической и культурной жизни. Характеристики крупных исторических событий и наиболее выдающихся деятелей (имеющих, естественно, общерусское значение) нередко заслоняют специфическую историю города. Нам думается, что центр тяжести следовало перенести с характеристики самих событий и деятелей на освещение отражения этих событий и деятельности рассматриваемых лиц в жизни петербургского общества, их влияния на общественный быт Петербурга. "Очеркам" не хватает конкретных картин отдельных колоритных явлений общественной жизни, таких, как петровская ассамблея, первые театральные представления 1750-х годов, дворцовые приемы Екатерины II, книжная лавка

Смирдина и т. п. Авторы мало использовали мемуары современников (в частности, не использован недавно опубликованный "Тагильский дневник"), дающие живую картину Петербурга пушкинской поры. История дворцовых переворотов заслонила историю общественно-политической жизни самого Петербурга.

Не все удачно в структуре "Очерков". Из общего плана книги выпал вопрос о территории города. Авторы не показали процесса исторического складывания его периферии с последовательным включением ее в единый экономический и культурный комплекс Петербурга. С вопросом о территории органически связаны вопрос о росте населения города, проблемы его застройки и планировки. Нам представляется, что единая тема "Территория и население" должна стоять в начале каждого раздела. Так сделано, в частности, в III томе "Истории Москвы". Вопросы социальной структуры и социального быта города правильно было бы включить в главу об экономике. Наконец, история архитектуры как искусства неправомерно объединена с историей планировки города: следовало бы связать ее с историей художественной жизни.

Вызывает сомнение целесообразность раздельного рассмотрения общественной и культурной жизни города. Так, деятельность Вольного экономического общества была связана не только с общественной, но и с научной жизнью, а работа Академии наук по-своему отражала общественную жизнь и общественную борьбу в Петербурге.

Необходимо особо остановиться на трактовке авторами отдельных общих вопросов.

Авторы правильно определили основное содержание рассматриваемого периода как периода постепенного вызревания с середины XVIII в. новых, капиталистических отношений и нарастания кризиса феодальной системы. Но это положение следовало раскрыть в общем введении, а не повторять его в каждой главе в качестве общей формулы. Между тем указанная формула распространена даже на вопросы архитектуры, что является данью социологизму, господствовавшему одно время в нашем искусствоведении. При этом архитектура петровского времени характеризуется авторами "Очерков" как "реалистическая" и "отвечавшая вначале требованиям и задачам укрепления национального государства помещиков и нарождавшегося класса купечества" (стр. 142). "Прогрессивность нововведений начала XVIII в., связанных в большей части с традициями русской архитектуры", определяется как "органическое сочетание эстетических требований с практической целесообразностью", после чего следует заявление о ее "классовой ограниченности", о ее служении "интересам господствующих классов - дворянства и купечества" (стр. 137). Узость таких социологических, в дурном смысле, определений усугубляется указанным смешением архитектуры как искусства с планировкой и застройкой, в которых классовые характеристики, конечно, играли существенную роль.

Авторы далее настойчиво противопоставляют архитектуру Петербурга западноевропейской архитектуре того времени и стремятся во что бы то ни стало связать творчество петербургских зодчих с традициями Московской Руси или даже (в части декоративных приемов) Владимира и Суздаля XII в. (см. стр. 560; речь идет о барельефах "летящих Слав" на фасаде Адмиралтейства, соединяющихся, добавим, с фигурами античных героев на башнях и рядом ионических колонн). Собрав ценный материал о деятельности русских архитекторов в строительстве Петербурга, авторы настойчиво противопоставляют их "кратковременным гастролерам-иностранцам". Между тем сами же они отмечают выдающиеся работы Трезини, обоих Растрелли, Камерона, Кваренги и др. Эти выдающиеся архитекторы отдали работе в Петербурге десятки лет своей жизни, и их деятельность неотделима от истории русской архитектуры. Уникальный архитектурный ансамбль Петербурга, мастерски вписанный в естественные географические рамки и бесспорно представляющий замечательную страницу в истории русской и мировой архитектуры, был создан общими силами русских и зарубежных мастеров на основе достижений мирового и русского искусства.

С традициями Московской Руси авторы' связывают и петербургскую театральную культуру XVIII в. (стр. 235), а интермедии, ставившиеся на сцене театра Наталии Алексеевны между действиями пьесы, по их мнению, "продолжали национальную традицию народных скоморошьих игрищ старой Руси" (стр. 236). Ссылки на традицию подменяют решение проблемы общественной основы оформления нового рус-

ского театра, совершающегося при этом не в начале, а в середине века.

Авторы явно преувеличивают роль Петра I в создании национального искусства: лично Петру приписывается реализация прогрессивных нововведений в архитектуре (стр. 137), разработка отдельных композиционных планов, например, Петергофа (стр. 136); архитектор М. Г. Земцов называется "выучеником Петра" (стр. 128). Новый русский театр в Петербурге создает, по мнению автора, Наталия Алексеевна, "разделяя взгляды Петра I (стр. 236). В то же время нередко упрощенно трактуется созидательная роль народа. Народный труд определяет развитие народного хозяйства, а творческие силы народа являются источником передовой национальной культуры. Но авторы превращают это положение в банальную фразу, которой прикрывают принудительные мобилизации, высылки в Петербург работных людей-строителей, каторжные работы на Галерной верфи и т. п. (стр. 56 и др.).

Наконец, характеризуя развитие общественной мысли и культуры, авторы "Очерков" считают возможным говорить лишь о прогрессивных явлениях и деятелях прошлого и обходят молчанием все, что не подходит под это определение. Но развитие общественной мысли, науки и культуры осуществляется в процессе борьбы нового со старым, передового с реакционным и отсталым. Из поля зрения читателя "Очерков" выпадает деятельность таких правительственных деятелей из петербургской знати, как Панины, а политические идеологи дворянства Сумароков и Щербатов выступают лишь в роли критиков дворянства (стр. 200, 395). Значение движения декабристов выступило бы более выпукло, если бы был показан рост мракобесия в дворянских и придворных кругах - библейское общество, князь Голицын, митрополит Серафим и архимандрит Фотий, кружок Татариновой и т. п.

*

60 - 90-е годы XVIII в. авторы характеризуют как "период зарождения капиталистического уклада" (нам кажется только, что было бы правильнее говорить не о зарождении, а о складывании капиталистического уклада и датировать этот процесс второй половиной XVIII в.). Первая половина XIX в. верно определяется в "Очерках" как "период разложения и кризиса крепостнической системы".

В первой главе "Очерков" дана краткая история северо-западного района России до возникновения Петербурга. К истории собственно Петербурга она имеет лишь отдаленное отношение. Вторая глава посвящена основанию Петербурга, политической и общественной жизни города в 1703 - 1725 годах. В небольшом разделе, посвященном двум последним вопросам, внимание в основном сосредоточено на организации петровского абсолютизма. Раздел этот фактически относится к общей истории России. Общественная жизнь самого Петербурга осталась вне поля зрения авторов.

В III главе - "Экономическая жизнь Петербурга до 60-х годов XVIII в." - приводится большой фактический материал по отдельным предприятиям Петербурга - их строительству, составу и комплектованию рабочей силы, оборудованию и производству. Но этому материалу не хватает обобщения. Лишь применительно к более позднему времени была бы уместна ссылка автора на то, что "промышленная политика" правительства, опасавшегося скопления работных людей в Петербурге и их волнений, тормозила промышленный рост города. Напротив, в период, освещаемый в книге, происходили еще массовые мобилизации работных людей в Петербург. Автором недооценивается торговое значение Петербурга, рост петербургского рынка, связанный, в частности, с увеличением населения новой столицы, с ее растущим портовым хозяйством и развитием мелкой промышленности. Небольшая последняя часть главы (11 стр. из 41) почти целиком посвящена балансу внешней торговли Петербурга. Развитие петербургского порта рассматривается больше в плане общерусской торговли, чем в связи с внутренней экономической жизнью самого Петербурга.

Обстоятельные статистические данные показывают источники пополнения населения Петербурга в этот период и его основной состав (гл. IV). Сообщаются данные об условиях поселения в городе пришлого населения, об образовании примыкающих к городу, а затем 'сливающихся с ним слобод. Однако мало внимания уделено характеристике социального состава населения, в отношении же влиятельной прослойки петербургского купечества авторы приводят в основном лишь статистические сведения.

Глава об архитектуре и планировке города до 60-х годов XVIII в. страдает ука-

занными методологическими недостатками, однако она содержит богатый конкретный материал по истории общей застройки города, характеризующий наиболее замечательные архитектурные памятники и отдельные архитектурные комплексы. Самым ценным в главе представляется картина общей планировки Петербурга в этот период. В главе V особенно интересен материал по развитию городского хозяйства Петербурга: организация водных коммуникаций в Петербурге, строительство мостов и устройство мостовых и т. д. Менее удачен раздел, посвященный городскому управлению. Здесь дается очерк истории общего законодательства по вопросам городского управления, а история управления самого Петербурга в значительной мере служит лишь иллюстрацией этого общего законодательства. Конкретная работа органов городского управления Петербурга раскрыта в "Очерках" слабо. Мы не видим живых людей, которые работали в этих учреждениях, не видим, как складывались отношения последних с отдельными сословными группами, и т. п. Не показана, в частности, роль купеческой верхушки Петербурга в разных областях управления городским и государственным хозяйством.

Глава VII - об общественной и политической жизни Петербурга с 1725 до 60-х годов XVIII в. - посвящена в основном общерусской истории, а не Петербургу. Слабый показ общественной жизни объясняется также недостаточным освещением соответствующих сторон деятельности научных учреждений. Следует напомнить, что к этому периоду относится такое яркое событие, как созыв Уложенной комиссии 1754 - 1757 гг., а также ряд политических процессов. Отражение дворцовых переворотов в общественном быту, яркие картины переселения двора остались непоказанными. Вызывают возражения некоторые отдельные положения. Так, едва ли можно согласиться с изображением Татищева в роли критика крепостного права, хотя бы и с оговорками (стр. 192). Слишком преувеличено утверждение автора об установлении с 1735 г. "всевластия Остермана" (стр. 194). Нельзя говорить и о восстановлении значения сената при Анне Ивановне, к тому же в дальнейшем с полным основанием говорится о его восстановлении при Елизавете Петровне (стр. 199).

Авторы главы VIII осветили различные стороны культурной жизни Петербурга до 60-х годов XVIII века. Обширный фактический материал приведен в очерке развития школьного дела. Здесь показана педагогическая деятельность ряда крупных ученых и названы имена выдающихся русских ученых и писателей, получивших свою первую подготовку в некоторых из этих учебных заведений (Радищев, Херасков, Зуев, Лепехин, Поленов, Козельский, Поповский и другие). Специальный очерк посвящен русской науке того времени, деятельности Академии наук и связанных с ней учреждений, таких, как Кунсткамера, Библиотека. Авторы справедливо отмечают роль Петербурга в развитии русской науки. Естественно, что в центре внимания оказался Ломоносов и его многогранная деятельность, значение которой, впрочем, далеко выходит за рамки собственно истории Петербурга. В частности, странно звучит утверждение, что Петербург с характерным для этого периода засильем немцев в дворцовой среде и последующим распространением галломании якобы "сыграл значительную роль в развитии русского языка" (стр. 231). Автор, очевидно, перенес на Петербург заслуги Ломоносова в развитии русского языка.

Чрезмерным схематизмом и бедностью конкретных описаний и характеристик страдают очерки, посвященные музыке и изобразительному искусству. Скупо показано развитие русской литературы. Явно недооценено то новое, что внесли в театр сдвиги в общественной жизни середины XVIII в. и развитие русской литературы того времени. В этой связи следовало бы полнее показать литературную и театральную жизнь Шляхетского корпуса (стр. 239 - 240).

*

Во второй части тома, посвященной 60 - 90-м годам XVIII в., также дана обстоятельная характеристика экономической жизни Петербурга и приведен богатый материал о промышленности столицы. Общая оценка рассматриваемого периода не вызывает возражений, но некоторые положения нуждаются в уточнениях. Так, едва ли целесообразно применение к XVIII в. термина "разложение крестьянства", притом без каких-либо оговорок (стр. 253). Авторы справедливо подчеркивают феодально-крепостническое направление правительственной политики (стр. 254), но им следовало бы указать и те стороны законодательства этих лет, которые явились уступкой новым

тенденциям экономического развития России. Воспроизводя общую статистику мануфактур в России (без которой можно было и обойтись при изложении истории Петербурга), автор без всяких оговорок приводит расчеты М. Злотникова и умалчивает о данных официальной статистики, о подсчетах П. Г. Любомирова, будто этот вопрос можно считать уже окончательно решенным. Следовало менее категорично говорить о развитии Петербурга XVIII в., как "центра тяжелой промышленности" и о начале машиностроения в Петербурге (стр. 265 - 266). Конкретные данные, приведенные в "Очерках", напротив, свидетельствуют об огромной роли легкой промышленности в Петербурге, притом неразрывно связанной с торговой жизнью города и особым характером потребительского спроса его населения.

Интересная сводная таблица промышленных предприятий, приведенная на стр. 267, требует дополнительного комментария; авторы не отметили того обстоятельства, что в то время как число предприятий Петербурга на протяжении последней четверти XVIII в. оставалось почти неизменным, размер их продукции вырос более чем в два раза, тогда как за предыдущую четверть века этот рост составил всего около 35%. Жаль, что авторы не привели хотя бы примерных данных о росте числа работных людей на предприятиях. Что касается развития полиграфической промышленности (стр. 278), то о ней, пожалуй, целесообразнее было сказать в главе о культуре в связи с ростом издательского дела в Петербурге. Значительно меньше места уделено в "Очерках" мелкому производству; в этом отношении авторы ограничились главным образом приведением статистических Сведений. Настоящей картины торговой жизни Петербурга в рассматриваемый период "Очерки" не дают. В них сообщаются некоторые данные о торговле Петербурга с внутренними районами России, о поступлении оттуда товаров в Петербург речным путем, а также о рыночных ценах. Но данные о поступлении в Петербург судов почему-то обрываются на 70-х годах, сведения о составе привозных товаров даются только выборочно, ничего не говорится об обширном поступлении потребительских продуктов на петербургские рынки гужевым транспортом. Читатель ничего не узнает о затруднениях с хлебом, которые временами переживала столица, об источниках снабжения Петербурга другими видами товаров. Между тем в архивах сохранились многочисленные донесения петербургских генерал-губернаторов и обер-полицмейстеров, содержащие богатый материал по этим вопросам. Статистические данные фактически заслонили тему торгового быта Петербурга. Отсутствует показ лавочного и рыночного торга, состава торгующих, роли иногороднего купечества и торгующего крестьянства. Внутренние социальные противоречия и здесь остались нераскрытыми.

Глава о населении Петербурга второй половины XVIII в. выделяется более конкретным показом социального быта населения столицы. Но, к сожалению, в "Очерках" в целом этой теме отведено мало места.

Глава об архитектуре и планировке города этого периода насыщена большим конкретным материалом и выгодно отличается от соответствующей главы первой части. Благодаря большой конкретности содержания она восстанавливает общий архитектурный облик Петербурга; его архитектурное строительство непосредственно связывается с именами видных представителей петербургского дворянства и правительства, с крупными учреждениями столицы, с отдельными историческими событиями, здесь происходившими. Богатый материал о развитии городского хозяйства Петербурга приведен в главе XII.

Значительный конкретный материал об общественной и политической жизни Петербурга содержится в главе XIII. В правильном аспекте рассмотрен вопрос об Уложенной комиссии 1767 года. Однако общая оценка деятельности Комиссии и объяснение ее роспуска малоубедительны (стр. 386). Правительство Екатерины II было встревожено чрезмерной активностью депутатов, проявившейся и в обсуждении крестьянского вопроса, и в борьбе купечества против дворянских привилегий, и в активизации самой дворянской оппозиции. С другой стороны, хорошо известно, что в своей законодательной деятельности правительство широко использовало работы Комиссии.

Хорошо показана роль Петербурга как центра русской журналистики, хотя ее история и выходит иногда за рамки собственно Петербурга (например, в характеристике деятельности Новикова). Достаточно хорошо показано место Радищева в жизни передового петербургского общества.

Упрощенной представляется характеристика масонства (стр. 396), его места в жизни дворянского Петербурга. В характе-

ристике общественной жизни дворянского Петербурга не нашло своего места и русское "вольтерьянство". Авторы не уделили здесь внимания и галломании русского дворянства, в борьбе с которой объединились разные течения русской литературы того времени. Слабо освещен и дворцовый быт, занимавший большое место в общественном быту Петербурга.

Освещение культурной жизни столицы и в этом разделе в значительной мере носит справочный характер. Полнее отражена в этой главе театральная и музыкальная жизнь Петербурга.

*

Третья часть первого тома "Очерков истории Ленинграда" посвящена истории Петербурга в период разложения и кризиса крепостнической системы (от конца XVIII в. до 1861 г.). Ее общая структура не отличается от двух предшествующих частей, только рассмотрение общественной и политической жизни разделено для каждой из этих тем на две главы, водоразделом между которыми является восстание декабристов. Такое разделение вполне закономерно. Однако влияние восстания декабристов на жизнь самого Петербурга следовало бы показать более обстоятельно, чем это сделано в "Очерках".

Автор XV главы на обширном материале, охватывающем примерно 70 лет, показал разложение феодально-крепостнической системы и рост новых, капиталистических отношений. К сожалению, отсутствие уточненных данных (см. стр. 449 и 462) не позволило ему привести точное число мануфактур в Петербурге, их долю в общем количестве мануфактур в России, число работных людей на мануфактурах столицы, а также показать размещение промышленных предприятий на территории города. Разработка этих вопросов - очередная задача нашей науки. Мало внимания уделено в главе транспортным связям между Петербургом и Москвой в первой половине XIX в. (стр. 491); о пароходстве на Неве, игравшем немалую роль в хозяйственной жизни города, вообще ничего не сказано. Следовало бы полнее обрисовать внутреннюю торговлю и показать связь петербургской торговли с местной промышленностью.

В главе XVI - о населении Петербурга - приведено много ценного материала, частично извлеченного из архивных источников. Особенно интересны сведения о цеховых мастеровых, о работающих по найму, о разночинцах, о рабочих, строивших Казанский и Исаакиевский соборы. Таблица на стр. 513, показывающая динамику развития отдельных категорий городского населения с 1801 по 1857 г. и их соотношение, включает временное, пришлое население; последнее можно было выделить, в частности, на основе количества выдававшихся полицией билетов для пришлых рабочих. Это дало бы более близкую к истине цифру постоянного населения Петербурга. Кроме того, следовало указать на большое количество в Петербурге воинских частей, чиновников и лиц, обслуживавших потребности царского двора. Наконец, нужно было объяснить интересные данные об увеличении численности дворян с 1801 до 1849 г. (примерно в 3 1/2 раза) и о значительном уменьшении их числа с 1849 до 1857 г. (почти на 11 1/2 тыс.), о большом росте числа дворовых с 1801 до 1831 г. (больше чем в 3 1/2 раза) и резком уменьшении их, почти на 42 тыс., к 1857 г., о чрезвычайно быстром росте числа крестьян с 1801 до 1857 г., в 4 раза, и, в частности, о росте их вдвое с 1843 до 1857 года. Все эти показатели отражают процесс перехода от феодального к капиталистическому городу. Цельный очерк истории архитектуры Петербурга в первой половине XIX в. дает глава XVII. В ней очень хорошо обрисована деятельность замечательных архитекторов первой половины XIX в. А. Д. Захарова, А. Н. Воронихина, В. П. Стасова и К. И. Росси. Но и здесь имеет место отрыв от истории зарубежного искусства. С другой стороны, насаждение при Николае I в русской архитектуре "русско-византийского стиля" следовало бы связать с реакционной теорией "официальной народности". С общей критической характеристикой архитектурного строительства при Николае I не вяжется восхваление деятельности К. А. Тона, А. И. Штакеншнейдера и др. К сожалению, в главе XVIII мало иллюстраций. Читатель не найдет здесь изображений Исаакиевского собора (даны лишь акварель и рисунок его постройки), улицы Росси, Белоколонного зала в Смольном, Александрийского театра, Павловских казарм, внешних фасадов Адмиралтейства и т. д. "Панорама Петербурга" (с башни Кунсткамеры) работы Тозелли (1817 - 1820 гг.), состоящая из 10 рисунков, помещена без каких-либо пояснений (стр. 576 - 577); только люди, хорошо знающие Петербург, могут догадаться, что изображено на этих рисунках. План Петербурга 1840 г. (между страни-

цами 560 и 561) не пояснен; имеющиеся на нем цифровые и буквенные обозначения ничего читателю не дают. К тому же масштаб его чрезвычайно мал.

В главе XVIII - "Городское управление и городское хозяйство Петербурга от конца XVIII в. до 1861 г." - приведен большой фактический материал, но читатель не получает четкого ответа на вопрос, имел ли место прогресс в благоустройстве города в XIX в. по сравнению с XVIII в., что дали городскому хозяйству и городскому благоустройству капиталистические отношения.

Последние четыре главы книги представляли для авторов особые трудности в смысле отбора материала. Что, например, нужно было сказать в книге, посвященной истории Петербурга, о восстании декабристов? В "Очерках" сделана неудачная попытка дать в укороченном виде всю историю декабристского движения. Между тем было бы целесообразнее показать корни этого движения в Петербурге, связи его с общественно-политической жизнью столицы, с ее дворянскими, военными и чиновными кругами и, рассказав более подробно о событиях 14 декабря 1825 г., показать влияние движения декабристов на последующую общественно-политическую жизнь Петербурга.

Ряд тем из области внутренней и внешней политики царского правительства освещен в "Очерках" как-то однобоко и неполно. Например, на стр. 642 - 643 и 646 кратко сказано о Сперанском и о составленных им планах преобразования России, но создание министерств почему-то показано как результат деятельности Негласного комитета. О преобразовании министерств и создании Государственного совета в 1810 - 1811 гг. не сказано ни слова, хотя эти учреждения действовали на территории Петербурга.

Не вполне удовлетворяет решение вопроса об освещении деятельности великих русских писателей, связанных с Петербургом. Что важно сказать в "Истории Петербурга" о Пушкине, который родился в Москве и который многие годы жил вне Петербурга? О каких его произведениях надо говорить в "Истории Петербурга"? На стр. 730 кратко охарактеризован "Борис Годунов", написанный вне Петербурга, но впервые поставленный на сцене петербургского театра при Пушкине и изданный в 1831 году. В то же время даже не названы другие драматические произведения Пушкина, хотя их появление связано с Петербургом, где они были написаны, напечатаны и подготовлены к постановке на сцене. Так, незаконченная пьеса "Сцены из рыцарских времен" была написана в 1835 г. в Петербурге, пьеса "Моцарт и Сальери" была поставлена два раза в Петербурге в 1832 г., пьеса "Скупой рыцарь" была напечатана Пушкиным в 1836 г. в N 1 основанного им журнала "Современник" и подготовлена к постановке на сцене Александрийского театра, но по требованию властей снята по политическим соображениям. Все эти факты характеризуют литературную и театральную жизнь Петербурга в 1830-х годах, но о них ничего не сказано.

В главе XXII - "Просвещение и наука в Петербурге от конца XVIII в. до 1861 г." - особенно подробно говорится о развитии просвещения (стр. 787 - 809). Здесь, однако, недостает сведений о количестве учеников в начальных и уездных училищах, об отношении числа учащихся к количеству населения в городе, о размещении учебных заведений на территории города (соответственно социальному облику отдельных частей столицы).

Состояние общественных наук в Петербурге с конца XVIII в. до 1861 г. (стр. 809 - 832) представлено односторонне и не полно. Читатель почти ничего не узнает о научной разработке и преподавании истории в Академии наук, Петербургском университете, Царскосельском лицее, Училище правоведения и других учебных заведениях Петербурга. Профессор Н. И. Шульгин, автор многочисленных пособий по истории, в "Очерках" не назван; профессор И. К. Кайданов, по учебникам которого учились в России многие поколения, только упомянут. Не получила оценки и деятельность профессора университета М. С. Куторги. Почти ничего не говорится о деятельности Н. Г. Устрялова, в течение многих лет ведущего профессора по кафедре русской истории, а затем академика. Ничего не сказано о научном и общественном значении деятельности К. И. Арсеньева. Не упомянуто, что в 50-х годах в Петербургском университете стали работать М. М. Стасюлевич, К. Д. Кавелин, Н. И. Костомаров. Не все из этих деятелей принадлежат к демократическому или даже к прогрессивному направлению. Но без характеристики их деятельности нельзя представить состояние общественных наук в Петербурге в рассматриваемый период.

О Гоголе как профессоре Петербургского университета, конечно, следовало бы сказать больше. Больше повезло в "Очерках" исследователям истории Востока и Византии. О них даны некоторые сведения.

Несколько частных замечаний по этой главе. Говоря о Белинском, незачем было ставить его в первый ряд мировой экономической мысли (стр. 818); сам Белинский никогда не претендовал на роль экономиста. "Письма об изучении природы" Герцена скорее относятся к истории философии, чем к истории естествознания (стр. 833). Непонятно употребление термина "военная идеология" (стр. 821).

*

Работа в целом написана хорошим, литературным языком, но в некоторых местах изложение представляется излишне сухим, лишенным живого индивидуального колорита и необходимой образности.

"Очерки" снабжены большим количеством карт. Воспроизводятся многие старинные карты Петербурга, представляющие большой интерес. Однако их следовало все же дополнить несколькими авторскими картами тематического порядка с нанесением соответствующего конкретного материала; например, картой размещения промышленности на определенный период, картой культурных учреждений. Книга дает богатый иллюстративный материал (по бытовой тематике) и особенно по архитектуре города. Однако и здесь интересную подлинную архитектурную иллюстрацию следовало бы в отдельных случаях дополнить непосредственным воспроизведением памятника или его деталей для лучшего показа специальных моментов, отмеченных в авторском тексте. Издательству следовало позаботиться о лучшем качестве выполнения иллюстраций.

Приложенный к тому справочный аппарат ограничивается именным и топографическим указателями по тексту. Было бы желательно, чтобы в томе имелись также указатели источников и литературы по отдельным главам, позволяющие читателю расширить свое представление по той или иной теме.

Несмотря на сделанные замечания, нельзя не подчеркнуть, что авторами проделана большая и полезная работа. В книге собран большой фактический материал, во многом обогативший наши знания по истории Петербурга периода феодализма, значительно продвинувший вперед изучение его истории и тем самым обогащающий наши знания и помогающий изучению истории СССР. Этим определяется значение книги не только для широкого круга читателей, но и для специалистов-историков.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Н. Л. РУБИНШТЕЙН, К. В. СИВКОВ:

Комментарии: