Без малого два столетия литературные и исторические реминисценции "Слова о полку Игореве" привлекают к себе исследовательскую мысль. Ныне расшифрованы и объяснены многие трудные места текста, раскрыта публицистическая направленность произведения, выявлены содержащиеся в нем литературные заимствования, установлена историческая основа большинства его свидетельств. Иные же места поэмы остаются еще не до конца понятыми. Между тем в них заключены важные сведения по истории Древнерусского государства, проливающие, свет и на время происхождения самого "Слова".

Публикаторы и комментаторы давно обращали внимание на строки памятника, характеризующие одного из самых ярких и беспокойных деятелей древнерусской истории - полоцкого князя Всеслава Брячиславича. Судьба его была необычайной. Он терпел жестокие поражения, сидел в темнице, подвергался изгнанию из Руси. Но, родившись буквально в "сорочке"¹ , полоцкий князь после заточения возносился на киевский стол, внезапно нападая на врагов, одерживал победы и вновь возвращался в родной Полоцк. Автор "Слова" трижды упоминает Всеслава. Самое важное и интересное упоминание - последнее: "Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше; изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше"² .

Свидетельство это помещено в "Слове" между сообщениями о битве на Немиге и описанием пребывания Всеслава в Киеве. Битва произошла 3 марта 1067 года. В июле 1067 г. Всеслав был брошен в тюрьму в Киеве, а 15 сентября 1068 г. - освобожден восставшими киевлянами и возведен на киевский стол, который и занимал в течение семи месяцев³ . Следовательно, описанные действия Всеслава относятся к промежутку между 3 марта 1067 г. и 15 апреля 1069 г., скорее всего ко времени его пребывания на киевском столе (середина сентября 1068 г. - середина апреля 1069 г.).

Процитированный отрывок, особенно его заключительные слова, вызвал затруднения у интерпретаторов "Слова". Первые его публикаторы (А. И. Мусин-Пушкин, Н. Н. Бантыш-Каменский, А. Ф. Малиновский)

¹ По летописи, Всеслав родился "от вълхвованья". "Матери бо родивши его, бысть ему язвено на главЬ его. Рекоша бо волсви матери его: "Се язвено навяжи на нь" (ПСРЛ. Т. I. Л. 1926 - 1928, стб. 155). Согласно разъяснению Д. С. Леонардова, "язвено" и есть околоплодная оболочка - "сорочка" (см. Леонардов Д. С. Полоцкий князь Всеслав и его время. В кн.: Полоцко-Витебская старина. Вып. II. Витебск. 1912, с. 163, 166).

² Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новагорода- Северского Игоря Святославича. М. 1800, с. 36.

³ ПСРЛ. Т. I, стб. 166, 167, 171, 173.

стр. 19

относительно фразы "великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше" сделали примечание: "Не вразумительно" и совершенно исключили ее из своего перевода⁴ . Слово "Хърсъ" они принимали за имя нарицательное, а значения его не знали. В 1805 г. известный ревнитель российской словесности А. С. Шишков догадался, что "Хърсъ" - имя собственное⁵ , а через полтора десятка лет Я. О. Пожарский дал еще более точное истолкование этого слова. Указав, что Хорс "известен в числе болванов киевских", т. е. был одним из древнерусских божеств, он предложил и верный перевод: Всеслав "великому Хорсу волком путь перебежал"⁶ .

Пожарскому и его современникам не было известно, что именно олицетворял собою Хорс. Поэтому формально правильный перевод еще требовалось понять: что значило пересекать путь какому-то божеству? Утверждалось, что в "Слове" допущена ошибка, и вместо "Хръсови" надо читать "Днъпрови". Особенно настаивал на этом П. Г. Бутков. Он предложил весьма сложное объяснение того, почему в данном месте поэмы надо читать именно "Днъпрови"⁷ . Искусственность его построения несомненна⁸ , но заслуживает внимания следующая мысль, высказанная Бутковым: "Ежели Всеслав быстрым бегом пересекал путь Хръсови, надобно, чтоб под сим именем скрывалось что-либо движущееся по земли"⁹ . Если исключить слова "по земли", то его истолкование фразы о Хорсе будет в принципе верным.

Рассуждение Буткова заставляло последующих комментаторов "Слова" отвергать правильность перевода Пожарского ("болван киевский", по их мнению, двигаться не мог). Но когда в 1840 г. П. И. Прейс доказал, что Хорс - это солнце¹⁰ , точность перевода Пожарского стала очевидной.

Трудной для понимания оказалась и фраза "изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя". В издании 1800 г. она переводилась: "из Киева до Курска и до Тмуторокани"¹¹ . Уже Шишков усомнился в таком прочтении, но ничего взамен предложить не смог. Ясность и здесь внес Пожарский. Основываясь на древнерусском переводе евангелия, данных чешского и польского языков, он заключил, что "до куръ" означает "до петухов", т. е. "до пения петухов", "поздней ночью"¹² . Хотя до сих пор повторяются предпринимавшиеся еще в XIX в. попытки произвести "до куръ" из арабского, греческого и татарского (тюркского) языков, перевод Пожарского надо признать единственно верным¹³ . Позднее он был

⁴ Ироическая песнь, с. 36, прим. "с".

⁵ Шишков А. С. Примечания на древнее сочинение, называемое Ироическая песнь о походе на половцев, или Слово о полку Игоревом. В кн.: Сочинения и переводы, издаваемые Российскою Академиею. Ч. I. СПб. 1805, с. 168. Бывший адмирал решил, что этим словом обозначался приморский город Херсон, и дал такой перевод отрывка: "Всеслав не только в царстве своем судил людей и раздавал города князьям, но и многие другие страны, как то Херсон и Тьмуторокань, поспешно облетал".

⁶ Слово о полку Игоря Святославича, удельного князя Новагорода-Северского, вновь переложенное Яковом Пожарским, с присовокуплением примечаний. СПб 1819, с. 78, 21.

⁷ Якобы потому, что в апреле 1069 г. при бегстве из киевского Белгорода в Полоцк Всеслав должен был посетить Тмуторокань - Остерский Городец, а это можно было сделать, лишь переправившись через Днепр (Бутков П. Г. Нечто к Слову о полку Игоря. - Вестник Европы, 1821, ч. 121, N 21, с. 44 - 45).

⁸ Из-под Киева в Полоцк незачем идти по днепровскому левобережью, где, кстати, и не было никакой Тмуторокани.

⁹ Там же, с. 45.

¹⁰ Прейс П. И. Донесение г. министру народного просвещения из Праги от 26 декабря 1840 г. -ЖМНП, 1841, ч. 29, отд. IV, с. 36.

¹¹ Ироическая песнь, с. 36.

¹² Пожарский Я. О. Ук. соч., с. 78. Его перевод соответствующего места "Слова": "из Киева в Тмутаракань до петухов поспел" (там же, с. 21).

¹³ Дылевский Н. М. Неоправданный возврат к прежнему - "изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя" в "Слове о полку Игореве". В кн.: Проблемы изучения культурного наследия. М. 1985.

стр. 20

подтвержден находкой совершенно совпадающего выражения в тексте "Студийского устава" XV в.: "Починають вечернюю и до куръ доспъеть отпущение"¹⁴ .

Увлеченные истолкованием заключительных слов отрывка, исследователи уделяли меньшее внимание его началу. Объяснение текста о том, что полоцкий князь "людемъ судяше, княземъ грады рядяше", как будто не вызывало затруднений. В издании 1800 г. он был переведен так: Всеслав "людей судил, князьям города раздавал". В 1844 г. лингвистический анализ этого места дал Д. Н. Дубенский, указавший, что "княземъ" - дательный падеж множественного числа от слова "князь", а "рядяше" - третье лицо единственного числа имперфекта от глагола "рядить" в значении "приказывать", и перевод должен был получиться таким: "Всеслав князь людей судил, князьям города приказывал". Но сам Дубенский предпочел иной вариант: "князьям города рядил"¹⁵ . Поныне это место так и переводится: "Всеслав князь людям суд правил, князьям города рядил [властвуя, следовательно, над судьбой и простых людей, и князей]"¹⁶ . Однако такой перевод не полностью раскрывает смысл фразы. Источники позволяют более точно понять термины "рядить", "рядиться", "уряжаться", "составлять ряд", имея в виду отношения не вообще между разными людьми, а именно между князьями.

В летописании этими терминами определялись договоры или переговоры между князьями, касавшиеся преемственности власти, перехода княжеств по наследству, военных союзов¹⁷ . Но чаще "ряды" касались перераспределения волостей¹⁸. Показателен в этом отношении текст Ипатьевской летописи под 1169 г.: "И тако начаша ся рядити о волость, шлюче межи собою, Рюрикъ и Давыдъ и Володимиръ съ Мьстиславомъ, и уладившеся о волость, цЬловаша хрестъ"¹⁹ . Данные о "рядах" XII в. показывают, что автор "Слова о полку Игореве", говоря о Всеславе, который "княземъ грады рядяше", отобразил существовавшую в древней Руси дипломатическую и политическую практику. Интерес приведенного свидетельства "Слова" о междукняжеском ряде, предусматривавшем перераспределение городов, в том, что оно - древнейшее²⁰ . Перевести же это место "Слова" следовало бы, с учетом сказанного, так: "Всеслав князь людей судил, князьям города раздавал (или давал) по соглашению". Такова филологическая интерпретация данного фрагмента.

Что касается критики исторической, то тут сделано гораздо меньше²¹ . Можно выделить лишь исследование М. Н. Тихомирова о восста-

¹⁴ Перетц В. Н. Слово о полку Ігоревім. В кн.: Українська Академія наук. Збірник історично-філологічного відділу. У Київі. 1926, с. 298; Виноградова В. Л. Словарь-справочник "Слова о полку Игореве". Вып. 3. Л. 1969, с. 37 - 38.

¹⁵ Дубенский Д. Н. Слово о плъку Игореве Святъславля пЬстворца старого времени. В кн.: Русские достопамятности. Ч. III. М. 1844, с. 198, 197.

¹⁶ Слово о полку Игореве. Серия "Литературные памятники". М. -Л. 1950, с. 70, 97 (пер. Д. С. Лихачева). Этот перевод (без пояснения, заключенного в квадратные скобки) сохранен в изданиях: Слово о полку Игореве. Л. 1967, с. 64; Слово о полку Игореве. М. 1983, с. 73. Ср.: Слово о плъку ИгоревЬ. М. 1938, с. 47; Слово о полку Игореве. М. 1981, с. 191 (пер. В. И. Стеллецкого).

¹⁷ ПСРЛ. Т. II. СПб. 1908, стб. 470 - 471, 521, 548, 613, 616, 618, 689.

¹⁸ Там же, стб. 523, 524, 571, 577, 578, 682, 683, 685, 696, 697, 699, 700.

¹⁹ Там же, стб. 534.

²⁰ Обращаясь к Олегу Святославичу, Владимир Мономах призывал его: "а о се ся ряди", имея в виду ряд между Олегом и своим сыном Мстиславом относительно волостей, где они сидели (ПСРЛ. Т. I, стб. 254). Письмо Мономаха Олегу, содержащее приведенные слова, датируется 1096 годом. Повесть временных лет (ПВЛ) под 1102 г. сообщает о ряде между Святополком Изяславичем и Владимиром Мономахом, касавшемся распределения волостей между ними (там же, стб. 275).

²¹ По мнению Д. С. Леонардова (Ук. соч., с. 206 - 207), автор "Слова" указывал на Всеславов суд населения Полоцкого княжества и на распределение Всеславом городов между членами полоцкой княжеской семьи, для чего ему надо было договариваться ("рядиться") с населением отдаваемых в уделы городов. Но "Слово о полку Игореве" совершенно определенно относит действия Всеслава ко времени его пребывания на киевском столе (ср. также Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М. 1966, с. 247).

стр. 21

ниях XI-XIII веков. По его мнению, слова "Всеславъ... людемъ судяше" подразумевают судебную реформу, проведенную Всеславом в 1068 г., по занятии киевского стола. Она заключалась в отмене суда княжеских тиунов и переходе его непосредственно к князю²² . Обоснованное историческое толкование выражения "княземъ грады рядяше" в литературе отсутствует. Отмечено, что летописцы умолчали о том, каким князьям и какие города "рядил" Всеслав, став киевским князем²³ . Выяснение этих вопросов - весьма трудоемкая исследовательская задача.

Прежде всего следует установить, кто из древнерусских князей жил и действовал в 1068 году. К началу 60-х годов XI в. в Киевской Руси княжеские столы занимали представители двух линий Владимира Святославича: внук его старшего сына Изяслава Всеслав со своими детьми, владевший Полоцким княжеством, и многочисленные потомки другого сына - Ярослава Мудрого. К указанному времени были живы сыновья Ярослава Владимировича Изяслав, Святослав и Всеволод, у которых были сыновья²⁴ . Все внуки Ярослава, по молодости, не играли серьезной роли в политической жизни Руси тех лет²⁵ . Роль эта принадлежала трем старшим Ярославичам - Изяславу, Святославу, Всеволоду, причем не только по возрасту, но и по значимости их владений.

Согласно завещанию Ярослава²⁶ , старший из живших к тому времени его сыновей, Изяслав, получил Киев и старейшинство среди братьев, Святослав - Чернигов, Всеволод - Переяславль, Игорь - Владимир (Волынский), Вячеслав - Смоленск²⁷ . Скупые сведения летописной статьи

²² Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси. XI-XIII вв. М. 1955, с. 100. К этому можно добавить, что Всеслав, вероятно, отменил "творимые" (новые по сравнению со старыми нормами) виры и продажи, установленные его предшественником Изяславом. Достоверно известно, что Изяслав ввел 80-гривенный штраф за убийство старшего княжеского конюха (ст. 23 Краткой редакции Русской Правды. Об этой статье подробнее см. ниже).

²³ Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X - первой половине XIII в. М. 1977, с. 53.

²⁴ Об Изяславе, Святославе и Всеволоде см. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (НПЛ). М. -Л. 1950, с. 186, 190. О сыновьях Изяслава Мстиславе, Святополке и Ярополке см. там же, с. 161, 191. О сыновьях Святослава Глебе, Олеге, Романе, Давыде и Ярославе см. там же, с. 161, 184; ПСРЛ. Т. I, стб. 199, 229, 238 (Олег и Роман упоминаются с 70-х годов, а Давыд и Ярослав - с 90-х годов XI в.). О сыне Всеволода Владимире Мономахе см. ПСРЛ. Т. I, стб. 247. Второй сын Всеволода Ростислав родился в 1070 г. (НПЛ, с. 17, 191; ПСРЛ. Т. I, стб. 174).

²⁵ Был жив племянник Ярославичей, сын их старшего брата Владимира Ростислав, погибший в начале 1067 года. Он оставил трех сыновей - Володаря, Рюрика и Василька, которые в летописи впервые упоминаются под 1081 г. (Володарь) и 1084 г. (Рюрик и Василько). В 60-е годы XI в. Ростиславичи были, очевидно, еще детьми. Два самых младших сына Ярослава Мудрого - Игорь и Вячеслав - не дожили до 60-х годов: Вячеслав умер в 1057, а Игорь - в 1060 году. У них оставались дети: у Вячеслава - Борис, упоминаемый летописью впервые под 1077 г., а у Игоря - Всеволод и Давыд. Последний фигурирует в летописях с 1081 г. (НПЛ, с. 183, 186; ПСРЛ. Т. I, стб. 199, 204, 205). Всеволод вообще в них не упоминается, но его сын Мстислав впервые назван под 1099 г. (там же, стб. 272 - 273. Описанные здесь события относятся к 1099 году. С упомянутым в летописи Мстиславом, Игоревым внуком, отождествляется князь Андрей-Мстислав Всеволодович, живший в княжение Святополка Изяславича. См. Путешествие игумена Даниила по Святой земле в начале XII века. СПб. 1864, с. 155, 160, прим. 24). Эти данные свидетельствуют о том, что Борис, Всеволод и Давыд в 60-х годах XI в. были еще мальчики, как и Ростиславичи.

²⁶ По Шахматову, оно было составлено на основе припоминаний и сочинительства при создании свода 1073 г. (Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. В кн.: Летопись занятий Археографической комиссии. Вып. XX. СПб. 1908, с. 403 - 404, 451 - 452, 458 - 459). 1073 г., предложенный Шахматовым как время появления летописного текста с завещанием Ярослава, - самый ранний из возможных. Подчеркивание в статье роли Всеволода, которого отец любил больше других сыновей, предостережение против распрей между братьями говорят в пользу датирования тем временем, когда Всеволод уже владел киевским столом (1078 - 1093 гг.). Возможно, завещание появилось в Начальном своде 1095 года.

²⁷ НПЛ, с. 182.

стр. 22

1054 г. о владениях Ярославичей могут быть дополнены по другим источникам²⁸ .

Изяслав, помимо Киева, владел также Новгородом. Составленная в XV в. статья "А се [князи] в НовЬгородЬ" сообщает, что "по преставлении ВолодимеровЬ в НовЬгородЬ Изяславъ посади сына своего Мьстислава; и побЬдиша на Черехи; бЬжа къ Кыеву"²⁹ . Упомянутый здесь Владимир - старший брат Изяслава, умерший в Новгороде 4 октября 1052 года. Это произошло до смерти Ярослава Мудрого (20 февраля 1054 г.)³⁰ . Указанная статья свидетельствует, что Изяслав получил Новгород еще при жизни отца. Это согласуется с установившейся в X-XI вв. практикой посажения на новгородский стол старшего сына киевского князя и подкрепляется текстом Софийской I летописи, восходящим к Новгородскому своду второй половины XI века³¹ . Согласно той же статье НПЛ, Изяслав посадил в Новгороде своего старшего сына Мстислава вскоре после смерти Владимира. К Мстиславу относится и фраза "и побЬдиша на Черехи; бЬжа къ Кыеву"; для него естественно было при поражении искать спасения в Киеве у отца.

Карамзин считал, что упоминание сражения на Черехе имеет в виду захват Новгорода Всеславом Полоцким в 1067 году³² . Но р. Череха (правый приток Великой) протекает близ Пскова, а не Новгорода³³ . Это дает основание связать победу Всеслава на Черехе не с захватом им Новгорода в феврале 1067 г.³⁴ , а с нападением полоцкого князя на Новгородскую землю в 1065 г., когда он "былъ у Пьскова ратью и перси билъ порокы"³⁵ . Из сказанного следует, что в 1065 г. Изяслав еще удерживал за собой Новгород с его территорией. Это заключение, основанное на позднем источнике, подтверждается записью дьякона Григория на Остромировом евангелии. Она сообщает, что "самъ же Изяславъ кънязь правляаше столъ отьца своего Ярослава КыевЬ, а брата своего столъ поручи правити близоку своему Остромиру НовЬгородЬ"³⁶ . Григорий закончил переписывать евангелие 12 мая 1057 года. Следовательно, в то время Новгород принадлежал к владениям Изяслава.

Второй из Ярославичей, Святослав, помимо Чернигова, владел Тмутороканью. В 1064 г. там сидел его первенец Глеб, а когда Глеб ее лишился, Святослав в 1065 г. пришел с войском и восстановил сына на тмутороканском столе³⁷ . Брат Глеба, Олег Святославич, названный в "Сло-

²⁸ Для характеристики владений Изяслава, Святослава и Всеволода часто привлекаются данные, содержащиеся в статье "А се, по святомъ крещении, о княжении КиевьстЬмъ", включенной в НПЛ младшего извода (там же, с. 160, 469). Эти известия, как правило, считаются вполне достоверными (Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. I, т. II. СПб. 1842, стб. 39 - 40, ср. стб. 21; Греков Б. Д. Киевская Русь. М. 1953, с. 489 - 490). Но в силу своего сравнительно позднего (не ранее второй половины XII в.) происхождения эта статья в перечислении владений трех старших Ярославичей содержит неточности, поэтому ее данными пользоваться не следует.

²⁹ НПЛ, с. 161.

³⁰ Там же, с. 16; Рыбаков Б. А. Из истории культуры Древней Руси. М. 1984, с. 63.

³¹ ПСРЛ. Т. V, вып. 1. Л. 1925, с. 131; Шахматов А. А. Ук. соч., с. 626.

³² Карамзин Н. М. Ук. соч. Т. II, прим. 118; см. также: Шахматов А. А. Ук. соч., с. 254; ПВЛ. Ч. 2. М. -Л. 1950, с. 396 - 397 (комментарий Д. С. Лихачева); Янин В. Л. Новгородские посадники. М. 1962, с. 49 - 50.

³³ НПЛ, с. 100, 623.

³⁴ Там же, с. 17; ПСРЛ. Т. I, стб. 166. ПВЛ говорит об этом событии под 6575 г., но после сообщения о смерти Ростислава Владимировича 3 февраля 6574 г. и до рассказа о битве на Немиге 3 марта 6575 года. Очевидно, заметка о взятии Новгорода, происшедшем в феврале 1067 г., перенесена в статью 6575 мартовского года как последнее событие прошлого, мартовского же, 6574 г., случившееся перед 1 марта. В НПЛ старшего извода событие изложено под 6574 г., очевидно, также мартовским, как относящееся к самому концу этого года.

³⁵ ПСРЛ. Т. IV, ч. 1", вып. 1. Пг. 1915, с. 122; ср. НПЛ, с. 17, 184, под 6573 годом.

³⁶ Срезневский И. И. Древние памятники русского письма и языка (X-XIV веков). СПб. 1882, стб. 22 - 23.

⁸⁷ ПСРЛ. Т. II, стб. 152.

стр. 23

ве о полку Игореве" Гориславичем, в 1096 г. заявлял, что Муром, как и Чернигов, "есть волость отца моего". Очевидно, Святослав владел и Муромом, причем тогда же, когда и Черниговом, т. е. до того, как стал киевским князем в 1073 году³³.

Третий из Ярославичей, Всеволод, кроме Переяславля, владел Ростовом и Курском. Именно эти города названы Владимиром Мономахом в "Поучении" при упоминании своего первого "пути": "Первое к Ростову идохъ сквози Вятичи, посла мя отець, а самъ иде Курьску"³⁹ . С. М. Соловьев показал, что первая самостоятельная поездка Мономаха к Ростову относится к 1068 году⁴⁰ . Следовательно, Курском и Ростовом Всеволод владел до 1068 года. Возможно, он получил их по завещанию отца⁴¹ .

Что касается владений Игоря и Вячеслава, то судьба их оказалась переменчивой. Когда умер Вячеслав, "посади (посадиша) Игоря въ СмоленьскЬ, а изъ Володимиря выведше", - сообщает летопись⁴² . Множественное число сказуемых в приведенной фразе - признак того, что Игорь переместился с Волыни в Смоленск по воле трех старших Ярославичей⁴³ . Перемена Игорем стола, скорее всего вынужденная, оказалась на руку Изяславу.

В 1099 г. сын Изяслава киевский князь Святополк, по словам летописи, "нача думати на Володаря и на Василка, глаголя: яко се есть волость отца моего и брата"⁴⁴ . Володарь Ростиславич владел Перемышлем, а его брат Василько - Теребовлем⁴⁵ . В XI в. оба города относились к Волыни, главным административным центром которой был Владимир. Именно Владимиром владел с 1078 г. до своей смерти в 1086 г. брат Святополка Ярополк⁴⁶ . Слова о том, что Перемышлъ и Теребовль - "волость отца моего", указывают на владение Волынью Изяславом Ярославичем. После смерти Ярослава Мудрого Изяслав занимал только киевский стол, хотя и с перерывами: с конца февраля 1054 г. по 15 сентября 1068 г., со 2 мая 1069 г. по 22 марта 1073 г. и с 15 июля по 3 октября 1078 года⁴⁷ . Очевидно, что он завладел Волынью в один из периодов своего княжения в Киеве.

Уточнить неясную дату помогает Краткая редакция Русской Правды. Ст. 23 Правды Ярославичей определяет штраф за убийство старшего княжеского конюха: "А конюхъ старый у стада 80 гривенъ, яко уставилъ Изяславъ въ своем конюсЬ, его же убилЬ Дорогобудьци"⁴⁸ . Из этого

³⁸ Там же. Т. I, стб. 237, 182.

³⁹ Там же, стб. 247.

⁴⁰ Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. I. М. 1959, с. 695, прим. 50. Позднее вывод Соловьева был подкреплен другими аргументами (см. Ивакин И. М. Князь Владимир Мономах и его Поучение. М. 1901, с. 146; Кучкин В. А. "Поучение" Владимира Мономаха и русско-польско-немецкие отношения 60 - 70-х годов XI века. - Советское славяноведение, 1971, N 2, с. 27).

⁴¹ Принадлежность Ростова Всеволоду косвенно подтверждается письмом 1096 г. Владимира Мономаха Олегу Святославичу: "Да то ти сЬдить сынъ твои хрьстныи с малым братомъ своимь, хлЬбъ Ьдучи дЬдень" (ПСРЛ. Т. I. стб. 254). Речь идет о пребывании в Ростовской земле крестника Олега - старшего сына Владимира Мономаха, Мстислава, и брата последнего. Указание Мономаха на "хлЬбъ... дЬдень" свидетельствует о том, что в свое время Ростовской землей владел дед Мстислава и его брата Всеволод Ярославич.

⁴² НПЛ, с. 183 и вар. 5; ПСРЛ. Т. I, стб. 162 и вар. 49.

⁴³ Карамзин Н. М. Ук. соч. Т. II, стб. 41 и прим. 50; Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. I, с. 351, 352; Грушевський М. С. Історія України-Руси. Т. II. Львов. 1905, с. 52; Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. СПб. 1909, с. 44; Греков Б. Д. Ук. соч., с. 490.

⁴⁴ ПСРЛ. Т. I, стб. 269; ср. там же, стб. 273, под 6607 годом.

⁴⁵ Там же, стб. 257.

⁴⁶ Там же, стб. 204, 206.

⁴⁷ Там же, стб. 162, 171, 174, 182, 199, 202.

⁴⁸ Правда Русская. Т. I. М. -Л. 1940, с. 71, 80.

стр. 24

видно, что власть Изяслава распространялась на Дорогобуж⁴⁹ . Таким образом, ссылка Правды Ярославичей на постановление князя Изяслава Ярославича относительно дорогобужцев косвенно говорит о принадлежности Волыни этому князю, подтверждая летописный текст 1099 г. о вотчине отца Святополка Изяславича. Составление Правды Ярославичей датируется 1072 годом⁵⁰ . Поскольку убийство дорогобужцами княжеского старшего конюха относится к 1068 г.⁵¹ , ясно, что Волынью Изяслав Ярославич овладел в первый период своего княжения в Киеве, точнее - между 1057 г., когда из Владимира Волынского был переведен в Смоленск его младший брат Игорь, и 1068 годом. Таким образом, в 60-х годах XI в. в руках Изяслава сосредоточилась власть над двумя важнейшими древнерусскими землями - Киевской и Новгородской, а также Волынью.

Игорь Ярославич умер в Смоленске в 1060 году. Под этим годом Тверской сборник сообщает, что "раздЬлиша Ярославичи Смоленескъ себЬ на три части"⁵² . На этом основании в литературе сделан вывод, что Смоленск в 1060 г. был поделен между тремя старшими сыновьями Ярослава Мудрого⁵³ . Однако текст Тверского сборника поздний, он составлен после 1534 г., возможно, в 20-е годы XVII века. Через ряд промежуточных сводов его известие 1060 г. восходит к тексту Софийской I летописи. Последняя сообщает о делении на три части Смоленска в статье не 1060 г., а 1054 года⁵⁴ . Такое же известие под 1054 г. есть и в Новгородской IV летописи⁵⁵ , что ведет к своду 30-х годов XV в., а в конечном счете - к Новгородскому своду XI века. Отнесение в этом своде деления Смоленска к 1054 г. ошибочно. Но если определять время, когда это случилось, то логичнее всего остановиться на 1060 г., как это и сделали летописцы. В самом деле, до смерти в 1060 г. княжившего в Смоленске Игоря Смоленск не мог быть поделен. Принимая только на этом основании, но не на основании показания Тверского сборника, 1060 г. за дату деления Смоленска, необходимо обратить внимание на то, что древнейшая запись не указывает, кто произвел раздел или между кем он произошел. Установившееся представление о разделе Смоленска тремя старшими Ярославичами - не более чем догадка. Она не подтверждается последующей историей Смоленска, который в дальнейшем попал в руки Всеволода Ярославича⁵⁶ , и не видно, чтобы с ним соперничали из-за Смоленска Изяславичи или Святославичи. Зато вполне зрима яростная борьба со Всеволодом его племянника Бориса, единственного сына смо-

⁴⁹ В XI в. Дорогобуж был волынским. Там в 1099 г. владимиро-волынский князь Давыд Игоревич пытался отсидеться от нападавшего на него киевского князя Святополка Изяславича (ПСРЛ. Т. I, стб. 269; ср. стб. 273, под 6607 г.).

⁵⁰ Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М. -Л. 1940, с. 66; его же. Пособие для изучения Русской Правды. М. 1953, с. 21, 80. Трудно согласиться с датировкой Правды Ярославичей до 1072 г., тем более временем до 1054 года. Ст. 23 этой Правды отразила ситуацию 1068 г., следовательно, весь кодекс был составлен позднее (ср. Российское законодательство X-XX веков. Законодательство Древней Руси. Т. I. М. 1984, с. 37 - 38).

⁵¹ Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде, с. 65.

⁵² ПСРЛ. Т. XV. СПб. 1863, стб. 153.

⁵³ Карамзин Н. М. Ук. соч. Т. II, прим. 114; Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. I, с. 693, прим. 27 ("трудное для объяснения известие"); Грушевський М. С. Ук. соч. Т. II, с. 52 и прим. 3; Пресняков А. Е. Ук. соч., с. 44 и прим. 3; Шахматов А. А. Ук соч., с. 525; Греков Б. Д. Ук. соч., с. 490; Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX-XIII вв. М. 1980, с. 196.

⁵⁴ ПСРЛ. Т. V, вып. 1, с. 131: "И по семъ разделиша Смоленскъ на три части".

⁵⁵ ПСРЛ. Т. IV, ч. 1, вып. 1, с. 118.

⁵⁶ В конце 70-х гг. XI в. там прочно обосновывается его сын Владимир Мономах (ПСРЛ. Т. I, стб. 247: "И Святославъ умре, и язъ пакы Смолиньску, а и Смолиньска той же зимЬ та к Новугороду", - говорится в Поучении Мономаха). Пребывание Владимира Мономаха в Смоленске падает на конец 1076 - начало 1077 г., т. к. Святослав умер 27 декабря 1076 г. (там же, стб. 199).

стр. 25

ленского князя Вячеслава Ярославича⁵⁷ . Поэтому деление Смоленска в 1060 г. на три части следует связывать с внуками Ярослава Мудрого: Борисом Вячеславичем, Давыдом и Всеволодом Игоревичами. Делению, видимо, подверглась не территория, а доходы с княжества⁵⁸ .

О владении старшего внука Ярослава Мудрого - Ростислава Владимировича - известно, что с 1065 г. он княжил в Тмуторокани, а в начале 1067 г. был отравлен византийским наместником Херсона и Климатов⁵⁹ . Нет данных относительно того, получили ли какие-либо владения после гибели Ростислава его малолетние сыновья Володарь, Рюрик и Василько, или их содержали старшие Ярославичи. Не исключено, что они на какое-то время вообще покинули Русь.

Общая картина княжого владения к середине 60-х годов XI в. более или менее ясна: основные центры Древнерусского государства находились под властью Изяслава, Святослава и Всеволода Ярославичей и их сыновей, малолетние племянники владели Смоленском, Полоцкое княжество оставалось в руках Всеслава.

Сведения о князьях - потомках Владимира Святославича, живших в 60-х годах XI в., и их владениях позволяют сделать два предварительных вывода относительно сообщения "Слова" о Всеславе Полоцком, который "княземъ грады рядяше". Во-первых, становится ясным, что если Всеслав и раздавал города другим князьям, то делать это он мог, только заняв киевский стол и тем самым получив в свое распоряжение новые, дополнительные территории по сравнению со своими отчинными, полоцкими землями. В этом отношении подтверждаются данные "Слова", относящие раздачу городов Всеславом именно ко времени его княжения в Киеве. Во-вторых, выясняется, что князья, с которыми входил в соглашения Всеслав и которым уступал какие-то города, должны были принадлежать к потомкам Ярослава Мудрого. Возможны ли были какие- то компромиссы с ними у полоцкого князя? Ответ на этот вопрос дает анализ междукняжеских отношений 60-х годов XI в. и несколько более позднего времени.

Раздробление территории Древнерусского государства между тремя старшими Ярославичами на первых порах не привело к политическому сепаратизму братьев. Действуя в ряде случаев самостоятельно, на свой страх и риск⁶⁰ , в сложных обстоятельствах они выступали сообща. Выше уже говорилось о переводе в 1057 г. из Владимира Волынского в Смоленск Игоря Ярославича. В 1059 г. Изяслав, Святослав и Всеволод выпустили из псковского заточения ("поруба") своего дядю Судислава, томившегося там 24 года. В 1060 г. вместе с Всеславом Полоцким они совершили победоносный поход на торков⁶¹ . Но в 1067 г., когда их бывший союзник захватил Новгород, трое Ярославичей обратились против него. 3 марта 1067 г. на Немиге они разгромили Всеслава, а 10 июля, зазвав его для переговоров в Оршу и "цЬловавше крестъ честныи къ Все-

⁵⁷ Там же, стб. 199 - 201; НПЛ, с. 18.

⁵⁸ Пресняков А. Е. Ук. соч., с. 44, прим. 3. Владимир Мономах припоминал, как в 1078 г. по приезде из Смоленска передал отцу 300 золотых гривен, - очевидно, смоленскую дань (ПСРЛ. Т. I, стб. 247). Кратная трем сумма, возможно, сложилась из даней, выплачивавшихся ранее каждому из трех отчичей Смоленской земли.

⁵⁹ ПСРЛ. Т. II, стб. 152, 155.

⁶⁰ Так, Изяслав в 1058 г. один ходил на прусское племя галиндов (голядь), а в 1060 г. -на эстонское племя саккала (сосол) (ПСРЛ. Т. I, стб. 162; НПЛ, с. 183); возможно, этот же поход описан в Софийской I и Новгородской IV летописях под 1054 г, как поход на чудь и взятие Изяславом осека (укрепления) Кедипива - Солнечной Руки (ПСРЛ. Т. V, вып. 1, с. 131; т. IV, ч. 1, вып. 1, с. 118). Святославу в 1065 г. пришлось отстаивать свое владение Тмуторокань от захватившего ее Ростислава Владимировича (НПЛ, с. 184; ПСРЛ. Т. II, стб. 152). Всеволод в 1054 г. в одиночку предпринял поход против торков, а в 1062 г. ему пришлось самостоятельно отбиваться от половцев (ПСРЛ. Т. I, стб. 162; НПЛ, с. 183; ПСРЛ. Т. I, стб, 163).

⁶¹ НПЛ, с. 183.

стр. 26

славу", вероломно арестовали вместе с двумя сыновьями, отвезли в Киев и там посадили в поруб. Инициатива во всех действиях 1067 г., очевидно, принадлежала Изяславу Ярославичу. От набегов Всеслава прежде всего страдали новгородские владения Изяслава, и он был заинтересован в усмирении полоцкого князя более своих братьев. Хотя из общих действий Ярославичей наибольшую пользу извлекал для себя Изяслав, это еще не приводило к распаду братского союза.

В сентябре 1068 г. Изяслав, Святослав и Всеволод выступили против половцев. В ночной битве на Альте князья потерпели жестокое поражение. Оно послужило прологом к восстанию 15 сентября 1068 г. в Киеве, провозглашению киевским князем Всеслава Полоцкого и бегству Изяслава Ярославича в Польшу⁶² . Таковы обстоятельства возведения Всеслава на киевский стол. Становится возможным несколько уточнить сделанный выше второй предварительный вывод. Если Всеслав, начав княжить в Киеве, действительно "княземъ грады рядяше", то он должен был заключать "ряды" только с оставшимися на Руси после ухода Изяслава Святославом и Всеволодом Ярославичами, поскольку их сыновья и племянники зависели от них. Такое умозаключение на первый взгляд кажется маловероятным, ведь Святослав и Всеволод боролись против Всеслава в 1067 г. Может быть, автор "Слова", писавший в XII в., неверно оценивал ситуацию, сложившуюся за 117 лет до воспетого им похода Игоря на половцев? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо остановиться на некоторых фактах более позднего времени.

В киевском летописании XI в. изложение событий 1073 г. начиналось так: "Въздвиже дьяволъ котору въ братьи сей Ярославичихъ: бывши распри межи ими. Быста съ собе Святославъ со Всеволодомъ на Изяслава, изиде Изяславъ ис Кыева. Святослав же и Всеволодъ внидоста в Кыевъ месяца марта 22"⁶³ . Таким образом, через 4 1/2 года после совместного выступления против половцев на Альте союз Ярославичей распался. 22 марта 1073 г. киевским князем стал Святослав. Старший же из братьев, Изяслав, вновь, как и в 1068 г., должен был искать помощи у своего шурина, польского короля Болеслава II. Инициатором борьбы против Изяслава летописец выставил Святослава, который, "желая болшее власти", обманул Всеволода, говоря ему, что "Изяславъ сватится со Всеславомъ", замышляя что-то против них. Характер объяснения причин вражды (брошена тень на Святослава и сделана попытка обелить Всеволода) таков, что заставляет предполагать появление этого объяснения уже во времена княжения Всеволода в Киеве (1078 - 1093 гг.)⁶⁴ .

Для определения истинной причины разрыва важно установить, когда наступило охлаждение между Ярославичами. Карамзин, доверяясь летописному рассказу, отнес начало вражды к 1072/1073 году. Соловьев искал корни ссоры в личной неприязни Изяслава к Святославу, которая могла проявиться после возвращения Изяслава из Польши в мае 1069 года. Грушевский выводил борьбу Святослава и Всеволода с Изяславом из оценки общего положения на Руси после 1068 г.: по его мнению, старшие Ярославичи забрали себе все, что было в руках других князей, и теперь каждый из братьев хотел усилиться за счет другого. На таком фоне переговоры Изяслава с Всеславом Полоцким, как предполагал Грушевский, относительно возвращения киевскому князю Новгорода, в свое время уступленного им Святославу, были той искрой, которая разожгла вражду⁶⁵ . Попытка выяснить материальные причины распада союза трех

⁶² Там же, с. 186, 188; ПСРЛ. Т. I, стб. 167, 170, 171.

⁶³ ПСРЛ. Т. I, стб. 182.

⁶⁴ Поэтому едва ли прав Шахматов (ук. соч., с. 609 - 610), возводивший весь текст статьи 6581 г. к Киевскому своду 1073 г. Никона.

⁶⁵ Карамзин Н. М. Ук. соч. Т. II, стб. 46; Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. I, с. 356; Грушевський М. С. Ук. соч. Т. II, с. 54, 61.

стр. 27

сыновей Ярослава заслуживает внимания, но умозрительность представлений Грушевского об общей тенденции развития княжого владения на Руси и о том, что Изяслав отдал Святославу Новгород взамен Полоцка, а также отсутствие каких-либо объяснений позиции Всеволода делают его истолкование неосновательным.

Более осторожно подходил к вопросу Пресняков. "Разрыв между братьями- триумвирами, - писал он, - подготовили события 1068 - 1072 гг.". Они пошатнули положение Изяслава. В такой обстановке Святослав начинает борьбу со старшим братом, восстановив против него и Всеволода, обвиняя Изяслава в соглашении с полоцким князем. Греков объяснял распад союза Ярославичей непрочностью положения вернувшегося из Польши в мае 1069 г. Изяслава, который не имел поддержки в народе и, вероятно, проявлял полонофильство и склонность к католичеству. Его союз с Всеславом Полоцким ускорил выступление братьев⁶⁶ .

Относительно этого союза интересные соображения приводит Л. В. Алексеев. Разбирая свидетельство летописи: "Изяславъ сватится со Всеславомъ", он предположил, что речь должна идти о помолвке только что родившейся внучки Изяслава, дочери его сына Ярополка, с сыном Всеслава Глебом⁶⁷ . Думается, однако, что переговоры о сватовстве едва ли могли быть причиной конфликта. Жена Глеба Всеславича (внучка Изяслава), согласно Ипатьевской летописи, умерла 3 января 1158 г. 84 лет от роду⁶⁸ . Следовательно, родилась она не ранее 4 января 1073 года. Между этой предельно возможной датой рождения Ярополковны и временем изгнания из Киева Изяслава (до 22 марта того же года) получается столь краткий промежуток времени, что не приходится и говорить о зарождении тогда причин, приведших к полному распаду союза Ярославичей. Очевидно, сватовство Изяслава и Всеслава дало лишь повод для открытой борьбы Святослава и Всеволода со старшим братом. Причины же этой борьбы возникли до 1073 года.

Действительно, симптомы охлаждения между братьями обнаруживаются ранее. Когда вернувшийся 2 мая 1069 г. на киевский стол Изяслав возобновил борьбу с Всеславом и выгнал его из Полоцка, то он действовал один, без помощи братьев. Когда в 1071 г. Всеславу удалось изгнать из Полоцка сына Изяслава Святополка и вернуть себе княжество, то вновь с полоцким князем боролся один Изяслав (его сыну Ярополку удалось разгромить Всеслава у Голотическа)⁶⁹ . Верно мнение Преснякова, что "в событиях этих Изяслав выступает один, как князь, ведущий свою политику"⁷⁰ . Но разлад между братьями наступил не в 1069 - 1071 гг., а еще раньше.

Историки давно обращали внимание на одно важное свидетельство, восходящее к записям Киево-Печерского монастыря: "В си же времена приключися прити Изяславу из Ляховъ, (и) нача гнЬватися Изяславъ на Антонья изъ Всеслава. И присла (Святославъ) в ночь, поя Антонья Чернигову"⁷¹ . В Киево-Печерском монастыре Изяслава осуждали за то, что, преступив крестоцелование, он арестовал в 1067 г. Всеслава⁷² . Очевидно, такое осуждение усиливало неприязнь киевлян к Изяславу, что на-

⁶⁶ Пресняков А. Е. Ук. соч., с. 45 - 46; Греков Б. Д. Ук. соч., с. 494 - 495.

⁶⁷ Алексеев Л. В. Полоцкая земля, с. 249.

⁶⁸ ПСРЛ. Т. II, стб. 492; Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М. 1963, с. 168.

⁶⁹ НПЛ, с. 191; ПСРЛ. Т. I, стб. 174.

⁷⁰ Пресняков А. Е. Ук. соч., с. 45.

⁷¹ ПСРЛ. Т. I, стб. 193. Ср. Патерик Киевского Печерского монастыря (далее - Патерик). СПб. 1911, с. 129.

⁷² В своде 1073 г., составленном в Киево-Печерском монастыре, восстание в Киеве 15 сентября 1068 г., направленное против Изяслава, прямо связывалось с отмечавшимся 14 сентября церковным праздником Воздвижения креста и истолковывалось как наказание Изяславу за клятвопреступление (Шахматов А. А. Ук. соч., с. 421, 607).

стр. 28

ряду с другими, более вескими причинами привело к восстанию 1068 г. и провозглашению Всеслава киевским князем. Возможно, что Антоний и его монашеская братия поддерживали Всеслава в те месяцы, когда он княжил в Киеве, что и навлекло на них гнев Изяслава, вернувшегося на киевский стол. Антонию удалось избежать расправы, причем его взял под защиту Святослав - сам соучастник разгрома Всеслава на Немиге в 1067 г. и клятвопреступления в Орше.

Очевидно, что летом - осенью 1069 г. отношение Святослава к враждовавшим между собой Изяславу и Всеславу существенно изменилось. Это заметно и в более раннем совместном обращении Святослава и Всеволода к шедшему в конце апреля 1069 г. с польской помощью на Киев Изяславу: "не води Ляховъ къ Кыеву, противна ти нЬту; аще ли хощеши гнЬвъ имЬти погубити град, то вЬси, яко намъ жаль ти есть отня стола". В обращении уже звучала скрытая угроза. Более откровенно братья говорили киевлянам несколько раньше: "вЬ пошлевЬ брату своему; да аще поидет на вы с Ляхы губити васъ, то вы противу ему ратью"⁷³ . Оказывается, уже в апреле 1069 г. Святослав и Всеволод были, готовы вместе начать вооруженную борьбу против Изяслава, если тот не выполнит их требований. Что это были не пустые слова, что по крайней мере у Святослава были военные силы, с которыми приходилось считаться и Изяславу и польскому королю, свидетельствует летописное известие о том, что 1 ноября 1068 г. Святослав "въ 3-хъ тысящах" одолел под Сновском 12 тыс. половцев и даже пленил их хана⁷⁴ .

Почему же, если у оставшихся на Руси Ярославичей была достаточная дружина, они не обратили свое оружие против захватившего Киев полоцкого князя, почему тогда им было, выражаясь их же словами, не "жаль отня стола"? Нейтралитет Святослава и Всеволода в отношении Всеслава, семь месяцев княжившего в Киеве, имеет свое объяснение. Став киевским князем, Всеслав должен был получить в свои руки все то, чем владел до него Изяслав, т. е. помимо Киева еще Новгород и Волынь.

Судьба Волыни в конце 1068 - начале 1069 г. определяется на основании Поучения Владимира Мономаха. Исследователи Поучения ныне согласны в том, что свой первый "путь" Мономах совершил в 1068 г., когда, в страхе перед восставшими киевлянами, из Киева бежали Изяслав и его брат Всеволод. Но относительно датировки второго и последующих "путей" Мономаха мнения расходятся. О событиях, предшествовавших его сентябрьскому походу 1075 г.⁷⁵ до Чешского леса, Мономах вспоминал так: "И пакы 2-е к Смолиньску со Ставкомь Скордятичемъ, той пакы и отъиде к Берестию со Изяславомь, а мене посла Смолиньску, то и - Смолиньска идохъ Володимерю. Тое же зимы тои посласта Берестию брата на головнЬ, иде бяху пожгли, тои ту блюдъ городъ тихъ. Та идохъ Переяславлю отцю, а по ВелицЬ дни ис Переяславля та Володимерю на Сутеиску мира творитъ с Ляхы, оттуда пакы на лЬто Володимерю опять"⁷⁶ .

Хронологию поездок и походов Владимира Мономаха можно до некоторой степени уточнить. Из Смоленска во Владимир Волынский он перешел зимой, поскольку следующее известие о посылке Мономаха в Берестье начинается в Поучении словами "тое же зимы". Вторично Мономах отправился во Владимир "по ВелицЬ дни", т. е. после пасхи, весной, поскольку т. н. "пасхальный предел" ограничивается 22 марта - 25

⁷³ НПЛ, с. 191; ср. ПСРЛ. Т. I, стб. 173, где вместо "вы противу" правильно написано "вЬ противу".

⁷⁴ НПЛ, с. 190.

⁷⁵ О том, что этот поход начался в сентябре 1075 г., см.: Кучкин В. А. Ук. соч., с. 25.

⁷⁶ ПСРЛ. Т. 1, стб. 247.

стр. 29

апреля⁷⁷ . Заключив мир с поляками у Сутейски, Мономах возвратился во Владимир Волынский "на лЬто" Таким образом, перечень путей в приведенном отрывке дан в строгой последовательности по временам года: события зимы, затем весны, далее лета или кануна лета. Эта последовательность заставляет считать, что князь вспоминает здесь о событиях конца одного и первой половины следующего за ним года, причем этот хронологический отрезок надо искать в промежутке между сентябрем 1068 г. и сентябрем 1075 г.

Судя по упоминанию Изяслава в сообщении о втором и третьем "путях", переход Мономаха "на лЬто Володимерю" не мог состояться позднее лета 1073 г. (Изяслав был изгнан братьями в конце марта 1073 г.). На промежуток с конца 1069 г. по лето 1072 г. приходится второе правление в Киеве Изяслава Ярославича. Относить к данному периоду поездку Мономаха из Переяславля к Сутейске "мира творитъ с Ляхы" нельзя, потому что заключение такого мира являлось прерогативой киевского князя. Невозможно датировать этим периодом и посылку Мономаха к Берестью. Он отправился туда по приказу двух братьев. Кого бы из трех Ярославичей ни подставлять на их место, окажется, что при правлении в Киеве Изяслава непомерно расширилась компетенция по меньшей мере одного из его братьев, который стал давать поручения по охране западных границ, хотя это входило в функции киевского князя.

Все сказанное заставляет отказаться от датирования второго и последующих "путей" и походов Владимира Мономаха концом 1069 - летом 1072 года. Остаются две возможные даты: либо конец 1068 - лето 1069 г., либо конец 1072 - лето 1073 года. В отношении последней даты сохраняет свою негативную силу второй из названных выше аргументов. Мономах отправился к Берестью зимой. Если это зима 1072 - 1073 гг., то тогда Изяслав еще оставался киевским князем и должен был сам охранять Берестье. Есть и еще одно обстоятельство, не позволяющее остановиться на 1072 - 1073 годах.

При такой датировке получилось бы, что мир с поляками у Сутейски Владимир Мономах заключил вскоре после пасхи 1073 года, приходившейся на 31 марта. Изяслав же покинул Киев незадолго до 22 марта. Отсюда вытекает, что за весьма малый срок, примерно к середине апреля 1073 г., если не раньше, прибывший в Польшу Изяслав должен был уговорить Болеслава II заступиться за него, а тот успел собрать полки и подойти к Сутейске⁷⁸ . Между тем летопись сообщает, что все ценности, привезенные Изяславом, "взяша Ляхове у него, показавше ему путь от себе"⁷⁹ . Действительно, Болеслав II в то время был не в состоянии оказать помощь Изяславу. 18 мая 1073 г. германский король Генрих IV объявил о подготовке похода на Польшу. Зная о такой опасности с запада, Болеслав II не мог поддерживать Изяслава и ссориться с Русью⁸⁰ . Поэтому предположение о том, что мир с поляками у Сутейски мог быть заключен в 1073 г., отпадает. Остается единственная дата второго и последующих "путей" и походов Владимира Мономаха: конец 1068 - лето 1069 годов. В ее пользу можно привести еще несколько соображений.

Так, датировка второго "пути" Мономаха концом 1068 - началом 1069 г. вполне объясняет, почему с юным княжичем действовал служивший Изяславу Ставко Скордятич (отчество на -ич показывает, что он был боярином). Отец Мономаха Всеволод бежал после 15 сентября 1068 г.

⁷⁷ Черепнин Л. В. Русская хронология. М. 1944, с. 52.

⁷⁸ Там же, с. 59; ПСРЛ. Т. 1, стб. 182. О местоположении древнерусского города Сутейски см.: Раппопорт П. А. Военное зодчество западнорусских земель X- XIV вв. В кн.: Материалы и исследования по археологии СССР. N 140. Л. 1967, с. 62 - 63.

⁷⁹ ПСРЛ. Т. 1, стб. 183.

⁸⁰ Подробнее см.: Кучкин В. А. Ук. соч., с. 33 - 34.

стр. 30

из Киева вместе с Изяславом. Судя по тому, что Всеволод пошел в Курск и направил сына в Ростов, князья рассчитывали не отсидеться от половцев в удаленных центрах, а собрать там новые войска. В таких обстоятельствах помощь подростку Мономаху (ему было тогда 14 лет) со стороны опытного боярина, который представлял интересы действовавшего заодно с Всеволодом Изяслава, была вполне уместна. Владимиру и Ставко удалось собрать какую-то дружину. С частью ее Ставко присоединился к Изяславу и ушел с ним, как давно догадывался Соловьев, через Берестье в Польшу⁸¹ . Часть же дружины осталась у Мономаха, и, видимо, с нею он несколько позднее охранял Берестье. Посылка его туда двумя братьями также вполне объясняется обстановкой на Руси в конце 1068 - начале 1069 г., когда, после бегства Изяслава, в русских землях остались только два сына Ярослава Мудрого: Святослав и Всеволод.

Наконец, поездка Мономаха из Переяславля к Сутейске по времени совпадает с переговорами неизвестного представителя двух Ярославичей с Изяславом где-то у русско-польского рубежа. Всеслав Полоцкий сидел в Киеве семь месяцев. Следовательно, он оставил киевский стол, скрывшись из Белгорода в Полоцк, 15 апреля 1069 года. "Заутра" бывшие в Белгороде с полоцким князем киевляне вернулись домой и собрали вече, которое решило послать послов к Святославу и Всеволоду⁸² . Расчеты, основанные на летописном рассказе о событиях 1069 г., допускают возможность того, что посольство братьев отправилось к Изяславу и Болеславу II примерно через неделю после пасхи, приходившейся тогда на 12 апреля⁸³ . Изяслав, двигаясь к Киеву без спешки, сел на киевский стол 2 мая, т. е. именно в то время, какое указал Мономах в своем Поучении: "по БелицЬ дни".

Описанные обстоятельства говорят о невозможности датировать первые "пути" Владимира Мономаха 70-ми гг. XI в. и приводят к заключению о том, что первые девять походов этого князя относятся к 1068 - 1069 гг. При такой датировке нуждается в объяснении только одно: время первого ухода Изяслава в Польшу.

Сложившееся в историографии представление о немедленном после киевского восстания 15 сентября 1068 г. бегстве Изяслава к Болеславу II основывается на составном и разновременном описании событий 1068 - 1069 гг. в Начальном своде конца XI века⁸⁴ . Но из этого описания еще нельзя с уверенностью заключить, что фраза "Изяславъ бЬжа в Ляхы" отразила факт, последовавший сразу же за выступлением киевлян. Более ясно эти обстоятельства раскрывает НПЛ старшего извода. События 1068 г. изложены в ней в такой последовательности: "ГнЬвъ божий бысть: придоша Половци и побЬдиша Русьскую землю. Въ то же лЬто высЬкоша кыянЬ ВсЬслава ис поруба Томъ жЬ лЬтЬ побЬди Святослав Половце у Снъвьска, а Изяславъ бЬжа въ Ляхы". Об уходе Изяслава в Польшу здесь сказано после известия о победе Святослава над половцами у

⁸¹ Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. 1, с. 695 - 696, прим. 50. Во второй половине XI в. обычным путем из Польши на Русь был путь через границу в районе города Сутейски, далее - на Владимир Волынский, Дорогобуж и Киев. Путем через Берестье пользовались редко (ПСРЛ. Т. 1, стб. 199, 205, 271; ср. там же, стб. 271). Изяслав в 1068 г. ушел в Польшу этим путем, вероятно, потому, что обычный путь через Владимир Волынский был для него закрыт.

⁸² НПЛ, с. 190 - 191. Оба князя пребывали, по-видимому, в своих Чернигове и Переяславле, т. е. на расстоянии дня пути от Киева (ПСРЛ. Т. 1, стб. 250). Если киевское вече было собрано 16 апреля 1069 г., то уже 18 апреля братья могли отправить посольство к Изяславу.

⁸³ Черепнин Л. В. Ук. соч., с. 59.

⁸⁴ НПЛ, с. 186 - 190; ср. Шахматов А. А. Повесть временных лет. Том 1. Вводная часть. Текст. Примечания. В кн.: Летопись занятий Археографической комиссии. Вып. 29. Пг. 1917, с. 212 - 219; его же. Разыскания, с. 168 - 169, 606 - 608.

стр. 31

Сновска, одержанной 1 ноября 1068 г.⁸⁵ . Следовательно, Изяслав покинул русские пределы после 1 ноября 1068 г., что вполне согласуется с Поучением Мономаха, согласно которому Ставко Скордятич отошел к Берестью вместе с Изяславом зимой (или на зиму) 1068 - 1069 годов.

Описание этих "путей" показывает, что с конца 1068 г. или начала 1069 г. вплоть до лета 1069 г. Мономах чаще всего пребывал во Владимире Волынском. Это была его резиденция, Мономах являлся владимирским князем. А это означает, что Волынь ушла из-под контроля занявшего киевский стол Всеслава Полоцкого. Поскольку источники молчат о каких-либо неприязненных отношениях между Всеславом Брячиславичем и Всеволодом Ярославичем, можно предположить, что Волынь была уступлена Всеславом переяславскому князю добровольно. Княжить туда Всеволод послал своего сына Владимира.

С владельческой судьбой Волыни в 1068 - 1069 гг. перекликается владельческая судьба Новгорода. Новгородская летопись свидетельствует, что 23 октября 1069 г. на Новгород напал Всеслав Полоцкий. Однако новгородцам во главе с князем Глебом удалось отразить неожиданное нападение⁸⁶ . Единственным из князей, носивших имя Глеб, был старший сын Святослава Черниговского. В октябре 1069 г. Новгород принадлежал этому князю. До 1065 г. Глеб Святославич княжил в Тмуторокани, но в 1065 г. его выгнал оттуда (вторично) Ростислав Владимирович. В 1067 г. Ростислав, как отмечалось выше, был отравлен⁸⁷ Летопись не указывает, кто княжил в Тмуторокани после него. Ничего не говорит она и о князе Глебе Святославиче. Но в статье "А се [князи] в НовЬгородЬ" сразу же после известия о поражении Мстислава Изяславича на Черехе и бегстве его в Киев сказано: "И посади Святославъ сына своего ГлЬба"⁸⁸ . На этом основании делалось предположение, что в 1067 г. (после битвы 3 марта на Немиге либо после ареста 10 июля в Орше Всеслава Полоцкого) в Новгороде вокняжился Глеб Святославич⁸⁹ . Такой вывод противоречит исторической обстановке, т. к. подразумевает, что Изяслав Ярославич добровольно уступил Новгород брату Святославу. Однако вся деятельность Изяслава показывает, что добровольных уступок он не делал. Смысл борьбы Изяслава против Всеслава Полоцкого в 1065 - 1067 гг. заключался в упрочении власти киевского князя над Новгородской землей, а не в том, чтобы передать ее одному из помогавших ему братьев.

Предположение о посажении в Новгороде Глеба Святославича в 1067 г. находит и фактическое опровержение в источниках. Киево-Печерский патерик сообщает, что ушедший из Киево-Печерского монастыря "въ островъ Тьмутороканьскыи" Никон, "умершю Ростиславу, князю острова того, умоленъ бысть... от людии тЬхъ приити къ Святославу князю и молити, да пустить имъ своего сына, да сядеть на столЬ томъ". Святослав просьбе внял. Далее в Патерике говорится: "Дошедше бо съ княземъ съ ГлЬбомъ острова того, и оному сЬдшю на столЬ в градЬ томъ, Никонъ же възвратился въспять"⁹⁰ . Поскольку князь Ростислав умер 3 февраля 1067 г., посажение Глеба на тмутороканский стол могло произойти лишь после указанной даты.

Есть источник, позволяющий еще точнее определить время княжения Глеба Святославича в Тмуторокаии, - знаменитый Тмутороканский камень. Надпись о том, как князь Глеб мерил море от Тмутороканя до Кор-

⁸⁵ НПЛ, с. 17, 190.

⁸⁶ Там же, с. 17. Любопытно, что самого Всеслава Глеб и новгородцы "отпустиша".

⁸⁷ Там же, с. 186.

⁸⁸ Там же, с. 161.

⁸⁹ Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. 1, с. 696, прим. 55; Грушевський М. С. Ук. соч. Т. II, с. 54.

⁹⁰ Патерик, с. 151, 156.

стр. 32

чева, сделана "въ лЬто 6576, ин[д] и [кта] 6"⁹¹ . Анализируя надпись, Б. А. Рыбаков отметил, что Керченский пролив замерзает на короткий срок в декабре- январе⁹² . Исходя из этих данных и принимая во внимание год, когда была сделана надпись, и порядковый номер индикта, необходимо заключить, что Глеб измерял Керченский пролив в декабре 1067 - январе 1068 года⁹³ . Следовательно, в конце 1067 - начале 1068 г. Глеб Святославич продолжал княжить в Тмуторокани. Ясно, что его переход в Новгород произошел позже (но до 23 октября 1069 г.).

Кто же владел Новгородом после заточения Всеслава Полоцкого? Думается, на этот вопрос можно ответить определенно: Изяслав. Как показано выше, до 1065 г. Новгородом распоряжался он. После заключения Всеслава в киевский "поруб" летом 1067 г., по логике вещей, Изяслав должен был восстановить на новгородском столе своего старшего сына Мстислава, бежавшего из Новгорода в 1065 году. Летопись, правда, не говорит об этом факте, но она молчит и о восстановлении после смерти Ростислава на тмутороканском столе Глеба. Соображения общего порядка, приведенные выше, и некоторые свидетельства источников склоняют к тому, что вплоть до ухода в Польшу Изяслав удерживал Новгород за собой.

В этой связи примечателен тот факт, что вместе с Изяславом в Польше оказался его сын Мстислав. Об уходе туда Мстислава в летописи не сказано. Зато сообщается, что после достижения договоренности с братьями весной 1069 г. Изяслав послал перед собой в Киев Мстислава, который казнил там активных участников восстания 1068 года⁹⁴ . Следовательно, у Мстислава была дружина, возможно, собственная. Если припомнить, что Изяслав ушел в Польшу примерно в ноябре 1068 г., соединившись со Ставком Скордятичем где-то близ смоленских пределов, то станет ясно, что из восставшего Киева он двинулся на север. Единственный центр на север от Киева, которым должен был владеть Изяслав, - Новгород, граничивший к тому же со Смоленской землей. Представляется, что Изяслав 15 сентября 1068 г. направился сначала к Новгороду, где сидел его сын Мстислав, рассчитывая собрать какие-то силы против Всеслава, а затем с Мстиславом и со Ставком Скордятичем ушел в Польшу.

Однако после возвращения в Киев 2 мая 1069 г. Изяслав Новгородом уже не владел. Своих старших сыновей он сажает в Полоцке, прогнав оттуда Всеслава, а не в Новгороде, как можно было бы ожидать, если бы Новгород по-прежнему принадлежал ему⁹⁵ . Такие действия Изяслава указывают на то, что Глеб Святославич, который был в Новгороде в октябре 1069 г., занял Новгород еще раньше, по меньшей мере до возвращения из Польши Изяслава. К такому выводу и пришел в свое время Пресняков. Не вдаваясь в детальную аргументацию, он осторожно отметил: "Можно думать, что он (Глеб. - В. К. ) водворен в Новгоро-

⁹¹ Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи XI-XIV веков. В кн.: Археология СССР. Свод археологических источников. Вып. EI-44. М, 1964, с. 16; Медынцева А. А. Тмутараканский камень. М. 1979, с. 9.

⁹² Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи, с. 17. По рассказу Патерика, Никон, направляясь к Святославу, оказался в Киево-Печерском монастыре у Феодосия. Получается, что Никон встретился со Святославом не в Чернигове, как можно было бы ожидать, а в Киеве. Не очень понятный на первый взгляд рассказ Патерика тем не менее исторически абсолютно точен. Никон виделся со Святославом в феврале 1067 года. То было время, когда три Ярославича готовились к походу на Минск, а соединение их сил, о котором говорит летопись, должно было произойти в Киеве. Там Никон и застал Святослава с сыном.

⁹³ 6576 г. надписи на Тмутороканском камне может быть сентябрьским, как, например, считает Б. А. Рыбаков, или ультрамартовским. Он не может быть мартовским, поскольку в декабре 1068 - январе 1069 г. индикт был бы уже не шестым, а седьмым.

⁹⁴ НПЛ, с. 191.

⁹⁵ Там же.

стр. 33

де после первого изгнания Изяслава, что бросает некоторый свет на политику Святослава". Аналогичное предположение сделал В. Л. Янин: "По-видимому, он (Глеб. - В. К. ) действительно получил новгородский стол от Святослава, хотя Святослав в 1068 г. и не был киевским князем. Это могло произойти во время семимесячного киевского княжения Всеслава, когда великий князь Изяслав Ярославич вынужден был бежать в Польшу"⁹⁶ . Переход Глеба, старшего Святославича, в Новгород не обошелся без участия его отца, черниговского князя.

Но каким образом Новгород - одно из основных владений киевского князя - оказался в руках черниговских князей? Объяснений может быть только два: или Святослав отнял Новгород у правившего в Киеве Всеслава, или он (а возможно, и Глеб) получил его по договору с полоцким князем. Отсутствие каких-либо намеков на враждебные действия между Святославом и Всеславом осенью 1068 - летом 1069 г. говорит в пользу второго объяснения. Оно находит и позитивное подтверждение, которое содержится как раз в "Слове о полку Игореве". Речь идет о приведенной в начале статьи фразе, которую иногда воспринимают как всего лишь поэтически-образную характеристику метавшегося в Киеве Всеслава, оборачивавшегося волком и стремительно покидавшего город ради каких-то далеких целей, причем упоминаемая в этой фразе Тмуторокань символизирует отдаленное место, до которого якобы за одну ночь способен был "дорыскать" полоцкий князь-оборотень⁹⁷ .

Если Тмуторокань в данном месте "Слова" - лишь "поэтическое далеко", то почему именно она фигурирует в памятнике, а, скажем, не еще более удаленные от Киева Белоозеро или Заволочье? Естественнее считать, что Тмуторокань названа в "Слове" в связи с какими-то реальными событиями. Б. А. Рыбаков, например, высказал предположение, что Всеслав Полоцкий совершил молниеносный поход из Киева на Тмуторокань, боясь усиления Святослава, разбившего 1 ноября 1068 г. половцев у Сновска, и его старшего сына Глеба⁹⁸ . Это вызвало возражение Л. В. Алексеева, полагающего, что выступление Всеслава из Киева на Тмуторокань неминуемо привело бы к потере им киевского стола, которого уже в то время, по его мнению, домогался Святослав⁹⁹ . Отрицая возможность поездки Всеслава в Тмуторокань в период его семимесячного княжения в Киеве, Алексеев склоняется к мысли Мавродина, что Всеслав не только ездил в Тмуторокань, но даже княжил там, однако не в конце 1068 - начале 1069 г., а позже - в конце 1069 - 1071 году¹⁰⁰ .

Но "Слово" вполне определенно указывает, что Всеслав совершил поездку в Тмуторокань из Киева, причем он мог сделать это только до середины апреля 1069 г., когда ему пришлось бежать в свой Полоцк. Поэтому догадка о княжении Всеслава в Тмуторокани в 1069 - 1071 гг. оказывается неприемлемой. Всеслав побывал в Тмуторокани до 15 апреля 1069 г., и эта поездка не была связана с военными действиями против княжившего там Глеба Святославича. В "Слове" специально отмечена быстрота передвижения Всеслава. О большом, сложном, далеком походе так едва ли писали бы. Особо говорится в "Слове" о направлении пути Всеслава. Двигаясь из Киева в Тмуторокань, т. е. на юго-

⁹⁶ Пресняков А. Е. Ук. соч., с. 46, прим. 2; Янин В. Л. Ук. соч., с. 50.

⁹⁷ Мавродин В. В. Очерки истории Левобережной Украины. Л. 1940, с. 167; Слово о полку Игореве. Л. 1952, с. 282; Виноградова В, Л. Слово "волк" в древнерусском языке и "Слове о полку Игореве". - Русская речь, 1984, N 6, с. 91 - 93.

⁹⁸ Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи, с. 18; его же. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М. 1963, с. 95.

⁹⁹ Алексеев Л. В. Полоцкая земля, с. 247 - 248.

¹⁰⁰ Там же, с. 248; ср. Мавродин В. В. Ук. соч., с. 166 - 168. Без ссылки на предшественников их вывод повторил В. А. Захаров (Захаров В. А. Что означает "...до куръ Тмутороканя" в "Слове о полку Игореве"? - ТОДРЛ. Т. XXXI. Л. 1976, с. 294).

стр. 34

восток, а затем от низовьев Дона до Таманского полуострова - с севера на юг, он должен был пересекать путь солнцу, перемещавшемуся с востока на запад¹⁰¹ .

Очевидно, что сохранившееся в "Слове" известие о поездке Всеслава в Тмуторокань, несмотря на всю свою метафоричность и гиперболизацию, гораздо реальнее в своей основе, чем это до сих пор представлялось. В "Слове" назван единственный город, куда ездил Всеслав в качестве киевского князя. Это тот самый город, в котором, согласно другим источникам, до посещения Всеслава правил князь, ставший - после встречи с Всеславом - правителем в принадлежавшем Киеву Новгороде. Простыми совпадениями такие факты объяснить невозможно. Они носят закономерный характер и свидетельствуют о дипломатических целях стремительной поездки Всеслава. В Тмуторокани он "урядился" с Глебом: передал ему более значимый новгородский стол, а в обмен получил согласие черниговского и тмутороканского - и теперь уже новгородского - князей, Глеба и его отца Святослава, признать Всеслава киевским князем.

Проведенный анализ приводит к заключению, что вознесенный восставшими киевлянами 15 сентября 1068 г. на киевский сол Всеслав Полоцкий сумел продержаться на нем в течение семи месяцев благодаря политическим компромиссам. Он уступил по меньшей мере два крупных владения своего предшественника Изяслава - Новгород и Волынь - двум оставшимся на Руси Ярославичам и был признан ими киевским князем. Это согласуется со свидетельством "Слова о полку Игореве" о том, что "Всеславъ... княземъ грады рядяше". Автор "Слова" точно охарактеризовал обстановку, сложившуюся в Киевской Руси в конце 1068 - начале 1069 года. Естественно, не являясь современником тех событий, он мог почерпнуть сведения о Всеславе Полоцком и его деяниях только из какого-то источника. И само "Слово" раскрывает происхождение этого источника. Несколькими строчками ниже фрагмента об уряжении Всеславом городов князьям автор ссылается на Бояна: "Тому (т. е. Всеславу. - В. К. ) вЬщеи Боянъ и пръвое припЬвку смысленыи рече"¹⁰² . Выясняется, что о Всеславе пел "песнотворец старого времени" Боян. Из песни о Всеславе Бояна, как признано в литературе¹⁰³ , и перешла в "Слово" характеристика деятельности Всеслава в бытность его киевским князем.

Раскрываемая другими источниками точность этой характеристики лишний раз свидетельствует о раннем, XII в., происхождении "Слова о полку Игореве". Вместе с тем прямое свидетельство "Слова" об уступке Всеславом городов другим князьям объясняет и сдержанность, проявленную Святославом и Всеволодом Ярославичами по отношению к захватившему их "отень столъ" полоцкому князю, и отказ в помощи, а затем и прямую вражду черниговского и переяславского князей к вернувшемуся из Польши на киевский стол в мае 1069 г. старшему брату Изяславу. Тот, естественно, желал восстановить свою власть над землями, которыми правил до 15 сентября 1068 г., но наталкивался на противодействие братьев, завладевших частью этих земель. Проясняющаяся благодаря "Слову о полку Игореве" картина междукняжеских отношений 60-х гг. XI в. показывает, насколько серьезно было влияние восстания 1068 г. на политическую жизнь Руси, какие сложные процессы происходили тогда в развитии древнерусской государственности.

¹⁰¹ Искать в данном отрывке какой-то мистический смысл (превращение Всеслава в волка, затмевание им солнца и т. п.) нет оснований.

¹⁰² Ироическая песнь, с. 37.

¹⁰³ См., напр.: Перетц В. Н. Ук. соч., с. 290 - 303; Тихомиров М. Н. Боян и Троянова земля. В кн.: Слово о полку Игореве. Сб. исследований и статей. М. - Л. 1950, с. 177, 180 - 181; Слово о полку Игореве ("Литературные памятники"), с. 459 (комментарий Д. С. Лихачева).

Постоянный адрес данной публикации: