11 - 13 мая 1971 г. в Ереване состоялась IX всесоюзная сессия византиноведов. В ее работе участвовали ученые Москвы, Ленинграда, Еревана, Тбилиси, Баку, Свердловска и других городов. Помимо пленарных заседаний - 11 и 13 мая, - проходили заседания в четырех секциях: истории и истории права; истории общественной мысли и литературоведения; источниковедения и вспомогательных дисциплин; археологии, архитектуры и истории искусств. На сессии был обсужден ряд актуальных для советского византиноведения проблем. Центральной из них явилась проблема перехода от рабовладельческого строя к феодальному и генезиса феодализма в Византии и сопредельных с нею странах. Ей было посвящено первое пленарное заседание.

З. В. Удальцова выступила с докладом "Типология генезиса феодализма в Византии", в котором стремилась теоретически осмыслить типологические особенности формирования феодализма в Византии. Таковыми она считает: более длительное, чем на Западе, сохранение рабства и рабовладельческих форм собственности; наличие синтеза протофеодальных элементов варваров с ростками феодализма в Византии, что нашло отражение в создании общины Земледельческого закона; более длительное сохранение в Византии городов и более медленное разложение античного полиса; существование в ранней Византии централизованного государства, государственной Собственности на землю и централизованных форм закрепощения крестьян. Эти типологические особенности определили характер феодальных институтов в Византии, где не было полной кристаллизации иерархической структуры собственности, системы вассалитета, феодальных дружин, субинфеодации и других черт вассально-ленной системы, нашедших наиболее яркое выражение в странах Западной Европы.

В докладе акад. АН Арм. ССР С. Т. Еремяна (Ереван) "Феодализация Армении и Византия" были прослежены основные этапы генезиса феодализма в Армении и роль Византии в этом процессе. Докладчик отметил, что переход от рабовладельческих отношений к феодальным совершался гораздо быстрее в тех эллинистических странах, которые, изгнав греко-македонских завоевателей, основали собственные государства (Армения, Иран), нежели в тех, которые стали римскими провинциями (Египет, Сирия, Малая Азия). Раздел Армении между Византией и Ираном в 387 г. С. Т. Еремян считает рубежом, который отделяет феодальное общество в Армении от дофеодального. В обеих частях Армении в результате агрессии сасанидского Ирана были уничтожены городские общины, аграризовалась экономика. IV - VIII вв. в ее истории являются периодом раннефеодальных отношений. Классовая борьба этого периода проявляется в различных еретических движениях. Арабское завоевание замедлило развитие феодальных отношений и внесло в них ряд новых моментов (сложение военно-ленного землевладения, налоговый и судебный иммунитет духовенства и т. п.). Период зрелого феодализма, по мнению докладчика, охватывает время с IX до половины XIII века.

М. Я. Сюзюмов (Свердловск) в докладе "Дофеодальный период в Византии и на Западе" выдвинул концепцию ситуации перехода общества от рабовладельческого строя к феодальному. Он считает, что на территории Римской империи, где развитие было прямо или косвенно связано с влиянием античной цивилизации, создалась ситуация, при которой дофеодальный период стал закономерностью в переходе общества к феодализму. Дофеодальный период являлся относительно своеобразной ситуацией; его нельзя отнести ни к рабовладельческой, ни к феодальной формации. В Византии, по мнению докладчика, это - время преобладания свободного крестьянства, объединенного в общины, зафиксированные в Земледельческом законе, когда крестьянство окрепло

стр. 155

как класс, но еще не созрели феодальные институты и когда укрепление крестьянского хозяйства было выгодно и крестьянам и господствующему классу, поскольку крестьянство могло выплачивать налоги, а впоследствии и ренту.

Проблеме аграрных отношений в Византии в X - XI вв. посвятил доклад Г. Г. Литаврин. Прослеживая некоторые мероприятия правительства по отношению к запустевшим землям, докладчик пришел к следующим выводам: налоговые изъятия в отношении пустующей земли производились лишь в крайних случаях; даже с предоставлением этих изъятий фиск продолжал взыскивать 1/10 канона с общинников и соплательщиков посредством эпиболы (прикидки); симпафии и класмы, эпибола и алиленгий были не сменявшими друг друга, а сосуществовавшими институтами; отчужденные государством класмы облагались каноном особо (если не было специального решения о податных льготах), независимо от норм обложения деревенской податной округи, от которой отчужденная класма была отмежевана. Оценивая эти и иные мероприятия правительства, докладчик назвал их попытками частичного "ремонта" традиционного фискального механизма, но не его реконструкцией. Он придерживается мнения, что введение даже этих перемен все более определялось волей и интересами центральных и провинциальных чиновников фиска при эрозии (в результате феодализации империи в X - XI вв.) регулируемой законом иерархической структуры учреждений фиска.

Некоторые вопросы социально-экономического развития Византии рассмотрел В. В. Кучма (Волгоград) в докладе "Влияние войны на византийскую экономику по "Тактике" Льва". Проанализировав источник конца IX - начала X в., он сделал ряд наблюдений относительно состояния экономики в местностях, где велись военные действия, о захвате военной добычи, угоне пленных и т. п. Выводы эти представляют интерес еще и потому, что, хотя Византия почти постоянно находилась в состоянии войны, вопрос о влиянии ее на экономику империи в историографии не только не разрабатывался, но даже не ставился.

Проблеме социально-экономического и этнического синтеза в европейских странах был посвящен доклад В. Д. Королюка "К вопросу о так называемой контактной зоне в период раннего средневековья в Центральной и Юго-Восточной Европе". Докладчик выделил контактную зону в VI - XI вв. между зоной синтеза (Византия, Далмация) и бессинтезной зоной (Русь, Польша, Чехия, полабо-прибалтийское славянство), основываясь на наличии античной этнической подосновы в этой зоне и сохранении античного континуитета в области материальной культуры, усиленной непосредственным влиянием Византии. По его мнению, здесь имелись элементы синтеза античности и варварства, усиливавшиеся по линии север - юг и восток - запад. В ходе этнического синтеза здесь победили не местные эллинизированный и романизированный элементы (как в регионах синтеза), а пришлый, в основном славянский этнический элемент. Исключение составляют романизированные влахи. Докладчик считает, что особенностью социально-экономического и этнического синтеза в этой зоне является взаимодействие трех культурно-хозяйственных типов: пришлого кочевого, местного пастушеского, местного и пришлого (славянского) земледельческого, - что сыграло важную роль в общем развитии этой зоны в раннее средневековье и обусловило существенные особенности всего этого культурного ареала. Контактная зона, полагает В. Д. Королюк, охватывала современную Болгарию, Сербию, континентальную Хорватию, Словению, Румынию, Словакию, земли паннонских славян. На севере и востоке к ней примыкали Моравия, Южная Польша, Молдавия и часть современных юго-западных украинских земель.

В докладе Г. Е. Лебедевой (Ленинград) "Эволюция терминологии рабов в ранневизантийском законодательстве (кодексы Феодосия и Юстиниана)" был сделан ряд наблюдений относительно связи изменений терминологии рабов с эволюцией характера и источников рабства в IV - VI веках.

Ряд докладов был посвящен весьма успешно разрабатываемой советскими византинистами истории византийского города. И. Ф. Фихман (Ленинград) изложил ряд выводов, вытекающих из долголетнего изучения им социально-экономической истории Оксиринха, египетского города византийского периода (IV - начало VII в.), которые могут помочь при выяснении структуры и закономерностей развития большинства египетских городов. Оксиринх, не будучи крупным ремесленным или торговым цент-

стр. 156

ром, имел почти все отрасли производства при господствующей роли сельского хозяйства. Экономика города носила товарный характер. Автаркия не была свойственна даже крупным имениям. Господствующей формой хозяйства было мелкое производство, основанное на труде юридически свободного работника. Г. Л. Курбатов (Ленинград) прочел доклад о разложении античной городской собственности в Византии в IV - VII веках. М. М. Фрейденберг (Калинин) в докладе "Далматинский город в составе Византийской империи (IX - XI вв.)" рассмотрел внутреннее управление городов Далмации и пришел к выводу, что в рамках сложившейся коммунальной организации существовали магистратуры (трибуны, приоры, судьи), вербовавшиеся из нобилей. Несмотря на активную роль последних в жизни города в этот период, еще нельзя говорить о наличии аристократических коммун в Далмации, так как в основных вопросах городского управления решающую роль играла общая сходка (parlamentum). К. Н. Юзбашян (Ленинград) прочел доклад "К изучению топонимики византийского Ани".

Проблема социальной стратификации правящего класса Византии привлекает сейчас внимание ряда исследователей. Большую работу в этой области проделал А. П. Каждан, который выступил с докладом "Состав господствующего класса в Византии в XI - XII вв.". Докладчик выделил внутри правящего класса несколько групп (царские родичи, синклитики, иноземная знать), рассмотрел каждую из них в качественном и количественном аспекте, проследил происхождение семей каждой из групп, время их выдвижения и упадка, посты, которые они занимали на военной и гражданской службе, их отношение к земельной собственности и т. д. Ту же проблему, но для более раннего периода рассмотрела в докладе "Сенаторская аристократия Константинополя в VI в." А. А. Чекалова. Состава господствующего класса Византии в аспекте армяно- халкидонитской знати на службе империи коснулась В. А. Арутюнова (Ереван) в докладе "Политическая деятельность Филарета Варажнуни". Она рассмотрела деятельность полководца и дипломата конца XI в., который подчинил своей власти значительные территории Сирии, Месопотамии и Киликии и удерживал их около 20 лет, признавая сюзеренитет Византии. Внешней политике Византии, ее взаимоотношениям с Востоком были посвящены доклады А. Н. Тер-Гевондяна (Ереван) и Р. А. Гусейнова (Баку). А. Н. Тер-Гевондян, говоря об области на границе Арабского халифата и Византийской империи, включавшей в себя территории Киликии к Малой Армении, подробно рассмотрел историю столкновений, происходивших между арабами и ромеями в середине VII века. Р. А. Гусейнов исследовал взаимоотношения Византии и сельджуков в XI - XII веках. Н. Гулиев (Баку) прочитал доклад "Из истории торговых связей Кавказской Албании с Византией".

На сессии (в отличие от предыдущих) впервые были поставлены в качестве специального предмета обсуждения проблемы истории права. Е. Э. Липшиц (Ленинград), которая в течение многих лет занимается изучением византийских юридических памятников, сделала доклад "К истории некоторых конституций Юстиниана 529 г.". Ее выводы проливают новый свет на юридическую деятельность Юстиниана. Х. А. Торосян (Ереван) посвятил доклад сиро-римскому судебнику. Сравнение разных его редакций привело его к выводу, что греческий первоисточник этого памятника составлен в среде, отчасти эллинизированной, но сохранившей национальную самобытность, автономность управления и имеющей прерогативы применения своего права. Такой средой, по мнению докладчика, были армянские сатрапии.

В центре внимания литературоведов на сессии находилась проблема использования античного наследия в памятниках византийской литературы, выявление античной традиции и определение границы между простым повторением старой модели и использованием античного наследия в новых целях. При этом также ставился вопрос об эстетической оценке памятников византийской литературы. В докладе Т. А. Миллер "Некоторые вопросы композиции диалога Мефодия "Пир" было убедительно показано, Что анализ этого произведения позволяет поставить вопрос о собственной (неподражательной) художественной технике Мефодия, служащей для раскрытия иного (в сравнении с одноименным сочинением Платона) содержания. С. С. Аверинцев в докладе "К пониманию поэтики Романа Сладкопевца" обосновал возможность пересмотра характерного для современной зарубежной науки взгляда на кондаки Романа только как на проповеди, внешне подчиненные законам версификации. По мнению докладчика, Роман Сладкопевец - истинный поэт. На сессии была рассмотрена также проблема ис-

стр. 157

пользования фольклора в византийских литературных памятниках. С. В. Полякова (Ленинград) в докладе "Фольклорные элементы в житии Филарета Милостивого" сделала вывод, что черты комического фольклора проникли в это произведение помимо сознания его составителей, не догадывавшихся, что они повторяют готовые трафареты. Ряд докладчиков рассмотрел вопрос о месте писателя в обществе. Я. Н. Любарский (Ленинград) прочел доклад "Михаил Пселл и Иоанн Ксифилин". Докладчик считает, что отношения Пселла и Ксифилина в молодости, когда оба они принадлежали к кружку молодых интеллектуалов при дворе Константина Мономаха, были заключены в рамки "ученой дружбы" гуманистического толка. С течением времени (к середине 60-х годов XI в.) Ксифилин сближается с церковно-аскетическими кругами, что предопределяет изменение его отношений с Пселлом. Пселл критикует его с позиций христианского гуманизма. Творчеству Михаила Хониата посвятил свой доклад И. С. Чичуров. Внимание участников сессии привлекла также проблема значения литературных памятников для изучения реальной действительности. Дебатировался, например, вопрос: византийские литературные источники как отражение действительности в умах современников. М. А. Поляковская (Свердловск) прочла доклад "Энкомии Николая Кавасилы как исторический источник", в котором отметила, что энкомии, несмотря на значительную степень риторичности, заслуживают внимания историков. Из исследования энкомия автократору, например, можно сделать ряд выводов о политических настроениях одного из видных византийских авторов XIV в., Николая Кавасилы. Той же проблеме посвятила доклад "Сказания о Максиме Греке как исторический источник" Н. В. Синицина. Связей литературного источника с реальной действительностью касался и доклад Р. М. Бартикяна (Ереван) "Проблемы происхождения и времени создания поэмы о Дигенисе Акрите". А. А. Фрейберг рассмотрела литературно-критические сочинения Феодора Метохита. Доклад Н. П. Зембатовой был посвящен отношениям между эллинским и варварским миром, нашедшим отражение в романе Гелиодора "Эфиопика". Л. С. Квирикашвили (Тбилиси) прочитала доклад "Византино-грузинские песнопения в честь Георгия Каппадокийского". Докладчица полагает, что по данным древнегрузинской гимнографии можно сделать вывод о замене в грузинском христианском мире главнейшего языческого божества - Луны - святым Георгием.

Вопросам византийской общественной мысли были посвящены доклады С. К. Красавиной (Казань) "Мировоззрение византийского историка XV в. Дуки" и В. А. Сметанина (Свердловск) "Политические доктрины в Византии времен Андроника II". В. А. Сметанин отметил возрастание политического самосознания византийцев в конце XIII - начале XIV в. в связи с резким ухудшением внешнего и внутреннего положения империи и наличие наряду с традиционной политической доктриной (Византия - мировая держава, ромеи - великий народ, власть императора - залог всеобщего спасения и т. д.) также резкого обличения равнодушия знати к судьбе государства и народа, требования пересмотра положения о неподчинении императора закону, выступлений против системы наемничества и требования рассчитывать на собственные силы.

Доклады о греческих рукописях прочитали З. Г. Самодурова и Я. Н. Щапов. З. Г. Самодурова осветила состояние изучения греческого рукописного наследия в СССР после войны. Она рассказала о рукописях, хранящихся в библиотеках Советского Союза, о составлении каталогов, об описаниях этих рукописей и их публикациях. Я. Н. Щапов прочел доклад "Греческие рукописи в хранилищах Варшавы и Кракова". Тема доклада И. Н. Лебедевой (Ленинград) - "Арабская хроника Евтихия Александрийского и ее греческий перевод". По мнению докладчицы, греческий перевод сделан с арабского текста, который был переведен дважды. П. И. Жаворонков прочитал доклад "К вопросу о мировоззрении Георгия Акрополита". С. П. Карпов в докладе "Трапезунд в византийской исторической литературе XIII - XIV вв." охарактеризовал общественно-политические взгляды византийских историков, писавших о Трапезунде, и проследил эволюцию их отношения к правителям Трапезунда. Деятельность Максима Грека как переписчика греческих текстов рассмотрел в докладе "Греческие автографы Максима Грека" Б. Л. Фонкич.

Значение византийских источников для изучения истории стран Закавказья осветил акад. АН Груз. ССР С. Г. Каухчишвили (Тбилиси). Он отметил, что без византийских источников ряд вопросов истории Грузии не получил бы правильного

стр. 158

освещения, и в качестве примера сослался на такие события, как установление христианства в Западной Грузии и восстание армян и грузин в 571 - 572 годах. Кроме того, византийские источники помогают правильно понять некоторые сведения армянских и грузинских средневековых авторов.

Ряд докладов был посвящен сопоставлению источника и его переводов. А. Г. Абрамян (Ереван) в докладе "Армянские варианты календарных кругов и таблиц Андрея Византийского" сообщил, что в древнеармянских рукописях Матенадарана ему удалось обнаружить фрагменты этого сочинения, имеющие большую ценность для истории раннехристианского календаря. Эти таблицы, по мнению докладчика, были переведены с греческого на армянский язык не позднее 80-х годов IV в. и являются древнейшими фрагментами древнеармянской переводческой литературы. А. Г. Абрамян отметил также, что в рукописи, переписанной в XIV в. в Ани, столице средневековой Армении, обнаружены календарные круги, которые приписываются Андрею Византийскому. П. М. Мурадян (Ереван) прочитал доклад "К критике текста Агафангела". Хотя "История Армении" Агафангела, сказал докладчик, - один из важнейших памятников древнеармянской литературы, основные вопросы, связанные с ним, еще не решены (является ли армянский текст оригиналом или переводом с сирийского либо греческого, единый это памятник или свод самостоятельных произведений, насколько первоначальна существующая армянская редакция и т. д.). До сих пор при исследовании Агафангела ученые располагали, помимо армянского текста, греческими и арабскими редакциями, а в грузинской редакции Агафангела, восходящей к армянскому оригиналу, сохранился один из первоначальных вариантов. Сопоставление грузинского текста с греческими, арабскими и армянскими изводами, по мнению П. М. Мурадяна, поможет восстановлению текста.

Составу правящего класса Византии по данным сфрагистики посвятила доклад "Печати стратигов Херсона" И. В. Соколова (Ленинград). В. С. Шандровская (Ленинград) в докладе "Некоторые печати армянских исторических деятелей" рассмотрела несколько моливдовулов из собрания Эрмитажа, которые принадлежали ряду армянских деятелей XI - XII вв., сыгравших значительную роль в политической жизни Византийской империи (Константину Теодоракану, Торнику из рода Варазваче, Торосу Рубениду). Проблеме византийской монеты как исторического источника был посвящен доклад А. Раджабли (Баку) "Византийские монеты в денежном обращении Азербайджана (V - XII вв.)". Л. С. Миминошвили (Тбилиси) информировала о составлении греческо-грузинского словаря. Она изложила принципы составления словаря, кратко охарактеризовала византийские источники, по которым он был составлен, и отметила его значение для решения ряда вопросов грузинской лексикографии и текстологии.

Армяно-византийские музыкальные связи в эпоху раннего средневековья нашли отражение в докладе Н. К. Тагмизяна (Ереван). Он отметил, что армяне, испытывая большое влияние греко-византийской культуры, и сами внесли ценный вклад в развитие восточнохристианского и вместе с тем византийского искусства, в частности в области духовной музыки. А. Л. Якобсон (Ленинград) прочитал доклад "Армения и Сирия. Архитектурные параллели". Он считает, что, хотя в эпоху утверждения христианства (IV - V вв.) Армения испытала определенное влияние монументальной архитектуры Сирии, уже на заре средневековья здесь складывалась своя школа с собственными архитектурно- художественными принципами. А. И. Комеч предложил вниманию участников сессии доклад "Особенности архитектурной композиции Софии Константинопольской". С. Х. Мнацаканян (Ереван) прочитал доклад о ктиторском рельефе Текорского храма.

Ряд докладов был посвящен истории искусств. А. В. Банк (Ленинград) остановилась на особенностях византийского художественного серебра XIV века. Анализ широкого круга предметов не только позволил докладчице датировать ряд памятников, но и дал возможность наметить определенные критерии датировки серебряных изделий. Л. Р. Азарян (Ереван) в докладе "Из истории раннесредневековой армянской иконографии (IV - VII вв.)" пришел к выводу, что изображение пророка Даниила, в особенности из усыпальницы Аршакидов в Ахце (364 г.), имеет, помимо религиозно-догматической, и историческую основу. Тема Даниила, по мнению доклад-

стр. 159

тика, связана с выражением освободительных стремлений, с подъемом самосознания армянского народа. В. Н. Залесская (Ленинград) выступила с докладом "Византийские амулеты, называемые змеевиками, и их связь с апокрифической литературой". Связям византийской и новгородской живописи в первой половине XIV в. посвятила свой доклад О. С. Попова. Г. И. Вздорнов предложил вниманию слушателей доклад "Неовизантийская орнаментика в южнославянских и русских рукописях XIV - начала XV в.", в котором рассмотрел группу рукописей, где (особенно в заставках) явно прослеживается византийское влияние. В. Д. Лихачева (Ленинград) в докладе "Иконоборческие темы в миниатюрах Киевской псалтыри" убедительно доказала наличие византийского прототипа Киевской псалтыри (1397 г.), содержащей миниатюры, связанные с историей иконоборчества. Связям армянского и византийского искусства был посвящен ряд докладов. Чл. -корр. АН Арм. ССР Б. Н. Аракелян (Ереван) показал, что на памятники армянской мозаичной живописи IV - VII вв. оказало влияние как ее константинопольское направление, так и направление сиро-палестинское, отличающееся в основном графичностью исполнения. По мнению Т. А. Измайловой (Ленинград), четыре иллюстрации недавно обнаруженных в Матенадаране защитных листов с "византинирующими" миниатюрами XI в. позволяют с большой уверенностью говорить о параллелизме, а не полном совпадении моделей в византийском и армянском искусстве, обращавшихся к разным аспектам эллинизированного наследия. Докладчица вместе с тем подчеркнула, что нельзя полностью отрицать и прямого влияния Византии. А. Я. Каковкин высказал мысль, что на различных этапах развития армянского среброделия отдельные мастера ориентировались (порою прямо копировали) на византийские памятники, но большинство произведений армянских ювелиров не было зависимо от греческих образцов в стилистическом отношении (иной принцип декорировки) и по технике изготовления. У армянских мастеров, по мнению докладчика, есть и известное своеобразие в иконографической трактовке ряда персонажей и целых сцен. Л. Д. Закарян (Ереван) в докладе о миниатюристе XIV в. Аваге отметила, что в его творчестве можно проследить влияние палеологовского искусства.

Сессия была завершена прочитанными на пленарном заседании докладами К. А. Осиповой, который содержал анализ выступлений византиноведов на ХIII Международном конгрессе исторических наук в Москве в августе 1970 г., и Р. А. Наследовой, осветившей работу журнала "Византийский временник" за 1961 - 1971 годы. З. В. Удальцова подвела итоги сессии. Она констатировала рост рядов византиноведов, что свидетельствует о глубоком интересе к этой области исторической науки. В заключение З. В. Удальцова выразила благодарность организаторам сессии.

Постоянный адрес данной публикации: