Весна 1953 г. стала определенным рубежом для мировой политики. Смерть 5 марта 1953 г. И. Сталина и последовавшие за ней в Советском Союзе события, главным из которых являлась ожесточенная борьба в Кремле за власть, заставили политических аналитиков на Западе серьезно заняться изучением возможного вектора развития международной ситуации. Для большинства руководителей компартий, включая Коммунистическую партию Греции (КПГ), вопрос о перспективах советского режима и его взаимоотношений с коммунистическим движением был тесно связан с персональным составом высшего эшелона партийно-государственного руководства в Москве. Постепенное выдвижение на первые роли первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева и его группы, закат политической карьеры Л. Берии, В. Молотова, Г. Маленкова, Н. Булганина, Л. Кагановича и других ветеранов сталинской гвардии представляли собой противоречивый процесс [1. С. 759 - 845].

Несмотря на инерционность политической системы, ближе к лету 1953 г. начинают обнаруживаться некоторые элементы новой атмосферы в ЦК КПСС, чиновники которого, отличаясь врожденной конъюнктурностью убеждений и верностью очередному начальнику, чутко улавливали тенденции в верхних эшелонах. Одним из первых, хотя и кажущимся незначительным, симптомов, относящихся непосредственно к КПГ, стала критика ее политических установок исполнявшим обязанности начальника канцелярии Коминформа А. Котеленцом. Она была изложена в его служебной записке заместителю заведующего Международным отделом ЦК КПСС И. Виноградову. Автор обращал внимание в ней на "неясные и нелогичные формулировки" в приветствии ЦК КП Чехословакии (КПЧ) в адрес ЦК КПГ по случаю 50-летия ее генерального секретаря Николаоса Захариадиса. Так, Котеленец критиковал положение о том, что ""только коварный удар в спину" со стороны "фашисткой банды Тито заставил отступить... греческий народ". Такое положение позволяет утверждать, что правительство клики Тито-Ранковича являлось единственной причиной поражения освободительного движения в Греции. Однако известно, что поражение греческого освободительного движения в период англо-американской оккупации связано с другими причинами, в частности, с серьезными ошибками, допущенными руководством ЦК КПГ" [2. Д. 267. Л. 14]. Одновременно внимание советских партаппаратчиков привлекали любые нестандартные (с точки зрения

Улунян Артем Акопович - д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник ИВИ.

стр. 25

традиционного партийного языка) идейно-теоретические формулировки, в которых уже изначально они видели угрозу общепринятым установкам. А. Котеленец отмечал в своей записке: "В приветствии ЦК компартии Греции говорится о каком-то особом новогреческом марксистском пути развития страны" [2. Д. 267. Л. 14]. Подозрительность и стандартизация аппаратного мышления в данном случае проявилась в трактовке слова νεoελληνικoς, (новогреческий) как отход от доктрины марксизма-ленинизма, хотя в действительности это лишь свидетельствовало о слабом знакомстве автора записки с принятыми в греческом языке характеристиками периода истории Греции после 1821 г. (см. [3. С. 8]).

В самой Греции ситуация характеризовалась усилением пришедшего к власти 19 ноября 1952 г. однопартийного правительства А. Папагоса. Мероприятия, проводившиеся им, отличались принятием жестких решений в социальной области, а также касались усиления присутствия США в стране. Это вызывало резкие протесты. К лету 1953 г. расширилось забастовочное движение. Главным требованием бастовавших были повышение заработной платы на 100%, прекращение увольнения рабочих и служащих, отставка министра труда, запрет ликвидации отраслевых страховых касс и введение социального страхования [2. Д. 362. Л. 1]. Ситуация в Греции и проблемы внутрипартийной жизни рассматривались в руководстве КПГ в тесной связи. Активизация деятельности греческой компартии внутри страны требовало развитие ее организационных структур, способных, с одной стороны, действовать в глубоком подполье, а с другой, - влиять на организационное оформление легальных оппозиционных правительству Папагоса сил. Используя складывавшуюся ситуацию, Н. Захариадис постарался стабилизировать положение в КПГ и отдельных партийных организациях греческих эмигрантов в Восточной Европе и СССР, в которых начали, хотя и не отчетливо, проявляться недовольство внутрипартийным режимом, арестами и ссылками, в том числе с помощью местных органов безопасности, известных деятелей партии, несогласных членов КПГ, высказывавшихся против официальных оценок отдельных периодов истории греческой компартии, роли в ее развитии тех или иных руководителей. Эти обстоятельства во многом определили и характер предпринятых руководством КПГ шагов. В целях решения политических и организационных проблем, стоявших перед греческой компартией, с 12 по 14 декабря 1953 г. в Бухаресте в штаб-квартире ЦК КПГ собрался очередной форум ЦК и ЦКК КПГ, вошедший в историю греческой партии как IV расширенный пленум. На нем присутствовали 50 человек, из которых лишь 20 являлись членами ЦК и ЦКК. Остальные приглашенные на этот форум руководством компартии были руководителями греческих парторганизаций в странах Восточной Европы и нелегалы из самой Греции. Как сообщили заместителю заведующего Международным отделом ЦК КПСС Баранову заведующий Международным отделом ЦК Румынской Рабочей Партии (РПП) А. Рогожинский и завотделом ЦК РРП Г. Ваш, "на Пленум не были приглашены работники Комитета организации КПГ в Румынии [что объясняется] тем, что за последнее время Н. Захариадис и В. Бардзотас не доверяют этим работникам" [2. Д. 267. Л. 116]. Помимо них, под благовидным предлогом болезни, а в действительности - из-за нежелания Н. Захаридиса и его ближайшего окружения, не присутствовали представители "старой гвардии" - Я. Иоаннидис, К. Тэос и М. Синакос, способные нарушить отрепетированный сценарий.

Прошедший пленум стал своего рода символом попыток Н. Захариадиса, В. Бардзиотаса и ряда других ближайших сподвижников генерального секрета-

стр. 26

ря усилить контроль над партийным аппаратом и сделать его недоступным для сторонников лишенных власти оппозиционеров - К. Карагеоргиса, М. Вафьядиса, Л. Апостолу и др. В политической резолюции пленума, называвшейся "Ход и перспективы развития патриотического движения в Греции и задачи Коммунистической партии Греции", выдвигались две актуальные задачи, реализация которых обуславливалась либо мирным, либо немирным развитием событий. И хотя в самом тексте документа слова о вооруженных методах борьбы за власть были завуалированы, анализ содержания резолюции позволяет говорить об этом. В первом случае, предусматривалось ведение борьбы "за немедленные свободные выборы на основе пропорциональной избирательной системы с тем, чтобы парламентским путем наш народ самостоятельно решил о своей судьбе" (так в тексте. - Ар. У.). Эта борьба должна была вестись в целях создания "демократического коалиционного правительства, которое будет поставлено у власти". Одновременно руководство греческой компартии не исключало возможности того, что в случае "любой внезапной авантюры", под которой подразумевался военно-политический конфликт на Балканах, КПГ должна была быть готова "повернуть оружие в обратную сторону" и "превратить эту войну в их (правящего класса. - Ар. У.) могилу" [2. Д. 291. Л. 15]. Тезис превращения "войны империалистической в войну гражданскую", сформулированный В. Лениным в начале XX в., продолжал оставаться на вооружении идеологов КПГ и в середине столетия. В идейно-теоретическом арсенале представителей верхнего эшелона греческой компартии, несмотря на поражение в Гражданской войне 1946 - 1949 гг. и изменение ситуации, продолжала сохраняться ставка на силовое решение политических проблем, либо в форме массового "патриотическо-демократического фронта", оказывающего давление на власти, разрозненных партизанских вооруженных групп, проводящих террористические акции, либо трансформации международного военного конфликта в Гражданскую войну. Откровенно эмигрантский характер носил и проект программы КПГ, являвшийся попыткой совместить политические реалии и революционные перспективы. В нем, в частности, декларировалось: "Нет сомнений в том, что грядущая революция в Греции будет народно-демократической, а наша программа - программа социалистического строительства страны, что государственной формой, которую создадим, будет народная демократия, выполняющая функции диктатуры пролетариата" [2. Д. 291. Л. 126].

В Москве внимательно следили за процессами, протекавшими внутри зарубежных компартий, включая КПГ. Идейно-политические установки и конкретная деятельность компартии Греции находились под строгим контролем ЦК КПСС, стремившимся получать как можно более полную информацию не только от руководства КПГ, но и компартий стран Восточной Европы, в которых она действовала. Поэтому сведения о IV расширенном пленуме ЦК и ЦКК КПГ были получены в международном отделе ЦК КПСС и от ЦК РРП. Проект новой программы греческой компартии подвергся тщательному разбору и анализу в Секретариате Информбюро и в ЦК КПСС. Вывод, содержавшийся в записке А. Котеленца в адрес ЦК КПСС, был неутешительным. В частности, заявлялось, что проект неудачен для "программы политической партии рабочего класса. Значительная его часть напоминает больше очерк по истории Греции, чем боевой программный документ Коммунистической партии... во введении имеется много путаницы и ошибок, свидетельствующих о

стр. 27

том, что среди руководящих деятелей КПГ нет ясности по некоторым вопросам истории Греции" [2. Д. 292. Л. 16].

Жесткой критике подверглась не только историческая часть документа, в которой его авторы пытались, используя традиционные марксистско-ленинские трактовки причинно-следственных связей, подчеркнуть историческую национальную обусловленность как самого факта появления и существования КПГ, так и ее политики. Внимание советских функционеров привлекли такие моменты как "нечеткость" в формулировании прогноза перспектив и характера будущей (!) революции, роли в ней отдельных слоев, установление определенной формы власти после революции и т. д. К тому же у самих экспертов из ЦК КПСС было свое видение ситуации в Греции и собственная (далекая от реальности) характеристика "текущего момента". Это особенно отчетливо проявилось в формулировке уже упоминавшейся служебной записки А. Котеленца, в которой говорилось: "Современная Греция является конституционной монархией, государством фашистского типа с наличием феодальных пережитков, государством, в котором безраздельно господствуют американские империалисты..." [2. Д. 292. Л. 20].

Работа над Проектом программы продолжалась в ЦК КПГ вплоть до начала сентября 1954 г., когда ЦК КПСС официально сообщил руководству греческой компартии свои замечания по этому документу. 13 октября 1954 г. ЦК КПГ принял резолюцию "О современном политическом положении в Греции и некоторых непосредственных задачах политики партии". В ней заявлялось о том, что ЦК КПГ принял решение о выработке нового Проекта, что, во многом было обусловлено критикой со стороны ЦК КПСС предыдущего документа. Уже начиная с октября 1954 г., центральный орган КПГ журнал "Nεoς Koσμoς" перестал публиковать материалы, связанные с работой по подготовке Проекта программы. 23 октября, на заседании ЦК КПГ было принято решение вообще снять с повестки дня обсуждение Проекта, так как содержавшиеся в этом документе заявления о необходимости социалистических преобразований в Греции и создании народно-демократической республики в ближайшее время как основной задачи КПГ способны серьезно подорвать курс компартии на объединение левых сил внутри страны.

В самой КПГ ситуация продолжала характеризоваться ужесточением внутрипартийного режима, с одной стороны, и, с другой, - увеличением числа тех, кто так или иначе оказывался несогласным с диктатурой Н. Захариадиса и его ближайшего окружения. Процессы либерализации (хотя и крайне противоречивые) в советской компартии и в целом СССР, автоматически накладывали свой отпечаток на ситуацию в коммунистическом движении и его греческой "секции". Все чаще зарубежные аналитики высказывали предположение о скорой смене руководства КПГ, тем более, что уже не были тайной массовые внутрипартийные чистки в греческой компартии и заключение в тюрьмы стран Восточной Европы или отправка в ссылку несогласных с Н. Захариадисом членов КПГ. Робкие шаги хрущевского руководства по прекращению репрессий в СССР, отозвавшиеся и в других странах коммунистического блока аналогичными действиями местных властей, давали повод для предположений о судьбе верхнего эшелона КПГ и самой греческой компартии. Советско-югославская декларация 2 июня 1955 г., подписанная в Белграде Председателем Совета министров СССР Н. А. Булганиным и Президентом ФНРЮ И. Броз Тито, а также начавшаяся после этого нормализация советско-югославских отношений расце-

стр. 28

нивались в Греции как пролог к подобным действиям со стороны Москвы и в отношении Афин. Прежде всего, это касалось отказа от поддержки антиправительственных организаций со стороны СССР. Проправительственная газета "Aπoγευματινη" опубликовала 4 июня 1954 г. передовую статью, в которой недвусмысленно заявлялось о так называемых возможных (читай: желательных) шагах Кремля в новой ситуации "замирения" на Балканах: "1. Руководство компартии Греции будет заменено с устранением Захариадиса и большинства его ближайших сподвижников в ЦК, а также кадров, сыгравших большую роль в период восстания [имелась в виду Гражданская война в Греции в 1946 - 1949 гг.] Вероятно, что другое руководство компартии Греции избрано не будет, она останется бездеятельной, что и явится ее фактическим роспуском. 2. Будет запрещена (хотя бы на какой-то период) деятельность компартии, связанная с посылкой в Грецию диверсантов, шпионских групп и стремлением обеспечить кадрами подпольный аппарат компартии. 3. Будут прекращены радиопередачи коммунистов [имелась в виду радиостанция "Свободная Греция"]" [4]. Разумеется, этот анализ-пожелание не мог реализоваться на практике в столь радикальной форме. Но, что касалось положения в руководстве КПГ, оно могло резко измениться в случае каких-либо кадровых перетрясок в аппарате компартии и особенно его высших эшелонах.

Резкий конфронтационный, характерный для сталинского периода тон идейно-политических установок греческой компартии, приходил во все большее противоречие с новыми веяниями в политике советского партийно-государственного руководства. Все чаще во внутрипартийных документах КПСС обращалось внимание на отказ от прежних жестких по форме (но не по содержанию) формулировок и тезисов. В отношении идейно-политических установок греческой компартии в советском партаппарате уже неоднократно, начиная с осени 1953 г., высказывались замечания. К осени 1954 г. эта критика стала нарастать. От идеологов КПГ ждали "элегантной" формы и корректных формулировок, так как Москва уже не хотела выглядеть на внешнеполитической арене союзником откровенных экстремистов-радикалов. Одновременно Кремль не собирался отказываться от традиционных марксистско-ленинских идеологических установок и сущностных характеристик, основанных на них. Именно такую двойственность - государственные интересы и идеологические тезисы марксистской доктрины - предстояло сохранять советскому руководству. Это, в свою очередь, делало подходы и оценки Москвы к внешне- и внутриполитическим проблемам противоречивыми и непоследовательными. В этой связи новая "генеральная линия" КПСС с трудом воспринималась в руководстве большинства компартий, включая КПГ.

Внешнеполитические эксперты КПСС в своей информационно-аналитической записке, представлявшей обзор передач радиостанции "Свободная Греция" отмечали, цитируя пропагандистские пассажи КПГ: ""ликвидация полицейского государства и установление демократического правительства" равносильны революционному перевороту, что едва ли можно добиться путем избирательной кампании. Считаем такую постановку этого вопроса политически поверхностной, тем более, что в связи с выборами заключается единый фронт с буржуазией и деятелями различных реакционных партий... Не пропагандировать союз рабочего класса с крестьянством и рассматривать этот вопрос в соответствии со вкусами "спутников" является политической ошибкой. Следует отме-

стр. 29

тить, что кричащий тон в пропаганде радиостанции давно уже не применяется в прогрессивной пропаганде" [2. Д. 362. Л. 183,185].

Победа на муниципальных выборах, одержанная в ноябре 1954 г. противниками Греческого сбора¹, когда оппозиция получила 60% голосов, а правящая партия всего 20%, оживление профсоюзного движения, внутри которого усиливались позиции левых и левоцентристских сил, противостоявших руководству официальной Всеобщей конференции греческих трудящихся (ВКГТ) - все это способствовало появлению в греческой компартии уверенности в своих силах. Ситуация в стране продолжала рассматриваться в контексте ранее избранных руководством КПГ идейно-политических установок. Так, в частности, заявлялось, что "наш народ на коммунальных выборах 21 и 28 ноября осудил политику, которую проводит Папагос и его Сбор, выразив желание изменить внутреннюю и внешнюю политику Греции..." Сама партия А. Папагоса характеризовалась компартией как "порождение американских завоевателей и местной плутократической олигархии", при "поддержке которых он (А. Папагос. - Ар. У.) пришел к власти" [5. Σ. 1]. Вновь, как и прежде, греческая компартия упрощала ситуацию, делая акцент на проамериканском курсе Папагоса и не говоря о социальной базе Греческого сбора, среди сторонников которого на предыдущих парламентских выборах были не только малочисленные "плутократы", но и широкий спектр других социальных групп, включая представителей нижних и средних слоев. Оформление оппозиционных режиму сил рассматривалось идеологом КПГ и "вторым человеком" в партии В. Бардзиотасом как "первые шаги в осуществлении патриотического демократического единства" [6. Σ. 8], причем греческая компартия характеризовалась им как сила, которая "сражается первой среди первых в народной национальной борьбе за улучшение жизни, демократию, мир, национальную независимость" [6. Σ. 9].

В тесной связи с идейно-теоретическими установками КПГ и ее политическим курсом находился вопрос партийного строительства греческой компартии, ее нелегального аппарата внутри Греции и положение в парторганизациях в странах Восточной Европы.

Внутрипартийное положение в КПГ характеризовалось доминированием узкого круга, состоявшего из Н. Захариадиса, В. Бардзиотаса, Г. Водициоса-Гусиаса и тщательно отобранных кадров высшего партруководства, прежде всего в Политбюро, ЦК и ЦКК, массовыми чистками, физической расправой с неугодными из числа представителей греческой политической эмиграции. Особенно это касалось тех из несогласных, кто занимал в 1941 - 1949 гг. высшие посты в партии, ЭАМ/ЭЛАС, ДАГ² и имел определенное влияние в этих организациях. К середине 1955 г. перед Н. Захариадисом и его ближайшим окружением стоял

¹ Греческий сбор - греческая правоцентристская партия, руководителем которой являлся А. Папагос.

² ЭАМ - Национально-освободительный фронт Греции, был создан под руководством греческой компартии осенью 1941 г., как общественно-политическая коалиция различных партий и организаций, ставивших целью борьбу против оккупантов и выступавших за развитие Движения Сопротивления. ЭЛАС - Народно-освободительная армия Греции была создана из партизанских отрядов при активной роли КПГ. На протяжении 1941 - 1944 гг. ЭАМ/ЭЛАС фактически были доминирующей политической силой греческого национального Сопротивления. ДАГ - Демократическая армия Греции была создана из партизанских отрядов, которые были организованы греческой компартией в годы Гражданской войны 1946 - 1949 гг. Прекратила свое существование в августе 1949 г. после поражения КПГ.

стр. 30

ряд проблем. В некоторых парторганизациях (число которых было к середине 1950-х годов больше чем после поражения в 1949 г., но меньше, чем в 1944 г.) сформировалось так называемое антилидерское движение, направленное против руководства КПГ и выступавшее за смену конкретных представителей высшего эшелона компартии, в число которых входило все Политбюро, булыпая часть членов ЦК и ЦКК, которых считали виновниками поражения 1941- 1949 гг. Параллельно осенью 1954 г. - весной 1955 г. служба государственной безопасности Греции нанесла сильный удар по подпольному механизму в стране - было арестовано свыше 100 кадровых сотрудников партии, многие из которых являлись членами ее высших органов.

Кризисные явления тем временем нарастали и в партийных организациях КПГ в странах Восточной Европы. Отчетливо просматривалось стремление представителей среднего звена аппарата греческой компартии определить степень виновности (или невиновности) исключенных из КПГ деятелей из числа ее руководителей, а также известных военных кадров ЭЛАС и ДАГ. В свою очередь, в верхних эшелонах компартий стран Восточной Европы и прежде всего в ЦК КПСС внимательно следили за готовностью проводить "новый курс", провозглашенный советским партийно-государственным руководством. Таким образом, от Н. Захариадиса и его ближайших сподвижников требовалось "уловить" характер изменений в мировом коммунистическом движении, сохранить свои позиции и не допустить сплочения исключенных из КПГ в 1949 - 1954 гг. бывших высших работников партии, которые имели личные связи и влияние в парторганизациях КПГ в странах "народных демократий" и могли возглавить оппозицию. Наиболее активными в этой связи были М. Вафьядис, М. Парцалидис, Я. Иоаннидис. В ЦК КПСС к середине лета 1955 г. все чаще стали поступать письма из Ташкентской парторганизации КПГ. В них содержались как конкретные жалобы на Н. Захариадиса и его ближайших сподвижников, так и ставились вопросы, связанные с ответственностью отдельных деятелей компартии в период 1941 - 1949 гг. Письма аналогичного содержания направлялись и в ЦК компартии Узбекистана, который осуществлял непосредственное кураторство над греческими эмигрантами и их парторганизацией в этой республике, ставшей центром политической жизни греческих эмигрантов (подробнее об этом см. [7]). В силу сложившейся ситуации ташкентская парторганизация греческой компартии стала второй после румынской, руководство которой так же перестало пользоваться доверием Н. Захариадиса и его окружения. В органы государственной безопасности СССР усилился поток информации об отношении генерального секретаря КПГ к официальному курсу Москвы. В этих сообщениях доминировали сведения о недовольстве Н. Захариадиса контролем партийных органов в странах Восточной Европы и СССР над его действиями в КПГ, где он хотел быть полновластным хозяином. Естественно, эта конфиденциальная информация настораживала высших чиновников аппарата ЦК КПСС. Стремясь не допустить внутрипартийного конфликта в греческой компартии и в целом в греческой политической эмиграции, они внимательно отслеживали ситуацию. В это время между сторонниками и противниками Н. Хрущева в высших эшелонах советской компартии обострилась борьба за власть, что имело свой отклик и в других восточноевропейских компартиях. Желая переломить развитие ситуации в свою пользу, Н. Захариадис направил в Ташкент одного из своих ближайших сподвижников, члена Политбюро ЦК КПГ Д. Вландаса с тем, чтобы на планировавшейся IV конференции ташкентской парторганизации

стр. 31

КПГ фактически разгромить складывавшуюся, но еще не оформившуюся организационно оппозицию, враждебно настроенную в отношении методов политического руководства Н. Захариадиса и его сподвижников, а также многих из данным им оценок политического курса КПГ в 1941 - 1949 г. и деятельности отдаленных ее руководителей, исключенных генеральным секретарем из партии. Прибыв 9 июля 1955 г. в столицу Узбекистана, Д. Вландас обнаружил, что значительная часть парторганизации КПГ выходит из "повиновения". Созыв конференции планировался на 15 августа, но она начала свою работу лишь 18 августа. Однако уже с самого ее начала выявился резко антизахариадисовский дух собрания, и конференция фактически была распущена Вландасом по указанию Захариадиса, наблюдавшего за происходившим из предместий Ташкента. Через радиоузел, к которому были подключены точки трансляции в жилгородках, где компактно проживали греческие политэмигранты, было передано сообщение об отстранении всего состава парткомитета Ташкентской организации КПГ. Это вызвало возмущение сторонников комитета. Вландас и группа доверенных лиц из числа членов "групп порядка" - своего рода "партийной милиции" КПГ захватили здание Ташкентского обкома КПГ. В ночь с 18 на 19 августа начались беспорядки, а 20 числа они переросли в стычки между сторонниками Н. Захариадиса и теми, кто поддержал руководство Ташкентской парторганизации. Четыре члена ЦК КПГ - Акритидис, Вайнас, Пападопулос (Фокас) и Зигурис безуспешно пытались мобилизовать как можно больше сторонников Захариадиса. Толпа в количестве 500 человек скандировала у здания обкома КПГ лозунг "Смерть Вландасу!" Вмешательство советских партийных и государственных органов помешало трансформации беспорядков в массовые столкновения. Однако уже на этой стадии выявилась вовлеченность советской стороны в кажущейся на первый взгляд внутрипартийный конфликт.

Основными каналами влияния на ситуацию стали ЦК КП Узбекистана - Первый секретарь Абдуразаков и второй секретарь Мельников, ЦК КПСС - в лице заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с иностранными компартиями Б. Пономарев и референт того же отдела П. Манчха (известного в руководстве КПГ как Петров).

Тем временем события развивались стремительно, чему в немалой степени способствовала активизация втянутых в конфликт сторон, включая и советскую. К моменту, когда они достигли своего апогея - массовых беспорядков 9, 10 и 11 сентября 1955 г., в них уже принимало участие по нескольку тысяч человек с каждой стороны.

"Ташкентское восстание" (под таким названием вошли эти события в историю КПГ) послужило катализатором развития внутрипартийных процессов, главной чертой которых стал усиливавшийся конфликт между сторонниками и противниками Н. Захариадиса. Президиум ЦК КПСС, в свою очередь, стремясь, с одной стороны, не допустить раскола греческой компартии и политэмиграции, а с другой, - повлиять на исход внутрипартийной борьбы в пользу тех, кто видел в СССР своего союзника в деле обновления компартии, образовал собственную комиссию по расследованию событий. Активизировались контакты Отдела ЦК КПСС по связям с иностранными компартиями с исключенными из КПГ бывшими членами ее руководства - Д. Парцалидисом, М. Вафьядисом, Л. Апостолу и др. Понимая, что в создавшейся ситуации важно как можно быстрее добиться управляемости партийного аппарата и поставить под свой контроль ситуацию, наказав виновных, Н. Захариадис прибег к испытанному ору-

стр. 32

жию - массовым чисткам в ташкентской организации. В расчет генерального секретаря входило поставить дело таким образом, чтобы Комиссия ЦК КПСС, увидев его силу, отказалась от любой критики руководства КПГ и обрушила всю силу своего административно-идеологического могущества на противников Захариадиса. К тому же, зная о существовании в верхних партийных эшелонах КПСС противоречий между группой Хрущева и представителями сталинской фракции - Молотовым, Кагановичем и др., генеральный секретарь КПГ надеялся на поддержку последних. Уже на этом этапе выявилась резкая противоположность как в оценке событий 9 - 11 сентября, так и в механизме ее оглашения.

11 декабря 1955 г. ЦК КПСС принял специальное постановление "О положении в коллективе греческих политических эмигрантов в Ташкенте". Его смысл сводился к осуждению "непартийных форм" решения проблем, а сами события 9 - 10 сентября характеризовались как антисоветская провокация. При этом комиссия Президиума ЦК КПСС, называвшаяся неофициально в партийных кругах КПГ как "Комиссия Комарова" (по фамилии ее руководителя), пришла к выводу, что в Ташкентской парторганизации отсутствовала какая-либо фракция или антипартийная платформа. Таким образом, фактически не учитывалась и даже более того - отвергалась точка зрения Н. Захариадиса на причины и характер происшедшего. Естественно, что руководитель греческой компартии, стремясь довести дело "до конца", т.е. до полного разгрома своих противников (как реальных, так и мнимых), созвав в Ташкенте пленум парторганизации КПГ, на котором главную роль было суждено сыграть привезенным им из Бухареста функционерам греческой партии, пользовавшимся его доверием. Пленум Ташкентского обкома КПГ в действительности являлся не пленумом в строгом смысле этого слова, а "собранием активистов", большинство из которых состояло из верных Захариадису людей, принял резолюцию-обращение в адрес ЦК КПСС.

На собравшемся в декабре 1955 г. V пленуме ЦК КПГ ответственность за события Н. Захариадис возложил на "движение против руководства" и "фракционеров". При этом, понимая, что в создавшейся ситуации небесполезно будет использовать и внутрипартийные разногласия в КПСС, а также показать степень осведомленности о действиях советской стороны, руководитель греческой компартии при поддержке своего ближайшего окружения сформулировал 6-й пункт резолюции пленума следующим образом: "Фракция в партийной организации Ташкента не смогла бы ничего добиться, если бы не пользовалась поддержкой определенных советских товарищей". Такой отчаянный на первый взгляд акт, как критика кого-либо из советского руководства, был обусловлен серьезностью положения, в котором находился сам Н. Захариадис, понимавший, что решается его судьба как руководителя КПГ. Накануне начала работы пленума в его оргкомитет было передано письмо члена Политбюро ЦК КПГ К. Колиянниса, пользовавшегося негласной поддержкой как советской стороны, так и греческих противников Н. Захариадиса в КПГ. Объемный документ, копия которого была послана для ознакомления в ЦК КПСС, представлял собой обвинительный приговор как самому генеральному секретарю, так и его ближайшему окружению. Колияннис жестко критиковал сложившуюся в высших эшелонах партии атмосферу единоличного командования и отсутствие коллективного руководства. Более того, он коснулся и политических вопросов, выразив несогласие с тезисом Н. Захариадиса, ставшим общепартийной точкой зрения, что поражение ДАГ во многом было обусловлено "внешним факто-

стр. 33

ром" [8. N 11. Σ. 65 - 66, 68]. По требованию Н. Захариадиса К. Колияннис здесь же, на пленуме, был исключен из Политбюро и ему было запрещено заниматься партийной работой. Этот "организационный вопрос" был усилен руководством греческой компартии еще одним решением - принятием в "принципе" Проекта программы КПГ [8. N 1. Σ. 2], которую ранее отвергли внешнеполитические эксперты ЦК КПСС (о чем Н. Захариадис был поставлен в известность руководством советской компартии). Все это свидетельствовало, что генеральный секретарь ЦК КПГ, не принявший оценок и критики советской стороны в отношении деятельности руководства КПГ в период "ташкентского восстания", решил подчеркнуть свою самостоятельность. В политической резолюции пленума, названной "Единство во имя перемен", вновь, как и прежде, ставка делалась на силовые методы решения внутриполитических проблем в Греции в форме оказания нажима на находящиеся у власти политические круги.

Не оставляя без внимания развитие ситуации внутри КПГ, Захариадис постарался провести очередную акцию по разгрому оппозиции. В соответствии с решением V пленума предстояло провести IV конференцию парторганизации ташкентского обкома КПГ. В ее работе обязали участвовать и Колиянниса. Столь неожиданный шаг руководства греческой компартии был рассчитан на достижение двух целей. Во-первых, нейтрализовать союзников Колиянниса в КПГ в случае, если они попытаются активизироваться на предстоящей конференции, обвинив их во фракционности и раскольничестве. Во-вторых, Н. Захариадис не был заинтересован в демонстративном разрыве с ЦК КПСС. Поэтому в ответ на просьбу В. Бардзиотаса - ближайшего сподвижника руководителя КПГ - предоставить возможность К. Колияннису прибыть в Ташкент из Бухареста на IV конференцию заведующий Отделом ЦК КПСС по связям с иностранными компартиями Б. Пономарев в записке от 25 января 1956 г. в ЦК КПСС, весьма недвусмысленно отмечая последовательность фактов, писал о мотивации советского партийного руководства: "На Пленуме ЦК КП Греции в декабре 1955 г. т. Колияннис осудил действия т. Захариадиса и других представителей ЦК КПГ в Ташкенте и подверг их резкой критике. Пленум вывел т. Колияниса из Политбюро ЦК и отстранил от партийной работы. Считал бы целесообразным разрешить приезд т. Колиянниса в СССР..."

Время с V пленума ЦК КПГ и вплоть до весны 1956 г. стало периодом поляризации сил внутри греческой компартии. Важной вехой в развитии коммунистического движения, и прежде всего его "главной партии" - КПСС, стал XX съезд, проходивший 14 - 25 февраля 1956 г. Два события этого съезда стали определяющими как в идеологии, так и в практике коммунизма: официальный доклад первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева и его секретная речь, посвященная разоблачению сталинизма. Новая догматика предусматривала и новую интерпретацию. В период работы XX съезда советское партийное руководство решило предпринять усилия, направленные на решение "греческого" вопроса. В ходе переговоров между руководителями делегаций компартий стран, в которых находились греческие эмигранты, была достигнута договоренность сформировать Международную комиссию в составе представителей Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, СССР и Чехословакии. Председателем комиссии стал генеральный секретарь РРП Г. Георгиу-Деж. 21 февраля комиссия официально приступила к работе.

В основу тезисов и выводов Международной комиссии были положены материалы "Комиссии Комарова", а также постановление ЦК КПСС от 11 декаб-

стр. 34

ря 1955 г. К марту 1956 г. стало ясно, что конфликт в греческой компартии будет решен радикально и в том же стиле, как это было 25 лет назад в Коминтерне, когда в 1931 г. руководить партией и Политбюро был назначен Н. Захариадис. Предшествовавшие месяцы, наполненные подготовкой к "разрешению проблемы", дают основания считать, что в ЦК КПСС не собирались брать на себя ответственность по такому щепетильному вопросу как кадровые перемены. Многократные заявления Н. Захариадиса во время его встреч с членом Президиума ЦК КПСС О. Куусиненом, секретарем ЦК КПСС М. Сусловым о готовности уйти с поста генерального секретаря и его просьбы "освободить" были во многом рассчитаны на собеседников, а не на решение вопроса. К весне 1956 г. стало уже очевидно, что ситуация складывается не в пользу Н. Захариадиса.

В марте 1956 г. состоялся VI расширенный пленум ЦК и ЦКК КПГ, в работе которого были приглашены участвовать Международной комиссией большинство из тех, кто являлся ранее членом высшего руководства греческой компартии, но был изгнан оттуда по инициативе Захариадиса: М. Вафьядис, Д. Парцалидис, П. Мавроматис, З. Зографу, Д. Ватусянос, Ф. Веттас, М. Цантис и многие другие. Сам руководитель КПГ отказался участвовать в VI пленуме, понимая, что, присутствуя на этом форуме, он лишит себя возможности не согласиться с его решениями или обвинить Международную комиссию в их навязывании. Приглашение на заседание противников Захариадиса было недобрым знаком для руководителя греческой компартии.

На первом же заседании VI расширенного пленума от имени Международной комиссии выступил с докладом ее председатель - Г. Георгиу-Деж. Главные положения этого достаточно объемного документа легли в основу решений пленума и сформировали саму атмосферу его работы. Фактически доклад Международной комиссии, основными авторами которого являлись представители советской стороны, определил на будущее схему недавней истории КПГ (1940 - 1955 гг.) и форму внутрипартийных отношений в контексте идейных и политических установок послесталинского периода.

Интерпретация событий, данная на VI пленуме Г. Георгиу-Дежом, существовала практически без изменений в идейном наследии КПГ на протяжении последовавших 50-ти лет. Жесткая характеристика сложившейся в КПГ ситуации была сформулирована в докладе уже в первых его абзацах, когда оратор заявил о "ненормальном положении в Центральном Комитете КПГ и грубейших нарушениях принципов внутрипартийной демократии со стороны т. Захариадиса" [8. Т. 2. Σ. 557]. Смысл оценок и выводов сводился к тому, что Н. Захариадис и его ближайшее окружение (прежде всего В. Бардзиотас) не сделали анализа ошибок политики КПГ в период 1941 - 1949 гг. и, базируясь на неверных постулатах, уменьшили свою личную ответственность за те или иные политические решения руководства партии. Главными из них назывались письмо Н. Захариадиса в октябре 1940 г., в котором он говорил о безраздельной поддержке коммунистами Метаксаса в борьбе против итальянцев³; XIII пленум ЦК КПГ (1945 г.),

³ 2 ноября 1940 г. афинские газеты опубликовали текст "Открытого письма к народу Греции", автором которого был Н. Захариадис, написавший его 31 октября 1940 г. в тюрьме, куда он был заключен в период диктатуры генерала И. Метаксаса. В этом послании заявлялось, что "народ Греции ведет ныне национально-освободительную войну против фашизма Муссолини... В войне, которую ведет правительство Метаксаса, мы должны отдать все наши силы без остатка" [10. Σ. 16] (подробнее см. [11. C. 413 - 420].

стр. 35

на котором Н. Захариадис поддержал политику руководства КПГ в 1941 - 1945 г. (отвергнутую полностью на III конференции КПГ в октябре 1950 г.); теория "греческой оси"⁴; поддержка "эпирских" требований официальных Афин⁵; отказ от участия в выборах весной 1946 г.; неподготовленность перехода к вооруженной борьбе в 1946 г.; отсутствие широкого фронта поддержки КПГ/ЭАМ в 1947 - 1948 гг.; ошибочная оценка перспектив борьбы в 1946 - 1948 г, как борьбы за диктатуру пролетариата; создание правительства из коммунистов; неправильная характеристика борьбы КПГ 1940 - 1944 гг. и в 1946 - 1949 г., как двух революций; неправильная трактовка причин поражения в Гражданской войне как исключительно имеющих внешнеполитический характер; ошибки в Проекте программы КПГ в 1954 г. и поддержка содержавшихся в ней тезисов уже после критики со стороны ЦК КПСС. Анализ политических аспектов деятельности КПГ сочетался в докладе с разбором внутрипартийных условий. Так, в частности, отмечалось, что на протяжении 10 лет (с 1945 г. по 1956 г.) не проводились съезды партии, а из 44 членов и кандидатов в члены ЦК, выбранных на VII съезде КПГ в 1945 г., выбыло 29 человек, в то время как с 1950 г. по 1956 г. было кооптировано 19 человек; из семи членов ЦКК 1945 г. осталось лишь три; руководство партией осуществлялось узким кругом лиц, а чаще - только Н. Захариадисом и В. Бардзиотасом; что с 1945 г. 15 членов и кандидатов в члены ЦК были поставлены Н. Захариадисом "вне партии", а он сам способствовал аресту многих, обращаясь в соответствующие органы безопасности стран социалистического лагеря, в которых проживала греческая политическая эмиграция.

Решение, принятое на пленуме, сводилось к реализации трех взаимосвязанных задач. Во-первых, создавалось Бюро ЦК КПГ, которое должно было до ближайшего съезда руководить компартией (так рекомендовала сделать Международная комиссия). В состав этого органа вошли А. Грозос (председатель), К. Колияннис (секретарь). Л. Стрингос, К. Теос, П. Русос, С. Касиматис и П. Ифандис. Во-вторых, с поста генерального секретаря снимался Н. Захариадис, который исключался из Политбюро вместе с В. Бардзиотасом. В-третьих, в партии и ее центральных органах восстанавливались те, кто был оттуда изгнан.

⁴ На собравшемся в Афинах 25 июня 1945 г. нелегально XII пленуме ЦК КПГ Н. Захариадис, стремясь смягчить отношения с Англией, которая поддерживала греческое правительство, оказывавшего жесткий нажим на КПГ и ЭАМ, открыто выступил за тесное сотрудничество с британскими союзниками, заявив, что "... в общем... мы должны признать, что и линия ЭАМ и его борьба показывают, что он понимает Англию и помогает ей преодолеть ее большие трудности и переживаемый ею кризис в Средиземном море". Исходя из этой оценки, он выдвинул тезис о том, что "реалистическая внешняя политика ЭАМ и ПЭЭА [Политический Комитет Национального Освобождения - фактически временное правительство, созданное ЭАМ в годы Сопротивления] должна находиться между двумя главными полюсами: европейско-балканским полюсом с центром в Советской России и средиземноморским с центром в Англии. Правильной внешней политикой будет такая, которая составит греческую ось, связывающую эти два полюса" [12. Σ. 32] (подробнее см. [13].

⁵ 29 мая 1945 г. Н. Захариадис прибыл из концлагеря Дахау, где находился с 1941 г., в Грецию. Спустя три дня он принял участие в заседании Политбюро ЦК КПГ. Среди вопросов, обсуждавшихся участниками, было отношение греческой компартии к внешнеполитическим планам афинского правительства, особенно греко-албанским отношениям. Под влиянием Захариадиса было принято явное негативное по отношению к Албании и албанской компартии решение о том, что, "если демократическое большинство согласится на вступление греческой армии в Северный Эпир, то КПГ выразит свое несогласие, но подчинится". Позже сам Н. Захариадис назвал это "чудовищной ошибкой". [12. Σ. 32].

стр. 36

Сообщение о работе Пленума было опубликовано в открытой печати в журнале "Nεoς Koσμoς" [8. N 4/5] и являлось квинтэссенцией выводов Комиссии. Но наиболее важным был другой документ, носивший название "Закрытое письмо ЦК КПГ". В нем, следуя практически построчно за докладом Г. Георгиу-Дежа, авторы рассматривали все основные положения, затронутые в выступлении председателя Международной комиссии. "Письмо" предназначалось для зачтения на партийных собраниях организаций КПГ и не подлежало опубликованию. Организационно-политические задачи, как они определялись в этом документе, заключались, прежде всего, в выработке программы партии, причем руководством в этом должны были служить основные тезисы, высказанные на XX съезде КПСС. Ориентирами процесса организационной и идейно-политической десталинизации греческой компартии, таким образом, отныне становились общие для коммунистического движения советские установки: возможность мирного сосуществования стран с различным общественно-политическим строем, возможность предотвращения войны и мирного перехода к социализму [9. Т. 1. Σ. 62]. Задача КПГ в условиях Греции заключалась, в соответствии с положениями документа, в "сплочении всех прогрессивных патриотических сил в стране в борьбе за независимую, демократическую Грецию, за мир" [9. Т. 1. Σ. 63]. Элементами этой общей программы были "восстановление демократического порядка", законности и проведение всеобщей амнистии [9. Т. 1. Σ. 65]. Сама же ситуация рассматривалась авторами документа в положительном для КПГ свете, в связи с чем заявлялось, что "внутриполитические и внешнеполитические условия сейчас намного лучше, чем когда-либо. Народ настойчиво требует демократических изменений во внутренней и внешней политике, потому что без них Греция не может жить и твердо стоять на ногах" [9. Т. 1. Σ. 64]. Таким образом, не отказавшись от социального и политического переворота в принципе, новое руководство КПГ начало использовать более мирную лексику, избегая конфронтационных по форме установок, оскорбления тех или иных политических деятелей из "буржуазного лагеря" и "буржуазных партий".

В самой Греции как изменения в руководстве КПГ, так и XX съезд КПСС серьезно повлияли на позиции коммунистов и членов близкой к компартии "Единой демократической левой партии" (ЭДА). В мае 1956 г. на афинской конференции ЭДА группа ее высших функционеров, в которую входили Папаяннис (являвшийся в 1940 - 1941 гг. членом "Старого ЦК"), Папахристу и Симендзис, выступила с резкой критикой руководства ЭДА, обвинив его в слепом повиновении указаниям Захариадиса и проведя аналогию между его методами партийного руководства и действиями лидеров ЭДА. На смену традиционным воззрениям коминтерновско-сталинской школы шли новые, еще не оформленные отчетливо и переживавшие процесс дробления целостной доктрины на ее составные части и элементы (подробнее см. [14]). Для КПГ кризисное состояние должно было разрешиться или в пользу создания коммунистической партии европейского типа, или в пользу превращения КПГ в греческое подобие КПСС (но без тех властных административных полномочий, которыми обладала советская компартия). Естественно, в середине 50-х годов XX в. эти перспективы еще не просматривались отчетливо, но тенденция уже была намечена.

стр. 37

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза. Лондон, 1990.

2. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 575. Он. 1.

3. Улунян Ар. А. Политическая история современной Греции. (Конец XVIII в. - 90-е гг. XX в.). Курс лекций. М., 1998.

4.  1954. 4 VI.

5.  1955. N1.

6. 

7. 

8.  1956.

9.  1978. Т. 2.

10.  S. L., 1973. Т. 5. 1940 - 1945.

11. Улунян Ар. А. Коммунистическая партия Греции. Актуальные вопросы идеологии и внутренней истории. (От социалистических кружков к партии Коминтерновского типа. 60-е г. XIX в. - 1941 г.) М., 1992. Ч. 2.

12. 

13. Улунян Ар. А. Коммунистическая партия Греции. Актуальные вопросы идеологии, политики и внутренней истории. КПГ в Национальном Сопротивлении, Гражданской и "холодной" войнах 1941 - 1956 гг. М., 1994.

14. Бухармедова Л., Улунян Ар. Еврокоммунисты и КПСС о перспективах коммунистического движения в Европе // Единая Европа: идея и практика. М., 1994; Бухармедова Л., Улунян Ар. Еврокоммунизм: между коммунистическим императивом и демократическим идеалом // Левые в Европе XX века: люди и идеи. М., 2001.

Постоянный адрес данной публикации: