Л. Изд-во "Наука". Ленинградское отд. 1977. 256 стр. Тираж 3500. Цена 1 руб. 80 коп.

Монография научного сотрудника ЛОИИ доктора исторических наук А. Н. Цамутали тесно связана с его предыдущей работой¹ . Книга распадается на две неравные части. Первая из них (главы I-III) посвящена возникновению и развитию государственной школы в русской историографии в 40-х-70-х годах XIX века. Избранные здесь автором хронологические рамки сами по себе вполне оправданы. С исторической точки зрения это эпоха подготовки и проведения в жизнь крестьянской реформы, когда "все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками"² . С точки зрения специально историографической 1840-е- 1870-е годы - период, когда главным противником государственной школы выступала домарксистская революционная историческая мысль. Государственной школе и ее виднейшим представителям уделено немало внимания

¹ А. Н. Цамутали. Очерки демократического направления в русской историографии 60 - 70-х годов XIX в. Л. 1971.

² В. И. Ленин. ПСС. Т. 2, стр. 520.

стр. 153

советскими исследователями. Для автора характерно стремление не повторять известного, а прежде всего дать новый материал. Это достоинство книги порой даже превращается в недостаток: изложение, сконцентрированное вокруг новинок, становится подчас отрывочным. Достоинством книги является и то, что А. Н. Цамутали строит свой анализ на целостном освещении точек зрения авторов соответствующих научных трудов. То новое, что сообщает он о государственной школе, представляет значительный интерес. Шире, чем в прежних исследованиях, показана в книге роль К. Д. Кавелина в становлении этой школы. Впервые рассмотрены взгляды М. М. Михайлова, А. Ф. Тюрина и П. В. Павлова. Обстоятельно изученная история полемики государственников и славянофилов дает многое для понимания взглядов последних (особенно Ю. Ф. Самарина). Очень любопытны впервые вводимые в историографический оборот сведения о полемике В. И. Сергеевича и М. Д. Затыркевича в 70-х годах XIX в. по вопросу о социальном строе Киевской Руси.

Большое внимание уделяет автор откликам современников на "Историю России с древнейших времен" С. М. Соловьева на протяжении всех трех десятилетий ее создания. А. Н. Цамутали прослеживает, как новая концепция, первоначально встреченная сдержанно даже в близкой историку идейной среде, постепенно пробивала себе дорогу и становилась ведущей. Было бы интересно и поучительно проследить подобным образом судьбы других влиятельных концепций дореволюционной историографии.

И все же глава о государственной школе в пореформенный период уступает по насыщенности главам, посвященным 40-м- 50-м годам. Непонятно, почему автор отказался от анализа работ такого видного представителя второго поколения государственной школы, как А. Д. Градовский, чьи исторические взгляды изучены еще недостаточно. В целом же исследование А. Н. Цамутали не только расширяет и углубляет наши знания о государственной школе, но и способствует развитию проблематики и методов историографических исследований.

Вторую часть книги составляет ее IV глава, посвященная основным направлениям в русской историографии в конце XIX в. и распространению марксизма в России. В вузовских историографических курсах вторая половина XIX в. обычно изображается суммарно, без выделения этапов. Поэтому попытка А. Н. Цамутали специально рассмотреть историографию конца века, безусловно, своевременна и необходима. К сожалению, попытка эта недостаточно последовательна. Остается неясным, что, собственно, автор понимает под "концом XIX века". Раздел "Эволюция демократического направления от просветительства к народничеству" начинается с Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова и кончается разбором статьи Н. К. Михайловского "Иван Грозный в русской исторической литературе", опубликованной в 1891 году. Хронологические рамки раздела "Главные тенденции в развитии либерального и официального направлений" - 70-е- 90-е годы XIX века. В разделе "Становление марксистской концепции истории России" изложение доведено до 1899 года.

Важнейшим поворотным пунктом в развитии русской исторической науки второй половины XIX в. явилось, как известно, возникновение марксистского течения. Поэтому 60-е-70-е и 80-е-90-е годы XIX в. могут и должны рассматриваться как самостоятельные этапы. Если первый из них изучен в советской литературе довольно хорошо (в чем немалая заслуга А. Н. Цамутали), то историографическая ситуация 80-х-90-х годов XIX в. выяснена еще недостаточно. Становление марксистской концепции истории России происходило одновременно с важными процессами внутри немарксистских течений. Народничество в это время перерождается из революционного в либеральное. Буржуазная историография обновляет свои методологические основы: роль господствующего учения переходит от гегельянства к позитивизму. Деятельность историков-"охранителей" тесно связывается с нуждами консервативно-националистической политики правительства Александра III. Центральной проблемой российской действительности, определяющей расстановку сил и в общественных науках, становится вопрос о судьбах капитализма в России. Все это, вместе взятое, делает "конец XIX века" чрезвычайно интересным объектом комплексного историографического изучения.

А. Н. Цамутали лаконично, но емко показывает значение трудов Г. В. Плеханова как пионера марксистской историографии в России. Данный в монографии четкий анализ ленинских работ заканчивается разбором книги "Развитие капитализма в Рос-

стр. 154

сии". К сожалению, строго придерживаясь рамок XIX в., А. Н. Цамутали "не дошел" до статьи В. И. Ленина "Гонители земства и аннибалы либерализма" (1901 г.), неразрывно связанной внутренне с "Развитием капитализма в России" и необходимой для понимания проблем, рассматриваемых в книге.

Здесь мы вновь сталкиваемся с проблемами периодизации. В свое время авторы "Очерков истории исторической науки в СССР" установили в качестве историографического рубежа середину 90-х годов XIX в., убедительно мотивируя это началом пролетарского этапа освободительного движения в России и началом ленинского этапа в развитии марксизма. Однако затем некоторые исследователи (к которым теперь примкнул и А. Н. Цамутали) стали говорить о русской историографии периода империализма, начиная этот период с 1900 г., хотя вступление России в эпоху империализма заняло не один год и не отразилось на русской исторической науке абсолютно синхронно. При этом бросается в глаза, что, характеризуя историографию "периода империализма", А. Л. Шапиро, А. М. Сахаров и др. неизменно обращаются к работам, опубликованным в 90-х годах прошлого века³ . С другой стороны, при периодизации истории исторической науки совершенно не учитывается огромное влияние, оказанное на нее первой русской революцией. Середина 90-х годов - 1904 г. должны рассматриваться как единый и самостоятельный этап внутри более широкого периода с середины 90-х годов XIX в. до 1917 года.

А. Н. Цамутали как знаток народнической историографии мог бы в большей степени осветить проблему перерождения революционного народничества в либеральное. Теперь уже нельзя ограничиваться констатацией итогов этого перерождения - пора изучить его механизм, проследить генезис либеральной тенденции в народничестве. Ленин отмечал, что она существовала "уже в эпоху реформы 1861 года"⁴ . В 60-х-70-х годах XIX в. она находилась на заднем плане народничества, но после поражения народовольцев оттеснила революционную тенденцию. В своей предыдущей монографии А. Н. Цамутали доказывал, что в демократическом лагере "наряду с убежденными сторонниками революционной борьбы была прослойка или категория лиц, придерживавшаяся более умеренных взглядов и не выступавшая за осуществление своих идеалов путем социального переворота"⁵ . К сожалению, эта мысль не получила развития в новом исследовании автора.

Отступление революционного народничества перед либеральным не означало полного исчезновения первого. Из книги выпала деятельность революционной народнической эмиграции 80-х-90-х годов XIX в., представители которой П. Л. Лавров, С. М.. Степняк-Кравчинский и др. стремились сохранить заветы прошлого, в том числе и в области изучения истории. Для всесторонней оценки историографии либерального народничества необходимо сопоставить ее с воззрениями не только революционных народников, но и собственно либералов. Впрочем, А. Н. Цамутали трудно было сопоставить исторические взгляды либеральных народников 80-х-90-х годов XIX в. и современных им буржуазных либералов, так как он фактически подвергает сомнению самостоятельное существование либеральной историографии в названные десятилетия. Рассказ о либеральных историках, по существу, завершается в книге "Боярской думой" В. О. Ключевского (начало 80-х годов прошлого века). Затем автор отмечает, что эти историки все более сближались с историками-охранителями. По словам А. Н. Цамутали, "несмотря на разногласия по ряду вопросов, официальная и либеральная историография, переживая кризис, объединяют свои силы" (стр. 231). Положение о постепенном сближении либерального и охранительного направлений (начавшемся еще в период первой революционной ситуации и выражавшемся прежде всего в признании самодержавия главным творцом русской истории) общепринято в советской литературе, но с утверждением, что к концу XIX в. эти направления объединились в один лагерь, согласиться трудно.

Развитие либеральной историографии нельзя отрывать от развития либерализма как политического течения. Советские историки отвергли концепцию двух политических лагерей, стиравшую грань между либералами и охранителями. Русский либерализм достиг пика своей оппозиционности не накануне отмены крепостного права, а

³ А. Л. Шапиро. Русская историография в период империализма. Л. 1962; А. М. Сахаров. Историография истории СССР. Досоветский период. М. 1978, стр. 208 - 255.

⁴ В. И. Ленин. ПСС. Т. 20, стр. 165 - 166.

⁵ А. Н. Цамутали. Указ. соч., стр. 27.

стр. 155

в начале 1900-х годов. В либеральном политическом движении на рубеже веков активно участвовали многие буржуазные историки (П. Н. Милюков, П. Г. Виноградов, М. М. Ковалевский, А. А. Кизеветтер, И. В. Лучицкий, В. Я- Богучарский и др.), что не могло не отразиться на их творчестве. Неужели Милюков эпохи "Народного права" и "Союза освобождения" стоял ближе к самодержавию, чем Соловьев 50-х годов? Тезис об объединении двух течений к концу XIX в. опровергается и конкретным историографическим материалом. Укажем здесь прежде всего на фундаментальную монографию М. В. Нечкиной о Ключевском, где, в частности, отмечено, что "Ключевский "левеет" в годы всех трех революционных ситуаций, пережить которые выпало на его долю". По словам М. В. Нечкиной, "лекции" Ключевского имели славу, так сказать "конституционного курса, рассматривавшего историю России как историю страны, идущей к конституции и торжеству буржуазного правового государства"⁶ . По ряду причин (заслуживающих специального изучения) в роли идейно-теоретических лидеров всей русской буржуазной исторической науки в последней четверти XIX в. выступали медиевисты. Для них также характерно стремление обосновать необходимость перерастания (разумеется, эволюционного) самодержавия в буржуазную монархию⁷ . Охранительная же историография продолжала отстаивать незыблемость самодержавия⁸ .

Для рубежа XIX-XX вв. характерно как раз обострение противоречий между либеральным и охранительным течениями русской историографии. Либеральные историки совершили резкий поворот вправо после революции 1905 - 1907 гг., в эпоху "веховства". Но и тогда нельзя все же говорить об объединении либералов и охранителей в один лагерь. Страх перед революцией заставлял дворянских и буржуазных идеологов искать сближения, но он же порождал и постоянные конфликты между ними из-за методов предотвращения нового революционного взрыва. Анализ борьбы течений в русской исторической науке важен не только с историографической точки зрения, но и с точки зрения складывания идейных предпосылок революции 1905- 1907 годов.

⁶ М. В. Нечкина. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества. М. 1974, стр. 400, 407,

⁷ Б. Г. Могильницкий. Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистики середины 70-х годов XIX века- начала 1900-х годов. Томск. 1969.

⁸ Э. В. Колосова. Исторические воззрения и общественно-политические взгляды Д. И. Иловайского и Н. П. Барсукова. Автореф. канд. дис. М. 1975.

Постоянный адрес данной публикации: