Американские империалисты, лихорадочно готовя новую мировую войну, большое место отводят идеологической подготовке к ней народов Европы и Америки. Одним из видов такой идеологической обработки является широкая пропаганда фальсифицированной в интересах американских империалистов военной истории, особенно военной истории США.

Г. М. Маленков в докладе "32-ая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции" говорил: "Известно, что Соединённые Штаты Америки, являющиеся самой сильной страной капитализма, более 80 лет развивались по существу в мирных условиях, когда им никто не мешал строить своё хозяйство"¹ . Действительно, история США наиболее богата военными событиями в конце XVIII - первой половине XIX века. Поэтому далеко не случайно данный период привлекает внимание американских военных историков. Именно здесь они пытаются найти факты, которые после соответствую-

¹ Г. М. Маленков. 32-ая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 7. Госполитиздат. 1949.

щих подбора и обработки можно было бы использовать в "исторических трудах" для пропаганды реакционных идей воинствующего американского империализма.

История США начинается борьбой за независимость в 1775 - 1783 годах. "Это была война, - писал В. И. Ленин, - американского народа против разбойников англичан, угнетавших и державших в колониальном рабстве Америку"¹ . В этой войне нашли яркое проявление демократические, революционные стремления народных масс. Закончившаяся созданием в Америке из бывших английских колоний нового государства, эта национально-освободительная война по своему характеру резко отличалась от тех войн, которые впоследствии вело молодое, но уже агрессивное и хищническое американское буржуазное государство.

Идеологи современного американского империализма, реакционные гражданские и военные историки всячески замалчивают и извращают действительную сущность войны 1775 - 1783 гг., открывающей собой историю США. Историческое прошлое, связанное с демократическим движением широких народных масс, фальсифицируется и подаётся американскому читателю в виде, выгодном застрельщикам и организаторам новой мировой бойни.

"Когда 1 июля 1775 года Вашингтон, сопровождаемый неверным Чарльзом Ли и Горацием Кэтсом, вступил в лагерь американцев, осаждавших Бостон, он бессознательно открыл начало истории армии Соединённых Штатов"² , - так бывший адъютант генерала Макартура, ныне профессор военных наук и тактики, полковник Ганоэ начинает свою "Историю армии Соединённых Штатов". Уже эта первая фраза вскрывает основную концепцию Ганоэ. С этих позиций он и излагает военную историю США. Вооружённые силы Америки в войне 1775 - 1783 гг. создал не народ, а военные профессионалы, пишет Ганоэ. Они создали армию и повели её к победам; попадая в конгресс, они мудро управляли США, если только им не мешали "политики" и "демагоги", на которых Ганоэ яростно обрушивается на протяжении всей своей книги. О боевых действиях вооружённых масс американских колонистов, поднявшихся "а борьбу с Англией, Ганоэ даже не упоминает, хотя, если говорить о начале военных событий, война за независимость открылась именно такими действиями народной армии, создавшей не только свои формы организации вооружённых сил, но и свою оригинальную тактику.

С точки зрения развития тактики восставших, особый интерес представляет битва при Лексингтоне. Здесь колонисты применили впервые бой из-за укрытия. Для обученных по всем правилам линейной тактики английских солдат такой бой был столь неожиданным, что они проиграли сражение, понеся при этом громадные потери. Тактика, стихийно созданная американскими волонтерами в бою под Лексингтоном, сыграла не последнюю роль в победах американцев над англичанами. Эту тактику создал сам народ - взявшиеся за оружие фермеры, лесорубы, ремесленники. Но говорить о народе совсем не входит в планы Ганоэ.

Американская армия в 1775 г., до назначения Вашингтона командующим, представляла, по словам Ганоэ, безотрадную картину беспорядочных толп мародёров, незнакомых с искусством военных действий и не признававших командования. Ганоэ не знает предела в своей клевете на победителей при Лексингтоне, одержавших блистательную победу без помощи генералов и офицеров с дипломами Вестпойнтской военной академии. Фальсификатор истории договаривается до того, что якобы "в эти тяжёлые времена провидение определило, чтобы руками иноземца войска были вновь превращены в армию"³ . Ниспосланные провидением в помощь Вашингтону "руки иноземца", по уверению Ганоэ, оказались руками прусского офицера Штейбена. Кто же был этот посланец провидения?

Прусский офицер, участник Семилетней войны, барон фок Штейбен в 1763 г. был уволен из прусской армии в чине капитана. Безработный капитан отправился скитаться по Европе и продавать единственное, чем он располагал, - свою шпагу. В Париже с помощью драматурга Бомарше Штейбен познакомился с американским послом во Франции В. Франклином. Чтобы придать Штейбену более веса при переговорах о найме к американцам, ему изготовили патент на звание генерала, и в качестве такового он был принят на службу Вашингтоном, нуждавшимся в опытных военных.

¹ В. И. Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 176. 3-е изд.

² W. Ganoe. The History of the United States Army, p. 1. New York. 1943.

³ W. Ganoe. Указ. соч., стр. 54.

Штейбен, о присутствии, которого в армии США американские историки считали когда-то неудобным вспоминать, ныне поднимается Ганоэ и другими представителями реакционной военщины на щит. Так, в американском военном журнале "Military Review" была опубликована статья майора Вебба, где всячески прославлялась деятельность Штейбена как создателя армии США¹ . Называет Штейбена одним из основателей вооружённых сил США в своей книге "Крестовый поход в Европу" и Эйзенхауэр² .

Пруссаки, как праотцы американской армии, фигурируют у американских военных писателей не случайно. Преклонение перед немецкими военными авторитетами характерно для современных американских военных историков, пытающихся в военной истории Германии найти рецепты победы, которые можно было бы культивировать на американской почве. Примером такой фальсификации военной истории являются "Очерки мировой военной истории" бригадного генерала Митчелла. Митчелл, как это явствует из его титулов, напечатанных на заглавном листе, - не рядовой любитель военно-исторических тем, а один из представителей военной науки, подвизающихся в Вестпойнтской военной академии США. Книги Митчелла является, таким образом, изложением официальных взглядов "учёных" из Вест-Пойнта на военную историю.

Митчелл утверждает, что только один бой под Лейтеном 5 декабря 1757 г. "мор обессмертить имя Фридриха и возвести его в ранг великих полководцев"³ . В коллективной работе по истории военного искусства бригадного генерала Сполдинга, капитана Никерсона и полковника Райта. Фридрих всячески превозносится как создатель основ военного искусства. По мнению этих авторов, Фридрих был учителем американцев, но потом сами немцы стали брать уроки у американцев, ибо "опыт Гнейзенау и других немцев, бывших в Америке, оказал влияние на Пруссию после того, как там стало забываться наследие Фридриха"⁴ . Объявляя Фридриха II и других немецких военных авторитетов непререкаемыми, американские военные историки лишний раз обнаруживают свою реакционность, беспомощность и неспособность к подлинно научному анализу явлений военной истории.

И. В. Сталин указывал: "За последние тридцать лет Германия дважды навязала миру кровопролитнейшую войну, и оба раза она оказалась битой. Случайно ли это? Конечно, нет. Не означает ли это, что не только Германия в целом, но и её военная идеология не выдержали испытания? Безусловно, означает. Всякому известно, с каким уважением относились военные всего мира, в том числе и наши русские военные, к военным авторитетам Германии. Нужно ли покончить с этим незаслуженным уважением? Нужно покончить"⁵ .

Американские империалисты и их учёные приказчики, в том числе и военные историки, неспособны, освободиться от преклонения перед военными авторитетами Германий уже потому, что американский империализм, как в прошлом немецкий, стремится к установлению мирового господства. Англо-американские империалисты, как указывал ещё В. И. Ленин, "так же дико, безумно зарвались, как Германия в своё время, и поэтому они так же быстро, а может быть и ещё быстрее, приближаются к тому концу, который так успешно проделал германский империализм. Сначала он невероятно раздулся на три четверти Европы, разжирел, а потом он тут же лопнул, оставляя страшнейшее зловоние. И к этому концу мчится теперь английский и американский империализм"⁶ .

Духовное родство с прусскими милитаристами заставляет Ганоэ восхищаться не только военной, но и политической системой Фридриха II. В Пруссии Фридриха он видит идеал господства военщины, превратившей государство в казарму. Пруссак Штейбен порой у Ганоэ заслоняет даже Вашингтона. Одной из главных заслуг Вашингтона

¹ "Military Review" N 8 за 1946 г., стр. 34.

² D. Eisenhover. Crusade in Europe, p. 60. New York. 1948.

³ W. A. Mitchell. Outlines of the World's Military History, p. 235. Harrisburg. 1940.

⁴ O. L. Spaulding, H. Nickerson, J. W. Wright. Warfare, p. 569. Washington. 1943.

⁵ "Большевик" N 3 за 1947 г., стр. 7. "Ответ тов. Сталина на письмо тов. Разина".

⁶ В. И. Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 266.

Ганоэ считает "признание талантов Штейбена" и немедленное, "не ожидая одобрения, конгресса, назначение его инспектором"¹ .

Расписывая всячески заслуги Штейбена в организации и повышении боеспособности войск колонистов, Ганоэ замалчивает факты творчества американских волонтёров в области тактики. Между тем именно боевой порядок и способ ведения боя, стихийно применённые волонтёрами в битве под Лексингтоном, и получили своё дальнейшее развитие в столкновениях с английской армией. Воодушевлённые идеей борьбы за независимость, американские волонтёры "не имели любезности выстраиваться линиями и вступать в бой с англичанами в открытых местностях, но, наоборот, нападали на них в лесах, рассыпаясь мелкими подвижными отрядами стрелков. При таких обстоятельствах длинные шеренги оказались совершенно бессильными и пали под ударами невидимых и недосягаемых врагов. Изменившийся состав войска вызвал новый способ войны - рассыпной стрелковый строй"² .

Крупным успехом волонтёров наряду с Лексингтоном была Саратога. И здесь успех был обусловлен оригинальной тактикой "колонистов, а также тем, что к 1777 г. Вашингтону удалось провести некоторые меры по укреплению своей армии.

Однако это отнюдь не означает, что боеспособность американских волонтёров изменилась в лучшую сторону в "связи с "привлечением в армию Штейбена. А. Боуман в книге "Мораль американской революционной армии"³ на многочисленных фактах показывает, что в течение всей войны 1775 - 1783 гг. армия волонтёров страдала слабой дисциплиной, была засорена иностранными авантюристами и сомнительными элементами, голодала и была плохо одета. Правильность выводов Боумана подтверждают документы эпохи войны за независимость. Г. Вашингтон, объясняя причины бездействия американцев и их неспособность начать бой с англичанами, писал 15 марта 1777 г. президенту конгресса: "В продолжение нескольких недель вся армия, голодал а. Некоторые полки в течение недели не получали мясной пищи, другие оставались без мяса по 3 или 4 дня. Почти нагие солдаты умирают от голода. Есть люди, которые упрекают меня за то, что я расположился на зимних квартирах. Неужели они воображают, что солдаты созданы из дерева или камня, что холод на них не действует, что они могут легко, невзирая на свою малочисленность и все невзгоды, не только сопротивляться многочисленному, обильно снабжённому всем необходимым врагу, но и запереть его в Филадельфии, охраняя сверх того от грабежа и разорения Пенсильванию и Джерсей?"⁴ .

Стремясь создать боеспособную армию, Г. Вашингтон понимал, что без организованных, дисциплинированных вооружённых сил длительная борьба с англичанами невозможна. Но он не видел, что национально-освободительная война американцев против англичан имела свои особенности, обусловленные её справедливым характером. Одним из проявлений этих особенностей и было стихийное возникновение подвижных отрядов стрелков. Эта передовая по сравнению с английской тактика ни во время войны за независимость, ни после неё не получила признания у высших руководителей американской армии. Г. Вашингтон и его окружение строили регулярную армию по прусскому образцу, целиком, основанному на шаблонном применении линейной тактики. Привлечённые Г. Вашингтоном специалисты военного дела типа Штейбена, внедряя в американскую армию палочную дисциплину и прусскую муштру, приносили только вред. Немецкая "наука" плохо прививалась фермерам и ремесленникам. Тем не менее после войны американские генералы сделали её основой обучения и воспитания армии, отбросив всё то новое и ценное, что было создано в результате долгого опыта борьбы волонтёров с английскими регулярными войсками.

Плоды прусской военной науки американской "армии пришлось пожинать очень скоро. В 1812 г. США начали войну с Англией. Эта война, которую американская буржуазная историография называет второй войной за независимость, в действительности по своему характеру резко отличалась от войны 1775 - 1783 годов. Под влиянием быстро растущих капиталистических кругов США, используя благоприятную обстановку, когда

¹ W. Ganoe. Указ. соч., стр. 55.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIV, стр. 171.

³ A. Bouman. The Morale of the American Revolutionary Army. Washington. 1943.

⁴ G. Washington's Writings. Vol. V, p. 190. Boston. 1834.

Англия была связана борьбой с Наполеоном в Европе, попыталась захватить Канаду. Однако надежды на лёгкие победы над малочисленными английскими отрядами не оправдались. Боевые действия 1812 - 1814 гг. отмечены систематическими неудачами и позорными поражениями американских войск. Признавая неудачи американцев в этой войне, Ганоэ пытается свалить ответственность на гражданских политических деятелей, якобы затеявших авантюру, ничего не понимая в военном деле.

То, что политика развязывания войны с Англией была авантюрой, несомненно, но, несомненно, и другое, - что боеспособность американской армии оказалась значительно ниже боеспособности армии английской, хотя последняя никогда не отличалась высоким военным искусством. Пятитысячная английская армия не только сумела успешно отразить наступление американцев, но и заставила в самом начале войны капитулировать армию американского генерала Гуля, численно превосходившую английскую. В армии США имелись случаи массового дезертирства, отсутствовала дисциплина, разлагался командный состав.

Попытки конгресса, т. е. как раз тех гражданских политических деятелей, которых называет виновниками всех неудач Ганоэ, создать сильную армию разбились о полную неспособность американских генералов организовать и обучить призываемые контингенты. Несмотря да постановления конгресса зимой 1812 г. о создании 57-тысячной армии и в начале 1814 г. о доведении численности армии до 63 тыс., фактически под ружьём состояло не более 32 тыс. человек.

Отсутствие организаторских и стратегических способностей у генералов США прекрасно иллюстрирует кампания 1814 г., во время которой 3-тысячный английский отряд беспрепятственно высадился на восточном побережье, без всяких задержек подошёл " Вашингтону и занял его после небольшой стычки.

Рассказывая о трусливом бегстве из Капитолия государственных мужей США, Ганоэ думает убедить читателя в их виновности за неудачи. Но что же говорить о генералах, которые, располагая 30-тысячяой армией, не сумели организовать оборону столицы против 3-тысячного отряда противника? Сам Ганоэ признаёт факт, что когда англичане подходили к Вашингтону, американские войска "двигались беспорядочно взад и вперёд без какого-либо плана"¹ , а их командиры "улепётывали в каретах по всем дорогам"² .

Крах американской военной системы в войне 1812 - 1814 гг., построенной на устарелых образцах XVIII в., пренебрежение ею новым, внесённым в военное искусство русскими полководцами Румянцевым и Суворовым, а затем войнами французской революции, был логическим концом учеников Штейбена. Английская наёмная армия имела перед американцами преимущество, и если её боевых качеств было недостаточно для войн с европейскими армиями, применявшими новую тактику колонн, то в условиях войны с США англичане оказывались победителями.

Вредная для развития военного искусства США деятельность Штейбена и его американских последователей не могла остаться не замеченной как для современников, так и для историков американских, войн конца XVIII - начала XIX века. Это вынужден признать даже Ганоэ. Штейбен, пишет он, "был позднее представлен как жестокий надсмотрщик. Законодатели презрительно оценивали его работу, потому что он вначале формировал нашу армию с прусской жестокостью"³ . Но Ганоэ обрушивается на тех, кто смеет критиковать любезного его сердцу пруссака. "Писаки и ораторы должны быть благодарны, что наша армия прошла через жестокие руки Штейбена, - грозно поучает Ганоэ, - он вырвал нас из невозможной аристократичности, несказанного хаоса и злоупотребления авторитетом"⁴ .

Выпады Ганоэ против "писак и ораторов", не желающих признавать "полезной" деятельность немецкого ландскнехта, обращены, разумеется, не столько против деятелей прошлого, сколько против тех современных прогрессивных представителей американского народа, которые не хотят отдавать свою родину во власть оголтелой военщины, действующей по гитлеровским образцам XX века.

¹ W. Ganoe. Указ. соч., стр. 140.

² Там же, стр. 141.

³ Там же, стр. 61.

⁴ Там же.

Исторические экскурсы полковника Ганоэ необычайно показательны для современных военных историков США. Фальсифицированная история войн 1775 - 1783 и 1812 - 1814 гг. нужна Ганоэ для "исторического обоснования" требований американской военщины о передаче ей всей полноты власти в США. "Это они!" - под таким заголовком на первой странице книги Ганоэ красуются имена семи человек, в деяниях которых он видит образец для будущего американского фюрера. Список семи начинается Вашингтоном, и Штейбеном, кончается... Макартуром, безудержному прославлению, которого и посвящены последние страницы труда его бывшего адъютанта.

Фальсификация военной истории США идёт не только по линии спешного создания образов героев американской военщины, но и по линии замалчивания фактов, выбрасывания из истории США всего того, что противоречит созданной по указке хозяев современной Америки - магнатов Уолл-стрита - схеме развития этой страны.

Апологеты и пропагандисты американского империализма на все лады твердят о том, что американский капитализм развивался якобы "неевропейским путём" и что важнейшей особенностью этого развития является его мирный характер. Красной нитью во всех выступлениях современных гражданских и военных историков США проводится мысль, что развитие американского капитализма в XIX в. шло без войн и насильственных захватов. Американцы-де всегда больше покупали, нежели завоёвывали новые земли. Командующий американскими войсками в Европе в годы второй мировой войны Эйзенхауэр, выступая в октябре 1947 г., утверждал, что США никогда на протяжении своей истории не были агрессором, что им чужд милитаризм и что военная история США не знает захватнических войн.

Между тем войны, которыми сопровождался рост капитализма США в первой половине XIX в., были не чем иным, как кровавыми насилиями над слабыми народами, систематической агрессией и беспримерными по своей наглости захватами территории и богатств, принадлежавших этим народам.

Характеризуя развитие капитализма в США, В. И. Ленин писал: "Идеализированная демократическая республика... оказалась на деле формой самого бешеного империализма, самого бесстыдного угнетения и удушения слабых и малых народов"¹ .

Ярко выраженный агрессивный, захватнический характер войн США в XIX в. особенно наглядно выступает в борьбе американских захватчиков против индейцев.

Касаясь индейских войн, Ганоэ спешит заметить, что до гражданской войны 1861 г. американская армия взяла на себя цивилизаторскую миссию и занялась распространением культуры на западе, "и если цивилизация действительно овладела там массами населения, то это заслуга армии"² .

Как же в действительности выглядела "цивилизаторская миссия" американской армии и в чём её настоящая заслуга перед американским капитализмом?

Войны с индейцами начались с того момента, как в Новом Свете появились первые колонисты. Расширение владений колонистов сопровождалось вытеснением и уничтожением индейцев. Беспрерывные войны с индейцами дали колонистам тот боевой опыт, который позднее пригодился им в войне с Англией. Г. Вашингтон начал свою карьеру в войнах с индейцами, успешные боевые предприятия против которых создали ему имя.

Особенного напряжения и драматизма эта неравная борьба достигла после окончания войны за независимость, когда вся полнота власти на территории бывших колоний перешла к местным капиталистам и рабовладельцам.

Развитие капитализма в США, рост промышленности, расширение хлопководческих плантаций, связанное с изобретением хлопкового джина, сделавшего выгодным выращивание хлопка на обширных территориях, поставило перед плантаторами наряду с проблемой расширения владений и проблему рабочих рук. Американские колонизаторы попытались, было найти дешёвые рабочие руки среди индейцев. Однако все попытки обратить свободолюбивых индейцев в рабов провалились. Тогда индейцам была объявлена беспощадная война.

Натравливание одних индейских племён на другие, подкупы вождей, кровавые экспедиции с целью грабежа и опустошения индейских поселений - вот методы, кото-

¹ В. И. Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 292.

² W. Ganoe. Указ. соч., стр. 158.

рыми американцы "понесли цивилизацию" на запад. Не успев ещё закончить войну с Англией, американские войска под командой генерала Кларка в 1783 г. устроили бойню индейскому племени ирокезов. Нападение "а ирокезов вызвало отпор со стороны последних, и война с ними затянулась на пять лет. После ряда походов регулярной армии США для американских плантаторов была "очищена" территория к северо-востоку от Огайо.

За "культуру и цивилизацию", несомую на штыках американских солдат, индейцы расплачивались и своей землёй, и своими скальпами. - В конце XVIII в. конгресс штата Пенсильвания вынес постановление об ассигновании специальных сумм для оплаты скальпов краснокожих людей. За скальп мужчины уплачивалось 130 долларов, за женский - 50. Методы скальпирования врагов "гуманные" отцы американской цивилизации применяли не только к индейцам. Во время войны с англичанами они оплачивали также скальпы своих белых противников. Не брезговал покупкой скальпов " сам Г. Вашингтон. Его биограф Фай приводит случай, когда Г. Вашингтон, покупая скальпы у индейца Крау, укорял последнего за то, что он продаёт ему не скальпы противника, как утверждал Крау, а скальпы американских колонистов. Впрочем, сделка состоялась. Г. Вашингтон заплатил за скальпы, хотя и по пониженной цене¹ .

Описывая походы против индейцев, Ганоэ проливает слёзы над "бедными тружениками этих походов в пустынные области", он превращает историю индейских войн в бесконечные описания невзгод, когда "лихорадка " дизентерия одолевали войска, а офицеры и солдаты бесконечно страдали от непривычных условий климата"² . Перечнем невзгод, испытанных американцами в походах, Ганоэ пытается скрыть факты упорной и тяжёлой борьбы индейцев с американскими захватчиками. Ганоэ лишь вскользь говорит о боевых действиях американцев. Он сводит их в основном к отражению налётов "кровожадных краснокожих дикарей", упорно не желавших принять блага цивилизации.

Замалчивая или фальсифицируя факты, Ганоэ скрывает основную черту войн индейцев за свою свободу и независимость, а именно, что это была организованная борьба союзов индейских племён. Ещё в начале XIX столетия вождь индейского племени, жившего на территории нынешнего штата Индиана, Тэкумсэ поставил задачей образование великого индейского союза из воинов всех племён для борьбы с американскими поработителями. Руководство союзом должно было осуществлять собрание делегатов воинов различных племён.

Против Тэкумсэ в конце октября 1811 г. правительством США была снаряжена экспедиция. Индейское ополчение Тэкумсэ было разбито, но в ,1814 г., опираясь на боевой союз чирокских племён во главе с племенем крик, от вновь начал войну с американцами. Американцы вели войну с бесчеловечной жестокостью, массами убивали пленных, сжигали индейские поселения. Война закончилась поражением криков. По "мирному договору" от 9 августа 1814 г., они "отказались" от Уз своей земли, и обязались поселиться в резервации.

В 30-х годах XIX в. вожди племени чироков опять создали союз племён. Это объединение способствовало развитию культуры индейского населения. У чироков появились свои школы, азбуки и книги на родном языке. Растущий в культурном отношении индейский союз внушал опасения рабовладельцам и торговцам соседних штатов, и в 40-х годах чироки под натиском американских отрядов были вынуждены уйти за Миссисипи.

1832 - 1842 годы в истории США были ознаменованы кровавой и упорной борьбой во Флориде с племенем семинолов. Ганоэ изображает американских поработителей невинными агнцами, желавшими только добра "дикарям": "Макомб, Клинк, Тэйлор и многие младшие офицеры вели переговоры с семиноламя, стараясь сохранить мир так долго, как это было возможно. Но индеец Флориды был вероломен, единственное, что он понимал, была сила"³ . Помещая рядом с этими рассуждениями письмо участника войны генерала Спрагу, Ганоэ сам разоблачает себя. "Племена индейцев... - пишет Спрагу, - наслаждались изобилием, и отмечали урожаи праздниками и танцами; они

¹ W. Fay. George Washington the Republican Aristocrat, p. 58. Boston. 1931.

² W. Ganoe. Указ. соч., стр. 189.

³ Там же, стр. 195.

часто нападали на белых людей, рассматривая их как искателей благ и удобств, принадлежащих индейцам"¹ . Вот настоящие причины того, что семинолы не желали вести переговоров и верили только в силу, которая поможет им изгнать американских "искателей благ и удобств". За время десятилетних войн с американцами семинолы, не исключая женщин, детей и стариков, были истреблены.

В период гражданской войны 1861 - 1865 гг. индейские племена, забыв о коварстве завоевателей, пришли им на помощь. Среди полков северян были подразделения, состоявшие исключительно из индейцев. Победители не замедлили "отблагодарить" союзников, протянувших им руку в тяжёлое время: части североамериканской армии, только что закончившей "войну за освобождение негров", были направлены на "войну за освобождение от индейцев" обширной западной территории. Накопленный северянами за годы гражданской войны опыт был широко использован ими в боях с индейцами. Руководили действующей против индейцев американской армией такие известные генералы, как Грант, Шерман и Шеридан.

В 1944 г. в Нью-Йорке вышла книга некоего Ф. Довнея "Армия, сражающаяся с Индейцами". Автор этого омерзительного по своей наглости памфлета восхваляет "боевые подвиги" американских солдат и офицеров, совершённые в индейских войнах. Апологет американской военщины, Давней по вопросу об индейских войнах выступает ещё наглей ,и развязней, чем Ганоэ. Он признаёт, что войны США с индейцами отнюдь не были походами, где американской армии приходилось вести главным образом борьбу с суровой природой. Стремясь оправдать широкий размах военных действий против индейцев, Довней сравнивает положение США с Европой в 1939 году. В США, пишет он, во второй половине XIX в. "обстоятельства напоминали войну в Европе, начавшуюся в 1939 году"² . Литературный приказчик гангстеров в генеральских мундирах сравнивает с гитлеровцами... индейцев, хотя если говорить о сравнениях, то сравнение, невольно напрашивающееся при чтении этого места книга Довнея, может быть только одно: разбойничьи действия вооружённых до зубов американцев против безоружных индейцев были подобны действиям гитлеровцев.

Более честные, чем Ганоэ и Довней, американские историки, писавшие на рубеже XIX и XX вв., единогласно свидетельствуют, что против ружей и пушек регулярной американской армии индейцы были беззащитны. Правда, они вскоре превзошли американцев в меткости стрельбы, но огнестрельное оружие было у небольшой части индейцев, основная масса вела бой при помощи луков, стрел, ножей и топоров. Отдельные победы индейцев над крупными силами захватчиков, как, например" разгром американской армии 27 июня 1876 г., когда был убит американский генерал Густер, надо отнести за счёт исключительного героизма, мужества, храбрости рядовых индейских воинов и искусной тактики их вождей. Оригинальность и успех, в отдельных случаях, индейской тактики вынужден признать даже Довней. Меньшие по численности, хуже вооружённые, индейцы обычно наносили удар и быстро отступали; "медлительные преследователи (американцы. - Н. Л. ) не были способны соревноваться со своим более подвижным противником"³ .

Войны США с индейцами в первой половине XIX в. привели к истреблению многочисленных индейских племён. Последняя значительная по своим масштабам война с индейцами продолжалась с 1871 по 1882 год. Загнанное в ущелья Скалистых гор, индейское племя апачей в течение одиннадцати лет героически отбивало наступления войск США. Война 1890 г. с племенем сиу в Дакоте и война 1898 г. с племенем чипева были просто карательными экспедициями, направленными на поголовное уничтожение этих племён.

В результате захватнических войн была уничтожена большая часть коренного населения Северной Америки, и в состав США были включены обширные "свободные" территории. Остатки индейских племён были загнаны в резервации, общая площадь которых в 1925 г. составляла 53,5 тыс. кв. миль - менее 2% территории, заселённой индейцами в XVIII веке.

¹ W. Ganoe. Указ. соч., стр. 189.

² F. Downey. Indian Fighting Army, p. 97. New York. 1944.

³ Там же, стр. 33.

Такова подлинная история кровавых преступлений армии США, о которых избегает говорить генерал Митчелл и которые безуспешно пытается превратить в борьбу за "расширение цивилизации" полковник Ганоэ.

Гражданская война 1861 - 1865 гг. занимает в истории США особое место. Это была, пишет Маркс, "борьба двух социальных систем, - системы рабства и системы свободного труда"¹ , т. е. наёмного труда в капиталистическом обществе. Виновниками гражданской войны явились реакционеры-рабовладельцы южных штатов, заявившие в 1860 г. о своём выходе из США и начавшие войну за сохранение рабовладельческого строя. Буржуазные круги более развитого в промышленном отношении Севера, вступая в войну, стремились к распространению капиталистических отношений на Юг, где сохранение рабства препятствовало капиталистическому развитию в США в целом.

Ещё во второй половине XIX в. американские буржуазные историки посвятили гражданской войне громадное количество работ, в которых они извращали характер этой войны, приписывая капиталистам Севера гуманную цель освобождения негров, борьбы за их "демократические права". Широкие массы трудящихся американцев, сражаясь под знамёнами Севера, действительно верили в справедливый характер войны, верили в то, что дело идёт о борьбе за свободу негров, и придали ей этот справедливый характер. В гражданской войне, как ни в какой другой американской войне, сказалась громадная роль морального фактора, бывшего одним из условий победы северян.

Претендующий ныне на мировое господство американский империализм страшится выступлений широких народных масс. Историческое прошлое, связанное с движением народных масс, как это было в гражданской войне, фальсифицируется в угоду реакционной политике хозяев современной Америки.

"Теперь, когда дело идёт о неизмеримо более великой задаче свержения наёмного, капиталистического, рабства, свержения власти буржуазии, - писал В. И. Ленин, - теперь представители и защитники буржуазии, а равно социалисты-реформисты, запуганные буржуазией, чурающиеся революции, не могут и не хотят понять необходимости и законности гражданской войны"² .

Слова В. И. Ленина, сказанные более 30 лет тому назад, полностью относятся к исторической науке США сегодняшнего дня. Извращение социального характера гражданской войны, пропаганда эпизодов и фактов, разжигающих звериную расовую теорию о превосходстве белых людей над чёрными, - черты, присущие историческим работам, выходящим в США и Англии, и в первую очередь работам американских военных историков.

Характеризуя "военную систему Юга, Митчелл совершенно исключает то, что действительно на первом этапе войны 1861 г. определило успехи южан: отмобилизованность сил, создание политической и военной организации рабовладельцев, использование привходящего фактора внезапности. Фальсифицируя, и извращая военную историю, Митчелл ни слова не говорит об экономическом и моральном потенциалах Севера и Юга, которые не только необычайно ярко выступали в гражданской войне, но и превосходство которых на стороне северян определило в конечном итоге победы последних. Митчелл нарочито не говорит обо всём этом, ибо разбирать войну 1861 - 1865 гг. с такой точки зрения - значит, вскрывать её социальный, классовый характер, а это отнюдь не входит в задачи очерков по военной истории, написанных для слушателей Вестпойнтской военной академии. Митчелл, как он сам не раз заявляет, занимается только рассмотрением "чисто военной" стороны дела. Впрочем, уже с первых глав, где Митчелл разбирает ход гражданской войны, нетрудно заметить, что рабовладельческий Юг привлекает автора больше, чем капиталистический Север. Именно в рабовладельческом Юге вестпойнтский военный историк видит приближение к своим "чисто военным" идеалам. Так, сила Юга, по его уверению, состояла в том, что Юг широко использовал воспитанников Вестпойнтской академии и "с начала войны отдал руководство военными операциями в их руки"³ . Гражданскую войну использует и Ганоэ, чтобы поднять

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XII. Ч. 2-я, стр. 251.

² В. И. Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 184.

³ W. A. Mitchell. Outlines of the World's Military History, p. 458. Harrisburg. 1940.

на щит реакционных политических и военных деятелей США того периода. Современных куклуксклановцев, политических гангстеров, поджигателей навой войны привлекают самые реакционные и омерзительные в своей деятельности вожаки рабовладельческого Юга. Гражданская война в изложении Ганоэ превращается в новое "историческое доказательство" того, что только военщина может успешно управлять государством и руководить его внутренней и внешней политикой.

Ганоэ ссылается при этом на пример правительства южан, которое возглавил "Девис, образованный солдат, бравый и опытный вождь, герой многих сражений и государственный муж, служивший в сенате " кабинете, соединяя государственный опыт с военной подготовкой"¹ . Глава диктатуры рабовладельцев, "герой многих сражений и государственный муж", Девис был одним из творцов конституции мятежных штатов, где было записано, что "институт негритянского рабства, как он теперь существует в союзных штатах, должен быть признал и защищен конгрессом и территориальным правительством"² .

Изданные рабовладельцами почти сто лет тому назад законы, закрепляющие расовое неравенство белых и чёрных, звучат для Ганоэ как лозунги сегодняшнего дня. Военная диктатура Девиса, которая должна была огнём и мечом установить рабовладельческий строй на всей территории США, кажется Ганоэ политическим образцом, достойным всякого - подражания. Так откровенно и цинично "далёкий от политики" американский военный историк декларирует о политической направленности своей книга.

Военные успехи южан на первом этапе войны Ганоэ, как и Митчелл, объясняет тем, что Юг сумел создать в своей армии костяк из настоящих военных, в то время как Север отказался от их услуг. Конгресс северян, разрешая "президенту Линкольну "создать 500-тысячную армию с 24 генералами, обнаружил полное непонимание основ, военного дела³ . Создание массовой армии фермеров, ремесленников, рабочих, которые взялись за оружие с верой, что они пойдут в бой за освобождение негров, выдаётся Ганоэ за "непониманием основ военного дела". Спасать США от смуты гражданской войны, усмирять разбушевавшихся плантаторов, по его мнению, должны были не призванные Линкольном добровольцы, а профессионалы-военные, решать судьбы США в 1861 - 1865 гг. должен был не народ, а вестпоинтские генералы.

Мобилизация народных масс на борьбу с рабовладельческим Югом была одним из правильных решений правительства Линкольна. Кстати сказать, сделало это правительство северян не сразу. Только под давлением народных масс Линкольн и его политическое окружение пошли на ряд социальных реформ, чистку армии от сторонников Юга, провозглашение и пропаганду демократических целей войны и, наконец, в 1863 г. на формальное освобождение негров.

Маркс в письме к Энгельсу жестоко критиковал северян за их половинчатость и нерешительность. "Подобную войну, - писал, он, - надо вести революционно, янки же до сих пор пытались вести её конституционно"⁴ .

Упрёки Ганоэ правительству северян в малом использовании военных профессионалов неверны, и с фактической стороны. Как раз в начале войны во главе армии Севера стояли генералы - воспитанники Вестпойнтской академии, откуда они вынесли полное непонимание военного искусства своего времени и стремление действовать по заученным шаблонам. К их числу надо отнести Скотта и его преемника Мак-Клелана, чьи действия отмечены нерешительностью, отсутствием энергии я стремлением все свои решения строить на устарелых догматах военной науки. Оказывая слишком большое доверие этим генералам, политическое и военное руководство Севера, создав массовую армию, так и не смогло найти новых организационных форм строительства вооружённых сил, отвечающих особенностям массовых армий. Не сумели американские генералы эпохи гражданской войны найти и новые тактические формы, которые бы могли заменить, списанные в европейских уставах истины, относящиеся к началу XIX века. Вопреки исторической действительности американские фальсификаторы военной

¹ W. Ganoe. Указ. соч., стр. 251.

² W. Macdonald. Documentary Source Book of American History, p. 431. New York. 1908.

³ W. Ganoe. Указ. соч., стр. 263.

⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXIII, стр. 97 - 98.

истории стараются всячески раздуть значение войны 1861 - 1865 гг. в развитии военного искусства, причём творцами новых форм военного искусства они опять-таки объявляют военных деятелей рабовладельческого Юга.

Командующий рабовладельческой армией Роберт Ли, перебежавший к южанам от северян, где он занимал в начале войны пост начальника главного штаба, изображается Митчеллом как великий американский полководец. "Сила армии конфедерации заключалась в Ли", - рассыпается в похвалах командующему рабовладельческой армией Митчелл. После битвы под Геттисбургом в июле 1863 г., когда южане были разбиты и хвалёный Ли был вынужден поспешно отступать, "как Никогда, сказалась его моральная сила как полководца: последующие два года тысячи солдат конфедерации сражались только как последователи Ли"¹ .

Чтобы придать ещё более весу Ли, Митчелл превращает его в изобретателя позиционной войны. Попав в тяжёлую обстановку после разгрома у Геттисбурга, занятия северянами Виксбурга и выхода армии северян под командование Шермана к морю, Ли, по мнению Митчелла, нашёл блестящий выход из положения: перешёл к траншейной войне, причём "его система удержания противника линией траншей была та самая, которую в первой мировой войне полностью принял западный фронт"² .

Последняя военная кампания, 1864 - начала 1865 г., изображается Митчеллом как победа "траншейной системы удержания противника" Ли. Все манёвры, предпринимавшиеся северянами под командованием Гранта, оказывались безуспешными: "Грант не был в состоянии выгнать Ли из его траншей"³ . Тогда и Грант "начал строить линию редутов и соединённых проходами траншей"⁴ . Война превратилась в позиционную, и её исход был решён превосходством в резервах, которым располагал Север.

Если говорить о Гранте и Ли как военачальниках, то, конечно, Ли с его реакционной политической программой, с его стремлением принимать решения по наполеоновским шаблонам, с его полным непониманием нового, принесённого войнами середины XIX в., и в первую очередь обороной Севастополя (1853 - 1855 гг.), несравним с выходцем из низов, снискавшим себе популярность в ходе гражданской войны не только за боевые успехи, но и за демократизм, генералом Уллисом Грантом.

В 1864 - 1865 гг. военное искусство северян, если и не блистало поучительными примерами, было несравненно выше военного искусства южан. Стремление главнокомандующего Гранта централизовать управление армиями и организовать взаимодействие между ними должны быть отнесены к положительным примерам военного искусства в эпоху гражданской войны. Правда, Грант не внёс нового в область тактики и стратегии. Его стратегический план явился лишь осуществлением той мысли, какую задолго до назначения Гранта главнокомандующим высказали в печати Маркс и Энгельс, критикуя стратегию предшественников Гранта с их планами окружения территории Юга армиями Севера, подобно змее "Анаконде". Маркс и Энгельс, указывая на несамостоятельность американской военной мысли, подчёркивали, что она копирует устарелые стратегические образцы XVIII века.

"Анаконда план" - "чистое ребячество, - писали Маркс и Энгельс. - Это - возрождение изобретённой в Австрии около 1770 г. так называемой "кордонной системы", которая с таким большим упрямством и всегда так неудачно применялась в 1792 - 1797 гг. против французов"⁵ . "Задача северных генералов заключается теперь в том, - писали Маркс и Энгельс, - чтобы отыскать ахиллесову пяту хлопковых штатов"⁶ . Такой ахиллесовой пятой были экономические и политические центры Юга, которым северяне должны были стремиться нанести глубокие удары, так как их "различные армии получили возможность по всей операционной линии до известной степени действовать совместно и добиваться определённых результатов"⁷ . Расчленение территории южан на две части в результате марша Шермана к морю, одновременный удар армии Мида по основным районам хлопководческих плантаций с выходом его армии к Рич-

¹ Mitchell. Указ. соч., стр. 507.

² Там же, стр. 517.

³ Там же, стр. 512.

⁴ Там же, стр. 516.

⁵ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XII. Ч. 2-я. стр. 340.

⁶ Там же.

⁷ Там же.

монду и явились осуществлением стратегического плана, который предвосхитили Маркс и Энгельс.

Утверждение Митчелла об американском приоритете в применении траншей далеко не оригинально. Ещё до выхода в свет книги Митчелла с лёгкой руки фальсификаторов истории, пропагандирующих превосходство англо-саксонской расы над остальными, эта версия получила довольно широкое распространение в англо-американской военно-исторической литературе. Так, английский военный историк Кноуэльс ещё в 1926 г. писал, что девятимесячная кампания в Виргинии и особенно борьба за Ричмонд в 1864 г., где "существовала непрерывная линия окопов более чем на 40 миль", явились "первым примером позиционной войны, опыт которой был в будущем использован на западном фронте во время первой мировой войны"¹ .

Кноуэльс, Митчелл и другие фальсификаторы военной истории вопреки фактам хотят, во что бы то ни стало "доказать" влияние американцев на европейское военное искусство, сделать их творцами новейших форм ведения войны и боя.

С "американским происхождением" траншейной войны фальсификаторам особенно не повезло. Широко известно, что подлинными новаторами в области применения полевой фортификации были не генералы южной армии в 1863 г., а русские за 250 лет до этого. Ещё в Полтавском бою Пётр применил полевые фортификационные сооружения - редуты, опираясь на которые русская армия сокрушила шведов. На оборонительной тактике американцев в гражданской войне особенно сильно оказался русский опыт обороны Севастополя в 1853 - 1855 гг., наблюдать (который мог один из будущих главнокомандующих северной армии, Мак-Клеллан, находившийся в англо-французской армии под Севастополем. Опыт создания вокруг Севастополя неприступного кольца оборонительных сооружений: траншей, редутов, бастионов - и был широко использован в обороне как южной, так "северной армиями в период гражданской войны. Американская военная литература, появившаяся сразу после войны; признавала это влияние русского опыта. Русский военный историк И. Гаусман, написавший в 1877 г, работу на основании официальных американских документов, сообщает, что во время войны 1861 - 1865 гг. американцы "пользовались, по официальным свидетельствам, указаниями, внесёнными в военное искусство обороною Севастополя... ещё в начале войны, по распоряжению главнокомандующего северян Мак-Клеллана, во время осады Иорктоуна, американцы принимали некоторые меры, проведённые генерал-адъютантом Тотлебеном во время обороны Севастополя и вполне оценённые американскими военными людьми, имевшими случай, находясь в армии союзников перед Севастополем, быть очевидцами этой достославной обороны"² .

Другим созданным англо-американскими лжеисториками примером, имеющим, к сожалению, до сих пор хождение и в советской военно-исторической литературе³ , свидетельствующим о якобы громадном значении опыта гражданской войны для развития военного искусства, является утверждение об использовании впервые в военной истории масс конницы для решения самостоятельных задач стратегического масштаба. Конным рейдам южан под командованием Стюарта и северян под командованием Шеридана посвящена большая литература, в которой эти американские генералы рассматриваются как создатели новой тактики больших подвижных масс войск. Однако на самом деле развитие тактики конницы как самого подвижного рода войск мануфактурного периода войны неразрывно связано с историей русского военного искусства. Ещё во время Великой Северной войны Пётр создавал подвижные отряды конницы - корваланты - для выполнения самостоятельных задач, в том числе и рейдов по тылам противника. Семилетняя война 1756 - 1763 гг. также отмечена блестящими рейдами русской конницы; в 1760 г. в результате одного из таких рейдов был занят Берлин. Русская конница в Отечественной войне 1812 г. по указанию гениального Кутузова совершала глубокие рейды, имевшие стратегическое значение. Последующая за 1812 г. война за освобождение Европы от наполеоновской деспотии знает такие классические рейды

¹ D. Knowles. The American Civil War, p. 178. Oxford. 1926.

² И. Гаусман. Употребление инженерных и артиллерийских средств и речных флотилий. Ч. 1-я, стр. 5. СПБ. 1877.

³ Проф. Е. Разин, например, утверждает, что в гражданской войне "зарождаются кавалерийские рейды". См. Е. Разин. История военного искусства. Вып. III, стр. 203. М. 1939.

русской конницы, как рейды Чернышёва и рейд русского конного корпуса Винценгероде, в результате которого в 1814 г. были разрушены тылы наполеоновской армии, и Наполеон фактически был отрезан от Парижа.

Преклонявшиеся перед иностранщиной русские буржуазные военные историки, вроде Гейсмана и Голицына, замалчивали значение рейдов русской конницы в развитии тактики и стратегии мануфактурного периода войны. Одинокие голоса русских военных историков, как, например, Н. Н. Сухотина, который ещё в 1887 г. указывал, что русская конница "имеет за собой взятие Берлина, разрушение Вестфальского королевства, истребление полчищ Наполеона и т. п., т. е. подвиги стратегического орудия на театре войны"¹ , заглушались в хоре, восхвалявшем действия американской конницы в годы гражданской войны.

Гражданская война 1861 - 1865 гг., как и другие войны этого времени, характерна рядом новых элементов, свидетельствующих о развитии военного искусства и проявившихся не только на полях сражений в Америке, но и в европейских войнах, например, франко-прусской войне 1870 - 1871 годов. Здесь нас должно интересовать не исследование развития форм войны и боя, а то, как новые явления в области стратегии и тактики были осознаны и применены американцами в годы гражданской войны. Правильное понимание путей развития военного искусства, а не хвастливые декларации о приоритете, вроде утверждения Митчелла об изобретении Ли окопов, как раз и характеризует высокий уровень военного искусства той или другой страны.

Рост количества и мощи огня на поле боя, стремление бойца уйти в землю, соревнование огня и брони, на что указывал ещё Ф. Энгельс, были ведущей линией в развитии тактики середины XIX века. Огневая мощь войск непрестанно росла: увеличивалась численность артиллерийских орудий, повышался их калибр. Потребовалась организация взаимодействия пехоты с артиллерией.

Как же было понято и оценено значение огня американскими генералами? Каковы были их выводы из опыта гражданской войны?

Один из лучших и наиболее проницательных генералов северной армии, В. Шерман, в "Мемуарах", опубликованных вскоре после войны, писал: "В раннем периоде войны полевая артиллерия находилась в пропорции шесть орудий на тысячу человек, но к концу войны оказалось достаточным иметь одно или самое большее два орудия на тысячу человек"² . Этим утверждением Шерман обнаружил полное непонимание всего значения огня артиллерии на поле боя.

Непонимание путей развития военного искусства, стремление действовать по раз созданным тактическим и стратегическим шаблонам, характерны не только для Шермана, а вообще для американской военной мысли XIX века. В тех же "Мемуарах" Шерман жалуется, что боевые порядки северян совсем не походили на те трафареты, которые стремились насаждать в войсках он и другие генералы: "Построенные компактно и по всем правилам, линии противников сходились очень редко. У залива Пич-три и у Атланты боевые порядки смешались так, что люди сражались в рукопашную, каждый своим способом, зачастую пуская в ход даже не штыки, а приклады; в некоторых местах противники сплетались, как борцы, и вместе падали на землю"³ . Далее Шерман с сожалением отмечает, что "европейцы часто критикуют наш способ ведения войны, особенно за то, что мы не всегда использовали преимущества, которые даёт победа"⁴ . Оправдываясь перед своими европейскими учителями, Шерман пишет, что леса мешали стройным движениям войск, организации преследования и т. д.

Высказывания Шермана по поводу опыта войны достаточно показательны: они, прежде всего, говорят об отсутствии самостоятельности военной мысли США, равнявшейся до второй мировой войны включительно на Европу, о том, что никаких важных для развития военного искусства выводов из опыта гражданской войны не было, да и не могло быть сделано американцами потому, что уровень военного искусства американских армий в эпоху гражданской войны был очень низким.

Причины победы северян и разгрома южан надо искать не только в военном

¹ Н. Сухотин. Рейды, набеги, наезды, поиски конницы, стр. XI - XII. СПБ. 1887.

² W. Sherman. Memoirs. Vol. II, p. 395. New York. 1887.

³ Там же, стр. 394.

⁴ Там же.

искусстве той или другой стороны: основной порой буржуазных военных историков состоит в том, что "они слишком преувеличивают значение военных планов и рассматривают их в отрыве от экономических и Моральных возможностей, ограничиваясь в лучшем случае учётом военного потенциала страны, тогда как речь идёт о том, чтобы учитывать экономический и моральный Потенциалы страны"¹ . Значение экономического и Морального потенциалов в гражданской войне выступает особенно чётко, хотя Митчелл, Ганоэ, Кноуэльс и другие американские военные историки не говорят ни слова об этом. Окончательная победа северян была обеспечена превосходством экономического потенциала северных штатов над Южными. Действительно: общее число Промышленных предприятий США в 1860 г. доходило до 140 тыс., почти все они были сосредоточены в северных штатах; Прокат редисов на Севере в 1860 г. равнялся 205 тыс. т, на Юге этой отрасли тяжёлой промышленности не было вовсе; общая длина железных дорог США в 1860 г. равнялась 30635 милям, при этом на Севере общее протяжение железных дорог было вдвое больше, Чем на Юге, хотя территориально Южные штаты значительно превышали северные.

Моральный потенциал северных штатов также был неизмеримо выше южных. Мы уже отмечали, что широкие народные Массы поддерживали северян, ведших борьбу под лозунгом "освобождения негров". Мировое общественное Мнение также было на их стороне. Когда в 1864 г. реакционные правительства Англии и Франции хотели выступить на помощь Югу, К. Маркс" И Ф. Энгельс; подняли рабочий класс Англии на защиту Севера. "Не мудрость господствующих классов, - писал Марке, - а героическое сопротивление рабочего класса Англии их преступному безумию спасло Западную Европу от авантюры позорного крестового похода в Целях увековечений и распространения рабства по ту сторону Атлантического океана"² .

Говоря о значении морального фактора в деле победы Севера, нужно напомнить и о тех фактах, которые упорно замалчивают современные фальсификаторы военной истории США, ненавидящие американский народ и поставившие перед собой задачу поссорить его с великим русским народом. Разумеется, эти старания фальсификаторов бесплодны: они не могут уничтожить тех уз дружбы, которые издавна связывают два народа, они не могут вычеркнуть из историй фактов Моральной помощи, оказанной русскими американцам в годы гражданской войны в США.

Лучшие умы России середины XIX в. - Чёрнышевский, Добролюбов - сразу после вспыхнувшей в США войны выступили на защиту Севера. В самом начале событий Чернышевский сквозь туман и ложь "демократической" словесности разобрал и определил громадное значение гражданской войны. Пламенные статьи Чернышевского и Добролюбова правильно ориентировали передовое русское общество, призывали его к поддержке американского народа, подлившегося на борьбу с рабством. Что именно так передовые русские люди оценивали события в далёкой Америке и были готовы придти ей на помощь, показывает факт отъезда добровольцев в армию северных штатов. Среди откликнувшихся на призыв Линкольна в апреле 1861 г, был и русский офицер Й. А. Турчанинов, командовавший полком волонтёров Иллинойса и Произведённый за боевые подвиги против рабовладельцев в генералы.

Сочувствие России сказалось и тогда" когда в 1863 г. гражданская война в США подошла к своей кризисной точке. В тягчайшей для США международной обстановке, сложившейся в результате происков французского императора Наполеона III, готовившего интервенцию англо-французских войск для оказания помощи Югу, Россия отклонила предложения Наполеона III о совместных действиях и сорвала планы интервентов. Благодаря этому правительству США в 1863 г. удалось сохранить свои политические позиции в Европе. Как известно, русское правительство направило в 1863 г. военные эскадры русского флота к берегам Америки в целях военно-политической демонстрации против враждебной по отношению к России политики Англии и Франции. Но прибытие русских военных эскадр было политической и военной демонстрацией в пользу северян, а это уже факт, относящийся к военной истории гражданской войны в США.

В сентябре 1863 г., в самый напряжённый момент военных действий, когда ещё не было ясно, на чьей стороне окончательная победа, русская военная эскадра в со-

¹ Н. А. Булганин. Тридцать лет Советских Вооружённых Сил, стр. 13. Огиз. Госполитиздат. 1948.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIII. Ч. 1-я, стр. 13.

ставе 8 вымпелов под командой контр-адмирала Лесовского вошла в ньюйоркскую гавань. Две недели спустя русская военная эскадра контр-адмирала Попова в составе 6 вымпелов бросила якорь в гавани Сан-Франциско.

Пушки русских фрегатов "Александр Невский", "Пересвет" и "Ослябя" не открывали огня. Но когда в ноябре 1863 г. Сан-Франциско грозил налёт кораблей южной армии, контр-адмиралом Поповым был отдан приказ по эскадре: "Если ворвавшийся корсар прямо откроет огонь, то старший на рейде делает сигнал: "Сняться с якоря по способности", - а сам, подойди к пришедшему кораблю, требует прекращения военных действий, в случае же отказа, немедленно атакует его"¹ .

Триста русских пушек на ньюйоркском и санфранцискском рейдах северян были фактором, который, так или иначе, оказал свое влияние на ход войны. Разоблачая политику Англии и Франции, как организаторов интервенций в пользу рабовладельцев; газета "Нью-Йорк геральд" писала, что из трёх великих европейских государств "Россия является той, которая... проявила действительно, дружеское и сердечное отношение, к США"² .

Моральная помощь России не Может быть вычеркнута из истории гражданской войны в США. Современные поджигатели войны в США, подвизающиеся в области военной истории, скрывают от американского народа эти факты, потому что они говорят о дружеских чувствах того народа, против которого натравливают свою страну американские империалисты.

Работы американских военных историков бесконечно далеки от подлинно научного исследования событий военной истории США. Не воссоздание исторического процесса таким, каким он был в действительности, а извращение и фальсификация его в целях обслуживания запросов американской военщины - вот главная задача, выполняемая ныне военными историками США.

Теоретической основой для военно-исторических работ американских историков, имеющих своей задачей "историческое обоснование" стремлений американской военщины к установлению своей диктатуры, является реакционная идеалистическая философия, согласно которой историю творят отдельные выдающиеся полководцы. Однако историческая наука, если она хочет быть действительной наукой, не может больше сводить историю общественного развитая к действиям королей и полководцев, к действиям "завоевателей" и "покорителей" государств, а должна, прежде всего, заняться историей производителей материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов"³ .

Отрицание значения народных масс, замалчивание фактов, связанных с участием народа в войнах, проходит красной нитью через все работы американских военных историков. Выдвигая на первое место в своих работах таких военных деятелей США, как прусский авантюрист Штубен и генерал рабовладельческой армии Ли, эти историки пропагандируют их действия, как образцы, на" которых должно воспитывать Солдат и офицеров армии США. Военные деятели прошлого, вроде Ли, привлекают современных американских историков прежде всего вследствие их реакционных взглядов, их политической и военной деятельности, направленной против интересов масс американского народа. Так куклуксклановцы современной Америки поднимаю на щит своих духовных отцов и дедов.

Замалчивание захватнических войн США и раздувание второстепенных, с точки зрения развития военного искусства, фактов, относящихся к войнам США, - самый распространённый метод создания военно-исторических работ американскими авторами. Наиболее богатый военными событиями период истории США, конец XVIII - первая половина XIX века, используется американскими фальсификаторами военной истории для протаскивания "теорий" превосходства американцев над остальными народами.

Исторические факты опровергают все лженаучные схемы фальсификаторов военной истории США. Поток литературы по военной истории США, заполняющий ныне американский книжный рынок, говорит не о процветании исторической науки в Соединённых Штатах, а о том, что одним из видов идеологической подготовки новой мировой войны стала американская военно-историческая литература, создаваемая по заказу поджигателей войны.

¹ "Морской сборник" N 8 за 1913 г., стр. 49.

² "New York Herald" N 8 от 25 июля 1863 года.

³ "История ВКП(б). Краткий курс", стр. 116.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Н. ЛАПИН:

Комментарии: