М., 2005. 242 С.

Доктор исторических наук Ар. А. Улунян, один из крупнейших отечественных историков-балканистов, автор не менее 10 монографий и большого количества статей как по новейшей истории Греции, так и по широкому кругу проблем международных отношений в XX в., опубликовал очередную свою монографическую работу. Она является в известной мере продолжением его недавней книги "Ошибка полковника Пападопулоса. Крах идеи "сильной руки" и системы "управляемой демократии" в Греции (1967 - 1974 гг.)" (М., 2004), первого в отечественной историографии капитального исследования режима "черных полковников" в Греции. В центре внимания новой работы Ар. А. Улуняна - ситуация в Греции, внешняя и внутренняя политика ее правительства после падения в 1974 г. военного режима и перехода власти к гражданским политикам.

Рассматриваемый период вошел в новейшую историю Греции как время восстановления демократии, возникновения новых центров силы и государственных институтов, коренной реорганизации всей политической системы на основе приближения к западным образцам и моделям. В новых условиях был поставлен на повестку дня вопрос о формах будущего общественно-политического устройства страны и о характере взаимоотношений между гражданской властью и армией. Стремление гражданской власти не допустить нового вмешательства армии в политический процесс нашло выражение в программе мер, направленных на изменение ее статуса в греческом обществе. Вооруженные силы перестали выступать в качестве одного из элементов исторически сложившейся триархии наряду с институтами монархии и парламента, своего рода "третьей силы", имевшей возможность брать на себя роль арбитра в моменты обострения внутриполитических кризисов, их функции сводились лишь к задачам оборонного характера. Процесс этот, однако, был длительным, непростым и болезненным, вызывавшим сопротивление немалой части генералитета и офицерства. Ар. А. Улунян показывает тактику "умиротворения" военных, нацеленную на то, чтобы, проводя неизбежные чистки госаппарата и армейского командного состава, не допустить вместе с тем излишнего обострения отношений гражданских политиков и офицерского корпуса, в рядах которого продолжали находиться не только приверженцы демократии, но и влиятельные сторонники "жесткой линии", исповедовавшие политические принципы "революции" 21 апреля 1967 г. Нежелание оказывать излишнее давление на армию не означало, однако, отсутствия почвы для конфликтов, тем более, что крайне правая тенденция в греческой политической жизни находила поддержку части крупного бизнеса. Угроза для демократии справа на протяжении всего рассматриваемого периода продолжала оставаться реальным фактором греческой политики.

Поступательному движению по пути реформ не в последнюю очередь способствовало ожидание обществом перемен, ведь идеи "сильной руки" и "управляемой демократии" образца 1967 г. связывались

стр. 118

в массовом сознании с экономической стагнацией и внешнеполитическими неудачами (не в последнюю очередь, в кипрском вопросе). Ар. А. Улунян, приводя конкретные данные, уже не в первой своей работе опровергает миф о благотворном влиянии режима "черных полковников" на развитие греческой экономики, получивший в свое время хождение в нашей прессе с легкой руки некоторых журналистов.

На динамике процесса восстановления гражданской власти в Греции, как убедительно показывает Ар. А. Улунян, сказывалось давление не только справа, но и слева. Как партия А. Папандреу, так и силы прокоммунистической ориентации резко критиковали власти за нерешительность в деле "дехунтизации" политической системы и госаппарата, настаивали на осуществлении более радикальной социальной программы. Усилившаяся во внутриполитической жизни поляризация сил не только превращала правительство К. Караманлиса в заложников наметившегося размежевания, но и грозила перерасти в глубокий системный кризис, чреватый возникновением ситуации, аналогичной той, что сложилась в Греции в канун апрельских событий 1967 г. С другой стороны, существовала реальная возможность оказать сильный прессинг на правительство слева с помощью массовых выступлений и направить развитие по "португальскому пути" образца 1974 г. (в работе Ар. А. Улуняна хорошо переданы тревожные настроения в греческом обществе в связи со спорадическими террористическими акциями в центральных городах Греции, а также слухами о возможном заговоре как правых, так и левых). Даже при отказе от радикальных действий сохранялась конфронтационная тональность в политической риторике, что мало способствовало политической стабильности - залогу восстановления демократии. Для того, чтобы минимизировать давление слева, правительство должно было считаться с левыми настроениями в обществе, усиливать социальные аспекты внутренней политики. Отчасти с этим было связано стремление ослабить позиции наиболее влиятельных фигур нефтяного бизнеса, лишить крупнейших магнатов рычагов давления на власть.

Отсутствие стабильных начал в политической жизни Греции второй половины 1970-х годов, уязвимость формировавшихся демократических институций, как доказывает Ар. А. Улунян, находилось в тесной связи с особенностями партийного ландшафта страны. Основу размежевания партий начиная с 1974 г. составляли вопросы наиболее важные для общественно-политического развития Греции: о путях и методах преодоления наследия "черных полковников", определении основных направлений социальных реформ, о разрешении внешнеполитических проблем. Вместе с тем из многочисленных партий, возникших на политической арене, далеко не все обладали должной внутренней сплоченностью и ясным идеологическим лицом. Уделяя внимание не только политической практике, но и идеологии реформ, направленных на демилитаризацию системы государственного управления, автор связывает эту проблему с вопросом о вариантах перемен, рассматривавшихся пришедшими к власти гражданскими политиками. В любом случае эта идеология должна была в той или иной пропорции соединить в себе элементы традиционализма со стремлением к интеграции Греции в европейские экономические структуры.

Анализ внутриполитической ситуации 1970-х годов приводит автора к выводу о том, что главный вектор общественного развития страны определила (наряду с ликвидацией особой роли армии как фактора политической жизни и окончательным отказом от института монархии) эволюция партийно-политической системы в направлении двухпартийности. Причем эта тенденция не только отражала влияние греческих условий, но была в некоторой мере созвучна общественно-политическим и идеологическим транформациям, происходившим в 1970-е годы в ряде других европейских стран, освободившихся от военно-политических режимов - речь идет об Испании и Португалии. Уже начиная с 1974 - 1975 гг. противостояние Новой демократии К. Караманлиса и Всегреческого социалистического движения А. Папандреу становится главным фактором политического развития страны. При этом, как отмечает Ар. А. Улунян, две противо-

стр. 119

стоявшие друг другу силы должны были политически и идеологически эволюционировать со своих изначальных позиций в сторону центра для того, чтобы добиться наибольшей поддержки избирателей, а с другой стороны, чтобы в период своего пребывания у власти проводить сбалансированную внешнюю и внутреннюю политику, не позволяя себе крайностей. При том, что обе партии сохраняли выраженную (праволиберальную или леволиберальную) окраску и между ними происходило временами довольно острое противоборство по конкретным проблемам внутренней и внешней политики, все это, как правило, не затрагивало принципиальной стратегии национально-государственного развития.

Внешнеполитическая составляющая этой стратегии была направлена на выбор оптимального пути развития с учетом комплекса факторов, таких как принадлежность Греции к северо-атлантическому сообществу; приверженность ее новой политической элиты общеевропейским ценностям и стремление интегрировать страну в европейские экономические структуры; узкорегиональные интересы Греции и традиции ее сотрудничества с соседними балканскими государствами; наконец (а возможно даже в первую очередь), острота греко-турецких противоречий из-за различия подходов к решению кипрской проблемы и недовольство греческого общества в связи с позицией США в этом вопросе. Как показывает Ар. А. Улунян, усилившиеся к середине 1970-х годов антиамериканские настроения стали фактором не только внутриполитической жизни страны, но и ее взаимоотношений с главным стратегическим партнером по НАТО. Считаясь с общественными настроениями, Караманлис проводил политику с элементами "контролируемого антиамериканизма", который использовался как средство нажима на Вашингтон, а с другой стороны был способом отвлечь внимание наиболее радикальных сил от внутриполитической ситуации. Это выразилось, в частности, в выходе Греции из военной организации НАТО вплоть до урегулирования кипрского кризиса на приемлемых для нее условиях. Были моменты, когда регулируемый антиамериканизм выходил из-под контроля, что не только наносило урон внешнеполитическим комбинациям греческого правительства, но и угрожало ограничить возможности контроля НАТО над стратегически важным средиземноморском регионом, имеющим выход к другому, не менее значимому для всего Запада - ближневосточному. Вместе с тем успехи экономической стабилизации, снижение инфляции, сдерживание антиамериканских настроений - все это давало основания отечественным и зарубежным наблюдателям воспринимать Караманлиса как гаранта внутриполитической стабильности в стране.

В работе Ар. А. Улуняна показана многовекторность внешней политики Афин, в которой задача изоляции Турции, как правило, не была самодовлеющей, не заслоняла более приоритетной задачи - позиционирования Греции в европейском политическом пространстве, интеграции в европейское сообщество. Не только в окружении Караманлиса, но и в более левой по своим ориентациям команде Папандреу неустанно заявляли о том, что при всей своей особой позиции в НАТО Греция политически, экономически и духовно принадлежит Западу, добивается вступления в объединенную Европу, видя в этом гарантию демократического развития, безопасности, экономического и социального прогресса. Таким образом, активизировавшийся в ходе межпартийной борьбы спор о внешнеполитической ориентации Греции и ее связях с евроатлантическим сообществом хотя и отражал остроту проблемы взаимоотношений между Афинами и Вашингтоном, но по сути не ставил под вопрос принадлежность страны Западу в целом.

Осложнение отношений с США выдвинуло на первый план в греческой внешней политике взаимоотношение с европейскими странами. Однако европейские ориентиры, как показывает Ар. А. Улунян, органически сосуществовали с ближневосточными и балканскими, что проявилось, с одной стороны, в попытках сближения с арабским миром в целях ослабления Турции, а с другой, в возобновлении традиций балканского сотрудничества (налаживании тесных отношений с нейтральной Югославией, активизации связей с советским блоком). Таким образом, постоянно деклариро-

стр. 120

вавшаяся принадлежность Западу вовсе не исключала заинтересованности Афин в проведении самостоятельного курса, в частности, на Балканах. Столь многовекторная политика имела своей целью оказать давление на Вашингтон, чтобы заставить его более активно реагировать в пользу Афин на существующие греко-турецкие разногласия, ставшие фактором, негативно влиявшим на всю систему обеспечения военно-политического контроля альянса над стратегически важным средиземноморско-балканским регионом. Такая тактика не всегда имела успех, особенно после исламской революции 1979 г. в Иране, усилившей стратегическое значение Турции для США. Однако это не охладило решимости греческой элиты к полноценному восстановлению членства в НАТО после урегулирования кипрского вопроса.

Как убедительно показывает автор, борьба Западного и Восточного блоков за расширение своего влияния и присутствие в стратегически важных регионах сказывалась на внутриполитическом развитии ряда стран-членов противостоящих военно-политических союзов. Для Греции, занимавшей особую позицию в НАТО и в то же время стремившейся стать полноправным участником ЕЭС, восточноевропейское и балканское направления внешней политики превращались в элемент межпартийной борьбы. Как и в случае с внутриполитическими вопросами, различие подходов двух конкурирующих партий к основным международным проблемам носило в целом тактический характер. Хотя в связи с расширением влияния ПАСОК в греческом обществе и приходом к власти Папандреу в 1981 г. в Вашингтоне возникли некоторые опасения по поводу возможного отхода Афин от северо-атлантического сообщества (а в Москве надежды на окончательное превращение Греции в "слабое звено" НАТО), никаких кардинальных перемен в политике не произошло. Курс Афин, сохраняя определенную специфику, не противоречил вместе с тем принципам солидарности стран-участниц НАТО. Главным доказательством этому стало смягчение тональности в выступлениях Папандреу по вопросам греко-турецких отношений.

Близость рассматриваемых событий сегодняшнему дню предопределила специфику привлекаемых источников - реже архивные документы, но чаще пресса, опубликованные отклики и воспоминания живых свидетелей событий 30-летней давности. Как у участника публикации хранимых в РГАНИ материалов советского партийного руководства (правда, за более ранний, хрущевский период), у меня возникают некоторые сомнения по поводу достоверности ряда полученных по зарубежным каналам интернета документов Политбюро и Секретариата ЦК КПСС.

Советская внешняя политика времен Брежнева, действительно, нуждающаяся в критической оценке, иногда предстает, на мой взгляд, чересчур конфронтационной. Чтобы выдержать необходимое сгущение тонов, автору приходится оставить без должного внимания Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г., некоторые мирные инициативы СССР (пусть и неприемлемые в силу определенных причин для Вашингтона), переговоры вокруг ОСВ-2 и т. д. По моему мнению, советская политика, и в частности на Балканах и Ближнем Востоке, была все же более многослойной, конфронтационные тенденции сочетались в ней с непоследовательными попытками добиться ослабления международной напряженности, хотя, конечно, не за счет далеко идущих уступок Западу и отказа от своих специфических представлений о критериях безопасности СССР. Разные тенденции сосуществовали в советской внешней политике и на узком греческом направлении - от прямой поддержки левоэкстремистских элементов, нацелившихся на подрыв существующей власти, до наведения мостов к команде Караманлиса. Визит греческого лидера в СССР в начале октября 1979 г., его торжественная встреча в Москве свидетельствовали о том, что к этому времени возобладала вторая тенденция. Хотелось бы обратить в этой связи внимание и на такой факт - в 1979 г. служивший послом СССР в Греции жесткий ортодокс И. И. Удальцов, сыгравший довольно зловещую роль в Чехословакии 1968 г., был заменен на менее знаковую в политическом отношении фигуру. Вообще едва ли правильно было бы связывать уг-

стр. 121

розу дестабилизации всей системы международных отношений в этот период почти исключительно с активностью коммунистического блока и его главной силы - СССР, в частности на Ближнем Востоке, а между тем именно такая позиция прочитывается в соответствующей главе работы Ар. А. Улуняна.

Представляет большой интерес вводимый в научный оборот новый материал, свидетельствующий о жестком ограничении со стороны СССР любых попыток союзников проводить сколько-нибудь независимый внешнеполитический курс. Особую обеспокоенность Москвы вызывала возможность создания с участием Румынии, Югославии и Греции неконтролируемой политической группировки на Балканах, которая могла бы сильно ослабить южный пояс Организации Варшавского договора. Для того, чтобы воспрепятствовать осуществлению нового "издания" Балканского пакта (в измененном составе), в Кремле активизировали давление на Болгарию, обладавшую очень удобным в этом смысле геополитическим положением. Интересны также свидетельства об озабоченности греческой политической элиты ситуацией в Югославии после смерти Й. Тито. Кризис в этой стране, связанный с обострением национальных противоречий, прогнозировался в Афинах почти за 10 лет до того, как стал реальностью.

Название работы "После режима" представляется не очень удачным. Такое понятие, как "политический режим", применимо не только по отношению к военным диктатурам.

Греческий материал, на высоком аналитическом уровне осмысленный Ар. А. Улуняном, дает богатую пищу для размышлений над общей проблемой перехода от режимов "управляемой демократии" к многопартийной политической системе, парламентаризму и демократии. И в этом состоит неоспоримая ценность рецензируемой монографии.

Постоянный адрес данной публикации: