ВЛАДИСЛАВ КОНДРАТЬЕВ

БЛАГОСЛАВ/सुश्रवस् SUÇRÁVAS/ (KAVI) HUSRAVAH

И

ЯРОСЛАВ/ सुश्रवस् SUÇRÁVAS

(ИНДОСЛАВИКА РУССКИХ ИМЁН)

                               सत्यमेव जयते

Русские, исконнославянские имена: Благослав и Ярослав, – объединены, на первый взгляд, только компонентом -слав, стоящим на втором месте этих сложносоставных имён. Однако, некоторое сходство и первых компонентов этих имён позволяет нам соединить эти два имени в одном исследовании. Но сходство (типологическое) этих имён возможно при сопоставлении славянской лексики, использованной при составлении данных славянских имён, с лексикой и именословом индоарийским. Рассмотрим эти имена.

Имя Благослав Н. А. Петровский даёт как вполне обычное, этимологически прозрачное русское имя, помечая его как “редкое”, производя от русских (славянских) слов: благ- в значении от др.-русск. благо ‘добро’, ‘хорошо’ и русского (слав.) слав-[1].

Трудно объяснить элементарную небрежность Петровского, проявленную им при этимологизировании данного имени: слово благо отнюдь не древнерусское, а старославянское (→ церковнославянское), древнерусское слово – это полногласное болого. Для большинства наших современников отнюдь не является очевидным наличие древнерусского и старославянского (давшего церковнославянский различных изводов) языков в истории нашей страны и нашего государства, но тем не менее нужно отличать эти идиомы, тем более, что даже в средней школе учат (по крайней мере – учили) существование в современном русском языке наличие разных по происхождению слов-пар (полногласных и неполногласных слов в паре): город и град, голод и глад, берег и брег, холод и хлад, солод и слад(кий) и т. п.

А. В. Суперанская знает две формы рассматриваемого нами имени, считая их двумя разными именами: имя Благослав она считает болгарским переводом лат. имени Бенедикт, а болгарское же имя Благослов – переводом уже греческого имени Евлогий[2].

Говоря о Бенедикте, Суперанская считает, что именно оно – лат. Benedictus – стало источником славянской кальки – имени Благослав. Действительно, эти имена имеют черты несомненного типологического сходства. Так, имя Benedictus сложено из двух частей: лат. слова bene со значением хорошо; изрядно, весьма, очень довольно, порядочно[3], производного от слова bonus, то есть хороший, благой, славный[4] и dictus со значением слово, выражение[5]. Получается, что Benedictus – это Благое Слово, то есть Благослов. Но для имени Благослов Суперанская почему-то выбирает греческое имя в качестве донора, хотя очевидно, что Benedictus – это именно Благослов.

Теперь Евлогий. Это имя – от греч. εὔλογος, то есть благословенный. казалось бы, данные иноязычные имена подходят, более или менее, для того, чтобы объявить их донорами для славянских имён. Но встаёт вопрос: что дало Суперанской повод думать, будто рассматриваемые нами славянские имена – не оригинальное имятворчество славян, а обязательно результат благодетельного воздействия какого-нибудь неславянского народа или нескольких народов?

Стоит упомянуть про один такой пример уверенности человека, проявившего себя неплохо на почве беллетристики (сентиментализма), а потом написавшего труд по истории государства Российского, что славяне неспособны не только к государственному строительству, но и к элементарной порядочности, способности отличать добро от зла и т. п. Он писал: “Но если и добродетели и пороки народные всегда происходят от некоторых особенных обстоятельств и случаев, то не можно ли заключить, что Славяне были некогда облаготворены иностранцами <…> Здесь представляются мыслям нашим славные Финикияне, которые за несколько веков до Рождества Христова могли торговать с Бальтийскими Венедами, и быть их наставниками в счастливых изобретениях ума гражданского”[6].

С “Финикиянами” Колумб Русской Истории сильно промахнулся и хотя его концепция иностранного благодетельственного воздействия на славян и лежит в русле официальных исследований, но его концепция именно “финикиянского” иностранного благодетельственного воздействия на славян не получила одобрения в среде профессиональных историков: “: “Важнейшим аспектом в исследовании славянского этногенеза следует признать методические ограничения <…> самоограничительная установка историков, основанная на фиксации самоназвания славян… представляется совершенно необходимой, в том числе и для того, чтобы искать праславян до VI в. [нашей эры. – В. К.]. Именно самоназвание является определённым, эксплицитно выраженным свидетельством возникновения этнического самосознания, без которого невозможно существование сложившейся этнической общности”[7]. Другой историк, в учебном пособии для вузов, отмечает, что цитированное выше, является “важным принципом, которого следует придерживаться при анализе существующих гипотез [происхождения славян. – В. К.]”[8].

Разумеется, нет оснований утверждать, что тот или иной народ не может заимствовать то или иное имя, а также и калькировать его (их). Но у таких авторов, как Суперанская нетрудно заметить одну тенденцию: при сопоставлении славянских и неславянских (предположительно или действительно таковых) имён всегда (всегда!) славянское имя объявляется заимствованием из неславянского языка или калькой неславянского имени[9]. А если говорить шире, то можно заметить, что сходные элементы культуры у славян и неславян всегда, у таких авторов, объявляются результатом заимствования славянами у их неславянских соседей.

Этому явлению русской мысли Д. И. Иловайский ещё в XIX в. дал язвительную оценку: “Остается только предположить, что и весь Русский народ откуда-нибудь заимствован!”[10]

У Н. М. Тупикова можно найти примеры имени Благослав без компонента -слав: Благой[11].

А вот уже А. Ф. Гильфердинг, и тоже ещё в XIX в., видел связь рассматриваемого нами имени, точнее – первого его компонента, с санскритом: “Благ: valgu прекрасный”[12].

М. Я. Морошкин повторил этимологию А. Ф. Гильфердинга: “Наш корень Благъ имеет свою основу в санскр. valgu valgu-bharga волнистый, хороший, красивый, светлый, блестящий <…>”[13]. В этом вопросе М. Я. Морошкин согласился с А. Ф. Гильфердингом и на него сослался[14].

Из приведённых примеров может сложиться мнение, что слово (компонент благ-, болог-) производны из санскритского слова, или то, что автор данной статьи так думает.

В действительности это не совсем так. А. Ф. Гильфердинг отметил типологическое сходство компонента Благ- в русских (шире – славянских) именах с аналогичным компонентом в санскрите, и именно эту этимологию и повторил М. Я. Морошкин. Считается, что слова на благ- (благо, благой, блаженство, благость, благодать и т. п.; болого и т. п.) из санскритского слова valgu напрямую не выводятся и ему прямо неродственны. Это очевидно, ведь в этимологическом словаре славянских языков слово *bolgo: ст.сл. Благо признаны словами этимологически тёмными[15].

П. Я. Черных предполагает, что о.-с. *bolgъ, -а, -о, *bolgъjь, -аjа, -оjе, где и.-е. база, может быть, *bheleg-: *bhel- – «блестеть», «сверкать», «сиять», тогда и.-е. корень *bhel-, тот же, что и в о.-с. *bělъ, -а, -о[16]. он же предполагает его родство с др.-инд. словом bhárgas- – «блеск», «сияние»[17].

М. Фасмер рассматривает этимологию данного слова совсем иначе, допуская родство ст.-слав. благъ, др.-русск. болого с авест. bərəǰayeiti «призывает, поклоняется», bərəχδа- «желанный, дорогой, ценный», bərəg- ж. «религиозный обычай, обряд», др.-инд. bŕ̥haspátih «господин молитвы»[18].

Стоит отметить, что родство слова valgú со славянскими и лето-литовскими словами увидел М. М. Маковский, который рассматривая слова со значением великолепный в и.-е. языках, отмечал, что понятие (слово) великолепный “может соотноситься со значением <…> «жидкость; опрыскивать»: <…> рус. влага, латыш. valgums ‘влага, сырость’, но др.-инд. valgú ‘нарядный, украшенный’ <…>”[19].

Санскритское слово – это слово वल्गु valgú со значениями милый, приятный; прекрасный, красивый[20].

Что же до этимологии А. Ф. Гильфердинга, то, скорее всего, он имел в виду следующее: др.-греч. язык пережил, на сломе эпох (до н. э. к н. э.), фонетические преобразования, когда произошло изменение звука [b] в звук [v], то есть звук [b] др.-греч. языка в первые века н. э. перешёл в звук [v] языка ср.-греч., отчего, например, город bāb-ilāni (аккад.), имевший вид в греч. Βαβυλών[примерное чтении – Бабюлон в др.-греч. и Вавилон – в нов.-греч.], известен русским по именем Вавилон, а в зап. языках – Babylṓn (согласно чтению Эразма Роттердамского), лат. Babylon, onis. И тот же процесс (и примерно в это же время – для звуков [b] и [v]) пережили и и.-а. языки, отчего город वरणासी varaṇāsī, или वाराणसी vārāṇasī (санскр.) стал зваться बनारस Banārasа (хинди), то есть Варанаси превратился в Бенарес. А, например, реальное имя Венудари वेनुदरि venudari превратилось почти в… Бендер, то есть बेनदरि Benudari.

Если следовать этой логике, то выходит, что слово वल्गु valgú превратилось в начале I тыс. н. э. в слово बल्गु balgú. А уж из बल्गु balgú А. Ф. Гильфердинг, скорее всего, и получил искомое слово blago-/Благо.

Данная этимология не может не заинтересовать, безотносительно к тому, верна ли она или нет: в литературе высказывалась мысль, что этноним болгары (болгаре) может быть производен от имени реки Волги.

Эта этимология признана вульгарной настолько, что никто и нигде последние лет сто не осмеливается упомянуть о ней, как хотя бы о курьёзе. А между тем, если имя реки Волги является однокоренным со словом वल्गु valgú со значениями прекрасная, красивая (река), то название волгари – это русское (славянское) производное от славянского имени реки (Волга), а этноним болгары – производное от и.-а. имени реки वल्गु valgú, но после фонетического изменения в बल्गु balgú.

С компонентом -слав имени Благослав (Благослов), как кажется, нет особых проблем. Имён с компонентом слав в славянском именослове, очевидно, едва ли не больше, чем с любым другим компонентом: Владислав, Ярослав, Вячеслав, Борислав, Станислав, Богослав, Богуслав, Всеслав, Изяслав… Казалось бы, данное имя и нужно рассмотреть в связи с другими такими именами. Но мы выделили это имя в отдельную статью с именем Ярослав, что станет понятным немного далее.

Нетрудно заметить, что компонент -слав (и -слов) этимологически связан со словами слово, слава, слух, слышать и т. п. кроме того, он связан и с этнонимом славяне.

Обратим внимание, прежде всего, на основу *slav-. Вряд ли возможно оторвать это слово от о.-с. *slоv-.

П. Я. Черных даёт нам: слово слава имеет значение широкая и почётная известность как «свидетельство народного признания чьих-л. заслуг, таланта, доблести и т. п.»; «известность в качестве кого-л., в каком-л. отношении»; «репутация» – из о.-с. *slava; и.-е. корень *k’leu-(: *k’lōu-: *k’lū-), тот же, что и в словах слово, слух, слышать и др[21].

Русское слово слово, о.-с. *slоvо, род. пад. *slоvеse; и.-е. корень *k’leu-(:*k’lоu-); ср. лат. cluor (и.-е. основа *k’lu-es-) – «мнение», «слава»; греч. κλέος (κλέFος) – «молва», «слух», «слава»; авест. sravah- – «слово»; др.-инд. śravas [то есть çravas. – В. К.] – «звук», «хвала», «слава»; тохар. А. klyw, B. kälywe (и.-е. основа *k’leṷ-os-)[22].

М. Фасмер показывает, что слава, др.-русск. и ст.-слав. слава (δόξα, αἴνεσις) родственны, в том числе (за пределами славянского мира), лит. šlóvė «честь, хвала», вост.-лит. šlãvė «честь, слава» šlоvẽ «великолепие, роскошь», šlãvinti «славить», лтш. slava, slave «молва, слава», греч. κλέος, диал. κλέFος «слава», др.-инд. çravas «хвала, слава, почёт», авест. sravah- «слово», др.-ирл. clú «слава», иллир. имя собственное Ves-clevesis [то есть Всеслав. – В. К.][23]. Сюда же интересные параллели: слав. славить, лит. šlãvinti «славить», др.-инд. çrāváyati «заставляет слушать, возвещает», авест. sravayeiti – то же[24].

Далее, русское слово, др.-русск. и ст.-слав. слово, род. пад. словесе (λόγος, ῥῆμα), прасл. *slovo (основа на -es-) родственны лексике, приводимой в статье о слове слава[25].

Отметим ещё раз и.-а. лексику, идентичную славянской: слава, слово, слух, слыть и т. п., – по словарю В. А. Кочергиной. Это этимологически связанное со словом श्रव çrаva в значении слух (чувство), а также орган слуха, ухо[26] слово श्रवण çrávana в значении слушание, учение, репутация, крик, зов, приглашение[27], а далее слова श्रवस् çrávas в значении звук, слава, зов, призыв, цена, награда, приз, восторг, восхищение, рвение, усердие, пыл, вид, внешность[28],श्रवस्य çrvasyá в значении алчущий славы, быстрый, пылкий, славное деяние[29], श्रु çru в значении слышать о чём-либо, от кого-либо; прислушиваться, внимать; учить, изучать[30] (ср. русск. слух), श्रुत् çrut в значении слушающий, внимающий (это слово – श्रुत् çrut – всегда используется как второй компонент сложносоставленных слов)[31], श्रुत çruta в значении услышанное, выученное, усвоенное, учёность, эрудиция[32] (ср. русск. слыть), श्रुति çruti в значении слушание и услышанное – одно из названий Вед[33], श्रुत्य çrutya в значении достославный, знаменитый[34].

Рассматривая данную лексику, попутно заметим, что со словом श्रावण çrāvaṇa в значении названия пятого месяца индийского календаря, соответствующего июлю – августу[35], А. М. Селищев связывал этимологической взаимосвязью происхождение этнонима славяне (о.-сл. *slověne → ст.-сл. словhне).

В своей книге, озаглавленной А. М. Селищевым “Старославянский язык”, рассматривая суффикс -ēn-ino, -jan-ino, он отмечал, что вторая часть суффикса – то есть -ino – указывала на единичность и в формы множественного числа не входила[36], а сам суффикс использовался для образования существительных со значением имен лиц по их принадлежности к коллективу какой либо страны, какого-нибудь места жительства, какого либо общественного класса[37]: “selʼaninъ – selʼane, gordjaninъ – gordjane – ст.-сл. гражданинъ – граждане – русск. горожанин – горожане; ст.-сл. самарɪ̵анинъ, – “житель Самарии”; галилѣɪ̵анинъ – “житель Галилеи”; болɪ̵аринъ <…>”[38]. И в этой связи он рассмотрел, особенно на этом не останавливаясь (и как бы не заостряя на этом внимание) связь славянского этнонима словѣне с рядом иноязычных слов, в том числе и с индоарийским: “<…> słověninъ, множ. słověne. Суффикс -ěninъ указывал, что корень этого имени относился к названию местности или реки Słovъ(или Słovo, Słova): słověninъ – из Слова или из Словы (со Слова, со Словы). Корень slov- восходил к более раннему сочетанию k’loṷ– имел значение “течь, орошать, чистить”. Ему соответствует в литовском šlúo-ju (“мету, чищу”) топонимические Šlavė, Šlovė, в др.-индийском šrāv-ana (название дождливого осеннего месяца) <…>. Неизвестно, где находилась местность или река Słov (Słovo, Słova), по имени которой называлось население её. Но в топонимии Повисленья и Поднестровья названия с słov- имеются[39]. Например: несколько сёл “Словени” в Могилёвском, Смоленском и других краях”[40].

Но и этим фактом славянские и индоарийские параллели не исчерпываются. Сопоставим то, что этноним словаки этимологически связан с этнонимом славяне (праслав. *slověninъ, мн. *slověne, ст.-сл. словhне). А этот этноним мы связали с др.-инд. श्रावण çrāvaṇa и другими словами из этого же этимологического гнезда. Если всё это не случайные совпадения, то и для этнонима словаки должен существовать др.-инд. аналог.

И он есть: श्रावक çrāvaka 1. прислушивающийся к (-о) 2. m.1) слушатель 2) ученик 3) последователь (Будды или Джины)[41]. Это даже более поразительное тождество славянского этнонима и др.-инд. термина, чем в случае с этнонимом славяне (праслав. *slověninъ, мн. *slověne, ст.-сл. словhне) и श्रावण çrāvaṇa. Этноним словаки и термин श्रावक çrāvaka не просто состоят из одних, по сути, и тех же формантов (одинаковых корней и суффиксов), они и семантически тождественны: те, кто принял учение Христа – принял название словаки, те, кто принял учение Будды или Джины – принимал название श्रावक çrāvaka.

Далее, на Руси хорошо известно так называемое “Сказание о Словене и Русе и городе Словенске”. Здесь не место подробному рассмотрению как самого Сказания, так и авторе, месте и времени его создания. Отметим здесь лишь поразительную параллель славянского сказания с древнеиндийскими. Так, мы видим в нашей истории славянского персонажа по имени Словен (Словян?) и соотносимый с ним по названию (имени) город Словенск (Словянск?), основанный Словеном (Словяном?). А в Индии мы находим так называемую Солнечную династию (Сурья-ванща सूर्यवंश sūrya-vança, то есть, дословно, солнечный род, или – род Солнца), среди царей (раджей) которой есть царь (раджа) по имени श्रावस्त çrāvasta[42], основавший соотносимый с ним по названию (имени) город çrāvasti[43].

Итак, компоненту имени: о.-с. *blagoslav, Благослав – то есть основе *slav-; slava – мы нашли и.-а. соответствие – слово श्रवस् çrávas в значении слава[44]. Выше мы показали, что слово благо (ст.-сл. благо,о.-с. *bolgo) в составе сложного имени Благослав А. Ф. Гильфердинг считал производным от санскритского слова वल्गु valgú со значениями прекрасный, красивый (или исконнородственным ему). Но нетрудно заметить, что в имени первый компонент связан не только с красотой. И обратившись к санскриту мы найдём многозначное слово स su. Если не брать значение выжимать, выдавливать[45], откуда имя бога Сомы (सॊम/सोम soma, то есть Сома – это выжатый, – имя бога Луны, сома как напиток богов, луна и понедельник[46]), то мы можем обратить внимание на побуждать, подстрекать; обладать силой или верховной властью[47], а также и на значение хороший, прекрасный (правда, в этом случае слов употребляется как последний компонент сложносоставного слова)[48].

Сложив эти два компонента: स su и श्रवस् çrávas, – мы получим имя सुश्रवस् suçrávas Сушравас (точнее – Сущравас), то есть полную аналогию славянскому имени Благослав(ъ). И это имя известно нам по Ригведе (ऋग्वेद  r̥gveda), переведённой на русский язык Т. Я. Елизаренковой, причём по самой древней, первой, мандале Ригведы, где в гимне 53-ем, посвящённом Индре, есть такие строки:

Ты вместе с Сушравасом, оставшимся без сторонников,

Этих царей народов – два десятка (их), пришедших (сюда),

Шестьдесят тысяч девяносто девять (воинов), о знаменитый,

Поверг ниц колесом от колесницы, – дурной ногой.

Ты помог Сушравасу своими подкреплениями,

Своими защитными действиями, о Индра <…>[49].

Из этого отрывка ясно, что автор гимна, обращаясь к Индре, прославляет его за помощь неким царям, среди которых упоминается и Сушравас (सुश्रवस् suçrávas). Т. Я. Елизаренкова об этом персонаже поясняет: “Сушравас (suçrávas-). – Букв. «обладающий прекрасной славой»). – Nom. pr. царя, которому покровительствовал Индра”[50]. Стоит отметить, что либо значение слова स su прекрасный может быть и не только, если оно стоит последним компонентом в сложносоставном слове, либо перевод Т. Я. Елизаренковой неверен (и это при том, что значение сложносоставного имени, как известно, не всегда является сумме составляющих его компонентов). Сушравас не единственный известный тёзка Благослава.

Ведийскому царю Сушравасу соответствует именем мифологический персонаж – Кей-Хосров: авест. Kavi Husrаvah, пехл. Kay Husraw, перс. Кави Хаосрава, Кави Хосрав, Кай Хусроу, где в имени Husrаvah мы имеем точное иранское соответствие санскритскому सुश्रवस् suçrávas Сушравас.

Рассматривая эти имена на -слав, нужно вспомнить ещё одно – древнегреческое имя – Геракл, имеющее и латинское соответствие: др.-греч. Ἡρακλῆς, лат. Herculēs, – где Ἡράκλῆς восходит к *Hērākleṷēs, а придыхание -h- из древнего -s-[51], то есть имя Геракл имело форму *Sērākleṷēs. Др.-греч. *kleṷēs – это, очевидно, продолжение и.-е. слова *slaṷos, откуда и слово народ λᾱός (ион. ληός), и слово слава и.-е. корень *k’leu-(:*k’lоu-); ср. лат. cluor (и.-е. основа *k’lu-es-) – «мнение», «слава»; греч. κλέος (κλέFος) – «молва», «слух», «слава»; авест. sravah- – «слово»; др.-инд. śravas [то есть çravas. – В. К.] – «звук», «хвала», «слава»; тохар. А. klyw, B. kälywe (и.-е. основа *k’leṷ-os-).

Однако, имя Сушравас सुश्रवस् suçrávas нужно сопоставить ещё с одним славянским сложносоставным именем, имеющем компонент -слав. Это имя – Ярослав. М. Фасмер, рассматривая слово ярый, др.-русск. "ръ, ст.-сл. "ръ из о.-сл. *jarъ сюда же отнёс и имя Ярослав[52].

П. Я. Черных отмечает, что о.-сл. *jarъ, -а, -о, *jarъjь,  -аjа, -оjе – из и.-е. *i̯ōros «пылкий», «порывистый», «стремительный»; корень *i̯ā-: *i̯ō- – «быть возбужднным, раздражённым»[53]. То есть данный корень можно соотнести с санскр. स su побуждать, подстрекать (но и обладать силой или верховной властью)[54]. Следовательно, и имя "рославъ, в котором видят о.-сл. компонент *jarъ, -а, -о, *jarъjь,  -аjа, -оjе в начале имени, можно рассматривать как параллель ведийского имени Сушравас सुश्रवस् suçrávas и авестийского Husrаvah.

Теперь нужно вернуться к тому, с чего мы начали: имя Благослав (Благослов), которому мы нашли ведийский аналог – царя именем Сушравас (सुश्रवस् suçrávas), а также и ир. аналог – царя по имени (Кей/Кай
Кави) Husrаvah, – Суперанская считает кальками лат. имени Бенедикт (Benedictus) и  греч. Евлогий – соответственно.

По “логике”, используемой Суперанской, получается, что: у греков есть имя, имеющее в своём составе слово со значением слава, например, др.-греч. Ἡρακλῆς, восходящее к *Hērākleṷēs из формы *Sērākleṷēs , и у греков оно – исконное; у римлян было имя, имеющее в своём составе слово со значением слово (слава?), то есть Бенедикт (Benedictus),  и в латинском языке оно – исконное; у индоариев есть имена, имеющие в своём составе слово со значением слава, например, Сушравас सुश्रवस् suçrávas, и оно – исконное; у иранцев есть имя, имеющее в своём составе слово со значением слава, то есть Husrаvah и у иранцев оно – исконное, и только у славян аналогичное древним грекам, древним индоариям, древним иранцам, древним римлянам имя – калька (то ли с греческого языка, то ли – с латинского, то ли – и с греческого, и с латинского – одновременно). Разумеется, такой подход – или политика двойных стандартов в филологии, или добросовестное заблуждение, причин которому здесь не место и время искать.

Важно другое: исконнославянское имя Благослав/Благослов, – свидетельство древности славян, у которых мы находим типологически точное соответствие древним именам: ведийское Сушравас सुश्रवस् suçrávas; авестийское Kavi Husrаvah; др.-греч. Ἡρακλῆς, восходящее к *Hērākleṷēs; римское Benedictus. Симптоматично, что санскритские соответствия имени Благослав (равно, как и любому другому имени, шире – любому славянскому слову) вы не найдёте в исследованиях, подобных тем, на которое мы обратили внимание. Этому есть простое объяснение – те же самые исследователи, что склонны видеть во всём проявление неспособности славян к самостоятельному историческому бытованию и потому – к поголовному заимствованию всего и вся, разделяют точку зрения, что до середины I тыс. н. э. вообще нет и не может быть славян: самоограничительную установку Петрухина[55] и восторженное её одобрение Данилевским мы приводили выше[56].

Наше исследование является одним (ещё одним) опровержением приведённой выше точки зрения (о недревности славян).

© 22.08.2017 Владислав Кондратьев

© Copyright: Владислав Олегович Кондратьев,2017

Свидетельство о публикации №217082201300

© Copyright: Владислав Олегович Кондратьев, 2017

Свидетельство о публикации №117082206697

© Copyright: Владислав Кондратьев

Постоянный адрес данной публикации: