9 февраля нынешнего года разведчику-нелегалу ГРУ Яну Черняку была вручена Золотая Звезда Героя России, а еще через десять дней, на 86-м году жизни, он скончался. Заслуги разведчика столь велики, что начальник Генерального штаба ВС РФ назвал его "настоящим Штирлицем". И это не было преувеличением.

Однако ни тогда, ни после никому из представителей средств массовой информации не позволено было узнать, что же скрывается за этим эталонным сравнением. И только "Красной звезде" предоставлено эксклюзивное право рассказать об этом человеке, значительную часть жизни прожившем по легенде, заглянуть в святая святых разведчика ? его досье.

"Полученные от Вас материалы следует считать крупной и ценной помощью делу"

Последние несколько дней он был в коме, и сознание редко возвращалось к нему. Жена дни и ночи проводила у постели больного. Обессиленную, ее сменяли коллеги-врачи. Однажды он начал бредить, и очередная сиделка услышала из его уст немецкую речь. Женщина отшатнулась, словно столкнувшись с чем-то таинственным и пугающим. Бред больного живо напомнил ей сцены из известных фильмов "про шпионов". Тем более, что к тому времени многие газеты уже обошло сообщение о присвоении Яну Петровичу Черняку звания Героя Российской Федерации - как разведчику.

И все же приезд в больницу группы генералов вызвал среди медперсонала переполох - такая необычная и представительная делегация появилась в этих стенах впервые. Врачи и сестры недоумевали: как же приехавшие будут вручать награду - больной которые сутки не приходит в себя?

Но случилось невероятное. Словно сверху сошедшее озарение вернуло Черняка к действительности. А может, это была выработанная годами острая интуиция разведчика, перед которой не могла устоять и болезнь. Почувствовав сведенными болезнью, стынущими пальцами металл награды, он тихо и с трудом произнес положенное в таких случаях:

- Служу Отечеству!

Это были последние слова человека, который значительную часть своей жизни прожил по легенде - так люди его круга называют отличную от настоящей биографию. А теперь и сам он стал легендой.

Даже из того немногого, что показали и рассказали мне в Главном разведывательном управлении, отчетливо видны титанический труд этого человека, широта проблем, над которыми он работал, и тот вклад, что внес он в обороноспособность страны, которой служил верой и правдой.

Даже сегодня, спустя десятилетия, об этом человеке можно сказать разве что сотую долю известного узкому кругу профессионалов, только приоткрыть полог тайны - этого извечного оружия разведчика. В ГРУ при работе над материалом мне вежливо сказали: страны, где работал Черняк, названы быть не могут. Некоторые из сотрудничавших с ним людей еще живы и, будучи раскрытыми, могут подвергнуться гонениям по законам своих стран.

В одном из кабинетов "Аквариума", где происходили эти беседы, передо мной элегантно и в то же время просто одетый человек (назовем его Василий Владимирович), в руках которого портфель на молнии. Не выпуская его из рук и не раскрывая, мой собеседник спрашивает:

- Что бы вы хотели узнать о Черняке?

- Все.

- Это невозможно, да и ни к чему, - он называет дату, до которой документы не подлежат рассекречиванию. Ждать пришлось бы долго. И я спрашиваю в самых общих чертах в расчете на то, что ответы породят вопросы более конкретные. Вышколенный профессионал, офицер, побывавший не в одной зарубежной командировке, он отвечает, как мне кажется, охотно. Но закругленные, обтекаемые, логично и литературно построенные фразы на каком-то рубеже останавливают мои расспросы, еще больше разжигая любопытство.

Постепенно получая некоторые скупые пояснения "не для печати", я невольно принимаю такую манеру разговора и уже сам начинаю опасаться, как бы мой собеседник, привыкнув, не высказал чего-то лишнего. Видимо, свою роль сыграла наука разведчика обращать визави в свою веру. Он начинает читать про себя отпечатанные на машинке материалы дела, найдя нужное, делает закладки и поворачивает ко мне толстый том, как бы говоря: можно "от сих до сих", здесь читать, здесь - не читать. Иногда кладет стандартные листы бумаги, сверху и снизу, на страницу дела, оставляя для чтения один-два абзаца. Если я, увлекшись, пытаюсь пойти дальше, на лист мягко ложится рука хозяина документа, возвращая меня к действительности:

- Этого лучше не знать - спать будете спокойнее.

И я невольно думаю: что же это за человек был, Ян Черняк, сумевший при таких требованиях к профессии проработать столько лет, по сути, в стане противника и дать огромное количество материала огромной же ценности?

...Накануне и в годы второй мировой войны в ряде стран Европы успешно действовала крупная нелегальная резидентура Главного разведывательного управления Генерального штаба, которую возглавлял Ян Черняк. Входившие в нее источники информации добывали особо ценные образцы и документальные материалы по широкому спектру важнейших направлений развития систем оружия и военной техники того времени. Перечень областей, в которых работали помощники Черняка, вызывает удивление и восхищение и заслуживает того, чтобы привести его по возможности полно.

Это авиация, в том числе и реактивная, новейшие технологии и материалы, применяемые в самолетостроении, авиадвигатели и стрелково-пушечное вооружение летательных аппаратов, бортовое радиоэлектронное оборудование, авиационные бомбы И реактивные снаряды, ракетная (в частности, ФАУ-1 и ФАУ-2) и бронетанковая техника, артиллерийские системы, химическое и бактериологическое оружие и защита от него, средства радиосвязи, радиолокации и радионавигации, инфракрасная и телевизионная техника, морское минно-торпедное оружие, средства обнаружения подводных лодок и радиоэлектронного противодействия.

Переведем дух и уточним одно немаловажное обстоятельство: в Центр направлялись не короткие, известные по фильмам и приключенческой литературе телеграфные донесения и радиограммы, а очень значительные, в сотни листов, секретные материалы, техническая документация, чертежи и образцы. Так было в довоенное время. С началом войны многие наши разведорганы в европейских странах были выведены из строя, оказались нарушенными и дипломатические каналы. Так случилось и с группой Черняка. Человек слабовольный, не верящий в победу (а немало людей в те дни верили в обратное), мог бы опустить руки и в лучшем случае занять нейтральную, выжидательную позицию. Черняк работал на накопление, методично и настойчиво ища связь. И она была восстановлена. Особенно густой поток материалов пошел начиная с 1942 года.

Переданные в основном курьерской связью в Центр материалы по своим качеству и полноте позволяли в самые короткие сроки и с минимальными затратами организовать и наладить производство подобных, а зачастую и превосходящих по своим характеристикам зарубежные аналоги отечественных систем.

В подтверждение приведу лишь некоторые официальные отзывы наших специалистов на добытую резидентурой Черняка информацию. И только в одной области - радиолокации. Адресованы они, конечно, не напрямую Черняку и его помощникам. Добытчики информации и те, кому они ее добывают, никогда не общаются между собой, материалы из ГРУ направлялись в разрабатывающие организации и КБ как бы обезличенными. Приведенные здесь отзывы подписаны заместителем председателя Совета по радиолокации при Государственном комитете обороны (ГКО) инженер-вице-адмиралом А.И.Бергом.

НАША СПРАВКА. Берг Аксель Иванович (1893-1979) в годы войны провел большую работу по созданию теории и методов расчета радиоприемных и радиопередающих устройств, применению УКВ для связи, навигации и радиолокации, выдвинул и разработал ряд проблем в области радиоэлектроники, имевших важное значение для обороноспособности страны.

"26 МАЯ 1944 ГОДА. Присланные Вами за последние 10 месяцев материалы представляют очень большую ценность для создания радиолокационного вооружения Красной Армии и Военно-Морского Флота. Особая их ценность заключается в том, что они подобраны со знанием дела и дают возможность не только ознакомиться с аппаратурой, но в ряде случаев изготовить аналогичную, не затрачивая длительного времени и значительных средств на разработку. Кроме того, сведения о создаваемом немцами методе борьбы с помехами позволили начать разработку соответствующих контрмероприятий. Все эти сведения и материалы позволяют нам уверенно выбирать пути технического развития новой и мало нам известной техники радиолокации, обеспечивая нам необходимую для этого перспективу и осведомленность".

"11 ИЮНЯ 1944 ГОДА. Полученные от Вас материалы на 1.082 листах и 26 образцов следует считать крупной и ценной помощью делу. Уполномоченный ГКО академик т. Вавилов просит о принятии мер к получению следующей части материалов".

НАША СПРАВКА. Вавилов Сергей Иванович (1891-1951) в 1943-1945 годах осуществлял координацию работ по военной оптике, разработал люминофоры, возбуждаемые инфракрасным излучением, и приборы ночного видения на их основе.

14 октября 1944 года Берг просит направлять материалы по радиолокации непосредственно в Совет, при котором организован "специальный отдел для обработки присылаемых Вами материалов". О том, что просьба была выполнена, свидетельствует следующий отзыв.

"30 ДЕКАБРЯ 1944 ГОДА. ...Получил от Вас 475 иностранных письменных материалов и 102 образца аппаратуры. Подбор материалов сделан настолько умело, что не оставляет желать ничего иного на будущее. При вызванном военными обстоятельствами отставании нашей радиолокационной техники от заграницы и при насущной необходимости развивать у нас эту технику в кратчайшие сроки для своевременного оснащения нашей армии и флота радиолокационным вооружением и оружием защиты от радиолокации противника полученные от Вас сведения имеют большое государственное значение. Работу ГРУ за итекший год в данной области следует признать выполненной блестяще".

Есть в разбросанных по томам документах не менее восторженные отзывы и от других официальных лиц, ученых. В частности, от народного комиссара электропромышленности Ивана Кабанова, который заверяет военную разведку, что поставленные ею материалы будут использованы отечественной промышленностью. Академик Алексей Крылов, бывший в то время участником решений основных технических вопросов судостроения и корабельного вооружения, благодарит за материалы по кораблестроению, минно-торпедному оружию. Список можно продолжить.

Мажорный тон отзывов не вызывает удивления: во многом благодаря информации военной разведки страна имела к концу войны лучшие в мире виды оружия и военной техники, названные потом оружием Победы. Сколько жизней наших солдат и офицеров спасло оно!

Последнее заключение Берга датировано 26 декабря 1945 года: "...Получил от ГРУ 811 иностранных информационных материалов (в том числе 96 листов чертежей)... описаний и инструкций новейших радиолокационных станций, отчетов по тактическому применению радиолокационных средств... Совет готов поддержать представление работников, участвовавших в этой работе, к правительственным наградам или премированиям".

В апреле 1946 года состоялось награждение источников резидента Яна Черняка: два человека были удостоены орденов Ленина, четыре - Трудового Красного Знамени, восемь - ордена Красной Звезды, еще двое - Знак Почета. В списке из 16 человек не было лишь фамилии руководителя сети. Черняка включали в списки потом, но представления "спотыкались" где-то в высоких сферах...

"Урановая бомба" и "инициатива полковника Заботина"

Находясь на нелегальной работе, Черняк никогда не занимал высоких постов в странах пребывания, напротив, должности и профессии, его всегда были скромными. Во многом это диктовалось условиями работы, необходимостью конспирации. В своем отчете о работе в Европе он рассказывает о некоторых профессиях, что ему пришлось освоить: был лектором, коммерческим агентом, "чтобы объяснить мои нерегулярные рабочие часы". Но помощники, источники разведчика... Это уже уровень сотрудников министерств, крупных фирм и заводов, были и разведчики других стран...

Для понимания того, почему эти люди стали сотрудничать с советским разведчиком, надо представить время, в которое он жил и работал. Ян Черняк родился 6 апреля 1909 года в австро-венгерской провинции Буковине, которая в этом веке успела побывать в составе Румынии и СССР, а теперь это Черновицкая область Украины. Отец, небогатый еврейский торговец, был выходцем из Чехии, мать родом из Будапешта, венгерка. Родители в первую мировую пропали без вести, и Ян был устроен в детский дом.

В 1927 году он оканчивает среднюю школу и поступает в Высшее техническое училище в Праге. Получив диплом, работает на небольшом электротехническом заводе. Оставшись без работы во время экономического кризиса, дает частные уроки английского, работает переводчиком в библиотеках пражских вузов. После известного Мюнхенского соглашения уезжает в Париж, а перед оккупацией Франции - в Цюрих и там перебивается частными уроками.

"После нападения Германии на СССР, - сказано в автобиографии, - вел активную борьбу в тылу врага, выполняя задания советского командования". Наверное, по тем временам эта недосказанность в биографии, перескок с Цюриха на "задания командования" должны были восприниматься кадровиками в Союзе с пониманием. Сегодня нужны - и возможны - пояснения.

Дело в том, что отец Яна состоял в Румынской социал- демократической партии. Это, естественно, сказалось на формировании взглядов юноши. В школьные годы - он член Социалистического союза молодежи. Выехав для продолжения образования в Берлин, вступает в Социалистическую, затем в Коммунистическую партии Германии. Здесь энергичный, молодой, образованный партийный активист попадает в поле зрения представителя советской военной разведки. Это круто меняет его жизнь. В середине 1930 года после беседы с этим человеком Черняк связывает свою судьбу с разведкой. Еще не представляя, кстати, во всей полноте, сколь трудная и опасная ждет его жизнь. Об этом можно судить хотя бы по тому, что уже спустя несколько лет его "крестный отец" - тот самый разведчик был арестован органами НКВД как "враг народа".

Вначале Ян привлекался к работе не на постоянной основе: при прохождении стажировки в фирме, во время срочной службы (пришлось прервать учебу) в армии одной из европейских стран (там ему досталась не последняя для разведчика должность делопроизводителя в штабе воинского объединения). Постепенно, приобретя опыт и почувствовав вкус к работе, он получает все более серьезные задания.

Работая в 1930-1935 годах на территории ряда европейских стран, он добывает и передает в Центр военную и военно- техническую информацию по Германии и ее союзникам. Уже в этот период у Черняка формируется свой стиль работы: крайняя осторожность, тонкое знание конспирации, умение логикой и аргументом добиться сотрудничества от представляющих интерес людей. Высокая общая эрудиция, глубокие инженерные и экономические знания позволяли разведчику выявлять перспективные направления науки и техники. Сыграли, видимо, свою роль личное обаяние, или, как сказал один из знавших его людей, гипнотизм Черняка, знание в совершенстве нескольких языков. К 1934 году Черняк возглавляет и успешно руководит самостоятельной разведывательной организацией.

Одних только личных качеств, видимо, было бы недостаточно для такой архисложной работы. Помогало само время. Главным, что тогда служило почвой для объединения людей, были властвовавшие в умах и душах коммунистические идеалы и желание противостоять набиравшему силы фашизму. Еще действовала и система Коминтерна, прикрытая впоследствии Сталиным.

Приехав в какую-либо страну, Черняк по партийным каналам выходил на людей со связями, организаторскими способностями, которые и ориентировали его. Среди источников резидента были такие фигуры, как секретарь министра, глава исследовательского отдела авиационной фирмы, офицер разведки, высокопоставленный военный в штабе и так далее. Соответствующей была и информация.

Переломным для разведчика стал 1935 год. Провал человека, напрямую отношения к разведывательной сети не имевшего, но знавшего Черняка по совместной партийной работе, вынудил его уехать. В Москве разведчик прошел непродолжительную специальную доподготовку в Центре под непосредственным руководством А.Х.Артузова, известного по операциям "Трест", "Синдикат" и другим. В то время он был заместителем начальника Разведуправления Генштаба Красной Армии.

Новая командировка за рубеж планировалась на один - два года, а продлилась более десяти лет. Черняк создал по сути новую, небольшую, но со значительными возможностями нелегальную агентурную группу. К середине войны она выросла в мощную разведывательную организацию, включающую в себя около 35 источников ценной информации, в большинстве своем работавших бескорыстно. Лично Черняк привлек к сотрудничеству 24 человека.

Возможности источников группы были поистине грандиозными. На их фоне тускнеет даже собирательный образ Штирлица, вобравший в себя лучшие черты многих разведчиков высокого класса. Советское командование своевременно получало от Черняка подробные данные о системах противовоздушной и противолодочной обороны Германии, боевых возможностях, огневой мощи и конструктивных особенностях германской военной техники и боеприпасов, используемых вермахтом и люфтваффе оперативно-тактических приемах. Эта последняя информация могла идти только из военных кругов.

Добывались Черняком и секретные материалы, позволяющие достоверно судить о состоянии оборонных отраслей промышленности и производственных мощностях, запасах стратегического сырья и потребностях в нем, и многое другое, что позволяло провести объективную оценку военно-экономического потенциала воюющих стран. Если перейти к некоторым частностям, то можно назвать данные о запасах олова, вольфрама, никеля, количестве новых самолетов и маршрутах их перегонки. Или: немцы приступили к производству нового танка, с присущей им тщательностью отработали техническое описание, инструкцию по ведению боя. Все эти документы скоро попадали в Москву. Перед событиями на Курской дуге Центр получил от Черняка сведения о присадке к стальным сплавам, из которых немцы изготовляли артиллерийские орудия. В результате живучесть наших стволов была повышена в несколько раз.

Еще гремели бои, а наши тогдашние союзники - Великобритания и США - уже набрасывали планы послевоенного устройства мира, использования в своих интересах промышленного и научно-технического потенциала Австрии и Германии, послевоенного противостояния с СССР. Секретные доклады, несущие в себе эту информацию, скоро ложились на стол руководства нашей страны.

Особо следует сказать о добывании резидентурой Черняка информации по созданию "урановой бомбы", получившей впоследствии привычное название атомной. С середины 30- х годов такие работы велись в Германии, Великобритании, Канаде и США. Чтобы проиллюстрировать конкретные результаты работы разведчика, приведем перечень только одной "отправки" в Центр по данной тематике:

- доклад о ходе работ по созданию атомной бомбы с указанием научно-исследовательских объектов США, исходных материалов для бомбы с описанием установок для отделения изотопа урана, процессе получения плутония, принципе создания и действия "изделия";

- образцы урана-235 и урана-233;

- доклад об устройстве и действии уранового котла с чертежами.

Даже неспециалисту понятна огромная значимость этих документов.

Причастность нашей военной разведки к добыче информации о ядерных разработках, хотя именно она начинала "атомное дело" и выполнила главную работу, практически неизвестна. Ни в коей мере не противопоставляя ГРУ и НКГБ (обе спецслужбы, каждая по-своему участвовали в этом), все же вынужден сказать, что лавры первенства и львиная доля заслуг отнесены на счет чекистов не совсем справедливо. Этому есть ряд причин.

Во-первых, о ГРУ как об организации мало кто знал, а органы госбезопасности всегда были на виду. Во-вторых, чекистами тогда руководил всемогущий Лаврентий Берия. Ветераны военной разведки могут припомнить случаи, когда прибывшего из-за рубежа резидента ГРУ на аэродроме встречали сотрудники НКВД, добытые документы и образцы забирали, а в следующую поездку в страну пребывания человек уже направлялся... сотрудником наркомата.

Отношения Берии с армией всегда были натянутыми, успехи военной разведки, видимо, больно ударяли по самолюбию "второго человека" в государстве, и "конкурентам" нередко вставлялись палки в колеса. В начале 1945 года в советское посольство одной из стран был направлен офицер ГРУ для связи с группой Черняка. Контрразведчики обнаружили в действиях связника, по их понятиям, компромат. В Москву на него пошла "телега". Сотрудника пришлось отозвать. Начальник ГРУ Ф.Кузнецов трижды направлял в адрес Абакумова запросы: дайте полную информацию, в чем обвиняется наш сотрудник? Ответа не последовало. Видимо, и нечем было ответить.

И государственные структуры в истории с атомными разработками повели себя по отношению к военной разведке не лучшим образом. Когда спираль событий только начинала раскручиваться, в попытке сбора соответствующей информации контрразведкой одной из западных стран был изобличен полковник ГРУ Заботин. Об этом доложили Сталину, после чего сработали какие-то тайные политические пружины, и было опубликовано официальное заявление советского правительства, суть которого сводилась к следующему: СССР разведки по ядерной тематике не ведет, случившееся - всего лишь личная инициатива полковника Заботина. Офицер был отозван из страны и наказан.

Черняк получал "ядерную" информацию от уже существовавших источников, первоначально ориентированных на другую тематику, затем появились новые. Среди них, кстати, был и ученый с мировым именем, ныне покойный. Но попытка "пристегнуть" Черняка и его помощников к группе Шандора Радо, как это из-за недостатка информации было сделано в нашей прессе после "раскрытия" разведчика, не имеет под собой почвы. Не имел отношения он и к "Красной капелле" Леопольда Треппера. (Кстати, разведывательной организации под наименованием "Красная капелла" в действительности не существовало. Этим именем немцы назвали целую сеть разведорганов ГРУ, действовавших в годы второй мировой войны абсолютно самостоятельно на прямом руководстве Центра). Да, они работали в одно время, даже в тех же практически странах, но пути их никогда не пересекались. Более того - и не должны были пересекаться. Не имел Черняк контактов и с Клаусом Фуксом, четой Розенбергов, поставлявших в СССР ядерную информацию.

После истории с полковником Заботиным Черняк, человек прямой, не признающий авторитета должности, а только дела, высказался по этому поводу так: это заявление принесло больше вреда, чем контрразведка противника. Ряд источников, работавших по сути, безвозмездно, прервали свое сотрудничество с советской разведкой. Но любая критика вождей в те годы не прощалась. Видимо, отчасти поэтому Черняка некоторое время обходили наградами, а после возвращения в Москву не использовали с тем масштабом, на который он был способен. Не реализован был и план посылки его в очередную длительную командировку, чтобы "осесть" в одной из стран.

Дважды разведчик представлялся к ордену Ленина, один раз - к ордену Октябрьской Революции. Но реализовано было только одно представление - в 1958 году за уже послевоенные командировки для выполнения специальных заданий, с которыми он справлялся с присущими ему профессионализмом и мастерством, Ян Петрович был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.

В прошлом, 1994 году, когда Черняку исполнилось 85 лет, руководство и Комитет ветеранов военной разведки предприняли очередную попытку воздать должное человеку, так много сделавшему для страны. Докладная записка была поддержана первыми лицами Министерства обороны России и наконец-то дошла до президента.

...Однако вернемся с прошедшим доподготовку в Москве Яном Черняком в предвоенную Европу.

"Кухня" разведчика

Попробуем, насколько это теперь возможно, понаблюдать сквозь толщу лет за работой разведчика, познакомиться с его "кухней". Сразу оговорюсь: упоминая какие-то страны, я вовсе не хочу сказать, что именно в них наш герой работал. Черняк в те годы буквально колесил по предвоенной Европе, часто бывая в стране лишь транзитным пассажиром.

Итак, после посещения Москвы его легальный румынский паспорт был "испорчен" советской визой. При неблагоприятном стечении обстоятельств она могла стать веской уликой и повлечь за собой всевозможные нежелательные последствия. Но для обратной дороги паспорт еще был нужен, и потому в нем стояли визы польского и австрийского консульств в Москве. После прибытия в Вену, перед регистрацией в гостинице, Черняк должен был уничтожить легальный паспорт и заменить его точной копией, подготовленной в Центре. Новый документ хранился зашитым между подкладками чемодана.

Единственной поправкой в "липовом" паспорте была замена всех виз и печатей, касающихся поездки из Берлина в Москву. Таким образом создавалось впечатление, что два месяца - до середины 1935 года - владелец паспорта оставался в Берлине и оттуда направился в Вену. Срок "липового" паспорта, как и подлинного, истекал и подлежал продлению в румынском консульстве в Париже перед тем, как направиться еще в одну страну.

Центр купил железнодорожный билет до Вены, выдал 80 американских долларов на покупку билета 2-го класса от Вены до Парижа и уплату за французскую и швейцарскую визы, изложил условия встречи с нашим человеком в Париже - опознавательные приметы, пароль и так далее. В Москве остался чемодан Яна Петровича с некоторыми личными вещами. Для него это был своего рода символ: он сюда еще вернется.

В пути обошлось без каких-либо инцидентов, в Вене же Черняка ожидали две неприятности. В гостинице, где он намеревался снять комнату, спросили паспорт. "Липовый", который надлежало предъявить, был спрятан так хорошо, что извлечение его представляло довольно трудную операцию. В поезде, на виду у попутчиков, разведчик сделать этого не мог. Пойти с большим чемоданом в общественную уборную значило вызвать подозрение.

Ян Петрович невольно вспомнил изготовителей паспорта - один был с ромбом в петлице, другой - с двумя треугольниками. Они сослужили бы хорошую службу, спрятав документ в маленьком чемоданчике, который, не привлекая внимания, можно было бы взять в туалет.

Портье ждал. Пришедшую было мысль предъявить настоящий паспорт Ян отбросил, принялся не спеша заполнять анкету, усиленно соображая, как выйти из положения. Смущение, растерянность, малоубедительный довод, что наверняка случилось бы с обычным человеком, позволили бы портье заподозрить неладное. На подобных мелочах "сыпались" и опытные разведчики. А ведь из таких "мелочей" и состоит жизнь нелегала.

Покончив с анкетой. Черняк, как бы походя, спокойно сказал, что паспорт находится в багаже, он предъявит его, когда распакует чемодан и спустится в столовую на ужин. Версия не вполне убедительная, но пришлось использовать ее. Заметим, как это ни смешно, разведчик сказал правду.

Вторая неприятность ожидала его, когда следующим утром Черняк отправился во французское консульство в Вене. В визе ему отказали, предложив: вернитесь в Берлин, где "прописаны", и там во французском консульстве ее получите. В Вене на тот момент не было человека, с которым разведчик мог бы связаться и получить помощь. И он... предложил клерку взятку и был очень доволен, когда тот принял ее.

Клерк пообещал визу в Париж на две недели при условии, если его протеже сможет доказать консулу, что вернется в Вену. Этим доказательством мог быть только обратный билет из Парижа. Ян Петрович купил его. Денег после взятки хватило лишь на 3-й класс вместо 2-го, как было условлено.

Существует неверное, на мой взгляд, представление о неограниченных финансовых возможностях разведки. Оно усиленно навязывается авторами "шпионских" романов, где агенты-супермены купаются в шампанском и швыряют кредитками налево и направо. А у бывшего разведчика, ныне литератора Суворова-Резуна, герой, например, ходит на выставку техники с дипломатом, набитым долларовыми банкнотами, и тут же закупает нужный ему образец. В жизни далеко не все так. Экономя своей работой огромные средства государству, разведчики вынуждены считать каждый рубль, доллар, марку... Такова картина сегодня (есть проблемы даже с подпиской периодической литературы для загранаппарата), таковой она была и в те годы. И работа Яна Черняка тому свидетельство.

"Скупость в финансовых вопросах Центра в... последние годы, - напишет он позднее в отчете, - создавала трудности для меня. Не многое помогло успешно развивать нашу работу так, как полное изменение отношения к финансовым вопросам". До того как изменение все же произошло, разведчику не раз приходилось крайне туго, и он вынужден был экономить, порой даже на собственном желудке.

В первые годы работы в разведке он получил задание легализоваться в качестве студента. Но удачно начавшаяся акция едва не провалилась, так как по неизвестным причинам не поступили деньги, нечем было платить за обучение. Ян залез в долги к состоятельным студентам, как мог подрабатывал и даже выигрывал в шахматы "у одного американского идиота", который страстно любил играть, но не мог делать это достаточно хорошо.

В другой раз Черняку необходимо было обосноваться в стране, но не начинать работу до выхода на контакт с ним. Кто-то из чиновников в Москве распорядился... срезать на это время жалованье на четверть. Жить на эти деньги было можно, но прилично одеваться, заводить нужные знакомства, без чего немыслима работа разведчика, нельзя. И только в 1943 году жалованье Черняку было увеличено до размера, который он считал "очень щедрым и превышающим мои потребности".

Потребности же этого скромного человека были невелики, и случавшиеся финансовые затруднения никак нельзя отнести к первостепенным. Жизнь нелегала - это сразу несколько жизней, причудливо соединившихся в одном человеке. Это по крайней мере две биографии, два стиля жизни, две системы ценностей, две идеологии, которые он исповедует, - одну искренне и тайно, другую открыто, но играя роль. Играя по системе куда более жесткой, чем знаменитая система Станиславского с ее главным принципом "Не верю!". Тут нельзя сфальшивить даже в малом, ибо возможности поправить игру может просто не быть.

Черняк переезжал из страны в страну и в каждой должен был держаться как ее гражданин, знающий быт, нравы, нормы поведения, языки. Он в совершенстве владел румынским и венгерским, английским и чешским, на французском и немецком изъяснялся с одинаковой легкостью и вполне сходил за коренного жителя Эльзаса. В конце 30-х годов принялся осваивать испанский, намереваясь влиться в интербригады, но это не совпало с планами нашей разведки относительно Черняка.

Он располагал одновременно несколькими паспортами, и не только европейскими, одно время использовал даже австралийский. Он менял фамилии, за каждой из которых должен был стоять человек с конкретной биографией. И всякий раз нужно было держать в памяти, кто ты сегодня, каково твое прошлое, куда и зачем теперь направляешься.

Если не оказывалось рядом специалиста, он сам менял фотографии в паспортах, ставил штампы и начинал жить жизнью нового человека. Так было в 38-м в Париже, когда после операции аппендицита и последовавшим за ней осложнением он пробыл в госпитале больше месяца, а срок действия паспорта истекал. (Любопытная деталь: операцию Черняку делал сын Марселя Кашена, одного из лидеров французской компартии).

Разведчик всегда жил на квартирах проверенных людей, они часто знали его как важного партийного работника, которому требуется укрытие, но не подозревали о его спецработе, его иной жизни. Стараясь не попадаться на глаза соседям, он выходил из дома и возвращался по возможности в темноте, время от времени проводя ночи в другом месте - когда должен был выполнять работу "в конторе" (выражение самого Яна Петровича).

Соседи лишь изредка видели его. На этот случай была распространена история, что у него имеется постоянное место жительства, а у друзей он останавливается, приезжая по делам. Но история скоро становилась избитой, да и приютившие его друзья уставали от нервного напряжения, от того (и по-житейски это понятно, у европейцев другой менталитет), что в доме чужой все же человек. Черняк вынужден был подыскивать новую квартиру. Через некоторое время история повторялась, и наступало время, когда уже не было людей, которые могли бы его принять. Тогда оставался один путь - выехать, хотя бы на время, из страны.

В жизни разведчика был период, когда несколько месяцев он не мог легализоваться и жил без каких-либо документов. Первая случайная проверка могла поставить крест и на его работе, и, возможно, на самой жизни. Но крайняя осторожность, внимание к мельчайшим деталям, точный расчет на несколько ходов вперед, как в любимых им шахматах, позволяли оставаться на плаву. И еще - тонкое знание своего дела. Например, методов посылки информационных материалов.

Их использовалось много - оригинальных, хитрых. Расскажу лишь об одном: делался снимок, непроявленная фотобумага разрезалась и заделывалась в обложки книг. Даже обнаруженная, она ничего не дала бы, так как оказалась бы засвеченной.

Удивительно скромный человек, Черняк в докладах ГРУ о работе всячески обходит себя, отдавая славу своим помощникам: "Высокая оценка Центра ободрила всех нас", "Оценка информационных материалов ободрила источников", деля успех с руководством: "Подробные задания Центра давали возможность подбирать наилучшие материалы из большого выбора, всегда имевшегося у нас", "Хорошее финансирование, позволявшее вербовать людей..."

Многое из опыта, накопленного Черняком за почти 16 лет работы "на холоде" (по организации связи, конспирации и т.д.), которым он, не скупясь, делился, вошло в арсенал разведки. Этот опыт накапливался бы и дальше, по- прежнему шли бы от талантливого резидента бесценные материалы, но...

Предательство осенью 1945 года сотрудника разведки, которому было известно о деятельности одного из источников Черняка, начало "холодной войны", ухудшение "контрразведывательной обстановки" - все это заставило принять решение о срочном возвращении разведчика в Москву. Он меняет паспорта, скрывается, переезжает из страны в страну. Наконец настает день отъезда. Точнее - операции по вывозу морем на судне под видом одного из членов экипажа, которые по тем временам еще носили звания краснофлотцев.

За три недели до этого связник информировал разведчика об отъезде, сообщил план посадки, потребовал фотографию и описание - в чем будет одет, размеры одежды и обуви, прислал явки и пароли. Тщательность Черняка видна даже вот в такой детали: в деле до сих пор хранится выполненный на листе бумаги в натуральную величину след его башмака. Позже состоялась опознавательная встреча без личного контакта с человеком, ответственным за посадку на судно. Черняк назвал его 01. Этот человек не принадлежал к ГРУ.

"Условия, выработанные для посадки меня на судно, - напишет он позже, - были ненужно усложненные, определенно сказалось на них влияние романтической кинокартины (указывается ее название и главные исполнители)". По предложенному плану один из помощников Яна Петровича должен был на такси привезти вещи в условленное место около жилого дома, за углом которого будет ждать машина. Она доставит вещи на корабль.

План был назван искренним Черняком идиотским. И вот почему. В обязанность любого таксиста "там, у них" входило поднести вещи к двери дома и позвонить. Но кому? Незнакомым жильцам? Отказаться же от услуг водителя и остаться с чемоданами на тротуаре значило бы вызвать подозрение. Это не было взято в расчет разработчиком плана, который, как видно, недостаточно хорошо знал страну.

Встреча же с самим Черняком была назначена в номере гостиницы, где жили некоторые члены команды судна. Войдя в назначенное время в фойе, Ян Петрович был удивлен, увидя, что 01 стоит в дверях и разговаривает с какой-то женщиной. Его нахождение здесь, а не в номере можно было понять как сигнал тревоги и ретироваться. Но Черняк уже оценил 01 и понял, что от него всего можно ожидать. Минуя лифт, он медленно пошел по лестнице, давая возможность 01 обогнать его.

Так и случилось. 01 подошел к двери номера и осмотрелся кругом, "как хороший шпион в кинокартине". Обменялись паролями. Теперь Черняку надлежало изменить внешность под радиста. Тот надел шляпу, пальто и очки разведчика и напрасно пытался натянуть перчатки на свои татуированные руки. Переодетым этот импозантный человек выглядел как клоун.

Через 25 минут разведчик в форме краснофлотца и двое сопровождающих - тоже в форме - вышли из гостиницы. Швейцара в это время в другом номере русские моряки настойчиво угощали виски и джином. По дороге в порт сопровождающие пели русские песни. Шел дождь, порывами налетал ветер. Это были первые шаги разведчика в Россию.

В каюте Черняк попытался сжечь удостоверение личности и регистрационную карточку гостиницы. 01 воспротивился этому, пытаясь прочесть фамилию. Разведчик был тактичен, но настойчив: разорвав документы, половинку с фамилией сжег, остальное отдал. Он знал, что в СССР "получит" другую фамилию, а прежняя должна исчезнуть, как и его прежняя жизнь. Позднее, в Москве, он настойчиво просил уничтожить посланные перед отправкой связному письма, которые содержали подробное его описание. Он всегда жестко следовал правилам "большой игры", не оставляя после себя следов, не деля факты на важные и не очень. Во многом благодаря этому и уцелел.

Со всего экипажа взяли расписку (я видел этот листок с двумя десятками фамилий) о неразглашении и предупреждении о судебной ответственности - на флагманском судне под видом офицера связи находился представитель контрразведывательных органов страны, откуда осуществлялся вывоз.

После ужина разведчика разместили в пространстве между баками над каютой командного состава, которое он окрестил коридором. Пищи и сигарет в пути хватало, экипаж относился хорошо. Но в портах выходить не позволяли даже на палубу, и он иногда по 20 часов оставался без пищи, не имея возможности сходить в гальюн, без свежего воздуха, так как вентилятор не всегда включали.

Наконец судно ошвартовалось у севастопольского причала. К капитану подошел незаметный человек в гражданском:

- Скажите, пожалуйста, могу ли я получить четыре посылки и одно место, прибывшие из Европы?

- Да, если вы на это уполномочены.

Пароль обеими сторонами был проговорен точно, и Ян Черняк ступил на советский берег. Несколько дней спустя он был в Москве. Начиналась новая, незнакомая ему жизнь.

Он жил по "легенде" и сам стал легендой

В 36 лет Ян Черняк начинал новую жизнь. Там, на пространствах Европы, осталось его суровое, насыщенное событиями прошлое. Но это уже было прошлое другого человека. Получив скромное жилье, а в мае 46-го и советское гражданство, он некоторое время состоял референтом ГРУ, затем долгие годы переводчиком в ТАСС. Дни утекали, как песок сквозь пальцы, этот их бег особенно давал чувствовать себя, когда Ян Петрович вдруг ощущал одиночество в незнакомой ему пока огромной Москве.

Он часто ходил в сад "Эрмитаж" играть в шахматы и сошелся накоротке с человеком, который познакомил его с подругой своей сестры, милой двадцатилетней студенткой мединститута Тамарой. Позднее он узнал, что эта хрупкая девушка прошла всю войну номером расчета зенитной артиллерии Московского фронта ПВО.

Он трудно изъяснялся по-русски, она кое-как по-английски, и в первую встречу они сели играть в шахматы. На следующий день он передал ей полную запись этих двух партий. Девушку поразили память этого человека, его интеллект, выдержка и необычайная интеллигентность.

Позже она обратила внимание на то, что он фиксирует каждый свой шаг короткими записями в маленьком блокноте. Например: сегодня слушали оперу, указывалось ее название.

- Наверное, ему было приятно потом вспомнить, - считает сегодня Тамара Ивановна Черняк.

А может быть, это были своего рода опорные сигналы, понуждавшие память воспроизвести остальные события дня. Эти блокнотики вдова бережно хранит и сегодня.

Однажды Ян Петрович пригласил свою новую знакомую в кафе. Тамара вспыхнула:

- За кого вы меня принимаете!

В те годы считалось, что в кафе могла пойти лишь особа легкого поведения.

-Там, где я жил, - сказал он смущенно, - напротив, считается неприличным не пригласить.

"Там, где я жил..." Он никогда не говорил, откуда именно приехал, жизнь по легенде стала его второй натурой. Нет, первой. Да его спутница и не выспрашивала.

- Я из тех жен, - говорила мне Тамара Ивановна, - кто не знает, что у мужа лежит в кармане, так мама научила.

Не могла удержаться лишь от одного, как сама говорит, "бабского" вопроса: кто у тебя там был?

- Он был удивительно мужественный человек, умел щадить других, - отвечает она на не заданный мною вопрос.

Почти полстолетия прожили они вместе, но ни разу жена (не говорю уже об окружавших) не ощутила присутствие в Яне Петровиче тайны, недосказанности. Он был внешне открыт, жил полнокровной жизнью. И командировки за рубеж со спецзаданием в послевоенные годы воспринимались женой не иначе, как "по линии ТАСС". Впервые прошлое мужа приоткрылось ей немного в день его 85-летнего юбилея: из текста приветственного адреса было ясно, что оно не из ТАСС...

О том, что представление к награждению его Золотой Звездой Героя поддержано в Министерстве обороны, Ян Петрович знал и с волнением ждал сначала решения, а потом и самой награды. Вставал очень рано и ходил по небогато, как у многих, обставленной квартире. Сердце и в преклонном возрасте не подводило его, ум оставался ясным. И только вот зрение стало изменять - видел одним глазом, и то не очень хорошо. По этой причине Тамара Ивановна, уходя на работу (как ценного специалиста ее не отпускали, несмотря на возраст), не рекомендовала мужу выходить на улицу.

О чем думал он, часами вышагивая по комнате, то всматриваясь в происходящее за окном, то возвращаясь к своим записям, читая полюбившиеся военные мемуары и английскую классику в подлиннике? Он никогда не жаловался на жизнь, не предъявлял ей иски, хотя и вправе был это порой сделать. Известны случаи, когда разведчик- нелегал, много лет проведший за границей, обнаруживал по возвращении разительное отличие - прежде всего на бытовом уровне - своей страны от той, какой он ее себе представлял. Для некоторых это становилось трагедией, и они долго, порой до конца дней, не могли смириться с действительностью. Реже, если это было возможно, уезжали навсегда, а то и пускали себе пулю в лоб.

Черняк органично вошел в новую жизнь, жена ни разу не слышала от него и слова разочарования. Он делал попытку вступить в ВКП(б), но от него почему-то требовали доказать (может быть, для стажа) свое членство в Германской компартии. Для этого нужны были свидетели, так как документы подпольщика были уничтожены. Свидетельствовать мог сам Вильгельм Пик - он знал человека с таким псевдонимом, который возглавлял комитет в берлинской городской организации, в лицо же не помнил. И Ян Петрович остался беспартийным.

Тем роковым утром он также мерил старческими уже шагами комнату, вдруг споткнулся о ковер, упал. Нелепый случай, прозаический, приземленный конец насыщенной романтикой, в высоком смысле этого слова, жизни. Перелом бедра со смещением, внутреннее кровотечение обострили накопившиеся за долгую жизнь болезни...

Люди, интересующиеся темой разведки, могут задаться вопросом: почему такие крупные разведчики, руководители разветвленных сетей в Западной Европе, как Шандор Радо ("Дора") и глава "Красной капеллы" Леопольд Треппер, после войны были арестованы НКВД, довольно долгое время провели за решеткой. Черняка же обошла горькая чаша сия? Ответ вообще-то лежит на поверхности. Те резидентуры были провалены, в них удалось внедриться агентам гитлеровских спецслужб. "Красная капелла" не один год работала под контролем немцев, которые вели "игру", то есть подсовывали дезинформацию. Книга Треппера так и называется - "Большая игра".

Радо и Треппер, при всем уважении к их заслугам, все же люди иного плана, нежели Черняк. Ни один из них не собирался связывать свою дальнейшую жизнь с СССР, Россией. Получив свободу, оба вскоре уехали: один - в Венгрию, другой - в Польшу. Черняк сразу после возвращения получил гражданство. Арест ему по большому счету никогда не грозил. Ни один из его людей не провалился, не стал предателем. Сам он вернулся тихо, никому не мозолил глаза и ничего для себя не требовал, всегда оставался в тени. Он избегал даже любительских снимков. Вдова смогла показать мне лишь несколько фото "не на документы". На половине из них он снят так, что трудно узнать. А главное - за рубежом продолжали жить и работать его люди.

Так что арестовывать Черняка было просто не за что. И потом, вопреки внушенному, бытующему нынче мнению арестовывали и расстреливали тогда далеко не всех. Не все боялись поднять свой голос в защиту товарища или сослуживца. Вспомним хотя бы настойчивые запросы начальника Разведуправления в НКВД по поводу беспричинно арестованного офицера.

...На по-весеннему сыром Преображенском кладбище Москвы люди, пришедшие проводить Яна Петровича в последний путь, говорили обычные в таких случаях слова. Но чувствовалась в них какая-то недосказанность, словно говоривший останавливал себя, не имея возможности и права перейти какую-то запретную черту, тот Рубикон, который остается неперейденным и после смерти разведчика.

Больше получаса пришлось ждать, пока рабочие кладбища закончат рыть могилу, - почва была трудной, каменистой. Словно земля, для мира на которой столько сделал этот человек, не хотела принимать его в свое лоно, словно не пришло еще для этого время и надо было бы пожить ему еще. Хотя бы для того, чтобы хоть раз выйти на люди со Звездой Героя на пиджаке.

Я всматривался в лица людей в похоронной процессии, в массе своей мне, конечно, не знакомых, не без оснований полагая, что среди них есть и те, кто бок о бок работал с покойным и кто только взглядом мог сказать ему последнее "прости". Такова эта профессия, где известными становятся, как правило, те, кто оступился или "провалился". Те же, кто избежал этого, как правило, остаются "за кадром". А слава если и настигает их, то на излете жизни, да и то лишь осенив своим крылом.

Ян Петрович Черняк никогда не был военным в обычном понимании этого слова - не имел звания, не носил форму. Но ружейный залп над могилой, звуки военного оркестра как бы говорили: хоронят офицера. И в этом, мне представляется, есть своя логика.

В истории еще много "белых пятен", многое еще не известно и не понятно нам, а известное нередко представлено в не соответствующем действительности виде. Богиня истории Клио редко приоткрывает крышку своего ящика с тайнами, скупо одаривая ими человека. Вот приоткрыла в очередной раз. Жизнь Яна Петровича Черняка была такой тайной и еще во многом остается ею. Ибо, как выразился один из нынешних профессионалов, разведчик, как никто другой, является срезом своей эпохи, на его судьбу спроецированы все светлые и темные стороны времени, в которое он жил и работал.

Пройдет время, из сейфов ГРУ извлекут документы, рассказывающие о Яне Черняке, снимут с них гриф "Совершенно секретно. Хранить до..." И мы еще раз подивимся этому редкостному человеку, ахнем, открыв для себя неизвестную дотоле страницу нашей истории, проникнемся уважением к профессии разведчика - в ней, вопреки множеству газетных публикаций, не одни только предатели и перебежчики.

Не забыть бы только, что и сегодня, рассеянные по разным странам мира, работают на безопасность России последователи Яна Черняка - умные, мужественные люди. И только о некоторых из них мы, возможно, узнаем через многие годы.

Постоянный адрес данной публикации: