Соцэкгиз. Институт истории Академии наук СССР. М. 1939. 302 стр. + ненум.

"Вестник "Древней истории" издается уже четвертый год (с 1937 года) - период достаточный, чтобы читатели журнала могли поставить себе представление об его характере и особенностях. Появление исторического журнала, посвященного разработке вопросов истории древнего мира, было значительным событием в развитии советской историографии. Оно было одним из свидетельств культурного роста нашей

страны и показателем: возрождения исторической науки, которое пришло на смену отвлеченному социологизированию и грубому схематизму. Обширные культурные интересы массы советских читателей должны были охватить и богатейшую область социально-экономического, политического и культурного развития древнего мира, столь важную для понимания истории позднейшего времени. Растет интерес к научному изучению конкретного исторического материала, стремление на этом изучении основывать выводы и обобщения.

"Вестник древней истории" и должен быть выражением этого стремления и способствовать его дальнейшему развитию в области древней истории.

"Вестник древней истории" призвал разрешить трудную, но благодарную задачу быть одновременно специальным журналом, в котором могла бы найти место научная статья или заметка по древней истории, какой бы специальный характер она ни носила, и в то же время удовлетворять запросы широких кругов читателей, знакомя их с основными проблемами истории древнего мира, с новейшими открытиями и исследованиями. В настоящей рецензии подробнее будет охарактеризовано содержание последнего номера за 1939 год, но предварительно необходимо рассмотреть, как журнал в целом разрешает стоящую перед ним задачу.

Содержание каждого из четырех номеров "Весталка древней истории" за 1939 год располагается по следующим разделам: I. Статьи. II. Критика и библиография. III. Хроника. IV. Приложения. В пределах каждого из этих разделов можно (было бы наметить в свою очередь известное деление по содержанию и характеру статей и заметок. В 1939 году в разделе I помещено 40 статей, - несомненно, значительный количественно и ценный в научном отношении материал.

В начале номера даются 1 - 2 статьи, посвященные проблемам марксистско-ленинской методологии, изучению произведений основоположников марксизма-ленинизма, публикации их работ. Во втором номере напечатаны, например, "Хронологические выписки" (отрывки из публикации в "Архиве Маркса-Энгельса". Т. V. 1938), имеющие крупнейшее значение для советских историков. Очень желательно, чтобы редакция продолжила работу по извлечению и публикации ценнейшего материала, относящегося к древней истории, который рассеян в произведениях основоположников марксизма-ленинизма.

Что касается остальных статей, то тематика их интересна, но несколько одностороння. В самом деле, помещенные в "Вестнике древней истории" за 1939 год статьи распределяются по историческим эпохам и странам следующим образом: древний Восток - 13 статей, древняя Греция - 4, Рим - 5, археология - 3, Византия, славяне и средневековый Восток - 9 статей. Из этой оправки видно, что разработка вопросов древней истории ведется в журнале неравномерно: много внимания уделяется древнему Востоку, достаточно - средним вежам и неантичной археологии и недостаточно - древнему Риму и особенно Греции. Это впечатление усилится, если мы перейдем к более подробному рассмотрению статей в пределах каждого раздела. Так, по истории древней Греции дана одна интересная переводная статья: глава о крито-микенских письменах из книги Эванса "Дворец Миноса". Ее можно только приветствовать, ввиду того что на русском языке проблемы крито-микенской эпохи до сих пор разрабатывались мало, притом в крайне спорной форме, преимущественно проф. Богаевским.

Статья А. В. Мишулина "К изучению восстания рабов в древней Греции" значительна по теме и представляет несомненный интерес по содержанию. Автор собрал большой материал, ценный для изучения социальной истории Греции в V - IV веках до нашей ары. Однако нельзя ожидать, чтобы столь существенный вопрос был в статье рассмотрен с исчерпывающей полнотой. Обзор современной историографии неполон: нет, например, указания на работу Чиккотти по истории рабства, на "Историю труда" Глоца и др., а данные источников, привлеченных автором, нуждаются в дальнейшем исследовании. Другие 2 статьи посвящены более узким темам: "О фашистской идеализации полицейского режима древней Спарты" проф. С. Я. Лурье и "Парфенон в "Парфенона" акад. С. А. Жебелева. Таков материал статей по истории Греции. В нем совершенно не отразилась эпоха эллинизма, нет ни одной оригинальной работы по ранней истории Греции, не поставлены вопросы политической и культурной истории Греции классической эпохи. Нужно, таким образом, признать, что история Греции в целом в разделе статей представлена недостаточно.

Несколько больше разрабатывалась история Рима. Кроме переводной статьи Н, Льюиса "Из истории римского гнета в Египте" мы имеем здесь статьи: "О восстании Аникета" А. И. Болтуновой, "Круговой путь Помпея в Закавказье" акад. Я. М. Манандяна, "Первоначальное христианство и его историческая роль" А. Б. Рановича, "Римская стратегия в IV веке н. э. у Амиана Марцеллина" В. И. Холмогорова. Каждая из этих статей интересна в том или ином отношении. Однако и здесь следует отметить

отсутствие трактовки более широких проблем истории древнего Рима (за исключением статьи о христианстве), история республики не представлена почти вовсе, история римской культуры - также.

Гораздо полнее разрабатываются проблемы истории древнего Востока. Темы носят более разнообразный характер. В статьях проф. Авдиева и Шолпо изучаются вопросы военной, религиозной и культурной истории древнего Египта, несколько статей посвящено древним народам Закавказья, в работах акад. Никольского и Дьяконова затронуты интереснейшие моменты в истории Междуречья. Сравнительно слабо представлена история Индии и Китая.

Среди всех этих работ имеются статьи широкого проблемного характера (акад. Никольского, Шолпо и др.), несомненно, заинтересовывающие читателя, хотя и не всегда убеждающие его. Так, нам представляется недостаточно обоснованным решение значительного вопроса, поставленного в статье Шолпо "К проблеме арийского завоевания древней Индии" (N 3). Автор правильно указывает на отсутствие четкого решения этой проблемы у советских авторов (проф. Кун, Золотарев); они без дальнейшего рассмотрения признали это завоевание "гипотетическим" или "мифическим". Однако и тов. Шолпо часто лишь ставит вопросы в довольно общей форме, недостаточно обосновывая решение их. Конечно, интересные результаты должно дать марксистское критическое исследование "Ригведы" и "Авесты" (стр. 42). Конечно, при изучении этих текстов, как утверждает автор, надо учитывать сложную историю, пережитую ими; то, что сохранилось в них общего, имеет большую ценность для нас. Однако автор мало останавливается на этих вопросах, в его статье нет анализа состава или истории "Ригведы" или "Авесты", а то общее, что выявляет автор, настолько обще, что, пожалуй, могло бы быть установлено без тех предосторожностей, о которых говорит тов. Шолпо.

И в отделе статей, как и в других отделах, достаточно внимания уделяется археология (3 статьи). Однако (эти статьи трактуют вопросы, имеющие, только отдаленное отношение к собственно история древнего мира: например "К истории первобытного хозяйства на Оке и в верхнем Поволжье в эпоху металла" или "К истории Ингушии" (преимущественно материал XII - XVIII веков).

Помимо всего указанного, мы находим: 9 статей на темы, выходящие иногда далеко за пределы истории древнего мира, например "Русско-византийские отношения IX - XII вв." (проф. Приселкова) или "Значение походов Святослава в Болгарию" (акад. Успенского).

На основании обзора статей мы можем придти к следующим выводам: в целом они представляют большой интерес, но 1) разделы древней истории разрабатываются очень неравномерно, причем особенно слабо представлены древняя Греция и отчасти Рим; 2) среди статей сравнительно немного работ, поднимающих широтам вопросы социально-экономической, политической и культурной жизни древнего мира. Отсутствуют темы но истории древнего мира, источниковедения, историографии (за исключением статьи Лурье) и первобытной истории на материале древних народов Средиземья.

Во втором отделе - "Критика и библиография" - также проявляются особенности тематики, отмеченные для 1-го разряда. 7 статей из 28 даны на такие, например, темы, как "К истории державы Рюриковичей", "Русская Правда", "Из литературы об ал-Идриси" и пр. Заметки и рецензии на книги по истории древнего Востока посвящены, за малыми исключениями, руководствам общего характера. Половина из них приходится на долю Египта (4 из 8) и 2 на общую историю Западной Азии. Отсутствуют рецензии на работы по истории Сирии, Финикии, Китая и других стран. По Греции, наоборот, аннотированы 3 книги специального характера и нет ни одной рецензии на общие работы, которых вышло немало за последние годы. Беднее всего представлена библиография по Риму: за исключением одной краткой заметки, рецензий на книги по римской истории нет. Опубликованные рецензии дают в общем достаточное и правильное представление о новых книгах: обстоятельная рецензия проф. Шангина на "XII том русских рукописей из "Каталога астрологических рукописей", рецензия проф. Авдиева на работу Дикманса "Экономическая и социальная история древнего Египта" со справедливой критикой методологических установок французского автора, и др. Помимо этого типа рецензий, в журнале помещены библиографические заметки и списки статей в некоторых иностранных журналах с аннотациями. Была бы желательно расширить критико-библиографический отдел и в отношении тематики (особенно по истории Греции и Рима) и в отношении характера аннотации. Необходима большая систематичность и больший охват журналов и книг. Надо отметить также, что заметки об иностранных книгах иногда настолько сжаты, что не дают ясного представления о них. Следить по "Вестнику" за периодической литературой также еще нельзя ввиду выборочности материала. Желательно было бы по возможности в каж-

дом номере давать обзор журналов и книг по древней истории примерно так, как это делалось в "Archiv Orientalni", где можно было найти сравнительно пожую и разнообразную библиографию по самым различным проблемам древнего Востока, или в соответствующем отделе английских журналов по Греции и Риму ("Journal of Hellenic Studies" и "Journal of Roman Studies").

Третий отдел журнала - "Хроника" - должен являться хроникой исследований и работ во всех отраслях истории древнего мира: археологии, эпиграфики, папирологии, нумизматики, истории науки и техники, а также работы научно-исследовательских институтов, музеев, научных конференций и т. д. Большая часть статей рассматриваемого отдела (23 из 29) посвящена археологии. Это, разумеется, неплохо: "Вестник древней истории", несомненно, дает возможность составить представление о состоянии археологических исследований в СССР. Можно указать лишь на то, что из археологических обзоров только 7 касаются областей древнего мира, остальные знакомят главным образом с материалом по доисторической археологии и археологии позднего времени. Конечно, очень интересно иметь полный обзор археологических открытий, узнать и о неандертальском человеке в Узбекистане и о зароастрийском костехранилище XIII века нашей эры, но все же желательны более подробные отчеты о раскопках, имеющих непосредственное отношение к истории древнего мира.

В четвертом разделе - "Приложения" - помещаются исследования и переводы источников, об'единенные одной темой. Замысел дать в одном номере нечто цельное по содержанию, разработку крупной исторической проблемы представляется нам весьма удачным. Спорным может быть лишь характер таких приложений и их тематика. Приложения за 1939 год таковы: N 1 - "К истории древних славян", N 2 - "Материалы к истории Иберии (древней Испании)", N 3 - "Материалы по истории Скифии в греческих надписях Балканского полуострова и Малой Азии" и N 4 - Прокопий "О постройках". Уже из этого краткого перечня видно большое разнообразие в темах, характере и композиции приложений. Последние два представляют собою публикацию источников. Особенно ценной является работа Б. Н. Гракова - собрание надписей Греции, содержащих материал по истории Скифии, с кратким, но интересным экскурсом по истории вывоза рабов из Скифии. Эта работа является важным дополнением к собранию надписей Северного Причерноморья и "Известиям древних писателей о Скифии и Кавказе" и долго сохранит свое значение. Кроме греческого текста даны перевод и ценные и поучительные комментарии к отдельным надписям.

Приложение в четвертом номере - сочинение Прокопия "О постройках" - перевод крупного цельного произведения без комментариев и без оригинального текста. Конечно, нельзя требовать полного единообразия при оформлении этих приложений, но все же можно указать, какой тип публикаций представляется более удобным и ценным для читателя. Здесь, нам кажется, ответ ясен: первый тип во всех отношениях предпочтительнее. Во всяком случае, небольшие по размеру материалы (надписи, небольшие сочинения, папирусы и пр.) лучше было бы публиковать с греческим или латинским текстом. Если это трудно выполнимо для более крупных произведений, то все же всегда необходим комментарий, все равно, иметь ли в виду специалистов или же широкие круги читателей. Такие сочинения, как "О постройках", поданные, так сказать, в сыром виде, могут дать сравнительно мало, тоща как соответствующие комментарии могли бы многое раз'яснить и усилить интерес к произведению. Важно также было бы поместить и обстоятельную статью, содержащую биографию и характеристику автора, разбор его работ и т. д.

Приложения в 1 и 3-м номерах имеют иной характер.

"К истории древних славян" представляет собою ряд статей о славянах с древнейших времен и до VIII - IX веков лаптей эры. "Материалы к истории Иберии" смешанного характера: отчасти это переводы источников - Авиена, Страбона (1-я книга), Аппиана и Плутарха, отчасти - статьи (Мишулина и Петере).

В общем в "Вестнике древней истории" за 1939 год мы имеем разнообразные типы приложений: 1) цельное произведение, 2) сборник источников одного рода, 3) сборник статей и 4) сочетание источников и исследований. Относительно всего отдела можно высказать следующие пожелания. Как ни интересны материалы по истории Византии и славян, все же желательно было бы уделить в приложениях больше места источникам и исследованиям по Истории собственно древнего мира: по крупным периодам, странам или проблемам.

Так, была бы желательна публикация материалов по истории римских провинций и по истории окраин СССР: Крыма, Кавказа, Средней Азии. Следовало бы дать приложение по истории древнего Востока, тем более что переводов многих первоклассных древневосточных источников на русский язык еще не существует. Ввиду того срав-

нительно малого внимания, которое уделялось до сих пор Греции на страницах журнала, следовало бы дать еще приложение на одну из тем греческой истории. Переводы Источников желательно иметь с текстом и, во всяком случае, с необходимыми комментариями и "водными статьями. Важно было бы и в дальнейшем дожать переводы авторов, до сих шор не переведенных на русский язык или переведенных неудовлетворительно, например: по греческой истории - Исократа, Демосфена, мелкие произведения Арриана, псевдоаристотельский трактат "Oeconomica", надписи и папирусы, отдельные книги Диодора Сицилийского, по Риму - памятники права, авторов позднеримской империи, по Востоку - памятники древневосточного законодательства, цельные художественные произведения и прочее.

Несмотря на некоторые указанные выше недочеты "Вестник давней истории" в настоящем виде, несомненно, разрешает в общем удачно задачи, стоящие перед ним, и удовлетворяет назревшую потребность в журнале но истории древнего мира. Содержание вышедших номеров разнообразно и интересно, и можно только пожелать, чтобы журнал оставался на том высоком научном уровне, на котором он стоит. Высказанные замечания могут быть в основном сведены к следующему. Журнал должен сохранить разнообразие материала; помимо специальных исследований в нем должны находить место и обзорные статьи информационного характера. "Вестник древней истории" должен быть журналом, освещающим, важнейшие проблемы древней истории, намечающим пути их разрешения, центром научно-исследовательской роботы советских ученых в области истории древнего мира. Соответственно с этим наряду со статьями более специального характера в каждом номере должна быть работа, знакомящая с постановкой той или иной крупной исторической проблемы и дающая попытку ее разрешения. С другой стороны, нисколько не приходится останавливаться перед, казалось бы, очень узкими темами. Значение статьи зависит не только от темы, но и от способа ее разработки, и работа на специальную тему может вплотную подводить к правильному решению вопроса, имеющего широкий исторический интерес. Ин отдельных исторических дисциплин (помимо собственно истории) до настоящего времени в "Вестнике древней истории" широко представлены археологические исследования, гораздо меньше внимания уделяется эпиграфике, папирологии, фитологии, нумизматике и т. д. Больший удельный вес должна получить тематика собственно древнего мира. Это не значит, что не следует помещать статей на темы, несколько выходящие в отношении времени или пространства за эти рамки.

"Вестник древней истории" в настоящее время поступает, несомненно, правильно, стремясь охватить прежде всего историю древних народов, живших на территории СССР. В журнале помещен интереснейший в этом отношении материал и поставлены широкие проблемы. Мы имеем в вину лишь известную пропорциональность в структуре журнала, правильное соотношение частей.

Внешнее оформление журнала оставляет желать лучшего. Рисунки не всегда отчетливы (например изображения колхидских монет - N 4, стр. 158). Желательно также улучшить и сделать более многочисленными карты к отдельным статьям и указатели. К сожалению, в них встречаются пробелы и неточности. Так например в указателе к, сочинению Прокопия "О постройках" неверно и неполно дан "Эфес" (в указателе - V, 1, 5, следует - V, 1, 4; 7), отсутствуют Сист, Веландипар и др. В указателе к "Материалам к истории Иберии" пропущены "Массинисса", "Ливия" - Апп. 89. (N 2, стр. 295) и др.

Четвертый номер "Вестника древней истории" за 1939 год открывается передовой "Сталин и развитие марксистской исторической науки в СССР" и статьей А. В. Мишулина "Из лаборатории исторических идей Ленина". Первая статья намечает основные моменты в вопросе о значении работ товарища Сталина для развития марксистской исторической науки, именно лишь намечает, так как в одной статье, говоря словами ее автора, "невозможно исчерпать богатство содержания теоретических работ товарища Сталина..." В статье тов. Мишулина комментируются высказывания Ленина о рабстве, причем правильно указывается на "некоторого рода универсальный характер" понятия рабства и на глубокий анализ конкретно исторических форм рабства у Ленина.

Статьи акад. Джавахишвили и Ушакова посвящены историко-этнологическим проблемам истории Кавказа, Закавказья и Ближнего Востока в древнюю эпоху. В работе акад. Джавахишвили "Основные историко-этнологические проблемы истории Грузии, Кавказа и Ближнего Востока древнейшей эпохи" перечисляются группы источников, которыми можно воспользоваться для решения скифо-сарматского вопроса. Автор справедливо указывает на собственные имена и этнические наименования, имеющиеся в греческих надписях Причерноморья, как на основной источник в противоположность описательным сведениям, которые дают классические писатели, сведениям по мифологии и этническим наименованиям, имеющимся в трудах греческих и римских историков и географов.

Далее даются подробное сопоставление и анализ неиранских имея в надписях Причерноморья. Главный вывод автора сводится к тому, что население древнего Причерноморья принадлежало к, адыгейским племенам. Это устанавливается путем сближения древних названий со словами языков адыгейско-чечено-лезгинской группы. Так например в состав названий "Синода", "Анапэ", "Пантикапэ" входят часть апэ (-опэ), означающая "устье". И этнические имена, по мнению автора, не иранского, а адыгейского происхождения. На этом основания он утверждает, что скифы и сарматы принадлежали к северокавказским эдыгейско-чечено-лезгинским народностям.

Не имея возможности дать самостоятельное суждение по вопросам кавказской филологии, я все же считал бы нужным высказать некоторые соображения. Акад. Джавахишвили указывает своеобразный и интересный путь для решения трудной и много изучавшейся скифо-сарматской проблемы. Можно думать, что дальнейшее исследование эпиграфических данных и других источников с точки зрения, выявленной в данной статье, прольет свет на эту проблему. Однако автор и сам заметил, что "нужно начинать с эпиграфических материалов, и... когда выяснится, в каком направлении следует вести дальнейшие изыскания, возможно и целесообразно перейти к анализу источников остальных групп". Это не только возможно и целесообразно, но, прибавим от себя, и необходимо. Едва ли можно так категорически определять принадлежность скифов и сарматов, не рассмотрев вопроса о том, насколько этимологические сравнения и анализ подтверждаются другими 5 группами источников, о которых говорит сам автор, в частности данными археологических раскопок.

Далее, для того чтобы выводы автора были прочны, нужно было бы дать основательный разбор иных взглядов. Между тем, например, "иранскому" решению скифо-сарматского вопроса автор отводит лишь несколько строк.

Помимо сказанного в статье поставлен " ряд других вопросов: откуда пришли грузины в Закавказье, с севера или юга, представляют ли Северный Кавказ и Причерноморье первоначальную родину скифо-сарматских племен, и др.? Путем исследования грузинской топонимики автор устанавливает наличие в Грузии чеченских и дагестанских названий и заключает отсюда, что Грузия была заселена чеченскими и дагестанскими племенами. То же утверждается относительно Азербайджана и Армении. Сарматские племена, таким образом, пришли с юга, так же как и грузины. Далее автор переходит к решению вопроса о табалах и мушках (предках грузин), опять-таки путем сопоставления нескольких групп названий в стране хеттов и Урарту. Грузинские, картвельские и скифо-сарматские племена могли придти лишь с юга, а потому табалы и мушки не могли быть индоевропейцами. Приводится выдержка из Евсевия, ссылающегося на Мегасфена в рассказе о походе Навуходоносора в Ливию и Иберию, причем автор отождествляет лувитов и предков лубенов (обитателей Албании).

В общем нельзя не признать, что статья акад. Джавахишвили ставит ряд интересных исторических вопросов, а стремление-автора об'яснить неиранские имена путем сближения с кавказскими (в частности северокавказскими) языками заслуживает полного внимания. Однако представляется невозможным разрешить и вопрос о скифо-сарматских племенах и о родине грузин, о первоначальной территории адыгейских племен, о табалах и мушках, а кстати, о лувийцах и кашкаш тем способом, который применяет автор, т. е. лишь путем исследований топонимики, этнонимики и немногих, довольно случайного характера ссылок на сообщения древних писателей. Можно, конечно, согласиться с автором, что выводы западноевропейской литературы далеко не так уже незыблемы, как кажется, что их необходимо пересмотреть, но для этого следовало бы привлечь всю совокупность данных, а не одну лишь топонимику.

К работе акад. Джавахишвили по теме и методу, но не по общему характеру близко стоит статья тов. Ушакова "Проблема древнейшего населения Малой Азии, Кавказа и Эгеиды". Она не представляет собою самостоятельного исследования, как работа акад. Джавахишвили, но сопоставляет выводы других исследователей. Конечно, такие информационного типа статьи также очень нужны, но их построение, нам кажется, должно быть иным, более ясным.

Выводы автора иногда слишком общи, как например то положение, что обзор приведенного материала дает нить к установлению связей между древнейшим населением Малой Азии, Эгейды и Кавказа или что можно говорить о двух общих слоях населения этих областей: 1) субарейцах-хурритах и 2) протохеттах. Сопоставление же различных названий в статье П. Н. Ушакова имеет чересчур "выборочный" характер, чтобы быть вишне убедительным. Следует вспомнить слова самого автора: "При словарном богатстве такого древнего культурного языка, каким шляется грузинский, нетрудно по звуковому сходству подыскать этимологию различным топонимическим названиям, но такие опыты всегда останутся шаткими, пока не установлен прочно

факт связи древней истории изучаемой территории с дайной народностью" ("N 4, стр. 50).

Совершенно иным характером отличается статья акад. Манандяна "Круговой путь Помпея в Закавказье". Ее тема - установление пути Помпея на Востоке в кампании 66 - 64 годах до нашей эры. Территория современных Грузинской и Армянской республик не един раз являлась ареной крупных событий в древности. Статья затрагивает один из важных моментов в истории этих страд, когда римляне впервые в продолжительном и чрезвычайно трудном походе проникла далеко в глубь Закавказья. Этот поход был связан с общей политикой римского государства на Востоке и с долголетней борьбой могущественного понтийского царя Митридата против Рима. Скудные данные античных историков все же позволяют проследить основные этапы этого предприятия. Его целью было преследование Митридата и утверждение влиянии Рима на территории колхов и албанцев, с сопротивлением которых пришлось встретиться Помпею. Путь римской армии пролегал через верховья Евфрата, близ Арарата, к главному городу Армении - Арташату, оттуда в Колхиду, в город Фасис (современный Поти в долине реки Риона), где в гавани-Помпея поджидал римский флот. Из Фасиса Помпеи направился снова на юго-восток, в долину Аракса, к устью Аракса и Куры и, наконец, обратно в долину Евфрата.

Автор тщательно изучил свидетельства древних и на основании их, а также топографических соображений вносит поправки в изложение исследователей нового времени. Так, опровергается мнение Моммзена о месте зимней стоянки римского войска в 66 - 65 годах до нашей эры, уточняется путь в Албанию для борьбы с царем Албании Оройзом и т. д. Статья необходима для всех интересующихся восточным походом Помпея. Думается, однако, что вопросы исторической географии, которые в ней затронуты, вызвали бы больший интерес и получили бы лучшее освещение, если бы автор трактовал их, увязывая с вопросами собственно историческими.

Статья И. М. Дьяконова "Амореи (к происхождению культа бота Иисуса)" разделяется на две части. Первая (I - II) дает заслуживающие внимания соображения о народах Запада (amurru), ой их распространении в Междуречье. Автор настаивает на необходимости различать этих "восточных ханаанеев" или "амореев" старовавилонской эпохи от Амурру эль-амарнской корреспонденции, конкретной области северной Сирия от берегов Средиземного моря до. Пальмиры. В этой части работы хотелось бы видеть более полный обзор литературы об амореях (например работы Clay и др.). С яругой стороны, раз автор затронул вопрос о "старшинах западных" (akil amurrim) - термин, многократно встречающийся в переписке и документах эпоха Хаммурапи, - то следовало несколько подробнее остановиться на этом вопросе, не ограничиваясь неопределенным заявлением: "Создается впечатление, что термин "амурру" превращается в нечто вроде обозначения профессии, - может быть, наемников, стоявших под началом специальных старшин" (стр. 61), - хотя тут же указывается, что среди последних иногда встречаются и женщины.

В третьем разделе содержатся некоторые данные о культуре и религии амореев, и лишь в четвертом автор подходит к вопросу о прототипе умирающего и воскресающего бога христианства. У приевфратских амореев существовало, помимо других богов, лунное божество Иешу. Это божество может быть сопоставлено с Иисусом Навином, который так же, как. Иешу, связан не только с солнцем, но и с луной. В лице Иисуса Навина божество начинает терять свой прежний характер и превращается в устроителя земледелия. Между культом Иисуса Христа и местным палестинским культом земледельческого божества, носившего имя Иешу, может быть, по мнению автора, установлена прямая преемственная связь.

Сопоставления, которые делает автор в своей работе, несомненно, интересны н поучительны, но вопрос о связи христианского мифа с восточными земледельческими культами гораздо более сложен, чем он, по-видимому, представляется автору. Во всяком случае, доказательства происхождения названия и культа Иисуса из определенного восточного мифа у автора только намечены: они сводятся главным образом к 1 - 2 цитатам из труда Франк-Каменецкого (см. стр. 68 в конце). Точно так же вопрос об историчности или неисторичности Иисуса не может быть разрешен без соответствующего анализа письменных источников, одним указанием на "существованию культа "бога Иисуса" за 2000 лет до рождества христова". В общем для убедительного решения таких сложных вопросов по истории религии необходима более широкая историческая перспектива и больший материал чем те, которые мы находим в изложении автора.

Статья проф. Авдиева "Религиозное оправдание войны в древнеегипетском искусстве (сцены триумфа)" содержит обстоятельную сводку соответствующего материала. Дроф. Авдиев уже не раз касался истории войн и военного дела в древнем Египте (см. его статьи "Военная политика Египта в эпоху архаики и Древнего Царства" в

"Вестнике дровней история" N 1 за 1938 год и "Военная политика Египта в эпоху Среднего Царства" в "Вестнике древней истории" N 1 за 1939 год).

В рассматриваемой работе автор стремится показать на определенном материале, "как война организовалась, как, мобилизовалось вокруг войны народное сознание, как попользовались самые различные рычаги идейного воздействия на массы". Он следит за изображением сцен триумфа в разные эпохи исторической жизни Египта (в Древнем, Среднем, Новом царстве, в позднем Египте), отмечая при этом характерные особенности изображений, связанные с исторической обстановкой данной эпохи. Особенно значительно изменяются сцены триумфа в эпоху Нового царства в связи с громадным расширением исторической арены Египта, многообразным влиянием культур других народов, развитием завоевательной политики. Рядом примеров автор подтверждает идею о том, что-, в то время как в фигуре фараона сказываются символизм и орнаментальный схематизм, в изображениях пленных чувствуется отступление от канона, живая струя реализма. Эта мысль неоднократно выражена в статье в несколько однообразной форме. Так например на стр. 111 мы читаем: "Строгий орнаментальный схематизм, рождающий традиционный канон, заковывает всю сцену в формы условно-эмблематической схемы. И опять реалистические тенденции пробиваются наружу лишь в изображениях поверженных врагов..."; на стр. 109: "Старая традиционная сцена выдержана, в условно-схематическом стиле торжественных и официальных изображений, становясь отныне трафаретным и традиционным катаном новой сцены триумфа"; на стр. 105 автор говорит об использовании "древней канонической эмблематики, которая теперь господствует над сценой триумфа, иногда целиком подавляет ее, облекая все изображение в форму строго орнаментальной, доведенной до степени иероглифической композиции, совершенно застывшей схемы" и т. д. Нужно отметить также, что ввиду той задачи, которую ставил перед собою автор, - показать, как "организовывалась" война, - лучше было бы не ограничивать своей темы и изложения чересчур узкими рамками - описанием и анализом сцен триумфа: трудно отделить в данном случае искусство слова от изобразительного искусства. С "оправданием: войны" в эпоху Нового царства была связана вся система религиозных представлений, культа, официальной литературы, стиля изобразительных искусств и пр. Самая постановка вопроса об "оправдании войны" побуждала, казалось бы, затронуть некоторые из этих вопросов.

Несомненно, интересный материал дают также остальные статьи, помещенные в четвертом номере, - но истории Византии, славян и Согда в VIII веке.

Отдел критики и библиографии в четвертом номере несколько бледнее чем в предыдущих. Из трех рецензий, помещенных в этом отделе, одна посвящена выдающемуся труду Б. Д. Грекова "Киевская Русь" и обстоятельно характеризует основное содержание этого труда. Вторая - небольшая рецензия проф. А. Фреймана о новой работе по согдийскому календарю. Наконец, третья - проф. Ботаевского о шведских раскопках в Мальти-Дорионе, в западной Месении, в юго-западной части Пелопоннеса.

Шведская экспедиция под руководством Валмена начала работать в западной Мессении с 1926 года. Местечко Мальти - древний Дорион, - о котором говорится в "Каталоге кораблей", во II песне "Илиады" (II, 594 сл.) и развалины которого упоминаются в работе Павсакия, путешественника и ученого II века нашей эры (IV, XXXIII, 7). Результаты раскопок позволяют проследить историю населения в Мальти на протяжении 1500 лет, начиная с неолитической эпохи и до 1000 года до нашей эры. Дорион I - небольшое поселение эпохи неолита, состоявшее из отдельных хижин. Дорион II - поселение около 2500 - 2200 года до нашей эры с преобладанием "прямоугольных домов". Дорион III и IV - поселения среднеэлладского периода (после 2200 года) с новой планировкой и новым способом и стилем построек (овальные, сложно составленные дома). Дорион IV - укрепленный город, состоящий из трех частей, с дворцом в центре, со стенами, башнями и защищенными городскими воротами, с хозяйственными, общественными и культовыми сооружениями. Дорион V - город позднеэлладской эпохи с настоящим микенским мегароном. Обнаруженные погребения отражают историческое развитие Дориона в различные периоды. Раскопки дали также значительный материал для характеристики хозяйственной жизни поселения. Они свидетельствуют о сильном развитии скотоводства. Керамика богата и разнообразна. Интереснейшим результатом раскопок является находка знаков письменности на глиняных обломках. Последние раскопки вообще все более указывают на распространение письменности в материковой Греции (сравни американские раскопки в Пилосе). Рецензент прав, считая необходимым пересмотр вопроса о происхождении греческой письменности в связи с новыми открытиями в средиземноморских странах.

Рецензия проф. Богаевского дает представление о памятниках Мальти-Дориона

и смен отдельных периодов в его развитии, но автор рецензии весьма суб'ективно освещает материал раскопок, причел освещение это отличается схематизмом и натянутостью. Если об'яснения руководителя раскопок Валмена и являются во многом неприемлемыми, то голословное отрицание передвижений и завоеваний у проф. Богаевского также необоснованно. Проф. Богаевский применяет и по отношению к Мальта свою теорию, согласно которой эгейская культура представляет пример отвлеченного прямолинейного развития. Расколки в Мальти же знакомят нас с живой исторической жизнью местного центра - от примитивного поселения неолитической эпохи до гораздо более сложных форм жизни в позднейшие времена. В частности на эти более сложные формы указывают и существование письменности и характер позднейших поселений.

Отдел "Хроника" в четвертом номере представляет большой интерес. О замечательных открытиях Саяно-Алтайской археологической экспедиции по исследованию древнехакасских могильников - каменных курганов, окруженных каменными стелами, - сообщают тт. Л. Евтюхова и С. Киселев ("Открытия Саяно-Алтайской археологической экспедиции в 1939 г."). Эти открытия явились результатом многолетней работы. Их значение заключается в обнаружении замечательнейших образцов необычайно сложного прикладного искусства, на которых можно проследить не только влияние искусства сасанидского Ирана и китайской ювелирной техники, но и своеобразную древнюю традицию кочевых степных народов; эти изделия прекрасно знакомят с бытом и культурой древнекыргызской аристократии.

Несмотря на то что ряд могил оказался ограбленным, были сделаны ценные находки. Так, найдено было, например, серебряное позолоченное блюдо и 4 золотых сосуда на нем; на двух из них (на дне) были нацарапаны орхоно-енисейские надписи. Особенно замечателен третий сосуд, сплошь покрытый чеканным рельефным орнаментом с изображением фантастических птиц грифонов, держащих в клювах рыб, и пр. Также были найдены различные украшения сбруи: серебряные и золотые бляхи с орнаментом, сходным с орнаментом сосудов, золотой диск - нагрудник коня, "шедевр ювелирной техника".

В средней части кургана N 6, в углублениях, были обнаружены наборы сбруйных украшений и принадлежностей. Среди них особенно следует отметить рельефные бронзовые бляхи: изображения бешено скачущего всадника, разоренного тигра, горных баранов, пятнистого барса, ланей и других животных. Эти сцены имеют аналогию в сценах сасанидских блюд, но открытые рельефы отличаются необыкновенным реализмом и непосредственностью.

Большой интерес представляют и все другие сообщения об археологических работах. Остановимся на некоторых из них. В статье А. Бернштама "Археологические работы в Казахстане и Киргизии" дана сводка результатов исследования города Тараза в долине реки Талас. Были открыты и изучены последовательные пять слоев, соответствующих различным историческим периодам. Древнейшим является слой V - VII веков нашей ары, наиболее богатые культурные остатки дал слой XI - XII веков нашей эры.

В статье А. Окладникова говорится о "неолитических находках в низовьях Ангары", а в статьях Т. Пассек и Б. Безвенглинского - о "новых открытиях Трипольской археологической экспедиции в 1939 г.". Трипольская экспедиция производила раскопки на поселении Коломийщина II. Были раскопаны 5 жилищ и ракушечная куча. Можно было, таким образом, изучить постройки, орудия, глиняные статуэтки и пр. Ознакомление с этим материалом дает возможность составить некоторое представление и о социальном развитии: можно было установить постепенность в расширении площади самого большого из раскопанных за последние годы трипольского дома, а отсюда сделать вывод о разрастании родовых коллективов и выделении новых домохозяйств. Особенно интересной является модель жилища нового типа - трипольского дома на ножках, с двухскатной крышей.

Открыты были также по течению реки Сухой Бобрицы 6 новых трипольских поселений.

В виде "приложения", как уже говорилось выше, в четвертом номере дан перевод сочинения Прокопия Косарийского "О постройках". Перевод С. П. Кондратьева читается легко. "О постройках" - сочинение, написанное в 560 году вашей эры. Оно имеет несомненное значение и для характеристики автора в его отношении к Юстиниану, и для изучения географии и этнографии Византийской империи и окружающих областей, и для истории военного дела (оборонительных сооружений) и пр. Сочинение состоит из 6 книг и сообщает массу сведений о различных постройках: храмах, монастырях, дворцах, страноприимных домах и домах для больных, стенах городов, о крепостях, гаванях и т. д. Много любопытных для историка сведший о восточной границе мы находим, например, во II и III книгах, Египте и Ливии в VI книге и т. д.

Отметим, однако, еще раз, что для использования этого содержательного истори-

xеского источника, необходим комментарии, который давал, бы раз'яснения и сопоставления с сообщениями других источников. Следовало также приложить соответствующую карту.

Содержание четвертого номера за 1939 год подтверждает впечатление, складывающееся у читателя при знакомстве с предшествующими номерами. Каждый из них дает поучительный и свежий научный материал. Редакции удалось добиться крупных результатов. Журнал, несомненно, является в настоящее время средоточием работы советских исследователей по истории древнего мира в самом широком значении последнего термина. "Вестник" очень полно знакомит с археологической работой в нашей стране, уделяет большое внимание история древних народов СССР. В нем идет разработка проблем истории древнего Востока, Греции и Рима, обращено достаточное внимание на вопросы исторической методологии марксизма-ленинизма. В вышедших уже номерах ВДИ помещен ряд исторически значительных источников.

Та неравномерность в тематике, которая была отмечена выше, в значительной мере обусловливается неравномерностью разработки соответствующих проблем в советской литературе. Некоторые изменения в тематике, характере статей, улучшение их качества, а главное, соответствующая организация научно-исследовательской работы в институтах и вузах будут способствовать еще большему повышению научного уровня "Вестника древней истории". Можно надеяться, что с дальнейшим ростом советской исторической науки и увеличением молодых научных кадров круг разрабатываемых журналом вопросов будет становиться все более широким, а самая разработка - более глубокой и плодотворной.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - К. ЗЕЛЬИН:

Комментарии: