За столом редакции собралась группа ветеранов социалистической индустриализации СССР: В. В. Александрова-Заорская, В. Ю. Стеклов, В. О. Новицкий, Х. И. Костин, Э. А. Сатель, М. И. Виноградова, А. П. Гора, Г. А. Осипов, Е. А. Джапаридзе, С. И. Павловский, А. И. Сизый. Они рассказали об отдельных, запомнившихся им эпизодах всенародной борьбы за победу социализма после окончания гражданской войны и в годы довоенных пятилеток.

У истоков электрификации страны

О составлении первого в нашей стране и во всей мировой практике единого общегосударственного плана развития экономики на основе электрификации - плана ГОЭЛРО - поделилась воспоминаниями профессор, доктор экономических наук Вера Вячеславовна Александрова-Заорская. Мне посчастливилось принять участие в работах по плану ГОЭЛРО. Задания по этим работам давал Владимир Ильич Ленин, а непосредственно руководил ими Г. М. Кржижановский. Для выполнения столь грандиозного и сложного задания подбирались сотрудники с большой тщательностью, принималась во внимание их прежняя деятельность. В частности, я работала раньше по исследованию Туркестанского края: по вопросам орошения, общей энергетике. Мы участвовали в изысканиях по устройству водохранилищ в верховьях Сыр- Дарьи, проводили анкетное обследование промышленных предприятий, данные которого должны были лечь в основу расчета потребности в электроэнергии, в электрификации для Средней Азии, в первую очередь для ее промышленности. На основе этих предварительных работ мне было поручено составить экономическое обоснование по всему району Туркестана. Я и еще несколько сотрудников дали общий обзор, в котором учли потребности в электроэнергии каждого подрайона или области Туркестана. Тогда эти потребности были весьма небольшими по сравнению с нынешними. Но предлагаемые нами проекты казались в то время очень крупными и трудновыполнимыми. Условия для подготовительной работы по плану ГОЭЛРО были чрезвычайно тяжелые, затруднявшие наши действия. Несмотря на холод, голод и другие неудобства, мы, увлеченные порученным делом, выполняли его не за страх, а за совесть и испытали огромное удовлетворение, когда наша работа получила одобрение.

Владимир Ильич внимательно следил за ходом работ. Проект плана ГОЭЛРО (свыше 50 печатных листов) был составлен в очень короткое время. Фактически мы начали эту работу в марте 1920 г., причем она постепенно разрасталась, и приходилось удлинять сроки ее завершения. С октября стали печатать текст самого документа - плана ГОЭЛРО, и за шесть недель он был отпечатан и готов для доклада. Каждый напечатанный лист давался на просмотр Владимиру Ильичу. Когда этот план был доложен на заседании VIII Всероссийского съезда Советов (декабрь 1920 г.), он произвел фурор. Неожиданными были и самый размах строительства, которое намечалось по плану, и дальнейшие перспективы. Перспективы были чрезвычайно широкими. Они вдохновляли всех нас, давали нам возможность вложить всю душу в то, что предполагалось совершить... Съезд одобрил план ГОЭЛРО. Принято было решение шире распространить план (он был издан в небольшом количестве экземпляров и роздан участникам съезда). В. И. Ленин убеждал, что план надо пропагандировать среди населения, главным образом среди рабочих. При разработке плана ГОЭЛРО было затронуто много новых идей. Так в докладе Г. М. Кржижановского было указано на задачи изучения атома, который тогда считался еще совершенно недосягаемым. Первые мысли на этот счет нашли поддержку у ряда исследователей и активизировали наблюдения, которые велись в этом направлении. В плане говорилось и о Кузнецко-Алтайском комбинате и о метрополитене, который должен был быть сооружен в Москве и Ленинграде, было намечено и еще много начинаний, все это нашло отражение в плане ГОЭЛРО, первом общегосударственном народнохозяйственном плане. Предусматривалось в течение 10 - 15 лет соорудить 30 электростанций, в том числе три в районах Средней Азии. План электрификации, как известно, был осуществлен в действительности в более короткие сроки, чем предполагалось. В дальнейшем Вера Вячеславовна продолжила работу по вопросам планирования электрификации в Госплане, который был организован вскоре после принятия плана ГОЭЛРО и который возглавил Г. М.

Кржижановский. Эти вопросы разрабатывались в секции энергетики и велись в широких масштабах. Приняла участие В. В. Александрова-Заорская, работая в Госплане, и в составлении первого пятилетнего плана.

На стройке Шатуры

Об участии в строительстве одной из первых электростанций по плану ГОЭЛРО, Шатурской, и сооружений линий электропередачи Московского промышленного района рассказал инженер Виталий Осипович Новицкий, проработавший в области энергетики более 55 лет.

В 1917 г. я был в Петрограде. Участвовал в Февральской и Октябрьской революциях. Имел счастье встречать Владимира Ильича Ленина на Финляндском вокзале и слышать его выступление с балкона дворца Кшесинской. В 1924 г. попал на Шатуру. Здесь и началось мое приобщение к большой энергетике. Надо сказать, что воспоминания о пребывании на Шатуре самые светлые в моей жизни. Во главе стройки стоял инженер, впоследствии академик А. В. Винтер. Под руководством А. В. Винтера и его единственного заместителя М. М. Карпова, вникавшего во все стороны строительства - хозяйственные и технические, мы прошли на Шатуре большую производственную школу. Этот объект являл пример совершенной организации строительства энергетического предприятия. Я работал на строительстве линии передачи Шатура - Москва сначала заведующим участком, а затем возглавил строительство всех линий ст. Шатурской ГРЭС. В последующие годы переехал в Москву для руководства строительством линий электропередачи Московской области от Москвы до электростанций имени Классона, Каширы, Тулы, Рязани. Во главе капитального строительства МОГЭС стоял тогда профессор Б. А. Телешев. Это был чрезвычайно образованный, передовой инженер, и нам, молодым инженерам, он предоставлял возможность проявлять инициативу, руководствуясь последними достижениями в области энергетики, в том числе используя иностранную литературу.

Если на Шатуре мы начинали работу с забивки свай копром при помощи так называемой "кошки", когда 15 человек подымают за концы канатов полутонную "бабу" и по сигналу бросают ее, производя один удар, и так повторялось каждый раз, то вскоре перешли на копры с лебедками. Для земляных работ тогда применялись лопаты и грабарки; бетон изготовлялся вручную; подъем опор производился сначала ручными лебедками, затем при помощи двух троек лошадей, и, наконец, стал применяться способ подъема "падающей стрелой", который используется даже сейчас, несмотря на наличие самых разнообразных кранов. В целом прогресс в области строительства линий электропередач шел очень быстро. Отчетливо остался в памяти этот контраст между сооружением первой линии электропередачи на Шатуре, где все работы выполняли сначала с помощью только ручного труда, и Днепростроем, где применялись механизмы почти для всех процессов строительства. На Днепрострое впервые мы применили автомашины. Монтаж проводов велся с помощью арендованных военных гусеничных тягачей, а для вспомогательных работ использовались колесные тракторы Кировского завода. Эти стройки были своеобразной школой для кадров. Еще не окончив шатурскую стройку, мы одного нашего инженера, Мацкевича, отправили в Донбасс для внедрения опыта шатурского строительства на линии Кадиевка - Штеровка. При строительстве линий передачи в Центральном районе получила богатый опыт плеяда инженеров, многие их них потом стали во главе энергетического строительства в нашей стране (В. В. Гульденбальк, А. А. Кузнецов и другие). Ряд товарищей потом переехали на Урал и в Сибирь, перенося туда свой опыт. Высокую квалификацию приобрели на Днепрострое энергостроители А. И. Симонов, Р. А. Билевский, А. Я. Шестеренкин, А. М. Луцкий и другие.

На моих глазах за более чем полвека работы прошла фактически вся история советской энергетики, сказал в заключение В. О. Новицкий. Организационный опыт, который мы получили на Шатуре, был потом использован в более широком масштабе на Днепрострое. Главное в этом опыте, на мой взгляд, подбор кадров, подготовка "тылов", то есть всех подсобных предприятий и жилья, гармоничное и твердое планирование, своевременное обеспечение материалами и оборудованием, совершенной техникой, глубокое внимание к быту строителей, организация социалистического соревнования, политической и технической учебы.

Среди покорителей Днепра

О своем участии в строительстве гидроэлектростанции на Днепре, в то время крупнейшей в Европе, рассказал инженер Христофор Иванович Костин. Моя роль на стройке была очень скромной: я являлся рядовым инженером. Воспоминания мои о Днепре восходят к далекому прошлому. На уроке географии в земской школе учитель, показывая нам на карте Днепр и доходя до днепровских порогов, говорил: "А вот здесь Провидение обидело нашу родину. Пороги перекрыли реку, и нам приходится всякий раз перетаскивать груз чуть ли не волоком". Это запомнилось. Прошли годы. Я поступил в Московский институт инженеров путей сообщения (так он тогда назывался). На лекции профессор говорил: "Скоро вы закончите учебу и

будете избирать себе профессию, специальность. Об одном я хотел бы вас предупредить: появились прожектеры, которые хотят перекрыть Днепр одной плотиной." Вы старайтесь избежать такого прожектерства". Мы узнали, кто же эти "прожектеры", и однажды отправились к главному из них - к Ивану Гавриловичу Александрову в Б. Афанасьевский переулок, что находится между Сивцевым Вражком и Арбатом. К нам навстречу вышел седой человек, в шапке, в галошах: помещение не отапливалось. "Нам хотелось бы работать с вами", - сказали мы ему. Он был очень внимателен, рассказал о своей идее. "У нас сейчас плохо дело с деньгами, - продолжал он, - но весной 1921 г. мы наберем студентов на изыскательские работы и пошлем их на Кичкас для определения границ затопления". Действительно, в 1921 г. вагон со студентами отправился туда работать. Работу мы выполнили.

В 1922 г. я окончил институт, а в 1923 г. обратился в проектную контору "Днепрострой" (так называлась эта проектная организация) и был принят на работу. С 1923 г. началось широкое ознакомление с проектом Днепростроя. И. Г. Александров делал доклады перед учеными, сотрудниками разных организаций. При этом обычно расклеивались схемы и плакаты. Это делали мы, молодежь. И надо было видеть, с какой иронией, недоверием, а то и враждебностью задавался иногда вопрос: "Ну, что вы думаете о таких масштабах?" Но нас это не останавливало. И к 1925 г. дело продвинулось настолько, что профессор И. Г. Александров был командирован в Америку для консультации законченного проекта. Проект был там рассмотрен специалистами разных фирм и, между прочим, инженером Купером, который отнесся к нему благожелательно. В ноябрьские торжества 1926 г. было объявлено, что Днепрострой будет сооружаться. К тому времени штат проектной конторы "Днепрострой" составлял примерно 50 - 60 человек молодежи. Иван Гаврилович подбирал руководителей отделов в первую очередь по знаниям и опыту работы. Душой коллектива, человеком, вокруг которого группировалась молодежь, был инженер Андрей Вячеславович Заорский, о котором можно говорить только с благоговением. Прекрасными руководителями были и профессор М. Е. Кнорре, и Г. А. Чернилов (позднее крупный инженер в системе Волгоканала), профессор К. М. Дубяга и другие.

В конце февраля 1927 г. было принято постановление о строительстве Днепростроя. Начальником строительства был назначен Александр Васильевич Винтер, не гидротехник. Поначалу нам было непонятно, почему человек, создавший идею Днепростроя и долгое время работавший над ней, не воплощает ее в жизнь, почему строитель - другой. К тому же говорили, что А. В. Винтер очень суров. Но нас это не испугало. Мы настолько были преданы идее Днепростроя, что решили поехать на стройку. Нас было человек 20 - 25. Надо отдать должное А. В. Винтеру: в первую очередь он принял на работу всех из проектной конторы И. Г. Александрова, изъявивших желание трудиться на Днепрострое. А между тем на 200 вакантных мест инженеров было подано две тысячи заявлений. О том, как нелепы были разговоры о суровости А. В. Винтера, мы, его сотрудники, могли судить на протяжении долголетней совместной работы. Этот на первый взгляд строгий начальник был добрейшим, справедливейшим человеком с золотым сердцем. Как он самоотверженно защищал своих сотрудников от наскоков "всех и вся", как щедро оказывал помощь всем, испытывавшим какие-либо затруднения!

Что касается И. Г. Александрова, то после оформления технического проекта Днепростроя он, как крупнейший специалист по проблемам использования водной энергии, возглавил исследования и проектирование гидросооружений на реке Ангаре, этой жемчужине Сибири. И ныне уже два действующих ангарских гидроузла увековечивают память академика И. Г. Александрова.

Приехал я на место работ в августе 1927 г. вместе с группой проектировщиков. Но еще с марта там застучали первые топоры. Стройка началась с сооружения жилья. У А. В. Винтера было два помощника: Борис Евгеньевич Веденеев по гидротехнической части и Павел Павлович Ротерт по промышленному и гражданскому строительству. Позднее память о А. В. Винтере и Б. Е. Веденееве была увековечена в названиях улиц, их имена присвоены научно- исследовательским институтам в Тбилиси и Ленинграде, а на Днепре воздвигнут памятник А. В. Винтеру. На Днепрострое под руководством П. П. Ротерта к августу уже было построено жилье и первые промышленные сооружения, которые позволили приступить к работам в котловане. Правда, тогда находились люди, которые возмущались качеством этих работ, считая, что дома построены на скорую руку и долго не простоят. Совсем недавно я был на Днепрострое, в том доме, в котором жил в 1927 г., и увидел, что он еще долго послужит людям. Причем строили без особых капитальных затрат, но быстро, и качество было высокое. Здание управления строительством было разрушено немецкими оккупантами, потом его восстановили, но мне кажется, что первоначальная постройка была лучше.

Напрасно говорят, что Днепрострой возводился с помощью грабарок. Это неверно. Грабарки были только первые два-три месяца. Причем Купер, узнав о стоимости грабарных работ (она была настолько низка, что для американца это казалось странным), в шутку сказал: "Зачем же вам покупать у нас механизмы?" Но для скальных и огромных масштабов земляных работ грабарки были непригодны. И вскоре стали поступать механизмы из-за границы. Строительная техника была куплена

в Америке, оборудование бетонных заводов - в Германии. Вначале не было еще кавыка работы, люди не владели присланной техникой. Например, можно было наблюдать такую картину: паровой кран "Индустриал", поднимая груз, опрокидывался. Но уже месяца через четыре наш мастер-крановщик вызвал на соревнование лучшего крановщика американца. Все, включая и американского мастера, присудили премию нашему крановщику. Учились прямо на строительстве, не зазнавались, понимая, что действительно многого не знаем, но скоро научимся. И научились. Да так, что ныне американские фирмы не прочь приобрести в Советском Союзе уникальные гидротурбины типа тех, что устанавливаются на Красноярской ГЭС. Часто говорят: "Вы месили бетон ногами". Да, месили ногами в резиновых сапогах! Когда же немецкие фашисты в Великую Отечественную войну попытались взорвать плотину, оказалось, что после взрыва бетон не взлетел на воздух и оказался целым. Впоследствии специалист по бетону профессор В. В. Стольников заметил, что такого высококачественного бетона ему еще не приходилось встречать на стройках ГЭС. Почему так? Думаю, что человеческая нога чувствует глубину погружения и степень проработки бетона. Конечно, было бы нелепо предлагать: давайте перейдем на проработку бетона ногами, нужно добиваться, чтобы вибраторы всегда прорабатывали бетон так, как когда-то прорабатывали его рабочие своими ногами.

Самым большим событием в жизни стройки был 1930 год, когда было уложено 500 тыс. куб. м бетона. К этому небывалому по тому времени в международной практике масштабу коллектив Днепростроя пришел не сразу. Соревнование возникло по инициативе партийной, профсоюзной и комсомольской организаций. Вначале руководство не брало на себя ответственность за выполнение столь серьезного обязательства. Но энтузиазм строителей нарастал, и когда были изучены все возможности, обязательство дать 500 тыс. куб. м бетона было принято. Все работники должны были выполнить определенную норму по расчистке котлована, и все, включая инженеров, спускались в него после рабочего дня на погрузку камней. Энтузиазм соревнования охватил буквально каждого. И радостным был день, когда загоралась красная звезда на правом или левом берегу, означавшая, что данный берег уложил в этот день 3 тыс. куб. м бетона. Впереди были комсомольцы, молодежь строительства, вызывая восхищение всего коллектива в этом всеобщем апофеозе труда.

Теперь немного о пуске Днепрогэса. Был установлен срок строительства - пять лет, - срок жесткий. Первые агрегаты были пущены в эксплуатацию в мае 1932 г., в точно предусмотренное время. А. В. Винтер не допускал выражения "в основном готово". Готово - это значит, что любой самый взыскательный и придирчивый инспектор не смог бы обнаружить никаких упущений. Вот почему официальный пуск был в октябре. На торжества прибыли М. И. Калинин, Г. К. Орджоникидзе, представители партийных и общественных организаций Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, американский консультант Купер. Награды вручал М. И. Калинин. Вспоминаются и другие приезды Г. К. Орджоникидзе на стройки у Днепра. Он осматривал один объект за другим, обходил одни строительные леса за другими. И уже через час-два, отдохнув, он назначал совещание по очень серьезным вопросам. Нередко можно было наблюдать, как Г. К. Орджоникидзе подходил к мастеру и называл его по имени, отчеству и спрашивал: "Ну, а как твоя жена, как твой мальчишка?" Конечно, такое внимание трогало иногда до слез. И было обидно, когда некоторые руководители, выступая с докладами, зачитывали по шпаргалке фамилии рабочих, нередко их перевирая, поскольку этих рабочих ни разу и в глаза не видели. Свой рассказ Х. И. Костин заключил следующим сопоставлением. Каждый агрегат Днепрогэса по мощности был почти равен всей Волховской ГЭС, построенной за несколько лет до этого под Ленинградом. На Красноярской ГЭС каждый агрегат по мощности равен Днепровской ГЭС. Таковы шаги СССР в области гидростроительства.

Комсомол - шеф электрификации

Об участии Ленинского комсомола в электрификации рассказал инженер Владимир Юрьевич Стеклов, бывший председателем Центрального штаба по шефству комсомола над электрификацией.

Шел 1930 год... Страна отмечала десятилетие ленинского плана ГОЭЛРО. В этом году истекал кратчайший срок, на который он был рассчитан. По основным показателям план ГОЭЛРО, казавшийся многим в 20-х годах несбыточной мечтой, был выполнен. Советский Союз боролся за осуществление первой пятилетки, за индустриализацию страны, основой которой была электрификация. "Электрификация переродит Россию, - писал В. И. Ленин. - Электрификация на почве советского строя создаст окончательную победу основ коммунизма в нашей стране..." Ленинские идеи электрификации, освещавшие все эти годы наш путь к социализму, еще ярче засверкали в огнях новостроек и введенных в действие в соответствии с планом ГОЭЛРО электростанций.

В декабре 1930 г. Ленинский комсомол принял шефство над электрификацией. Вожак советской молодежи А. В. Косарев, объявляя электрификацию подшефной комсомолу, заявил: "Принимая шефство над электрификацией, трехмиллионный Ленинский комсомол берет на себя обязательство создать такое массовое творческое

движение в среде молодых и взрослых трудящихся, которое ускорит выполнение и перевыполнение планов электрификации".

Комсомольское шефство охватило самые широкие массы молодежи на электростанциях, фабриках и заводах, на строительстве и транспорте. При ЦК ВЛКСМ был создан Центральный штаб по шефству комсомола над электрификацией, куда вошли комсомольские работники, молодые инженеры- комсомольцы, работавшие на электростанциях и заводах, в проектных и научных институтах и в штабе электрификации - Главэнерго Народного комиссариата тяжелой промышленности. Многие из них впоследствии стали видными энергетиками: Володя Донченко - сейчас начальник Управления капстроительства Минэнерго; Саша Дробышев, затем ставший начальником строительства Карагандинской ГРЭС, - ныне заместитель начальника отдела электрификации Госплана СССР; Сережа Рокотян - главный инженер крупнейшего института "Энергосетьпроект"; Гриша Асмолов - начальник одного из главков Минэнерго; Игорь Будзко - ныне действительный член Академии сельскохозяйственных наук и другие.

Огромную помощь в работе нам оказывал один из ближайших соратников В. И. Ленина, руководитель комиссии ГОЭЛРО Г. М. Кржижановский, стоявший тогда во главе Главэнерго Наркомата тяжелой промышленности. Он неоднократно принимал нас, работников штаба, внимательно знакомился с нашей работой. Вопросы комсомольского шефства очень часто стояли в повестке дня заседаний бюро ЦК ВЛКСМ, и Саша Косарев со свойственным ему умением придавать, казалось бы, мелким вопросам принципиальное значение, часто на этих заседаниях говорил о том, что комсомол взялся за претворение в жизнь гениальной формулы В. И. Ленина о том, что "коммунизм - это есть Советская власть плюс электрификация всей страны", за ускорение решения задачи создания материально-технической базы коммунизма.

Комсомольцы активно взялись за работу. На электростанциях было организовано движение за экономию топлива, безаварийную работу и освоение новой техники, на заводах и фабриках развернулось массовое движение за улучшение коэффициента мощности агрегатов и экономию электроэнергии, на заводах энергомашиностроения и электротехнической промышленности комсомольцы боролись за досрочное выполнение заданий, за честь заводской марки. Особенно широко развернулась шефская работа на строительствах электростанций и линий электропередач. На десятках строек электрогигантов бригады молодых строителей ставили мировые рекорды, изумляли весь мир темпами и героизмом труда.

Любимым детищем комсомола стал Днепрострой - символ первой пятилетки, символ индустриализации. На берегах седого Днепра развернулась великая битва за покорение реки. Сооружение крупнейшей по тому времени электростанции Европы являлось головным объектом и плана ГОЭЛРО и первой пятилетки. Ни буря, ни холод не могли сломить героическую волю строителей Днепрогэса.

В суровые морозы, когда ртуть опускалась ниже 26°, комсомольские батальоны выходили на строительство плотины, устанавливая мировые рекорды укладки бетона. Комсомольские бригады давали 200% плана. Мне, как работнику штаба, приходилось не раз бывать на Днепрострое и видеть тот творческий подъем, который охватил молодых строителей. Пришедшие из деревень ребята с необычайным упорством и самозабвением осваивали сложнейшие механизмы, поражая американских консультантов, которые так и не смогли понять "русского чуда". Нашим другом и помощником в те годы был комсомольский поэт Саша Безыменский, частый гость, а правильнее сказать, участник Днепростроя. "Комсомольская правда" подробно освещала ход стройки.

На заводах комсомольцы вставали на вахту, чтобы обеспечить досрочную отгрузку заказов Днепростроя. Железнодорожники обеспечивали им "зеленую улицу". Вся страна помогала строителям Днепровской ГЭС. Весь Ленинский комсомол следил за этой стройкой, а его лучшие сыны боролись за досрочный пуск станции, и недаром именно комсомольцам выпала честь закончить сооружение плотины крупнейшей гидроэлектростанции. 28 марта 1932 г. комсомольская бетономешалка N 5 подала бетон в последнюю бадью, комсомольские паровозы NN 41 и 20 подали ее к плотине, а комсомольские своды NN 35 и 9 подали последнюю бадью ударным комсомольским бригадам бетонщиков: Ильгова, Романько, Макаренко и Ткаченко. Плотина была закончена 1 мая 1932 года. Комсомолец-инженер Лева Роткоп участвовал в монтаже приборов Днепрогэса, включил первый днепровский ток. Днепрострой стал Днепрогэсом, которому советский народ дал имя великого основоположника социалистической электрификации В. И. Ленина.

Мне посчастливилось быть на торжественном пуске Днепровской ГЭС 10 октября 1932 года. Прошли десятилетия, но никогда не забыть этого волнующего дня, когда многотысячная армия гидростроителей собралась на торжественный митинг. С каким волнением слушали мы всесоюзного старосту М. И. Калинина и наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, приветствовавших покорителей Днепра, создателей Днепрогэса! Величайшая гидростанция была построена в течение пяти лет. Днепрострой, его темпы и новые методы строительства стали гордостью советского народа, показали всему миру творческие способности освобожденного труда. Здесь впервые советские гидростроители, будущие покорители Волги, Ангары и Енисея, замахнулись на мировые рекорды. И недаром, когда почти через 20 лет мне пришлось участвовать в строительстве первой в СССР мощной гидро-

электростанции на востоке страны - Усть-Каменогорской, мы назвали ее "Казахстанским Днепростроем". Первая стройка на Днепре навсегда останется в памяти советского народа как символ ленинской электрификации.

На стройках Запорожья

Мои воспоминания о строительстве промышленных предприятий в годы первых пятилеток связаны с городом Запорожье, куда я приехал в 1928 г., рассказывает инженер Анатолий Игнатьевич Сизый, ныне заместитель начальника Управления ремонтных служб и предприятий Министерства черной металлургии СССР. Здесь сооружалась самая мощная в нашей стране Днепровская гидроэлектростанция. По масштабам того времени это строительство было огромным и привлекало все лучшее из технических средств, чем располагала наша страна. Однако большинство работ вначале выполнялось вручную, так как степень оснащенности строительства механизмами была низкой. Удовлетворительно была механизирована только разработка скалы, на которой строились плотина и шлюз; здесь применяли буровые станки, экскаваторы, паровые железнодорожные краны и паровозы. Часть техники была куплена в США. Для ремонта машин на Днепрострое создали ремонтно-механические мастерские, куда я и поступил работать токарем. Теперь это большой машиностроительный завод, изготавливающий механическое оборудование для строящихся электростанций всей страны, Параллельно с сооружением Днепрогэса вблизи него развернулось строительство крупных промышленных предприятий, в большинстве своем металлургических, которые должны были работать на дешевой электроэнергии Днепровской гидроэлектростанции. Наиболее крупными стройками Запорожья были в ту пору металлургический комбинат "Запорожсталь" и Днепровский алюминиевый завод.

В стране ощущался острый недостаток в квалифицированных кадрах, на строительстве электростанций и заводов работало много иностранных специалистов в качестве консультантов и представителей фирм, поставлявших энергетическое и технологическое оборудование. Нужно было разрешить проблему подготовки отечественных кадров. В Запорожье ее решили путем создания в 1929 - 1930 гг. политехнического института. Это было прекрасное учебное заведение, подготовившее большую группу крупных специалистов, которые до сего времени руководят строительством и работой промышленных предприятий. Мне посчастливилось быть в числе студентов Днепровского политехнического института в 1930 - 1932 годах. В это время в основном было завершено строительство гидроэлектростанции и первых промышленных объектов металлургических предприятий.

Учеба в институте была тесно связана со строительством гидроэлектростанции и заводов: студенты, работая после занятий на объектах, хорошо знали жизнь всего коллектива строителей, их успехи и недостатки. На стройках порой шло не все гладко, имелись отстающие участки, и, чтобы ликвидировать это отставание, посылали туда студентов, которые со свойственным им молодым задором активно помогали, и, как правило, дела на их участках шли лучше. Производственные прорывы приходилось ликвидировать в любое время суток. Так было в половодье в 1931 г., когда поднявшаяся вода в Днепре угрожала затопить котлован гидростанции, где велись работы по бетонированию фундамента. Угроза затопления была предотвращена за счет быстрого наращивания перемычки. Активно работали мы и на установке мачт линий электропередач с острова Хортица на левый берег Днепра. Отставал монтаж опор, но благодаря тому, что опоры стали устанавливать на фундамент в собранном виде (их высота достигала 75 м), отставание было ликвидировано. По мнению американских специалистов, в те времена это было выдающимся достижением мировой строительной практики. У студентов были и подшефные участки - это две опоры плотины гидроэлектростанции - NN 17 и 41. Опоры мы называли "бычками", и вот эти два "бычка" от основания до проектной высоты (42 м) были построены непосредственно силами студентов.

В 1930 г. началось строительство металлургического комбината "Запорожсталь". По мере окончания строительства Днепрогэса квалифицированные кадры строителей переходили на сооружение металлургических предприятий. Сюда же перебазировалась и техника. Во время учебы в Днепропетровском металлургическом институте (куда я был переведен с третьего курса политехнического института) и после его окончания мне пришлось участвовать в строительстве и работать на комбинате "Запорожсталь". Картина этого строительства была аналогична строительству Магнитогорского и Кузнецкого комбинатов: преобладал ручной труд. Земляные работы, объем которых определялся сотнями тысяч кубических метров, выполнялись лопатами, а транспортировка осуществлялась телегами, которые назывались "грабарками", их было на строительстве несколько тысяч. Это был словно живой конвейер: грабарки двигались сплошным потоком с раннего утра до позднего вечера. На каждом участке чувствовался особый подъем, ибо все понимали, что происходит необычное: создается мощная индустрия Страны Советов, и поэтому строительство шло быстрыми темпами. Было много трудностей, часть которых проистекала из-за недостаточного опыта. Был такой случай: во время строительства доменных печей обнаружились серьезные отклонения в отметках фундаментов, что не позволяло производить монтаж оборудования. Долго не могли понять, что случилось, а

потом установили, что фундаменты дали осадку вследствие ошибок, допущенных в расчетах нагрузки на грунт, на котором сооружалась домна. Для устранения осадок фундаментов потребовалось проводить сложные работы по понижению грунтовых вод и наращиванию имевшихся фундаментов.

В 1933 г. на металлургическом комбинате "Запорожсталь" были пущены первые агрегаты - доменные и сталеплавильные печи, одновременно строились другие заводы комбината: завод инструментальных сталей, ферросплавный, коксохимический и огнеупорный. Однако после ввода мощностей в эксплуатацию было установлено, что управлять этим комплексом трудно, а поэтому комбинат был реорганизован: из него выделили ряд заводов, которые стали самостоятельными промышленными предприятиями, впоследствии развивавшимися независимо друг от друга, сообразуясь с потребностями народного хозяйства, и затем ставшими крупными промышленными предприятиями союзного значения. На этих заводах было подготовлено большое число рабочих и инженерно-технических работников, которые, направляясь на другие стройки страны, передавали здесь свой опыт. Из их числа вышло много крупных специалистов - это бывший министр черной металлургии А. Н. Кузьмин, бывший главный инженер комбината Д. С. Кащенко, М. В. Прохоров - ныне директор Новосибирского металлургического завода, И. З. Шлыков - начальник отдела Госплана РСФСР, Н. Д. Миргородский - заместитель председателя Госкомитета по материально-техническому снабжению УССР и другие. Поскольку тогда предприятия оснащались преимущественно импортным оборудованием, а опыта эксплуатации подобных агрегатов у нас не было, многие работники завода посылались для учебы за границу. Но здесь им всех секретов производства не раскрывали, и основной опыт пришлось приобретать самим, осваивая закупленную за границей технику на предприятиях.

Запорожские заводы пережили тяжелое время в годы Великой Отечественной войны. В связи с непосредственной опасностью захвата их немецкими войсками в начальный период войны было принято решение об эвакуации оборудования и квалифицированных кадров запорожских заводов на Восток, которая и началась в августе 1941 года. Работа по демонтажу оборудования проводилась под постоянным минометным и артиллерийским обстрелом противника, находившегося на правом берегу Днепра в нескольких километрах от заводов. С помощью других предприятий страны, главным образом предприятий Донбасса, основное оборудование из Запорожья в течение месяца было демонтировано и вывезено на Урал и в Сибирь. Было демонтировано также кабельное оборудование, разобрана часть промышленных зданий, и все это отправлено в глубь страны, что позволило в короткий срок построить и пустить на новом месте предприятия, продукция которых нужна была фронту.

Хочется отметить исключительно четкую организацию выполнения этих грандиозных работ по перебазированию металлургии на Восток, которыми руководил нарком черной металлургии И. Ф. Тевосян и его заместитель А. Т. Шереметьев. Эта часть истории предприятий города Запорожья заслуживает особого внимания. Она насыщена событиями, показывающими подлинный героизм трудящихся в борьбе за сохранение производства металла, без которого победа над врагом была бы невозможной. В числе активных участников демонтажа и перебазирования металлургического завода "Запорожсталь" были А. Г. Шереметьев, А. Н. Кузьмин, А. К. Пудиков, А. А. Барчуков, А. Л. Боборыкин, Н. Д. Миргородский, И. З. Шлыков и другие. Когда немецкие фашисты временно оккупировали Запорожье, они рассчитывали захватить завод "Запорожсталь" и тотчас наладить производство металла для гитлеровской армии. Очевидцы рассказывали, что захватчики долго не могли поверить, как в течение одного месяца под постоянным обстрелом коммуникаций можно было осуществить эвакуацию завода. После освобождения Запорожья с первых дней начались восстановительные работы. И это было второе рождение запорожских заводов.

В заключение А. И. Сизый рекомендовал напечатать в журнале "Вопросы истории" материалы, в которых рассказывалось бы об эвакуации промышленных предприятий в 1941 г. и о людях, с честью выполнивших высокое задание партии и правительства.

У горы Магнитной

О начале строительства Магнитогорского металлургического комбината своими воспоминаниями поделился инженер Глеб Алексеевич Осипов, ныне начальник Управления оборудования Министерства черной металлургии СССР. Я работал в Уралгипромезе в Свердловске. 10 апреля 1929 г. подал заявление о переходе на Магнитострой, который только что организовался. Здесь мне пришлось работать на временной электростанции, заниматься электроснабжением строительства, участвовать в проектировании центральной электростанции и паровоздуходувной станции, а затем ведать делами оборудования. Самое характерное, что осталось в моей памяти о днях стройки: наряду с большой организационной работой, с огромной помощью в строительстве Магнитки всей страны постоянно чувствовался у строителей молодой задор, высокое сознание долга, подъем сил и смелость. Если задание было дано, его надо выполнить и к тому же как можно скорее. Без лишних обсуждений и согласований решали и делали, не

оглядываясь, не сомневаясь, а вдруг не выйдет. И все получалось. Порой было сложно потому, что мы были еще совсем "зеленый" народ, а наши руководители, старые инженеры Урала, сами не знали ни таких темпов, ни многих новинок техники и не принимали до того порой весьма рискованных решений. Если же мы обращались за советом к иностранным специалистам, то ответ был обычно таким: "Так делают в Америке", - и все: Начало стройки было трудным, почти отсутствовали механизмы. В тучах пыли работали тысячи людей, лошади и даже... верблюды. А какие были профессии, сегодня таких на стройках уже не встретишь - шорники, конюхи, бочары... Все строилось при помощи лесов, даже небольшие двухэтажные дома. Под погрузку к первым экскаваторам на строительстве плотины подавали телеги, запряженные лошадьми, и машинист сдерживал мощь машины, чтобы не раздавить грабарку чрезмерным грузом.

Сухая, холмистая степь, небольшая река Урал, древний Яик. По ту сторону его станица Магнитная, где жили казаки. И надо сказать, их отношения со строителями вначале были весьма своеобразными. В 1929 г., в первые дни стройки, один из ее участников обратился с просьбой к местному жителю- казаку продать один из домиков, какие казаки ставили, выезжая на полевые работы. Казак ответил: "Подумаю. Боязно, как бы меня не обвинили в помощи строительству". Затем по призыву Коммунистической партии на стройку хлынул поток людей. Многие стройки, заводы и организации посылали своих рабочих и специалистов на помощь грандиозному строительству Магнитки, ставшему символом первых пятилеток, символом социалистического строительства. Более 150 заводов поставляли сюда свою продукцию. А в стране тогда было очень трудно с оборудованием. Чтобы обеспечить пуск временной дизельной электростанции, один дизель пришлось забрать из г. Черкассы, где его уже начинали монтировать. Даже у точила стояла очередь желающих точить топоры. Надо было расселить десятки тысяч людей. Сначала было море палаток, бараки, потом появились дома. Многое делалось для улучшения быта магнитогорцев. Даже в 1934 г. требовались еще большие усилия для этого. Газета "Магнитогорский рабочий" писала: "Барак N 5 ЦЭС представляет собой печальное зрелище. Крыша сорвана и унесена ветром... электропроводка висит, как паутина... приходится 2 - 3 дня сидеть без света... с потолка капает вода". Но магнитогорцы все преодолели. 10 марта 1929 г. у горы Магнитной появились первые строительные рабочие, а 1 февраля 1932 г. в 9 час. 30 мин. вечера первая магнитогорская домна дала чугун. Отмечая 30-летний юбилей комбината, "Правда" 1 февраля 1962 г. сообщила, что за три десятка лет Магнитка дала стране сто миллионов тонн чугуна. Хорошо сказал поэт Борис Ручьев, участник стройки: "Мы не думали тогда, что делали историю, мы просто работали". Хотелось бы, закончил свой рассказ Г. А. Осипов, чувство счастливой гордости передать тем, кто идет и придет на новые стройки нашей страны.

На одном из наиболее ответственных участков строительства Магнитогорского металлургического комбината работал в те годы инженер Александр Петрович Гора. Мне, молодому инженеру, вспоминает он, несмотря на большой соблазн остаться работать в благоустроенном городе Днепропетровске, где я учился, очень хотелось участвовать в грандиозной стройке у горы Магнитной, и я уехал туда. Работать начал прорабом на строительстве первой доменной печи. Что поражало здесь - это размах строительных работ. Известно, что Магнитку проектировала американская фирма "Макки" и руководили строительными работами инженеры-американцы. Наши инженеры, молодые и старые, с новой техникой, с уникальными агрегатами почти не были тогда знакомы. В начале строительства было два основных направления: строили прежде всего рудник на горе Магнитной и доменный цех. На Магнитку тогда работал весь Советский Союз и многие заграничные фирмы. Ежедневно прибывали сюда железнодорожные эшелоны с материалами, оборудованием и конструкциями. Главной задачей было построить первую доменную печь и дать первый чугун. К этому были направлены все усилия коллектива магнитогорцев и всего советского народа, но техника строительства в ту пору была еще не на высоком уровне. Например, чтобы построить фундамент доменной печи, нужно было выкопать котлован на довольно большую глубину. Сотни людей день и ночь рыли этот котлован, выбрасывая землю лопатами наверх, где ее подбирали грабари и на лошадях увозили в отвал. Поражал многонациональный состав стройки - сюда съехались представители 36 национальностей. На всю Магнитку гремел боевой лозунг: "Даешь домну!". Этот лозунг все строители претворяли в жизнь.

С 1929 г. началась борьба за пуск первой доменной печи, и в 1932 г. зимой мы ее пустили. Работали при 40 - 48-градусных морозах. В этих условиях Смит, один из представителей фирмы "Макки", категорически возражал против пуска домны в феврале 1932 года. Но с его мнением не посчитались. Было решено задуть доменную печь, несмотря на сильные морозы. Тогда американцы заявили, что они снимают с себя всякую ответственность за последствия. Несмотря на мрачные пророчества, пуск первой доменной печи прошел благополучно, хотя и с некоторыми происшествиями. Перед самым пуском печи при 40-градусном морозе вдруг лопнул водовод в подземной части, и стало заливать водой территорию вокруг печи. Но нашелся энтузиаст-доброволец, который нырнул в колодец, переполненный ледяной водой, и перекрыл водовод задвижкой. К сожалению, я не помню фамилии этого героя-водопроводчика.

Для работы на доменной печи были командированы эксплуатационные кадры с металлургических заводов Украины: Макеевки, Енакиево, завода имени Петровского

и других. Трудновато им давалось освоение новой техники. Доменная печь была механизирована, но мастера и горновые еще не освоили новую механизацию. Например, закрывать лётку доменной печи нужно было паровой пушкой фирмы "Брозиус". Путем определенных устройств эта пушка с большой силой запрессовывает огнеупорную глину в лёточное отверстие доменной печи. Надо было научиться управлять этой пушкой. На холостом ходу у горновых такая операция получалась, а при выпуске чугуна это удавалось не всегда. Попытки же старых мастеров вместо пушки закрыть лётку вручную, трамбовкой, заканчивались, как правило, неудачами. В таких случаях приходилось останавливать доменную печь. С вводом в действие доменной печи N 1 меня перевели со строительства в действующий доменный цех. Будучи заместителем начальника этого цеха, мне пришлось принимать самое активное участие в контроле за строительством, вводом в эксплуатацию и освоением механизмов второй, третьей и четвертой доменных печей. Эти печи строились и осваивались советскими специалистами без участия американских инженеров и рабочих. С вводом новых доменных печей постоянно приходилось изыскивать пути, как лучше, быстрее и эффективнее освоить сложную технику.

Не помню точно, по-моему, это было в 1933 г., приехал на Магнитку Серго Орджоникидзе, собрал нас, доменщиков: инженеров, мастеров, горновых и других рабочих доменного цеха - в Доме инженерно-технических работников. Выйдя на сцену, Серго предложил: "Президиум избирать не будем, записываться в прениях тоже не надо. Сам буду расспрашивать вас и советоваться, как лучше организовать работу в цехе". В числе других товарищей он "экзаменовал" и меня. Какая фамилия? Кем работаешь? Что делаешь? Как осваиваешь новую технику? Что нужно сделать, чтобы печи работали хорошо? К тому времени у меня накопился некоторый опыт, и я высказал Серго свое предложение: сложными механизмами должны управлять технически грамотные люди, и заводу нужны такие люди. Он выполнил мою просьбу и направил на наш комбинат 80 молодых специалистов: инженеров, техников, механиков, электриков, водопроводчиков. Впоследствии некоторые из них ушли из цеха, не выдержав трудностей, иные это сделали по семейным обстоятельствам и другим причинам, но часть осталась. Одни работают на комбинате и по сей день, другие уехали на другие стройки и заводы страны и вложили свою лепту в развитие доменного производства.

Вторая встреча магнитогорцев с Г. К. Орджоникидзе состоялась в 1934 году. Серго с пристрастием допрашивал нас, как мы используем людей, которых он прислал, каких добились успехов. Он остался нами доволен. К тому времени доменный цех имел вполне приличный вид. Всюду чистота, печи побелены, почищены, механизмы работали безотказно, и сами мы ходили уже не замусоленные, как прежде, а в чистых рубашках, хотя в доменном цехе всегда много пыли и газа. Вскоре, однако, мне пришлось расстаться с работой в доменном цехе, так как по решению Наркомтяжпрома я был назначен главным механиком комбината, а в 1940 г. - главным механиком Народного комиссариата (а затем Министерства) черной металлургии и в этой должности проработал до 1957 года. Магнитка, на которой мне пришлось трудиться и учиться новой технике, воспитала сотни специалистов, крупных инженеров различных специальностей по металлургическому переделу, которые теперь сами стали учителями и воспитателями десятков и сотен молодых инженеров.

Несколько позже, чем Г. А. Осипов и А. П. Гора, в 1931 г., приехала на стройку у горы Магнитной инженер Елена Алексеевна Джапаридзе, ныне главный инженер Главэнерго Министерства черной металлургии СССР. Она рассказала: трудности на стройке были большие; первое время - палатки, другого жилья не было, потом начали строить бараки. Каждый барак на 80 человек, разделенный пополам: сорок по одну сторону, сорок по другую. Что было характерно для строительства? В первую очередь хотелось бы остановиться на составе работавших. Здесь была не только молодежь. И самотеком и организованно сюда прибывали квалифицированные кадры, партийные и комсомольские работники. На комсомольскую работу посылали также опытных людей. Трудились на Магнитке и относительно молодые, знающие инженеры и старые специалисты. Много сил отдали строительству, где я работала на монтаже, приехавшие из Москвы, Ленинграда, в том числе с Ленинградского металлического завода, опытные, квалифицированные люди (например, мастер И. В. Желобаев, член партии ленинского призыва). Старые специалисты говорили, что они не только учили нас, но и сами учились у молодежи.

На стройке широко развернулось социалистическое соревнование. Оно не носило формальный характер, все по-настоящему включались в выполнение взятых обязательств. И когда подводились итоги, что бывало на объединенных заседаниях профсоюзной и партийной организаций, происходили серьезные "бои". Мы дрались за каждое очко, за каждый процент, за первое место в этом соревновании. Учитывались не только производственные показатели, но и показатели общие, например, состояние барака, закрепленного за цехом, за тем или иным участком, чистота в бараках, успехи в технической учебе. На строительстве не только работали, но и учились - ведь 70 или 80 процентов рабочих приехали сюда из сел и деревень и никакой специальности не имели. Одновременно занимались и подготовкой кадров эксплуатационников. А времени для этого было в обрез. В 1930 г. заложили электростанцию, а в 1931 г. уже были пущены ее первые агрегаты, и поэтому нужно было одновременно строить, самим учиться, как можно лучше монтировать оборудование и одновременно гото-

вить кадры для эксплуатации. Для выполнения этих сложных задач потребовались огромные усилия сотен, тысяч работников.

И еще одна весьма существенная отличительная черта того периода - невиданный энтузиазм. Мы работали денно и нощно, часто спали на рабочем месте. Лишь раз в неделю уходили домой, чтобы вымыться и привести себя в порядок. Работая такими темпами, надо было серьезно обдумывать, как вести строительство и монтаж в такие короткие сроки. И было бы неправильно утверждать, что в те годы брали только на "Ура!", "Возьмем!". Агрегаты, поставлявшиеся иностранными фирмами, были чрезвычайно сложными, и монтировать их нужно было высококачественно и в исключительно сжатые сроки. Так, на сооружении дробильной фабрики, где работал молодой инженер Бекер, дробилка поступила, а крана для монтажа на этом участке не было. Американские специалисты отказались монтировать, а инженер Бекер взялся за это дело и сумел без крана организовать монтаж дробилки. На монтаже ЦЭС, где мне пришлось работать, строительство корпуса не поспевало к сроку, а оборудование надо было смонтировать. Мы сконцентрировали все оборудование на площадке ЦЭС, смонтировали его и в собранном виде через проемы здания электростанции установили на фундаменты. Таким образом, мы сэкономили по меньшей мере полтора-два месяца. Интересный факт, о котором мне приходилось рассказывать и раньше, связан также с участием иностранных специалистов. Они вели монтаж котла и кладку обмуровки (оборудование и даже кирпич обмуровочный мы получали еще из-за границы). Шеф-монтер работал восемь часов и уходил. А работы велись круглосуточно, иначе в короткие сроки невозможно было закончить строительство. Надо было закончить всю работу в полтора месяца. Чертежи шеф-монтер нам не оставлял. Тогда один молодой инженер вместе с техником втайне от мастера в течение двух-трех ночей изучил все чертежи. Кладку начали вести и в отсутствие шеф- монтера. Он только удивлялся тому, как правильно вели кладку без него.

Трудности были? Безусловно. У нас теперь иногда думают, что и вредительства не было. И вредительство было. Мы, бывшие магнитогорцы, собрались как-то и вспоминали, что имело место и отравление воды и в пищу что-то попадало явно несъедобное. На нашей станции, где мне пришлось работать, один агрегат едва не был выведен из строя. Между цилиндрами высокого и низкого давления кем- то был заложен большой пучок электродов. Случайно они при пуске были обнаружены, иначе турбина вышла бы из строя. Немало на стройке было и бывших кулаков, нередко оказывавших сопротивление мероприятиям Советской власти. Иногда люди уходили со стройки; бывали случаи, когда вся бригада покидала место работы. Приходилось идти за ними, объяснять, убеждать, чтобы вернулись. Надо было вести очень большую воспитательную работу. Бытовые условия были плохими. Для иностранных специалистов выстроили дом. Тем временем приехали монтажники, а поселить их было негде: все дома заняты. К тому же для них и фронта работ еще не было. Большая часть их стала на какой-то срок землекопами, некоторые же не пожелали заняться земляными работами и отказались работать не по специальности, заняв дом иностранных специалистов. И вот к ним на переговоры пошли мы - все специалисты, комсомольцы, члены партии. У нас не было сомнений - идти или не идти. Пошли. Провели общее собрание, выслушали массу неприятных замечаний: "Кто вы такие, что вы от нас требуете?" и т. д. Но в конце концов мы их убедили уйти из занятого дома.

Хочется сказать несколько слов относительно эксплуатации и освоения законченных строительством агрегатов. Это также был ответственный этап в работе всего коллектива. Но, несмотря на то, что на Магнитке в основном работала еще неопытная молодежь, в целом освоение нового оборудования шло успешно. Была всего одна серьезная неполадка. Стояли тогда крепкие морозы, к тому же началась невероятная вьюга, и поэтому составы с углем не могли двигаться. Комбинат остался без топлива, и руководство вынуждено было пойти на остановку доменных печей. Вспоминается еще случай, когда произошел взрыв на одном из объектов, за что здорово досталось нам от Серго Орджоникидзе, который требовал от магнитогорцев: "Вы должны следить так, чтобы никто не мог ничего испортить, навредить вам, надо работать организованно". Много приходилось заниматься самим, чтобы изучить импортное оборудование, которого мы не знали. Работали по ночам, разбирались, составляли инструкции, а потом обучали персонал. В результате в течение трех-четырех лет проектная мощность комбината была достигнута. Что сейчас представляет собой Магнитка? Комбинат дает более 10 процентов всего производства металла в нашей стране. То, что было намечено при строительстве, перекрыто сейчас более чем в три раза. Ныне это самый мощный в мире современный комбинат с крепким коллективом, а Магнитогорск - современный индустриальный город, со школами, поликлиниками, построен он по проекту ленинградских архитекторов. Этот город вполне можно назвать социалистическим.

Черная металлургия Сибири

О строительстве Кузнецкого металлургического комбината рассказал инженер Сергей Иосифович Павловский, лауреат Государственной премии, заместитель начальника производственного управления Министерства черной металлургии СССР. В 1930 г. Томский технологический институт был реорганизован; на его базе организовались 12 технологических высших учебных заведений, при этом был создан и Сибир-

ский институт черных металлов, впоследствии переименованный в Сибирский металлургический институт, студентом которого я был. В начале 1931 г. состоялось решение о переводе нашего института в г. Новокузнецк, ближе к месту строительства Кузнецкого металлургического комбината. В июне того же года первые три курса почти в полном составе были направлены в Новокузнецк для строительства жилых бараков. Среди приехавших был и я. Город представлял гигантскую строительную площадку. На заводе шло строительство первых двух коксовых батарей, ТЭЦ, двух доменных печей, четырех мартеновских печей, блюминга и рельсобалочного цеха. Недостроенные литейный и механический цеха уже давали продукцию. Вокруг строительной площадки стояли палатки, в которых жили строители, возводились бараки и первые десять кирпичных домов. Если учесть, что одновременно со строительством шло полным ходом сооружение подземных коммуникаций и что тогда почти не было землеройной техники, автомашин и всю технику заменяли люди, лошади да телеги, то можно себе представить, как выглядела строительная площадка.

На строительстве цехов комбината трудилась масса людей. Работали бригадами, семьями, со своими лошадьми. Стройка со стороны напоминала муравейник. Сейчас на Кузнецком комбинате в Доме металлургов создан технический музей, где есть панорама, отображающая ход строительства комбината и города в 1931 году. На стройки Кузнецкого комбината приезжали люди со всех концов Советского Союза. И все же здесь постоянно ощущалась нужда в людях. Нашу группу студентов из-за отсутствия материалов для сооружения бараков попросили пойти работать на строительство металлургических агрегатов завода. Большая часть студентов, не имевших квалификации, трудилась как подсобные рабочие на строительстве мартеновских печей, а из 12 студентов, знавших слесарное дело, была создана монтажная бригада, которой я руководил. Мы вели работы по монтажу первой и второй доменных печей, строившихся одновременно.

Главным инженером строительства был И. П. Бардин, а помощником у него - Г. Е. Казарновский, который впоследствии долгое время работал на комбинате начальником технического отдела. В апреле 1932 г. была пущена первая доменная печь, а к концу того же года Кузнецкий комбинат уже имел выпуск продукции полного металлургического цикла - кокс, чугун, сталь и прокат. Одновременно со строительством металлургических объектов руководство строительства и комбината приняло меры по подготовке кадров эксплуатационников. Был создан учебно-курсовой комбинат, который и осуществлял всю эту работу. Обучение рабочих начиналось с овладения грамотой. До пуска в эксплуатацию первых агрегатов вновь подготовленные рабочие проходили практику на металлургических заводах Украины. С 1935 г. я трудился в листопрокатном цехе Кузнецкого металлургического комбината. В цехе осваивалось оборудование и продолжалось обучение рабочих. Монтаж листопрокатного стана осуществлял немецкий шеф-инженер фирмы "Шлеман" некий Берг. Его квалификации не хватило для пуска и доведения до рабочего состояния дисковых ножниц стана и части другого оборудования. Поэтому ввод в эксплуатацию большей части оборудования приходилось осуществлять нашим инженерам и рабочим. Берг не передал чертежи оборудования цеху и сжег их в нагревательной печи. Но часть чертежей рабочие Серафим Шатов и Виктор Кирьяков сумели спасти. И этими частично обгоревшими чертежами впоследствии пользовались механики цеха. Несмотря на малоопытность наших кадров, крупных аварий при пуске агрегатов на заводе не было.

Кузнецкий и Магнитогорский комбинаты строились одновременно. Между этими предприятиями зародилось тогда и поныне продолжается социалистическое соревнование. Ежеквартально делегации одного предприятия едут на другое, проверяют выполнение договора соцсоревнования и обмениваются опытом работы. Не случайно оба предприятия и по сей день являются передовыми в системе Министерства черной металлургии. Кузнецкий комбинат по праву называют школой кадров металлургов. Много кузнецких металлургов ныне работает в Министерстве черной металлургии, на заводах "Амурсталь", Череповецком, Липецком, Ждановском и на других. На этом комбинате получил путевку в жизнь и я. С 1935 г. работал мастером, начальником смены, с 1938 г. - начальником прокатного цеха, заместителем директора комбината. Почти полтора года являлся главным специалистом по прокатному производству в Индии, на Бхилайском металлургическом заводе.

Создать историю советского машиностроения

Герой Социалистического Труда, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, доктор технических наук профессор Эдуард Адамович Сатель остановился в своем выступлении на некоторых вопросах изучения истории развития советского машиностроения. Успехи промышленности СССР достигнуты изумительные, а освещены они в литературе слабо. Я бы сказал, что ни в одной из стран, которые я знаю, так плохо не изучена история развития промышленности, как у нас. Например, в Англии несколько лет тому назад в пяти томах выпущена "История терминологии машиностроения". По существу, это история машиностроения. У нас подобного труда нет. 60 лет я работаю в машиностроении в достаточно разнообразном "ассортименте" работ: и в качестве профессора с уклоном чисто техническим и с уклоном экономическим, но большая часть жизни прошла все-таки на практических работах также в достаточно разно-

образных направлениях. Создавать историю машиностроения труднее, чем историю энергетики, где, как правило, сосредоточивалось основное внимание на решении больших и крупных задач. Развитие машиностроения шло гораздо более раздробленно. Машиностроение получило определенное развитие в России и до Великой Октябрьской социалистической революции, но по сравнению с зарубежными странами тогда эта отрасль промышленности была развита у нас меньше. Поэтому представляется особо важным изучить, каким образом машиностроение заняло у нас одно из первых мест в народном хозяйстве, показать, как героически трудились создатели машиностроительных предприятий. Особенно мне памятен героизм строителей Сталинградского тракторного завода, где я работал техническим директором четыре с половиной года (в 1931 - 1936 годах). Недавно волгоградцы организовали слет трех поколений: поколение первых строителей, как они их назвали, второе поколение, которое осваивало созданные заводы и трудилось на них, и, наконец, нынешнее поколение. Встреча была весьма поучительной и могла бы привлечь большее внимание печати,

В текстильном крае

Воспоминаниями о своей работе в текстильной промышленности поделилась Мария Ивановна Виноградова, одна из зачинательниц передовых методов труда в этой отрасли, ныне заместитель директора Центрального научно- исследовательского института промышленности лубяных волокон. Мне хочется рассказать о том, сказала она, как мы продолжали эстафету старшего поколения в текстильной промышленности. Родилась я в городе Вичуге, Ивановской области. Рано осталась без отца и матери. 14-летней девочкой пришла на фабрику имени Ногина работать ученицей ткачихи. Образование имела два класса. Работала вначале на одном, потом стала работать на двух смежных платовских станках. В 1928 г., когда начали устанавливать во втором цехе новое автоматическое оборудование, партийная организация, дирекция и комсомольская организация решили эти станки отдать комсомольцам, которые упорно и настойчиво овладевали новой техникой, а потом организовывались в молодежно-комсомольские ударные бригады. К автоматическим станкам направили и меня. Я начала работать там отрывщицей. Позднее мне поручили обслуживать 12 станков. Мы быстро освоили новую технику. Дело пошло. Оставалось немало свободного времени, и тогда мы решили перейти работать на 26 станков, вполне справляясь с планом по всем показателям. Трудились мы дружно, помогали друг другу, применяли все новые приемы обслуживания станков, ухода за основами и полотнами и добились устойчивой выработки. За хорошую работу нам присудили звание ударников. У нас была четко организована товарищеская взаимопомощь. Цех был высокий, светлый, со стеклянной крышей. Мы очень любили свои станки и берегли оборудование. Боролись за культуру рабочего места, в субботние дни оставались после работы и приводили свои станки и цех в порядок. Из года в год мы совершенствовали технику своего дела. Позднее с 26 станков мы перешли работать на 40, а потом на 70.

В те годы партия выдвинула лозунг "Кадры решают все!". Ответом на этот призыв стало стахановское движение. В августе 1935 г. Алексей Стаханов опрокинул существовавшие тогда нормы добычи угля и доказал, что в достижении цели перед советским человеком, овладевшим техникой, не существует преград. Рабочий класс, передовая молодежь подхватили этот почин. Посоветовались мы тогда с Дусей Виноградовой (мы не сестры, а однофамилицы и подруги) и с общественными организациями и тоже решили поддержать это новое начинание. Беспокоил нас один отстающий участок, вот его мы с Дусей и взяли. К этому времени мы перешли на обслуживание 100, а потом 144 станков, но и это не было пределом. Мы чувствовали, что при более четкой организации труда можно перейти на обслуживание еще большего количества станков, и стали работать на 216 станках. У нас появилось много последователей не только на нашей фабрике, но и далеко за ее пределами.

Через некоторое время нас с Дусей, как и многих других простых рабочих людей, пригласили в Кремль, где в течение нескольких дней запросто, как с близкими людьми, как с хозяевами нашей страны, руководители партии и правительства беседовали и советовались с нами. Это было незабываемое время для каждого из нас, кто присутствовал на этом замечательном совещании стахановцев. Покидая Москву, мы все чувствовали, что это не рекорды отдельных людей, а революционный переворот в производстве, который разбудил могучие силы народной инициативы. В 1936 г. по решению правительства мы с Дусей были направлены на учебу в Москву в Промышленную академию легкой промышленности. В 1938 г. во время каникул мы приехали на фабрику, и стали работать на 284 станках. В 1936 г. меня и Дусю наградили орденами Ленина, кроме того, нас отметили значками "Отличник социалистического соревнования Министерства легкой промышленности". В 1938 г. я была избрана депутатом Верховного Совета РСФСР первого созыва. Дважды избиралась депутатом Московского городского Совета. После окончания Промакадемии была послана на фабрику имени Фрунзе, где проработала почти 20 лет заместителем директора фабрики. За производственные успехи и участие в общественной жизни в связи с 50-летием Международного женского дня я была награждена вторым орденом Ленина.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Комментарии: