В.П. Кривоногов. Этнические процессы у малочисленных народов Средней Сибири. Красноярск, 1998. 320 с.

Виктор Павлович Кривоногов - ученый-полевик, работающий среди коренных народов Средней Сибири. Основное место в его работах занимает исследование современных этнических процессов у народов данного региона. Проблема этнических процессов, и в частности этнических процессов у народов Сибири, не нова. Тем не менее, монография В.П. Кривоногова представляет несомненный интерес, поскольку впервые в одной работе проводится исследование этнических процессов у народов, численность которых измеряется всего лишь несколькими сотнями человек (кеты, нганасаны, тофалары, чулымские тюрки, энцы).

Как отмечает автор монографии, им не ставилась задача исследования этногенеза и древней истории этих народов, тем более что имеются работы Б.О. Долгих, В.И. Васильева, Э.Л. Львовой, А.А. Попова, Г.Н. Грачевой, Е.А. Алексеенко, Ю.Б. Симченко, С.И. Вайнштейна и других ученых. Однако события

стр. 154

последнего десятилетия привели к стремительному развитию этнических процессов у различных народов, и современная этническая ситуация сейчас совершенно иная, чем 20 лет назад. Поэтому существовала потребность в новой монографии, более полно и на современном научном уровне освещающей различные стороны жизнедеятельности малочисленных этносов Сибири.

Народы, ставшие объектом исследования автора, имеют просто "микроскопические" размеры. Численность в несколько сотен человек сама по себе предполагает особый характер этнических процессов у этих народов. Поэтому логично не только то, что автор показывает характер и направления современных этнических процессов, их динамику, но и то, что на основании полученных данных он дает прогноз на ближайший период. Пожалуй, один из главных вопросов данной книги - имеют ли эти "микроэтносы" перспективу существования в качестве особых, самостоятельных этнических единиц или их удел - неизбежная ассимиляция.

Центральное место в исследовании занимают данные этносоциологических опросов, проведенных В.П. Кривоноговым в 1991-1996 гг. Необходимо отметить, что в отечественной этносоциологии разработано несколько типов опросных листов для изучения современных этнических процессов. Они отличаются друг от друга незначительно - в связи с определенными особенностями изучаемых народов либо в связи с какими-то конкретными задачам исследования, так как результаты этносоциологических опросов должны быть сопоставимы, во-первых, с результатами предыдущих опросов, во-вторых, с данными по другим народам, и, в- третьих, с массовыми статистическими источниками. Анкеты, используемые В.П. Кривоноговым, видимо один из вариантов разработанных ранее опросных листов, но дополнены авторскими вопросами. Судить об этом можно лишь косвенно, по имеющимся в монографии таблицам, в которые сведены ответы на вопросы. Безусловно, помещать или нет в монографию образец опросного листа, решает сам автор. Но публикация такого образца сразу сняла бы ряд вопросов методического характера. Например, на какие возрастные группы были разделены респонденты? В разных таблицах представлены четыре варианта деления. Каким образом был сформулирован вопрос о проявлениях национализма? Как выяснялось мнение респондентов о перспективах существования своего народа? При отсутствии опросного листа хотелось бы получить наиболее полную его характеристику. Автор же ограничивается указанием на то, что опросный лист состоит из 50 вопросов и что анкеты для различных народов и разных возрастных групп несколько различаются.

Наш повышенный интерес к методике, используемой автором, можно объяснить и тем, что сама процедура опроса была уникальной. Этносоциологический опрос был проведен без определения выборочной совокупности исследования. Численность исследуемых народов настолько мала, что автором была поставлена задача - охватить опросом все коренное население. И эта задача была блестяще выполнена, хотя проведение маршрутных экспедиций на значительные расстояния в условиях Сибири само по себе связано с огромными трудностями, а в этом случае оно было осложнено малочисленностью и дисперсным расселением исследуемых групп. Тем не менее, среди энцев было опрошено 92 % от численности этноса на своей этнической территории, среди кетов - 97,4 %, среди нганасан - 98,8 %, среди чулымских тюрков и тофаларов - 100 %. Проведение подобного опроса, естественно, позволяет с большой полнотой и высокой степенью достоверности характеризовать этнические процессы у исследуемых народов.

Монография состоит из пяти больших глав, каждому народу посвящена отдельная глава. Для всех глав характерна единая структура: в начале главы дается краткая историческая справка, затем природно-географическая характеристика среды обитания народа, анализ демографических и миграционных процессов, этнического самосознания, характеристика этноязыковых, этнокультурных и межэтнических процессов и основные выводы, определение тенденции развития данного народа. Подобная схема описания позволяет судить о сходствах и различиях в протекающих у всех пяти этносов этнических процессах.

Первая глава посвящена тофаларам. Наибольший интерес в этой главе вызывает раздел о проблемах метисации и феномене "демографического взрыва" у тофаларов за счет почти 100 %-ного выбора коренной национальности детьми из смешанных семей. Достаточно убедительно объясняются и причины подобного выбора: система государственных льгот, особая природная среда, сохранение системы традиционных хозяйственных занятий, низкая миграционная подвижность, отсутствие прессинга урбанизации. Все это приводит к достаточной устойчивости этнического самосознания.

Объект исследования во второй главе - чулымские тюрки. В начале главы дана подробная характеристика территориального размещения чулымцев. Вызывает, однако, досаду тот факт, что в книге нет ни одной карты. Другого иллюстративного материала в монографии вполне достаточно: имеется большое количество фотографий, таблиц, диаграмм, графиков и рисунков, сделанных на высоком профессиональном

стр. 155

уровне. Но вот карты отсутствуют, хотя сама работа изобилует географическими названиями, описаниями водных и сухопутных маршрутов, путей миграции и т.д. Достаточно было дать несколько карт, и характеристика природно- географической среды обитания данных этносов стала бы более полной и наглядной.

Значительное место в этой главе В.П. Кривоногов уделяет проблемам этнического самосознания и этнического самоопределения чулымцев, так как в отечественной науке существуют различные мнения по поводу единства или обособленности чулымцев и хакасов. Детальное изучение этнонимов чулымцев, а также подробный анализ их представлений об этноконсолидирующих и этнодифференцирующих признаках позволяют, на наш взгляд, вполне справедливо сделать вывод о том, что чулымские тюрки не являются частью хакасского этноса, а представляют собой особое этническое подразделение.

Третья глава посвящена кетам. Как и для других коренных народов, для них характерно одновременное наличие противоположно направленных этнических процессов. С одной стороны, В.П. Кривоногов фиксирует стабильную численность кетов на протяжении всего XX в., их низкую миграционную подвижность, сохранение традиционной системы расселения и традиционных хозяйственных занятий, препятствующих растворению малочисленных коренных этносов среди приезжего большинства. С другой стороны, в жизни кетов произошли и существенные изменения. Например, полностью исчезли оленеводство и традиционное жилище, неуклонно снижается доля кетов, признающих кетский язык родным, ушли в прошлое традиционные обряды и обычаи.

Большое впечатление производит раздел, посвященный югам - родственному кетам народу, к настоящему времени исчезнувшему. В районе традиционного проживания югов был произведен поиск их потомков, который описан в книге. В результате этой скрупулезной работы были найдены прямые потомки югов - брат и сестра, метисы с русскими, не знающие языка югов, на которых, видимо, и закончится история этого народа.

В четвертой главе исследуются этнические процессы у энцев. Процессы эти весьма своеобразны, так как помимо типичного для всех коренных народов процесса ассимиляции русским населением для энцев характерны процессы интеграции с енисейской группой ненцев. Кроме того, на этнические процессы у энцев значительное влияние оказывает дисперсный характер их расселения. Не существует ни одного населенного пункта, где энцы составляют более 20 % населения. Энцам гораздо проще общаться с ненцами или русскими, чем северным и южным энцам между собой. Поэтому у них самый высокий среди исследуемых народов процент национально-смешанных семей.

Пятая глава посвящена самому северному народу - нганасанам. Автор расположил главы в географической последовательности, как бы двигаясь с юга на север. Это обосновано не только формально: движение идет от народов, в максимальной степени захваченных процессом ассимиляции, к народам, сохранившим большую этническую специфику. Хотя и у нганасан в последние годы стремительно развиваются процессы ассимиляции, в частности языковой, однако по причине их относительной изоляции они до недавнего времени были "рекордсменами" по знанию собственного языка среди других малочисленных народов Сибири. Однако, если в 1979 г., согласно переписи населения, 93,8 % нганасан, живущих на Таймыре, признавали родным язык своей национальности, то в 1989 г. таковых было 88,8 %, а в 1993-1994 гг., по данным опроса, их доля снизилась до 44,1 %. В группе детей родным нганасанский язык назвали всего 5,9 % респондентов. Эта ситуация свидетельствует о кардинальных изменениях, произошедших за последние 20 лет. В.П. Кривоногов вполне обоснованно считает, что главная причина языковой ассимиляции нганасан - исчезновение кочевого оленеводства, процесс оседания, сселение нганасан в смешанные поселки. Эти процессы взаимосвязаны и совпадают по времени.

Однако в отношении перспектив развития родного языка автору, как нам кажется, присущ излишний пессимизм. Пессимистические настроения возникают у всех исследователей, работающих в полевых условиях, особенно в удаленных от центра районах Сибири. Эти настроения порождены чувством безысходности, тяжелыми впечатлениями от очень трудной, бедной, на грани выживания жизни, которую ведут эти народы, их забытостью и ненужностью. Экономический кризис, проблемы алкоголизма и безработицы дополняют безрадостную картину.

В этой ситуации нельзя занимать позицию невмешательства, позицию исследователя, со стороны наблюдающего, как умирают уникальные языки и связанная с ними уникальная духовная культура. Автор считает, что процесс языковой ассимиляции стал необратимым, и не существует каких-либо действенных рычагов, которые могли бы остановить этот процесс (с. 142). Видимо, автор согласен и с позицией национальной интеллигенции, которая считает, что вводить изучение национальных языков в школах не

стр. 156

нужно, так как делать это надо было 30-40 лет тому назад, когда дети знали язык еще до школы. Между тем опыт многих народов показывает, что именно преподавание национального языка в школе, развитие национальной письменности, публикация фольклорных материалов, издание учебных и методических пособий, словарей, создание экспериментальных классов, детских языковых лагерей и площадок и другие меры в данном направлении способны резко затормозить процесс языковой ассимиляции и оказать влияние на рост этнического самосознания. Для осуществления подобных программ необходимы, конечно, и усилия Центра, и воля местных властей, а убедить последние в необходимости осуществления данных программ должны как раз результаты исследований В.П. Кривоногова, которые свидетельствуют о том, что 24,7 % чулымцев, 52,1 % энцев, 68,1 % тофалар, 70,1 % кетов, 79,5 % нганасан выступают за введение в школьную программу родного языка. Если в этой ситуации не принимать никаких мер, то уже через пару десятилетий нам придется лишь наблюдать, как будут оправдываться самые мрачные прогнозы.

В заключении содержатся обобщающие выводы по всем разделам, соединяются показатели по отдельным этническим признакам, что позволяет наглядно продемонстрировать сходства и различия в развитии этнических процессов у исследуемых народов. Среди этнических процессов у всех малочисленных народов Средней Сибири ведущими, определяющими этническое развитие этих народов автор считает ассимиляцию. Особенно быстро у всех народов идет языковая ассимиляция; исчезают целые пласты духовной культуры. Значительной трансформации подверглась и материальная культура, в первую очередь жилище, сокращается использование национальной одежды.

Сохраняются, прежде всего, национальная пища (видимо, в ближайшее время полное исчезновение ей не грозит ни у одного народа) и традиционные занятия, особенно рыболовство и охота. К факторам, препятствующим ассимиляции, автор относит компактную форму расселения, ведение традиционного хозяйства, изоляцию от пришлого населения. В настоящее время действие этих факторов сходит на нет.

В.П. Кривоногов отмечает, что быстро и радикально меняется антропологический облик исследуемых народов, которые превращаются в смешанные популяции.

Автор дает крайне неблагоприятный прогноз будущего развития. Кратко его можно сформулировать следующим образом: ассимиляционные процессы зашли слишком далеко, повернуть их вспять практически невозможно. На наш взгляд, в этом выводе преобладает подход к ассимиляционным процессам как к явлению линейного характера. Факты стабильной на протяжении длительного времени численности этих народов, даже при наличии большого количества метисов, и сохранение четкого этнического самосознания хотя и фиксируются, но оставляются автором как бы в стороне.

Проблема ассимиляции весьма сложна и дискуссионна. Нам кажется, что уже давно назрела необходимость разработки новых концептуальных подходов к изучению современных этнических процессов, сравнения этих процессов у различных народов (т.е. по существу выявления факторов, определяющих развитие этнических процессов), совершенствования методов прогнозирования и т.д. В этом плане монография В.П. Кривоногова является очень интересным, многоаспектным, ярким и неординарным исследованием, сочетающим этнографические и социологические методы, решающим серьезные проблемы, сделанным на высоком профессиональном уровне.

стр. 157

Постоянный адрес данной публикации: