М., Изд. фирма "Вост. лит-ра", 1999, 320 с.

(c) 2001

В.Э. Молодяков опубликовал шесть книг и более сотни статей по геополитике, политической и интеллектуальной истории Японии, истории международных отношений, а также по истории русской философии и культуры. Его отличают широта кругозора при подходе к исследуемым проблемам и подлинный энциклопедизм, нечасто встречающийся в наше перенасыщенное информацией время.

В новой книге В.Э. Молодяков сосредоточил внимание преимущественно на событиях от "реставрации Мэйдзи" (1868) до начала войны на Тихом океане (1941), анализ которых он осуществляет на основе концепции консервативной революции. Давно получившая признание в европейской и американской историографии, она пока еще мало применима в российской науке. Поэтому удачный опыт ее использования в рецензируемой монографии для изучения и переосмысления ключевых проблем современной истории особенно ценен.

Во Введении автор четко определяет свою задачу, "исходя из концепции консервативной революции, попытаться дать цельное, непротиворечивое и адекватное происходившему истолкование идеологических и философских учений и политических процессов, которые оказали решающее воздействие на ход японской истории XIX- XX вв., а также рассмотреть "случай Японии" в рамках мировой консервативно-революционной парадигмы" (с. 5).

До сих пор консервативная революция рассматривалась как феномен исключительно европейской (преимущественно германской) истории. Действительно, само это понятие появилось, точнее вербализовалось, в Германии 1920-х годов, но на основании общеевропейской традиции, насчитывающей не одно столетие. Прежде чем переходить к рассмотрению собственно японской истории в консервативно- революционной перспективе, автор в первой главе дает краткий, но исключительно содержательный аналитический обзор основных консервативно-революционных или близких к ним политических и философских учений. Начинается эта впечатляющая панорама с Германии, с анализа идей и деятельности главных теоретиков консервативной революции А. Меллера ван ден Брука, О. Шпенглера, К. Шмитта, О. Шпанна, Э.Ю. Юнга, а также примыкающих к ним "слева" национал-большевиков Э. Никиша и Э. Юнгера, диссидента национал- социализма О. Штрассера и даже... Геббельса, воззрения которого (особенно на Россию и русскую революцию) в 20-е годы заметно отличались от того, что позднее провозглашала руководимая им нацистская пропаганда.

В.Э. Молодяков не ограничивается Германией и показывает бытование этих идей в Италии (Ю. Эвола), Испании (Хосе Антонио Примо ди Ривера, основатель "Испанской фаланги" и сын диктатора 20-х годов), Румынии (К. Кодряну и "Легион Михаила Архангела"), Франции (М. Баррес, Ш. Моррас, П. Дрие ля Рошель, Р. Бразийяк, Л. Ребатэ) и России (К. Леонтьев, В. Брюсов, сменовеховцы и евразийцы). Эти имена - с учетом всех их различий - автор представляет как части единого целого. Анализ его основан на тщательном изучении многочисленных первоисточников, сочинений теоретиков и идеологов консервативной революции, а не позднейших толкователей и критиков, что делает его особенно ценным.

Глубокая и содержательная сама по себе первая глава является и концептуальным введением в монографию. Далее автор предпринимает комплексное исследование таких ключевых проблем японской истории, как деятельность "школы национальных наук" (когугакуха) в XVIII- XIX вв. и формирование японской национальной идеи (гл. II); духовные и идеологические основы императорской системы (гл. III); эволюция японского национализма после "реставрации Мэйдзи" (гл. IV); подробно рассматривает взгляды и деятельность виднейших философов, идеологов и политиков тех направлений, которые можно квалифицировать как консервативно-революционные (гл. V, VI, VII). Наиболее весомым вкладом В.Э. Молодякова в отечественное востоковедение мне представляется новаторская, в чем-то, может, неожиданная, но мотивированная и вполне адекватная оценка "реставрации Мэйдзи" как консервативной революции, а также применение (впервые в отечественной и мировой науке) теории "интегральной традиции" французского философа Р. Генона к духовной и интеллектуальной истории Японии.

стр. 214

Для автора не существует никакого "единственно верного" учения, поэтому его трудно отнести к какой-либо школе в науке. Согласно известному выражению Пастернака, он мыслит "вне школ и систем", не связывая себя их рамками. Разумеется, это не значит, что его методология ни на чем не основана - напротив, она имеет комплексный характер и опирается на многие идеи и учения, включая концепции Р. Генона, А.Ф.Лосева, М. Элиаде, Л.Н. Гумилева и др. Но это не эклектика, поскольку автор, рассматривая совершенно разные, порой далекие друг от друга явления, стремится в каждом случае найти к нему наиболее адекватный подход, хотя, возможно, это не удается ему в полной мере. Критики в адрес предмета исследования в его книге нет - автор сознательно отказывается от этого, предоставляя читателям полную свободу суждений и оценок на основании приведенного им материала. Замечу, что, несмотря на наличие критики в адрес своих предшественников-ученых, порой довольно суровой, в книге нет того нигилистического отношения к советской историографии, которое свойственно сегодня многим пишущим об истории. Научная добросовестность и объективность автора несомненны, хотя некоторые его личные симпатии и антипатии иногда заметны, особенно когда речь идет о конкретных людях.

Книга В.Э. Молодякова ценна и интересна не только как "история идей", но и как "история людей", породивших эти идеи. В монографии даны яркие портреты многих ключевых фигур японской истории: философов, идеологов, политиков, генералов, заговорщиков. Среди них философ Окава Сюмэй (можно сказать, главный герой монографии), генерал Араки Садао, полковник Хасимото Кингоро. Русскому читателю многие из них известны лишь в отрицательном контексте - как "махровые реакционеры", "фашисты", "ультранационалисты" и т.п. Автор книги рассказывает о них, анализирует их деятельность, но не обличает, как, впрочем, и не хвалит - к "апологетам" его никак не отнесешь.

Еще одна важная особенность книги в том, что она ведет к "растабуированию" прошлого в нашем восприятии. Объективному изучению и анализу консервативной революции (главным образом германской) долгое время мешал тот факт, что некоторые ее идеи и лозунги были подхвачены национал-социалистами и использованы ими в своих целях. На этом основании всех консервативных революционеров объявляли "предтечами Гитлера" или "идеологами японского милитаризма", что исключало возможность их сколько-нибудь положительной оценки и "политически корректных" суждений о предмете.

В.Э. Молодяков без малейшей предвзятости подходит и к консервативной революции, и к национал-социализму, анализирует их идеи, эволюцию их взаимоотношений, черты сходства и различия. В результате этого в книге убедительно показано, как Гитлер извратил идеи консервативных революционеров и расправился с самими "предшественниками": Э.Ю. Юнг убит нацистами, О. Шпанн и Э. Никиш посажены в концлагерь, О. Шпенглер и К. Шмитт официально подвергнуты резкой критике. Судьба ведущих японских консервативных революционеров оказалась не лучше: Кита Икки расстрелян, Окава Сюмэй сидел в тюрьме, Накано Сэйго доведен властями до самоубийства, а их грандиозные замыслы и планы потерпели крушение в борьбе с жестким экстремизмом милитаристских кругов, которые привели страну к войне и тотальной катастрофе. И возлагать на консервативных революционеров ответственность за это, как и за зверства нацистов, разумеется, никак нельзя.

Жанр рецензии обязывает указать и на недостатки книги, которых, на мой взгляд, немного. В аналитическом обзоре консервативно- революционных идей и движений следовало бы подробнее остановиться на евразийцах и сменовеховцах, и, вообще, расширить его русскую часть. При анализе учения "школы национальных наук" недостаточно полно рассмотрены взгляды последнего классика этой школы Хирата Ацутанэ, что особенно заметно в сравнении с анализом философии его предшественника Мотоори Норинага. В книге убедительно показана роль аграрного кризиса в Японии на рубеже 20-30-х годов как катализатора националистических и экстремистских движений, но экономический аспект истории японской консервативной революции только намечен. Есть и некоторые фактические неточности (например, Радж Бехари Бос спутан с Субхас Чандра Босом).

Насыщенная фактическим материалом и большим количеством имен, книга тем не менее читается легко. Она может быть интересна не только специалистам, но и любителям истории, и ценителям научной прозы. Не содержа готовых ответов на вопросы, она требует от читателя определенных усилий мысли, которые в полной мере будут вознаграждены по ее прочтении.

Постоянный адрес данной публикации: