Внутренняя политика России середины XVIII в. нередко характеризуется как бесцветный период между двумя блестящими царствованиями - Петра I Великого, умершего в 1725 г., и Екатерины II Великой, царствовавшей в 1762 - 1796 гг., - как эпоха социально-политической летаргии, нарушаемой лишь время от времени шумом дворцовых переворотов.

Екатерина II и ее сотрудники - панегиристы старались утвердить мнение, будто именно она - истинная наследница Петра I, продолжательница его дел. "Petro primo Catharina secunda" - велено было выбить на пьедестале памятника Петру I в Петербурге (знаменитый "Медный всадник" работы Фальконе). В предназначенных зарубежному читателю апологетических публицистических сочинениях ("Антидот" и др.), в письмах зарубежным корреспондентам (Вольтеру, Дидро, Гримму и др.), в своих "Мемуарах", в законодательных актах, в журнальных материалах славолюбивая императрица изображала Россию полуварварской страной, которая так бы и продолжала коснеть в невежестве, постепенно все более забывая о начинаниях Петра I, если бы ее не спасло провидение, пославшее просвещенную монархиню в лице ученицы европейских мыслителей.

Подобные представления сравнительно легко утверждались в сознании людей XVIII в., ибо тогда исторический процесс сводили преимущественно к государственно-политической истории, а историю государства - к истории государей и видных государственных деятелей. И в "Век просвещения" ("Siecle de la Lumiere") придавали особое значение деятельности тех монархов, которые показали себя реформаторами, обнаружили способности и склонности к законодательству и публицистике.

Эти представления закреплены были сочинениями историков и публицистов XIX в., хотя крупнейший из русских историков середины прошлого столетия С. М. Соловьев в фундаментальном труде "История России с древнейших времен", основанном на изучении архивных материалов (а еще прежде него - С. В. Ешевский), привел много фактов, свидетельствующих о несостоятельности таких суждений. В закреплении унаследованного от XVIII в. и казавшегося традиционным взгляда на события политической истории середины этого столетия немалую роль сыграл В. О. Ключевский, занявший кафедру Соловьева в Московском университете. Блистательно написанный им "Курс русской истории" - самое популярное историческое сочинение в среде русской интеллигенции конца XIX - начала XX в., оказавшее большое влияние и на русскую и на зарубежную историческую мысль, Ключевский рассматривал

стр. 42

период с 1725 по 1762 г., как "эпоху дворцовых переворотов" и характеристике их уделил основное внимание, изображая события тех лет. Подобные взгляды воздействуют на представления о том времени вплоть до наших дней (правда, чаще всего не непосредственно, а через труды учеников Ключевского и ученых последующих поколений). Это особенно явственно обнаруживается в сочинениях обобщающего типа, в учебных пособиях в нашей стране¹ и за рубежом.

Однако еще в начале нынешнего столетия появились монографические исследования, имеющие прочную архивную источниковую базу, которые побуждали иначе взглянуть на долго бытовавшую характеристику политической истории и истории общественной мысли и культуры середины XVIII века² . Это труды А. Е. Преснякова о Сенате - высшем государственном учреждении той поры³ , Ю. В. Готье - об областных реформах и учреждениях, А. Н. Бенуа и др., - о культуре и искусстве, книги и статьи о развитии науки и прежде всего о Ломоносове.

Начало пересмотру взглядов, казавшихся традиционными, положили в середине 1940-х годов исследования Н. Л. Рубинштейна⁴ , а также книга Я. Я. Зутиса⁵ , в которой вопросы внутренней политики России рассматривались на фоне явлений истории Центральной и Западной Европы XVIII века. С. М. Троицкий углубленно изучал финансовую политику (как еще прежде С. Я. Боровой) и формирование бюрократии; М. Я. Волков - таможенную политику русского абсолютизма, А. И. Комиссаренко - секуляризационную реформу. Существенно расширились наши представления о классовой борьбе и в деревне, и в городе (исследования П. К. Алефиренко, Е. И. Заозерской, В. В. Мавродина, Н. Н. Покровского и др.), о путях развития русского города в XVIII в. (исследования Ю. Р. Клокмана, П. Г. Рындзюнского и др.), о развитии сельского хозяйства, промышленности, торговли (исследования Н. Л. Рубинштейна, С. Г. Струмилина, Б. Б. Кафенгауза, Н. И. Павленко, В. К. Яцунского, Е. И. Индовой, А. Л. Шапиро, М. Я. Волкова, Л. В. Милова и др.), демографии (исследования В. М. Кабузана и др.), развитии экономической мысли (исследования И. С. Бака и др.). Изданы труды о военно- организационной деятельности правительства и внешней политике 1750 - 1760- х годов (Л. Г. Бескровного, Н. Н. Коробкова и др.). В самое недавнее время о политической истории середины XVIII в. вышла монография Е. В. Аиисимова. Появились солидные исследования о культуре России середины XVIII в. - развитии науки, деятельности Академии

¹ Основная литература - по середину 1960-х годов - охарактеризована в обстоятельной обзорного характера историографической статье С. М. Троицкого (Троицкий С. М. Историография "дворцовых переворотов" в России XVIII в. - Вопросы истории, 1966, N 2; см. также: его же. Россия в XVIII веке. М. 1982).

² Среди наиболее ранних и важных в этом плане работ можно назвать книгу историка права В. Н. Латкина "Законодательные комиссии в России в XVIII столетии" (т. I. СПб. 1887).

³ Выдающееся исследование А. Е. Преснякова "Правительствующий Сенат в царствование Елисаветы Петровны" (в кн.: История Правительствующего Сената за двести лет. 1711 - 1911. СПб. 1911) основано на изучении книг и журналов заседаний Сената, дел генерал-прокурора и других. Архивные выписки ученого хранятся в его личном фонде в архиве ЛОИИ (см. Чирков С. В. Обзор архивного фонда А. Е. Преснякова. - Археографический ежегодник за 1970 год. М. 1971, с. 312). Исследования Преснякова по другим периодам истории приобрели широкую известность, значение же исследования о XVIII веке явно недооценено: труд этот не сочли нужным охарактеризовать ни Л. В. Черешшн (см. Черепнин Л. В. Об исторических взглядах А. Е. Преснякова. В кн.: Исторические записки. Т. 33), ни С. М. Троицкий в упоминавшемся историографическом обзоре.

⁴ Рубинштейн Н. Л. Уложенная комиссия 1754 - 1766 гг. и ее проект нового Уложения "О состоянии подданных вообще". - В кн.: Исторические записки. Т. 38; см. также: его же. Крепостное хозяйство и зарождение капиталистических отношений в XVIII в. - Ученые записки МГУ, вып. 87, история СССР, 1946; Ковалев И. В. Материалы по социально-экономической истории России XVIII в. в рукописном наследии Н. Л. Рубинштейна. - Археографический ежегодник за 1085 год, М. 1986.

⁵ Зутис Я. Я. Остзейский вопрос в XVIII в. Рига. 1946.

стр. 43

наук, основании Московского университета (труды М. Н. Тихомирова, Н. А. Пенчко, М. Т. Белявского и др.), Академии художеств, русского театра, о развитии науки, литературы⁶ , изобразительных искусств, о демократической интеллигенции (книга М. М. Штранге и др. работы). Привлекли внимание историков и характерные черты идеологии и политики "просвещенного абсолютизма" (работы Н. М. Дружинина, Б. Б. Кафенгауза, П. Н. Беркова, Г. А. Новицкого, М. Т. Белявского, И. А. Федосова и др.) и особенности его русского варианта.

Выводы и наблюдения недавних исследований по истории России, в сопоставлении с результатами недавних же исследований по истории других европейских стран в XVIII в. позволяют расширить и одновременно уточнить наши представления о "типологии" явлений "просвещенного абсолютизма" ("Despotisme eclaire" "der aufgekrlarte Absolutismus", "Despotismo ilustrado").

Политика т. н. просвещенного абсолютизма характерна для истории стран со сравнительно медленным развитием капиталистических отношений и отличающихся длительностью сохранения дворянством не только политических, но и экономических преимуществ и привилегий. Эта политика выражалась в проведении ряда реформ, способствовавших ликвидации наиболее архаических институтов феодализма и в известной мере делавших шаг в сторону буржуазного развития, распространения культуры и секуляризации общественной жизни. Но основной задачей преобразований было сохранение феодально-абсолютистского строя и господствующего положения дворянства в стране. Таким образом, субъективно эта политика была призвана консервировать старые порядки, хотя объективно подчас ускоряла их отмирание и упрочение капиталистических отношений⁷ .

Эпохой "просвещенного абсолютизма" в Западной и Центральной Европе историки обычно признают время примерно со второй четверти XVIII в. до Французской буржуазной революции конца XVIII века. В вопросе о датировке "периодов просвещенного абсолютизма" в России нет единства мнений. Есть некоторые основания связывать начальный период "просвещенного абсолютизма" в Европе с деятельностью Петра I. Во всяком случае, признавать его начальной датой в России время вступления на престол Екатерины II кажется необоснованным. В России черты, характерные для форм политики и идеологии "просвещенного абсолютизма" второй половины XVIII в., явственно обнаруживаются уже при правлении дочери Петра I Елисаветы Петровны (1741 - 1761 гг.), особенно в 1750-е годы, и Петра III (1761 - 1762 гг.), т. е. еще до царствования Екатерины II. О формировании этих черт в доекатерининское время и пойдет речь в статье, опирающейся в значительной степени на ранее опубликованные работы автора⁸ .

⁶ Особенно важна в изучаемом плане книга П. Н. Беркова "Ломоносов и литературная полемика его времени. 1750 - 1765" (М. - Л. 1936) и труды Г. А. Гуковского.

⁷ См.: Шмидт С. О., Гутнова Е. В., Исламов Т. М. Абсолютизм в странах Западной Европы и в России (Опыт сравнительного изучения). - Новая и новейшая история, 1985, N 3. В статье (ставшей основой доклада на XVI Международном конгрессе исторических наук в Штутгарте, в 1985 г.) названа основная отечественная и зарубежная литература.

⁸ Шмидт С. О. Внутренняя политика царизма в 1725 - 1762 гг. М. 1962; Проект П. И. Шувалова 1754 г. "О разных государственной пользы способах". - Исторический архив, 1962, N 6 (вводная статьи и подготовка текста С. О. Шмидта); Schmidt S. O. La politique interieure du tsarisme an milieu du XVIII^е siecle. - Annales. Economies. Societes. Civilisations, P., 1966, N 1, pp. 95 - 110; Шмидт С. О. Внутренняя политика России времен Ломоносова. В кн.: М. Л. Ломоносов и значение его деятельности для развития просвещения. Тезисы докладов Всесоюзной научно-практической конференции. Архангельск. 1986; его же. Политика "просвещенного абсолютизма" в России середины XVIII в. В кн.: Россия и Испания: историческая ретроспектива. М. 1986.

стр. 44

Для периода 1725 - 1762 гг. распространенное в исторической литературе определение "эпоха дворцовых переворотов" кажется точным и удачным, если обращаться лишь к событиям политической истории тех лет, которые ярче всего отразились в свидетельствах (особенно иностранцев), были как бы на поверхности явлений, - и не учитывать при этом более глубинных факторов, определявших перспективы исторического развития (значение их нередко остается не осознанным современниками и делается понятным иногда много лет спустя). За 37 лет от смерти Петра I до воцарения Екатерины II на российском престоле сменилось шесть государей. Двое из них были лишены престола силой и позже убиты (Иван VI и Петр III). Годы 1725 - 1796 можно назвать также периодом правления женщин и детей. За это время один раз - и то лишь в течение полугода - во главе Российской империи находился совершеннолетний мужчина - Петр III, но это был человек, видимо, недостаточно подготовленный к самостоятельной государственной деятельности. Более двух лет государем был мальчик Петр II (внук Петра I) и около года - грудной младенец Иван VI. Колоссальное влияние в этих условиях не только на придворную жизнь, но и на государственное управление приобретали "сильные люди" - временщики, подчас соединявшие в своем лице фаворитов и государственных деятелей ("действовала более сила персон, нежели власть мест государственных", - отмечал позднее известный "прожектер" и дипломат Никита Панин)⁹ . Падение таких людей тоже напоминало дворцовые перевороты.

Но важнее подчеркнуть отмеченную В. И. Лениным легкость этих переворотов¹⁰ . Характерная их всех черта - деятельное участие гвардии, бывшей одновременно и личной охраной государей и аристократическими воинскими частями. Гвардия, возникшая при Петре I, как бы олицетворяла собой верхушку российского дворянства, а союз ее с государем выражал единство высшего сословия и верховной власти. Этим в значительной степени объясняется "мирный" характер дворцовых переворотов XVIII в., отличающий их от дворцовых переворотов конца XVII в., когда значительною силой, на которую мог опереться претендент на престол, были стрельцы, тесно связанные с горожанами и потому опасные дворянству. Гвардейцы (полки или роты), совершавшие переворот, обычно первыми получали "монаршие милости" нового царствования - прежде всего щедрые денежные и земельные пожалования.

В то же время дворцовые бури мало касались бюрократии, даже высшей, которая вырастала в главную политическую силу формирующейся "чиновничье-дворянской монархии"¹¹ . Бюрократия - характерная черта русского абсолютизма уже в XVIII веке. Российская бюрократия со времени своего возникновения, в период русского самодержавия "с боярской Думой и боярской аристократией"¹² была теснейшим образом связана с классом феодалов¹³ . Это в известной мере предопределяло и особенности и замедленность эволюции абсолютной монархии в России в буржуазном направлении.

Высшее и даже среднее чиновничество - и в центре и на местах - состояло тогда в основном из дворян-землевладельцев. Чиновники, так же как высшие и средние офицеры армии и флота, являлись выразителями

⁹ Цит. по: Ключевский В. О. Соч. Т. V. М. 1958, с. 70.

¹⁰ Ленин В. И. ПСС. Т. 37, с. 443.

¹¹ Там же. Т. 20, с. 121.

¹² Там же. Т. 17, с. 346.

¹³ Шмидт С. О. О дьячестве в России середины XVI века. В кн.: Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. М. 1963; Шмидт С. О., Князьков С. Е. Документы делопроизводства правительственных учреждений России XVI - XVII вв. М. 1985; Schmidt S. O. Les diaks dans la Russie de la Seconde moitie du XVI-e siecle. In: Histoire sociale, sencibilites collectives et mentalites. P. 1985.

стр. 45

прежде всего интересов дворянства. "Табель о рангах", утвержденная при Петре I, приравняла гражданскую службу к военной. Ранее лишь военная служба признавалась достойной столбового дворянина (имеющего родословный столбец - "столп", внесенный в родословные книги), что способствовало развитию социального мироощущения, характерного и для европейского рыцарства. Со второй же четверти XVIII в. чин постепенно вытесняет "породу". "Стали не роды почтенны, но чины и заслуги и выслуги"¹⁴ , - с горечью отмечал известный публицист и историк князь М. М. Щербатов - современник Екатерины II, подчеркивая это как характерную черту времени, еще предшествовавшего ее царствованию. Это нашло отражение и в проектах кабинет-министра 1730-х годов А. П. Волынского, который полагал необходимым везде ввести дворянство "в чины канцелярские" и обучать "молодое шляхетство разным наукам и правам гражданским"¹⁵ .

Представления о целесообразности и важности бюрократической регламентации образа жизни, о существенном значении самой системы бумажного делопроизводства достаточно крепко проникают в сознание дворянства, во всяком случае, его верхов и лиц, связанных с канцелярской службой. Это становится заметным и в организации управления имениями, где все более проявляются элементы канцелярского бюрократизма. Такое управление в миниатюре напоминало управление государственной территорией или учреждением. В помещичьи наказы ("инструкции") приказчикам привносился опыт государственной службы землевладельцев. В более или менее крупных земельных владениях действовали свои законы регламентации жизни крепостных, распорядка хозяйственной деятельности, подражающие общегосударственным законам¹⁶ . Такое сходство было естественным, так как основные задачи и общегосударственного законодательства и юридических опытов отдельных землевладельцев-крепостников одинаковы - держать в узде трудовое население с помощью достаточно разработанных норм принуждения большинства меньшинством.

После устранения юридических различий между вотчиной, т. е. наследственными земельными владениями, и поместьем - земельными владениями, пожалованными под условием службы, и превращением всех этих владений в наследственные, и с постепенным освобождением - в той или иной мере - их хозяев от обязательной службы, формальные внутри-сословные перегородки внутри дворянства, унаследованные от средневековья, утрачивали свое значение. Положение дворянина в обществе определялось теперь не происхождением его, не службой предков, а прежде всего имущественным положением и личным положением на служебной лестнице - "выслугой". К середине XVIII в. интересы немногочисленной фамильной знати (потомственной аристократии) уже мало чем отличались от обще дворянских. Уделом "фамильных" людей постепенно становится чаще всего безобидная для правительства оппозиция, все более растворявшаяся в далеких от действительности "прожектах" опальных вельмож, беспомощном злопыхательстве в гостиных помещичьих усадеб и в разоблачительных "мемуарах"

То было время непрерывного роста привилегий дворянства и усиления крепостного права, распространения "вширь" (на новые территории страны и на новые категории населения) крепостничества, зачастую фактически приравненного к рабству. Эти два процесса теснейшим образом взаимосвязаны - увеличению прав дворянства и прежде всего устране-

¹⁴ О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. Факсимильное издание. М. 1983, с. 80.

¹⁵ Готье Ю. В. "Проект о поправлении государственных дел" Артемия Петровича Волынского. - Дела и дни, 1922, кн. 3, с. 23.

¹⁶ Кондрашова Л. И. Малоизвестные помещичьи наказы управителям XVIII века. - Труды МГИАИ, 1957, т. 10.

стр. 46

нию ограничений в его распоряжении крепостными людьми сопутствует облегчение служебных обязанностей дворянства. Преемственность социальной политики (которую нетрудно проследить и по памятникам законодательства), а не смена лиц у власти составляет основу политической истории тех лет - от кончины Петра I до конца XVIII в., включая и царствование Екатерины II, которое признавали тогда "золотым веком" в истории русского дворянства.

Все возраставшая эксплуатация крестьян и городских низов вызывала сопротивление трудящихся в различных формах, вплоть до массовых выступлений. Это приводило к еще большему укреплению чиновничества и армии, росту бюрократического аппарата, определяло и законодательную деятельность правительства и характер дворянских проектов ("прожектов").

При этом крепостники старались использовать в интересах своего класса "просветительство" в форме идеологии "просвещенного абсолютизма". Под "общим благом", "общенародным благом" подразумевалось обще дворянское благо, а буржуазную, по существу, фразеологию "Века просвещения" "прожектеры" пытались приспособить для оправдания беззаконий деспотизма и насилий крепостничества. Эти черты, явственно обнаруживаемые в период правления Екатерины II и в ее личной деятельности и соответственно отмеченные историками, не менее заметны и в предшествующие десятилетия, особенно в 1750-е годы.

К середине XVIII в., т. е. до восшествия на престол Екатерины II, произошли существенные изменения и в экономике страны, связанные своим происхождением в определенной мере и с последствиями реформ Петра I. Все явственнее обнаруживаются черты капиталистических отношений, в которые втягивается и дворянство. Дворяне - особенно верхушка столичного придворного дворянства - становятся заинтересованными в монополизации всех видов хозяйственной деятельности, связанных с эксплуатацией земли и крепостных крестьян, владение которыми остается дворянской привилегией. Среди вельмож в 40 - 50-е годы наблюдается своего рода промышленная горячка (что выяснил еще в конце XIX в. А. С. Лаппо-Данилевский)¹⁷ . Сановники делаются владельцами заводов и держателями крупных промыслов, организаторами торговых компаний, добиваются для себя монопольного права на торговлю определенными товарами. Торговлей, винокурением, даже откупами занимались и менее богатые помещики. В имениях возникали заводы и фабрики.

Дворянству в целом как классу было выгодно развитие промышленности и торговли в стране. В этом видело оно, употребляя слова К. Маркса о Центральной Европе XVIII в., необходимые предпосылки как для национальной мощи, так и для собственного великолепия¹⁸ . Важно отметить, что экономическую политику послепетровского времени (несмотря на отступления от намерений Петра I и некоторое снижение темпов экономического развития в первые десятилетия после его кончины) не следует рассматривать как "экономическую реакцию"; она была, по существу (что показано в трудах П. Г. Любомирова, Б. Б. Кафенгауза, Н. Л. Рубинштейна, Н. М. Дружинина и др.), продолжением и развитием петровской политики.

Все заметнее ощущался и экономический вес складывавшегося класса буржуазии (остававшегося при этом средневековым сословием купечества). Политическая сила феодалов по-прежнему была намного значительней, чем у буржуа. Разбогатевшие буржуа (крупные мануфактуристы, откупщики) стремились прежде всего проникнуть в эту привилегированную среду. Наблюдается процесс одворянивания, аноблирования верхушки русской буржуазии. Однако места в рядах "благородного дворянства"

¹⁷ Лаппо-Данилевский А. С. Русские промышленные и торговые компании в 1-й половине XVIII в. СПб. 1899.

¹⁸ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 4, с. 308.

стр. 47

в те годы сумели добиться лишь очень немногие выходцы из других общественных слоев¹⁹ .

Характерная всеевропейская черта идеологии и политики "просвещенного абсолютизма" - тенденция к секуляризации и земель, и мышления. Это обнаруживается в государственных проектах 1750-х годов, в заметном уменьшении влияния высшего духовенства на правительственную деятельность, в организации высшего образования (в созданном в 1755 г. первом в России Московском университете не было богословского факультета), в распространении сочинений, чуждых догмам православия.

Имели место и значительные начинания в области культуры. Продолжались задуманные при Петре I географические и этнографические экспедиции, изучавшие Северный Ледовитый океан, Камчатку, Сибирь, Зауралье, развернулась многообразная деятельность В. Н. Татищева, а затем великого Ломоносова - ученого всесторонних интересов, во многом опередившего современную ему науку на десятилетия вперед. Он был и крупнейшим организатором науки, заботился о подготовке отечественных ученых, уверен был в том, что "может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать"²⁰ .

В те годы становятся регулярными научные заседания, доклады в Академии наук, распространение экономико-географических и даже исторических анкет, выходят периодические научные издания. Среди членов Академии наук были и видные иностранные ученые (это еще традиция Петра I); постоянными стали связи с зарубежными деятелями культуры - Вольтер пишет "Историю России при Петре Великом" ("Histoire de la Russie sous Pierre le Grand"), материалы для которой ему подбирают в Академии наук в Петербурге. Переводятся сочинения со многих иностранных языков. Появляются сатирически-просветительские журналы - предтечи знаменитых журналов рубежа 1760 - 1770-х годов.

Середина XVIII в. - время создания русского театра, развития русской драматургии, время создания Академии художеств, начала деятельности выдающихся архитекторов, живописцев, скульпторов - и русских и приезжих. Именно с середины века русские наука и искусство утверждаются в русле европейской культуры того времени; более того, французский язык становится языком двора и круга дворянства и интеллигенции.

Таким образом, историю России середины XVIII в., даже если попытаться как бы вычленить внутреннюю политику, отнюдь нельзя сводить преимущественно к истории дворцовых переворотов. Это время интенсивного государственного и культурного строительства и годы успешной внешней политики - победоносной для России Семилетней войны с Пруссией Фридриха II, дальнейшего развития военных традиций времени Петра I, начала деятельности Румянцева и Суворова, формирования школы русского военного искусства второй половины XVIII века.

Елисавета Петровна (или, как ее называли, Елисавет) как государственный деятель была не менее бесцветна, чем ее предшественницы на троне. Фаворитам императрица уделяла больше внимания, чем правительственной деятельности. Но она была "дщерь Петрова" (слова Ломоносова) и склонна была казаться олицетворением возврата к активной национальной внутренней и внешней политике, покровительствовала прожектерству в области государственного устройства и начинаниям в области культуры. Новые преобразования в годы ее царствования подавались как выполнение "заветов" Петра I, однако в целом они в большей мере сводились не к воскрешению отцовских намерений, а к частичной реализации шляхетских пожеланий 1730-х годов (охарактеризованных

¹⁹ Павленко Н. И. Одворянивание русской буржуазии в XVIII в. - История СССР, 1961, N 2.

²⁰ Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. Т. 8. М. - Л. 1959, с. 206.

стр. 48

в последние годы в работах Г. А. Протасова, Е. В. Анисимова, А. И. Юхта и др.).

Елисавета вернула формально главенствующее положение в государстве Сенату, состав которого пополнялся влиятельными сановниками, причем русскими, в отличие от немцев-вельмож времени бироновщины. То, что виднейшими временщиками при Анне были иностранцы, а "первостатейный" по положению русский человек - Волынский был казнен, придавало самой борьбе с бироновщиной противонемецкую окраску. Онемечение управления в стране и в армии, хищничество остзейцев возбуждали недоверие и к некоторым положительным сторонам петровских преобразований, сопряженным с деятельностью иноземцев или с усвоением иноземных образцов. Можно вполне понять пробуждение национального чувства и враждебное отношение достаточно широких общественных слоев к выскочкам - иноземцам, но объяснять именно этим перемены в правительственной линии было бы поверхностно, тут имелись более глубокие, социальные причины. Опасность возрождения боярской олигархии уже исчезла, и в то же время усиление влияния иноземцев, оттеснявших российское дворянство от вершин придворной и правительственной деятельности, могло стать поводом для широкого дворянского недовольства самодержавной властью, тем более что простой народ считал засилье иностранцев одной из главных причин своих бедствий.

Крепостнический произвол и угнетение работных людей в годы правления Елисаветы усилились. Указом 1742 г. запрещалось помещичьим крестьянам по своей воле вступать в военную службу. Еще более увеличивалась власть помещиков над их крепостными. В 1747 г. дворяне получили право продавать своих крепостных для отдачи в рекруты, что узаконяло торговлю людьми, и без того принявшую широкие размеры. Наконец, в 1760 г. помещики получили право ссылать "провинившихся" крепостных в Сибирь с зачетом казной их за рекрутов.

Елисавета не захотела, подобно своим предшественникам, передать право высочайшей подписи высшему учреждению (Екатерина I - Верховному Тайному совету, Анна - Кабинету), но в дела вмешивалась немногим больше, чем они, ограничиваясь изредка эффектными театральными появлениями на заседаниях Сената. Официальные бумаги и даже международные трактаты месяцами ждали ее подписи, а Сенат вынужден был издавать законы, на которые он только "уповал" получить согласие монархини. Неглупая от природы, хотя и малоосведомленная о ходе государственного управления, Елисавета нередко поручала близкие по смыслу дела людям, придерживавшимся разных точек зрения. Такие сановники, невольно контролируя друг друга, оберегали ее от односторонних решений, а главное - от возбуждения недовольства соперничавших при дворе группировок ("партий").

Хотя состав Сената в годы правления Елисаветы укреплялся наиболее видными сановниками, но он не стал средоточием важнейших государственных дел. Часть их с самого начала нового царствования поступала в личное ведение императрицы, при которой был восстановлен "Кабинет ее величества", сходный по характеру деятельности с Кабинетом Петра I. Сенат зависел от разнообразных проявлений личного начала в государственном управлении как в форме собственных действий императрицы, так и в виде поручений и полномочий, которых добивались у нее доверенные лица и учреждения. Так, совершенно независимы от Сената были и Коллегия иностранных дел, и Тайная канцелярия. Сенат был перегружен множеством второстепенных дел, часто совсем мелочных.

В конце 40-х и в 50-е годы особенно значительное влияние на правительственную деятельность приобрели Шуваловы, пользовавшиеся правом передавать в Сенат "повеления" императрицы; в конце царствования Елисаветы выдвинулись и Воронцовы. В связи с началом Семилетней войны в 1756 г. высшим правительственным органом стала Конференция

стр. 49

при высочайшем дворе в составе десяти человек - представителей разных придворных "партий" (П. И. и А. И. Шуваловы, А. П. и М. П. Бестужевы- Рюмины, М. И. Воронцов, Н. Ю. Трубецкой и др., председателем считалась императрица). По мысли ее инициатора канцлера А. П. Бестужева-Рюмина, на заседаниях Конференции должны были обсуждаться не только важные внешнеполитические и военные вопросы, ко и дела, касающиеся внутренней политики ("политической системы")²¹ . За Сенатом сохранялось практическое руководство государственным аппаратом в вопросах управления (вплоть до назначения воевод), финансов, торговли и т. д. и значение высшего суда.

Отрицательно сказывалась в работе государственных учреждений нехватка чиновников и в центре и на местах. Несмотря на внедрение норм бюрократического абсолютизма, в центральном управлении господствовали судебный произвол и волокита, процветали казнокрадство и взяточничество. Еще больше это было заметно в областном управлении, где невежество и кнутобойство местных властей и наезжавших "чинов" скорее напоминали о практике воеводского управления XVII в., чем об учено-бюрократическом законодательстве времени Петра I.

Середина XVIII в. - это продолжение времени дворянского "прожектерства", составления проектов ("способов") и частного характера (о введении новых должностей или налогов, изменении отдельных норм законодательства и т. д.) и планов серьезных государственных преобразований.

Большая часть правительственных начинаний конца 1740 - начала 1760-х годов в области законодательства, экономической политики, даже военного дела связана с именем П. И. Шувалова (1710 - 1782 гг.). Этот даровитый и инициативный государственный деятель был в те годы наиболее ярким представителем интересов верхов дворянства, занятого и торгово- промышленной деятельностью. Сделавшись богатейшим землевладельцем, он получил также винные откупа и монополию на торговлю табаком и лесом, китобойный, моржовый и рыбный промыслы на Севере, владел металлургическими заводами в Сибири, десятками тысяч крепостных.

Петр Шувалов, употребляя его собственное выражение, постоянно "обращался в государственных изобретениях". По словам современника, дом этого вельможи "наполнен был весь писцами, которые списывали разные от графа прожекты. Некоторые из них были к приумножению казны государственной,., а другие прожекты для собственного его графского верхняго доходу, как-то сало, ворванье, мачтовый лес и прочее"²² . В Шувалове сочеталась широта мысли (конечно, в рамках дворянской сословной ограниченности) со склонностью к мелочной бюрократической канцелярской регламентации, предпринимательский размах - со страстью к личному техническому изобретательству. "Беспрестанно в замыслах и беспрестанно в делах", - писал о Шувалове даже крайне нерасположённый к нему современник (М. М. Щербатов)²³ , справедливо обвинявший его в казнокрадстве, неумеренной роскоши и в жестоком преследовании личных врагов.

П. И. Шувалов принадлежал к окружению Елисаветы еще в ее юные годы, способствовал ее возведению на престол, достиг высших наград и гражданских и военных званий, "отличную стал иметь силу", "стал человеком весьма случайным и главным". Однако возможностью обсуждать и реализовывать свои многочисленные проекты он был обязан не столько

²¹ Наумов В. П. Вопросы внутренней политики в протоколах Конференции при высочайшем дворе и Императорского совета (1756 - 1762). - Археографический ежегодник за 1984 год. М. 1986.

²² Данилов М. П. Записки. Казань. 1913, с. 68.

²³ О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева, прил., с 113.

стр. 50

своему дарованию, даже не своему положению при дворе и в правительстве, а прежде всего родственным связям. Жена его - злоязычная и честолюбивая сплетница Мавра Егоровна - была наиболее приближенной придворной дамой императрицы, поверенной ее секретов, брат Александр стал главой Тайной канцелярии, а двоюродный брат Иван Иванович (с 1749 г.) - фаворитом императрицы²⁴ . Такого типа связи, определявшие реальный политический вес того или иного сановника., были важнейшими действующими пружинами политики того времени.

П. И. Шувалов и его сотрудники составили много проектов; часть их была осуществлена в правительственной практике. Классовая направленность его начинаний откровенно дворянская, однако в них уже сказываются изменения в социально-экономической жизни страны, свидетельствующие об усиливавшемся влиянии буржуазии. П. И. Шувалов "главной государственной силой" считал "народ, положенный в подушный оклад", и одну из задач своих проектов видел в приведении народа "в лутчее ево состояние". Крепостническое правительство было заинтересовано в некотором облегчении положения крестьян, в создании условий для воспроизводства крестьянского хозяйства, ибо на труде крестьян зиждилось благополучие помещиков, а правительству, употребляя слова К. Маркса (применительно к Пруссии XVIII в.), были нужны солдаты для армии и плательщики для казначейства²⁵ .

Декларирование заботы о "простом народе", пожеланий уменьшить "тягость народную" (выражение П. И. Шувалова) - характерная черта политики "просвещенного абсолютизма".

Среди задач государственного управления, особенно в годы Семилетней войны с Пруссией, значительное место занимали забота об упорядочении финансов, увеличении доходов и экономии в расходах. Усиление фискального гнета вместе с ростом феодальной эксплуатации вело наряду с другими причинами (частые неурожаи, войны, обременительный порядок сбора подушной подати, иногда с применением вооруженной силы, и т. д.) к разорению крестьян и посадского населения. Следствием этого была хроническая недоимка в течение всей второй четверти XVIII в. - особенно в годы бироновщины - и по подушной подати и по таможенным, кабацким и прочим сборам. Наличие недоимки вместе с ростом расходов (на содержание армии, проведение активной внешней политики, на царский двор), обгонявшим рост доходов, явились причиной постоянно возрастающего дефицита в бюджете.

В правящих кругах настойчиво искали путей ликвидации такого положения. Возникали различные финансовые проекты. Авторы их отказывались от мысли увеличить государственные доходы за счет повышения прямых налогов. Это могло бы вызвать повсеместные выступления крестьян, а в 30 - 50-е годы классовые противоречия в стране и так обострились, и волнения крестьян и работных людей не прекращались. Поиски способов увеличения государственных доходов шли преимущественно по трем направлениям: повышение размеров косвенных налогов и постепенная замена прямого обложения косвенным (это позволяло в какой-то мере маскировать усиление налогового бремени); использование монетной регалии; развитие торговли и промышленности. Все эти направления были подсказаны еще практикой времени Петра I и даже XVII века.

В 40 - 50-е годы инициатором активной политики повышения косвенных налогов и постепенной замены ими прямого обложения - подушной подати был П. И. Шувалов, составивший несколько проектов в обоснование и развитие своих идей - "разные способы изобретения доходу госу-

²⁴ О проектах и деятельности И. И. Шувалова, характерной для "Века просвещения", так же как и о деятельности П. И. Шувалова, см.: Анисимов Е. В. Россия в середине XVIII столетия. Борьба за наследие Петра. М. 1986.

²⁵ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 23, с. 743.

стр. 51

дарственного". Он предлагал постепенно заменять подушную подать соляным налогом, повысить цены на вино. В отличие от прожектеров предшествовавшего времени Шувалов считал возможным резко увеличить продажные цены на эти товары, что позволяло быстро получить значительные средства. Проекты эти были в значительной мере реализованы. Более того, правительство смогло в 1752 г. отказаться от невыплаченных денег за 1724 - 1747 годы. Это было выгодно и помещикам, которых закон обязывал уплачивать недоимки государству с крепостных их имений. Одновременно Шувалов усиленно продолжал практику перечеканки монеты и дополнительного выпуска серебряных и медных денег, что давало возможность правительству на время облегчить финансовые затруднения, не прибегая к чрезвычайным мерам (введение новых налогов, иностранные займы)²⁶ . Проект денежного передела Шувалов неслучайно подал в начале Семилетней войны вместе с проектом увеличения численности армии - из предполагаемой прибыли 5/6 должны были идти на военные нужды, 1/6 - на "замену подушного окладу". Выступая в 1760 г. с проектом перечеканки монеты, Шувалов рассчитывал на то, что прибыль пойдет на капитал нового банка, где богатые люди смогли бы брать на долгие сроки большие суммы для занятий сельским хозяйством, промышленностью и торговлей.

Торгово-предпринимательской деятельности дворян оказывалась всяческая поддержка. Этим, очевидно, в первую очередь и руководствовалось правительство, проводя таможенную реформу. Сложившаяся еще во второй половине XVII - начале XVIII в. таможенная система закрепляла в торговле преимущественно права посадского населения. Таможенное законодательство ограничивало рост торговли и промышленности не только у крестьян, но и у дворян. В условиях развития товарного производства в сельском хозяйстве, развития дворянской торговли и роста промысловых занятий дворянства таможенное обложение фактически стало налогами на класс феодалов, освобожденный от других видов обложения.

Дворянство не склонно было мириться с существующим обложением его торговых и промысловых операций, а также торгово-промышленной деятельности крестьян, за счет эксплуатации которых дворяне увеличивали свои доходы. Стремились дворяне, в частности, избавиться от пошлин, взимавшихся за продажу вина.

В сентябре 1752 г. Шувалов внес в Сенат проект, предусматривавший первоначально лишь ликвидацию внутреннего таможенного обложения крестьянской торговли. В окончательном виде проект по именному указу 20 декабря 1753 г. предусматривал отмену внутренней таможенной пошлины и 16 других видов сборов, ложившихся и на купеческую и на крестьянскую торговлю, а также на винокурение. С финансовой точки зрения суммы внутренних пошлин переносились на внешнюю торговлю путем повышения портовой пошлины с 3 - 5% цены товара до 13%, что требовало, в свою очередь, и перестройки внешней таможенной системы. Это был широкий проект перестройки таможенных порядков всей страны, в котором нашли отражение требования и дворянства, и крупного русского купечества, и мануфактуристов. В 1754 г. внутренние таможенные сборы были ликвидированы. Эти нововведения сказались в жестко-протекционистском Таможенном уставе 1755 года. Ставки тарифа были повышены в основном в тех случаях, когда это отвечало интересам мануфактуристов, и прежде всего дворян- предпринимателей (среди них едва ли не богатейшим был П. И. Шувалов).

Шувалов всячески старался обеспечить ведущую роль в торговле, а также основную долю доходов от промыслов и заводских предприятий именно дворянству. Но в силу объективных условий реформа Шувалова

²⁶ Подробнее см.: Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII веке. М. 1966.

стр. 52

получила в значительной мере буржуазный характер. Таможенная реформа 1753 - 1757 гг.²⁷ сыграла важную роль в ускорении складывания всероссийского рынка.

С этими реформами тесно связаны и проекты развития "коммерции". Широкие планы Шувалова в области дальнейшего развития торговли и промышленности нашли отражение в проекте 1758 г. о восстановлении Комиссии о коммерции, и еще прежде - в записке 1754 г. "О сохранении народа". Шувалов предлагал улучшить кредит, организовать сеть торговых консульств за границей, пересмотреть вопрос о казенных монополиях на торговлю некоторыми товарами. Прибыль, полученная от развития торговли и промышленности, опять же должна была частично пойти на замену подушного оклада, так как дальше повышать доходы казны за счет увеличения цен на соль и вино было уже невозможно.

Комиссия о коммерции была учреждена в 1760 г., к участию в ее работе привлекли и купечество. Организация ее сопровождалась указом "о дозволении всякому городу и купцу доносить свои предложения", что "к распространению купечества и коммерции полезно быть может". Предполагалось, в частности, что Комиссия будет особо "разсуждать" о способах распространения "коммерции российского купечества в чужестранные области"²⁸ . Шувалов был сторонником развития внешней торговли с активным внешним балансом, проводником взглядов представителей позднего меркантилизма, широко распространенных тогда и в России и в Западной Европе. Он полагал также целесообразным развивать прежде всего те отрасли промышленности и сельского хозяйства, которые дают товары для реализации на внешнем рынке. Был он сторонником и популярной уже тогда идеи промышленного протекционизма.

Хотя многие из проектов П. И. Шувалова, так же как и других дворянских "прожектеров" середины XVIII в. (Воронцовых, Д. В. Волкова, Б. Г. Юсупова, Ф. Сукина и др.), носили общий и подчас декларативный характер, их выдвижение свидетельствовало об усилившемся интересе дворянской экономической мысли к хозяйственным вопросам. Проекты находились в прямой связи с серьезными сдвигами в социально-экономическом состоянии страны и показывали желание дворянства приспособиться к развитию товарно- денежных отношений, использовать их для укрепления абсолютистского государства.

"Главным государственным членом" П. И. Шувалов считал именно дворянство, солидаризуясь в этом полностью с прожектерами 30-х годов. Много внимания он уделял вопросам упрочения политических и экономических привилегий дворянства, полагая необходимым не только укрепить и унифицировать самое систему центрального и местного управления в государстве, но и закрепить в ней положение дворянства. В первой половине 50-х годов были назначены новые руководители многих центральных и местных учреждений. Были приняты меры к выяснению числа созданных ранее следственных комиссий (в центральных и местных учреждениях) с целью скорейшего завершения их работы, произведен учет (перепись) всех чиновников. Это позволило выяснить, что хотя потомственные дворяне составляли и меньшинство среди бюрократии (1160 человек: из учтенных 5379, т. е. 21,5%), они преобладали среди чиновников высших разрядов, занимавших ключевые позиции во всех звеньях государственного управления, в армии и при дворе²⁹ . Чиновникам- недворянам было запрещено владеть землей и крестьянами, а на должности секретарей в местных учреждениях, облегчавших продвижение по служебной лестнице, а следовательно, и утверждение в рядах дво-

²⁷ Подробнее см.: Волков М. Я. Таможенная реформа 1755 - 1757 гг. В кн.: Исторические записки. Т. 71.

²⁸ Очерки истории СССР. XVIII век. Вторая половина. М. 1956, с. 263.

²⁹ Подробнее см.: Троицкий С. М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. формирование бюрократии. М. 1974.

стр. 53

рянства, назначались лишь дворяне³⁰ . (Людям недворянского происхождения становится труднее, чем при Петре I, достигнуть сколько- нибудь видного положения).

Подобно Волынскому, П. И. Шувалов предполагал в организованном порядке готовить кадры провинциальных чиновников из дворянства. Областное управление, по мысли Шувалова, должно было стать "училищем" для дворянских юношей, "упражняющихся в российской юриспруденции". В записке "О сохранении народа" он изъяснял, в частности, как устроить "приготовление людей к управлению губерниями, провинциями и городами, а через то приготовление людей к главному правительству"³¹ . Шувалов предполагал, что таким образом удастся создать стройную иерархию областных чинов, напоминающую в служебном отношении военную иерархию³² . При этом Шувалов тщательно оберегал дворянский состав этой замкнутой служебной касты, закрывая разночинцам доступ в нее даже на низшие должности³³ .

Одворянить полностью местный аппарат управления было, однако, невозможно - с увеличением вольностей дворянства, с оседанием помещиков в своих имениях уменьшалась их тяга к государственной службе. В то же время потребность в чиновниках все увеличивалась с дальнейшей бюрократизацией управления и упорядочением системы делопроизводства (а также организацией сбора данных социально-экономического порядка)³⁴ и число разночинцев по происхождению в среде чиновников (иногда даже сравнительно высоких категорий) неизменно возрастало. Но выслужившиеся чиновники получали личное, а часто и потомственное, дворянство и пополняли дворянское сословие (и нередко становились землевладельцами и обладателями крепостных крестьян). Это обеспечивало все-таки классовую однородность верхних слоев не только армии, но и бюрократии. А реальная концентрация власти была в руках немногих (около 150 чиновников) представителей сановной бюрократии.

Классово-дворянский подход Шувалова к современной ему социальной действительности явственно обнаруживается в составленных по его почину плане Генерального межевания и в "Проекте нового Уложения". Генеральное межевание должно было укрепить исключительное право дворянского землевладения. В изданной в 1754 г. инструкции предписывались меры к ликвидации недворянского землевладения, а помещикам по указу дозволялось просить о закреплении за ними наличных излишков земли, что в южных районах с обширными государственными пустошами приняло массовый характер. Однако межевание, несмотря на энергичные меры "государственного межевщика" П. И. Шувалова, продвигалось крайне медленно, так как требовавшаяся документальная проверка прав на землю оказалась невыгодной и многим помещикам, незаконно захватившим земельные участки.

³⁰ Демидова Н. Ф. Бюрократизация государственного аппарата абсолютизма в XVII - XVIII в. В кн.: Абсолютизм в России (XVII - XVIII вв.). М. 1964.

³¹ Цит. по: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. XII. М. 1964, с. 208.

³² П. И. Шувалов был автором проектов организации и военного обучения - он способствовал усовершенствованию организационной структуры армии и системы ее управления, модернизации артиллерии (Бескровный Л. Г. Очерки по источниковедению военной истории России. М. 1957, с. 180 - 183; его же. Русская армия и флот в XVIII веке. М. 1958; Шмидт С. О. Проект П. И. Шувалова о создании в России высшей военной школы (1755 г.). В кн.: Вопроси- военной истории России. М. 1969.

³³ Сходство предложений Волынского и Шувалова примечательно. Это наводит на мысль, что Шувалов мот быть знаком с проектом Волынского (в частности, по документам Тайной канцелярии, подчиненной его брату Александру).

³⁴ Подробнее см.: Черпов А. В. Государственные учреждения России в XVIII в. (законодательные материалы). М. 1960; Литва к Б, Г. Очерки источниковедения массовой документации XIX - начала XX в. М. 1979.

стр. 54

У П. И. Шувалова были широкие законодательные планы. Соборное уложение 1649 г. давно устарело, и уже в первой четверти XVIII в. верховная власть санкционировала разработку нового Уложения с учетом практики петровского законодательства. Пересмотр старых законов явно затягивался, и в марте 1754 г. повелено было императрицей Сенату в ответ на представление П. И. Шувалова "в преимущество перед прочими делами сочинить законы". Для "выработки полных и ясных законов" были созданы Главная комиссия при Сенате, а также 35 комиссий при отдельных ведомствах и учреждениях. Подготовка специальных материалов была возложена и на местные власти. Главная комиссия к лету 1755 г. разработала уже две части "новосочиненного Уложения" - "судную" ("О суде") и "криминальную" ("О розыскных делах и какие за разные злодейства и преступления кары, наказания и штрафы положены"), т. е. Уголовный кодекс.

Проектом Уложения предусматривалось введение правильно организованного и постоянного выборного дворянского представительства во всех областных учреждениях. При рассмотрении в общих областных учреждениях дел о купцах предполагалось присутствие и одного из членов магистрата. Сравнивая предполагаемую организацию дворянского и посадского представительства, легко убедиться, каков был удельный вес обоих сословий в государственном порядке тогдашнего общества.

Работа над третьей частью "О состоянии подданных" велась более медленно из- за отвлечения внимания руководителей Комиссии военными и международными делами и, главное, из-за той борьбы, которая развернулась между П. И. Шуваловым и поддерживавшей его группировкой (А. И. Глебов, Д. В. Волков), с одной стороны, Р. И. Воронцовым и Я. П. Шаховским - с другой. Однако к сентябрю 1761 г. третья часть считалась уже настолько разработанной, что Сенат постановил созвать депутатов для "слушания того... Уложения" - от дворян, и от купечества в декабре 1761 г. (съезжаться они начали лишь в январе 1762 г.). (Впоследствии все эти материалы поступили в Уложенную комиссию, созванную Екатериной II в 1767 г.; там же продолжали службу и сотрудники секретариата комиссии начала 60-х годов.)

В части Уложения "О состоянии подданных" четко был определен сословный строй общества с господствующим положением дворянства. Только дворяне получали право владеть мануфактурами с крепостными, только им разрешалось иметь винокурни, стекольные и "всяких металлов и минералов заводы". В то же время ограничивался доступ в среду дворянства выходцам из других сословий; дослужившимся до офицерских чинов разночинцам жаловалось не потомственное, а только личное дворянство, т. е. фактически отменялось одно из основных положений "Табели о рангах". Понятно, что в этом сугубо дворянском законодательном памятнике крестьяне рассматривались лишь как объект права, труд которых был источником существования для "благородного дворянства". О возможностях ограничения или регламентации крепостнической эксплуатации ничего, конечно, не было написано.

В то же время в проекте Уложения особо выделялись сословные права купечества. Торговлей и промыслами могли заниматься лишь те разночинцы, которые записаны в купечество, или же с разрешения купцов. Купцы освобождались от подушной подати и рекрутской повинности. Богатейшие купцы, связанные с внешней торговлей, получали особые привилегии. В программе П. И. Шувалова заметен некоторый отход от политики узкодворянских привилегий. Это, конечно, не отказ от дворянской политики, а более прогрессивное понимание задач дворянского государства в соответствии со складывавшимися новыми экономическими условиями.

Внутри правящей дворянской верхушки не было единства - особенно напряженной была борьба группировок Шуваловых и Воронцовых. Во-

стр. 55

ронцовы (братья Михаил Илларионович - с 1758 г. канцлер и Роман Илларионович - с 1760 г. председатель Уложенной комиссии) были противниками каких-либо уступок купечеству, и в переделанном к 1760 г. проекте Уложения содержалась программа дворянского наступления на купечество. Видимо, именно Воронцовы настояли на узаконении освобождения дворян от обязательной государственной службы, сформулированном в 22-й гл.: "Всему дворянству пользоваться вольностью и свободою ... на вечные времена и в потомственные роды". Настаивали они и на передаче церковных имуществ государству с их обязательной продажей в полугодовой срок дворянам - "таким людям, кто деревни имеет"³⁵ .

Группа Воронцовых, казалось бы, достигла перевеса, но из-за смерти Елисаветы Петровны (24 декабря 1761 г.), а затем и вскоре последовавшей смерти П. И. Шувалова рассмотрение этих вопросов было отложено. Важно заметить, однако, что разногласия Шуваловых и Воронцовых оставались лишь разногласиями внутри узкого дворянского круга, - те и другие были выразителями дворянских интересов, и спор шел лишь о том, какие именно реформы наиболее выгодны своему классу.

После смерти Елисаветы на престол вступил ее племянник под именем Петра III (сын одного из немецких герцогов, с 1742 г. в качестве престолонаследника живший в России), слепо преклонявшийся перед Фридрихом II прусским и его военной системой. Петр III захотел ввести в армию прусскую военную систему и окружил себя новой голштинской гвардией. Вопреки советам видных правительственных деятелей и наперекор дворянскому общественному мнению, он резко изменил курс внешней политики - прекратил успешные военные действия против Пруссии и даже предложил Фридриху II военную помощь. И это было сделано тогда, когда военные силы Пруссии казались исчерпанными, а международный престиж ее короля пал.

В сфере внутренней политики именем Петра III действовали сановники А. И. Глебов (назначенный генерал-прокурором Сената) и Д. В. Волков, а также Р. И. Воронцов. Они не только продолжали вести политику максимального удовлетворения классовых интересов дворянства, но и спешили поскорее .придать силу закона правительственным начинаниям, задуманных в предшествовавшее царствование.

18 февраля 1762 г. был издан манифест "О даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству", завершивший серию реакционных реформ, направленных к утверждению юридически и фактически исключительно привилегированного положения дворянского сословия в государстве. Манифест "фундаментальным и непременным правилом узаконил" освобождение дворян от обязательной военной и гражданской службы, право уходить по желанию в отставку, выезжать за границу. Но оговаривалось сохранение за дворянством командных должностей в военной и гражданской службе. Манифест означал не только окончательную ликвидацию условного характера землевладения и прекращение обязательной для XVI - XVII вв. "службы с земли". Он явился отступлением и от норм петровского законодательства, обязывающего дворян служить Отечеству. Дворянство, освобождаясь от "принуждения к службе, какая до сего времени потребна была"³⁶ , переставало по существу быть "служилым сословием", освобождаясь от обязанностей и сохраняя в то же время за собой все права.

Дворяне встретили манифест восторженно. А. Т. Болотов, сразу же после манифеста бросивший службу и уехавший в свое имение, вспоминал: "Не могу изобразить, какое неописанное удовольствие произвела

³⁵ Рубинштейн Н. Л. Уложенная комиссия 1754 - 1766 гг.

³⁶ ПСЗ. I. Т. XV. СПб. 1830, N 11444, с. 912 - 915.

стр. 56

сия бумажка в сердцах всех дворян нашего любезного отечества"³⁷ Манифест отвечал их тяге к хозяйственной деятельности. Многие дворяне уехали в свои имения, что способствовало в целом развитию помещичьего крепостного хозяйства. Их экономическим интересам отвечало и разрешение вывоза хлеба за границу с понижением вывозных пошлин, а также льготы на торговлю другими сельскохозяйственными продуктами и промысловыми изделиями. В то же время запретили записывать в купечество крестьян без увольнительных писем от властей и помещиков.

С изданием манифеста о вольности дворянства среди крестьян распространились слухи о возможном даровании им вольности. Они были пресечены манифестом 19 июня 1762 г., в котором объявлялось, что правительство намерено "помещиков при их имениях и владениях ненарушимо сохранять, а крестьян в должном им повиновении содержать"³⁸ , и вспыхнувшие волнения были подавлены войсками.

Еще в 1757 г. состоялось решение о создании комиссии по проведению секуляризации монастырских и церковных земель и передаче управления ими офицерам. Секуляризация - характерная черта политики "просвещенного абсолютизма". Сопротивление духовенства задержало тогда осуществление проекта, но в 1762 г. указ о секуляризации, в первую очередь выгодный дворянству, был подписан. Правительство получало много новых земель и крестьян, которыми можно было жаловать дворянство, и устранялась опасность волнений крепостных в больших монастырских вотчинах, которые участились в последние годы. Указ вызвал возмущение высшего духовенства. Недовольство подогревалось еще реформами, облегчавшими положение старообрядцев, а сам Петр III демонстративно нарушал некоторые обычаи православной церковной службы.

Предпринимались меры и к распространению торговли. В подготовленном секретарем Петра III Д. В. Волковым указе от 28 марта 1762 г. предписывалось "всякому торгу свободну быть", т. е. отдавалось предпочтительное значение народнохозяйственным интересам в сравнении с фискальными. Наконец, в царствование Петра III была уничтожена ненавистная многим Тайная канцелярия и возвращены из ссылки опальные вельможи (в том числе Бирон и Миних), установлена уголовная ответственность помещиков за убийство своих крепостных.

И все же император не только не стал кумиром дворянства, но пал жертвой гвардейского дворцового переворота, умело подготовленного его женой Екатериной. Гвардейцы были оскорблены пренебрежением к ним нового императора, приближением ко двору чужеземцев, введением новых военных порядков. Унизительное завершение после громких побед Семилетней войны делало реальной опасность нового немецкого засилья (память о бироновщине еще не изгладилась) и усиления влияния новых фаворитов³⁹ . Всеми этими обстоятельствами воспользовалась Екатерина, которая, несмотря на свое немецкое происхождение и плохую русскую речь, всячески афишировала и приверженность к православию и любовь к исконному русскому дворянству. 28 июня 1762 г. Екатерина была провозглашена императрицей, а 7 июля Петр III был убит ее приверженцами.

Типичные черты политики "просвещенного абсолютизма" за короткое царствование Петра III обнаружились особенно эффективно. Можно полагать, что такая политика отражала не столько вкусы и намерения самого императора, сколько его соправителей, выдвинувшихся на государственном поприще еще в предшествовавшее царствование.

³⁷ Очерки истории СССР. XVIII век. Вторая половина" с. 270.

³⁸ Там же.

³⁹ В характеристике личности Петра III нет единодушия. Суждения многих историков восходят к оценкам, данным позднее Екатериной II и лицами, причастными к дворцовому перевороту 1762 г., старавшимися оправдать свои действия (см. Мыльников А. С. "Я великий государь...". - Нева, 1986, N 6, с. 198 - 200).

стр. 57

Таким образом, в 50-е - начале 60-х годов наблюдаются уже несомненные признаки политики "просвещенного абсолютизма", характерного для России последующих десятилетий. Возрождаются некоторые традиции времени Петра I, в частности в области экономической политики, благоприятствующей и интересам буржуазии, политики в области культуры. Это было знамением времени; и реформы эти, и проекты их были обусловлены отнюдь не только личными вкусами и инициативой монархов и их советников, а более глубокими социально-экономическими и политическими причинами.

Реформы и проекты реформ 50-х - начала 60-х годов, до восшествия на престол Екатерины II, проводимые в годы правления Елисаветы Петровны и Петра III, теснейшим образом оказываются связаны с реформами последующих десятилетий, более того, являются началом этих преобразований. Созыв Уложенной комиссии, задачей которой было преобразовать существующее законодательство, и эффектная социальная демагогия, отстаивание исключительных сословных привилегий дворянства и попытки преобразовать в этом направлении центральное и особенно местное управление, секуляризация земель, меры в области культурного строительства, распространения светских знаний - все это признаки политики "просвещенного абсолютизма", которую нередко объясняют личной деятельностью Екатерины П.

На самом же деле Екатерина II (этот, по словам Пушкина, "Тартюф в юбке и в короне")⁴⁰ сознательно преувеличивала и степень "непросвещенности" России накануне ее восшествия на престол и свои личные заслуги в деле ее преобразования. Конечно, Екатерина II была намного более даровитой, образованной, деятельной и самостоятельной в своей политике, чем ее предшественники на троне. Ее личные вкусы становились модой, определяя в определенной мере направление не только придворной жизни, но и серьезных политических и культурных начинаний. И в этом отношении ее можно признать "образцом" "просвещенного монарха" XVIII в. с его характерными недостатками и достоинствами. И в первые годы своего правления Екатерина II, составлявшая философско-юридический "Наказ" для Комиссии об Уложении 1767 г. и заимствовавшая зачастую даже дословно фразеологию просветителей, переписывающаяся с философами и приглашавшая в Россию Вольтера, Даламбера, Дидро (Дидро затем побывал в России, где убедился в невозможности реализовать свои замыслы), казалась зарубежным философам тем "просвещенным монархом", который способен, следуя их советам, преобразовать общественную жизнь, на новых, "разумных" началах.

Однако Екатерина II была по преимуществу продолжательницей того, что начали еще в 50-х годах, хотя и приписала себе заслуги не только завершения этих начинаний, но даже самой инициативы подобной деятельности. Своей славой императрица в значительной степени обязана делам людей 50-х годов, прожектерам, полководцам, академикам той поры. Если бы не было "прожектов" и реформ середины XVIII в., она не смогла бы ни удивлять Европу "Наказом", ни удовлетворять столь быстро и столь эффективно основные сословные пожелания дворянства. Если бы не было побед в Семилетней войне, определивших на долгие годы международные отношения в Восточной и Центральной Европе, Екатерина II не смогла бы так блистательно выступать на дипломатической арене и принимать поздравления за успехи русских войск на турецком фронте. Если бы не было Ломоносова и культурных преобразований его времени, Екатерина II не смогла бы осуществить и малой доли своих начинаний в области культуры, удостоившихся похвалы Вольтера и Дидро. Так называемым Век Екатерины начался, по существу, еще за несколько лет до ее восшествия на престол.

⁴⁰ Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в одном томе, М. 1949, с. 1282.

Постоянный адрес данной публикации: