Иллюстрации:
Libmonster ID: RU-6823
Автор(ы) публикации: П. ЛЕПЕШИНСКИЙ

1

До вопросу о моменте возникновения ленинской партии в историко-партийной литературе давались различные ответы. Некоторые историки партии, руководясь формальным признаком при определении начального момента ее зарождения, склонны считать за такой момент I партийный съезд, состоявшийся в Минске 1 марта (по ст. стилю) 1898 г. Другие; предлагали считать исходной точкой развития нашей партии искровский период (1901 - 1903 гг.) или даже конец 1900 г., когда Лениным было создано первое ядро искровской организации и вышел первый номер "Искры". Третьи настаивают на той мысли, что впервые большевистская группа, как тогда выражались, "твердых ленинцев" открыто противопоставила себя меньшевистско-"болотным" элементам на II съезде партии, а потому этот съезд и является искомой датой рождении большевистско-ленинской партии. Четвертые идут дальше в этом направлении и указывают на вторую половину 1904 г., или на момент созыва III съезда - 1905 г., как на первый этап организационного самоопределения большевистской партии, решительно отмежевавшейся в это время от меньшевизма. И наконец, есть такие историки партии, которые допускают и ту мысль, что по-настоящему ленинская партия начала свободно развиваться с момента пражской конференции в 1912 г., которая была решительным поворотным пунктом в жизни большевистской партии, окончательно расставшейся со всякого рода попутчиками (с ликвидаторами справа и слева), освободившейся от всех разновидностей меньшевизма и от "примиренческой" троцкистской накипи.

У представителей каждого из этих взглядов были известные основания для аргументации в пользу своей точки зрения по данному вопросу. Но правильной точкой зрения может быть только какая-нибудь одна, которую мы и должны установить.

По сути дела она уже установлена Лениным, и нашей задачей является подробно показать, как сложилась ленинская партия в борьбе с неправильными взглядами внутри марксистского лагеря в период 1883 - 1903 гг.

Первосъездовская дата возникновения партии может быть подвергнута - и действительно подверглась - довольно-таки веской критике.

И в самом деле, можно ли считать I съезд партии первым этапом ее идеологического и организационного оформления? Факты подсказывают отрицательный ответ на этот вопрос.

Идейное самоопределение каждой политической партии, претендующей на то, чтобы выражать интересы того или иного класса в данной социальной обстановке, находит свое оформление в четкой, достаточна полно разработанной программе. Без такой программы партия не имеет еще своего лица и поэтому не является еще политической классовой партией в подлинном значении этого слова. В особенности это справедливо по отношению к партии рабочего класса. Одним из образцов программы, которая стройно и политически зрело освещает все

стр. 20

основные проблемы революционно-марксистской теории и которая наряду с установкой коночных целей пролетарской борьбы намечает последовательные этапы рабочего движения, а также определяет конкретно стоящие перед партией тактические задачи, - можно считать программу, выработанную в 1902 г. ленинской "Искрой" и впоследствии принятую на II съезде партии.

Что же касается I съезда, то, как известно, он не успел дать чего-нибудь похожего на партийную программу и: ограничился только тем, что поручил выбранному на нем Центральному комитету издать манифест об образовании партии. Автор проекта "Манифеста" - пресловутый Петр Струве (ныне один из злейших мракобесов, один из виднейших вождей воинствующей контрреволюционной эмигрантщины), неокончательно потерявший еще в те времена репутацию "столпа" марксизма, - лишь отчасти оправдал выраженное ему доверие и выполнил свою задачу с грехом пополам. Правда, он до некоторой степени успел, находясь под контролем ленинского соратника по питерскому Союзу борьбы - Степана Радченко - установить марксистскую точку зрения по вопросу о характере и задачах пролетарской классовой борьбы как борьбы политической, ставящей перед собой в качестве ближайшей цели свержение самодержавия (вспомним, что в это время среди социал-демократии было уже распространено то течение, которое стало известным под именем "экономизма" и которое получило свое крайнее выражение в пресловутом "кредо" Кусковой). Однако в "Манифесте" мы не найдем той ясности, марксистской выдержанности и четкости в изложении принципов революционной социал-демократии, какими например выгодно отличается написанная Лениным еще до "Манифеста" (в 1897 г.) почти программная брошюра. "Задачи русских социал-демократов", не говоря уже о "Проекте" и "Объяснении" программы социал-демократической партии, набросанных Владимиром Ильичом в 1895 - 1896 гг. При чтения "Манифеста" получается такое впечатление, словно этот манифест более или менее ясно различает только ближайшую задачу партии - завоевание политической свободы в рамках буржуазного строя, а относительно конечных целей движения говорит (очень глухо) лишь о том, что в перспективе "как движение, так и направление - социалистические" и что партия "идет к цели, ясно намеченной еще славными деятелями старой "Народной воли".

И в организационном отношении I съезд не оставил после себя прочных неизгладимых следов. Во-первых, он не выработал устава партии, т. е. не дал точных организационных установок, в рамках которых партия метла бы выполнить свое назначение и руководить пролетариатом в его борьбе, идя по ясно очерченным организационным путям. Во-вторых, созданные на I съезде организационные центры оказались очень непрочными. Почти все участники съезда и выбранный на съезде Центральный комитет были уже вскоре после съезда "ликвидированы" зубатовской охранкой (11 марта 1898 г. было арестовано по всей России около 500 чел., т. е. почти все живые силы РСДРП). Партия осталась после этого разгрома обескровленной, попрежнему распыленной и обезглавленной, поскольку не оказалось (и притом надолго) преемника у "ликвидированного" ЦК партии. Что же касается Центрального органа партии - "Рабочей газеты", то ни одного номера этой газеты после съезда не успело выйти в свет, и постановление съезда о ЦО партии осталось таким образом чисто декларативным актом.

Итак, I съезд, прошедший без непосредственного участия в нем выступившего на историческую авансцену вождя будущей большевистской партии - Ленина - и лишь косвенно (и притом неполно) отразивший

стр. 21

в своих постановлениях революционно-марксистскую мысль этого последнего, не может претендовать на роль первого, решающего фактора в деле самоопределения ленинской партии, несмотря на всю свою моральную значимость в качестве органа, водрузившего на русской земле знамя марксистской рабочей партии, вокруг которого в дальнейшем происходило сплочение партийных элементов.

Но был ли период старой (ленинской) "Искры" тем подлинным началом, от которого "пошла есть" великая большевистская партия? И в этом случае утвердительный ответ мог бы иметь только условный характер, требующий целого ряда ограничительных оговорок. Нельзя было бы например упустить из виду в данном случае тот факт, что в "Искре" встретились две линии, которые мы для краткости можем назвать ленинской и плехановской1 . На данном этапе развития партии эти две линии могли временно пересечься в одной точке, символизирующей видимость единства взглядов членов группы "Освобождение труда" к представителей той части социал-демократов, которые шли за Лениным. Однако этот, условно выражаясь, союз был в высшей степени непрочным, и неустойчивое искровское равновесие сил во всякую данную минуту могло нарушиться. Недаром ведь Ленину чуть ли не с первых же дней жизни "Искры" приходилось опасаться, что "Искра" вот-вот погаснет, и с горькой иронией повествовать друзьям о том, "как чуть было не потухла "Искра".

Ниже мы еще будем иметь случай говорить о разногласиях и расхождениях во взглядах (по всей линии марксистской идеологии) двух представителей социал-демократического движения в России. Сейчас же мы ограничимся только вышеприведенным указанием на шаткость союза представителей революционной пролетарской и оппортунистической мелкобуржуазной тенденций в марксизме. Вследствие этой непрочности и переходного характера организации, сплотившейся вокруг "Искры", трудно был бы настаивать - без целого ряда оговорок - на той мысли, что именно искровство представляет начальную форму ленинской большевистской партии.

Но если стать на такую точку зрения, то пришлось бы натолкнуться на многие противопоказания против признания и за дальнейшими этапами социал-демократического движения в России бесспорного значения действительных истоков большевизма в его окончательно оформленном (идейно и организационно) виде. Пожалуй пришлось бы и в самом деле упереться в пражскую конференцию и признать именно ее подлинным началом развития большевистской ленинской партии., так как только со времени этой конференции партия вышла наконец из тисков внутрипартийной борьбы со всякого рода попутчиками, тормозившими развитие ленинской партии как таковой. А это означало бы в общем и целом крах самой постановки вопроса о начальном моменте развития нашей партии.

Процесс проникновения марксизма-ленинизма в сознание рабочего класса совершался постепенно, обусловливаясь как ходом внешних событий, определявших рост и энергию рабочего движения, так и успехами революционной интеллигенции в деле той выучки, которую можно было бы назвать школой ленинизма. Этот процесс не был дан историей сразу, в готовом, законченном и вполне оформленном виде, а развер-


1 Этим мы не хотим сказать, что позиция "Искры" была эклектической или двуединой. Руководимая Лениным, являвшимся душой газеты, она в общем и целом развертывала ту концепцию, которая вскоре получила название большевизма. Об этом говорил Ленин впоследствии, навивая "Искру" большевистской газетой по направлению.

стр. 22

тывался во времени и пространстве, переходя от низших ступеней к высшим, от более простых форм к более сложным.

Поэтому и момент возникновения ленинской партии, условно относимый Лениным ко II съезду, состоявшемуся в 1903 г., является на деле сложным и длительным историческим процессом.

Сам Ленин характеризует это "начало процесса" в заключительной главе своей знаменитой брошюры "Что делать?", написанной весною 1902 г. Оглядываясь назад, Ленин явственно различает в истории русской социал-демократии три периода: первый период, обнимающий около десяти лет (1884 - 1894 гг.) был, по словам Ленина, периодом возникновения и упрочения теории и программы социал-демократии. "Число сторонников нового направления в России измерялось единицами. Социал-демократия существовала без рабочего движения, переживая как политическая партия процесс утробного развития"2 .

Второй период, обнимающий три-четыре года (1894 - 1898), Ленин расценивает как такой отрезок времени, когда "социал-демократия появляется на свет божий как, общественное движение, как подъем народных масс, как политическая партия. Это период детства и отрочества". "Образование партии весной 1898 г., - добавляет Ленин, - было самым рельефным и в то же время последним делом социал-демократов этой полосы"3 .

Итак, I съезд партии завершает второй период, т.е., так сказать, медовый месяц, первый расцвет молодой социал-демократии, когда "борьба заставляла (социал-демократов.. - П. Л. ) учиться читать нелегальные произведения всяких направлений, заниматься усиленно вопросами легального народничества", причем "воспитанные на этой борьбе социал-демократы шли в рабочее движение, "ни на минуту" не забывая ни о теории марксизма, озарившей их ярким светом, ни о задаче низвержения самодержавия"4 .

Чем же характеризуется, по схеме Ленина, третий период, который подготовлялся еще в 1897 г. и который начался в 1898 г. (в 1902 г. Ленин мог только установить начальную дату этого периода, не предвидя момента окончания его). "Это, - говорит Ленин, - период разброда, распадения, шатания"5 .

Этот период расцвета первых ростков оппортунизма в недрах русской социал-демократии (струвианский "легальный марксизм", "рабочемысленство", "рабочедельство") вызвал чрезвычайно энергичную деятельность Ленина и всех тех, кого он повел за собою (искровцы), по борьбе о "болезнями роста" социал-демократии. Борьба эта сопровождалась, сплочением разбредшихся и пошедших вспять социал-демократических элементов вокруг "Искры", которая стала революционно-марксистской цитаделью в защите ортодоксального марксизма от наскока на него всевозможных рыцарей оппортунизма. Третий период завершился победой старой "Искры" на всех фронтах и созывом II съезда партии, который должен был увенчать всю постройку ленинской "Искры".

"Четвертый период", о наступлении которого мечтал Ленин в 1902 г., начался со времени 11 съезда. Ленин рассчитывал, что после ликвидации третьего периода "четвертый период поведет к упрочению воинствующего марксизма, что из кризиса русская социал-демократия выйдет окрепшей и возмужавшей, что "на смену" арьергарда оппортуни-


2 Ленин, г. IV, стр. 499. Приведенные в статье цитаты из Ленина взяты из 3-го изд. его сочинений.

3 Там же.

4 Там же.

5 Ленин, т. IV, стр. 499.

стр. 23

став выступит действительный передовой отряд самого революционного класса"6 .

Как известно, на II съезде и после него оппортунизм возродился в новой форме и с новой силой под видом меньшевизма, который поставил ленинскую партию под знак длительной и упорной борьбы с этой разновидностью оппортунистической бациллы.

Положительным результатом борьбы на II съезде было возникновение большевизма. Те нюансы в высказываниях марксистов 90-х годов, занимавших тогда еще революционную позицию, те разногласия, которые выявлялись между ними уже в эпоху старой "Искры", на II съезде настолько скристаллизовались, что выявили истинную сущность и меньшинства съезда и большинства его. Уже борьба на II съезде ярко вскрыла то, что в политическом мировоззрении меньшевиков революционный марксизм присутствовал только как налет, прикрывший лишь на очень короткое время и только для малоразбирающихся в теории лиц зародыши насквозь оппортунистической сущности, так ярко выявившейся впоследствии. С другой стороны, II съезд показал, что у нас народилось истинно марксистское настроение - большевизм, базирующийся на гранитной основе ортодоксального марксизма и начавший с того времени свою славную историю развития как партии пролетариата и руководительницы борьбы его в эпоху великих революционных потрясений.

Борьба Ленина за партию нового типа пронизывает собою все его выступления, всю его деятельность до съезда, на самом съезде и после съезда.

Какую же особую партийную организацию мыслил автор "Что делать?" в исторических условиях царской России? Прежде всего сугубо конспиративную, а не "демократическую", как этого добивались оппортунисты того времени. Создание РСДРП по типу народовольческой или землевольческой организации (но конечно не на основе мелкобуржуазной теории народничества) не только не отрицается Лениным, но даже, наоборот, отказ от этого типа он считает самым грубым непониманием марксизма (или "пониманием" его в духе "струвизма").

Строжайшая конспирация, строжайший выбор членов, подготовка профессиональных революционеров - вот те качества, которые обеспечивают "нечто большее, чем "демократизм", именно: полное товарищеское доверие между революционерами". Что же касается вожделенного для оппортунистов "широкого демократизма" партийной организации, то он "в потемках самодержавия, при господстве жандармского подбора, есть лишь пустая и вредная игрушка".

И в брошюре "Что делать?", и в "Письме к товарищу о наших организационных задачах", и в речах на II съезде, и в последующий период - в брошюре "Шаг вперед, два шага назад" Ленин неизменно одинаковыми чертами рисует подлинно революционную в данных условиях организацию партии, построенную на принципе централизма, не исключающего впрочем в известном смысле и начала децентрализации: "Мы должны, - говорится в "Письме к товарищу", - централизовать руководство движением. Мы должны также (и должны для этого, ибо без осведомленности невозможна централизация) децентрализовать возможно более ответственность перед партией каждого отдельного ее члена, каждого участника работы, каждого входящего в партию или примыкающего к ней кружка. Эта децентрализация является необходимым условием революционной централизации и необходимым коррективом ее"7 .


6 Ленин, т. IV, стр. 501.

7 Ленин, т. V, стр. 189 - 190.

стр. 24

По степени организованности вообще и конспиративности организации в частности Ленин представляет себе структуру партии таким образом: "1) организации революционеров, 2) организации рабочих, возможно более широкие и разнообразные... Эти два разряда составляют партию. Далее, 3) организации рабочих, примыкающие к партии; 4) организации рабочих, не примыкающие к партии, но фактически подчиняющиеся ее контролю и руководству; 5) неорганизованные элементы рабочего класса, которые отчасти тоже подчиняются, по крайней мере в случаях крупных проявлений классовой борьбы, руководству социал-демократии"8 . Чтобы лучше оценить эту ясность и цельность взглядов Ленина на вопрос о принципах построения партии и структуре ее, сопоставим с организационной схемой Ленина ту схему, которая с логической неизбежностью вытекает из формулировки Мартовым § I устава и из его пояснительных комментариев к этой формулировке: "Партия = 1) организации революционеров + 2) организации рабочих, признанных партийными + 3) организации рабочих, непризнанные партийными (преимущественно из "независимых") + "3) одиночки, исполняющие разные функции, профессора, гимназисты и т. д., + 5) каждый стачечник"9 .

И действительно, стоит только в такой схематической форме сопоставить друг с другом две организационных линии, - ленинскую, большевистскую, и типично-меньшевистскую, чтобы сразу стало ясным, какая непроходимая бездна лежит между этими двумя линиями; с одной стороны, твердо стоит на своей позиции ленинизм, последовательный до конца, единственно революционный и по-марксистски выражающий классовую природу пролетарской партии, этого штаба борющегося за свои задачи и конечные цели пролетариата, а по другую сторону баррикады гримасничает и крикливо претендует на внимание оппортунизм. Впрочем и оппортунизм остается верен себе во всех случаях: и при написании на своем знамени конечных целей борьбы вето понимании (мирно-спокойно-свободно-веселое "врастание" старого свинства в "социалистическое общество" - по выражению Энгельса), и при выработке тактики этой борьбы ("пропитывать либерализм социализмом", т. е., иначе говоря, всегда быть в хвосте у либералов), и при построении организационных принципов партии ("широкий демократизм", охват партией всего или "почти" всего рабочего класса и т. д.). Ленин всегда очень хорошо понимал, что организационный оппортунизм не стоит в стороне от других видов оппортунизма, а служит их прямым дополнением и является органической составной частью оппортунизма в целом как системы взглядов внедрившегося в рабочую партию мещанства.

Можно только одно сказать в оправдание всех этих рабочедельцев, меньшевиков и прочих рыцарей мелкобуржуазного "социализма" в российском издании: они отнюдь не чувствовали себя изолированными и не заслуживали упрека в "национальной ограниченности", ибо их хорошо, с полуслова понимал, от всего сердца сочувствовал и живо откликался на их "братский привет" оппортунизм всеевропейский, в особенности классический оппортунизм правого крыла и центристов немецкой партии. Но по этому поводу нам придется сказать несколько слов при обзоре послесъездовской борьбы большевистской партии с оппортунизмом.


8 Ленин, т. VI, стр. 210 - 211.

9 Там же, стр. 214.

стр. 25

Староискровское трехлетье завершилось образованием в ноябре 1902 г. искровского организационного комитета (ОК) но созыву II съезда, Были, правда, и такие упорные противники у ОК, которые сохранили свои враждебные позиции к "Искре" и искровским принципам до II съезда, оставаясь и на съезде оплотом правой оппозиции ленинскому течению: во-первых, Бунд, всегда упрямо отстаивавший свою организационную независимость от РСДРП (или, лучше сказать, "федеративную связь" с РСДРП) в качестве якобы единственного представителя еврейского пролетариата в России, а во-вторых, остатки "рабочедельства" среди русских комитетов.

Но, несмотря на сопротивление этих "партизан" разбитого искровством оппортунизма, ОК все же довел под руководством "Искры" свою миссию до конца: поставил в России типографию, объединил почти все комитеты в деле созыва II съезда и успешно провел ряд мероприятий по этому созыву.

В этой "завоевательной" политике искровцев, в этом процессе проникновения ленинизма, выражавшего высшую ступень развития, революционно-марксистской мысли, в стихию рабочего движения и в партийную среду, весьма выдающуюся роль сыграла блестящая ленинская брошюра "Что делать?", до такой степени отобразившая квинт-эссенцию старого искровства, что если бы даже какой-нибудь рабфаковец, изучающий историю партии, ограничил поле своего зрения этой брошюрой, не успев ознакомиться с содержанием других староискровских документов (с самой например "Искрой" и "Зарей"), он все же составил бы себе довольно полное представление о староискровском направлении. Подробный анализ того богатства идей, которым насыщено "Что делать?", вышел бы за пределы наших скромных задач, и мы остановим внимание читателя только на одной из затронутых Лениным в "Что делать?" проблем, а именно на проблеме стихийности и сознательности.

Сущность этой проблемы, как она поставлена в "Что делать?", сводилась к утверждению, что рабочий класс в процессе стихийной борьбы за улучшение своего материального положения не вырабатывает сам по себе теории научного социализма, а эта теория должна быть выработана и привнесена в его классовое сознание революционно-марксистской интеллигенцией извне. Многие марксисты, и прежде всего "экономисты", упрекавшие "Искру" в преуменьшении стихийного элемента, полемизируя с автором "Что делать?", направляли огонь своей полемики главным образом против этой мысли Ленина, которую они объявили антимарксистской. Им казалось, что Ленин забыл философские основы марксизма, устанавливающего приоритет бытия над сознанием. Ведь классовая борьба рабочих, рассуждали они, это и есть то бытие, которое порождает "сознание" (социалистическую теорию), а Ленин, мол, как раз ставит "проблему стихийности и сознательности не по-марксистски, - навыворот".

Говоря кратко, ошибка оппонентов Ленина сводилась прежде всего к тому, что они совершенно не понимали (или не желали понимать) формулировки данной проблемы, полемически заостренной Лениным против русских социал-демократов-хвостистов, возводивших в принцип преклонение перед стихийностью рабочего движения и превращавших таким образом свою "тактику-процесс" в метод дюжинной рабоче-либеральной политики.

Говоря о ленинской старой "Искре", мы должны были бы ответить и на такой вопрос: почему же "Искра" в период 1900 - 1903 гг. (до выхода Ленина, из ее редакции) была именно ленинской, а не плеха-

стр. 26

новской, не органом группы "Освобождение труда", не газетой Мартова или Потресова? Находясь в известной мере под несомненным влиянием Ленина в годы староискровства, остроумный, образованнейший Плеханов переживал в эту пору высшую полосу расцвета своей политической, мысли. На своих крупнейших ошибках, порожденных некоторыми его предрассудками в 80-х годах, когда он писал свои первые марксистские брошюры, он не настаивал в период старой "Искры", как будто даже отказался от них, пока шел вместе с Лениным. Точно так яге и Мартов - в общем талантливый и плодовитый публицист - очень недурно обслуживал интересы староискровства до тех пор, пока примирялся со своей подчиненной ролью ленинского ученика или "подмастерья" (да простится нам эта "обидная" для репутации меньшевистского "Добролюбова" - по выражению Троцкого - квалификация!). Но как только и Плеханов, и Мартов, и Потресов, и прочие члены искровской шестерки отряхнули с себя "гипноз" ленинизма, как только эмансипировались от ленинского влияния, то прежде всего поспешили отречься от староискровства как греховного, дьявольского наваждения. Их усилия в этом направлении доходили иногда до потери чувства смешного. Как например неуклюже изворачивается Плеханов, стараясь отмежеваться от ленинского "Что делать?", которое он совершенно недвусмысленно защищал на II съезде от неумных и пропитанных насквозь оппортунизмом мартовских наскоков. "Только после съезда, - пишет он в N 71 новой "Искры" летом 1904 г., спустя два с лишком года после выхода в свет "Что делать?", - окончательно выяснилось для меня, какое огромное влияние имела брошюра "Что делать?" на наших "практиков" и до какой степени она повлияла на многих, из них именно своими ошибками..." - Гм... Но ведь именно сии ошибки, - можно было бы сказать автору этих покаянных строк, - вы, Г. Плеханов, изволили открыто защищать на съезде, очевидно разделяя увлечение идеями Ленина вместе с "практиками", не, так ли? - Да, - смущенно бормочет Плеханов, - действительно, "в своем стремлении прекратить спор о разногласии, принадлежащем, по моему тогдашнему мнению, к области безвозвратного минувшего прошлого, я сам зашел слишком далеко, чересчур обеляя Ленина". - Но, "обеляя Ленина, вы сами-то грешили против марксистской совести? - Да... т. е. нет... На II ведь съезде "Мартов понял эти мои объяснения в том смысле, что в мягкой форме объявил себя несолидарным с Лениным как автором брошюры "Что делать?", и это было верно"10 .

Не стоит однако останавливаться долго на этом жалком лепете задним числом запутавшегося в своей, "стратегии" "меньшевистского авторитета". А как на самом деле сложилось отношение Плеханова и всех прочих сотрудников искровской редакции к "Что делать?" в момент выхода этой брошюры и в частности к вопросу о стихийности и сознательности, об этом совершенно ясно и определенно говорит Ленин в своем "Предисловии к сборнику" "За 12 лет". "Что делать?", - говорится в "Предисловии", вышло в марте 1902 г. Проект партийной программы (плехановский с поправками редакции "Искры") напечатан в июне или июле 1902 г. Отношение стихийного к сознательному было формулировано в этом проекте по общему согласию редакции "Искры"... Следовательно ни о какой принципиальной разнице между проектом программы и "Что делать?" по этому вопросу не могло быть и речи"11 .


10 Плеханов, т. XIII. стр. 138, 139 (см., фельетон Плеханова и N 71 "Искры").

11 Ленин, т. XII, стр. 65 - 66.

стр. 27

По утверждению ярого адепта меньшевизма Троцкого (после произведенного меньшевиками партийного "переворота"), "Искра" непосредственно не руководила пролетариатом", что и сказалось "в полной недоступности для "Искры" непосредственно оплодотворить движение самою пролетариата тем идейным вкладом, который она вносила в сознание революционной интеллигенции". Что же касается практической деятельности искровцев, то они с точки зрения Троцкого подошли "в нашей политической работе к преданной анафеме программе "Credo" гораздо ближе, чем к ней подходили сами "экономисты"12 .

В такой же мере "с божьей помощью" спешили отмежеваться от старой "Искры" и другие "вожди" искровства (Мартов, Аксельрод, Потресов). Да и впоследствии бывшие староискровцы-меньшевики охотно находили корни ненавистного им большевизма именно в искровском периоде. Например Мартов в ликвидаторском "Голосе социал-демократа," (N 23 за 1910 г.) пишет: "Погоня за гегемонией... вела неизбежно в "искровский" период к тому полному вытеснению "экономики" "политикой"... к тому приспособлению всей организации социал-демократической партии к потребностям руководства движением "всех и всяческих классов", которое сообщило партии якобинский характер и должно было внести бланкистские элементы в ее тактику"13 .

Говоря однако о подчинении политической мысли Плеханова, Мартова и других сотрудников Ленина по "Искре" влиянию ленинизма, благодаря чему у старой "Искры" получилось свое особое лицо с чертами ленинского революционного гения, мы отнюдь не хотим этим сказать, что в искровской редакционной шестерке не было крупных разногласий и что там царили мир, согласие и трогательное единодушие. Наоборот, те самые "шероховатости" в редакции "Искры", о которых заикнулся один из второсъездовцев (Муравьев), вызвавший на съезде своим намеком целую бурю протестующих голосов, на самом деле играли огромную роль в истории "Искры", и по этому поводу можно было бы написать целый трактат. Мы же ограничимся только краткими указаниями на некоторые мотивы внутриредакционных разногласий, которые происходили главным образом между Плехановым и Лениным, опасавшимся, что его "Искра" вот-вот может потухнуть от дуновенья холодных ветров в процессе разгоревшихся жестоких споров. Недаром ведь Ленин в самом начале осуществления своих планов по изданию "Искры" предусмотрительно постарался территориально отделиться от группы "Освобождение труда", чтобы быть "подальше от греха"14 .

Самые главные разногласия происходили при обсуждении программного проекта, составленного Плехановым, и ленинских комментариев (статьи) к ленинскому же проекту аграрной программы. Ленин прежде всего протестовал против расплывчатости формулировок Плеханова, злоупотреблявшего словечками "более или менее" (например при выражении той мысли, что господство капиталистических производственных отношений "местами" ставив мелких производителей "в более или менее полную, в более или менее явную, в более или менее тяжелую зависимость от крупных предпринимателей"). Характеристика, данная в плехановском проекте капитализму (именно капитализму вообще, без упоминаний об особенностях русского капитализма), представляет пример излюбленного Плехановым способа трактовать тот или иной


12 Троцкий, Наши политические задачи, стр. 20 - 25, женевское издание.

13 Цитируем по брошюре Н. Рубинштейна и Г. Стопалова, "Искра", Гиз, 1926 г., стр. 89.

14 Плеханов и Аксельрод жили в Швейцарии, а "Искра" стала издаваться в Мюнхене, а потом в Лондоне.

стр. 28

вопрос с точки зрения марксистской "алгебры", избегая языка конкретной "арифметики". "Самым общим и основным недостатком, который делает этот проект неприемлемым, - писал Ленин в своих "Замечаниях" на плехановский проект программы, - я считаю весь тип программы, именно: это не программа практически борющейся партии, а Prinzipien-erhlarung (изложение принципов - П. Л. ), это скорее программа для учащихся (особенно в самом главном отделе, посвященном характеристике капитализма), и притом учащихся первого; курса, на котором говорят о капитализме вообще, а еще не о русском капитализме"15 . В особенности" Ленин настаивал на более определенной формулировке, чем плехановская, по вопросам о вытеснении мелкого производства крупным и на уточнении различия пролетариата и трудящихся масс вообще в связи с более узким, чем у Плеханова, определением чисто пролетарского характера партии.

Точно так же весьма существенным моментом явился при выработке проекта программы вопрос о диктатуре пролетариата. Во втором варианте проекта программы, Плеханова выпал бывший в первом варианте пункт о диктатуре пролетариата. Вместо четкого и определенного заявления о том, что для совершения социальной революции пролетариат должен завоевать политическую власть и установить свою диктатуру, которая должна устранить все препятствия для победоносного завершения борьбы за социалистический строй, во втором варианте плехановского проекта просто говорилось о том, что пролетариат должен иметь "политическую власть, которая сделает его господином положения и позволит ему побороть все препятствия, загораживающие путь социальной революции"16 .

Благодаря настоянию Ленина в окончательном проекте пункт о диктатуре пролетариата был восстановлен, и программа II съезда нашей партии благодаря уже одному этому пункту была лучше и стояла выше всех западноевропейских социал-демократических программ, ни в одной из которых не было и намека на тезис о диктатуре пролетариата.

Крупные разногласия между Лениным и Плехановым произошли по поводу взгляда Ленина на национализацию земли. Как ни осторожно Ленин выражал ту мысль, что лозунг национализации земли вполне приемлем в рамках буржуазной революции (вне связи с лозунгом национализации всех средств производства); хотя этот лозунг и не включен в искровскую программу, так как, по мнению автора "Замечаний", более скромное требование о возвращении отрезков крестьянам лучше выражает (в эпоху "политического рабства, предшествующую эпохе революционного восстания") непосредственные задачи демократического движения, но уже самое допущение возможности национализации земли во время буржуазной революции казалось Плеханову ересью, чреватой реакционными последствиями. С Плехановым в общем и целом по этому вопросу соглашался и Мартов (не говоря уже о соратниках Плеханова-Засулич и Аксельроде).

И по вопросу об отношении к либералам не могло не сказаться глубокое различие между Плехановым и Аксельродом, этими традиционными сторонниками взгляда, что нужно обращаться к либералу лицам, а не спиной, с одной стороны, и Лениным, который никогда не становился в почтительную позу перед либеральным буржуа - с другой. Когда Ленин в своей известной статье "Гонители земства и аннибалы либерализма" не "пощадил" автора предисловия к записке Витте "Са-


15 См. "Ленинский сборник II", стр. 66.

16 Там же, стр. 60.

стр. 29

модержавие и земство" "самого" Струве, лицемерно говорившего об аннибаловой клятве борьбы с самодержавием и лепетавшего в то же время свои почтительные заявления по адресу предержащем власти, перед которой он выдвигал формулу "права и властного земства" (т. е., но выражении" Ленина, не знамя борьбы, а "тряпку, которая поможет только примазаться к движению самым ненадежным людям"), то Плеханов "обиделся" за либералов. "Не следует теперь ругать либерала вообще, - поучает Плеханов Ленина в своем письме к последнему, - это нетактично. Надо от плохого либерала апеллировать к хорошему, хотя бы существование такового и было для нас сомнительно... Либерализм не надо гладить теперь против шерсти"17 .

В свою очередь Аксельрод придерживался той же позиции, что и Плеханов, в противовес Ленину. "Если оно (земство - П. Л. ), - писал он, - является или может явиться таким фактором (т. е. фактором политического брожения - П. Л. ), то значит оно по своей "исторической тенденции" несовместимо с самодержавием, хотя бы представители последнего в его интересах шли на половинчатые уступки "общественному мнению", с тем, чтобы разъединить оппозицию"18 .

Короче сказать, по вопросу о либералах группа "Освобождение труда" и в искровский период продолжала говорить языком автора брошюры "Социализм и политическая борьба", расчищая почву для меньшевистской пропаганды в будущем идеи союза пролетариата с кадетами, а Ленин продолжал "упорно" стоять на старой позиции Тулина, устанавливая в этом вопросе славную традицию непримиримого большевизма.

В связи с этим в редакционной шестерке наблюдаются расхождения и но вопросу с" гегемонии пролетариата. По поводу позиции в этом вопросе "молодых" членов редакции (главным образом Ленина) Плеханов упрекает их в том, что "Искра" становится "не социал-демократическим, а политически-радикальным органом". И этот упрек раздавался в то время, когда ленинская "Искра" звала пролетариат стать во главе всех демократических течений, ведя на широкой арене политическую борьбу с самодержавием. В свою очередь Аксельрод пишет в своей (заготовленной для "Зари" в 1902 г., но не напечатанной) статье "Зарождение у нас буржуазной демократии как самостоятельной революционной силы": в демонстрациях социал-демократия "не может не видеть... симптоматического указания на то, что революционное движение в последнее десятилетие как будто подготовляло у нас гегемонию буржуазной демократии в борьбе с абсолютизмом"19 .

Ясно, что и по вопросу о гегемонии пролетариата, как этого и следовало ожидать, между Лениным и другими членами редакции "Искры" не было общего языка.

Неустойчива была позиция некоторых членов редакции даже и в вопросе об отношении к террору. Эмоциональное отношение В. Засулич к эпизоду с выстрелом Гирша Леккерта в виленского сатрапа - негодяя фон Валя - сказалось на отзыве редакции "Искры" об этом эпизоде. В отсутствие Ленина было помещено примечание от редакции к корреспонденции из Вильны: "Вполне достойным и при данных условиях неизбежным ответом явилось произведенное покушение на жизнь фон Валя. Радостной чувство сознания, что беспримерное правительственное


17 Переписка Плеханова и Аксельрода, т. II, стр. 157.

18 "Ленинский сборник III", стр. 209.

19 П. Аксельрод, Сборник статей "Борьба социалистических и буржуазных тенденций в русской революционном движении", стр. 7.

стр. 30

преступление не осталось безнаказанным, омрачается у нас только сожалением, что покушение не вполне удачно"20 .

Само собой разумеется, что эта тирада отнюдь не выражала взглядов "Искры" на террор, а отражала лишь взволнованное состояние души В. Засулич и Мартова.

Не умножая затем примеров "диалектических противоречий", таившихся в недрах старой "Искры", скажем только, что "монолитность" и "доброе согласие" между собой членов редакции "Искры" держались на тонкой ниточке и, дожив "благополучно" до II съезда, разбились наконец на этом съезде, став источником новой борьбы ленинизма с оппортунизмом...

II

Чтобы выявить историческую роль и значение II съезда партии, необходимо прежде всего вспомнить, в какую эпоху или, точнее, в какой момент общественного развития России он вошел в состав событий, из которых складывалась в то время картина русского освободительного движения.

Это была вторая половина 1903 г. В прошлом, ну, скажем, на протяжении предыдущего десятилетия (чтобы не заходить далеко в глубь истории) тянется полоса быстрого развития капитализма в России и накопления всех тех социальных противоречий, которые бывают свойственны такого рода развитию. Эти противоречия еще более обострились вследствие наличия сильных остатков крепостничества, опутавших всю социально-экономическую жизнь страны. В будущем сплошной цепью тянутся этапы того политического кризиса царизма, который составил эпоху буржуазно-демократической революции в России, уступившую затем свое место нашей исторической полосе - эпохе диктатуры пролетариата.

Что касается партии пролетариата, то она, пережив охарактеризованный нами выше "второй период" своего развития, период своего появления на свет божий, как "общественного движения, как подъема народных масс, как политической партии", пройдя затем с 1898 г. полосу этих "болезней роста", благодаря неутомимой, энергичной работе старой (ленинской) "Искры", вплотную подошла наконец к новому этапу своего развития в связи с предстоящим ее выступлением на широкую арену, борьбы в обстановке надвигающейся революции.

Вот на грани этих двух эпох и занял свое историческое место II съезд партии.

Он был детищем "Искры"; он явился последним звеном в ее разносторонней деятельности по собиранию разрозненных частей партии в одно целое. Он вышел из ее рук как результат поставленных ею на практическую ногу организационных усилий, ибо, как мы уже говорили, основной орган по созыву съезда ОК был создан по инициативе и замыслу искровской организации. Развивая свою энергию под неусыпным наблюдением редакции "Искры", все время осуществляя ее директивы, он довел свою задачу до благополучного конца. Успех этой работы выразился между прочим и в полноте представительства на съезде всех частей партии. За редкими исключениями почти все партийные комитеты были на нем представлены. Если сравнить в этом отношении I съезд, со II, то разница получится такая же, как между маленьким карандашным рисунком и широким полотном с его обилием красок как основ-


20 "Искра", N 21.

стр. 31

ных тонов, так и всевозможных оттенков. В то время как на I съезде было всего лишь 9 социал-демократов, представляющих 6 организаций, причем все эти 9 чел. отображали еще недиференцированное, почти что однородное с. -д. течение группы пионеров революционной работы в России, на II съезде присутствовало с правом решающего голоса 43 депутата от 26 организаций, и эта немалочисленная группа избранников в идеологическом отношении представляла целую гамму различных направлений и течений, начиная от "твердых искровцев", которые тли вслед за своим неизменным вождем Лениным, и кончая осколками махрового оппортунизма - рабочедельского "экономизма".

Но как ни успешна была деятельность старой "Искры" по собиранию-партии, как ни благоприятны были условия для созыва съезда, как ни казались счастливыми предзнаменования относительно благополучною исхода съездовской работы, все же наперед можно было ожидать, что накопившиеся внутри самой искровской верхушки противоречия будут серьезной угрозой для выполнения объединительных задач съезда. Вспомним хотя бы только приведенные в предыдущей главе факты разногласий внутри искровской шестерки, и для нас станет ясным происхождение на съезде тех осложнений, которые чуть было не явились причиной срыва съезда. Если внутри искровской верхушки таилось разномыслие, готовое прорваться открыто наружу, то какие же могли быть гарантии того, что искровство выступит на съезде по всем вопросам как единое течение, противостоящее всем остальным неискровским элементам, дружно разобьет их на всех пунктах, по всем вопросам, во всех идеологических и организационных схватках к водрузит знамя, ортодоксального революционного марксизма на развалинах старого кустарничества, старого оппортунизма, старого идейного разброда внутри социал-демократии?

Таких гарантий не было, да и быть не могло. Недаром же Ленин впоследствии (в 1909 г.) писал, что "(пролетариат везде и всегда рекрутируется из мелкой буржуазии, везде и всегда бывает связан с ней тысячами переходных ступеней, граней, оттенков... И в этом нет ничего худого. Историческая задача пролетариата - переваривать, переучивать, перевоспитывать все элементы старого общества, которые оно оставляет ему в наследство в виде выходцев из мелкой буржуазии. Но для этого нужно, чтобы пролетариат перевоспитывал выходцев, чтобы он влиял на них, а не они на него"21 .

И не раз, не два, а десятки раз Ленин выдвигает в своих статьях мысль о неизбежности наряду с революционной тенденцией в рабочем движении также и другой тенденции - ревизионизма и всякого рода разновидностей оппортунизма, вырастающих на почве постоянного заполнения рядов пролетариата выходцами из слоев мелкобуржуазных производителей.

О этой точки зрения можно и должно было ожидать появления на свет новой формы оппортунизма вместо наголову! разбитого старой "Искрой" экономизма, должно было ожидать как явления исторически неизбежного, предопределенного вообще ходом развития рабочего движения. II съезд в бурных формах выявил те партийные новообразования, которые до этого момента были скрыты от глаз постороннего наблюдателя и которые впоследствии определили картину борьбы ленинской партии с видоизмененным оппортунизмом. Этот новый оппортунизм был гораздо более вооружен "марксистской" фразеологией (якобы искровской), чем сошедший со сцены недостаточно тонкий, недостаточно


21 Ленин, г. XIV, стр. 166 - 166.

стр. 32

эластичный экономизм. Недаром же в центре новой разновидности оппортунизма очутилась такая импозантная фигура из числа старо-искровцев, как Мартов. Он оказался гораздо более способным, так сказать, вместить в себя все "болотные" элементы партии, чем сравнительно простоватое и мартовски-доктринерское рабочедельство. Он сразу же показал себя гораздо более "универсальным", чем прежние примитивы оппортунизма с их упрощенными формами чистейшего бернштейнианства.

Само собой разумеется, что меньшевизм имеет свою длинную историю как в смысле своего возникновения, так и дальнейшего развития. В момент его зарождения на съезде характерные его черты еще не вполне наметились. Они проявились главным образом в области организационных вопросов и частично в 'отношении некоторых тактических проблем. Но и по той картине крикливого появления меньшевизма на свет, которая выявилась на II съезде, можно сразу усмотреть вырожденческие черты будущего контрреволюционного меньшевистского лица.

Прежде всего бросается в глаза организационный оппортунизм, с которого меньшевизм начал свою политическую карьеру. Речи Мартова и Аксельрода, как и Л. Троцкого, на съезде по поводу § 1 устава До такой степени характерны в этом отношении, что их можно было бы рекомендовать рабфаковцам, прорабатывающим историю партии в семинарах, в качестве основного материала для характеристики организационных принципов меньшевизма на всем протяжении его история: тут можно найти и борьбу с ленинским взглядом о необходимости построения партии на началах централизма, и смешение понятий партии и класса, и мысли, очень близкие к последующим аксельродовским идеям о подмене партии "рабочим съездом", и даже тенденции, предвосхищающие "теории" будущих ликвидаторов. Недаром же ликвидатор Чарский, взявший на себя приятную задачу выявить взгляды П. Б. Аксельрода на исторические корни "антиликвидаторства", писал в "Нашей заре" (N 3 за 1911 г.): "Современная внутрипартийная борьба (ленинской партии с ликвидаторами - П. Л. ), ведущаяся под флагом "антиликвидаторства", является, непосредственным продолжением той, которая стихийно началась на лондонском съезде 1903 г. и с того момента не прекращалась. "Партийность" и "антиликвидаторство" (ехидные кавычки должны говорить о том, что здесь речь идет о большевизме - П. Л. ) - это боевой лозунг, пущенный в ход теми самыми элементами, которые со времени этого съезда не перестают вести упорную борьбу за последовательное развитие и безраздельное господство в партии тех тенденций и результатов нашего движения (т. е. ленинизма - П. Л. )" и т. д., и т. д.

Относительно вопроса о партийной дисциплине Мартов (при поддержке своих "молодцов") уже на съезде прекрасно проиллюстрировал "уважительное" отношение меньшевиков к этому существеннейшему условию нормальной жизнедеятельности партии, когда во время выборов, оставшись в меньшинстве, своими анархическими выходками и бойкотом решений партии стал всячески срывать эти решения и подрывать авторитет партии.

Затем стоит обратить внимание на то, как это течение, возглавлявшееся Мартовым, сразу оказалось настолько эластичным, настолько приемлемым для болотных элементов и даже для представителей крайних элементов справа (рабочедельцев, бундовцев), что так и хочется перескочить мыслью от этого "дебюта" меньшевиков к тем последующим стадиям развития меньшевизма, когда меньшевики оказались по соседству - и очень даже близкому (так сказать, за чашкой чая) - с "са-

стр. 33

мим" Милюковым: во время например выборов во II Думу, или когда Чхеидзе и Скобелев были запанибрата с Керенским и кадетскими "светилами", мирно жуя за общим столом жирные куски министерского пирога... Всегда-то меньшевики, эти непримиримые "вояки" при выступлениях против Ленина и большинства, были в то же время очень доступным центром притяжения к себе всякого рода мещан и обывателей (о меньшевиках же последней формации - о господах Данах, Абрамовичах и им подобных представителях контрреволюции нечего уж и говорить).

Но могут, пожалуй, сказать, что все-таки в области тактических вопросов и программных проблем пионеры меньшевизма успели еще сохранить на съезде староискровское лицо. Ну, как сказать?! По вопросу например о либералах предложенная Старовером резолюция заключала в себе явные зародыши будущей тактики меньшевиков, во время революции 1905 - 1907 гг., - той тактики, которая была построена на староверовском принципе соглашения с либералами вообще. Правда, ввиду того, что съезд торопился закончить свои работы, прения вокруг идей Старовера не развернулись в такой мере, чтобы эта меньшевистская личинка сразу тут же на съезде превратилась в крылатое оппортунистическое насекомое. Но нет ничего невероятного в том предположении, что если бы вопросу об отношении социал-демократии к либеральной буржуазии съезд отдал такую же дань внимания, как и § 1 устава, то и на этот раз меньшевистский потенциальный оппортунизм обнаружил бы свое настоящее лицо.

Весьма характерен также съездовский эпизод возмущения со стороны Егорова (типичный апостол меньшевизма) мыслью Посадовского и Плеханова о том, что демократизм является для социал-демократии: не самоцелью, а лишь средством для достижения конечных целей пролетарской революции. Вследствие прекращения дебатов по этому вопросу взгляды на него участников съезда не успели развернуться во всей широте. Но что умонастроения Егорова были не одиноки и могли бы вызвать резонанс среди части съездовцев (весьма вероятно не только среди бундовцев, но и среди "болотных" элементов), об этом свидетельствует между прочим выступление бундовца Гольдблата и то шиканье "на некоторых скамьях", которое было ответом на речь Плеханова. В связи с этим инцидентом Ленин в своей брошюре "Шаг вперед, два шага назад" замечает, что "если бы "центру" пришлось (в лице т. Егорова или Махова) высказаться "непринужденно" по этому или аналогичным вопросам (т. е. по вопросу "об абсолютной ценности демократических принципов" - П. Л. ), то серьезное разногласие обнаружилось бы немедленно"22 .

Наконец обратим внимание на ту путаницу понятий по вопросу о диктатуре пролетариата, которая ставила под знак большого сомнения марксистскую выдержанность мысли некоторых выступавших на съезде искровцев - завтрашних ярых меньшевиков. Таковы например высказывания на этот счет Троцкого (см. его речь в конце девятого заседания). Выраженная в этой речи мысль о том, что диктатура пролетариата "будет возможна лишь тогда, когда социал-демократическая партия и рабочий класс... будут наиболее близки к отождествлению", более подробно была развита в вышедшей после съезда (в 1904 г.) брошюре того же Троцкого "Наши политические задачи (в главе "Диктатура над пролетариатом"). Полемизируя претив ленинских взглядов на роль партии и разглагольствуя на тему о "дикта-


22 Ленин, т. VI, стр. 178.

стр. 34

туре над пролетариатом", автор брошюры берет под свое особое покровительство принцип "самодеятельности" пролетариата, якобы попираемый представителями "авантюристического якобинства" (читай; ленинизма). Парижская коммуна, по его словам, "показала, что единственным базисом неавантюристической социалистической политики может быть только самодеятельный пролетариат, а не класс, которому привито "настроение" в пользу "сильной власти". Оттого, по убеждению автора брошюры, коммуна и погибла, что она страдала "доктринерским якобинизмом". Из этих общих рассуждений о природе пролетарской революции у Троцкого вытекает взгляд и на строительство партии при осуществлении диктатуры.

"Задачи нового режима, - говорит он в упомянутой брошюре, - так сложны, что они могут быть решены не иначе, как путем соревнования разных методов экономического и политического строительства, путем долгих "споров", путем систематической борьбы не только социалистического мира с капиталистическим, но и различных течений внутри социализма, течений, которые неизбежно появятся, как только диктатура пролетариата выдвинет десятки и сотни новых, никем не предвиденных проблем... И никакая "сильная, властная организация" не сможет в целях ускорения и упрощения процесса подавить эти течения и разногласия, ибо слишком ясно, что пролетариат, способный к диктатуре над обществом, не потерпит диктатуры над собой"23 .

С точки зрения этих умонастроений Троцкого в ранний период его меньшевистского самоопределения многое становится ясным и понятным из современной фазы развития троцкизма. Как например могло случиться, что, по выражению т. Сталина, в известном его письме в редакцию "Пролетарской: революции" "антисоветские выступления троцкистов подняли дух у буржуазии и развязали вредительскую работу буржуазных специалистов"? Очень просто: кучка троцкистов, пытавшаяся представить в своем лице пролетариат, не может потерпеть "диктатуры над собой" и готова завоевать свою эмансипацию от такого рода диктатуры, хотя бы даже путем антисоветских (т. е. контрреволюционных) выступлений. А как могло случиться, что "подпольная антисоветская работа троцкистов облегчила организационное оформление антисоветских группировок, в СССР"? Тоже вполне понятно. Троцкий и троцкисты хотели оставить за собой право вести долгие "споры" внутри партии и отстаивать свою правоту путем борьбы с "социалистическим течением", именуемым в партии ленинизмом. Им этого не позволили. Ну вот они и попытались доказать на деле, что никакая "сильная, властная организация" (т. е. в данном случае ленинская партия) не сможет подавить "конкурирующие" с партийной линией "течения" (в данном случае троцкизм).

Таким образом в свете старых забытых слов, старых, покрытых плесенью речей и полемических памфлетов становится более понятным и современный момент с его злобами дня. В этом смысле все то, что произошло на II съезде и что зафиксировано в его "протоколах", может сыграть роль классического источника для понимания генезиса меньшевизма, на борьбе с которым выросла ленинская партия.

Но "протоколы" ценны не только как исторический документ, выясняющий происхождение меньшевизма, а и как достойная внимательного изучения страничка из истории зарождения большевистской партии, выявления большевизма как партии нового типа, действую-


23 Троцкий, Наши политические задачи, женевское изд., стр. 105.

стр. 35

щей в эпоху империализма и пролетарских революций на основе незыблемых положений революционного марксизма.

Происшедший на II съезде раскол на две фактически самостоятельные партии - пролетарскую, большевистскую и мелкобуржуазную, меньшевистскую - имеет всемирно-историческое значение. В то время как в других странах социал-демократия, действующая в легальных, условиях, всемерно носилась с лозунгом единства, единства с оппортунистами, - у нас в России Ленин и его сторонники еще в 1903 г. не побоялись взять линию на раскол и решительно бороться с нашим оппортунизмом, тонко разрабатываемым меньшевиками, сразу к тому же получившими решительную поддержку со стороны почти всех столпов II Интернационала. Несмотря на то, что меньшевики пользовались такой тогда мощной поддержкой, несмотря на тяжелые российские условия нелегальной работы, большевики еще в то время сумели чрезвычайно высоко поднять знамя ортодоксального марксизма, занять отчетливую позицию борьбы с антимарксистскими, антиреволюционными элементами, разоблачая оппортунистическую сущность взглядов меньшевизма, изолируя их от влияния на рабочий класс, давая решительный отпор правым и центристам II Интернационала.

Мы видим, что В. И. Ленин недаром придавал огромное значение II съезду партии. В своей книге "Детская болезнь "левизны" в коммунизме" он заявил: "Большевизм существует как течение политической мысли и как политическая партия с 1903 г.".

Здесь необходимо отметить также еще одно весьма важное разногласие, которое выявилось по такому вопросу программы партии, как национальный. Правда, это разногласие возникло не внутри искровской организации. Разногласия по этому вопросу между большевиками и меньшевиками выявились лишь впоследствии, особенно четко проявившись в период революции 1917 г., когда меньшевики яростно поддерживали шовинистическую, колонизаторскую политику Временного правительства, как и всю политику помещичье-буржуазного блока в эпоху гражданской войны. Но на II съезде искровцев, шедших за Лениным, поддержали и те искровцы, которые шли за Мартовым и Аксельродом. Против пункта программы, предложенного "Искрой", о предоставлении нацменьшинствам права самоопределения вплоть до отделения, решительно выступили представители польской социал-демократической партии во главе с Р. Люксембург, Барским и Ганецким, а также и представители Бунда.

В национальном вопросе польские социал-демократы занимали на II съезде, как и в течение многих лет после него, совершенно неправильную, антимарксистскую позицию. Они считали - и это особенна рьяно обосновывала Р. Люксембург, - что не следует выставлять лозунг самоопределения вплоть до отделения, так как он может разъединить пролетариат разных национальностей России, укреплять в его среде националистические тенденции и т. п. В частности, они ссылались на то, что такой лозунг подкрепил бы националистические позиции польской буржуазии. Ленин на II съезде и впоследствии неоднократно доказывал, что такая политика польских социал-демократов объективна идет всецело на пользу колонизаторским стремлениям самодержавия и вразрез с интернациональными задачами русской социал-демократии, которая должна выставить пункт самоопределения наций, а уже дело национальных с. -д. партий, в частности польской, доказать и убедить польских, рабочих в необходимости соединения с русским пролетариатом. Этот пункт программы удалось искровцам отстоять, несмотря на то, что представители польской социал-демократии Барский и Ганецкий энергично боролись против него и с протестом покинули съезд.

стр. 36

История дальнейших событий, в особенности в период Октябрьской революции и гражданской войны в России, показала всю правильность этого лозунга самоопределения наций вплоть до отделения. Он явился могучим фактором усиления революционной энергии различных наций против колонизаторской политики самодержавия и буржуазного Временного правительства (1917 г.), он привлек сердца и симпатии всех трудящихся масс угнетенных национальностей к русской революции и к партии большевиков.

Нужно сказать, что такое решение II съездом партии национального допроса было дано впервые в истории. До этого нигде пи одна с. -д. программа не доходила до такой теоретически высокой и правильной постановки национального вопроса, выдержавшей испытания на протяжении больших и весьма бурных событий последующих десятилетий.

С Бундом произошли еще особые разногласия. Он требовал организационной автономии и объединения с РСДРП на основах федерации, признания его со стороны съезда единственным представителем еврейских социал-демократических рабочих России.

Вследствие отказа съезда удовлетворить его требования Бунд, признав принятую съездом программу, все же отказался войти в состав РСДРП.

Читатель найдет в "протоколах" много весьма поучительных страниц относительно развития идеологии большевизма, в особенности когда будет внимательно перечитывать выступления Ленина во время прений по § 1 устава, или по вопросу об аграрной программе, или его возражения рабочедельцам - Мартынову и Акимову - по поводу их вылазок против установки Ленина в "Что делать?" по проблеме стихийности и сознательности и т. д.

Но немалое значение имеют и те моменты съезда, которые характеризуют лицо зарождавшегося на нем большевизма как сплоченной вокруг Ленина группы "твердых ленинцев", готовых в открытом честном бою отстаивать чистоту революционно-марксистской линии партии от покушений на нее со стороны всякого рода оппортунистических элементов.

Большевики показали на II съезде образец непримиримой борьбы с оппортунизмом. И в то же время в методах борьбы они не прибегали к нечестным, жульническим или политиканским приемам, какими ознаменовали сразу же свое появление меньшевики.

Уже в конце съезда, когда после ухода бундовцев и рабочедельцев съезд по своему составу стал более искровским, "твердые искровцы" провели в центральные органы партии сторонников образовавшегося вокруг Ленина большинства и потребовали от представителей меньшинства подчинения воле съезда. Всем однако известно, как "меньшинство" реагировало на эту победу большинства тактикой бойкота, анархической склокой, дальнейшей фракционной борьбой, "кооптационными" дрязгами и не знающим удержу интриганством.

Укажем затем еще на одну, сказавшуюся на съезде, черту большевизма: Ленин и другие "твердые искровцы" объявили решительную борьбу прежней кружковщине во имя новой партийности. По выражению Ленина, "бой из-за умерщвления организаций неизбежно вышел страшно ожесточенным". Мартов например тоже, как и все прочие патриоты своей колокольни, вломился в амбицию, когда старая редакция "Искры" (шестерка) была распущена и состав редакции ЦО был видоизменен. Только ленинцы неуклонно шли вперед, прокладывая дорогу новым основам молодой партийности. "Свежий ветер открытой " свободной борьбы, - продолжает Ленин в своих "Шагах", - превра-

стр. 37

тился в вихрь. Этот вихрь смел - и прекрасно, что смел! - все и всяческие остатки всех без исключения кружковщинских интересов, чувств и традиций, создав впервые действительно партийные должностные коллегии"24 .

Наконец отметим еще один характернейший штрих съездовской картины. При разделении съезда на две части, с одной стороны, мы видим сборную группу, пеструю коалицию вчерашних еще антиподов (таких например, как Троцкий и Акимов) и в то же время намечающихся союзников in spe (в ожидаемом будущем), которые столкнулись на съезде лицом к лицу по случайным поводам - в связи с борьбой против страшного и ненавистного для всех их ленинского "кулака" (т. е. ленинской революционной воли, ленинской непримиримости), а с другой стороны, вырисовывается монолитная группа твердых искровцев, давным давно уже спевшихся между собой, знающих, во имя каких принципов и за что борются. Группа ленинцев не обнаруживает ни малейшей склонности итти, на какие-нибудь компромиссные соглашения с правым крылом съезда или с примиренческим (колеблющимся между двумя политическими полюсами съезда) центром. Вот эта-то непримиримость, это отвращение к торговле принципами, эта враждебность по отношению не только к явным и "заслуженным" оппортунистам, но и к виляющим, хамелеонообразным, примиренческим элементам партии, эта принципиальная, марксистски выдержанная борьба за свои взгляды, подсказанные теорией революционного марксизма и проверенные на практике многолетней партийной работы, - эта черта твердых ленинцев на II съезде и до сих пор является родовой чертой большевиков, их славной традицией, от которой они не отступили и поднесь.

Большевизм возник в 1903 г. в обстановке съездовских "вихрей". В первых же боевых схватках с нарождающимся меньшевизмом он нашел свое подлинное лицо. В организационных рамках старого искровства, где Ленину пришлось сожительствовать с политически отсталой группой "Освобождение труда", ленинизму было уже тесно. Пора была ему выходить на вольный простор. Съездовские бои с Мартовым и с образовавшейся вокруг него коалицией были лишь первым толчком к отмежеванию революционных марксистов-ленинцев ох того конгломерата разношерстных элементов, из которых впоследствии окончательно сформировалась меньшевистская "армия". Вскоре "по ту сторону" оказались не только Мартов, Аксельрод, Засулич и Потресов, но и сам Плеханов (что, как мы теперь знаем, вовсе не было чем-то "противоестественным"). Там вокруг новоискровского костра с большим удобством расположились и Дан, и Троцкий, и все прочие "герои" бунта против староискровского "якобинства", "бланкизма" и т. д., и т. п. (т. е. против ленинизма). По сю сторону остался из бывших искровских вождей один только Ленин. Но этот один был именно тот, за которым должен был пойти и действительно пошел пролетариат. Вместе с этим вождем и под его умелым руководством он прошел через эпоху кровавых битв с самодержавием в 1905 - 1907 гг., прошел через пустыню реакции после поражения первой революции, затем - через полосу нового революционного подъема, через мрачные бездны периода империалистической войны рванулся на штурм самодержавия в 1917 г. и, перешагнув наконец через октябрьский порог, вошел в обетованную землю социалистического строительства.


24 Ленин, т. VI, стр. 327.

стр. 38

II съезд партии был несомненно шагом вперед. Да и Владимир Ильич оценивает его как явление огромного положительного значения в истории партии. Вот что например говорит он в брошюре "Шаг вперед, два шага назад": "Наш партийный съезд был единственным в своем роде, невиданным явлением во всей истории русского революционного движения. Впервые удалось конспиративной революционной партии выйти из потемок подполья на свет божий, показав всем и каждому весь ход и исход нашей внутренней партийной борьбы, весь облик нашей партии и каждой ее сколько-нибудь заметной части в вопросах программы, тактики и организации. Впервые удалось нам освободиться от традиции кружковой распущенности и революционной обывательщины, собрать вместе десятки самых различных групп, зачастую отчаянно враждовавших друг с другом, связанных исключительно силой идеи и готовых (в принципе готовых) пожертвовать всей и всяческой групповой особенностью и групповой самостоятельностью в пользу великого, впервые на деле создаваемого нами целого: партии"25 .

Казалось, что партия после II съезда снова очутилась у разбитого корыта. Владимир Ильич в своих "Шагах" конспективно перечисляет главные стадии в развитии партийного кризиса: "1) Спор о § 1 устава. Чисто идейная борьба об основных принципах организации. Мы с Плехановым в меньшинстве. Мартов и Аксельрод предлагают оппортунистическую формулировку и оказываются в объятиях оппортунистов. 2) Раскол организации "Искры" по вопросу о списках кандидатов в ЦК: Фомин или Васиньев в пятерке, Троцкий или Травинский в тройке. Мы с Плехановым завоевываем большинство (девять против семи) - отчасти именно благодаря том, что мы были меньшинством по § 1. Коалиция Мартова с оппортунистами подтвердила на деле все мои опасения, вызванные инцидентом с ОК. 3) Продолжение споров о деталях устава, Мартова опять спасают оппортунисты. Мы опять в меньшинстве и отстаиваем права меньшинства в центрах. 4) Семерка крайних оппортунистов уходит со съезда. Мы оказываемся в большинстве и побеждаем коалицию (искровского меньшинства, "болота" и антиискровцев) на выборах. Мартов и Попов отказываются от мест в наших тройках. 5) Послесъездовская дрязга из-за кооптации. Разгул анархического поведения и анархической фразы. Наименее выдержанные и устойчивые элементы в "меньшинстве" берут верх. 6) Плеханов переходит, во избежание раскола, к политике "kill vith kindness"26 "Меньшинство" занимает редакцию ЦО и Совет и атакует всеми силами ЦК. Дрязга продолжает заполнять все и вся. 7) Первая атака на ЦК отбита. Дрязга начинает как будто несколько затихать"27 .

История раскола здесь доведена приблизительно до весны 1904 г. Ее можно было бы продолжить в такой же конспективной форме примерно так: 8) Ленин, вышедший из редакции ЦО (в начале ноября 1903 г.) и кооптированный вслед за этим в ЦК, борется в Совете партии за лозунг созыва III съезда как единственного средства ликвидировать распрю. Сплоченная тройка в Совете (Аксельрод. Мартов и Плеханов) издевательски проваливают всякое предложение представителей ЦК за границей: Ленина и Васильева (Ленгника). Ленин и Ленгник заявляют о временном сложении с себя должности членов Совета партии. Новая "Искра" в ряде статей (Мартова, Панина, Плеханова) ведет бешеную травлю против Ленина. Владимир Ильич вновь возвращается в Совет партии. 9) Против Ленина ополчаются прими-


25 Ленин, т. VI, стр. 326 - 327.

26 Убить ласкою.

27 Ленин, т. VI, стр. 324 - 326.

стр. 39

ренцы, уцелевшие при разгроме жандармерией ЦК (главным образам Глебов-Носков). Вступившие de facto в союзные отношения с меньшевиками примиренцы сначала ставят Ленина под свой "контроль", а потом в своей "июльской декларации" вставляют в число тайных пунктов, не опубликованных в "Искре" (N 72), пункты об устранении Ленина от заведывания за границей делами ЦК и о разрешении ему печатания своих произведений лишь с согласия коллегии ЦК. Меньшевики, найдя себе моральную поддержку в лице таких виднейших деятелей заграничных партий, как Каутский и Роза Люксембург, повели еще более агрессивную политику по отношению к большевикам. Борьба продолжается и на Амстердамском международном конгрессе (в начале августа 1904 г.). 10) Поворотным пунктом было совещание (14 августа за границей 22 большевиков. Собрание "22-х" обратилось с воззванием ко всей партии, указывая на необходимость созыва III съезда партии. Очень многие местные комитеты живо откликнулись на инициативу "22-х". Ленин путем оживленной переписки с российскими партийными комитетами, стоящими на платформе "большинства", подготовляет почву для сплочения партии вокруг фракции "большинства". 11) Своим выходом на широкую арену тактического оппортунизма (с появлением "письма" новоискровской редакции к членам партии о плане "Искры" в связи с земской кампанией) меньшевики дали наглядное доказательство своего окончательного оппортунистического самоопределения. В ноябре 1904 г. на конференциях большевистских комитетов создается центр практической работы на местах - Бюро комитетов большинства. В то же самое время в большевистских кругах быстро созревает мысль о создании большевистского идеологического центра. В декабре принимается окончательное решение (в тесном кругу большевиков за границей) об издании газеты "Вперед", первый номер которой выходит 4 января 1905 г. 12) Быстро развертываются революционные события в России. Новая "Искра" ковыляет вслед за этими событиями, подавленная их грандиозностью и заражаясь мелкобуржуазным страхом перед грядущей революцией. Большевики (ленинская партия) клеймят оппортунистическую тактику меньшевиков, намечают подлинно революционную тактику организации гражданской войны в борьбе с самодержавием, имея в виду ближайшую задачу этой войны - победить старый режим и водворить на его место демократическую республику с Временным революционным правительством во главе, долженствующим осуществить лозунг революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, после чего пролетариат вместе с беднейшим крестьянством начнет немедленно борьбу за перерастание этой революции в социалистическую, за установление диктатуры пролетариата. Ввиду форсированного хода событий Ленин торопится с созывом III съезда вопреки бешеному сопротивлению меньшевиков. III съезд состоялся в Лондоне в конце апреля 1905 г. и вследствие бойкота его меньшевиками (одновременно со съездом собравшими в Женеве свою "конференцию") имел чисто большевистский характер. На этом съезде была окончательно оформлена и закреплена в резолюциях боевая тактика большевиков, рассчитанная на грандиозный ход развертывающихся революционных событий.

Такова в кратких чертах "история" партийного кризиса после II съезда, того кризиса, который вывел ленинскую партию, освободившуюся от своих сомнительных "союзников" и попутчиков, на ясный открытый путь борьбы за классовую линию революционного пролетариата. Однако в этом сухом перечне фактов недостает, с одной сторо-

стр. 40

ны, ярких красок, живописующих, так сказать, драматическую картину тяжелого, мучительного процесса рождения большевизма из недр того целого, того сложного партийного массива, который вмещал в себе самые разнообразные элементы социал-демократии (в том числе и явно ревизионистские и потенционально-оппоргунистические), а с другой стороны, нехватает характеристики новых идеологических вершин, с высоты которых для ленинизма открывался широчайший горизонт дальнейших задач и тактики ленинской партии.

Что касается драматизации данного исторического момента в истории партии, то в рамках нашего очерка мы не можем уделить много места этой стороне дела.

Окажем только, что в течение полутора-двух лет со времени II съезда в эпопее борьбы ленинизма против временно восторжествовавших в организационном отношении меньшевиков следует различать две полосы: полосу последовательных поражений группы большевиков в период так называемой кооптационной меньшевистской вакханалии (примерно до середины 1904 г.) и восходящую затем линию укреплений позиций большевизма. Первая полоса проходит под знаком мучительно отвратительного для Ленина и окружающих его большевиков процесса борьбы с оргиями меньшевистского анархизма, с наплевательским отношением меньшевиков к решениям съезда, с их неуклонным стремлением повсюду, во всех центрах партии, насадить "своих человечков" для вытеснения представителей ленинской линии - насадить ("кооптировать") помимо съзеда и вопреки ясно выраженной воле съезда. Беспринципность новой разновидности оппортунизма в "кооптационный" период его бурного "расцвета" прямо таки била в глаза. Недаром ведь Ленин, когда писал свою брошюру "Шаг вперед, два шага назад", испытывал миллион терзаний и жаловался окружающим его друзьям на то, что он не чувствует ни малейшего аппетита к этой работе, в которой то и дело приходится доказывать, что такой-то... просто лгунишка, а такой-то - герой кооптационной драчки и рыцарь гаденькой дрязги. Любопытно например отметить тот факт, что после выхода в свет "Шагов", в мае 1914 г., Ленин в отношении литературном надолго замолкает. Только лишь в ноябре того же года он, оживленный и жизнерадостно настроенный, снова берется за свое перо, классическое ленинское перо, испытанное в боях с принципиальными противниками революционного марксизма и обычно производящее опустошение в рядах растерянной оппортунистической рати. Дело в том, что меньшевики наконец заговорили полным голосом, как самые заправские оппортунисты (в "Письме" новой "Искры" с планом по поводу земской кампании), и для Ленина это послужило объектом для принципиального обстрела тактической позиции меньшевиков. Большевики в особенности воспрянули духом тогда, когда выяснилось, что в России, на местах (в партийных комитетах и в массах сознательной части пролетариата), нарастает волна сочувствия ленинским взглядам, ленинской позиции, которую большевистская партия заняла в борьбе с меньшевиками, и ленинскому лозунгу относительно созыва III съезда. При таких условиях меньшевистские "шумные" победы и одоления в Женеве не играли особенной роли. Пусть "центры" ставят себя вне партии; пусть себе тысячи "радикальствующих" обывателей из учащейся молодежи швейцарских университетов берут на себя роль "меньшевистского мяса" и заполняют собой зал Гандверка в Женеве, рукоплесканиями встречая ораторские "бенгальские огни" Плеханова, Троцкого и прочих звезд первой величины на меньшевистском горизонте; пусть себе искусный политик Дан с успехом одура-

стр. 41

чивает не очень умных примиренцев и припрягает их к своей меньшевистской колеснице; пусть себе шумит и оглушительно пустозвонит новая "Искра" на своих 10 страницах-простынях, да еще с "Приложениями"... Важно и существенно то, что уже в октябре 1903 г. кавказская организация на своем съезде высказалась против раскольнической позиции "меньшинства"; важно то, что весной 1904 г. появляются резолюции в новой "Искре", - вынужденной со скрежетом зубовным давать место для неприятных ей решений местных комитетов, - резолюции с протестами против кооптационной политики новоискровцев (бакинский комитет, батумский, астраханский, николаевский, уфимский, среднеуральский, пермский и др.). "О выходом Ленина, - говорится например в ответе уральцев на письмо ЦО, - "Искра" сразу повернула кругом. Еще не высохли чернила, которыми писал и учил Ленин о том, какой большой вред приносят партии ее внутренние враги - ревизионисты, оппортунисты и экономисты, - как пошли в "Искре" писать о тактичности, мягкости, миролюбии, снисходительности по отношению к этим врагам". Существенно и важно то, что в ноябре 1904 г. большевикам удалось созвать в России три конференции: южную (3 организации), кавказскую (4 организации) я северную (5 организаций). Неудивительно после этого, что под аккомпанемент первых громов революции и при все более и более выявляющемся даже, можно сказать, кричащем факте растущего среди пролетариата влияния ленинских идей и его лозунгов и примиренческий состав ЦК, несмотря на проклятия новоискровцев, стал на точку зрения необходимости созыва III съезда, ибо из 75 голосов, представлявших всю партию, за съезд высказалось 52, т. е. больше 2/3.

Вот в этой-то атмосфере проникновения идей Ленина в среду пролетариата, в атмосфере высвобождения классового сознания рабочих масс и их руководителей на местах от меньшевистского поветрия, охватившего часть партии, в этой пролетарской, родной для большевиков, стихии и заключался основной источник торжества ленинизма над вспухшим было оппортунизмом в форме меньшевизма. Именно этой атмосферой растущего сочувствия к большевикам и можно отчасти объяснить решимость Ленина, не скрывать более и признать открыто факт давно уже учиненного меньшевиками раскола в партии28 и, исходя из этого факта, твердо стать на путь политического и организационного самоопределения большевиков с созданием своего практического центра и печатного органа.

Какую же цель преследовал Ленин в стремлении обзавестись собственным органом? Нужно ли это ему было только "в пику" новоискровцам, которые, вообще говоря, старались предохранить "Искру" от выступления на ее страницах большевиков, рассматривая центральный орган партии как свою монопольную собственность? Ну конечно не для этой цели, а потому именно, что надвигающаяся революция ставила новые задачи перед партией пролетариата и требовала от нее


28 Конспективную, по исчерпывающую историю раскола Ленин дает в своей статье "Краткий очерк раскола в РСДРП" (т. VII, стр. 91 - 95). Там между прочим говорится, что меньшинство составило тайную организацию в партии (факт, удостоверенный теперь в печати самими сторонниками меньшинства и не отрицаемый в настоящее время никем). А в письме к М. М. Литвинову (декабрь 1904 г.) Ленин пишет: "О нелойяльности (большевиков, решивших создать свой орган и уже создавших свой русский центр - П. Л. ) смешно говорить, когда нас прямо толкнули на это, войдя в сделку с меньшинством. Это ложь, что тайная организация меньшинства распущена: нет, в эту тайную организацию вошли три члена ЦК, вот и все. Все три центра составляют теперь тайную организацию против партии. Этого только дурачки не видят. Мы должны ответить открытой организацией и разоблачить их заговор" (т. VII, стр. 26).

стр. 42

ответов на весьма существенные и исключительно важные вопросы, которые выдвигала сама жизнь, т. е. весь ход событий. Меньшевики явно неспособны были руководить пролетариатом в его революционной борьбе, и слово было за ленинской партией. Ленинизм в этот исторический момент, более чем когда бы то ни было раньше, не мог и не должен был молчать, тем более, что ему было что сказать, ибо жизнь и опыт его борьбы на внутренних и внешних фронтах обогатили его диалектику огромным фактическим содержанием. Короче сказать, свой большевистский орган нужен был Ленину для осуществления задачи постоянного руководства пролетариатом в его решительной борьбе с самодержавием, а также для принципиальной борьбы с меньшевиками, что имело конечно прямое отношение и к первой задаче.

Даже и в первый период внутрипартийного кризиса, когда беспринципное новоискровство переносило центр тяжести в своей фракционной борьбе с большевиками на методы кооптационной драки, Ленин ищет почву для принципиальных споров с меньшевиками. Трудно было провести строгую границу между дрязгою и принципиальный расхождением, тем не менее Ленин находит в своих "Шагах" критерий для такого различения: "Все, что относится к кооптации, есть дрязга, все, что относится к анализу борьбы на съезде, к спорам о § 1 и о повороте к оппортунизму и анархизму, есть принципиальное расхождение"29 .

О каком же повороте к оппортунизму говорит здесь Ленин? Рассмотрению этого нового вида оппортунизма он посвящает в "Шагах" особую главу, озаглавив ее "Новая "Искра". Оппортунизм в организационных вопросах". Прежний организационный план старой "Искры" новая "Искра" объявляет (идя по стопам Акимова) якобинством, бланкизмом. Новоискровцы потешаются над мыслью о том, что боевое с. -д. направление в партии должно проводиться не одной идейной борьбой, но и определенными формами организации. По этому поводу редакция новой "Искры" поучает большевиков: "Недурно это сопоставление идейной борьбы и форм организации. Идейная борьба есть процесс, а формы организации только... формы, долженствующие облекать" и т. д. "Сама организация как форма, - вещает один из "практиков" новой "Искры", - может вырастать лишь одновременно с ростом революционной работы, составляющей ее содержание". Слова "дисциплина" и "организация" вызывают в. умах новоискровцев жуткую для них ассоциацию идей о "фабрике" с ее "винтиками и колесиками". Они берут под свою защиту принцип автономизма (мысль Мартова на съезде лиги, что часть автономна в определении своих отношений к целому). Словом, по выражению Ленина, основными чертами организационного оппортунизма новоискровцев явились "автономизм, барский или интеллигентский анархизм, хвостизм, и жирондизм".

Правда, в своих "Шагах" Ленин берет под обстрел пока что лишь организационный оппортунизм, заставляя Аксельрода пожимать плечами: что, мол, за чепуха? Какой такой может быть организационный оппортунизм? Но это не значит, что Ленин не усматривал тогда же связи между организационным оппортунизмом и программным или тактическим. Наоборот, он прямо говорит в "Шагах", что "оппортунизм в программе естественно связан с оппортунизмом в тактике и с оппортунизмом в вопросах организационных"30 . В подтверждение сказанного Ленин ссылается на то, что те же черты наблюдаются (с соответствующими изменениями) "во всех социал-демократических пар-


29 Ленин, т. VI, примечание, стр. 325.

30 Там же, стр. 316.

стр. 43

тиях всего мира, где только есть деление на революционное и оппортунистическое крыло". ("А где их нет?" - спрашивает при этом Ленин.) Для иллюстрации типа оппортуниста, очень напоминающего мыслителей из новой" "Искры", Ленин выбирает фигуру некоего немецкого социал-демократа Вольфганга Гейне, мысли которого о партии представляют как бы вариации вещаний новоискровцев. Протест Гейне против "посягательства на автономию избирательного округа", против вмешательства "назначенного начальства" (т. е. центрального правления партии), защита "демократического принципа", осуждение "тенденции к бюрократизму и централизму в партии", предостережение партии от "доктринерской политики, теряющей связь с жизнью", указание на нежелательную черту недоверия официальных лиц партии к "постороннему элементу", протест против "требования дисциплины в области идейного производства, где должна господствовать безусловная свобода" и т. д. и т. д., - все это до такой степени сходно с декламациями и воплями, исходящими из лагеря новоискровцев, что легко было бы принять этого типичного немецкого оппортуниста за русского меньшевика, основательно прошедшего школу Аксельрода, Мартова и Ко .

В данном случае Ленин по нашему мнению, не случайно оперирует с "середняком" немецкого оппортунизма, а не с каким-нибудь тузом ревизионизма вроде Бернштейна. Весьма вероятно, что Ленин сопоставил наших русских оппортунистов с каким-то немецким, имя коему легион, чтобы указать на связь, существующую между оппортунизмом отечественного происхождения с массовыми "бытовыми явлениями" в области оппортунистических умонастроений, разъедающих организм всего II Интернационала. Тут будет очень кстати заметить, что вышеуказанная характеристика в "Шагах" типичного рядового оппортуниста германской социал-демократии подкрепляет указание т. Сталина (в его известном письме в редакцию журнала "Пролетарская революция"), что Ленин еще задолго до войны, примерно с 1903 - 1904 гг., вел линию на разрыв, на раскол с оппортунистами, указание, направленное против "историков" a la Слуцкий, по утверждению которых Ленин (большевики) якобы недооценивал значение и роль центризма в германской и вообще предвоенной социал-демократии.

Но то, что Ленин хорошо знал цену оппортунизма как болезни, истощающей силы II Интернационала, и что ленинизм был другим полюсом по отношению к оппортунизму в интернациональном масштабе, видно и из того, что такие центристы, как Каутский или Бебель, и даже такие представители левого крыла германской социал-демократии, как Роза Люксембург, решительно стали на сторону меньшевиков в период "кооптационного" самоопределения этих последних.

Чтобы как следует понять и исторически осветить характер взаимоотношений большевиков со II Интернационалом задолго (примерно за ,10 лет) до полного банкротства этого последнего в первый год империалистической войны, следует вспомнить, какими чертами характеризуется физиономия II Интернационала, начиная от периода его борьбы с реакцией после разгрома Парижской коммуны, в частности в эпоху действия бисмарковского исключительного закона о социалистах, до позднейшего периода расцвета в рядах с. -д. партий парламентских иллюзий. Для понимания этой эволюции достаточно перелистать странички истории основной, ведущей партии II Интернационала, а именно немецкой. Если бросить ретроспективный взгляд на далекий момент зарождения этой партии, образовавшейся от слияния в 1875 г. двух фракций - эйзенахцев и лассальянцев, то мы прежде всего обнаружим факт принципиальной неустойчивости молодой организации, сказавшийся в

стр. 44

выработке компромиссной программы (Готской). Маркс подверг жестокой, беспощадной критике Готскую программу, доказав, что ее неправильные формулировки, ее расплывчатость, ее измена принципам научного социализма в значительной мере объясняются тенденцией ее составителей облегчить акт слияния двух фракций путем механической подмески к прежним принципам эйзенахцев (близким к марксизму) главнейших предрассудков лассальянства (игнорирование категории" землевладельцев, которые наряду с классом капиталистов монопольно владеют средствами производства; лассалевские формулировки - вроде "дохода от труда", "справедливого раздела" этого дохода и т. п.; объявление всех непролетарских классов "сплошной реакционной массой"; лассалевский "железный закон заработной платы"; "производительные товарищества" как формы "возникновения социалистической организации всего труда" и т. д.)31 . Вряд ли такая сколоченная из разнородных частей партия, с такой эклектической программной мешаниной оказалась бы жизненной, если бы на судьбы ее не оказал своего действия исключительный закон о социалистах. Бисмарковский террор против всех социалистов и против рабочего движения в Германии вообще заставил лассальянцев стать в резкую оппозицию к тому самому правительству "железного канцлера", с которым они в прежнее время считали возможным заигрывать, а эйзенахцев побудил более настойчиво держать курс на политику "идейного фронта". На этой почве с. -д. партия в Германии успела вырасти и окрепнуть, успела изжить многие свои "детские болезни" и найти свое лицо. Словом, полоса "подполья" (далеко, впрочем, не такого тяжелого, как революционное подполье в царской России) пошла на пользу немецкой социал-демократии.

Но все же рост рабочего движения в Германии опережал темпы развития партии. Эта последняя все более и более отставала в своем революционном самоопределении от революционизирования масс. Парламентские успехи партии говорили о том, что немецкий пролетариат своей борьбой стал быстро завоевывать себе в стране положение крупной социальной силы, способной выдерживать упорные классовые бои с буржуазией. Что же касается руководящих верхов партии, то они и во времена действия исключительного закона удовлетворились тем, что, мол, партия нагуливает себе красные щеки (по выражению Либкнехта), оставаясь на почве лойяльной парламентской борьбы с предержащей властью - с бисмарковской юстицией (например в эпоху свирепствования прокурора Тессендорфа) и бисмарковской полицейщиной, классическим образцом которой был пресловутый Путткамер.

Когда же в 90-х годах немецкая социал-демократия окончательно высвободилась из-под ярма закона против социалистов, она еще быстрее покатилась под гору, все более и более самоопределяясь как партия парламентской борьбы. В процессе этого самоопределения она стала тучною почвою для произрастания злаков социал-реформаторства и ревизионизма - самого оголтелого ревизионизма. Фольмары и


31 Стараясь защитить союз эйзенахцев и лассальянцев от резких нападок Маркса, Меринг в своей "Истории германской социал-демократии" пытается доказать, что Марке преувеличивает, с одной стороны, уровень теоретического развития эйзенахцев, а, с другой стороны, умаляет значение лассальянцев (см. "Историю германской социал-демократии", 1907 г., т. IV, стр. 93). Эта "защита", в сущности говоря, является лишним аргументом в пользу доказательства той мысли, что Маркс был совершенно прав в своей оценке Готской программы как весьма незрелого социалистического profession de foi (символа веры) и самой новой партии как искусственного, органически не спаянного конгломерата элементов, не успевших найти общего, принципиально выдержанного мировоззрения.

стр. 45

Бернштейны стали расти в недрах немецкой социал-демократии, - как грибы после дождя. Вот как Меринг в своей "Истории германской социал-демократии" характеризует народившийся, ревизионизм: "Его истинное существо - это отсутствие всякого существа. Именно потому, что он сам себя неправильно понимает, он не без основания чувствует себя непонятым всеми окружающими; так как он представляет собой один лишь туман, то с некоторым правом утверждает, что он не материалистичен. Он пересматривает социалистическую теорию не оставаясь на почве социалистической теории, а исходя из буржуазных представлений, пред которыми затем сам отступает в страхе, заявляя, что он ничего не говорил. То, что для марксизма есть средство к цели, стало для ревизионизма самодовлеющей целью: он пересматривает, чтобы пересматривать, и из одного страха перед абсолютной догмой презрительно отвергает всякую относительную истину. Он не додумывает ни одной мысли до конца и жалуется на недостаток "хорошего тона", когда логика вещей врезывается в его мягкое мясо"32 .

Впрочем Меринг, правильно характеризуя ревизионизм (оппортунизм), недооценивает силы и устойчивости ревизионизма, не видит того, что ревизионизм является законным детищем мирной, прирученной, ультралойяльной, конституционно-парламентской европейской социал-демократии. Отвечая на вопрос, каким образом ревизионизм мог возникнуть среди германской социал-демократии, Меринг ссылается на "заваленность партии практической работой, отнимавшей большую часть ее сил", на "ее быстрый рост, вследствие которого к ней притекали самые разношерстные элементы из самых различных слоев населения" и т. д. Но все эти причины, по мнению Меринга, оказали лишь временное, мимолетное оживляющее действие на бациллу ревизионизма, который, дескать, сам по себе "не представляет никакого исторического интереса"33 . Гораздо лучше понимает и объясняет происхождение европейского оппортунизма Роза Люксембург. В том самом новоискровском фельетоне, который был направлен меньшевиками в качестве орудийного залпа против Ленина ("Искра" N 69), она между прочим говорит: "Те явления в жизни немецкой, французской и итальянской социал-демократии, на которые ссылается Ленин (реформистское ревизионистское направление - П. Л. ), выросли на вполне определенной социальной почве, именно на почве буржуазного парламентаризма. И как вообще этот парламентаризм является специфической питательной средой для современных оппортунистических течений в западноевропейском социализме (подчеркнуто мною - П. Л. ), так в частности из него же вырастают дезорганизаторские тенденции оппортунизма. Парламентаризм не только лишь поддерживает все известные иллюзии теперешнего оппортунизма: переоценку значения реформаторской работы, сотрудничества классов и партий, мирного развития и т. д., как мы это видели во Франции, Италии, Германии. Одновременно обособляя в социал-демократии интеллигентов в роли парламентских деятелей от пролетарской массы и некоторым образом возвышая их над ней, он создает почву, на которой эти иллюзии могут практически проявляться. Наконец с ростом рабочего движения парламентаризм превращает его в орудие политической карьеры, делая его таким образом прибежищем для буржуазных честолюбцев и неудачников".

Все это Роза Люксембург говорит с той целью, чтобы доказать Ленину неправильность его точки зрения на дезорганизаторскую роль


32 Ф. Меринг, История немецкой социал-демократии, т. VI, стр. 377.

33 Там же, стр. 378.

стр. 46

меньшевистской полуанархической интеллигенции: дескать, у нас, в Западной Европе, явление дезорганизаторской роли интеллигенции понятно, ибо тут играет роль не психология, не "хлюпкость" интеллигента, а условия работы и жизни с. -д. деятелей в парламентских странах, чего в непарламентской России быть не может. Но, увлекшись этой мыслью, Роза Люксембург с полной откровенностью разоблачила природу западноевропейского оппортунизма и ту почву, на которой он произрастает. Является даже вопрос, не был ли при такой распространенности микробов оппортунизма в европейском социализме заражены в известной мере той же болезнью (оппортунизмом) и те элементы, которые гордились своей "ортодоксальной" выдержанностью и имели в своих партийных организациях репутацию "левых", а в том числе и сама даже "пышная Роза". К сожалению, трудно было бы защитить но только центристов, но и "левых" европейской социал-демократии от упрека в антимарксистской шаткости их взглядов. Примером этого служит тот же фельетон Р. Люксембург в N 69 "Искры", где она яростно нападает на Ленина за его "якобинство", за его тенденцию к "опорочению" репутации бедных меньшевиков, стоящих, дескать, на совершенно правильной точке зрения в вопросе о том, какой должна быть рабочая партия в России: построенной на демократических пли на централистических началах. Уж одно то обстоятельство, что Роза солидаризировалась в организационном вопросе с русскими меньшевиками, доказывает, что она стояла далеко не на высоте марксистской "ортодоксии" и очень плохо понимала ту историческую обстановку, в которой зарождалась, росла и обещала стать крупнейшим фактором социальных сдвигов не только в России, но и во всем мире ленинская пролетарская партия. Но есть и прямые доказательства ошибочных, чреватых оппортунистическими выводами, "уклонов", мысли Р. Люксембург. На одну из таких ошибок мы сейчас и укажем.

Как известно, оппортунисты всегда и везде ссылались на господство в жизни стихийного движения, "его же не прейдеши". Вспомним например, что мыслители из "Рабочего дела" яростно нападали на ленинскую "Искру" за то, что она, мол, преуменьшает значение объективного или стихийного элемента развития (борьбе с рабочедельством на этой почве и посвящена в значительной мере брошюра Ленина "Что делать?"). Вспомним такой же "хвостизм" меньшевиков, которые на II съезде партии, и на последующем съезде заграничной Лиги, и во всех своих дальнейших выступлениях только и делали, что выявляли свое наплевательское отношение ко всем этим "бумажкам", к съездовским решениям, к "букве" устава и т. д. - под тем предлогом, что содержание, самой жизни выше формы, что решения съездовского большинства партии ничуть не обязательны для вольнолюбивых рыцарей кооптационной борьбы и т. д., и т. п.

И вот Р. Люксембург целиком присоединяется к точке зрения хвостистов. Ссылаясь на то, что "массовый приток непролетарских элементов в социал-демократию является следствием глубоких социальных причин", она считав наивной иллюзией "воображать будто той или иней формулировкой партийного устава, можно создать плотину против бурного напора этой волны. Параграфами можно подчинять себе жизнь лишь небольших сект и частных обществ, исторические же течения всегда умели пробираться сквозь самые хитрые параграфы". Это противопоставление "естественных процессов" формулировке уставов, это презрение к "параграфам", которые годятся лишь для небольших сект и частных обществ, - да ведь тут как раз и лежит корень меньшевистского организационного оппортунизма! Не нужно сочинять разные там уставы и формальные рамки для жизнедеятель-

стр. 47

ности партии, - все равно оппортунистические волны перехлестнут эти жалкие преграды, - таков вывод из "философии" "Р. Люксембург.

Но как же в таком случае бороться с этим злом? Как защищать рабочую партию от оппортунистических заболеваний?

- А кто вам сказал, что оппортунизм - зло, и что от этого зла или от этой болезни нужно защищать партию? - отвечает Р. Люксембург. "Положение, что социал-демократия, классовая представительница пролетариата, является вместе с тем представительницей всей совокупности прогрессивных интересов общества и интересов всех страдающих и угнетенных буржуазным общественным строем, не должно понимать лишь в таком смысле, что все эти интересы идейно обнимаются программой социал-демократии. Это положение воплощается в действительность в ходе исторического развития, в силу которого социал-демократия как политическая партия (подчеркнуто Р. Люксембург) становится все более и более прибежищем (разрядка моя - П. Л. ) самых разнообразных недовольных элементов и вместе с тем - действительной партии всего народа против ничтожного меньшинства господствующей буржуазии".

В связи с этими взглядами Р. Люксембург на взаимоотношение между стихийностью масс и сознательностью социал-демократии должна находиться и постановка ею вопроса о тактике партии. Естественно ожидать, что Р. Люксембург повторит мысль рабочедельцев о том, что тактике-плану старой "Искры" следует противопоставить рабочедельский лозунг "тактики-процесса, растущего вместе с ростом партии". Так оно на самом деле и есть. Отрицая в русском революционном движении в период старой "Искры" сколько-нибудь заметную роль "инициативы и сознательности", Р. Люксембург вещает: "Можно даже сказать, что то же самое явление - незначительная роль сознательной инициативы партийных центров в выработке тактики - наблюдается как в Германии, так и повсюду. Боевая тактика социал-демократии в своих главных чертах вообще не "изобретается", она есть следствие непрерывного ряда крупных творческих актов ищущей своего пути, часто стихийной, классовой борьбы. И здесь бессознательное предшествует сознательному, логика объективного исторического процесса - субъективной логике его носителей". Все это Р. Люксембург констатирует как в некотором роде закон природы, против которого ничего де не попишешь и с которым может тщетно бороться только "субъективист" Ленин.

Много других "перлов" рассыпано в интересующем нас фельетоне Р. Люксембург, но подвергать тщательному рассмотрению эти перлы, вызвавшие восторг меньшевиков, было бы непозволительной роскошью для нашего небольшого очерка.

Однако необходимо помнить, что помимо этих и других ошибок Р. Люксембург она и в те времена сумела неплохо вести борьбу с бернштейнианством и т. п. Впоследствии она еще больше сделала для дела пролетариата своей неутомимой борьбой с различного рода оппортунистами против войны, за пролетарскую революцию, за что Ленин ее называл орлом, великой коммунаркой и весьма ценил ее.

Окажем еще только несколько слов об аналогичной позиции Каутского, тоже порадовавшего сердце новоискровцев своим письмом, которое меньшевики напечатали в N 66 "Искры" под заголовком "Каутский о наших партийных разногласиях".

Само собою разумеется, что этот типичнейший "центрист" немецкой социал-демократии целиком готов подписаться под всеми меньшевистскими тезисами. Он согласен с тем, что при наличии тайной организа-

стр. 48

ции, каковой является РСДРП, нужно предоставить каждой отдельной организации очень широкую автономию, ибо "здесь всякая формальная централизация только уменьшает дееспособность организации и увеличивает опасность и опустошительность провалов". Он решительно не одобряет "шаг Ленина" - "исключение" (Каутский забывает, что при выборах новой коллегии не может быть и речи об исключении!) Аксельрода, Старовера и Засулич из редакции "Искры", потому что, изволите видеть, "для тайной организации в высшей степени важно, чтобы ее вожди, выступая публично (т. е. перед всей партией? - П. Л . ), всегда держались солидарно и отстаивали друг друга даже в тех случаях, когда они по существу держатся разных мнений" и т. д. и т. п.

Но здесь любопытно отметить вот что. Каутский не теоретизирует в своем выступлении против Ленина подобно Розе Люксембург, а в качестве классического центриста-"примирителя" старается всюду найти "золотую середину", что обычно во сто раз бывает хуже той или иной откровенной антитезы по отношению к критикуемому мировоззрению. Он советует не преувеличивать значение организационных задач, стоящих перед русскими социал-демократами, ибо он не видит здесь "принципиального противоречия ни между пролетарскими и интеллигентскими стремлениями, ни между "демократизмом" и "диктатурой", а - простой вопрос целесообразности". Он не рекомендует большинству, образовавшемуся на съезде, "навязывать" меньшинству свои мнения и считает, что "решения, принятые незначительным большинством голосов, имеют при таких обстоятельствах (в конспиративных партиях, где случай играет большую роль в составе съездов) нравственную силу только тоща, когда меньшинство видит необходимость признать их". Он против скорого созыва нового съезда РСДРП, где может произойти опять борьба направлении, а не умилительная картина братских поцелуев и объятий, и все письмо заполнено такого рода пошлостями! Но "примиритель" вдруг изменяет своей роли, когда представляет себе такое расхождение фракций на съезде, которое станет серьезной угрозой для их объединения: "Но ответственность за возникновение этой злополучной борьбы падет в таком случае на Ленина" - грозно изрекает автор письма. Почему же однако на Ленина, а не на Аксельрода, не на Мартова или других "забияк" на противоположной стороне? Откуда Каутский знает то, что скрыто еще завесой будущего? Или он успел распознать это будущее, погадав на кофейной гуще? Нет, он просто "слишком давно знает Аксельрода, Плеханова, Засулич как ясные и последовательно мыслящие умы" и никак не может "поверить" в то, что "Аксельрод и его друзья склоняются к оппортунизму"... Что же касается Ленина, то... ну конечно, на ком же другом может лежать вся вина в случае катастрофического исхода, борьбы? Словом, не лежит у Каутского сердце к Ленину, к этому парвеню (выскочке) в с. -д. семье, и за него он никак не может поручится так, как за Аксельрода и друзей Аксельрода.

Теперь, через 30 лет после приведенных высказываний Каутского, мы отлично знаем, как особенно хорошо столковались и спелись "последовательные и мыслящие умы" - немецкий социал-патриот Каутский и русский социал-шовинист Плеханов (плюс Аксельрод и пр., и пр.). Очевидно рыбак рыбака видит издалека...

Вот как высказывались крупнейшие представители II Интернационала по поводу внутрипартийной борьбы в РСДРП34 . Они решительно


34 Близкое отношение к группе критиков позиции Ленина и большевиков имел "тоже левый" Парвус, по читатель ничего не потеряет, если мы пройдем мимо этого мыльного пузыря немецкой социал-демократии.

стр. 49

не одобрили линии Ленина как человека "неуживчивого", же желающего испробовать методы товарищеской договоренности с такими старейшими, авторитетнейшими и испытанными "вождями", как Аксельрод и Плеханов (Каутский, Бебель); они решительно осудили "ленинский бюрократический централизм" ("беспощадный централизм", как выражается Роза Люксембург), ленинский "бланкизм" (Роза Люксембург). Словом, столпы II Интернационала в спорах между большевиками и меньшевиками в 1903 - 1904 гг. солидаризировались с меньшевистскими главарями и взяли на себя задачу не только поддержать, но и углубить организационные принципы Аксельрода и К°. И это не случайно. Революционный дух уже отлетел от II Интернационала. Ленинизм звучал как нечто чуждое и враждебное не только в лагере откровенных оппортунистов, но и в рядах центристов, а иногда и в лагере представителей левого крыла, как это и случилось с Розой Люксембург по вопросу об организационных взглядах меньшевиков и большевиков.

Недаром Ленин отрицательно отнесся к попытке Бебеля (или лучше сказать, Международного социалистического бюро) вмешаться в качестве третьей стороны в споры между большевиками и меньшевиками, не веря в то, что это вмешательство принесет какие-нибудь благотворные для дела революции результаты. В своем ответе Бебелю от 7 февраля 1905 г. (подлинника этого ответа не сохранилось, но имеется часть черновика письма Владимира Ильича) Ленин между прочим с горькой иронией пишет: "Несколько месяцев тому назад, когда может быть это (вмешательство германской социал-демократии - П. Л. ) было еще не слишком поздно, когда еще существовал след надежды, что III партийный съезд может соединить обе фракции и восстановить единую партию, тогда немецкая социал-демократия сделала все для нее возможное, чтобы закрыть этот путь. Каутский пытался ослабить в "Искре" ценность формальной организации. Еженедельник германской социал-демократии превозносил дезорганизацию и вероломство (Роза Люксембург в "Nene Zei") под тем остроумным и "диалектическим" предлогом, что организация - это лишь процесс, только тенденция. Раздражение в наших рядах по поводу этого было очень велико. Товарищ Рядовой... стоял на том, что Каутский поместит мой ответ. Я держал с ним пари, что будет противоположное этому... Каутский отверг мою статью с замечательной мотивировкой, будто нападки на нас "Neue Zeit" напечатало не потому, что они направлены против нас, но несмотря на это! Это была просто насмешка! Итак Neue Zeit (и не одно оно) желало познакомить германскую социал-демократию только со взглядами меньшинства". В другом месте (в своем обращении от 24 июля 1905 г. в секретариат МСБ в Брюсселе) Ленин повторяет такого же рода отповедь по адресу германской социал-демократии: "Так как Международное бюро, - пишет он там, - считает возможным черпать сведения в "некоторых немецких газетах", я вынужден заявить, что почти все немецкие социалистические газеты, а особенно "Neue Zeit" и "Leipziger Volkszeitung", стоят целиком на стороне "меньшинства" и освещают наши дела очень односторонне и неверно. Каутский например тоже называет себя беспристрастным, а между тем в действительности он дошел до того, что отказал поместить в "Neue Zeit" опровержение одной статьи Розы Люксембург, в которой она защищала дезорганизацию в партии. В "Leipziger Volkszeitung" Каутский советовал не распространять немецкого перевода резолюций II съезда!!"35.


35 Ленин, т. VIII, стр. 11.

стр. 50

Из приведенных фактов видно, что при первом своем появлении на свет большевизм не только не получил признания со стороны остальных "с. -д. держав", а, совершенно наоборот, был принят II Интернационалом как нежеланный гость в семье и натолкнулся на политику "изоляции" его со стороны членов этого Интернационала (как выражаются в дипломатическом мире). Факт такой изоляции имел очень симптоматический характер: II Интернационал "изолировал" большевизм в 1903 - 1904 гг., а через полтора-два десятка лет мировой большевизм в лице III Коммунистического интернационала окончательно изолировал старого греховодника (II Интернационал) от всего революционного, чем стала богата жизнь народов, и целиком подарил эту "социалистическую" (по нынешнему - социал-фашистскую) реликвию махровым представителям умирающего капитализма.

Как и нужно было ожидать, от организационного оппортунизма меньшевики перешли к оппортунизму тактическому, а вскоре и в области программных вопросов. Их "план" по поводу земской кампании представляет уже классический образец оппортунистического разрешения вопроса об отношении социал-демократов к либералам. Основная мысль этого плана - выдвижение задачи "придать побольше храбрости либеральной буржуазии и побудить ее присоединиться к тем требованиям, с которыми выступит руководимый социал-демократией пролетариат", причем такого рода тактика придания либералам храбрости должна проводиться без "компрометирующих" социал-демократию энергических мер устрашения, без наведения на либералов паники, - эта мысль квалифицируется Лениным как "чудовищная". Для нас же важно сейчас отметить то обстоятельство, что тактика новой "Искры" является отзвуком тех ошибочных, примитивных взглядов на задачи партии социалистов, которые 20 лет назад проводились автором брошюры "Социализм и политическая борьба". Вспомним например речи молодого Плеханова о том, что социалисты не должны запугивать либералов красным призраком. Идейная связь меньшевизма со старыми и - казалось бы давно уже похороненными - ошибочными позициями группы "Освобождение труда" иллюстрируется "планом" "Искры" как нельзя лучше.

Такое же выведение из состояния анабиоза, воскрешение старых предрассудков группы "Освобождение труда" легко наблюдать и в дальнейших тактических шагах меньшевиков, принужденных выявить свою оппортунистическую природу перед лицом надвинувшейся революции. Достаточно простого беглого перечисления пунктов расхождения двух тактических линий - Горы и Жиронды русской социал-демократии, чтобы вывести такое заключение: меньшевизм, продолживший линию "экономизма", а также "легального марксизма"36 и пересадивший на тучную почву своего специфического оппортунизма ошибочные взгляды группы "Освобождение труда", договорил до конца в период революции весь символ веры радикальствующего мелкого буржуа, которому и хочется и колется, - и желательно было бы "припугнуть старый порядок", и страшно вызвать призрак подлинной, решительной, не останавливающейся перед перспективой "экспроприации экспроприаторов" революции. В то же время большевизм (ленинизм - тож) стал высшей ступенью классовой сознательности борющегося пролетариата, стал душою пролетарской борьбы в обстановке общенацио-


36 Ленин неоднократно выражал ту мысль что "легальный марксизм", "экономизм" и "меньшевизм" представляют собой различные формы проявления одной и той же исторической тенденции (см., например предисловие к сборнику "За 12 лет. Ленин, т. XII, стр. 69.

стр. 51

нального революционного движения, поставившего себе цель ликвидации абсолютизма и всех пережитков крепостничества в стране как первый этап революции и долженствующего в условиях империалистической эпохи перерасти в социалистический переворот, устанавливающий диктатуру пролетариата.

По целому ряду вопросов, тесно связанных с задачами революции, большевики и меньшевики резко разошлись в своих взглядах еще в начале революции (см. "Две тактики" Ленина, где подведены итоги по резолюциям III съезда и женевской конференции меньшевиков). Дальнейший ход событий и дальнейшая борьба между двумя фракциями РСДРП только углубили эти расхождения (по вопросу о том, с кем пролетариату итти: с крестьянством или с либералами; по вопросам о методах революционной борьбы: нужно пролетариату браться за оружие или не нужно и т. д., и т. п.). И во всех стадиях этой борьбы легко видеть развитие и доведение до логического конца всех тех прежних эпизодических моментов столкновения ленинской диалектической мысли с уклонами от марксизма взглядов явных или потенциональных носителей оппортунистических умонастроений, которые мы проследили за предыдущие периоды роста ленинской партии.

Из вышесказанного видно, какова цена взглядам тех "историков" (в кавычках), которые утверждают, что Ленин недооценивал опасности центризма в германской и вообще предвоенной социал-демократии, и которых т. Сталин в своем письме "О некоторых вопросах истории" большевизма" клеймил как антипартийных клеветников и фальсификаторов. Ленин не только хорошо понимал и точно расценивал природу оппортунизма, не только в меру всех имевшихся у него возможностей не упуская случая непосредственно бороться и с центристами (например выступая против Каутского) и с "левыми" (гневно протестуя против оппортунистаческих поддакиваний меньшевикам Р. Люксембург), - он сделал гораздо более того: всей своей деятельностью, всей своей неустанной борьбой с оппортунистами российской марки, (с "экономистами", с меньшевиками) он, никогда не приспособляясь к "авторитетам" из II Интернационала, расходясь с этими "авторитетами" и вопреки им и часто ненавидимый ими, очищал поле марксизма от оппортунистических плевел, выдерживал жестокие бои не только с "молодыми" оппортунистами: Мартыновым, Мартовым и т. д., но и с матерыми, любезными сердцу Каутского или Бебеля русскими "марксистами" - Плехановым и Аксельродом, шел смело против господствующих течений во II Интернационале и создавал ту неприемлемую для этого Интернационала систему воззрений в области дальнейшего развития подлинного марксизма "в эпоху империализма и пролетарских революций", которая именуется ленинизмом. И это было не только в годы мировой войны, но и во все, в том числе и самые ранние, периоды его революционной деятельности. "Ленин еще задолго до войны, - говорит в своем "Письме" т. Сталин, - примерно с 1903 - 1904 гг., когда оформилась в России группа большевиков и когда впервые дали о себе знать левые в германской социал-демократической партии, вел линию на разрыв, на раскол с оппортунистами и у нас, в российской социал-демократической партии, и там, во II Интернационале, в частности в германской социал-демократии"37 .


37 "Пролетарская революция" N 6 за 1931 г., стр. 4.

 


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ВТОРОЙ-СЪЕЗД-ПАРТИИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Vladislav KorolevКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Korolev

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

П. ЛЕПЕШИНСКИЙ, ВТОРОЙ СЪЕЗД ПАРТИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 15.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ВТОРОЙ-СЪЕЗД-ПАРТИИ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - П. ЛЕПЕШИНСКИЙ:

П. ЛЕПЕШИНСКИЙ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Vladislav Korolev
Moscow, Россия
859 просмотров рейтинг
15.08.2015 (3148 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев
ПРОБЛЕМЫ ИНДИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ
Каталог: Экономика 
10 дней(я) назад · от Вадим Казаков

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ВТОРОЙ СЪЕЗД ПАРТИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android