HALEW, D. La republique des dues. Paris. 1937. 411 p.

ГАЛЕВИ, Д. Республика герцогов.

На страницах "Историка-марксиста" уже неоднократно было отмечено, что за последние годы во Франции вышел целый ряд книг по истории Третьей республики, написанных в явно консервативном, большей частью откровенно реакционном духе. К числу таких книг принадлежит и рецензируемая работа.

Реакционные слои французской буржуазии, мечтающие о контрреволюционном перевороте, об установлении фашистской диктатуры, охотно обращаются к истории возникновения современного государственного строя во Франции. Они оплакивают крушение монархии и сетуют по поводу "упадка исполнительной власти", который характеризует, по их мнению, республиканский строй.

Д. Галеви посвящает свою книгу возникновению Третьей республики. "Республика герцогов" - это годы правления реакционеров-монархистов из среды Национального собрания. Герцог Бройль (Broglie), Мак-Магон, герцог Одиффре Паскье - вот герои книги Галеви, которых он если и критикует, то дружески и падение которых откровенно оплакивает. Галеви отдает дань восхищения "республике герцогов", в которой у власти стояли "избранные" (elites), и сожалеет о том, что им не удалось закрепить власть за собой. Он восхищается реакционно-националистическими традициями и объявляет себя поклонником Дрюмона, Барреса, Морраса (стр. 291 - 292).

Анализируя причины крушения монархии во Франции, Галеви приходит к тем же выводам, что и германский фашист В. Франк, написавший клеветническую, насквозь лживую, основанную на фальсификации фактов и источников книгу по истории Третьей республики¹ .

Подобно Франку, Галеви считает, что если бы ошибки монархистов и их взаимная грызня не послужили препятствием, монархический строй неизбежно должен был бы укрепиться во Франции. Галеви называет королевскую власть "простой вещью, простой по преимуществу" (стр. 39"), т. е. естественной, само собой подразумевающейся. Если монархия все же потерпела крушение, то этот факт Галеви, подобно фашисту Франку, готов объяснить тем, что монархисты не имели способного и энергичного вождя: ни Шамбор, ни Мак-Магон, ни герцог Бройль не годились для этой роли. Но Галеви подходит к этому вопросу все же честнее чем фашист Франк. Последний пытается доказать, что массы французского народа с нетерпением ожидали диктатора, готовы

¹ См. его "Nationalismus und Demokratie im Frankreich cfer Dritten Republik".

были приветствовать реакционно-монархический переворот. Галеви признает, что дело обстояло иначе, что массы, напротив, отнюдь не сочувствовали монархистам и были настроены республикански. Он приводит откровенное признание заядлого монархиста виконта де Мо: "Мы были монархистами, но народ был настроен иначе" (стр. 39).

Галеви вынужден признать, что между народными массами и господствующей реакционной верхушкой существовал полный разрыв. Он довольно подробно описывает настроения, царившие в Париже и в провинции. Население протестовало против реакционной политики правительства, устраивая гражданские браки и гражданские похороны, воздвигая статуи "Марианны" (символ республики). Члены муниципальных органов вели борьбу с префектами - ставленниками реакционного правительства. Когда Мак-Магон появился в Лионе, муниципальный совет хотел обратиться к нему с требованием дать амнистию коммунарам. Маршал отказался выслушать это требование. Тогда муниципальный совет решил воздержаться от всякого выступления и игнорировать пребывание Мак-Магона в Лионе.

Галеви признает, что когда распространился слух о возможности монархической реставрации, население явно выказывало недовольство и тревогу. Он пишет: "Города настроены враждебно, а деревни, за исключением Запада, волнуются еще больше чем города" (стр. 80). При этом он приводит один очень любопытный факт. Когда до крестьян одной деревни, расположенной в департаменте Нижней Луары, дошел слух о том, что восстанавливается монархический строй, они собрали весь свой скот на площади перед церковью и с оружием в руках караулили его в течение всей ночи: они были убеждены, что одним из первых актов "милостивого монарха" явится изъятие у них десятой доли их скота.

Точно так же в 1877 г., когда Мак-Магон пытался совершить контрреволюционный переворот, население явно отрицательно отнеслось к монархистам и выражало свое сочувствие республиканцам. Тщетно монархисты пытались запугать зажиточное население призраком революции. Галеви признает, что это "испытанное" средство на этот раз не подействовало.

Галеви всячески пытается доказать, что Мак-Магон действовал в рамках закона, что Жюль Симон пал под натиском слева, т. е. со стороны самих республиканцев, и т. д. Он утверждает, что провозглашение республиканской конституции не произвело большого впечатления на население Франции. Все это, конечно, неверно. Против желания самого Галеви его книга лишний раз показывает, что французское население в огромном своем большинстве относилось к монархическим группировкам резко отрицательно и сочувствовало установлению республиканского строя.

Тщетно представители фашистских и полуфашистских группировок пытаются доказать, что республика во Франции возникла случайно, что французское население не дорожит республиканским строем и готово отказаться от него ради фашистской диктатуры. Эта наглая ложь блестяще опровергается деятельностью народного фронта и многочисленными победами, которые им одержаны. Трудящееся население Франции ненавидит фашистов и всегда готово дать им отпор: фашисты во Франции "не пройдут".

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Т. МИЛИЦИНА:

Комментарии: