В памятные для каждого голландца дня 10 - 15 мая 1940 г. политическая и экономическая свобода Голландии была уничтожена германской военной машиной. Однако дух ее народа не может быть сломлен ни молниеносными ударами германских армий, ни продолжительным национальным порабощением.

Голландия сохранила до последнего времени свою независимость в значительной мере благодаря соперничеству своих могущественных соседок; Англии, Франции и Германии, - которые зорко следили за тем, чтобы пи одна из соперниц не завладела в ущерб другим лакомым куском, каким являлась Голландия со своими богатейшими колониями в силу своего географического положения, сделавшего ее ключом к Средней Европе.

Несмотря на незначительность территории Голландия до оккупации занимала по удельному весу своей экономики одно из первых мест среди капиталистических держав мира. Это была страна мощного капитала, сильно развитой промышленности и интенсивного сельского хозяйства. Благодаря своему расположению при устье трех больших рек, на перекрестке торговых путей она занимала четвертое место о мировой торговле. Голландские торговые суда водоизмещением общей сложностью более 6 млн. тонн плавали по всем морям я вели торговлю со всеми странами земного шара.

Основным устоем внешней политики Голландии ввиду ее военной слабости с давних пор было соблюдение строго нейтральной позиции. Со времени последней войны с Бельгией, ликвидировавшей в 1839 г. неудачную унию, навязанную Нидерландам венским конгрессом, голландцы ни разу не воевали. В борьбе между 50 религиозными сектами и более чем 30 политическими партиями Голландии главным содержанием были вопросы внутренней политики. Единственной партией, которая била тревогу - предостерегала против опасности германской агрессин и требовала усиления обороны, - была коммунистическая партия. Боясь войны, Голландия давно уже не претендовала на расширение своих европейских границ. Она уделяла мало внимания вопросам вооружения и обороны, хотя и побаивалась своей воинственной соседки.

Вопросы обороны оставались на заднем плане даже накануне и во время первой мировой империалистической войны. Одну из причин такой беспечности надо искать в том, что в Голландии были убеждены, что гораздо большему риску вторжения подвергается Бельгия. Недаром Ленин отбывался о Голландии, что она страдает "всего более от узкой, заскорузлой, корыстной и отупляющей замкнутости: пусть весь свет горит, ваша хата с краю"¹ .

Так как в 1914 г. германское нашествие обрушилось на Бельгию и в самом деле миновало Голландию, голландцы, торгуя, спекулируя и богатея и в дни войны и после нее, наивно уверовали во всемогущество Лиги наций и тщательно избегали даже договоров о ненападении, оправдывая это нежелание тем соображением, что "либо они находятся в порядочной международной компании и тогда всякие пакты излишни, либо в непорядочной, и тогда никакие договоры все равно несостоятельны"² .

Слабо реагировала Голландия даже на гитлеровский переворот 1933 года. Вносимые в Генеральные штаты предложения правительства об увеличении военного бюджета неизменно встречали упорную оппозицию. Мотивировалась она именно темы соображениями, которые высмеивал Ленин: "Мы де страна маленькая, войско у нас маленькое, мы ничего не можем поделать против великих держав"... "мы хотим остаться в покое в своем уголке-захолустье и продолжать вести захолустную политику"³ .

Только оккупация Германией Австрии, "Чехословакии я Польши встряхнула общественное мнение Голландии. Стало очевидно, что ни одна из малых стран Европы не гарантирована от фашистской агрессии. Правда, гитлеровское правительство тщательно маскировало подготовляемый им поход на Голландию актами, символизирующими доверие и уважение к ней, однако правительство Колейна и королева Вильгельмина не могли более оставаться спокойными.

Наивная убежденность в незыблемости нейтралитета Голландии поддерживалась в значительной степени верой в непреодолимость естественных способов защиты страны водными заграждениями, уже не раз сыгравшими решающую роль в военной истории Голландии. Впрочем, не в одной только Голландия считали, что она вполне ограждена от неприятельского вторжения четырьмя линиями плотин и укреплений, которые могут быть взорваны в момент опасности для затопления польдеров и торфяных болот. Как показали события 10 - 15 мая 1940 г., надежды на спасительную силу наводнений не оправдались: ею даже не успели воспользоваться в полном объеме.

В последние месяцы перед нашествием немцев голландская полиция обнаружила множество германских шпионов. Обратило на себя внимание непомерное расширение штатов германского посольства; впоследствии выяснилось, что оно было в самом деле центром нацистской шпионско-диверсантской деятельности, которой руководил секретарь посольства барон фон Ган, участник переворота в Австрии.

Ряд крайне тревожных симптомов: стягивание германских войск к голландским и бельгийским границам и скопление понтонов на пограничных реках и каналах рас-

¹ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 264.

² Van Kleffens "Juggernaut over Holland. Preface".

³ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 331.

положение вдоль германо-голландской границы большого числа складов оружия и усиленное строительство германских аэродромов заставил голландское правительство принять первые меры к самозащите. Но все они страдали беспомощностью и нерешительностью.

С осени 1939 г. голландское правительство понемногу отрешалось от своей боязни взглянуть в лицо надвигавшейся опасности и обратило внимание на состояние своей армии. С конца декабря начали приниматься экстренные меры, связанные с приближавшейся грозой: была объявлена трудовая повинность для мужчин от 18 до 60 лет, отменены отпуска военнослужащим, усилена охрана правительственных зданий, мостов, радиостанций, банков в провинциях Северной и Южной Голландии (почему-то не со стороны Германии) введено военное положение.

Вступать в союз с Англией и Францией, которые неоднократно предлагали это, голландское правительство не решалось, опасаясь ускорить этим нападение Германии. С Бельгией никак не могли договориться. Созванная 23 августа 1939 г. в Брюсселе конференция малых стран имела результатом только выпущенный королем Леопольдом от их имени призыв к европейским державам - разрешить назревающий конфликт путем мирных переговоров. Безрезультатным оказалось также свидание Вильгельмины с Леопольдом в Гааге 5 ноября. Они предложили воюющим державам свое посредничество. Естественно, что такие бумажные способы борьбы с фашистскими агрессорами не могли привести ни к каким реальным успехам.

Два раза назначенное было наступление германских войск на Голландию - в ноябре 1939 и январе 1940 г. - откладывалось Гитлером, но надо было ожидать его со дня на день. В ожидании войны правительство лихорадочно спешило накопить запасы продовольствия, фуража и удобрений, нефти и сырья из колоний, чтобы обеспечить бесперебойное снабжение армии и населения.

Как бы то ни было, время для решительных мер было упущено, а почва для успешного молниеносного нападения Германии подготовлена. Германский военный теоретик Банзе предсказывал полный успех предприятию: "Учитывая, что голландский народ сделался ленивым и невоинственным, нельзя ожидать от него стойкого сопротивления... Скорее можно допустить, что правительство удовлетворится бумажным протестом"¹ .

Однако протестом голландское правительство не ограничилось: оно мобилизовало пятисоттысячную армию и до последней минуты не переставало твердить о своем непоколебимом намерении отстаивать нейтралитет силой оружия, подчеркивая гари этом, что не нуждается для этого в союзниках. Только 10 мая 1940 г. правительство через своих послов в Париже и Лондоне обратилось с просьбой о помощи к правительствам Англия Франция. В тот же день, соединения английских воздушных и французских наземных сил вступили в Голландию. Однако их незначительные размеры не могли оказать сколько-нибудь решительного влияния на исход военных действий.

Гитлер не искал веских поводов для агрессии. Обвинительный акт против Голландии, заранее состряпанный к "основанный" на "неопровержимых материалах", безапелляционно доказывал фиктивность голландского, равно как я бельгийского нейтралитета. Голландии предъявлялось обвинение в том, что она давно вела переговоры с, западными державами о пропуске их войск через свою территорию я помощи им; ее обвиняли в укреплении только восточной границы (тогда как на самом деле наблюдалось обратное) и в отказе пропустить германские войска, направляемые для предупреждения англо-французского вторжения в Рурскую область. Германские солдаты-де шли в Голландию "не как враги, а как друзья", чтобы избавить ее от "трагической обреченности быть всегда сферой английских интересов"² .

В ночь на 10 мая германская западная армия под командой ген. Кейтеля перешла на широком фронте голландскую границу и открыла военные действия. В приказе Гитлера по армии 10 мая говорилось: "Настал час решительной битвы... Начавшийся сегодня бой решает судьбу германской нация на ближайшие тысячелетия"³ .

Среди ночи деревня за деревней, город за городом просыпались от гула моторов бесчисленных аэропланов, летевших из Германии. Вслед за тем началась бомбардировка беззащитных мирных сел и городов Голландии.

Спускавшимися с четырех часов утра тысячами парашютистов были прежде всего захвачены военные аэродромы в Ваальгафе, не близ Роттердама, я другие. Почти одновременно началась интенсивная бомбардировка Амстердама и Гааги, Прибывшие по Рейну под видом "товаров из Германии" нацистские солдаты и прилетевшие за ними офицеры рассеялись 10 мая по Роттердаму с заранее намеченными заданиями и способствовали взятию ваальгафенского аэродрома, в чем им помогали и местные голландские нацисты-мюссертовцы. В 6 час. утра спустились воздушные десанты в Дельфте и Дордрехте. Гаага подверглась беспрерывной бомбардировке с воздуха с о до 10 час. утра. О силе бомбардировки можно судить уже по тому, что только за эти 5 час. гаагскими зенитчиками было сбито до 100 германских самолетов. Отдельные отряды парашютистов спускались неожиданно в тыл голландских частей и причиняли им значительные потери. Некоторые нападали под прикрытием голландских женщин, которых они гнали перед собой. Очень многие парашютисты были переодеты голландски-

¹ Bause "Wehrwissenschaft", S. 356.

² "Archiv der Gegenwart", S. 4502. 1940; Rheinfahen W. "Aussenpolitische Kriegschronik", S. 342 - 344. "Berliner Monatshefte". Juni 1940.

³ Ibidem.

ми ила бельгийскими военными, полицейскими, почтальонами, кондукторами, священниками и даже сестрами милосердия. Нередко встречались среди них немки, служившие "до того домашними работницами в Голландии и состоявшие, очевидно, на службе гестапо.

По трем рекам прибывали ид Германии все новые силы, а с воздуха сыпались вдовые тучи парашютистов в Роттердаме их снизилось после овладения аэродромом более 10 тыс., даже с полевой артиллерией, В воздушных боях при захвате роттердамских мостов было уничтожено свыше 150 германских самолетов, но голландцы потеряли до 90% своих воздушных сил. Для Германии такие потерн не имели значения, голландские же силы иссякали в неравной борьбе с налетающими новыми и новыми эскадрильями. Оба моста через Маас в Роттердаме и очень важный в стратегическом отношении Мурдайкский мост, близ Дордрехта, были захвачены обманом: голландцы не успели взорвать их, не признав сразу замаскированных врагов. При чрезвычайной плотности населения Голландии (около 270 чел. на 1 кв. километр) оно терпело с первого же дня войны жесточайшие потери.

В 6 час, утра к министру иностранных дел фан Клеффенсу явился германский посол фон Цех со следующим заявлением: "Извещаем вас о вступлении в пределы Голландии колоссальных германских сил. Никакое сопротивление недопустимо. В случае покорности Германия гарантирует неприкосновенность голландской территории в Европе и за океаном в сохранение Оранской династии, В противном случае возникает опасность полного уничтожения страны и ее государственного строя"¹ . На это циничное заявление министр ответил в немногих славах: "Голландское правительство считает себя в состоянии войны с Германией".

Изданный в тот же день королевский манифест о начавшейся войне гласил между прочим: "Наша родина, соблюдавшая неизменно строжайший нейтралитет, подверглась сегодня нападению военных сил Германии без предупреждения и вопреки данному ею торжественному обещанию уважать наш нейтралитет, если мы сами будем поддерживать его. Мы заявляем самый резкий протест против этого. Я и мое правительство исполнили свой долг. Пусть исполняют его так же все голландцы"² .

Между тем дипломатическим представителям Голландии, Бельгии я Люксембурга в Берлине был вручен в 6 час. 15 мга?, утра заготовленный заранее, еще 29 марта, меморандум, подписанный командующим действующей в Голландии германской армией ген. Кейтелем, Меморандум обвинял голландское и бельгийское правительства в пособничестве англо-французским агрессивным намерениям, в частности английскому "Интеллидженс сервис" в его попытках организовать в Германии государственный переворот с устранением от власти фюрера. Неопровержимые доказательства антигерманской политики Нидерландов якобы вынудили Гитлера отдать приказ германским войскам "обеспечить всеми имеющимися в их распоряжения средствами нейтралитет названных стран".

Другой меморандум германского правительства с приложением донесений германского высшего командования и министров Гиммлера и Фрика был передан Риббентропом голландскому послу в Берлине на следующий день - 11 мая. В меморандуме утверждалось, что "вполне доказанные и совершенно неоспоримые факты" свидетельствуют о том, что Голландия стала с самого начала, войны на сторону союзников вопреки официально провозглашаемой политике нейтралитета, которая является в свете установленных фактов" лишь попыткой скрыть истинные ее цели; что "неопровержимые доказательства" неизбежности англо-французского вторжения в Рур через Нидерланды не позволяют сомневаться в решимости Голландии и Бельгии даже способствовать этому вторжению. В итоге "германское правительство не намерено пассивно ожидать нападения и позволять противнику вести войну на германской земле"³ .

Прогрессивное человечество взглянуло, как известно, другими глазами на разгром Гитлером Голландии и ряда других стран Европы, а также на его выступление против Советского Союза. Выразителем этого взгляда является товарищ Сталин, который в своем приказе 1 мая 1942 г. писал: "Только обманщики могут утверждать, что Норвегия, Далия, Бельгия, Голландия, Греция, Советский Союз и другие свободолюбивые страны покушались на целость и независимость Германии. На самом деле немецкие фашисты являются не националистами, а империалистами, захватывающими чужие страны и высасывающими из них кровь для того, чтобы обогатить немецких банкиров и плутократов".

Не прошло и нескольких часов после открытия военных действий, как уже выяснилось, что все планы, ведения войны, разработанные голландским генеральным штабом, вкорне подорваны германской авиацией, к борьбе с которого Голландия абсолютно не была подготовлена. Вскоре самое сердце страны очутилось в руках немецких парашютистов, которые в полном вооружении рассыпались в сопровождении членов "пятой колонны" по окрестностям, вселяя ужас и растерянность среди мирного населения и замешательство в ряды войск.

Голландская армия под верховным командованием ген. Винкельмана оказывала агрессорам отчаянное сопротивление, но ей была не под силу борьбы с германской военной машиной, превосходившей ее во много раз как по численности, так и по технике. Уже на второй день войны, 11 мая, голландский фронт отодвинулся с боями до главной линии укреплений вдоль реки Эйселя. При этом был затоплен ряд польдеров. 12 мая немцами были заняты провинция Гронинген, восточное побережье залива

¹ "Archiv der Gegenwart", S. 4530. 1940.

² Ibidem.

³ "Archiv der Gegenwart", S. 4524 ff.

Зейдерзее, прорваны линии обороны Эйсельская и Греббе. Вся Голландия превратилась в одно обширное поле битвы. Немцы продвигались сплошными колонками с северовостока через Зейдерзее и провинцию Северную Голландию и с юга через прорыв между голландской и бельгийской линиями обороны и через Мурдайкский мост, 13 мая ни у кого уже не оставалось надежды на спасение. Линия Греббе еще держалась, на востоке отмечались кое-какие удачи, но не было сил сдержать неиссякаемый приток фашистских войск.

Вайду угрозы личной безопасности королевы и правительства они эвакуировались на английских военных кораблях в Лондон.

По плану германского правительства и командования предполагалось произвести одновременно с вторжением в метрополию также захват власти в Голландской Индии. Центром фашистской деятельности являлись, как всегда и везде, германские консульства. Заговором руководил "спортсмен, охотник и этнолог" барон фон Плессен. Ко дню вторжения в метрополию 10 мая (по яванскому времени 11-го) все было в боевой готовности. Ожидался только приказ о восстании, назначенном на 12 мая. Заговор открылся благодаря бдительности скромного чиновника батавского почтамта, которому пришедшая утром 11 мая шифрованная телеграмма на имя германского генерального консула показалась подозрительной, ион пригласил военных для ее расшифровки. Оказалось, что это был приказ немедленно поднять восстание по всему архипелагу при участии находившихся в индонезийских портах 23 германских судов. Рекомендовались предельные быстрота и натиск.

Генерал-губернатором был немедленно отдан приказ об аресте всех проживающих в Индонезии немцев я сочувствующих фашизму голландцев и о захвате германских судов. Путч не удался.

День 14 мая отмечен одним из величайших злодеянии германского фашизма - разрушением Роттердама, объявленного открытым городом. Мстя за сожжение английской авиацией роттердамских нефтяных окладов, в которых хранился запас нефти на 3 года, германское командование отправило на беззащитный город 125 бомбардировщиков. В 25 - 30 мин. они превратили центральные и соседние с портом районы Роттердама в груду дымящихся развалин. Разрушены тысячи зданий, в том числе много ценных исторических памятников, Погибло свыше 30 тыс. жителей, около 80 тыс. осталось без крова. Пожары бушевали две недели, гак как не было воды, чтобы тушить их. Над очисткой города работали в течение 6 мес. 20 тыс. человек. Роттердам "капитулировал".

14 мая был последним днем голландской отечественной войны. Голландская армия в своем отступлении достигла последней линии" укреплений. Авиации больше не существовало: последний летчик сбросил последние бомбы на ваальгафенский аэродром, замятый немцами, и погиб вместе со своим самолетом. К испытанному когда-то средству обороны - открытию шлюзов - не успели прибегнуть, а может быть, утратили веру в его эффективность. Армия потеряла 1/3 своего состава. Полученным из Лондона правительственным распоряжением генералу Винкельману предоставлялась свобода действий в принятии решений о войне и мире. Исход неравной борьбы был в достаточной мере ясен. Винкельман издал приказ о прекращении сопротивления.

В пять дней богатая, цветущая страна была приведена в состояние разрушения. Госпитали переполнились ранеными, десятки тысяч семейств оплакивали своих убитых. Причиненные военными действиями убытки оценивались в сумму, равную почти половине годового национального дохода (в 1939 г. - 627,6 млн. флоринов государственных доходов).

"Свет померк над свободной Голландией;- говорило голландское правительство в обращении по радио ко всему миру. - Голоса свободы, милосердия, терпимости и религии вынуждены умолкнуть"¹ . "Но не будем отчаиваться!" - призывал королевский манифест от 13 мая. "Правительство, как таковое, не сдалось". И хотя "неизвестен день, когда Голландия станет опять свободной... но все мы верим, что он наступит", - прибавил фан Клеффенс.

После капитуляции голландской армии, подписанной ген. Винкельманом в 11 час. утра 15 "мая, в течение трех дней продолжались еще кое-где военные действия. Последние бои на Зеландских островах прекратились 18 мая. 16 мая германские войска вступили в Гаагу и Амстердам. К 20-му вся Голландия, за исключением небольшого уголка на югозападе, была в немецких руках. В тот же день последовало назначение гражданским правителем новой "германской области" имперского комиссара Зейс-Инкварта, а военным генерала от авиации Христиансена. До их приезда Голландия оставалась под управлением военной комиссии во главе с ген. фон Фалькенгаузеном. Передача им власти вновь назначенным правителям состоялась 29 - 30 мая, а 1 июня приказом за подписью Гитлера и Браухича была официально провозглашена оккупация Голландии.

Катастрофически быстрый захват Голландии германскими фашистами следует рассматривать как результат недальновидности ее правительства, не попытавшегося даже укрепить свое положение союзом о демократическими странами, результат его непонимания политической ситуации, недооценки военной мощи Германии, близорукой снисходительности к проискам немцев, а также и к своим доморощенным нацистам с их тлетворной пропагандой и предательским образом действий, терпимости к "пятой колонне".

*

Введение "нового порядка" в Голландии началось с уничтожения демократических завоеваний народа.

Приказом 15 мая Гитлер упразднил Генеральные штаты. Приказам Зейс-Инхварта присваивалась сила закона. Наместник вы-

¹ Van Kleffens. Op. cit, p. 160.

ступил со своей "тронной речью" в зале древнего рыцарского замка в Гааге, где Произносились всегда тройные речи королевы при открытии сессий Генеральных штатов. Наместник объявил себя высшей "законной" властью и обещал охранять интересы тех жителей, которые пожелают работать совместно с германской администрацией, подчеркнув, однако, что "все интересы должны быть подчинены борьбе за жизнь германского народа". Министерства была заменены генеральными комиссариатами, возглавленными сподвижниками Зейса. Во все 11 провинций и в главные города были немедленно назначены комиссары из заслуженных германских, а позже и голландских нацистов. В вышеупомянутом приказе от 15 мая Гитлер обещал сохранение голландского кодекса законов и судопроизводства. Но очень скоро от голландских законов и независимости суда осталось очень немного. В середине нюня Христиансен подчинил компетенции военных судов дела о саботаже, 17 июня были открыты военные трибуналы, ведению которых подчинены "преступления" против "третьей империя", ее фюрера, германской армии и ее вождей. А с 20 июня на Голландию было распространено действия германских уголовных законов. Голландская полиция подчинена германской. С середины июня гитлеровское правительство лишило Голландию права дипломатических сношений с другими государствами. Все голландские миссии были отозваны. Отныне все вопросы внешней политики решаются в Берлине. Голландская конституция заменена абсолютной властью гитлеровского сатрапа, парламент - фашистскими канцеляриями, законность - военными трибуналами.

Наряду с насилиями в области политической шли разрушения и в области экономической. Все отрасли народного хозяйства были разделены на 6 групп, соответственно имперским группам. Распределение продуктов, индустриального сырья я рабочей силы подчинено имперским комитетам (Rijsbureaus) подобным имперским комитетам "третьей империи".

Последствия введения "нового порядка" не замедлили дать себя почувствовать. Наступила полоса конфискаций, секвестров, изъятий, "скупки". В Германию потянулись поезда и пароходы, груженые молочными продуктами, живым и битым окотом и птицей, овощами и фруктами. За три месяца оккупации, до 20 августа 1940 г., было вывезено 700 тыс. т одного только картофеля против обычной годовой нормы его экспорта в Германию - 43 тыс. тонн. Сельскому хозяйству Голландии был нанесен огромный ущерб. У Голландии даже в мирное время не хватало кормов для скота и удобрений. Она ввозила из-за границы 66% "кормового зерна, сырье для концентрированных кормов и искусственное удобрение в среднем на 120 млн. флоринов в год¹ . После оккупации ей было отказано в снабжении столь важными для нее продуктами. Следствием этого было уменьшение поголовья скота на 34, молочных продуктов - на 1/4, а масла - даже больше того. Около 20% коров немцы скупили за бесценок. К началу 1941 г. ими было забрано 25 тыс. лошадей. Количество домашней птицы сократилось за год на 3/4: с 29 до 7 миллионов. Рыбная ловля прекратилась почти совсем, отчасти еще до оккупации, из-за блокады.

Традиционной свободе торговли был положен конец, колониальная торговля замерла.

В конце июня вышел приказ о секвестре имущества подданных враждебных держав и о сдаче в Нидерландский банк, уже прибранный захватчиками к рукам, всего золота, платины и иностранных девизов, находившихся во владении частных лиц. Хранившиеся в Нидерландском банке государственные ценности и остававшаяся в его хранении часть золотого запаса от общей суммы 1,48 млн. флоринов были присвоены захватчиками.

Разграбив наличные запасы продовольствия, оккупанты ввели рационирование продуктов. Норма хлеба - менее 300 г в день. Потребление мяса ограничено до последней степени. При этом многих продуктов недостает, или же они вовсе отсутствуют. Растет дороговизна. Ограничилась донельзя возможность приобретения одежды и особенно обуви. Сильно расстроился транспорт, так как фашисты вывезли в Германию все запасы бензина и керосина и угнали значительную часть железнодорожного подвижного состава, барж и грузовых машин.

Гитлеровцы не признают за Голландией даже права на собственную историю; до оккупации история у голландцев якобы не было, они не играли никакой роли в судьбах Европы, были "неисторичны"-"geschichtslos". Чтобы ввести Голландию "в сферу историчности", Гитлер решил создать в ней "новый" государственный строи "из ничего". Порабощение голландского народа фашистскими палачами прикрывалось гитлеровской демагогией о том, будто задачей оккупантов является превращение голландцев "в трудах и муках в здоровый и сильный нидерландско-германский народ"² .

Ни рабочий класс Голландии, ни ее буржуазия, ни интеллигенция не хотят, однако, признавать себя "членами германскою семейства" и не идут навстречу немцам. Для фашизации голландского парода взяты под надзор все стороны духовной жизни страны, асе области ее культуры. Надзор осуществляется через комиссариат народного образования, разделенный на департаменты, возглавленные голландскими фашистами фан Дамом и Гудевагеном. Фаши-

¹ "Politiek an cultuur" Amsterdam. 1938.

² Schobert "Embruch in Holland. Zeitschrift fur Politik". Oktober 1941, S. 608 - 623.

стекой цензуре подвергнуты все библиотеки, ив которых изъяты все неугодные оккупантам книги и школьные учебники. Печать унифицирована. Союз журналистов распущен. Все кинокомпании секвестрованы. Радиовещание заменено принудительными фашистскими сообщениями. В итоге число абонентов радио уменьшилось на одну треть.

Голландцы вынуждены смотреть немецкие пьесы, немецкие фильмы, слушать немецкую музыку; русская музыка вовсе, не допускается.

Коммунистическая партия Голландии загнана в глубокое подполье. Запрещена также социал-демократическая рабочая партия Голландии, которая представляла имеете с коммунистической партией Голландии почти четверть всех избирателей.

Руководство "профсоюзами" поручено нацисту Вауденбергу, который в спешном порядке превратил совет профсоюзов в национально-социалистскую организацию. Для молодых, как и для старых рабочих, энергично проводится в жизнь принцип "чести труда", во славу фашистской Германии, провозглашенный Зейсом в речи 22 ноября 1940 года: "Мы прямо говорим рабочим, - оказал, Зейс, - что... общность нашей судьбы начинается с ограничений... Речь идет о существовании 85-миллионного народа, который, разумеется, не должен погибнуть из-за того, что голландцы не желают быть вовлеченными в историю... Они обязаны разделять участь этих 85 миллионов немцев: так сказал фюрер"¹ .

На германские предприятия к концу 1940 г. было загнано уже окало 95 тыс. голландцев, завербованных под угрозой лишения трудового пособия и прочих льгот. Позже были отправлены туда еще 160 тысяч. Вырвавшиеся с германской каторги счастливцы говорят в один голос, что предпочитают голодать дома, чем работать в Германий.

Голландская фашистская партия инженера А. Мюссерта и Роста фан Тоннинген "Национал-социалистическое движение", основанная о декабре 1931 г., в высшей степени непопулярна в народе. Большинству ненавистно само имя Мюссерта. Но под активным покровительством немцев она развивает свою деятельность. Неудачи на идеологическом фронте побудили Мюссерта прибегнуть к физическим методам воздействия на массы. Им организованы скопированные с гитлеровских шюцкоровских организаций "боевые дружины", которые занимаются травлей евреев и провоцированием уличных беспорядков.

Положение евреев стало невыносимым. Декретом Зейс-Инкварта от 6 октября 1940 г. и дальнейшими 120 тыс. голландских евреев были лишены всех прав на человеческое существование. Однако антиеврейские мероприятия не встречали сочувствия среди голландского народа. Ответом на преследование евреев явились студенческие забастовки и протесты духовенства.

По инициативе Зейс-Инкварта, в июне-июле 1940 г. образовалось новое партийное объединение, задуманное им как профашистское. Но оккупанты вызвали духа, причиняющего им массу беспокойства. Первое заказанное наместником воззвание оказалось для него неприемлемым, так как выражало желание Голландии быть независимой в жить под скипетром Оранского дома. Другое воззвание, опубликованное 24 нюня тремя голландцами; Линдхорстом Хоманом, Эйндгофеном и де Кейем, отстаивало идею объединения политических партий на базе компромиссной программы, носившей в общем фашистский характер, однако с требованием свободы и терпимости. Начинание "триумвирата" имело громадный успех как единственная отдушина для привычной голландцам политической деятельности. К концу 1940 г. в новой партии, названной Нидерландской унией, насчитывалось более 700 тыс. членов, т. е. чуть ли не 10% населения. Фашистам, однако, пришелся не по вкусу подозрительный успех унии, и они сильно ограничили круг ее деятельности.

Насколько позволяют о том судить чрезвычайно скудные сведения из Голландии, часть социал-демократов влилась в унию. Остальные образовали 15 сентября 1940 г. под руководством оппортуниста фан дер Зее "Нидерландское рабочее социалистическое объединение", поставившее себе целью ввести рабочее движение "в рамки современности", т. е. подчинить рабочих фашистскому режиму.

Коммунистическая партия Голландии в условиях нелегального существования ведет борьбу под знаменем единства голландского народа в его национально-освободительном движении, под лозунгом полного изгнания фашистских угнетателей.

Коммунистическая партия Голландии является организатором антифашистского движения, вначале стихийного. В тяжких условиях оккупации КПГ четко ставят вопрос о двух лагерях: за оккупантов или против них, направляя огонь против топ части буржуазии, которая работает с гитлеровцами. Все те, кто борется против оккупантов, независимо от социального положения и партийности, составляют один лагерь борцов за свободу и демократию. На таких именно началах была проведена в феврале 1941 г. совместная забастовка рабочих и предпринимателей против общего их врага - гитлеризма. Даже "возвращение к прошлому, - говорит ЦК компартии в своем воззвании по вопросу о национальном единстве, - большой шаг вперед по сравнению с настоящим положением"² .

Голландцы борются с фашистами бойкотом и саботажем. Кино, где демонстрируются германские фильмы, пустуют; немецкие газеты не читаются. Акты саботажа на предприятиях стали, бытовым явлением. Значительное участие в антифашистском движения приняло духовенство, особенно католическое. Совет католических епископов предостерег желающих вступить " мюссертовскую партию, что ее члены не будут допускаться к причастию. В Гарлеме гитле-

¹ "Archiv der Gegenwart". 1940.

² См. "Коммунистический Интернационал" N 1 - 2 за 1942 г. стр. 93

ровцы с возмущением требовали отозвания в Рим "священников-политиков" и замены их такими, которые интересуются только религией. Протестантское духовенство резко выступило против расовой политики. Надо знать, каким влиянием пользуются в Голландии церковь и духовенство, чтобы понять все значение проявляемого ими отношения к фашизму.

Возмущение было вызвано в стране заключением в тюрьму, а затем ссылкой в Германию ген. Винкельмана якобы за беспорядки, допущенные им при демобилизации армии, а фактически за разоблачение немецких фальшивых документов, "доказывавших" договоренность Голландии и Бельгии с западными державами и пропуске их армий через свои территории.

На недоброжелательное отношение населения к оккупантам и их агентуре военный губернатор Христиансен ответил строгими карами. До смертной казни включительно караются выступления против представителей германской власти и армии, выражение сочувствия англичанам и укрывательство сторонников Англии. Дружелюбие в отношении СССР считается государственным преступлением, а уличенным в поддержке Советского Союза грозит смертная казнь.

Но драконовские меры не ослабляют, а усиливают ненависть голландцев к оккупантам и. их симпатии к антигитлеровской коалиции. Пленных английских летчиков встречают овациями, а в случаях вынужденной посадки самолета экипажу оказывается всесторонняя помощь.

В феврале 1941 г. имели место крупные народные волнения в Амстердаме, "провоцированные 2 февраля антиеврейской демонстрацией мюссертовцев. Забастовали амстердамские коммунальники, затем роттердамские докеры и рабочие провинции Северной Голландии, где было ввиду этого введено военное положение, а управление ею передано Христиансену. На "заводах, выполняющих германские заказы, резко понизилась производительность труда. В итоге массовых отказов от работы на военных заводах был введен закон о принудительной трудовой повинности: отказывающихся от работы отправляют в Германию, а взамен людей, полных срыт, оттуда возвращают рабочих с подорванным здоровьем, лишившихся трудоспособности.

В начале 1942 г. был раскрыт заговор против оккупационных властей. Фашисты приписывают заговорщикам подготовку к вооруженному восстанию в момент ожидаемой с нетерпением высадки английского десанта. Военный суд приговорил к расстрелу 79 участников заговора. Но на репрессии и казни население отвечает новыми массовыми актами саботажа, диверсиями, стихийными антигерманскими демонстрациями, организацией взрывов военных складов. Волна открытых возмущений, прокатившаяся по всей стране, вызвала даже приезд в Голландию верховного палача Гиммлера. Вся страна насыщена ненавистью к фашизму и фашистам.

Боясь вредного влияния населения на солдат, оккупационные власти не оставляют их долго на одном месте и не расквартировывают по домам. Но несмотря на эти предосторожности настроение германских гарнизонов заметно сражается перед лицом все растущей ненависти населения к оккупантам. Чаще и чаще находят в каналах тела убитых немцев и мюссертовцев, учащаются пожары и взрывы военных заводов и складов, спускаются под откосы воинские поезда, возникают новые антифашистские заговоры, Голландия не сдается.

Настроения голландского народа при "новом порядке" прекрасно резюмируют слова бывшего министра иностранных дел фан Клеффенса: "Немцы могут заигрывать, с голландским народом или терроризировать его. Могут морить его голодом, как морят свое собственное население, или еще хуже. Могут обращаться с голландцами, которые никогда не причинили им зла, прилично или грубо и грабить их. Но что бы они ни делали, они не смогут убедить свои жертвы, что не Германия" виновата в том, что они голодают, тогда как обычно в стране царило изобилие..., что не Германия виною в том, что торговля замирает, ресурсы быстро тают, нищета и голод выгладывают из-за каждого угла там, где прежде было счастье и богатство; что магазины пусты не оттого, что Германия завладела всем с первого момента оккупации; что во всей Голландии воцарялись мрак, подозрительность, плохо скрытая ненависть; что развалины Роттердаму вопиют к небу... Наступит день, и Голландия снова возвратит себе свободу, как в дни испанской тирании или после наполеоновских войн. Она не потерпит рабства"¹ .

¹ Van Kleffens. Op. cit.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - О. РЫКОВСКАЯ:

Комментарии: