А. САВАТЕЕВ, кандидат исторических наук

Социально-экономические основы политического ислама в современном Дагестане

Обвальное падение промышленного производства, развал сельского хозяйства, массовая безработица (среди молодежи - до 80 процентов), острота которой прежде снималась благодаря сезонному отходничеству дагестанцев в центральные и северные области России, резкое падение жизненного уровня людей (80 процентов местных жителей в два-три раза беднее среднестатистического россиянина) ³² , неспособность руководства создать новые рабочие места, разрушение прежней системы ценностей, лишившее жителей республики былых ориентиров, коррупция на всех уровнях изменили их отношение к государственной власти. Уважение уступило место скепсису, раздражению и презрению.

ПРИВАТИЗАЦИЯ РЕСПУБЛИКИ

На другом полюсе произошла небывалая концентрация финансовых и материальных средств, а новая, "демократическая", элита даже не попыталась предложить альтернативную систему ценностей.

Напротив, этноклановая верхушка Дагестана - примерно 200 кланов, главным образом из числа даргинцев, аварцев и лакцев (это приблизительно тысяча семей, насчитывающих около 6,5 тысячи человек и несколько десятков тысяч их соплеменников, связанных с ними родственными и кунацкими отношениями ³³ ), провоцирует рост недовольства. Составляя 10-15 процентов населения, она сосредоточила в своих руках 85 процентов национального богатства республики и поддерживает сложившийся порядок с помощью своих дружин, легализованных под видом отрядов ополченцев в ходе вооруженного конфликта с бандами чеченско- дагестанских фундаменталистов в августе-сентябре 1999 года.

Статус собственности в республике приобрел в какой-то степени феодальный характер, который поддерживается в том числе и силой оружия. Многие влиятельные лица имеют частные мини-армии в сотни и тысячи молодых людей своей народности. Эти отряды, вооруженные на деньги лидеров, призваны обеспечить безопасность и, что еще важнее, сохранить контроль над определенной отраслью республиканского хозяйства, поделенного на сферы влияния. От них стремятся не отставать руководители больших и малых предприятий, банков, криминальные авторитеты.

Как свидетельствует местная печать, "по сути 10-15 "крутых", их приспешники и адвокаты отравляют всю атмосферу в республике, сеют рознь между людьми и народами. Главные их задачи - обогащение, занятие все более высоких должностей, создание собственных банковско- производственных империй и боевых дружин..." ³⁴ . Убийства и покушения в середине-конце 1990-х годов стали обыденным явлением. Нередко назначение на высокий пост или снятие с должности осуществляется путем угроз или в результате убийства.

Масла в огонь подливает центральное телевидение. Мусульмане повсеместно считают, что демонстрацией эротических сцен и фильмов, где господствует сугубо денежный интерес, оно бросает вызов системе моральных ценностей дагестанцев.

Число преступлений, связанных с насилием, продолжало расти до самого конца 1990-х годов. Преступность подстегивалась в первую очередь борьбой за передел собственности.

Правда, за последнее время государственные институты в Дагестане укрепились, и сейчас обстановка там стабилизируется.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ "ВАХХАБИТОВ" И ВЛАСТИ

"Ваххабиты" же, не скрывая, что будут бороться за установление шариатских законов, подразумевали под этим искоренение разъедающей общество коррупции, воровства, обмана, насилия, ликвидацию наркотиков и торговли ими, пьянства, моральной распущенности. Но они не ограничились заявлениями и перешли к непосредственному их воплощению в жизнь. Так, карамахинские "ваххабиты" в 1998 году уничтожили посевы опиумного мака вокруг сел, что послужило исходной точкой конфликта с местной милицией, фактически защищавшей интересы криминальных кругов. Когда захваченных жителями сел воров, пытавшихся угнать скот, милиция спустя месяц отпустила на свободу, а начальник районного отдела милиции признался, что в прокуратуре каждый из похитителей "отстегнул по 15 миллионов" ³⁵ , - после этого, по словам "ваххабитов", они и прогнали милицию, тем более, что при милиционерах в ауле "анархия была, беспредел... Днем по рынку ходили, старух торговок обирали, а ночью как в свою будку запрутся, стучи не стучи - не выйдут - хоть полсела зарежь".

Однако если в других регионах России протест против коррумпированности и некомпетентности работников милиции выливается обычно в затаенную обиду, раздражение, то в условиях сплоченного профессиональными, религиозными и кровными узами дагестанского аула он завершился реальным действием - изгнанием сотрудников "охраны правопорядка". И этот акт многие в руководстве Дагестана восприняли как факт религиозного экстремизма. Вдобавок обозленные карамахинцы обнаружили в местном отделении милиции списки "особо опасных террористов", самому младшему из которых было три года, а самому старшему - под 70. Руководство внутренних дел республики внятного комментария по этому поводу дать не смогло ³⁶ .

К противостоянию в вопросах охраны правопорядка добавилась и невозможность для "ваххабитов" реализовать себя в легальной политике. Вместо кропотливых, целенаправленных переговоров, требовавших терпения, объяснения, органы правопорядка при участии активистов Духовного управления мусульман Даге-

Окончание. Начало см. "Азия и Африка сегодня", N 2, 2002.

Нумерация сносок по всей статье единая.

стр. 24

стана учинили в Махачкале разгром принадлежавшего "ваххабитам" исламского центра "Кавказ", арестовали учащихся, а заодно и главу Исламского джамаата Дагестана М.-Ш. Джанкишиева ³⁷ . Ответом со стороны Кадарского джамаата стало официальное заявление в августе 1998 года об отделении от Республики Дагестан, введение на его территории законов шариата. Таким образом, появился параллельный официальному мир, который управлялся самостоятельно, на основе волеизъявления составляющих его мусульман, руководствовавшихся шариатом.

Власть, со своей стороны, пыталась разрешить ситуацию в рамках конституционных норм. Председатель Госсовета Магомед-али Магомедов встретился с лидерами джама-атов и подписал с ними соглашение, в котором признавалось одновременное действие на территории сел норм шариата и российской Конституции и говорилось о неправомерности использования слова "ваххабизм" как оскорбительного для мусульман. Позднее тогдашний министр внутренних дел России С.Степашин побывал на мятежной территории и прилюдно обещал не нарушать указанное соглашение и не вмешиваться в отправление правосудия на исламский манер, фактически признав экстерриториальность правового поля "ваххабитского края".

Это еще больше ободрило "ваххабитов", уверовавших, что односторонними действиями можно вырвать уступки у самой Москвы.

Одновременно усилилось давление властей на возглавляемую Н. Хачилаевым партию Союз мусульман России. Весной 1998 года ее председатель, член Госдумы России Надир-шах Хачилаев был лишен депутатской неприкосновенности и объявлен в розыск по обвинению в попытке мятежа. Фактически этого вполне лояльного российской власти политика принудили бежать в Чечню, обвинив его в участии в нападении чечено-дагестанских экстремистов на сопредельные с Чечней районы Дагестана.

В такой обстановке продолжали усиливаться связи карамахинцев и других сторонников салафитов с чеченскими экстремистами; сюда хлынул поток оружия, начали создаваться военизированные подразделения, строиться бетонированные укрепления. В Кадарскую зону приезжал из России и других постсоветских стран разный люд: безработные, лица, находящиеся в уголовном розыске, молодежь, укрывающаяся от призыва в армию, алкоголики и наркоманы, которых привозили сюда для излечения и, конечно, убежденные сторонники создания халифата. Они приступали к созданию системы подготовки по образцу талибов, которая состояла из двух этапов. Первый включал изучение основ веры, которые преподавали алимы из Египта, Пакистана, Саудовской Аравии,

Сирии, и физическую тренировку. Сдавшие экзамен допускались ко второй части - военной подготовке, в которую входили рукопашный бой, стрельба из различных видов оружия, вплоть до зенитных установок, тактика ³⁸ . К началу боевых действий в Кадарской зоне в августе 1999 года насчитывалось 600-800 хорошо обученных, вооруженных и идейно убежденных боевиков. Руководил ими Джарулла Раджбаддинов, один из сподвижников Хаттаба.

Вторжение боевиков, расстрелы не желающих подчиниться, разрушенные аулы, взорванные дома и толпы беженцев производят должное впечатление не только на российских граждан, но и на мировое сообщество. Перенос контртеррористических действий на территорию Чечни, уничтожение исламских экстремистов - акт оправданный и необходимый.

УРОКИ БОРЬБЫ С ЭКСТРЕМИЗМОМ

В результате полного разгрома исламского джамаата в Кадарской зоне и объединенных сил чечено-дагестанских боевиков проблема "ваххабизма" в настоящее время в республике практически снята. Зато чрезвычайно усилились позиции ДУМД, которое особенно устраивает единодушно принятый Народным собранием республики 16 сентября 1999 года закон "О запрете ваххабитской и иной экстремистской дея-

стр. 25

тельности на территории Республики Дагестан". Исламисты оказались в изоляции, они целиком скомпрометировали себя как враги общества.

С одной стороны, "ваххабизм", который не содержит в своей догматике никаких экстремистских положений и является не более чем религиозным течением, отныне поставлен вне закона. С другой стороны, документ отдает все права представлять интересы мусульман и руководить их деятельностью в руки Духовного управления; оно, по существу, приобретает полномочия государственного органа, превращаясь на деле в духовно-административную структуру. Это не означает, что отношения между официальной властью и исламом отныне безоблачны.

Религиозные убеждения нельзя победить силой оружия. Они могут затаиться, уйти внутрь, но впоследствии обязательно проявят себя. Так продолжают жить "ваххабитские" идеи в разгромленных селах Кадарской зоны, где, несмотря на победу федеральных войск, приверженцы тарикатов более или менее уверенно чувствуют себя только в сопровождении российских милиционеров. Плохо скрытая ненависть к тем, кто вместе с армией уничтожал сопротивляющихся отцов, дома и сады, передалась детям погибших.

Антиваххабитские настроения, взрывы в Москве и Буйнакске создали необходимую основу для развертывания в дальнейшем антитеррористической операции в Чечне, а заодно способствовали примирению между правящей верхушкой Дагестана и массой задавленных проблемами верующих на основе противостояния общему врагу. Однако это взаимопонимание носит временный характер: одним предстоит самим поднимать разбитые в прах дома, другие больше наблюдают со стороны, стремясь получить выгоду от трансфертов, направляемых Москвой на восстановление пострадавших аулов Ботлихского и Цумадинского районов.

Серьезная проблема - разоружение аульных и этнических дружин. Оружие, купленное для обороны от чеченских боевиков в большинстве случаев за собственные деньги, горцы едва ли сдадут добровольно. Первоначальное условие здесь - укрепление законности и правопорядка и ликвидация экстремистских формирований в соседней Чечне.

Каковы же выводы?

Во-первых, - и это самый главный итог - политическое руководство Дагестана, несмотря на сложнейшую этноконфессиональную ситуацию, сумело сохранить мир в республике. Во-вторых, религиозно-политический конфликт в Дагестане свидетельствует о глубоком социально- экономическом расслоении, расколе между немногими богатыми и подавляющим большинством обедневших мусульман, о расхождении интересов власти и общества. В- третьих, государственные институты Дагестана не всегда демонстрируют оперативность и гибкость в конфессиональных вопросах. В-четвертых, эволюция радикального крыла фундаменталистов еще раз подтвердила логику перерастания идеологии религиозной нетерпимости в масштабный конфликт и необходимость принятия политическим руководством гибких мер в социально-экономической и идейной, просветительской областях для противодействия фанатизму на самых ранних этапах его становления. В-пятых, исламский экстремизм историей своего распространения и бескомпромиссностью, стремлением насадить единомыслие и единообразие поведения близок практике тоталитарных движений. Напротив, тарикаты показывают способность интегрироваться в современное гражданское общество. Однако в любом случае ислам сосредоточен на традиции, он как бы опрокинут в прошлое, не проявляет способности к созданию механизма ускоренного общественного и технического развития, каким, например, стала протестантская этика труда.

Задачи, которые вытекают из взаимоотношений ислама и власти в этой республике, явно выходят за ее рамки. Ясно, что государство не должно вмешиваться в религиозную жизнь мусульман. В то же время нужно создавать условия для отправления культа, совершения хаджа, конфессионального обучения молодежи и т.д. Это первая задача.

Вторая: соблюдая дарованное Конституцией РФ личное право граждан на свободу совести, следует запрещать (опять-таки - согласно требованиям Конституции (ст. 13, п. 5) те религиозные объединения, которые выступают с позиций конфессиональной непримиримости.

Третья: следует исключить из программ телевидения, транслируемых на Северный Кавказ, передачи и сцены, оскорбляющие религиозные чувства мусульман. Это отвечало бы здравому, государственному смыслу.

Четвертая задача состоит в том, что и Москва, и Махачкала обязаны приложить максимум возможных усилий для скорейшего перелома ситуации в социально-экономической области. Одно из главных направлений - обеспечить занятость молодежи.

Пятая задача - способствовать примирению в мусульманской общине, направляя усилия улемов на укрепление норм морали, восстановление и развитие всех сфер жизни Дагестана.

³² "Независимая газета". 27. 05.1998.

³³ Кисриев Э. Дагестан: причины конфликтов и факторы стабильности. С. 145.

³⁴ "Молодежь Дагестана". 29. 05. 1998. Имеется в виду спонтанная попытка государственного переворота в Махачкале под руководством братьев Хачилаевых.

³⁵ "Известия". 29. 08. 1998; НГ - религии. 1999, N 1.

³⁽⁵ Шерматова С. Так называемые "ваххабиты". // Чечня и Россия: общества и государства. М., 1999, с. 417.

³⁷ Там же.

³⁸ "Независимая газета". 18. 11.1999.

Постоянный адрес данной публикации: