Дмитрий Васильевич Стасов - высокообразованный правовед, один из авторов Судебных уставов 1864 г., выдающийся адвокат, председатель первого (Санкт- Петербургского) Совета присяжных поверенных и одновременно директор Русского музыкального общества, автор устава первой консерватории в России, видный меценат, публицист.

В советской историографии наибольшее внимание было уделено причастности Д. В. Стасова к деятельности революционного подполья ¹ и его вкладу в развитие русской культуры ² . Серия книг была посвящена его родственникам ³ . Тем не менее, Дмитрий Васильевич долгое время незаслуженно оставался в тени, и его имя не было столь популярно как его отца - архитектора В. П. Стасова, брата - критика-демократа В. В. Стасова и дочери - революционерки-большевички Е. Д. Стасовой.

Видные историки неоднократно писали о необходимости создания "исследования, которое восстановило бы его подлинную общественную биографию". Даже отдельно взятая "адвокатская работа Д. В. Стасова, подчеркивали они, столь содержательна, что заслуживает специального монографического исследования" ⁴ . К сожалению, в ряде монографий о русской дореволюционной адвокатуре, изданной в СССР, допускались серьезные ошибки ⁵ .

Только в наши дни по достоинству оценивается и подвергается объективному научному анализу как юридический, так и политический феномен присяжной адвокатуры, особенно деятельность ее "корифеев первого призыва", в том числе Д. В. Стасова. Заслуженно оставаясь в памяти современных историков-юристов как "рыцарь права и правды", он сохраняет почетное место в ряду "классиков судебного красноречия" ⁶ .

По семейному преданию, род Стасовых был очень старинный. "Уже с 1380 г. у них были владения в Каширском, Коломенском и Серпуховском уездах". "Предок их вышел из Пруссии и в день Куликовской битвы от зари до зари оберегал утомленного сражением и уснувшего под деревом Дмитрия Донского". Трудно судить о достоверности этого факта, но, во всяком случае, изображение герба Стасовых весьма символично: "сова, рука с мечом, выходящая из облаков, восходящее солнце и якорь - символ надежды и верности" ⁷ .

Легкий Дмитрий Максимович - кандидат исторических наук, доцент Костанайского госуниверситета. Казахстан.

стр. 54

Отец Дмитрия Васильевича - выдающийся архитектор Василий Петрович Стасов (1769 - 1848), по словам его потомков, "6 апреля 1817 г. уже почти сорока восьми лет... женился по страстной любви на молодой красавице, М. А. Сучковой (1796 - 1831), которой он долго не решался признаться в любви и даже намекнуть на свои чувства". В браке Василия Петровича и Марии Абрамовны (умершей в возрасте тридцати пяти лет от холеры) родились три дочери: Надежда (1822 - 1895), Софья (1820 - 1858), Ольга, умершая в младенчестве (1826); и пятеро сыновей: Николай (1818 - 1879), Александр (1819 -1904), Владимир (1824 - 1906), Дмитрий (1828 - 1918) и Борис (1830 - 1841). Дмитрий Васильевич, родившийся 20 января 1828 г., был предпоследним, седьмым ребенком, а после смерти Бориса на одиннадцатом году жизни стал и самым младшим братом в семье.

Василий Петрович, "не отказывая детям ни в чем, что могло способствовать их образованию и развивать их умственные и духовные силы", по признанию своих родственников, "сам вел образ жизни трудовой, крайне скромный, и дети росли в обстановке простой, патриархальной". По рассказам Д. В. Стасова, члены этой семьи "жили тогда не по-теперешнему, а гораздо скромнее и проще, без претензий". После смерти жены, имея восьмерых детей на руках, В. П. Стасов, сам "человек очень образованный", постарался дать своим детям "наилучшее домашнее воспитание и образование, какое было только возможно в то время". Домашними учителями были приглашены А. Ф. Тихомандрицкий - "впоследствии знаменитый профессор математики", академик А. А. Васильев - "хороший портретист", М. И. Скотти - "впоследствии сам профессор академии и учитель Перова", А. А. Герке, "тогдашний лучший, и солиднейший фортепианный учитель в Петербурге". Пению дети обучались "у разных итальянцев и итальянок", причем, "маленький Дмитрий из обезьянничанья, как он потом рассказывал, распевал с сестрами разные сопрановые сольфеджио, арии Беллини и Донидзетти". Иностранные языки преподавали гувернеры немцы и французы ⁸ .

Наиболее важным источником, позволяющим судить о том, как складывалось мировоззрение молодого человека в 1830 - 1840-е годы, можно считать "Воспоминания Д. В. Стасова", изданные автором свода "Мнений о выборе чтения... людьми выдающимися нашей Родины". Процитируем: "Лет с 5 - 6 я постоянно читал Евангелие, и можно сказать, что это было самое сильное из всех впечатлений, которые на меня действовали и тогда (в особенности лет до 17), и затем позднее... Скорее затем начал я читать (лет 13 - 14) критические статьи Белинского, и вот кто имел самое большое влияние и значение на всю мою жизнь. Наряду с ним влияли на меня сочинения Ж. Занд, а позднее, лет в 18, "Герой нашего времени", Гоголь и еще позднее "Кто виноват?" и другие сочинения Герцена и "О свободе" Миля, и вся вообще литература 40-х годов (т. е. Тургенев, Григорович и пр.). Между 14 - 18 годами начал я читать и Шекспира, и не переставал его читать с тех пор всю жизнь, так же, как и Илиаду. Одновременно с тем я зачитывался "Хижиной дяди Тома" Бичер Стоу и драмами В. Гюго...". Выделяя полюбившиеся ему "романы В. Скотта, Купера и повести (немецкие) Цизонна и Э. Гофмана", Стасов отмечает, что "никогда не читал и не даю читать в переделках, а всегда в оригиналах или верных переводах" ⁹ . Как бы подводя итог, он в письме к М. М. Ледерле от 5 августа 1891 г. пишет: "По части художественной литературы самые сильные... писатели - Ж. Занд, Белинский, Лермонтов, Мюссе, В. Гюго, Тургенев, Григорович и Милль" ¹⁰ .

В. Д. Комарова-Стасова описала, "со слов Дм. Вас. Стасова, что в 30 - 40-х годах у его отца собирались... настоящие музыканты", а в 1850-е он уже сам "постоянно бывал на разных частных музыкальных вечерах - у Билибиных, Буниных, Гире..., был с 1851 г. одним из ближайших друзей Глинки..., очень дружен с А. Г. Рубинштейном". На таких литературно-музыкальных вечерах, где собиралось очень интересное и избранное общество, молодой Стасов встречался с А. Н. Островским, А. А. Фетом, И. С. Тургеневым, "читавшего ему еще по рукописи "Записки охотника" ¹¹ .

стр. 55

Не удивительно, что братья Стасовы были определены в привилегированные учебные заведения: Царскосельский лицей, Училище правоведения, Кадетский корпус. Д. В. Стасов всегда был в числе первых учеников. При поступлении в Училище правоведения он сразу был зачислен не в 7-ой (начальный), а в 5-ый класс. В журнале совета Училища у него значатся очень высокие оценки. В выпускном классе он был вторым по списку ¹² . Из Училища правоведения он был выпущен "с чином титулярного советника" ¹³ . Это закрытое учебное заведение не было рутинным учреждением. В нем преподавали умелые педагоги, не чуждые прогрессивным веяниям. В числе выпускников были не только выдающиеся государственные, судебные деятели - К. К. Арсеньев, Д. А. Оболенский, К. П. Победоносцев, Д. А. Ровинский, Н. И. Стояновский, но и видные представители культуры - И. С. Аксаков, А. Н. Апухтин, В. В. Стасов, А. Н. Серов, П. И. Чайковский и многие другие.

Перед Д. В. Стасовым открывалась блестящая карьера, начальные ступени которой отразились в его формулярном списке: "1847 г. - определен на службу в Герольдию Правительственного Сената; 1850 г. - произведен за отличия в коллежские асессоры со старшинством; 1851 г. - причислен к департаменту Министерства юстиции; 1854 г. - произведен в надворные советники" ¹⁴ . В 1856 г. молодой Стасов участвовал "в качестве Герольда во время священнейшего коронования Государя Императора", после чего Александр II пожаловал ему "бриллиантовый перстень с рубином". Еще через год подающий надежды юрист был награжден орденом Святого Станислава второй степени и назначен "Обер-Секретарем 20-го (Гражданского) Департамента Правительственного Сената" ¹⁵ . По свидетельству современников, такие, как Д. В. Стасов, молодые обер-секретари, а затем обер-прокуроры не только "положили конец господству благодарностей и взяток: они изменили отношение к делу, вынудили на первый план истинные задачи правосудия" ¹⁶ . После поражения в Крымской войне, всеобщим было стремление изменить господствовавшие в то время порядки, в том числе и преобразовать старый суд.

Не случайно молодые юристы принимали деятельное участие в подготовке предстоящей судебной реформы. Когда в Петербурге образуется ряд юридических кружков, один из них, по мнению А. Ф. Кони, "группируется благодаря энергии Д. В. Стасова" ¹⁷ . Непосредственный участник Петербургского юридического общества, К. К. Арсеньев, писал, что образовавшийся в ноябре 1859 г. кружок молодых юристов послужил "исходной точкой для позднейших организаций". "Устроился этот кружок, - говорил Д. В. Стасов в своей речи, посвященной судебной реформе, - именно с целью подготовления будущих деятелей на новом судебном поприще, и тогда же некоторые из нас задавались целью поступить кто на прокурора, кто на адвокатское, кто на судейское поприще". К. П. Победоносцев с восторгом писал Д. В. Стасову 5 мая 1860 г. по поводу деятельности кружка: "поистине это такое доброе семя, из которого великое дерево может вырасти, радуешься, когда распознаешь что-нибудь дельное, положительное среди диких фантасмагорий" ¹⁸ .

Еще об одной очень важной роли данного кружка в разработке ряда положений Судебных уставов 1864 г. долгое время знали очень немногие. "Стоя в близких сношениях с людьми, заправлявшими и направлявшими судебную реформу, мы в своем кружке, по мере сил, разрабатывали разные вопросы и передавали и сообщали частным образом тем, которые вели дело в официальных сферах", - заметил впоследствии Д. В. Стасов на одном из юридическом собраний ¹⁹ . Занимая в период подготовки судебной реформы ряд постов - от обер- прокурора Сената до председателя Совета присяжных поверенных, он непосредственно сотрудничал с такими членами комиссии по составлению Судебных уставов как С. И. Зарудный, К. П. Победоносцев, Д. А. Ровинский, Д. А. Оболенский, Н. И. Стояновский, что существенно повлияло и на судебные преобразования в России. Впоследствии, став уже академиком, К. К. Арсеньев заметил, что подобные юридические общества "могут занять по праву небольшое местечко в летописях судебной реформы". В

стр. 56

1917 г. министр юстиции, руководитель комиссии Временного правительства по пересмотру Судебных уставов 1864 г. А. С. Зарудный выяснил, что в свое время Д. В. Стасов внес существенные изменения в половину из 937 статей проекта гражданского судопроизводства и написал, по крайней мере, четыре пространные записки с предложениями по отдельным законопроектам - "О высказываниях по бесспорным актам и обязательствам", "О присяжных". Зарудный пришел к выводу, что "Дмитрий Васильевич Стасов ... был одним из главных авторов судебных уставов, он был одним из создателей этой реформы" ²⁰ .

Для Стасова открывалась прямая дорога к высоким государственным постам. В период службы в "старом Сенате" успешно продвигавшийся по служебной лестнице молодой юрист, да к тому же весьма перспективный жених, пользовался успехом у женщин. Иначе как "Идолом" не называли его в письмах, "подтрунивая над тем, что в него одновременно были влюблены 4 знакомых дамы, возбуждая этим некоторую зависть и ревность". Для членов "дружеского маленького кружка Стасовых" не стало большим секретом, что у Дмитрия была внебрачная дочь, "Оленька Шестакова, любимая племянница Глинки", которая "родилась в 1852 г. и скончалась от дифтерита в 1863 г.".

Личная жизнь у Д. В. Стасова сложилась благополучно. В возрасте тридцати трех лет он женился на двадцатидвухлетней П. С. Кузнецовой - из обедневшего дворянского рода. По ее словам, когда в 1853 г. "умерла сестра Варя от холеры, а весной скончался и отец в чине тайного советника, служил он в Морском Министерстве", а в 1857г. "мама умерла в 46 лет, не утратив еще красоты своей", она осталась на попечении брата А. С. Кузнецова (члена стасовского кружка молодых юристов), который "по требованию врача был вынужден уехать из Петербурга и служил председателем уголовного суда в Екатеринославе", где через несколько лет умер от болезни ²¹ . Д. В. Стасов соединил свою судьбу с круглой сиротой и счастливо дожил с ней до золотой свадьбы.

"30 августа 1861 г. я вышла замуж за Д. В. Стасова, - отметила в своих воспоминаниях Поликсена Степановна Кузнецова, - а в сентябре произошла известная университетская история в Петербурге, и в кружке наших друзей явилась мысль подать на Высочайшее имя прошение о помиловании студентов". Буквально на следующий день после известного историкам "совещания у К. Д. Кавелина 30 сентября 1861 г. в воскресенье", по свидетельству П. С. Стасовой, "в 5 часов утра... двор был загружен городовыми, жандармами". Так по завершении медового месяца Д. В. Стасов был арестован и заключен в тюрьму, из которой был освобожден ровно через месяц, 1 ноября 1861 г., по ходатайству дяди его жены протоирея К. Я. Никитского, духовника управляющего III Отделением графа П. А. Шувалова и императора Александра II. Несмотря на высокое покровительство, за выражение "протеста в виде петиции", Стасов, как писали современники, все же "лишился службы, обещавшей блестящую карьеру" ²² .

Пользуясь своим авторитетом и влиянием в обществе, в том числе придворными связями, единый клан Стасовых, "не только по крови, но и по духу, по общим интересам", встал горой на защиту своего представителя и еще более укрепил свои ряды. Старшие братья Дмитрия Васильевича - адъютант Зимнего дворца, инженер-капитан Н. В. Стасов; директор акционерного общества "Кавказ и Меркурий" А. В. Стасов; знаменитый русский критик, идеолог "передвижников", крестный отец "Могучей кучки" В. В. Стасов, привлекавшиеся в свое время к следствию по делу петрашевцев, активно участвовали в общественной жизни столицы. Используя "довольно порядочное состояние" своего отца, они имели достаточно высокий вес в столичном обществе. Сестра Д. В. Стасова - создатель первых "воскресных школ", одна из учредителей и распорядительница с 1878 по 1898 гг. в Петербурге Высших (Бестужевских) женских курсов - Надежда Васильевна Стасова и его супруга - основатель детских учреждений (приютов, детских садов), многолетний председатель фонда "Детская помощь" - Поликсена Степановна, выступили

стр. 57

организаторами женского движения в России, особенно в области высшего женского образования. Такое обилие "нераздельного стасовского клана" приводило в замешательство даже современников. Публицист, критик П. В. Анненков восклицал по этому поводу: "Я совершенно растерялся, столько мужских и женских Стасовых, что не знаешь, который и которая из них голос подал или подала" ²³ .

Соответствующие государственные органы, полагая, "что у Стасовых противоправительственное направление - семейный недуг" ²⁴ , завели обобщенные справки "на Стасовых, составленные по материалам 3-го отделения", в которых "нашлось место всем четырем братьям Стасовым..., их сестре Н. В. Стасовой и П. С. Стасовой-Кузнецовой". Трагикомедией при этом выглядела ошибка жандармов с арестом А. В. Стасова вместо В. В. Стасова. Ранее доставленному в Александро-Невскую часть Д. В. Стасову довелось присутствовать при выяснении этого ляпсуса в "разговоре двух жандармов, из которых один утверждал, что арестована "Публичная библиотека", то есть Владимир Васильевич, а другой не менее горячо доказывал, что арестован "Кавказ и Меркурий", - то есть Александр Васильевич" (директор пароходного общества) ²⁵ .

После свадьбы и последующего ареста "ничего не взявший из нераздельного отцовского капитала" Д. В. Стасов оказался с молодой женой без средств к существованию и его "три брата, жившие вместе", на первых порах его поддержали. Когда же в 1873 г., "вследствие полнейшей неопытности и доверчивости, А. В. Стасов фактически потерял все принадлежавшее семье состояние", а в 1890 г. "в семье Стасовых произошла катастрофа материальная", то есть "ничего из отцовского состояния не осталось, все пропало", родственникам Д. В. Стасова, "пришлось разом изменить весь образ жизни, переехать в скромную квартиру на 5-м этаже, стеснить себя во всем". И с той поры на Д. В. Стасова (который со своей семьей жил отдельно), "наиболее обеспеченного (по словам двух его дочерей) из всех членов стасовской семьи, легла задача помогать многочисленным родственникам", в том числе "пришлось главную часть расходов по дому взять на себя" ²⁶ .

Чтобы достичь определенного материального благополучия, ему в 1861 г. пришлось стать адвокатом, "самое имя которого наводило на представителей старого порядка некоторый суеверный ужас". По словам последнего председателя Петроградского Совета присяжных поверенных М. В. Беренштама, Стасов "олицетворял собою весь трудный путь, пройденный русской адвокатурой" ²⁷ .

Первые шаги на новом поприще Стасову пришлось начинать еще тогда, когда "свободной адвокатуры не было, занимались делами ходатаи, стряпчие, имевшие хождение по делам". Стасов же стал использовать "такие приемы, которые были совершенно чужды дореформенному суду". Знаменитый адвокат, профессор В. Д. Спасович отвергал любую связь с ходатаями по делам, хотя в качестве таковых он вместе с Д. В. Стасовым выступал в 1862 г. по "делу 13 тверских мировых посредников". Участвовать в этом судебном процессе Стасову пришлось менее чем через полгода после отставки его как "политически неблагонадежного". "Но шаг уже сделан и мы четверо - первые политические защитники в России", - с гордостью заявил 3 июня 1862 г. будущий глава российской адвокатуры. Дело рассматривалось в дореформенном Сенате со всеми атрибутами, присущими старому законодательству, когда единственной формой защиты могло быть так называемое рукоприкладство, "которое состояло в прочтении записки по делу, в проверке ее с подлинным делом и в письменной изложении в конце ее замечаний на нее с обозначением какой-либо неполноты или неясности" ²⁸ .

После введения в действие новых Судебных уставов 1864 г., Стасов одним из первых 21 марта подал прошение о желании поступить в присяжные поверенные, а 11 апреля 1866 г., за неделю до открытия в Петербурге новых судебных учреждений, был утвержден в этом звании. С тех пор свыше 50 лет, до самой отмены адвокатуры по декрету о суде 24 ноября 1917 г., он оставал-

стр. 58

ся в адвокатском сословии. По словам дореволюционных юристов, в момент образования "адвокатура привлекла к себе лучшие силы, особенно в Петрограде", а сами присяжные поверенные считали, что "в адвокатуру из магистратуры устремлялось... все живое, честное, независимое" ²⁹ .

Очень многое зависело от первого совета петербургской адвокатуры, куда, по мнению Д. В. Стасова, должны были быть "избраны люди честные, в которых можно вполне быть уверенными и которые поставили бы хорошо... это учреждение, чтобы оно пользовалось и у нас тем же уважением и значением как заграницей, чтобы оно было рассадником сведений и знаний". В результате выборов 2 мая 1866 г. первым председателем первого Совета присяжных поверенных в России стал Д. В. Стасов, пользовавшийся высоким авторитетом в юридических кругах. "И вместе с семью членами ему поручено было составить в течение четырех дней устав, - описывала эти события его жена Поликсена Степановна. - Живо закипела работа, два вечера и три утра собирались они, толковали и писали и к четвергу вечером был готов устав. Зато с четверга на пятницу ночь Дмитрий спал только один час. Писарь, который должен был прийти переписать устав в 4 часа ночи, не пришел, Дмитрий... принялся переписывать сам, и спал только от 8 до 9-ти часов утра. Ну, зато и хорош же он был на следующий день" ³⁰ .

По мнению дореволюционного историка судебной реформы, профессора А. А. Жижиленко, "в выработке норм адвокатской этики была огромная заслуга Д. В. Стасова и первого состава Совета (присяжных поверенных)". А. Ф. Кони, горячий сторонник этических идей в общественной жизни, называл Стасова и его друга К. К. Арсеньева представителями "этического направления в адвокатуре". В. Д. Спасович ставил в заслугу петербургскому Совету "самые строгие требования по части морали", поэтому за ним сложилась репутация строгости и безупречности. Видный профессор-юрист Н. С. Таганцев, вспоминая в своей речи о той травле адвокатуры, которая началась против нее, счел необходимым высказать следующую мысль: "Многие из адвокатов, высоко ценимых нами, попали в эту словесную перепалку, но в этой перестрелке ни разу не было упомянуто ни одним из самых ревностных преследователей адвокатуры имя Д. В. Стасова, потому что кристального Стасова нельзя никоим образом было подтянуть под те мрачные образы, которые рисовались по отношению к адвокатуре". Не случайно он в дальнейшем почти бессменно входил в состав Совета присяжных поверенных. В 1867 г. он состоял товарищем председателя Совета, в 1876 г. был избран его членом и, ежегодно переизбираясь, состоял в этой должности до 1906 г., когда в годы нового революционного подъема "председателем Совета не мог быть не избран вечно молодой, так свято верующий в правду Д. В. Стасов" ³¹ . В 1911 г. он в третий раз, в возрасте 83 лет, избирается председателем Совета до 1914 г., и только тогда навсегда прекращает свою активную деятельность.

Начавший свою деятельность в качестве присяжного поверенного по Судебным уставам 1864 г. сорокалетним, Стасов на протяжении тридцати (1860 - 1890-е гг.) провел 821 судебное дело. Первым его подзащитным в новых судах "был 14-летний мальчик-продавец в лавке на Сенной", который, "благодаря защите Д. В. оправдан, как действовавший по недомыслию". В дальнейшем ему пришлось защищать интересы руководителей народников (Н. А. Ишутина, М. Ф. Грачевского) и безвестных простолюдинов (как, например крестьянина- раскольника К. Харитонова). Конечно, Д. В. Стасов, как и многие адвокаты, будучи личным доверенным весьма состоятельных людей, имел от своей практики немалые "дивиденды". Так, в одном из договоров указывалось, что "барон Г. О. Гинцбург продал в полную его, Д. В. Стасова, собственность 20 тысячных паев Алтайского золотопромышленного дела всего за 16 тыс. рубл." ³² . Но первый председатель Совета присяжных поверенных никогда не смотрел на адвокатуру как на "торговлю словом".

Интересно, как он сам оценивал свои ораторские способности. "Сличая себя с теми из наших теперешних адвокатов, которым уже случалось гово-

стр. 59

рить теперь публично, - пишет он 23 января 1866 г. шурину А. С. Кузнецову, - я нахожу, что говорю не хуже других, говорю я не много, но дельно, хотя и не красноречиво; заминок у меня не бывает, возражения находились, и говорил я гладко... Красноречивым и увлекательным я никогда не буду, но гражданские дела и часто защищаю хорошо - это я сам чувствую, и признаюсь тебе и Полине в этом без хвастовства" ³³ . Кони признавал, что "в блеске дарований и искусстве могучего воздействия словом Стасов, конечно, уступал таким из своих соратников, как Спасович и Арсеньев, но речи его всегда были полны содержания и безукоризненны по форме". Современный историк Н. А. Троицкий справедливо заключает: "Стасов всегда говорил просто, невозмутимо и строго по существу дела, без философских и лирических отступлений. Но каждая речь его была сильна логикой, стройностью, мобилизацией всех защитительных ресурсов, доказательностью" ³⁴ .

С 1866 по 1883 г. Д. В. Стасов выступал на громких политических процессах - "ишутинцев", "нечаевцев", "193-х", И. М. Ковальского, "17-ти"; а также на некоторых малоизвестных или сравнительно неприметных судебных процессах - "политических фальшивомонетчиков" в 1870 г., сельского учителя, народника В. И. Телье в 1876 году. Он всегда стремился поступать "по принципу - нельзя и не должно оставлять несчастных политических подсудимых без защитников" ³⁵ . Революционеры нередко доверяли свою судьбу Д. В. Стасову и, по их словам, "не руководили защитой, а, наоборот, шли за нею". "Силу его логических построений, убедительность его доводов и практических соображений долго, вероятно, помнил обвинитель" ³⁶ , - с иронией вспоминали подсудимые на процессе И. М. Ковальского об одном из поединков адвоката с военным прокурором.

В жандармских справках неизменно отмечались "обличающие" Д. В. Стасова факты: "Он был защитником ... по делу о развитии преступной пропаганды в империи, он же взял на поруки подсудимых...". В ходе процесса "193-х", вспоминала супруга Стасова, "из остальных Д. В. взял на поруки Пономарева, Доброва и Кротонова и поселил их у нас в свободной одной комнате, жили они дружно, на полном нашем иждивении, Добров давал уроки истории нашему Сереже". Стасов делал для своих подзащитных многое далеко выходившее за пределы его служебных обязанностей. "Сабелькина, больного чахоткой, - отмечает в своих воспоминаниях дочь Стасова В. Д. Комарова, - поместил в Марьинскую больницу. Наш домашний доктор, А. Н. Оппенгейн, навещал и лечил его, и мы с мамой часто к нему ездили, возили крепкий бульон, бифштексы, вино. Милый был, кроткий, угасающий юноша. Он вскоре умер, и папа хоронил его". Кротонова, по словам П. С. Стасовой, "Д. В. поместил на лечение в лазарет Медицинской академии, где он скоро и скончался", причем, "его не позволили хоронить иначе, как тайком". Она же с чувством гордости отмечала, что "Пономарев ... называл меня и Д. В. - матерью и отцом".

Защита присяжной адвокатурой революционеров больше всего раздражала власти. Стасов же неизменно придерживался кредо: "Если это делается только из молодости, от бушевания сил, мои симпатии не за них, я их могу извинять, но не встану за ними, но когда к этому приходят вследствие выстраданных убеждений или испытаний, то я и ненависть и мщение оправдываю и не брошу в них камня с высот олимпийского величия или равнодушия". Такая радикальная для либерального деятеля точка зрения в немалой степени объяснялась им тем, что из-за тупоумия этих предержащих власть, навсегда расстраивается жизнь и будущность подсудимых. Вместе с тем, глава присяжной адвокатуры был решительным противником террора, прикрываемого революционными фразами. Дочь его В. Д. Комарова вспоминала, что об известном революционере Л. Г. Дейче "папа не мог говорить без отвращения, т.к. это был тот, кто облил серной кислотою(П) какого-то предателя после нечаевского процесса". "Всегдашний противник смертной казни", Д. В. Стасов резко осуждал покушения на русских императоров и в 1881 г. и 1887 г., искренне считая такие действия "зверским злодеянием" ³⁷ .

стр. 60

В различных инстанциях уголовного суда ему пришлось защищать интересы людей, обвиняемых в религиозном инакомыслии. Явно сфабрикованные судебные дела, такие, например, как "об умерщвлении в г. Саратове в 1852 - 57 гг. евреями христианских мальчиков" в ритуальных целях, которое в 1860 г. из- за разногласий дошло до Государственного совета, или "дело крестьянина Харитонова Константина", обвиненного Уголовным отделением Псковского окружного суда в том, что он "свою избу обратил в раскольническую общественную молельню", имели прямую политическую направленность ³⁸ .

Адвокатская деятельность Стасова заключалась главным образом в его выступлениях в гражданском суде. Но и там ряд судебных дел, которые он вел, имели, по свидетельству современников, "общественное значение". Так, только в одном 1869 г. ему пришлось участвовать в нашумевших процессах о печати, когда он защищал интересы редакторов известных столичных газет "С. - Петербургские ведомости" и "Петербургский листок" В. Ф. Корша и И. А. Арсеньева (последний, как потом выяснилось, был агентом III Отделения). Энергично и блестяще Стасов защищал авторские права русских композиторов ³⁹ . Особо следует выделить его выступления по делам Л. И. Шестаковой - Ф. Т. Стелловского (1866 - 1869 гг.), А. С. Даргомыжского - Ф. Т. Стелловского (1868 - 1870 гг.) и П. И. Чайковского и П. И. Юргенсона - Н. И. Бахметева( 1879 - 1881 гг.).

Литературно-музыкальный издатель Ф. Т. Стелловский - "грубый, невежественный купец", который "едва умел подписывать свое имя, пользуясь неразработанностью российских законов об авторском праве и "стремясь урвать выгоду всюду, где это возможно", попытался узурпировать законные права композиторов. "Я просила Д. В. Стасова сделать договор с Стелловским (ему тогда принадлежали почти все сочинения Глинки), - вспоминает сестра великого композитора Л. И. Шестакова, - хотя бы на выгодных для меня условиях, чтобы он позволил мне издать партитуры обеих опер брата. Стелловский согласился на словах, но потом отказался, и даже начал против меня процесс" ⁴⁰ .

Дочь Д. В. Стасова впоследствии выяснила, что сестра композитора всего "за 25 рублей продала Стелловскому право на издание всех неизданных и никому не проданных произведений" Глинки, и, кроме того, "еще обещалась выплатить ему 1000 рублей, с тем, чтобы Стелловский в течение 4-х лет издал партитуры двух опер". По словам В. Д. Комаровой, Стелловский, ничего не выполнив из своих обязательств в течение пяти лет, "в мае 1866 г. подал прошение в Управу благочиния и в Гражданскую палату о взыскании неустойки с Шестаковой", так как она, якобы, "обязалась доставить ему оригиналы всех сочинений Глинки". Крайне возмущенный этим М. А. Балакирев обратился к Д. В. Стасову с просьбой: "Напрягите Ваши адвокатские способности. Из прилагаемого письма Стелловского увидите все. Боже мой! Как это такие подлецы родятся на свет". В другом письме он напоминал, что "условия со Стелловским заключал не Вильбут, а я". В сентябре 1866 г. Стасов, как поверенный Шестаковой, в свою очередь предъявил в недавно открывшийся Окружной суд встречный иск, требуя "взыскать неустойку со Стелловского, как не выполнившего своих обязательств". С этого времени до конца 1869 г. тянулись фактически два параллельных процесса, то в старых, то в новых судебных учреждениях. Как с юмором заметила дочь адвоката, "то там, то здесь Стелловский проигрывал дело, и одновременно, то там, то здесь предъявлял все новые требования, пока министр юстиции по Высочайшему повелению не передал дело на рассмотрение в Сенат, где незадачливый купец-издатель потерпел поражение" ⁴¹ .

Несмотря на все это, Стасову еще раз пришлось столкнуться с этим любителем судебных тяжб, когда тот в 1868 г. затеял процесс против А. С. Даргомыжского. Композитор еще в 1858 г. продал Стелловскому право на издание некоторых своих произведений, в том числе оперы "Русалка", а тот через десять лет предъявил иск, требуя взыскать с Даргомыжского "всю по-

стр. 61

лученную им за эти годы поспектабельную плату за предоставление "Русалки" в сумме 5338 рубл. 67 коп." ⁴² . Подобное дело, заметил М. С. Пекелис, в условиях законов, существовавших в 1860-х годах, было сопряжено со значительными трудностями. Поэтому "в помощь себе Даргомыжский привлек видного юриста Д. В. Стасова, дружественного ему любителя музыки". Однако исследователи не заметили, что на этом процессе против Стасова выступал очень серьезный противник, прекрасно разбиравшийся в тонкостях музыкального права, присяжный поверенный В. И. Танеев, старший брат композитора С. И. Танеева. В. И. Танеев, доверенный Стелловского, потребовал "признать определенно, что право публичного исполнения входит в состав музыкальной собственности", против чего решительно выступил Стасов, объясняя, что "по условию доверитель его продал Стелловскому только право издания оперы "Русалка", но никаких других прав, а тем более авторского права, не передавал" ⁴³ .

Именно со слов Стасова на этом процессе был поднят вопрос об авторском праве, как таковом. В качестве доказательств он привел мнения видных зарубежных юристов, а также привел необходимые сведения из переписки графа Д. Н. Блудова, управляющего II Отделением, который в свое время (1841 г.) разрабатывал закон о музыкальной собственности. Все судебные инстанции, в которых слушалось дело (Окружной суд, Судебная палата, Сенат), признали эти толкования правильными и приняли решение: "Стелловскому в иске отказать, возложив на него все судебные издержки", а, кроме того, взыскали с алчного издателя еще 1100 рублей, так как он "в нарушении договора не издал в течение десяти лет оперу "Русалка" ⁴⁴ . Блестяще выигранные Стасовым "музыкальные" процессы послужили известным прецедентом. На них ссылались при решении подобных вопросов в судах, и, в конце концов, это послужило решающим поводом к принятию в 1882 г. закона об авторском праве музыкантов, композиторов. Эти права были продлены на 50 лет.

Общественно-политическая и культурно-просветительская деятельность Дмитрия Васильевича были тесно взаимосвязаны и переплетались друг с другом. Советские исследователи особое внимание обращали на его связи с революционным подпольем, начиная с содействия в 1859 г. лондонским переговорам между А. И. Герценом и Н. Г. Чернышевским и заканчивая укрывательством на своей квартире В. И. Ленина, которому летом 1917 г. угрожал арест. Глава присяжной адвокатуры занял свое место в общественной жизни страны.

В период отмены крепостного права Стасов не мог спокойно ждать, пока в России, по его словам, все "не кончится какой-нибудь большой катастрофой", и не раз задавался вопросом, "можно ли предотвратить все это брожение и всей вспышки дарованием большей свободы?" Сам же он отвечал на этот вопрос утвердительно: "да: если дать больше работы, т. е. самостоятельности каждому", а не безропотно надеяться, что "за всех думает и действует отечественное правительство". "Открой оно клапан, - убежден был Стасов, - сколько выйдет испертого воздуха разных сил, которые пойдут прямой разумной дорогой". Задумываясь над вопросом, "каким же образом приобретается свобода, должна ли она завоевываться или приходить сверху?", он приходит к выводу: нельзя "всегда ожидать все только сверху, а самим ничего не делать". В мае 1861г., "судя по движению умов и бунтующему, всеобщему ожиданию", он заключает, что "вопрос весь в том, кто начнет". Так, в "эпоху прокламаций" он даже находит, что "ими формируются партии, соответственно масти", поэтому он решительно осуждает "яро-красный, нападающий на всех и на все листок Молодая Россия", где "предлагалась резня", считая, что "при таких мыслях можно ожидать от них и пожаров". И этот прогноз оправдался, когда в мае 1862 г. в столице действительно забушевали "страшные пожары". Зато с большим одобрением Стасовы отзываются о разосланных весной 1863 г. прокламациях от комитета "Земля и Воля" под названием "Свобода", которые были написаны "весьма недурно, спокойно, разумно". "Эти и подобные прокламации, - писал Стасов, - хотя

стр. 62

сами собою, разумеется, не могут произвести решительных результатов, тем не менее, важны, как и "Колокол", как и все запрещенные издания, потому что... не позволяют установиться торжеству силы, царству обыденности и пошлости. Они действительно матерь правды: соли или перца вкушать, без этого и другого только сделалось чрезвычайно приторно".

"Либеральничествуюшие порывы" в тогдашнем обществе были для Стасова "не больше как пена, происшедших от слишком скорого появления одних перемен за другими", тем более что очень скоро "все впали в совершенную безучастность, потому что боятся". "Поляки в этом отношении почестнее, - заметил он 14 января 1863 г., - они, по крайней мере, чего захотели, того добивались не на жизнь, а насмерть". Во время польского восстания бывший обер-прокурор Сената признавал, что польским повстанцам "для уничтожения врага все средства позволительны..., что же делать слабому, против сильного". Хотя в то же время замечал, что "не пошел бы за них драться против русских", к чему призывал "Колокол" Герцена и Огарева. Будучи сам корреспондентом нецензурного журнала, Стасов признавал, что "заслуги Герцена несомненны", но в польском вопросе не мог стать на его сторону. Такая позиция честного человека, демократа и патриота (зачем драться против своих же русских? - "Выходи в отставку"), вполне заслуживает уважения и понимания. Постоянно анализируя в своей переписке "исключительно разные политические новости", он однажды записал: "Но что же делать, когда для меня это самая главная сторона жизни". Знаменательно, что его глубоко "интересует ... более общечеловеческая дорога, т.е. будущее торжество правды" ⁴⁵ .

Всемогущее III Отделение было неплохо осведомлено об умонастроении подданных, о чем говорят материалы перлюстрации в секретном архиве этого ведомства: "Выписки из писем Кузнецова Жемчужникову В. М. и Стасову Д. В. о неудовольствии автора письма", "Выписки из писем Стасова Каткову М. Н. в Москву о злоупотреблениях..., с приложением сведений о Стасовых" ⁴⁶ .

Стасов отдал немало сил и времени делу народного просвещения, развитию женского высшего образования, оказывал большое содействие видным деятельницам женского движения - своей жене П. С. Стасовой и сестре Н. В. Стасовой. По его воспоминаниям, "в 1860-х годах, вслед за освобождением крестьян, возникло в обществе то движение, которое выразилось чрезвычайно разнообразно: в устройстве кружков для взаимной помощи..., в складчинах для устройства библиотек, частных курсов, школ..., в распространении образования в низших классах". Одни исследователи считают, что с осени 1859 г. к юридическому кружку Д. В. Стасова "примыкает кружок, сложившийся вокруг М. В. Трубниковой, уделявшей большое внимание организации воскресных школ", другие полагают, что это в ее кружок "влились Надежда Васильевна Стасова с братьями Владимиром и Дмитрием" ⁴⁷ .

Стасов оказывал значительную помощь молодежи в ее общественных начинаниях, в первую очередь как автор уставов артелей, необходимых для легализации последних. Будучи сотрудником "Журнала для акционеров" и частым гостем в доме его издателя, К. В. Трубникова, увлеченного новыми перспективами в области предпринимательской деятельности, Дмитрий Васильевич был в курсе "акционерной горячки". Это особенно потребовалось, когда с участием Стасовых стали создаваться "общество женского труда, "общество акционерное, с выдачей дивиденда", "Общество дешевых квартир",

стр. 63

"Издательская женская артель", Бестужевские курсы, "Детская помощь". В России женщины долгое время были лишены права получать профессиональные знания в отечественных университетах, и лишь широкая общественная поддержка помогла им в борьбе за высшее образование. Так, 27 декабря 1874 г. группа лиц, сочувствовавших высшему медицинскому женскому образованию, - В. А. Арцимович, А. П. Философова, М. В. Трубникова, А. П. Бородин, Д. В. Стасов - организовали "Общество для вспомоществования медичкам и педагогичкам", которое позднее было переименовано в "Общество для пособия слушательницам императорского педагогического и С. -Петербургского женского медицинского института". "Сначала председателем был В. А. Арцимович, - вспоминала В. Д. Комарова- Стасова, - затем мой отец (бывший вначале товарищем председателя), А. П. Бородин был долгое время казначеем; мать моя тоже деятельно работала на пользу общества, особенно по приисканию работы и уроков нуждающимся в заработке слушательницам и по устройству благотворительных вечеров. И к моим родителям, и к Бородину постоянно приходили слушательницы курсов". Юристы и композиторы находили в таком благородном деле взаимопонимание, А. П. Бородин 15 августа 1879 г. сообщал В. В. Стасову, "что Дмитрий Васильевич у нас председательствует в Обществе" ⁴⁸ .

Недальновидные чиновники относились к этому неодобрительно и даже осуждали участников подобных движений. Главный начальник III Отделения А. Р. Дрентельн докладывал в 1879 г.: "Стасов, под видом благотворительной деятельности содействовал распространению революционной пропаганды". В жандармских документах неизменно отмечалось, что "по сведениям агентур, как местной, так и заграничной, Стасов считался личностью весьма неблагонадежною". С 1861 по 1890 гг. он состоял под секретным политическим надзором, трижды подвергался арестам, а в 1880 г. в административном порядке высылался из столицы в Тулу. Главной причиной этого было его участие в крупных общественных начинаниях. Император Александр II, одобряя меры М. Т. Лорис-Меликова по высылке из столицы известного адвоката, разгневанно бросил: "Плюнуть нельзя, чтобы не попасть в Стасова" ⁴⁹ .

Впрочем глава отечественной адвокатуры меньше всего думал о революционной пропаганде, когда в 1870 г. вошел в состав "Общества земледельческих колоний и ремесленных приютов", а в 1880 г. стал членом комитета "Невского попечительства для призрения и воспитания детей, убитых и раненых воинов". В начале XX в. он был избран председателем общества "Помощь в чтении больным и бедным" и вошел в "Комиссию по народному образованию". Кстати сказать, в этих организациях вполне легально состояли многие его коллеги-юристы - П. А. Потехин, К. К. Арсеньев, А. Ф. Кони, А. Л. Боровиковский, В. Н. Герард, А. А. Герке, В. П. Гаевский, А. И. Урусов и др., хотя у полицейских чиновников было на этот счет свое мнение: "Стасов навлекает на себя обвинение в том, что принимал участие в разных филантропических обществах... и вообще личность весьма неблагонадежная в политическом отношении" ⁵⁰ .

Отличаясь необычайной широтой интересов и своими разнообразными талантами, Стасов, как уже отмечалось, внес значительный вклад в развитие отечественной культуры. Наиболее известна его роль в музыкальной жизни, в том числе в создании "Русского музыкального общества" и первой в России Петербургской консерватории. Поскольку учреждение какого-нибудь нового общества было делом очень непростым, решено было фиктивно воссоздать "Симфоническое общество". 27 января 1859 г. на собрании части его членов были "выбраны по большинству голосов в директора: гр. Вильегорский (11 голосов), Кологривов (11 голосов), Рубинштейн (10 голосов), Каншин (9 голосов), Стасов (6 голосов)" ⁵¹ . Причем, даже известный композитор А. П. Серов не был избран в состав директоров, чем весьма был расстроен.

Стасов вспоминал, что "главной целью было предоставить Обществу право давать концерты без всякого ограничения времени, в течение всего года, не испрашивая на то постоянно разрешений, вызывать и привлекать соотече-

стр. 64

ственников к деятельности сочинительской и исполнительской". В конечном итоге, "пересмотр устава и переработка его были поручены Д. В. Стасову", как и вся "письменная часть", в том числе и ведение журнала заседаний в течение первых трех сезонов (1859 - 1862 гг.). Он же деятельно участвовал в подготовительной работе по созданию "Музыкального училища" - будущей С. - Петербургской консерватории. Окончательная редакция проекта ее устава была поручена именно Д. В. Стасову (впоследствии он заметил по этому поводу, что "устав консерватории ... окончательно редактирован мною как юристом"). Создателям этого устава, как отметили профессора консерватории А. И. Пузыревский и Л. А. Сакетти, удалось осуществить заветную мечту - "установить определенные гражданские права лиц музыкальной профессии, сопряженные со званием свободного художника" ⁵² .

Д. В. Стасов являлся деятельным участником "Общества помощи литераторам и ученым". Именно И. С. Тургенев и Н. Г. Чернышевский, "по рекомендации Кавелина", на заседании комитета Литературного фонда 8 января 1860 г. принимали Д. В. Стасова в ряды этого влиятельного общества. Фактически он как бы связывал между собою музыкальную и литературную общественности столицы. Не случайно В. В. Стасов в письме к М. А. Балакиреву 9 января 1860 г., писал, ссылаясь на К. Д. Кавелина: "Митю выбрали членом их Общества помощи бедным литераторам в особенности с целью устроить им концерт" ⁵³ .

Дочь Стасова В. Д. Комарова показала, что "Д. В. принимал живое участие в тогдашней журналистике, особенно по юридическим и политико- экономическим вопросам... Однажды, когда я его спросила, в каких изданиях он помещал свои статьи, он мне продиктовал следующее: в 50-х годах напечатал в "Русском вестнике", затем писал в "Журнале для экономистов" Трубникова, в "Журнале экономистов" ("Экономист". - Д. Л.), издававшемся проф. Вернадским (с 1857 по 1860 г.). В "Журнале Министерства Юстиции" (с 1859 по 1863 г.) при редакторстве М. М. Троицкого он вел хронику иностранных судов и процессов и помещал переводы с английского, французского и немецкого языков". В "1880-х годах сотрудничал в "Художественных Известиях" - вел художественную иностранную летопись, в "Русской музыкальной газете" поместил "Воспоминания" о положении музыкального дела в Петербурге, наконец, в "Былом" напечатал свои "Воспоминания" о первом политическом процессе (1866 г.)". Выявление его литературного наследия затруднительно, так как "все статьи были подписаны лишь буквами С., Д. С., С. С. (Д. В. Стасов был тогда статским советником), либо на английский лад вовсе не подписывал". Остаются невыясненными его корреспонденции в "Колоколе", хотя установлено, что он был "один из деятельнейших корреспондентов" Герцена и Огарева ⁵⁴ .

Многие деятели культуры неоднократно отмечали, что на протяжении полстолетия стасовский "дом был центром, в котором сходились разные люди, связанные общим сочувствием к гостеприимным хозяевам и любовью к науке, литературе и искусству". Д. В. Стасов оказывал помощь и материальную поддержку изгнанным и репрессированным литературным деятелям - Герцену, Огареву, Чернышевскому, Михайлову, Берви-Флеровскому, причем не только по линии Литературного фонда. В 1860-е гг. в его письмах неоднократно упоминается: "в пользу Михайлова и Обручева сбор был великолепный под фирмой в пользу литфонда", "в пользу Бакунина объявлена подписка", "теперь вообще такая масса подписок..., на каждом шагу идут пожертвования" ⁵⁵ .

Когда же самого Д. В. постигла подобная участь, необходимую помощь ему оказали такие видные деятели литературы и искусства как И. С. Тургенев, М. А. Балакирев, М. М. Стасюлевич. Из письма Д. В. Стасова известно, что 1 мая 1880 г., по пути в Ясную Поляну, к Л. Н. Толстому Тургенев посетил в Туле сосланного под надзор опального адвоката. В их продолжительной беседе были затронуты вопросы и политической, и литературной жизни: подробности подготовки "ко дню открытия памятника Пушкину", воспоми-

стр. 65

нания Тургенева, "которые он должен писать", обсуждались персонажи романа "Новь".

По воспоминаниям коллег Стасова, он "с большой любовью и знанием дела, ... следил и за новыми направлениями в области живописи и скульптуры". О его вкусах знаменитый скульптор И. Я. Гинцбург судил по "его (Стасова. - Д. Л.) небольшой, но очень яркой и характерной коллекции картин и скульптур". "Тут были, - вспоминал он в 1918 г., - два портрета работы Репина (Поликсены Степановны и Владимира Васильевича), его же два этюда (первая версия "Бурлаков", "Инок" - волжский этюд), семейный портрет работы Константина Маковского и его же эскиз для картины "Балаганы на Адмиралтейской площади", картина Богданова-Вельского "Будущий монах", картина Вл. Маковского "Осужденный", картина Лемоха "Сиротка", этюд Шварца, копия Серова, пейзажи Мещерского, работы скульптора Клодиона (терракота), Антокольского "Иван Грозный" (серебряный), Гинцбурга "Масло жмут". Такой глубокий интерес был связан и с тем, что "Дмитрий Васильевич был старейшим членом Общества поощрения художеств, которое сыграло в отношении изобразительных искусств такую же роль, как Консерватория в деле распространения более новых музыкальных течений" ⁵⁶ .

В воспоминаниях супруги Д. В. Стасова неизменно отмечается, что "на выставках передвижников Д. В. был ревностным покупателем". Благодарные мастера живописи, чувствуя на себе заботу истинного ценителя искусства, с удовольствием писали портреты членов семьи Стасова. Показательно, что последний за все работы расплачивался настойчиво (в двойном, тройном размере). Самые знаменитые художники и композиторы России давали уроки живописи и музыки детям Д. В. (не говоря о репетиторах по четырем иностранным языкам), труды которых оплачивались самым добросовестным образом ⁵⁷ .

В 1886 г. счастливую семейную чету Стасовых поздравили с серебряной свадьбой повзрослевшие дети. Стасовы радовались появлению одного за другим сразу шестерых внуков: Дмитрия (1883 г. р.) и Владимира (1890 г. р.), детей старшей дочери В. Д. Комаровой-Стасовой: Александра (1899 г. р.) и Евгения (1901 г. р.), детей старшего сына С. Д. Стасова: Петра (1907 г. р.) и Юрия (1908 г. р.), детей младшего сына - Б. Д. Стасова. Очень переживали они смерть в 1898 г. в возрасте 34 лет своей дочери З. Д. Стасовой (Березкиной), не имевшей детей. Род Стасовых успешно продолжался по мужской линии (три сына, шесть внуков!). Ничего не предвещало, что может быть нарушена семейная идиллия.

Современники Д. В. Стасова непременно отмечали, что "до конца жизни он сохранил горячий интерес к миру искусства и к политической жизни" и в начале XX века "занимал известное место в политической и общественной жизни Петербурга". На его квартире проходят массовые общественно-политические вечера с участием "легальных марксистов" П. Б. Струве, М. И. Туган- Барановского, левых "ортодоксов" A.M. Коллонтай, С. И. Радченко, Е. Д. Стасовой, либеральных деятелей В. Д. Спасовича, графини С. В. Паниной, писателей A.M. Горького, В. В. Вересаева. Коллеги Дмитрия Васильевича, как, например, адвокат М. В. Беренштам, отмечали, что он отличался удивительной терпимостью к чужим мнениям, а деятели культуры указывали, что "Д. В, как высококультурный человек, по натуре чрезвычайно деликатный, но верный собственным убеждениям, стоял вне партий, скорее выше их". Хотя в годы первой русской революции он все же вступил в одну из демократических партий, о чем говорит газетная вырезка в его семейном архиве: "17 февраля в помещении редакции газеты "Страна", под председательством Д. В. Стасова, состоялось собрание членов Партии демократических реформ" ⁵⁸ . Вновь избранный в 1906 г. председателем Петербургского Совета присяжных поверенных, он, по сути, был символом одной из партий, так же как его коллега, Ф. Н. Плевако стал знаменосцем партии октябристов.

С провозглашением царского манифеста 17 октября 1905 г. у либеральной общественности появилась легальная возможность создания политичес-

стр. 66

ких партий. Современные исследователи обратили внимание на то, что "в организационный комитет... (Партии демократических реформ) вошли члены редакции "Вестника Европы" М. М. Стасюлевич, В. Д. Кузьмин-Караваев, популярный петербургский адвокат Д. В. Стасов, его бывший коллега, академик К. К. Арсеньев и ученый с мировым именем М. М. Ковалевский". Создатели партии, по воспоминаниям последнего, причисляли себя к "партии здравого смысла, избегающей всяких крайностей, выше всего ставящей науку и свободное исследование, далекой от подчинения политике, церкви, национальным пристрастиям" ⁵⁹ .

С началом революции особый отдел Департамента полиции вновь вносит Д. В. Стасова, приглашенного "на частное совещание земских деятелей в Москве", в список неблагонадежных лиц. В мае и ноябре 1905 г. на частном совещании земских деятелей в Петербурге и коалиционном съезде объединенных земских и городских общественных групп в Москве Стасов, как и в молодые годы, подписывает адреса с требованием "безотлагательного созыва свободно избранного всенародного представительства для совместного с монархом решения..., свободы личности, слова, печати, союзов и собраний, объявления политической амнистии". Впоследствии небезызвестный Иоанн Кронштадтский отмечал, что "особой наглостью отличился Стасов, имевший дерзость хвастаться тем попранием уважения к закону, какое проявили адвокаты в 1905 г., когда мятежную толпою прерывали занятия суда, орали на улицах и требовали низложения правительства в зале городской думы" ⁶⁰ .

Можно только удивляться активной жизненной позиции Д. В. Стасова которому было уже 77 лет. Для "старейшины отечественной адвокатуры" беда грянула тогда, когда стало очевидным, что всеобщая духовная болезнь общества оборачивается трагедией для каждой семьи, какой бы благополучной она не казалась. Крик души прозвучал в одном из писем его брата - В. В. Стасова. "Ведь это просто ужасно, то, что эти последние 2 года происходит в наших семействах: все смерти да смерти, все потери да убыли, - писал он 21 июля 1905 г. своим родственникам. - У Дмитрия - кроме погибели Зины, погибла рука Полины, другая тоже все грозит заболеть, подобно предыдущей; потом вдруг погибло у них на коротеньких расстояниях целых трое мужчин: Сергей, Володя, Митя, отец двух последних и сам болен, Дмитрий тоже должен лечиться; в нашем семействе - погиб в прошлом году Александр, в нынешнем я все прихварывал.... Я не прежний и принужден глядеть со страхом и печалью". Действительно, в это время Д. В. Стасову суждено было пережить смерть двух своих старших братьев: 85-летнего Н. В. Стасова в 1904 г. и 82-летнего В. В. Стасова в 1906 году. Но самое трагическое было то, что только в 1905 г. семье Д. В. Стасова выпала горькая доля похоронить в течение полугода, одного за другим, старшего сына и двух внуков (обоих детей старшей дочери В. Д. Комаровой-Стасовой). Ожидание Стасовых, что "авось и Сережа еще спасется от чахотки", не оправдалось, в возрасте 39 лет их старший сын, у которого "было худо повсюду", так как долгое время продолжал "быть в белой горячке, крепко пить", скончался в Крыму. Затем, в 22 года неожиданно и необъяснимо застрелился Дмитрий, любимый внук, тезка Д. В. Стасова. "Одно время думали, что причина была любовь и отчаяние, - писал его дядя В. В. Стасов, - но теперь оказывается, что - резоны - какие-то совсем другие, какие именно неизвестно". Другой внук Д. В. Стасова, Владимир, в 15 лет "умерший от туберкулеза" (роковой болезни для Стасовых), был похоронен в Крыму. Если "от чахотки... Андрюше помогли швейцарские горы", то его матери "П. С. Стасовой в это время оперировали левую руку в связи с костным туберкулезом локтевого сустава". Когда происходили "бедствия по этой части" (гибель представителей сразу трех поколений рода Стасовых), то "Дмитрий страшно похудел и осунулся", а его жена Полина стала "желтая, измученная множеством бессонных ночей", причем, "у обоих глаза потухли и не смотрят" ⁶¹ .

Не прибавляла Стасовым оптимизма и судьба младшей дочери Е. Д. Стасовой, у которой с 1904 г. главными этапами жизни стали (судя по оглавле-

стр. 67

нию ее воспоминаний) - "первый арест", "второй арест и высылка", "опять за решеткой", "сибирская ссылка", и, наконец, пребывание "рядом с Лениным" ⁶² . Жизнь одной этой типичной дворянской семьи оказалась вписанной в историю "буржуазно-демократической революции".

После поражения революции 1905 - 1907 гг. в либеральных газетах отмечалось, что "Д. В. Стасов состоит гласным С. -Петербургской городской думы", является "красой и гордостью адвокатуры", а по воспоминаниям друзей он "много лет кряду он был одним из самых деятельных гласных Новгородского земства". В течение четверти века Стасов активно работал в земских комиссиях. Бывшие "шестидесятники" представляли на рубеже веков земскую умеренно- либеральную партию: для них народное представительство - земство было основой будущего парламентаризма. Высказать бранные слова в адрес главы присяжной адвокатуры могли себе позволить разве что черносотенные - "Русское знамя", "Гроза". В 1916 г. это прозвучало явным диссонансом. Судебный мир столицы праздновал "50-летие открытия реформированных судебных установлений в Петрограде, 50-летие первого в России Совета присяжных поверенных и 50-летие судебной деятельности старейшего русского адвоката, первого председателя первого Совета присяжных поверенных Д. В. Стасова". Ведущие российские газеты пестрели заголовками - "Чествование Д. В. Стасова", где освещалась его многогранная деятельность, и публиковались приветствия, начиная с письма министра юстиции, признававшего заслуги Стасова как одного "из первых деятелей великой судебной реформы" ⁶³ .

В дни празднования полувекового юбилея судебных уставов сословие адвокатов преподнесло Дмитрию Стасову "золотой знак присяжного поверенного, единственный во всей России", образовало "капитал его имени в поддержку членов своего сословия" и стало именовать его "старейшиною адвокатуры". Публицисты подчеркивали заслуги Д. В. Стасова и его коллег в демократических преобразованиях, проведенных в России. "Наша прежняя роль, роль публицистов, - писал Д. В. Стасову 26 августа 1911 г. его коллега С. А. Андреевский, - перешла теперь в свободную печать и в представительные учреждения" ⁶⁴ .

Всей своей жизнью Д. В. Стасов доказал, что не обязательно было всем прогрессивно настроенным людям, стоящим в оппозиции к самодержавию, уходить в подполье и звать Русь к топору, и, тем более, делать ставку на террор. Правоту такой позиции Дмитрия Васильевича признавали и видные деятели народнического движения. "Когда Вы выступили на суде моим защитником, я был слишком юн, - писал ему 19 мая 1916 г. Н. А. Виташевский, преданный в 1878 г. суду вместе с И. М. Ковальским. - Но в соприкосновении с Вами тогда, почти 40 лет тому назад была еще одна, и гораздо более важная сторона. Всецело поглощенный своими идеалами (которым, впрочем, остаюсь верен и по сей день), вращались в среде таких же, как и сами, крайних идеалистов и людей партии, и я к тому времени не успел еще заметить, что вне тесного круга ближайших соратников есть еще люди высоких идеалов и возвышенных чувств. В Вашем лице я встретил впервые одного из таких людей". 19 января 1917 г. старая революционерка В. Н. Фигнер в письме к Д. В. Стасову выразила ему свое признание за "благородно проведенную жизнь" ⁶⁵ .

В феврале 1917 г. люди, окружавшие Стасова, радостно поздравляли друг друга "со свершившимся переворотом". "Ведь вся история освобождения России от гнета, не только прошла пред Вашими глазами, - обращалась к нему 14 марта 1917 г. его родственница А. В. Порфиртева, - а Вы были ее самыми главными, самыми значительными участниками". По словам членов семьи, даже потеряв зрение, но "сохранив полную ясность мысли до конца жизни", Стасов просил вечерами читать ему свежие газеты, требуя "разъяснить ему разницу между социал-демократами и эсерами". Будучи в преклонном возрасте, старейшина буржуазной адвокатуры помогал "революционной работе своей дочери и ее друзей", а именно руководителям партии большевиков, когда в 1908 г. "благодаря заступничеству Д. В. Стасова, З(иновьева)

стр. 68

удалось вырвать из тюрьмы". После Февральской революции, по словам Е. Д. Стасовой, заседания ЦК большевиков проводились в ее "комнате на квартире родителей", а когда "политическое положение в стране обострилось", по ее просьбе отец укрыл на своей квартире В. И. Ленина, вместе с архивом партии. Председатель Санкт-Петербургского Совета присяжных поверенных и один из лидеров Партии демократических реформ оказался невольным соучастником подготовки Октябрьской революции ⁶⁶ .

С 90-летним юбилеем Д. В. Стасова поздравили только самые близкие родственники, друзья (многие так и не смогли понять как "у такого благородного отца - такая мерзавка дочь"). Проживавшая тогда с родителями Е. Д. Стасова помогала родителям чем могла. "Подаренные мне мамой бриллиантовые серьги я продала в ноябре (1917 г. - Д. Л.), - вспоминала она - когда с продовольствием было особенно худо". По ее словам, отношение отца к Октябрьской революции 1917 г. было положительным, но "после того переворота, который произошел", он с недоумением говорил дочери "по поводу жалоб членов семьи, сестры и брата, а так же матери, на разные неустройства первых времен Советской власти" ⁶⁷ .

28 апреля 1918 г. Д. В. Стасов скончался. Все ведущие газеты различной политической направленности (от "Правды" до "Всевидящего ока") опубликовали некрологи о кончине "патриарха отечественной адвокатуры". Одна из газет писала: "никакой историк, касаясь какого-либо периода адвокатуры, не сможет обойти его молчанием" ⁶⁸ . Похоронили Д. В. Стасова на Тихвинском кладбище Александре-Невской Лавры, рядом с отцом, сестрами и братьями.

В духовном завещании покойного, составленном еще 10 марта 1915 г., говорилось: "Прошу на мои похороны и погребение истратить как можно меньше, не нужно ни чтения молитвы, ни балдахина ... Завещаю жене своей Поликсене Степановне Стасовой имущество, библиотеку, по 5 тыс. руб. детям сына Сергея - Александру и Евгению Стасовым, по 18 тыс. руб. детям моим Варваре, Андрею, Борису. Из остального 50% - Варваре, им по 25%...". Просьба усопшего была выполнена (пышных похорон тогда и не могло быть), хотя доставшимся семье наследством, особенно банковскими вкладами, воспользоваться никому не удалось. Через два месяца после смерти главы семьи, имущество Стасовых, видимо не от хорошей жизни, было выставлено "на продажу с аукциона". Судя по "каталогу вещам, назначенным в продажу", среди находящихся там 266 предметов были не только "мебель, посуда, одежда, постельные принадлежности", по и вещи, представляющие собой художественную ценность - "картины, статуэтки, часы, альбомы, украшения" ⁶⁹ .

В своем письме "к народным комиссарам" в декабре 1918 г. П. С. Стасова, незадолго до своей кончины с гневом и возмущением писала: "Вы считаете всякого человека интеллигентного гнусным буржуем, которому одна дорога, туда, откуда не возвращаются, а мы вам же помогаем, распространяем ваши же идеи и задачи в массах темных, ничего не понимающих людей" ⁷⁰ . Поликсена Степановна не смогла пережить утрату своего мужа. Ее похоронили в конце декабря 1918 года.

В завещании Д. В. Стасова, и в "письме-протесте" П. С. Стасовой вообще не упоминается их младшая дочь. Когда-то после очередного своего ареста Е. Д. Стасова прочитала в письме отца: "Ты нас с мамой не любишь и не жалеешь" ⁷¹ . Вопреки воле родителей она ушла в подполье, была членом РСДРП с 1898 г., стала верным соратником В. И. Ленина, являлась секретарем и членом ЦК большевиков вплоть до 1927 года. Затем, по указанию Сталина, ее выбрали председателем ЦК МОПР СССР (1927 - 1937), членом ЦКК ВКП (б) (1930 - 1934) и членом ИКК Коминтерна (1938 - 1943), одновременно она была главным редактором журнала "Интернациональная литература" (пригодилось знание четырех иностранных языков). Поддерживая на словах все партийные установки, "хранительница традиций партии" Е. Д. Стасова, все-таки, по едкому замечанию Сталина в разговоре с Г. М. Димитровым, "оказалась мерзавкой", и постоянно была под угрозой ареста ⁷² . Только в 80 лет в 1953 г. Е. Д. Стасова становится персональным пенсионером. В

стр. 69

1961 г. ее выбирают делегатом XXII съезда КПСС, в 1963 г. 90-летнюю соратницу Ленина награждают пятым орденом Ленина. Герой Социалистического Труда, Елена Дмитриевна Стасова умерла на 94-м году жизни. 31 декабря 1966 г. она была похоронена в Кремлевской стене.

Судьба других детей Д. В. Стасова складывалась по-разному. До революции в столичном обществе больше знали его старшую дочь, Варвару Дмитриевну Стасову-Комарову (1862 - 1942), литературоведа (псевдоним - Вл. Каренин), одну из основательниц первого Союза писателей, закрытого царским правительством в 1890 г. и возрожденного в 1917 году. В отличие от младшей сестры, она так и не отказалась от "традиционно-либерального подхода к явлениям жизни". Неудивительно, что Е. Д. Стасова обвиняла старшую сестру- монархистку в уничтожении документов о революционных заслугах их отца. Готовя к публикации "Письма к родным" В. В. Стасова, старая большевичка обнаружила, "что многочисленные вычеркивания имени Чернышевского из воспоминаний ее матери, уничтожение тех материалов семейного архива, которые вскрывали истинные политические убеждения Д. В. Стасова, изъятие целого ряда страниц были сделаны ее старшей сестрой Варварой" ⁷³ . По завещанию умершей матери, В. Д. Комарова "привела в порядок архив семьи Стасовой", передав его в 1918 г. в Пушкинский дом, где и трудилась вплоть до смерти в 1942 г. в блокадном Ленинграде.

Их брат Андрей Дмитриевич Стасов (1870 - 1944) пошел по стопам отца: до революции был "хороший мировой судья", как юрист помогал по-родственному своей младшей сестре, по словам которой, после ее ареста в 1912 г. "партийные деньги и различные адреса... были переданы братом Сталину". Но после революции о нем известно только то, что он четырежды был женат, имел четырех детей. Младший в семье, Борис Дмитриевич Стасов (1878 - 1962) в русско-японской войне был врачом на порт-артурском фронте, затем участником первой и второй мировых войн, заслуженным врачом РСФСР, награжден орденом Ленина. Внук Д. В. Стасова, коммунист, капитан 1 ранга Петр Борисович Стасов, участник Великой Отечественной войны, награжденный двумя орденами Красной Звезды, стал советским офицером. Другие внуки, дети старшего сына Сергея оказались в эмиграции ⁷⁴ .

Друзья и коллеги Д. В. Стасова пытались увековечить его память. 8 июня 1918 г. в Петрограде провели "торжественное собрание присяжных поверенных и их помощников, посвященные памяти старейшины сословия, бывшего председателя Совета присяжных поверенных" ⁷⁵ , на котором произнесли речи видные юристы, адвокаты, публицисты, не покинувшие Россию после революции: К. К. Арсеньев, А. Ф. Кони, С. А. Андреевский, Н. С. Таганцев, А. С. Зарудный, М. В. Беренштам, Г. Н. Тимофеев, Д. В. Кузьмин- Караваев. По словам известного кадета И. В. Гессена, "чествование памяти Стасова должно было служить апофеозом шестидесятых годов и, тем самым, превратиться в демонстрацию против переживаемого мрачного момента". Участники вечера не могли прогнать тяжелые мысли: "Как хорошо, что Стасов уже умер, что он больше не видит и не терзается тем, что дочь его Елена, страстная большевичка, с энтузиазмом разрушает все, что было дорого отцу" ⁷⁶ .

2 и 5 марта 1928 г. вновь состоялось "торжественное заседание Коллегии защитников, посвященное 100-летию со дня рождения Д. В. Стасова" и вечер воспоминаний о нем ⁷⁷ . Видных дореволюционных юристов к этому времени в советской России уже почти не осталось. Выступали представители старой петербургской интеллигенции: академик И. Я. Гинцбург, профессоры А. А. Жижиленко, А. А. Лихачев, А. В. Оссовский, О. М. Боголюбова.

В 1918 г. была предпринята попытка выпустить книгу из представленных докладов - "Дмитрий Васильевич Стасов". В 1928 г. организаторы торжественного заседания планировали издать коллективный сборник, "в котором была бы описана его долгая, полная содержания жизнь" ⁷⁸ . Но в обоих случаях все закончилось безрезультатно. Даже поддержка Е. Д. Стасовой, не сдвинула дело с мертвой точки. Папки с рукописями надолго покрылись архивной пылью ⁷⁹ .

стр. 70

Примечания

1. См.: ПОРОХ И. В. Герцен и Чернышевский. Саратов. 1963; БАЗИЛЕВА З. П. Архив семьи Стасовых как источник для изучения революционной ситуации. - Революционная ситуация в России 1859 - 1961. М. 1965; ДЕМЧЕНКО А. А. Из истории поездки Чернышевского к А. И. Герцену. - Н. Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы. Вып. 7. Саратов. 1975.; КОРОТКОЕ Ю. Н. Господин, который был в субботу в Фулеме (Чернышевский у Герцена летом 1859 г.). - Прометей, 1978, N 8; БОГОСЛОВСКАЯ Л. П. Д. В. Стасов и его роль в организации встречи Чернышевского с Герценом. - Чернышевский и его эпоха. М. 1979; ЭЙДЕЛЬМАН Н. Я. К истории лондонской встречи Чернышевского с Герценом. - Чернышевский и его эпоха. М. 1979; КОЗЬМИН Б. П. Поездка Н. Г. Чернышевского в Лондон в 1859 году и его переговоры с А. И. Герценом. - Литература и история. М. 1982 и др.

2. См.: ОРЛОВА А. А. Труды и дни М. П. Мусоргского. Летопись жизни и творчества. М. 1963; Музыкальная энциклопедия. Т. 4, 5. М. 1978; БЕРНАНДТ Г. Б., ЯМПОЛЬСКИЙ И. М. Кто писал о музыке. Т. 3. М. 1979; ПЕКЕЛИС М. А. С. Даргомыжский и его окружение. Т. 3. М. 1983; КУНИН И. М. А. Балакирев. М. 1967; История русской музыки. В 10 т. Т. 6. М. 1989 и др.

3. См.: КАРЕНИН В. Владимир Стасов. Очерк его жизни и деятельности. Л. 1927; ПЕТРОВ А. П. Архитектор Василий Петрович Стасов. Л. 1950; СУВОРОВА Е. И. В. В. Стасов и русская передовая общественная мысль. Л. 1956; ПИЛЯВСКИЙ В. И. Стасов - архитектор. Л. 1962; ЛЕВИДОВА СМ., САЛИТА Е. Г. Елена Дмитриевна Стасова. Л. 1969; САЛИТА Е. Г. Стасовы в Петербурге-Петрограде. Л. 1982; ЛЕБЕДЕВ А. К., СОЛОДОВНИКОВ А. В. Владимир Васильевич Стасов. М. 1976; ПОДЛЯЩУК П. И. Богатырская симфония. Докум. повесть о Е. Д. Стасовой. М. 1982; ЛИПИЛИН В. Г. Абсолют. Докум. рассказ о Е. Д. Стасовой. Л. 1990.

4. ТРОИЦКИЙ Н. А. К биографии Д. В. Стасова (Воспоминания К. К. Арсеньева). - Археографический ежегодник за 1983 год. М. 1985, с. 321; БОГОСЛОВСКАЯ Л. П. ук. соч., с. 195; ЛЕБЕДЕВ А. К., СОЛОДОВНИКОВ А. В. ук. соч., с. 75.

5. ЧЕРКАСОВА Н. В. Формирование и развитие адвокатуры в России: 60 - 80-е годы XIX в. М. 1987, с. 115; ВИКТОРОВ А. М. Д. В. Стасов - адвокат, общественный деятель (1828- 1918 гг.). - Правоведение. 1990, N 6, с. 56 - 61.

6. См.: ТРОИЦКИЙ Н. А. Адвокатура в России и политические процессы 1864 - 1904 гг. Тула. 2000; его же. Русская адвокатура на политических процессах народников (1871 - 1891). - Из истории общественного движения и общественной мысли в России. Саратов. 1968; его же. Царизм под судом прогрессивной общественности. М. 1979; его же. Корифеи русской адвокатуры первого призыва. - Советское государство и право, 1985, N 2, 9; СМОЛЯ РЧУК В. И. Гиганты и чародеи слова. М. 1984, с. 15; ЗВЯГИНЦЕВ А. Г., ОРЛОВ Ю. Г. В эпоху потрясений и реформ. М. 1996, с. 118; СКРИПИЛЕВ Е. А. В. Д. Спасович - король русской адвокатуры. М. 1999, с. 10.

7. КАРЕНИН В. ук. соч., с. 40, 75.

8. См.: СТАСОВ В. В. Надежда Васильевна Стасова. СПб. 1899, с. 3 - 29; КАРЕНИН В. ук. соч., с. 92 - 95.

9. Цит. по: Мнения русских людей о лучших книгах для чтения. СПб. 1895, с. 48 - 50.

10. Российская национальная библиотека. Рукописный отдел (РНБ РО), ф. 426, д. 42, л. 3. П. БЕРЕНШТАМ В. В. Д. В. Стасов. - День, 16.IV.1916.

12. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб), ф. 365, оп. 1, д. 4200, л. 10.

13. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф. 1925, оп. 1, д. 34, л. 1.

14. Там же.

15. Институт русской литературы. Рукописный отдел (ИРЛИ РО), ф. 294, оп. 4, 413, л. 519.

16. ТРОИЦКИЙ Н. А. К биографии Д. В. Стасова, с. 323.

17. КОНИ А. Ф. Собр. соч. В 8 т. Т. 4. М. 1968, с. 296.

18. Право, 1898, N 48, стб. 2278; 1902, N3, с. 115; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 389, л. 4; КОМАРОВА В. Д. Из стасовского архива. - Сборник Пушкинского дома на 1923 год. Пг. 1922, с. 275.

19. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 389, л. 5.

20. Право, 1902, N 3, с. 123; Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 857, оп. 1, д. 39, л. 2.

21. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 5, д. 415, л. 25.

22. Воспоминания П. С. Стасовой. - Сборник памяти А. П. Философовой. В 2 т. Т. 2. Пг. 1915, с. 12; БАЗИЛЕВА З. П. К истории первых артелей разночинцев (60-е годы XIX в.). - Вопросы истории сельского хозяйства и революционного движения в России. М. 1961, с. 210; БОГОСЛОВСКАЯ Л. П. ук. соч., с. 197; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 5, д. 404, л. 47.

стр. 71

23. КАРЕНИН В. ук. соч., с. 174; М. М. Стасюлевич в переписке современников. В 3 т. Т. 3. СПб. 1912, с. 413.

24. ЛЕБЕДЕВ А. К., СОЛОДОВНИКОВ А. В. ук. соч., 58.

25. См.: Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), ф. 109, оп. 230, д. 7949 - 7954; СТАСОВА Е. Д. Владимир Стасов. Воспоминания. - В. В. Стасов. 1824 - 1906. М. -Л. 1949, с. 85.

26. КАРЕНИН В. ук. соч., с. 174; СТАСОВ В. В. Письма к родным. В 3 т. Т. 1, ч. 2. М. 1954, с. 376.

27. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 604, л. 46 - 47.

28. Биржевые ведомости, 17.IV.1916, с. 3; Застольные речи В. Д. Спасовича. 1873 - 1901. Лейпциг. 1903, с. 85; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 6, д. 181.

29. РНБ РО, ф. 283, оп. 1, д.4, л. 17; ГЕССЕН И. В. Адвокатура. - Право, 1914, N 47, стб. 3220; КАРАБЧЕВСКИЙ Н. П. Что глаза мои видели. Берлин. 1921, с. 15.

30. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 6, д. 189; оп.4, д. 605, л. 70.

31. РНБ РО, ф. 283, оп. 1, д. 4, л. 19; КОНИ А. Ф. На жизненном пути. В 4 т. Т. 4. Ревель -Берлин. 1923, с. 417; Застольные речи В. Д. Спасовича, с. 43; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 5, д. 415, л. 27; День, 17.IV.1916.

32. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 604, л. 133; д. 366, л. 7.

33. Там же, оп. 6, д. 189, л. 2.

34. КОНИ А. Ф. Памяти Д. В. Стасова. - Жизнь искусства, 1.V.1919; ТРОИЦКИЙ НА Корифеи русской адвокатуры, с. 121 - 122.

35. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 6, д. 192, л. 27.

36. ВИТАШЕВСКИИ Н. А. Первое вооруженное сопротивление - первый военный суд. - Былое, 1906, N 2, с. 239 - 240.

37. ГА РФ, ф. 109, оп. 230, д. 7951, л. 9; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 5, д. 415, л. 63; оп. 6, д. 181, л. 49; оп. 8, д. 314, л. 95, 46; оп. 4, д. 388, л. 1.

38. См.: ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 367; д. 370.

39. Там же, д. 604, л. 142.

40. ПЕКЕЛИС М. С. А. С. Даргомыжский и его окружение. Т. 3. М. 1966, с. 51, 123; РНБ РО, ф. 857, оп. 1, д. 1, л. 53 (см. также: ШЕСТАКОВА Л. И. Мои вечера. СПб. 1895).

41. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 8, д. 325, л. 1; оп. 3, д. 190, л. 5; оп. 4, д. 385, л. 117; ф. 294, оп. 8, д. 325, л. 2 - 3.

42. Там же, л. 5.

43. ПЕКЕЛИС М. С. ук. соч., с. 52; С. -Петербургские ведомости, 4.X1I, 13.XII.1869.

44. КОМАРОВА В. Д. Дмитрий Васильевич Стасов как музыкальный деятель. - Музыка и революция. М. 1928, N 7 - 8, с. 35.

45. См.: ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 6, д. 181 - 190.

46. См.: ГА РФ, ф. 109 (секр. арх.), оп. 3, д. 209, 1817, 2089, 2201.

47. СТАСОВ Д. В. Каракозовский процесс. - Былое, 1906, N 4, с. 277; БАЗИЛЕВА З. П. К истории первых артелей разночинцев, с. 205; ПАВЛЮЧЕНКО Э. А. ук. соч., с. 104.

48. КОМАРОВА В. Д. Из детских воспоминаний о великих людях. - Музыкальное наследство. Т. 3. М. 1970, с. 257; Ср.: СТАСОВ В. В. Надежда Васильевна Стасова. СПб. 1899, с. 3 - 29; Письма А. П. Бородина. Вып. 3. М. -Л. 1949, с. 70.

49. ЦГИА СПб, ф. 2073, оп. 2, д. 81, л. 25, см.: СТАСОВА Е. Д. Воспоминания. Л. 1969, с. 15, 25; ср.: ИРЛИ РО, ф. 294. оп. 5, д. 415, л. 19 ("Мемуары П. С. Стасовой").

50. См.: ИРЛИ РО, ф. 294; оп. 4, д. 220, л. 4; ЦГИА СПб, ф. 2112, оп. 1, д. 97, л. 259, 383; ф. 2073, оп. 2, д. 81, л. 19, 33.

51. См.: КОМАРОВА В. Д. Дмитрий Васильевич Стасов, с. 35; История русской музыки. В 10 т. Т. 6. М. 1989, с. 202; ЦГИА СПб, ф. 408, оп. 1, д. 3, л. 2.

52. СТАСОВ Д. В. Музыка 40 - 60-х годов (Музыкальные воспоминания). - Русская музыкальная газета, 1909, N 14, с. 365; ПУЗЫРЕВСКИЙ А. И., САККЕТИ Л. А. Очерк пятидесятилетней деятельности С. -Петербургской консерватории. СПб. 1912, с. 9, 16; ФИНДЕЙЗЕН Н. Ф. Очерк деятельности С. - Петербургского отделения императорского Русского музыкального общества. М. 1909, с. 29; Солнце России. Консерваторский номер. Декабрь 1912, N 150 - 151, с. 1.

53. РНБ РО, ф. 438, т. 1, л. 22; М. А. Балакирев и В. В. Стасов. Переписка. В 2 т. Т. 1. М. 1970, с. 97.

54. КОМАРОВА В. Д. Из Стасовского архива, с. 273; КОРОТКОЕ Ю. Н. ук. соч., с. 167.

55. КОНИ А. Ф. На жизненном пути, с. 419; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 6, д. 185, л. 35.

56. ТРОИЦКИЙ Н. А. К биографии Д. В. Стасова, с. 322; ГИНЦБУРГ И. Я. Д. В. Стасов. Из личных воспоминаний. - Скульптор Илья Гинцбург. Воспоминания, статьи, письма. Л. 1964, с. 138.

57. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 5, д. 415, л. 43 - 44; д. 433 (кн. 1, 3, 4); Письма А. П. Бородина. Вып. 1. 1857 - 1871 гг. М. 1927, с. 224.

стр. 72

58. ТРОИЦКИЙ НА. К биографии Д. В. Стасова, с. 324. БУРЕНИН Н. Е. Памятные годы. Воспоминания. М. 1967, с. 32, 37; см.: Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. М. 1989, с. 419; СТАСОВА Е. Д. Воспоминания, с. 15; 112. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 604, л. 49; д. 450, л. 1; Русская музыкальная газета, 1918, N 11 - 12.

59. Политические партии России: история и современность. М. 2000, с. 122 - 123; Политическая история России в партиях и лицах. М. 1994, с. 60.

60. ГА РФ, ф. 102, оп. 233, д. 1000, л. 43; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 512, л. 1; д. 513, л. 1; Гроза, 1.Х.1916.

61. СТАСОВ В. В. Письма к родным. Т. 3, ч. 2. М. 1962, с. 17, 27, 45, 185, 279, 377.

62. СТАСОВА Е. Д. Страницы жизни и борьбы. М. 1988, с. 189.

63. См.: Петербургская газета. 3.V.1911; ТРОИЦКИЙ Н. А. К биографии Д. В. Стасова, с. 324; ПИРУМОВА Н. М. Земское либеральное движение. М. 1987, с. 93; Петроградская газета, Русские ведомости, Русское слово. Биржевые ведомости, 17- 18.IV. 1916.

64. День, 17.IV.1916; ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 45, л. 1.

65. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 602, л. 1; ТРОИЦКИЙ Н. А. Корифеи русской адвокатуры, с. 122.

66. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 77, л. 225; СТАСОВА Е. Д. Воспоминания, с. 15, 138 - 139; Деятели СССР и революционного движения России, с. 419; ЛИПИЛИН В. Г. ук. соч., с. 266.

67. СТАСОВА Е. Д. Страницы жизни и борьбы, с. 107, ее же. Воспоминания, с. 15.

68. См.: Огонек, 1918, N 12, с. 2; Правда, 12.V.1918; Вечерняя заря, 14.V.1918.

69. ИРЛИ РО. ф. 294, оп. 4, д. 454, л. 1; оп. 8, д. 27, л. 1 - 16.

70. Там же, оп. 5, д. 445, л. 1.

71. Цит. по: ЛЕВИДОВА СМ., САЛИТА Е. Г. ук. соч., с. 121.

72. Цит. по: ЧЕРНЯВСКИЙ Г. И. Дневники Г. М. Димитрова - Новая и новейшая история, 2001, N 5, с. 52.

73. КАРЕНИН В. Владимир Стасов, с. 3; БОГОСЛОВСКАЯ Л. П. Д. В. Стасов, с. 195; СТАСОВА Е. Д. Страницы жизни и борьбы, с. 14.

74. СТАСОВА Е. Д. Воспоминания, с. 110; ее же. Страницы жизни и борьбы, с. 15.

75. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 484, л. 65.

76. ГЕССЕН И. В. В двух веках. Берлин. 1937, с. 407.

77. ИРЛИ РО, ф. 294, оп. 4, д. 605, л. 9 - 10.

78. Там же, д.604, л. 9.

79. В разное время было опубликовано только три доклада. См.: КОНИ А. Ф. На жизненном пути, с. 417 - 420. ГИНЦБУРГ И. Я. Д. В. Стасов, с. 137 - 139; ТРОИЦКИЙ Н. А. К биографии Д. В. Стасова. Воспоминания К. К. Арсеньева, с. 321 - 325.

Постоянный адрес данной публикации: