ЗАПИСКИ ВОЕННОГО ВЕТЕРИНАРА 3

Дорожные мотивы

Северо-западная Белоруссия, 24 апреля 1984 года.

Ранняя весна в этих краях начинается с пения птиц и появления в лесах, особенно на южных склонах, множества ландышей. Тем не менее, в пущах еще долго лежит снег и по ночам холодно. Начальник ветеринарной службы Краснознаменного Белорусского военного округа Виталий Ветров и начальник автотранспортной службы округа Алексей Васильевич Юдин закончили проверку частей Полоцкого гарнизона. Командующий войсками округа генерал-полковник Владимир Михайлович Шуралев, продержал нас на службе две недели, в том числе и все выходные дни. Завтра пасха, горбачевский «сухой закон», настроение радостное, летим на двух УазаХ домой до города Минска. Скорость, почти что - сотня! Дома встреча с истосковавшейся женой, пирогами, обедами, гостинцами, куличами и разболтанными до невозможности  детьми.

Впереди идет моя машина, с водителем Леонидом, в ней капитан Виктор Молотов и ветеринарный врач управления Володя Воловиков. Следом на совершенно новой машине едем втроем; водитель солдат Саша, Виталий Ветров, полковник Алексей Васильевич Юдин, и ведем неторопливо  беседу о проделанной работе, в предвкушении долгожданной сауны и отдыха.

Воскресенье, машин на трассе единицы, до закрытия магазинов «специальных» есть время. Движки тащат «как бешеные лошади домой». Впереди большой мост через реку Березина.  Навстречу по мосту идет фура КамАЗ, скорость около 90 км. Вдруг страшный удар! Один, второй, я с заднего сидения вылетаю через лобовое стекло и лечу вниз с моста в реку. Высота, с которой приходилось «нырять», была примерно около 7 метров. В горячке ни чего не почувствовал, кое-как в зимней форме добрался до берега. Пока выбрался (шинель и сапоги, полные воды), машины не видно, она ушла под воду. Виталий весь в крови, т.е. голова и лицо разбиты. Первый экипаж бежит к нам на помощь. Мне на голову вылили почти бутылку водки. Разобрались, что же все-таки произошло? Оказалось, у второй машины вдруг отказали тормоза, она по инерции бьет первую машину, затем боком ей сдирает дверцы фура и кидает с моста в реку с высоту десяти метров.  При этом удар был такой силы, что пробыли два пролета заграждения на мосту. Машину вытащили лебедкой, спрятали в прибрежном лесу и погнали дальше в город Минск. К ужину успели, ни кто из нас, кроме транспорта, не пострадал. Самое интересное, что на голове у меня только содрало кожу и несколько порезов от стекла. Ветеринарный врач Владимир Пантелеевич Воловиков сильно был расстроен по этому поводу, что из-за пустяка вылил водку напрасно. Это кощунственно во время безалкогольных свадеб, праздников и прочих печальных событий.

Справка. В годы правления Михаила Сергеевича Горбачева спиртным торговали строго с 11 до 14 часов в нескольких точках города, по талонам, в руки два флакона на месяц. Что было страшно, аж жуть! Люди в очередях дрались, калечили друг друга, травились дихлофосом. А полный идиот от Политбюро Егор Кузьмич Лигачев под эту марку поручил партийно - политическим органам страны вырубить все виноградники в Советском Союзе. То есть полностью уничтожить виноградарство как отрасль, а виноделие превратить в суррогатное производство, хорошо, что не все руководители хозяйств потеряли головы в тот период, но некоторые лишились партийных билетов.

P.S: Галине Владимировне, про этот эпизод ничего не рассказывал. Спустя нескольких дней, «раскололся», и то после третьей стопки наливочки из «спиритус вини» (с2н2о5). Вывод: причину, нашей столь аварийной ситуации, наши доблестные правоохранители и чекисты выяснили очень быстро. На совершенно новой машине, тормозной шланг от главного тормозного цилиндра к колесам, был надрезан бритвой злоумышленником, на последнем месте ночевки, то есть в автомобильном батальоне п. Ветрино. Диверсанта искать не стали, поскольку он нам был известен, и уже опасности не представлял. Слава Богу, что все остались живы!

 Арктические пристрастия.

 Двадцать девять тысяч миль,  береговая зона ветеринарной ответственности  51 общевойсковой армии, с 1979 по 1983 год. Побережье Тихого и Ледовитого океанов.

Авиация не только привычное средство передвижения, но и единственное в условиях Крайнего Севера и Арктики. Виталий Ветров за десять лет службы на Дальнем Востоке сделал не один виток вокруг Земли на всех видах летательных аппаратов. В сознании любого летающего дальневосточника, вертушка или самолет, становятся такой же повседневной необходимостью, как автомобиль или  дом родной, без которого уже не обойтись. Без которого уже не возможно решение любых стоящих задач служебного толка.  А отношение к членам экипажа, совершенно иное, нежели, чем в гражданской авиации. Своих летунов любят, лелеют, заботятся, считают их своими родственниками. При случае стараются хорошо накормить, от души напоить, поделиться последним хвостом горбуши, воистину, это так и есть.

На протяжении всего служебного пути, судьба тесно сталкивала со всеми экипажами самолетов командующих округов, оперативных объединений видов вооруженных сил и других ведомств, об 

Полет длиною в два с половиной месяца.

Островная и полуостровная территория ветеринарной безопасности.    51 армия, Дальневосточного военного округа, с января по март 1981 года.

Майор ветеринарной службы Ветров Виталий Петрович, помимо основных решаемых задач, был ответственным за строительство боксов для техники в поселке Урелики, на берегу бухты Провидения, на полуострове Чукотка. Заместитель командующего армии по тылу, генерал Баранский Казимир Иванович решил провести инспекцию выполненных работ. Вылетели мы с ним 20 января 1981 года из Южно-Сахалинска, в расчете, за пару недель обернуться назад, но, к сожалению, все невзгоды начались уже в пути.

Из  неполадки двигателя самолета Ан-24 приземлились в поселке Николаевск на Амуре. (Там первой побывала легендарная Полина Осипенко, летчица, образца 1938 года) Холодина стоит страшная, воет метель, видимость нулевая, на улице за минус 30. Местные жители, военных в красных лампасах, по-моему, видят впервые. Здание местного аэропорта, а это два спаренных кунга, с радистами и дощатый барак, для пассажиров, вот и все достопримечательности, легендарного аэродрома и былого героического  перелета. Назад, на остров Сахалин возвращаться, желания нет никакого!

На местной «авиалинии», самолетиком Ан -10 летим до городка Охотск на берегу застывшего в торосах Охотского моря, а затем через неделю, до столицы Колымского края, города героя Магадан. При перелете, случилась опять же оказия, из-за непогоды просидели сутки на Шантарских островах. Кто бы мог подумать, что судьба занесет в такую дремучую глушь, при служебной необходимости, туда запросто не доберешься.

На острове Большой Шантар, пока Виталий готовил импровизированный стол и искал кипяток, национальные меньшинства «орочи» украли у него военную шапку, ушанку со звездой и шарфик, как невиданный и ценный сувенир.

Представляете, такая картинка: майор в парадной шинели, на голове мохнатая собачья шапка, шея повязана женским цветастым платком, представляет на специальном контроле аэропорта Сокол (золотая столица Советского Союза - Магадан) пехотного генерала Казимира Баранского. В те добрые советские  времена партийная номенклатура и  генералы контролю и досмотру в аэропортах не подвергались. А вот сопровождающий офицер выглядел комично, что вызвал подозрение у местных контролеров в контрабанде золотого песка  с золотых приисков Колымского края. Пришлось автору представить к осмотру все носимые вещи, этим путешествие не закончилось. Основные происки погоды и приключений начались на Чукотке. Баранский Казимир Иванович оставил меня в бухте Провидения контролировать строительство фундамента, бокса на 50 единиц колесной техники, то есть отогревать вечную мерзлоту и в образовавшиеся пустоты ставить железобетонные стаканы. У меня в подчинении народу, как в «татаро-монгольской орде», только мало с них проку. Была полярная ночь,  работали круглыми сутками, при электрическом освещении. А вернее больше грелись у костров.  Кое-как наладил строительное дело, местные командиры вымотали мне все нервы, они очень страшно не любили инспекторов.  Как стояла тяжелая техника под открытым небом, в снегу, так и продолжала бы стоять дальше. А то доблестным воинам отдельного полка  90 мотострелковой дивизии, не чем было бы заняться в условиях Заполярья, как не бестолковым откапыванием  тягачей и МТЛБ из-под снега.

Дело в том, что все офицеры были временщиками, а строительство им было по барабану, да и зачем оно было нужно там, в условиях вечной мерзлоты? Вскоре я в этом убедился на личном примере, когда начал строительство здания 886 ветеринарно-эпизоотического отряда в Угольных копях, на Чукотке. Время прошло более месяца, и уже было необходимо возвращаться к Галине на остров Сахалин. Погоды, как назло опять же нет. Решил рвануть северным маршрутом через Тикси, благо был попутный самолет Ил-14 из Чукотского погранотряда. Первая остановка на берегу Ледовитого океана в поселке Валькаркай, затянулась на две недели. Жили в модуле, северного исполнения,  прямо у торосов, в расположении арктической пограничной заставы. В так называемом гостевом отсеке.  Прихожу однажды в отведенную комнату, а там сплошной бардак. Вещи на полу, а на топчане сидит местный эскимос, весь «кривой». Говорит мне: «Большой красный начальник, дай моему другу зеленой воды». Я не пойму в чем дело и выгоняю пьяного наглеца. Оказывается, эти ребята вытрясли мой портфель, и выпили весь «колониальный товар», приобретенный в городе Анадыре (одеколон «Шипр»). Этим товаром я планировал решать возникающие проблемы с местными аборигенами, в ходе  командировки, так научили меня наши мудрые советские прапора.

Начальник разведки пограничного отряда Гриша (Григорий Федорович), так ласково звали его «летуны», рассказал мне массу случаев, когда иной раз безобидные вещи, творимые местными жителями, в этих экстремальных условиях, становятся причиной трагедий.

Путь мой продолжается дальше: мыс Шмидта, порт Певек, затем резко на Восток, в поселок Марково, в котором столкнулся с местными порядками и обычаями вплотную.

В местном военкомате, к моей Чукотской конторе, было, приписано пять офицеров - ветеринаров, которых надлежало изучить личным общением. А все это время, жить пришлось в яранге у истинных кочевых оленеводов.  Первый вопрос, который задал мне бригадир-оленевод: «Огненная вода есть?». «Да», - последовал утвердительный ответ. Предусмотрев, предстоящую ситуацию, я на мысе Шмидта у коллеги, начальника службы горючего полка, взял пять кг «шила» в долг и в счет будущей итоговой проверки. Поселили меня в яранге (4х4 метра) на почетное место рядом с раскосой медицинской сестрой (там работала «столичная» бригада медиков, фтизиатров по стойбищам). Круглые сутки внутри горел «таганок» на оленьем жире или тюленьем масле. Местный народ за зиму ни разу не мылся. Мне купаться приходилось прямо в снегу, голым катаясь по сугробу, затем оттаивал в яранге, при этом натирая тело имеющимся под рукой тряпьем.

Со стороны было смешно смотреть, валялся в сугробе, как блошиная собака, в пыли. (Иначе нельзя, тело и одежда было пропитано той затхлой атмосферой и тюленьим жиром, что только при одном воспоминании, тошнит до сих пор.) В общем, если бы нехилое здоровье, насморк и прочие напасти, то жить можно было там постоянно.

Я настолько был пропитан специфическим запахом Заполярья, что в дальнейшем в «цивилизации», в Иркутске и Хабаровске, и особенно в самолете, от меня шарахались люди, как от прокаженного.  Кое-как добрался до Братска, затем Иркутска. Наконец в городе Хабаровске, местный начальник Валерий Николаевич Самарченко, устроил мне шикарную помывку, с обильной санобработкой в сауне автобата. Я как новорожденный продолжил путь на любимый остров Сахалин, к истосковавшейся молодой жене. 

Итог: За два с половиной месяца командировки, сделал большой круг с невероятными лишениями и мучениями. Преодолел расстояние  в 25 тысячи км. Измотал все нервы, по истрепал казенное имущество, постарел на пяток лет, изрядно подпортил здоровье, истратил пять тысяч рублей, в долг. (в ценах 1980 года, громадную по тем временам сумму) А результат нулевой! Единственное что воодушевляло, командировочные расходы оплачивались, тогда без проблем.

Спрашивается, а зачем все это было нужно, и главное ради кого? Результат спустя 37 лет, после описанных автором событий и мытарств.

Безлюдное побережье всего Чукотского национального округа, полнейшая разруха аэродромного и портового хозяйства, брошенные поселки и небольшие города-призраки; особенно Тикси, Певек, Билибино, Марково, Мыс Шмидта. Например, на расписании рейсов на мыс Шмидта в 2018 году, всего два вылета вертолетом Ми-8 в неделю, что называется, прилетели господа-товарищи абрамовичи и прочие хозяева жизни. От милых в прошлом Уреликов, груда развалин и контуры фундаментов, которые мы когда когда-то закладывали. Созданные трудом всего Советского народа богатства Арктики и Заполярья, нещадно разворованы новыми хозяевами и грабительски растаскиваются более 25 лет! За кордон ушло более 1,5 трлн. долларов «Национальное достояние и прочие лозунги» очередной блеф наших врагов, там новые хозяева и земля коренному народу, якобы нашим милым и наивным Чукчам давно не принадлежит. А сколько их осталось реально? Вопрос... Аляску нужно возвращать взад. Так доблестно поют наши группы, типа АТАС! Военное присутствие в Арктике необходимо, но оно не защитит землю древнего народа чукчей и эскимосов, она защитит хищнический бизнес добычи и переработки углеводородов. Кстати это касается не только Арктики, а там уже созрел очаг международного конфликта. Поживем, увидим..

  Военно-воздушные  перевозки

Июнь 1982 года, полуостров Камчатка, 25 армейский корпус,

аэродром Елизово.

 В округе идет формирование целинных батальонов. Мы члены комиссия армии возвращаемся из аэродрома Елизово,  (Камчатка) домой на Сахалин. Проверяющих офицеров до 80 человек, все загружаемся в «летающий сарай» Ан-10. В самолет заранее загнали два грузовика, предназначенных для отправки на целину. Абсурдность данной идеи дошла только сейчас, а в то время везти грузовики на самолете было обычным делом. В грузовой кабине яблоку негде упасть, народ на радостях весь расслабился, кто от водки, а кто от безденежья. Виталию Ветрову, вместо гермокабины самолета, достается кабина последнего Зил-130. Крутой и резкий взлет, бензин из баков машин течет, народ полупьяный курит, дышать нечем и так пять часов лету на высоте 5 тыс. метров. Выше нельзя, холод и отсутствие кислорода нежелательно сказываются на пассажирах. (Грузовой отсек разгерметизирован). Мочимся прямо в щель аппарели, поскольку туалет в этом самолете не предусмотрен. На стекле башенки кормового бортстрелка ярко желтые разводы. Одна мысль, скорее долететь, лишь бы не сгореть! Борт болтается в воздухе как дерьмо в проруби. По метеоусловиям нам дают добро на посадку на базу ВВС Долинск. Не знаю в чем причина, (комиссия впоследствии выяснила) но наш «надежный и добрый летательный аппарат», как парализованный, пару раз ударился о бетонку. Надрывно ревел всеми 4-мя моторами, проскочил финиш взлетно-посадочной полосы и остановился, мордой уткнувшись в заграждения. От ударов аппарель опустилась, мой грузовик вместе с пассажирами в кузове выбрасывает на поле аэродрома. Я уверенно кручу баранку. Машина переворачивается, люди, кто как может, вываливаются из кузова, и мы  благополучно становимся на колеса! Все хорошо, ни одного трупа, что значит, когда человек расслаблен! Единственный недостаток – кабина сравнялась с кузовом.

Выскочили лихо! Было четверо раненых, но это все мелочи – главное живы!

Билибинский костер

Ноябрь 1979 года, отроги хребта Пикульней, полуостров Чукотка

Привычная винтокрылая машина Ми-8 МТ монотонно тарахтит в воздухе. Высота около 450 метров. Нас пассажиров с экипажем  9 человек и 1200 литров керосина в баке на борту. Внизу бескрайнее «белое безмолвие», вдали виднеются огни стройки Билибинской атомной станции. Наш маршрут пролета: Мыс Шмидта – аэродром Анадырь. Время на перелет более полутора часов, уже прошло три четверти. Уныло смотрим в запотевшие иллюминаторы и друг на друга. После напряженной работы чертовски хочется выпить, попарится в бане и потискать какую-либо бабу. Вдруг громкий хлопок, и мелкая вибрация, переходящая в разнос, машину бросает из стороны в сторону. Мне хорошо видна доска приборов над головами экипажа, на ней сразу несколько мигающих красных датчиков. Ну, все, голуби прилетели, выходит, нам всем пришли «кранты», а мне еще нет и полных тридцати трех лет! Происходит все мгновенно!

От удара лечу в хвост вертушки, головой амортизировал о сетку багажного отсека, это видимо и спасло от неминуемой смерти. «Вертушка» столкнулась с землей, разлетелась как карточный домик и моментально вспыхнула. Не успел понять, что же происходит, вокруг только жуткое пламя. Осталось ходячих нас двое. Виталий и майор Георгий, старший офицер службы горючего армии. Фамилии не помню, знаю, что симпатичный был малый, по национальности еврей. Вытащили из-под обломков четырех раненых и обожженных, остальные сгорели, даже не приходя в себя. А возможно в этот момент были уже мертвы, дай Бог, каждому, такой  быстрой и легкой смерти. Погоревали, потосковали, связи нет, охватила паника и ужас,  сообщить, тоже не откуда. Все сгинуло в огне. На второй день в небе появились две «вертушки», забрали нас и доставили в Анадырьский госпиталь, где пару недель пролежал в полу бредовом состоянии. (Вспоминаю с теплотой всех медицинских ребят). Одним словом оклемались мы, после перенесенного стресса, а вернее, шокового состояния и страшного нервного срыва!

Вывод: Спасло нас то, что мы находились в хвосте. Вертолет падал, как установила летно-техническая экспертиза, со скоростью от 55 до 60 км в час, держался благодаря ротации несущего винта и мастерства «летунов», не упустивших управление. А основная причина аварии, кристаллы воды в самолетном топливе и отказ одной турбины.

Вечная память и царство небесное вертолетчикам, славным труженикам неба»!

  Сахалинские  этюды

 Ранняя осень 1982 года, авиационная база ВВС Сокол, о. Сахалин.

Сама природа отдает человеку аванс на будущее. Идет небывалый  нерест горбуши, все ручьи и речки острова забиты рыбой. По берегам, целые кладбища красной ценной рыбы. Военный аэродром «Сокол», рядом со стоянками самолетов истребительно-авиационного полка, за периметром ограждения свинарник «Такойской» 66 отдельной мотострелковой бригады. Свиньи ходят по ручью и с аппетитом поедают рыбу, причем только самок горбуши, вернее выбирают красную икру. Нас три тыловика и три вооруженца, сидим рядом с транспортным самолетом Ан-24, в готовности к вылету. Философски наблюдаем за этой идеалистической картиной.

Кстати, на Сахалине сало у свиней резко отличается от других, например  материковых. Все зависит от характера среды обитания и состава пищи. Слой мягкий, светлый – это кухонные отходы и хлеб, жесткий и серый – значит, свиньи кормились рыбой. Подобный слоеный пирог из сала встречается во всех хозяйствах расположенных на побережье Дальневосточного региона и особенно в воинских и морских частях.

А основная наша задача ждем «добро» на вылет на острова 18 пулеметно артиллерийской дивизии; остров Итуруп и Кунашир, Шикотан. Появится, не появится окно – одному господу богу известно. И так,  долгих трое суток ожидания. Пассажиров на Ан-24 собирается все больше и больше. Люди возвращаются на службу из отпусков, вместе с семьями. Максимально на борт берут 30 человек, и не более. Кидаем жребий, кому лететь, тыла в расчете нет! Вооруженцы важнее нас! Решили, пусть полетят они. В службе ракетно-артиллерийского вооружения большие проблемы. Не солоно хлебавши, возвращаемся домой и не  успели мы доехать до штаба армии, как тяжелое известие догоняет нас при подъезде к Южно-Сахалинску.

Наш самолет при посадке в бухте Касатка перевернулся и сгорел. Все 29 пассажиров и экипаж погибли, в том числе и мой старший товарищ, начальник бронетанковой службы  общевойсковой армии, полковник Шульга Борис Григорьевич, его помощник и мой юный друг капитан Юрий, а также другие ребята, с которыми пару часов назад вели беседу по поводу целесообразности рыбьего свинооткорма. Вот она, судьба!

Спитакское землетрясение

Город Москва, вечер 8 декабря 1988 года. Аэродром Внуково.

Заместитель начальника Военно-ветеринарного отдела МО СССР подполковник Виталий Ветров, срочно улетает в Армению, по причине трагедии, разрушительного Спитакского землетрясения, с целью  организации и проведения, специальных ветеринарно-санитарных и противоэпизоотических работ в зоне стихийного бедствия. Пока согласовывался с комендантом аэропорта вопрос о вылете,  водитель служебной Волги № 20-80 ммж Сергей Александрович Орлов, перегоняет машину от депутатского зала на общую стоянку, так его заставила внутренняя охрана аэропорта. В машине у меня находились личные вещи, и пока я отыскивал ее среди сотни других, наш специальный рейс вырулил на взлетную полосу. Тем самым Сергей спасает Виталия Ветрова от предстоящей авиакатастрофы и естественно гибели. Только по этой причине, его вынужденного разгильдяйства попал на второй специальный рейс, следующий в аэропорт Звартноц. Первый борт с пассажирами, которым я должен был лететь на Ленинакан, врезался в гору на подлете к аэродрому. Погибли все 87 офицеров, гражданский персонал, и все члены экипажа Ту-154.  В Ереване близко познакомился с Министром здравоохранения СССР Евгением Чазовым, военным хирургом Эдуардом Александровичем Нечаевым, с которым в дальнейшем неплохо работали, в том числе в центральном аппарате.

На вторые сутки после трагедии мы работали непосредственно в зоне землетрясения с  майором Альбертом Хузиевичем  Зиганшиым и водителем Ереванского ветеринарно-эпизоотического отряда старичком Ингазибычем. Провели ветеринарно-санитарную разведку и оценили масштабы и объем работы по ветеринарному надзору и животноводству. Подготовили  прогноз по эпизоотической ситуации. Работали по маршруту: Ереван – Октемберян – Ленинакан – Спитак – Кировокан – Севан – Ереван.

Состоялось близкое знакомство с председателем Совета министров СССР Николаем Ивановичем Рыжковым 12 декабря 1988 года в разрушенном кинотеатре города Ленинакан, на совещании. Рассматривался вопрос, о задачах ветеринарной разведки и организация ветеринарного обеспечения войск и гражданского населения. Кстати с Н.И. Рыжковым,  встретились на открытии памятника героям-Чернобыльцам на Поклонной горе 17 декабря 2017 года в Москве. С ним говорили перед началом минут десять, он прекрасно помнит события тех дней, узнал меня и вспомнил один забавный  случай той трагической ситуации. Очень угнетает и впечатляет картина, одновременно увидеть до трех тысяч трупов погибших людей на стадионе в Спитаке.

Там работало полевое эксгумационное отделение военных медиков, оно сортировало, опознавало и складировало трупный материал, то есть выполняло грязную и неблагодарную работу, которую все равно необходимо выполнять. С первых часов военно-ветеринарная служба приступила к работе, было организовано взаимодействие со всеми заинтересованными службами и организмами. Совместно с продовольственной службой центра провели рекогносцировку, ими было развернуто 24 пункта питания горячей пищей, где ветеринары выполняли задачи в части касающейся военной ветеринарии. Кстати, продукты в изобилии раздавались всем желающим, гуманитарная помощь текла рекой из всех республик и многих стран мира.

Катастрофа страшная, мысленно невозможно представить масштаб трагедии!  Всего же погибло 24 тысячи человек. Мы сами, до мозга костей пропитались запахом смерти за 20 дней изнурительной и грязной работы. А пахали с Альбертом Хузиевичем Зиганшиным круглые сутки, провели ветеринарно-эпизоотическую разведку вдоль турецкой границы Маркара – Арагац – Анилемза – Гукосян – Спитак – Кировокан – Дилижан – Раздац. По железной дороге идет большой состав со щебнем. Большими буквами на вагонах написано «С праздником, Вас, армяне!». «Это Гейдар Алиев специально написал»,  бубнит шофер Ингазибыч.

Поехали в укрепленный район в районе Ленинакана. Какие бездарные командиры а, скорее всего политические (тыловики), разместили в старой православной дореволюционной церкви свинарник? Ни кощунство ли это над православной верой и его народом? Ведь нарочно и не придумаешь, слава Богу, что теперь наконец-то дошло!

Ленинакан самый богатый город Союза, здесь сосредоточено все золото армянских евреев. Работают на развалинах домов воины всех мастей и национальностей.

Армяне убитые, как будто, горем сидят вокруг костров и изредка подходят к извлеченным трупам, чтобы опознать родственников. Не проявляют ни какой инициативы, чтобы самим покопаться в грудах развалин. Обложат себя дармовой гуманитарной снедью, помянут, откушают и рыдают, грустное зрелище. Уже сильно потягивает трупным душком. На каждой, буквально улице и вдоль дорог, везде, гробы и гробы. Разных цветов и раскрасок, подали их из стратегических  запасов всего Советского Союза. Предварительный расчет был сделан на 40-45 тысяч погибших, ошиблись, однако малость, ровно на половину.

Размах мародерства меня поразил. Весь строительный мусор вывозили на одну из трасс при выезде из города, а там неизведанный  «Клондайк».

Толпы бродяг ищут золото и деньги. Пока подвозил двух  армян из села, которые спешили за помощью (необходим был экскаватор, откопать еще живых людей), их дома буквально обчистили. Едем в город Спитак, по середине дороги идет обезумевший человек, потерял всю свою семью, тронулся головой.

Увидев белорусские номера больших автокранов, остановились у ткацкой фабрики. Какое жуткое зрелище, сотни придавленные крышей к станкам, тела молодых женщин. Мороз по коже пробирает. В оперативной группе в полуразрушенном кинотеатре  случайно в коридоре встречаюсь с Николаем Ивановичем Рыжковым. Он задает вопрос: «Вы, товарищ военный, за что отвечаете»? Доложил ему по форме. «Сколько вам необходимо людей и техники»? Выдал все подготовленные расчеты. Люди и техника все пребывали, негде было размещать личный состав. Только по Спитаку было развернуто до 30 обустроенных пунктов питания, обеспеченных постоянным медицинским и ветеринарно-санитарным контролем. Но, несмотря на декабрь, а днем температура доходила до +17º,  угроза возникновения токсикоинфекций, пищевых отравлений, эпидемий и эпизоотий реально существовала. По этой причине нами были обследованы все подсобные хозяйства воинских частей, совхозов, птицефабрики и других объектов животноводства. Выданы четкие организационные команды и развернуто подвижное ветеринарно-санитарное учреждение на основной базе в Ленинакане. За две недели выполнен колоссальный объем по ветеринарно-санитарной экспертизе и противоэпизоотическим мероприятиям. Поток продовольственной продукции, в том числе скоропортящихся из союзных республик возрастал, особенно молочных продуктов, таких как кефир, сметана и полуфабрикаты. Условия работы личного состава на развалинах города, в сплошной антисанитарии и отсутствии достаточного количества воды для санитарных нужд, вынуждали командование принимать адекватные меры. В некоторых подразделениях уже проскакивали случаи дизентерии, так, что служба держала «уши востро». На наших глазах проявлялась полнейшая неорганизованность местных служб, ответственных за приемку самолетов с гуманитарной помощью. За одни только сутки 26 декабря я насчитал 29 бортов, прибывших из-за рубежа, которые естественно ни какому контролю не были подвержены, все происходило по упрощенной схеме. Эти действия, или бездействия оправдывали себя, поскольку народы проявили истинную солидарность, армянскому народу, попавшему в беду.  Продовольствие, теплая одежда, одеяла и палатки растаскивалась прямо от аэродрома. Непонятные команды разгружают самолеты (из всех стран мира), грузы в машинах  увозят в горы по аулам. Полнейший бардак! При мне разгрузили самолет из Франции с дубленками и теплой одеждой. Когда прибыли местные ревизоры по приемке этой партии, то грузчиков и груза след простыл.

По борьбе с мародерами были видимо, отмобилизованы специальные отряды. На моих глазах на Кироваканской трассе расстреляли двоих сволочей, мародеров. Везли на крыше Ваз 2103 гроб, якобы с покойником в Грузию. Вскрывают гроб, а там золотишко и меха. Расписался я в ведомости как понятой и свидетель поимки мародеров.

Ходит по Ленинакану вражеский слух; военные устроили землетрясение в знак протеста отделения Армении от СССР и приводят неправдоподобный факт, а именно подземный ядерный взрыв. Действительно, слух близок к правдоподобию. На Ленинаканском заводе электрооборудования выпускались лазеры с ядерной накачкой для противоракетных платформ. Испытывались изделия в катакомбах, в которых когда-то  добывали розовый туф! Но реального отношения к землетрясению никакого! Работали мы и на обособленном отделении склада ракетного топлива, вблизи города Спитак. Разлом на дороге, шириной  более метра, но хранилища с компонентами ракетного топлива не пострадали. Эксгумационное отделение госпиталя работает на пределе возможного. Трупы свозят на местный стадион, а их три тысячи сразу. Такого не увидишь никогда. А там размеренная, якобы будничная, работа бригад и могильщиков. Ко всему привыкаешь, живем в машине: едим, спим, пьем. За две недели опухли от грязи и холода, как тараканы. Скорее домой! Везде витает запах смерти.

Организовав работу на местах, расставив прибывающих офицеров  по объектам. Подобрал помещения для размещения прибывающего ВЭО в Кировакане, на фондах мотострелкового полка. Ветеринарный отряд, со всем скарбом загрузили в эшелон, и он медленно движется из Байконура, вместе со строителями в Армению. В порядке отвлечения заехали в «Молоканское» село. Все исключительно русские люди-староверы. Живут они среди азербайджанцев и армян, (там спорная территория, еще со времен Екатерины) как изгои, но сохранившие свою православную веру, обычаи и чистоту нации – вот она сила великого русского народа! По пути в Севан и  Ереван подобрали бедолаг-беженцев до больницы, страшно смотреть на горе невинных людей, потерявших всех родных и все нажитое.  Встретили А. Филипова, начальника тыла Ереванской армии, он в работе нам не мешал, а только воодушевлял на подвиги.

 Сопровождая высшее ветеринарное руководство страны; Александра Дмитриевича Третьякова и Олега Самарьевича Беленького, многому поучились у вождей старой формации. Конечно, все это уже   больше напоминало приятную и познавательную  экскурсию.  В это трагическое время для народа Армении у здания правительства в Ереване войска: боевые машины пехоты, пехота, отряды милиции. Народ хочет демократии, народ хочет свободы, народ до невозможности зажрался при Советской власти!  Армяне целым районами и селами изгоняют азербайджанцев и наоборот. Я живой свидетель происходящему. На наших глазах в аэропорту «Звартноц», юнцы насиловали молодых девок. На наших глазах вспыхнул Нагорный Карабах и гражданская война.

Спрашивается! Зачем нам, к черту, была нужна эта продажная территория и, прежде всего руководство? Что завезли туда наши предки, то все благополучно разворовали. И по сей день сохраняется такая  же картина! Но при этой субъективной оценки, военная ветеринария выполнила свою почетную миссию и святую обязанность. При наличии «полного букета» инфекций в Закавказье, она своими ничтожными силами обеспечила выполнение работ по восстановлению нормальной жизни, в части ее касающейся. Орден «Знак Почета» за работу по ликвидации последствий землетрясения, я делегировал Владимиру Белоусову, он его заслужил. Действительно в этот неординарный период проявились все человеческие качествам и мудрость военного начальника, моего будущего заместителя по управлению военной ветеринарии.

 Ликвидаторы эпизоотии.

Сентябрь 1988 года, Талды-Курганская область. Казахстан.

Отдельный мотострелковый полк прикрытия государственной границы в городе  Панфилов. Рядом, в 30 км от него пограничный с Китаем, ветеринарный пограничный пункт «Харгос». В конце лета 1988 года возникает классическая чума свиней в пехотном полку и хозяйстве Панфиловского пограничного отряда. Заместитель МО – Начальник Тыла ВС СССР, генерал армии Владимир Михайлович Архипов, здорово настучал по голове моему начальнику, за подобный прокол и не знание истинного положения дел. И в полном смысле слова, выгнал нас разобраться по этому вопросу на месте и срочно доложить.  Вылетаем в город Алма-Ату в составе; начальник управления, Виталий Ветров и эпизоотолог военно-ветеринарного отдела. Начальник явно перепуган, ведь он на шестьдесят пятом году жизни впервые пересекает Уральские горы, и первый раз прибывает в Азию. Наш долгий путь лежит по трассе Алма-Ата – Талды-Курган – Сары-Озек – Харгос, всего лишь 1,5 тысячи км в один конец.  Выехали мы 18 сентября, на двух, полностью экипированных и снаряженных ветеринарных машинах. В средней Азии, в это время еще очень тепло, так что дальняя дорога утомляет и предрасполагает к дремоте. Начальник ветеринарной службы СаВО полковник Алексей Федорович Помазенко, парень старой школы и строгих правил, прихватил с собой в дорогу все необходимое для жизнеобеспечения. В том числе, и канистру со «спецжидкостью». Шеф делает вид, что совсем не имеет ни какого отношения к нашим благим потугам, или пытается это изобразить.  Выехали мы в ночь, а утром  он увидел на машине синие ветеринарные кресты. Сколько было шума по этому поводу, он чуть не «искалечил» словесно Алексея. Любил же каналья, маскироваться, не признавал себя ветеринаром, ему и сейчас стыдно на стороне признать свою «национальную» принадлежность. Моя краткосрочная встреча с тещей Клавдией Григорьевной и особенно с Владимиром Дмитриевичем как-то в суете улетучилась. Я погрузился в работу. По пути заезжаем в дивизию охраны космического пространства (так тогда называлась космические войска.).  Естественно, встречают нас с почетом, много рассказывают о космосе и по своей наивности, командир показывает прикухонное хозяйство. Наши ноги непроизвольно ведут главного ветеринара, на свинарник. А там сплошная антисанитария, бардак и тучи назойливых осенних мух!

Мой начальник ужасно испугался, он впервые, за 30 лет службы на подобном объекте. Спрашивается меня, что говорить. Отвечаю: «Как можно больше ругать за бардак, желательно, изощренно и матерно».  Что и было им выполнено. В пути мне скучно с ним, нет обзора для души. Под видом курения перехожу во вторую машину, где меня уже заждался Алексей Федорович. Тяпнем мы с ним по-нашему, по-казахски и степь становится шире и краше. Перевалы, подъемы, спуски, в общем, впечатляет незнакомая дорога.  На одном из таких стратегических перевалов говорю своему боссу: «Зачем здесь держать танковый батальон, хватило бы кавалерийской сотни». Олег согласно кивает, он очень рад! Он истинный лошадник, он кавалерист! Приятно шефу, у него по душе течет бальзам! Его одолевают приятные воспоминания армейской молодости, и возможно грусть, о несбыточной мечте. Начальник ветеринарной службы Средне-Азиатского военного округа решил проверить организацию ветеринарного обеспечения группы американских наблюдателей, в урочище "Кугалы", где уничтожались оперативно-тактические ракеты.  В степи два красивых модуля, заезжаем, дородная хохлушка в казахских степях угощает нас борщом, а также дешевеньким портвейном. Наш любимый начальник и не подозревает, что находится на территории, подконтрольной США. А где же наши американские янки? Они после сытного обеда совершают ежедневно 12 км марш-бросок по пескам, чтобы не потерять форму от безделья, тем самым не лишив себя дополнительного денежного содержания. Поехали на площадки подрыва ракет, взяли себе по сувениру от них. Шеф как узнал, что мы без разрешения Генерального штаба находимся на этом объекте, так сразу «наложил» в штаны. Образно! Меня и Алексея Помазенко оставил для наведения порядка и выяснения реакции со стороны руководства, а сам погнал в Сары - Озек в мотострелковую дивизию, звонить руководству в город - герой Москву. Очень осторожный и мудрый у меня был начальник, по этой части!

Но это только нас развеселило и  взбодрило! Где товарищ Корейко прятал свой миллион в «Золотом теленке»? Правильно, на станции «Айна-Булак», где был забит серебряный костыль Турксиба.  И поэтому случаю, дабы не обижать бессмертных героев, Ильфа и Петрова, нам необходимо посетить достопримечательность – местную «безалкогольную» чайхану. Все получилось красиво. Генерал дал рекламу начинающему чайно-водочному бизнесу на 10 лет вперед. Одним словом помянули Остапа Бендера и Кº, начальник ударился в словесную лирику и воспоминания военных лет.

Очаг чумы мы, естественно и профессионально ликвидировали, путем санитарного убоя всех восприимчивых животных. Навели порядок, более того, дали телеграммы ЗАС в Москву и другие столицы дружественных республик. То есть, обозначили страшную непримиримость ко всякому роду инфекций. Из столицы за нами пристально наблюдал уважаемый Владимир Михайлович, он был когда-то ответственным за Панфиловский мотострелковый полк прикрытия Государственной границы! Причина вспышки чумы выяснена, следы заразы ведут в Китай!

Начальник разведывательного отдела пограничных войск из Алма-Аты проработал версию о возникновении, вернее заносе инфекции извне. Мы вынуждены были выехать на встречу с китайским «товарищам» для предметной беседы. Начальника замаскировали под пограничного прапора. Чтобы не видно было лампас, надели на него плащ-накидку и едем в китайский город Чимпанзи на сопредельную сторону. Нельзя себе представить какая была истерика у шефа, когда он узнал, что мы находимся в КНР в 15 км от советской границы! Алексей Помазенко, вечная ему память, за свершенный подвиг приготовился к увольнению из Вооруженных Сил Советского Союза.

 Напоследок разозлился на всех, загрузил нас коробами осенних яблок и, прощай столица яблочного отца. (Алма-Ата).

 Неофициальный Чернобыль.

Утро 27 апреля 1986 года, Штаб Белорусского военного округа.

Гомельская, Могилевская, Киевская и Житомирская область

Большинство офицеров управления округа еще не знали о случившейся катастрофе. Новость узнали по радио BBC. Командующий войсками округа Владимир Михайлович Шуралев собрал начальников управлений по отдельному списку, в том числе и Ветрова Виталия, в условиях строгой секретности, химики рассчитали мощность ядерного взрыва, примерно выходила одна  килотонна. Положение было серьезным, а руководство округа явно растеряно, в том числе и мы тыловики. Хотя к этому времени весь мир уже говорил о беде, лживая горбачевская пропаганда дезинформировала население и нанесла вреда Белоруссии больше, чем вся вторая мировая война.  Сидим в Минске на балконе, идет желтый дождь (это избыточное содержание короткоживущих изотопов йода в атмосфере). День первого Мая, демонстрация трудящихся проходит повсеместно, пионеры в галстуках, народ гуляет и ничего не знает. Уровень радиоактивного фона в 100 и более раз больше допустимого. Вот чем крепка была и непоколебима Советская власть!

Вначале появилась тревога, примерно, такая как первый раз, Виталий Ветров пересек реку Пяндж по дороге в Афганистан. Начиная со второго мая 1986 года весь ветеринарный коллектив округа в работе . Поначалу думали, что с Чернобылем покончим через полтора-два месяца. На самом  деле – прошло десятилетие, и сколько их еще будет. До боли в сердце врезались в память: Люди на тракторах, на повозках, машинах вывозят свой скарб с зараженной территории, длинные очереди эвакуируемых у временных ПУСО. (пунктов санитарной обработки) Безысходность и отчаяние простых людей. Все точно так, как в фильмах о начале войны 1941 года.

Начальник Военно-ветеринарной службы БВО подполковник Виталий Ветров в составе оперативной группы округа. Он занимался в период с 2 по 28 мая вопросами тылового и ветеринарного обеспечения формируемых (отмобилизовываемых) Белорусским военным округом организмов: Двух отдельных медицинских отрядов, двух банно-прачечных отрядов, 16 полковых медицинских пунктов, госпиталя на 100 коек, полевого продовольственного склада, отдельной трубопроводной роты, военторга. Подвижных ветеринарных учреждений; 66 ВЭО, войсковая часть 63771, с дислокацией в поселках Хойники и Брагин, 451 ВЭО, войсковая часть 51982, с дислокацией в городе Бобруйск, 215 ветлаборатории, с  дислокацией в пунктах; Перки, Чернобыль, Гомель, Ветка, Краснополье, Костюкевичи. 412 ветлаборатория дислоцировалась в здании начальной школы деревни Острогляды Брагинского района, Гомельской области. Личный состав 412 ветеринарной лаборатории (первого набора) состоял из четырех кандидатов ветеринарных наук.

Работа интересная, пропуск всюду, мотаюсь на машине по всей Белоруссии, особенно сдуру по всем зараженным местам. Однажды подловил двух прапорщиков из Закавказского военного округа, стервецы продавали рефрижератор сливочного масла. По глупости поехал напрямую в оперативную группу с преступниками. Кругом пылища, дышать нечем. Затем оказалось, что после спектрометрического анализа этот участок был загрязнен плутонием-146. Так, что будущий труп сохранится надолго. Следуя по маршруту Овруч – Вильча – Припять, 30 июня 1986 года, по вине «радиолуха» ВВО МО Владислава Мысакова, ночью проехали «рыжий лес» у Новошепелевичей. За 25 мин на четверых получили 120 рентген/час. Затем страшно болели суставы и голова, а профессор Л.С. Михайлов, вообще неделю провел в местном госпитале в п. Рудаково. Видимо он страдал больше всех радиофобией. На этом можно было бы благополучно закончить всю службу. Но, в автора наследственно и генетически вбит мощный Гвоздь Советского патриотизма, который не дает успокоиться, и по сей день! По состоянию на 01.01 2018 года, из всего экипажа тех лет, автор остался в единственном числе.

А как мы лечились? В качестве радиопротектора использовали чернобыльский грог. (чефир, спирт поровну, принимать в  горячем виде) Водитель моей машины, из числа приписного состава Володя, в возрасте 23 лет, через 5 месяцев после этой поездки умер в Минске, от острой лучевой болезни.

В районе Чернобыля шесть  могильников радиоактивного, загрязненного барахла, сельхозтехники, грунта, построек и т.п. Например, могильник «Маритон» – яма в песке на 45 тысяч тонн «хлама» загрязненного радионуклидами. Строился примитивно и ненадежно, практически халтурно, насколько выдержит склеенная целлофановая пленка, одному Богу известно. Сейчас там показания в 15-20 раз выше допустимого уровня. Ежедневно меняли одежду с обязательной баней. Приезжая домой в Минск, всю одежду оставлял в коридоре, поскольку под крыльями машины было до 4 рентген/час, а военная  форма страшно «фонила».

Всем выдавались дозиметры со шкалой до 45 рентген/час. На большее они не были рассчитаны, потому, что государство не рассчиталось бы со всеми. У Виталия Ветрова был японский сцинтилляционный счетчик «безразмерный». Когда сынок Александр открыл его, на датчике было 118 рентген. Значит, эта доза была получена мною, только за лето 1986 года, не говоря уже о внутреннем поступлении радионуклидов. Да и вообще в Советской армии, по существовавшим нормативам и медицинским показаниям, боец, получивший, 50 рентген в час направлялся на лечение в стационарные лечебные заведения (госпиталя) А при 100 рентген в час списывался с военной службы незамедлительно, в результате, полученного радиационного поражения! Автору несколько повезло, не напрасно его учили мудрые ветеринарные радиологи на Алма-атинском секретном ветеринарном цикле военной кафедры, прошедшие Новоземельский и Семипалатинский ядерные полигоны, в частности подполковник Николай Рыбкин, Николай Федорович Бердников  и другие офицеры.

Жили мы, в принципе не плохо, несмотря на все невзгоды.  В 412 ветлаборатории полного состава люди менялись каждые 1,5 месяца. Было заведено, что каждый раз из нового набора медработников мои помощники выбирали самых красивых медсестер, а лаборантов по штату было пять. Питание страшно усиленное, двойное жалование.

Такой изумительный факт. Мои подчиненные и разгильдяи покупали ежедневно трех литровую банку самогона, сдобренную карбидом кальция, за 110 рублей. Это в ценах 1986 года месячный заработок шахтера. Основным формирователем команд по замене личного состава 412 ветеринарной лаборатории, войсковая часть 45154, оперативная группа, сектора №1. являлся 33 окружной ветеринарный склад, войсковая часть 65420, в городе Быхов, Могилевской области. Командир, майор Бондарев Владимир Васильевич и Дружина Виктор Васильевич. Всего прошло через ветеринарную службу БВО за 1986-1989 год более трех тысяч приписного состава и 50% офицеров-радиологов округов, флотов.

Средства и силы, задействованные с мая по декабрь 1986 года: 66 вэо (в/ч 63771), 451 вэо (в/ч 51982), 215 ветеринарная лаборатория, 33 окружной ветеринарный склад (в/ч 65420), ветеринарный врач  5 отдельного армейского корпуса, 50 одшбр, 6 тд и все служащие учреждений и управлений военно-ветеринарной службы  БВО.

ОМП  ГО Эстонской ССР в ноябре 1986 года был расформирован и отправлен в Эстонию за саботаж и невыполнение приказов командования. Полевая ветлаборатория, на базе Зил-157 и 131 – незаменимый универсальный модуль (транспорт, лаборатория, жилье) профессор Леонид Стефанович Михайлов преданный службе офицер, работает круглые сутки, но  страдает радиофобией, и скрывает, как может от меня. При переездах оденет ОКЗК и в респираторе, не снимая, ходит целый день. Боялся пить даже минеральную воду. В первые недели в ресторане Чернобыля, где кормили бесчисленное количество бездельников из оперативных групп, мы брали сухое вино «Каберне» ящиками. Тем более что там размещалась ветлаборатория Киевского округа, так, что проблем особых не было. Затем мы перешли на более серьезный «радиопротектор» «Чернобыльский грог». Действовал он более эффективно.  Научили Виталия Ветрова принимать, грог дозировано, начальники лаборатории Николай Марканов и Юра Емельянов.

Подполковнику Виталию Ветрову приятно и почетно было докладывать умным военным начальникам: генералу армии Валентину Варенникову, маршалу Константину Куркоткину, председателю Совета Министров БССР, Станиславу Шушкевичу, а также рангом пониже; Николаю Борисовичу Козлову, Георгию Георгиевичу Тарасову, Владиславу Александровичу Литвинову и десяткам других экскурсантов.

Начальником Военно-ветеринарной службы БВО подполковником Виталием Петровичем Ветровым на фронтовых командно штабных учениях 17 мая 1986 года доложено первому заместителю начальника Тыла ВС СССР генерал-полковнику Георгию Георгиевичу Тарасову по текущей обстановке. Сделан прогноз на будущее, по последствиям катастрофы на ЧАЭС, в частности по эпизоотической ситуации, фитосанитарной обстановке, радиационной безопасности продуктов питания для личного состава и населения. В результате в зоне отселения отрыто более 40 км инженерных сооружений (каналов) для недопущения размножения грызунов, распространителей лептоспироза. Для уничтожения грызунов израсходовано более 13 тонн фосфида цинка. (представляете 13000 кг сильнейшего минерального яда, рассредоточить на громадной территории).

На фоне происходящих событий Виталий Ветров втянулся в это направление, и практически два года все внимание было сосредоточено на этом участке работы. Приходилось видеть все: радость, горе, разочарование, смерть и порой бестолковость нашей работы. Но больше было положительных эмоций. В оперативной группе Белорусского военного округа, войсковая часть 45158, в деревне Рудаково, 412 ветлаборатория размещалась в одном  здании со всеми службами.

 Мои офицеры несли гарнизонную службу постоянно, в том числе обеспечивали покой и сон телефонисток, поваров и всего женского обслуживающего персонала. Так что большой был выбор в научно-практической деятельности.  Начальник лаборатории Олег Ригонорбоев однажды, не чувствуя моего присутствия, лечил телефонистку от глубокого бронхита нетрадиционным методом. Таких случаев десятки, и о них приятно вспомнить. Запали в душу совершенно случайные люди, которых неоднократно подбирал в дороге. Многих уже нет и в живых. Пропагандистская машина работала на полную катушку. Были инициаторы разведения свиней в зоне радиоактивного загрязнения на «чистых харчах».

Забавно, но в этом и я принимал участие. В отдельный механизированный полк гражданской обороны Уральского военного округа завезли свиней. Разводили их, резали, ели, и свинство это было на расстоянии 12 км от 4 блока АЭС. Такая же история с рыбой и дичью. Местные жители, ничего не боятся до сих пор, по причине незнания истинного положения дел, да и особо ни кто  не стремится рассказывать им правду. Виталий Ветров постоянно возил с собой (геологический) Срп-68 и знал до тысячной доли радиоактивный фон. Из Германии прислали, в знак помощи, 160 радиометрических приборов Рам-2, Рам-63. Начальник военно-ветеринарной службы БВО, по ошибке заполучил их вместо химической службы оперативной группы МО СССР, т.е. ветеринарная служба Белорусского округа была монополистом в передовых технологиях того времени.

В дальнейшем, несмотря на запрет КГБ, мы начали сотрудничать с миссией МАГАТЭ, которая размещалась в Хойниках Гомельской области и со всеми местными службами в Белоруссии. Прошло время, прогнозы сбылись, остались не стираемые из памяти дела тех дней и люди: Андрей Николаевич Трегуб, Вячеслав Куделич, Александр Васильевич Киршин, Анатолий Алексеевич Вобликов и  весь личный состав Военно-ветеринарной службы Белорусского военного округа.

Мы, к величайшему сожалению, знаем истинную причину катастрофы, молчим до поры до времени.  Главное, что ветеринарная служба обеспечила выполнение неожиданно возложенных на нее задач!                        

 Тайфуны Японского моря

осень 1983 года, разрушительный тайфун «Дора» остров Сахалин.

Фронтовик дальневосточник - ветеринар старой закваски, Владимир Дмитриевич Тарасов посещает места пройденного боевого пути и солдатской славы по острову Сахалин. Только что пронесся Тихоокеанский тайфун «Дора», разрушено много поселков,  одних только мостов и сооружений снесено более 400 единиц, погибла масса скота, тысячи жителей остались без крова. Старший ветеринарный инспектор  армии, майор Виталий Ветров и ветеран службы Владимир Дмитриевич Тарасов на машине Зил-130, с рядовым водителем, азербайджанцем Закиром Мамедовым выезжают на север Сахалина. Путь лежит в мотострелковую дивизию, в поселок Леонидово. На 50 параллель, разделяющую остров на половину, то есть на старую японскую границу.  Естественно, экипировка полностью соответствовала предстоящей поездке. Безусловно, была и очень основательная предварительная подготовка. Мы выезжали в районы наиболее пострадавшие от стихии. С собой везли дезинфекционные средства, биологические препараты и все необходимое, для оказания экстренной ветеринарной помощи в экстремальных условиях. Основная группа ветеринарных специалистов в количестве восьми человек выехала в район стихийного бедствия на рекогносцировку и проведение ветеринарной эпизоотической разведки заранее, «на перекладных».

 Невозможно себе представить такую картину. Из-за отсутствия моста предстоит форсировать реку Вахрушевку. Ширина реки в разливе составляет до трех км. Глубина же брода везде по-разному, но в основном не более полутора метров. Несмотря ни на что рискуем перебраться на другой берег. В кабине по полику плещет вода (ремни вентилятора сняты заранее), машина, буквально как катер, плывет по воде,  нас ждет полная неизвестность, мы выехали «на авось». Характерно то, что водитель ни разу в жизни не ездил по воде. Сказывалась интуиция молодого человека, солдата Закира, совесть и страх его перед заслуженным «аксакалом» и чувство ответственности перед начальником. В дальнейшем нам необходимо было преодолеть серьезное препятствие, бушующую безымянную речку, вблизи поселка Гостелло, на которой полностью снесло  мост. Оставался единственный путь, через узкоколейный железнодорожный мост, висящий над ревущей пропастью около сотни метров высоты и длиной до полутора километров. Рискуя, загнал машину на рельсы, наружные колеса (баллоны)  выступают за шпалы. Не взирая ни на что, потихоньку, на малых оборотах тронули вперед. Виталий идет задом наперед, впереди машины и взбадривает водителя. Ему приказано вниз ни в коем разе, не смотреть.  Внимание только на мои руки. Ветеран с опаской идет 100 метров сзади машины. Ему тоже жутко смотреть вниз, кружится голова, да и возраст уже не юношеский. Усугубляло ситуацию то, что не было никаких перил ограждений вдоль этого пути. Благополучно миновав все препоны, мы наконец-то добрались до середины Сахалина, поселка Леонидово, где сразу же приступили к работе. Поработали на славу, подняли на ноги не одну сотню обессиливших животных в этих невероятных условиях. Погостили у бывших соседей, Татьяны и Эльдара Алиевых и назад домой, в город Южный Сахалинск. Возвращаясь к теме тайфуна, нанесшего неповторимый ущерб народному хозяйству островного края, пришлось, воочию столкнутся с такой невероятной проблемой, как утилизация трупов домашних животных. В  период, когда за неделю выпала полугодовая норма осадков, речки и ручьи превратились в бешенные, ревущие потоки, на острове погибло, и было унесено  в море, до нескольких тысяч животных. После значительного снижения уровня воды на полях и весях, только в Анивском районе острова Сахалин, силами местных властей и не без помощи воинских частей было собрано более тысячи трупов мелких и крупных животных. В целях предупреждения вспышки инфекционных заболеваний животных и человека, которыми так богат Дальний Восток, было принято решение утилизировать весь трупный материал, путем сжигания. Постоянные ливни и сырость почвы не давали возможность достичь максимальной температуры «костров». Спалили три топливозаправщика дизельного топлива, пытались зарывать трупы в траншеи, засыпали их хлоркой. Но опасность распространения заразы через почвенные воды была реальной и ставила под угрозу водоснабжения населения ближайших поселков.

Выход нашли военные ветеринары. Ветеринарный инспектор армии Виталий Ветров договорился с начальником автомобильной службы полковником  Николаем Ивановичем Ясько, на выдачу списанной автомобильной резины с армейского склада, которую использовали в качестве топлива. Целую неделю чадили импровизированные крематории, отравляя черным дымом окружающую среду и раздражающие местное население. Но основная цель военных ветеринаров была достигнута.  Вспышки инфекций среди населения и животных, впоследствии не наблюдалось, было обеспечено надежное эпизоотическое благополучие островной территории. Наш брат ветеринар отличился не только при спасении животных. Майор Иван Полугримов и прапорщик Витя Оськин, рискуя жизнью, сняли с крыш затопленных домов ни одного «аборигена», вывезли не одну машину имущества, спасли не одно стадо, за что и были представлены к государственным наградам.

У ветерана впечатлений было больше, чем за всю отечественную войну. В дальнейшем, анализируя события, Виталий, никогда бы не пошел на подобную авантюру.

Видимо свою положительную роль сыграла, безусловно, отличная «подготовка», и молодецкая бравада. Ведь по существу я показывал Дмитриевичу свои способности и возможности. Которые не были реализованы, по ряду жизненных обстоятельств, при жизни отца, Петра Тихоновича Ветрова. В целях безопасности, назад мы уже возвратились поездом, чтобы не повторять подвиги легендарного летчика «Гастелло». Воспоминаний у Владимира Дмитриевича Тарасова осталось на всю оставшуюся жизнь. Я видел, как ему было интересно и страшно утомительно, все-таки возраст давал о себе знать! Он, наверное, и сейчас вспоминает с благодарностью прожитые приключения, а, возможно, ждет меня, чтобы пройти подобное заново!

продолжение следует.

 дополнено 05 февраля 2018 года,  Виталий Ветров  г. Москва.

Постоянный адрес данной публикации: