Проф. Е. Штейнберг

1

К 70-м годам XIX века Великобритания прочно заняла господствующее положение на Востоке. Британский флот доминировал над Средиземным морем, над Индийским и Тихим океанами. Важнейшие стратегические пункты вдоль морского пути, соединявшего Англию с ее восточным колониями, находились в руках англичан и были превращены в грозные военно-морские базы, обеспечивавшие оборону "имперских коммуникаций". Английские промышленные товары, главным образом ланкаширские текстильные ткани, наводняли рынки Азии, Африки и Латинской Америки. Южный и Центральный Китай, Южный Иран и Афганистан были обращены в британские полуколонии. Египет, опутанный паутиной кабальных займов, к середине 70-х годов оказался во власти англичан и в 1882 году был оккупирован английскими войсками.

Индия, однако, попрежнему являлась сердцем обширной Британской колониальной империи. Плодородие ее земель, неисчерпаемые богатства недр, колоссальные сырьевые ресурсы и 290 миллионов жителей, которых заставляли работать за гроши, платить подати в пользу английского флота и которым сбывались британские промышленные изделия, делали Индию поистине бесценным сокровищем для английских капиталистов.

Во второй половине XIX века английский капитализм значительно видоизменился. Все более резко обозначались в капиталистическом хозяйстве Великобритании монополистические тенденции, вытеснившие прежние фритцедерские принципы английской экономической политики первой половины XIX века. Все более настойчивой становилась потребность в расширении внешних рынков. С каждым годом возрастала нужда в сырье, избыточные капиталы искали новых выгодных сфер приложения.

Достигнув зенита своего могущества, Великобритания была вынуждена отстаивать свою гегемонию от посягательств новых претендентов, бороться за сохранение своего монопольного положения "фабрики мира" и "владычицы морей". Свободный капитализм "доброй старой Англии" постепенно перерастал в капитализм нового типа, в капитализм монополистический, в империализм.

Эти серьезные перемены в экономической жизни метрополии не могли не отразиться на судьбе ее колоний и в первую очередь индии. Колониальная эксплоатация Индии английским капиталом значительно усилилась во второй половине XIX века. Открытие Суэцкого канала чрезвычайно расширило морскую торговлю Индии с Англией. Если в 1871 - 1872 годах через канал прошло только 422 коммерческих судна, поддерживающих торговые связи с Индией, общим тоннажем в 464198 тонн, то в 1877 - 1878 годах число судов возросло до 1137, а их тоннаж - до 1617839.

Англии в индийской внешней торговле принадлежало первое место. Более 35% всего индийского импорта в 70 - 80-х годах XIX века приходилось на долю английских хлопчатобумажных тканей. Импорт этих тканей в Индию за 50 лет (с 1840 до 1890 года) возрос в 10 раз.

Одновременно возрастал спрос английской промышленности на индийское сырье: хлопок, джут, индиго и пр.

Кроме того Индия стала продовольственной базой метрополии. По данным индийской переписи 1890 - 1891 годов, площадь посевов пшеницы достигала 20 миллионов акров, т. е. была почти равна посевной площади пшеницы в Соединенных Штатах Америки. Основными районами зерновых культур являлись северные провинции Индии и особенно Пенджаб.

Сельское хозяйство Индии приобрело ярко выраженный товарный характер. Земля стала повсеместно об'ектом купли-продажи, заклада, спекуляции. Норма эксплоатации непосредственного производителя-крестьянина повысилась во много раз. Земельно-податные системы (Land Settlement), установленные англичанами еще в конце XVIII и в начале XIX века, нормы англо-индийского земельного законодательства, практика англо-индийских судов с их непревзойденным крючкотворством - все это открывало широкий простор для произвола всех и всяческих эксплоататоров индийского крестьянства, начиная от помещика и сельского ростовщика и кончая городскими торговцами, спекулянтами, стряпчими.

Известный английский историк Индии Хантер, анализируя аграрный вопрос в Индии в период 70 - 80-х годов XIX столетия, писал: "Земля, являвшаяся прежде только источником существования для земледельца и источником дохода для государства, теперь стала ценной собственностью для ее владельца" ("The Indian Empire" by W.W. Hunter).

В Бенгалии, где с 1793 года, преобладала система "постоянного земиндарства"¹ , земиндары, опираясь на нормы английского законодательства и на формальные установления нотариата и судопроизводства, имели возможность неограниченно повышать норму эксплоатации арендаторов, доводить их до полной нищеты и разорения. Знаменитый закон 1793 года, зафиксировавший на вечные времена размеры поземельного налога, вносимого земиндарами правительству, оговорил также и соответствующие постоянные размеры арендной платы крестьян. Однако оговорка эта была сделана в самых общих выражениях, в то время как права земиндара были точно определены в официальных документах. Оттого-то земиндар, платя правительству раз навсегда определенную сумму налога, мот произвольно нарушать контракты со своими арендаторами и требовать от них все боле и более высокой арендной платы.

Нередко земиндары находили выгодным сдавать свои земиндарские права на откуп. Такие откупы не могли иметь распространения в более ранний период английского владычества в Индии: свободных земель было значительно больше, ценность земли была значительно ниже, а сумма налога, составлявшая, согласно уложению 1793 года, 90% всего дохода земиндара, была настолько велика, что рассчитывать на значительную прибыль от осуществления земиндарских прав не приводилось.

В 70 - 80-х годах положение резко изменилось. Ценность земли и продуктов сельского хозяйства значительно возросла, а вместе с тем чрезвычайно возросла и чистая прибыль земиндаров.

Французский автор Жозеф Шайэ (Chailley "L'Inde Britannique". Paris. 1910), основываясь на статистических данных, утверждает, что если в конце XVIII и начале XIX века земиндар действительно платил правительству 90% своего дохода, то к концу XIX века он отдавал правительству лишь 25% фактического своего дохода, оставляя в свою пользу остальные 75%.

Предприимчивым дельцам, спекулянтам и ростовщикам было выгодно брать у земиндаров на откуп право взимания арендной платы и, выжимая все соки из крестьян, оставлять в своих бездонных карманах огромную разницу между суммой откупа и фактическим доходом.

Переход земель наследственных бенгальских земиндаров в руки пришлых людей: коммерсантов, ростовщиков, городских чиновников, стряпчих - совершался не только путем откупов. Часто земиндары старого типа просто не могли приспособиться к новым экономическим условиям, к "духу времени", разорялись, попадали в кабалу к заимодавцам и, в конце концов, спускали свои имения за бесценок. Сотни тысяч акров земиндарских поместий переходили в руки оборотистых дельцов, для которых землевладение было наиболее выгодной сферой приложения капитала и наиболее легким средством занять положение в обществе.

Вытеснение аристократических бенгальских помещичьих родов земиндарами нового типа не означало еще развития капиталистического хозяйства. Хотя новые владельцы были в большей степени связаны с внутренним и внешним рынком, чем их предшественники, хотя они совмещали землевладение с коммерческой деятельностью и спекуляциями широкого масштаба, однако они отнюдь не меняли старых способов феодальной эксплоатации крестьян.

Крепостнические порядки, внеэкономическое принуждение, старая система феодальных поборов и повинностей оставались незыблемыми в индийской деревне.

Положение крестьянина-арендатора стало еще тяжелее прежнего. Как ни прижимал его старый земиндар, все же эксплоатация эта носила до некоторой степени "патриархальный" характер, определявшийся длительным соседством, старинными связями, наследственными традициями. Новый хозяин был в деревне чужим, пришлым человеком. Свое владение он рассматривал только как средство легкой наживы. Ничто не связывало его с местным населением.

Не легче приходилось трудящимся крестьянам и в тех провинциях, где господствовала система "райствари"² .

¹ Эта система, введенная лордом Корнваллисом в 1793 году, закрепляла на вечные времена землю за ее тогдашними фактическими владельцами - земиндарами, - обязанными вносить в казну 90% своего дохода.

² Система бессрочной крестьянской аренды, введенная англичанами в Мадрасском и Бомбейском президентствах в начале XIX века.

Индийская деревня. XIX век.

В Мадрасском и Бомбейском президентствах цены на землю беспрестанна поднимались. Между тем; поземельный налог, взимаемый правительством с земель "райствари", не только не снизился, но, напротив, значительно возрос. Субарендаторы были поставлены в очень тяжелые условия. Чтобы выполнить своп договорные обязательства и кроме того прокормить себя и семью, они вынуждены были обращаться к ростовщикам. Впрочем, такая же участь постигала, и основных арендаторов - райстов, - которые оказывались в столь же бедственном положении и тоже попадали в лалы ростовщиков.

До английского завоевания и в первый период владычества англичан почва для развития сельского ростовщичества в индийской деревне не была столь благоприятной. Свободных земель было больше чем претендентов на них. Ростовщический процент был сравнительно невысок. Гарантий исправности платежей заимодавец не имел, так, как не было законов, способных принудить должника к платежу под угрозой лишения его имущества и личной свободы.

Ко второй половине XIX века усиление эксплоатации арендаторов, развитие товарно-денежных отношений в деревне и нужда в земле создали благоприятные условия для развития ростовщичества. Британские законы и практика, британских судов, становившихся на защиту прав заимодавцев, дали ростовщику невиданное доселе могущество. Пользуясь неведением и неопытностью крестьянина, ловкий ростовщик заставлял его подписывать кабальные долговые документы, опираясь на которые он имел возможность "на законных основаниях" довести своего должника до полного разорения.

Даже самые "благонамеренные" британские авторы не могли скрыть вопиющего положения индийского крестьянства.

Троттер в своей работе "История Индии при королеве Виктории", каждая строчка которой пропитана высокомерным духом английского шовинизма, также вынужден признать очевидные факты. Анализируя причины великого голода 1873 - 1871 года, Троттер писал:

"И в западной и в северной Индии лишение имущества и принудительная продажа земли за долги, вздутые разорительными процентами и подложными расчетами, уже выгнали множество старых крестьян из домов их предков либо довели их до крайней кабалы у ростовщиков, которые лишили их земли и имущества" ("History of India under Queen Victoria" by L.Y. Trotter, p. 321. London. 1886).

В том же духе высказывается и такой видный представитель английской официальной историографии, как Джордж Чесней, в своем "Описании английской администрации Индии" ("Indian Polity - A View of the System of Administration in

Тип ростовщика.

Индия. XIX век.

India" by general sir George Chesney. London. 1894).

В то время как эксплоатация крестьян возрастала, техника земледелия оставалась на том же низком уровне. Все те же первобытные сохи и плуги, те же примитивные методы удобрения, вспашки, посева, жатвы, перешедшие в наследство от предков, продолжали преобладать в индийской деревне. Частые эпизоотии и систематический недостаток, кормов губили рабочий скот. Основа индийского земледелия - искусственное орошение - попрежнему оставалась, заброшенной.

Лорд Мэйо, занимавший пост вице-короля Индии, в 1869 - 1872 годах, в одном из своих отчетов официально был вынужден признать, что "правительство совершенно пренебрегало земледелием". Правда, во второй половине XIX века британская администрация должка была принять некоторые меры но развитию земледелия и орошения. Эти меры прежде всего диктовались интересами английских капиталистов, пред'являвших все больший спрос на индийское сельскохозяйственное сырье.

Лорд Мэйо создал в составе англо-индийской администрации специальный департамент земледелия, на обязанности которого должны были лежать заботы о различных агротехнических мероприятиях, метеорологических исследованиях, ветеринарной помощи, регулировании переселенческого дела и пр. Лорд Мэйо предпринял также ирригационные работы в нижней части Гангской долины, в Ауде, в Ориссе, в долгане Джумны. Однако эта деятельность Мэйо встречала весьма неблагоприятное отношение в Лондоне.

После смерти Мэйо департамент земледелия был упразднен и снова восстановлен лишь в 1881 году, когда в результате страшного голода 1876 - 1878 годов даже самым твердолобым английским администраторам стало ясно катастрофическое положение сельского хозяйства Индии.

Но и в дальнейшем меры, принимавшиеся английским правительством, носили паллиативный характер и были совершенно неспособны удовлетворить элементарные нужды коренного населения.

Достаточно отметить, что, по данным "Статистического отчета о земледелии в Британской Индии и Майсоре", в 1890 - 1891 годах орошаемые земли составляли всего лишь 21,2% всей обрабатываемой земельной площади Индии (обрабатываемая площадь - 137319732 акра, орошаемая площадь - 29215545 акров).

Троттер, цитируя известную работу деятеля англо-индийской администрации Аллана Юма "Земледельческая реформа в Индии", пишет: "Недостаток удобрения настолько истощил почву, что средний уровень урожая пшеницы был равен 14 бушелям с акра на тех землях, которые во времена Акбара приносили 19 бушелей".

Чуть ли не ежегодно обрушивались на Индию неурожай и голод. Присоединявшиеся е ним эпидемии чумы, холеры и тифа обрекали на смерть миллионы сельских, а нередко и городских жителей.

Страшный голод охватил страну в 1876 - 1878 годах. Он начался в 1876 году в Мадрасском президентстве и затем распространился на всю Южную Индию. В 1877 году голод охватил север страны (Пенджаб и Раджпутану) и центральные провинции. Только Бенгалия, Ассам и Бирма (то есть северовосточная часть Индии) избежали катастрофы. По данным "Комиссии по голоду в Индии", голод поразил огромную территорию в 257300 квадратных миль с населением в 52 1/2 миллиона человек. Убыль населения в Британской Индии в результате смертности и резкого падения рождаемости, вызванных голодом и разразившейся жестокой эпидемией холеры, достигла в 1876 - 1878 годах 7 миллионов человек.

2

Тяжкая доля индийского крестьянина толкала его на борьбу против угнетателей и эксплоататоров. Самые острые вспышки этой борьбы, естественно, приходились как раз на годы голодовок и эпидемий.

В 1873 году, но время очередного голода, в части Бенгалии и в Ориссе происходили волнения среди крестьян, направленные против земиндаров и английских чиновников. В том же, 1873 году развернулось движение крестьян в северозападных провинциях.

Почти в то же время вспыхнули аграрные восстания среди мараттското крестьянства в Западных Гатах. Восставшие крестьяне сурово расправлялись с ненавистными им "банья", то есть ростовщиками, жестоко избивали их, разрушали их дома и, главное, сжигали долговые книги и прочие документы, где была записана кабальная задолженность земледельцев.

Крестьянские волнения происходили во время великого голода 1876 - 4878 годов в Майсоре, в Бомбейском районе, в Синде, Гуджерате. Особенной силы движение достигло в районе, примыкающем к Западным Гатам. В конце 1878 года здесь возникли многочисленные партизанские отряды мараттских горцев, во главе которых стал маратт из касты браминов, по имени Васудео Вальвант Пхадки.

В 1889 - 1890 годах крестьянское движение охватило центральные провинции; в 1890 - 1891 годах - Ассам и Бирму.

В письме к Даниэльсону, датированном 19 февраля 1881 года, Маркс писал:

"В Индии для британского правительства готовятся серьезные осложнения, если не всеобщее восстание. То, что англичане отбирают ежегодно у индийцев - в виде ренты, железнодорожных дивидендов от совершенно бесполезных для самих индийцев железных дорог, пенсий военным и гражданским чиновникам, издержек на афганские и иные войны и пр., и пр., - то, что они берут у них без вся кого эквивалента, не считая того, что они ежегодно присваивают себе в самой Индии, т. е. стоимость одних только не оплачиваемых продуктов, которые индийцы должны ежегодно отправлять в Англию, - превышает общую суму дохода 60 миллионов земледельческих и промышленных работников Индии! Это - кровавое, вопиющее дело! Голодные годы следуют там одни за другим, причем голод достигает размеров, о которых в Европе до сих пор даже и не подозревают. Среди населения зреет настоящий заговор против англичан, в котором участвуют совместно и индусы, и мусульмане" (Маркс и Энгельс. Т. XXVII. стр. 113).

Грозное крестьянское движение напугало англичан. Правительство вынуждено было провести некоторые аграрные реформы.

В Бенгалии в 1879 году правительством была создана специальная комиссия для разработки нового земельного закона. В результате работ этой комиссии в 1885 году был издан "Акт об аренде земли в Бенгалии" ("Bengal. Tenancy Act"), который несколько ограничил произвол земиндаров. По новому закону, арендаторы, разделенные на несколько категорий, в зависимости от давности их аренды, получили ряд льгот. Так например земиндарам запрещалось повышать ставки арендной платы для арендаторов с большим стажем. Что же касается тех, кто арендовал свою землю менее 12 лет, то в случае если они оказывались не в состояния платить требуемую земиндарами повышенную ставку и предпочитали покинуть свои участки, земиндары обязаны были уплатить ему известную компенсацию.

В Бомбее были изданы в 1879 - 1881 годах "Акты о помощи земледельцам Декана" ("Deccan Agriculturist's Relief Act").

Тип индийского крестьянина.

XIX век.

Согласно этим актам, суды, рассматривал дела о неуплате арендаторами своих долгов, отныне были уполномочены предоставлять некоторые льготы закабаленным должникам.

Однако законодательные акты, проведанные в конце XIX и в начале XX века в различных провинциях Британской Индии, были лишь паллиативами, неспособными облегчить положение крестьян. Это вынуждена, была признать сама британская администрация. "Ответ Комиссии, назначенной для изучения действия Акта, о Помощи Земледельцам Декана", констатирует: "Факт остается фактом, что обширная и все возрастающая площадь земель все еще ежегодно переходит от земледельческого класса к торговому и прочим классам".

Британское правительство своими реформами в области земельного законодательства лечило лишь симптомы болезни, но не самую болезнь. Основы английской грабительской земельно-податной системы, заложенные еще в конце XVIII и начале XIX века, оставались неизменными.

* * *

В 80 - 90-х годах XIX века в Индии возникают и развиваются новые общественные силы, растет национальная буржуазия, зарождается индийский пролетариат. Вместе с ростом этих новых классов создаются предпосылки для развития национально-освободительного движения.

В 80-х годах в Индии возникло множество предприятий по первичной обработке сырья: заводы то очистке и прессовке хлопка и джута, табачные фабрики, сахарные заводы, чайные фабрики и пр.

В 80-х годах стала развиваться в различных районах Индии текстильная машинная промышленность. Главными ее центрами стали Бомбей (хлопчатобумажная индустрия) и Калькутта (джутовая промышленность). В 1890 - 1891 годах в Индии насчитывалось 125 хлопчатобумажных фабрик (из них 89 - в Бомбейском президентстве) с общим количеством рабочих в 112 тысяч человек и 25 паровых джутовых фабрик (из них 24 - в Бенгалии), на которых было занято более 61 тысячи рабочих.

Молодая индийская текстильная промышленность не ограничивалась только внутренним рынком и искала рынков внешних. Индийские хлопчатобумажные и джутовые ткани вывозились заграницу, главным образом в страны Востока: Китай, Иран, Аравию, на Цейлон, на острова Малайского архипелага.

Большая часть промышленных предприятий Индии, особенно хлопчатобумажных, принадлежала акционерным компаниям, в которых главную роль играли индийские капиталисты (парсы и индусы). Так, помимо воли британских империалистов, в Индии создалось ядро национальной промышленной буржуазии, того класса, который в силу естественного положения вещей должен был составить оппозицию британскому колониальному режиму.

Вначале английское правительство смотрело сквозь пальцы на дело развития в Индии текстильной промышленности: слишком очевиден был огромный перевес ланкаширских фабрик, снабжавших своими изделиями весь мир, слишком ничтожна еще была роль первых индустриальных очагов в Индии. Но уже в 70-х годах ланкаширские фабриканты начинают ощущать некоторую тревогу и оказывают давление на англо-индийскую администрацию, побуждая ее принять меры к ограничению индийской промышленности.

В 1875 - 1878 годах, во время правления лорда Норсбрука, а затем лорда Литтона, были сделаны первые шаги в этом направлении. До этого времени иностранные товары, в том числе и английские ткани, ввозимые в Индию, облагались незначительной импортной пошлиной. Это делалось в интересах англо-индийского фиска и не представляло никакой опасности для английских фабрикантов, поскольку их товары в то время были вне конкуренции. Но в 1875 - 1878 годах пошлины на некоторые сорта английских товаров были снижены и одновременно была наложена ввозная пошлина на американский хлопок, который индийские фабриканты использовали для выделки некоторых своих тканей. В 1882 году правительство вовсе отменило импортные пошлины на иностранные, (то есть английские) хлопчатобумажные товары.

Так все более четко выступали наружу противоречия между английским империализмом и молодой индийской буржуазией.

Экономическая политика британского империализма тяготила не только индийских промышленников: ее болезненно ощущали и другие группы индийской буржуазии: торговцы, банкиры, судовладельцы, помещики нового типа, связанные с рынком. Британский колониальный режим мешал капиталистическому развитию Индии. Индийская буржуазия, разбогатевшая на торговых, ростовщических, банкирских, фрахтовых и прочих операциях, теперь не довольствовалась скромной ролью агента и посредника, обслуживающего хозяев Индии - англичан: она хотела быть хозяином на своем индийском рынке. Такова была социально-экономическая основа

буржуазно-национального движения, зародившегося в Индии в 70 - 80-х годах XIX века.

3

Возникнув на экономической базе, оппозиция индийской буржуазии вскоре приобрела политический характер. Вопрос о свободе экономической деятельности перерос в вопрос о политических правах: об участии в управлении Индией, о праве туземцев занимать официальные должности в различных ведомствах англо-индийской администрации.

В 1858 году Ост-Индская компания была упразднена и Индия стала "коронной" колонией Великобритании. С этого времени верховное управление Индией было сосредоточено в двух параллельных инстанциях:

1) Статс-секретарь (министр) по делам Индии, входящий в состав британского кабинета министров в Лондоне, с Советом при нем.

2) Вице-король, или "генерал-губернатор в Совете" в Калькутте, назначаемый обычно на пятилетний срок.

Совет при вице-короле Индии, согласно актам 1858 и 1861 годов, делился на две части: 1) Исполнительный совет и 2) Законодательный совет.

Исполнительный совет состоял из пяти высших чиновников, главнокомандующего англо-индийской армией и самого вице-короля. Между членами Совета распределялось руководство основными ведомствами англо-индийской администрации: ведомствам иностранных дел, финансов, военным, общественных работ и пр. Таким образом, по своим функциям этот Исполнительный совет являлся подобием кабинета министров.

Законодательный совет состоял из членов Исполнительного совета и "дополнительных членов", также назначаемых вице-королем. Чиновников и нечиновников в составе "дополнительных членов" Совета должно было быть поровну. Законодательному совету было предоставлено право "утверждать законы". Но, по существу, "законодательные" права Совета, были чистейшей фикцией. Во-первых, для того чтобы законопроект, вотированный большинством Совета, приобрел силу закона, он должен был получить утверждение вице-короля, но даже в этом случае он мог быть аннулирован королевой Великобритании "через посредство ее статс-секретаря по делам Индии". Во-вторых, правительственное большинство в Совете было обеспечено, поскольку в его составе, кроме половины назначаемых "дополнительных членов", все "основные члены", т. е. члены Исполнительного совета, являлись государственными чиновниками.

Такое государственное устройство, которое идеологи английского империализма пытались изобразить как благодеяние, дарованное Англией индийцам, как свидетельство "демократической" и "гуманной" политики английских империалистов в Индии, в действительности было сплошным издевательством даже над самым куцым буржуазным парламентаризмом.

Те несколько туземцев, которых акт 1861 года милостиво разрешал приобщать к "законодательству", разумеется, не оказывали никакого влияния на ход дел. Они к тому же не имели никакого нрава считаться представителями туземного населения. Их никто не выбирал, и они не отражали мнения не только народных масс, но и мнения индусской буржуазии и интеллигенции. Это были обычно представители индусской или мусульманской высшей феодальной знати, крепко и давно связанные с англичанами, носившие английские аристократические титулы и занимавшие почетные посты в армии и высшей администрации.

Восходящие, молодые силы индусской буржуазии не могли удовлетвориться таким положением. Ее передовые деятели добивались политических прав. Они желали расширения компетенции и влияния законодательных советов, их приближения к типу конституционных парламентарных учреждений, широкого участия выборных представителей от коренного населения (точнее, его высших классов) в этих законодательных учреждениях.

Еще более острой и настоятельной была проблема о праве индийцев на занятие государственных должностей.

В манифесте королевы Виктории, изданном в 1858 году после ликвидации главных очагов синайского восстания, индийцам были обещаны льготы.

"Наше желание, - говорилось в манифесте 1858 года, - чтобы, насколько возможно, все наши подданные, к какой бы расе и вере они ни принадлежали, свободно и беспрепятственно допускались к должностям нашей службы, обязанности которой они смогут исправно исполнять по своему образованию, способностям и честности".

Английские деятели того времени и позднейшие историки поторопились об'явить манифест 1858 года "Великой хартией вольностей образованных индийцев". Однако все они знали, что столь патетически выраженный принцип не был воплощен в жизнь. Практически доступ к официальным должностям был чрезвычайно труден для туземцев. Каждый претендент на должность был обязан выдержать

Рам Мохан Рой.

Индия. XIX век.

соответствующий экзамен (как бы ввиде проверки тех знаний и способностей, о которых говорилось в манифесте). Экзамены эти производились не в Индии, а в Лондоне. Поездка для испытаний в Англию, особенно в те времена, была делом непростым и недешовым, доступным только очень состоятельным индийцам. Количество туземцев, подвергавшихся испытаниям и получивших право на занятие государственных должностей, было ничтожным.

В 1870 году под давлением усилившихся к тому времени требований индийской буржуазии и интеллигенции британское правительство, снова пошло на некоторые уступки. Специальный парламентский билль, изданный в 1870 году, уполномочивал вице-короля избирать туземцев, чьи "заслуги и способности" дают право на занятие государственных должностей, и представлять их кандидатуры на утверждение статс-секретаря по делам Индии. Однако герцог Аргайл, проведший в качестве тогдашнего статс-секретаря по дедам Индии этот билль, сам писал в своих инструкциях о том, что наибольшее количество высших должностей должно было быть закреплено за англичанами; туземцев же следовало преимущественно назначать в судебное ведомство.

Согласно циркуляру, изданному о 1879 году в дополнение к биллю 1870 года, туземцам предоставлялись только низшие должности (с окладом не выше 200 рупий в месяц). Все высшие должности по-прежнему обставались привилегией англичан.

Между тем во второй половине XIX века в Индии выросла буржуазная интеллигенция.

В школах нового типа индусская и мусульманская молодежь знакомилась с всемирной историей, литературой, основами философии и права. Хотя все эти науки преподавались в ханжеско-филистерском духе, присущем английской буржуазной школе, но они все же не могли не расширить умственный и политический горизонт молодежи.

Молодые люди, в большинстве выходцы из буржуазных или помещичьих семей, кончая среднюю и особенно высшую школу, оказывались в очень незавидном положении. Путь к чиновной карьере, к занятию ответственных и хорошо оплачиваемых государственных должностей был для них предельно затруднен.

Англичане не могли добровольно уступить столь важную для них монополию на государственные должности новоявленным индийским конкурентам. Противоречия между английскими колонизаторами и индийской буржуазной интеллигенцией обострялись и неминуемо должны были перерасти в открытую и напряженную борьбу.

4

Общественное движение индийской буржуазии и интеллигенции зародилось еще в первой половине XIX века. В этот ранний период оно шло обособленно от революционной борьбы широких народных масс. Буржуазный либерализм в Индии начался с религиозной реформации, с проповеди обновления религии и религиозного быта на основе заимствованного у Запада просвещения.

Наиболее видным основоположником этого движения был Рам Мохан Рой (1772 - 1833 годы). Он основал в 1828 году религиозно-реформаторское общество "Брама Самадж", стремившееся восстановить первоначальную чистоту индуизма, очистив его от множества древних изуверских обычаев, и примирить индуизм с христианством, т. е. сочетать древнюю индусскую культуру с европейской.

В 1867 году в Бомбее возникло новее общество - "Прартхана Самадж", - являвшееся как бы отпрыском бенгальского "Брама Самадж".

В программе этого общества но было политических пунктов, однако те задачи культурно-бытового обновления, которые ставили прартхана-самаджисты, об'ективно были задачами борьбы с реакционными, феодальными порядками и перерастали в задачи политические, хотя и в весьма незрелой еще и зачаточной форме. Из рядов общества "Прартхана Самадж" вышли в дальнейшем многие крупнейшие деятели и лидеры Индийского национального конгресса (Бхандаркар, Ранаде, Чандаваркар, Гокхале и др.).

О деятельности "Прартхана Самадж" известный историк религиозных движений в Индии, Фаркухар, писал:

"Величайшая услуга, которую Самадж оказала Индия, была организация движения за социальные реформы. Почти все энергичные попытки в пользу социальных реформ, имевшие место за последние 30 лет, поднимались и проводились членами Самадж, хотя и вне официальной связи с этим обществом" ("Modern Religions Movement in India" by I.N. Farquhar. New York, 1918, p. 81).

Либерально-реформаторские течения зародились и среди двух других крупных религиозных общин Индии: среди парсов и мусульман.

В 1859 году бомбейские парсы основали "Ассоциацию религиозных реформ" со своим еженедельным журналом под названием "Раст гофтар" ("Говорящий правду"). Основной целью этого общества являлось "возрождение социальных условий жизни парсов и возвращение, зороастрийской религии к се древней простоте".

В верхах мусульманского общества также наметилось своеобразное либерально-просветительское течение, хотя и несравненно менее интенсивное и широкое чем у индусов. Пионером мусульманского движения был знаменитый Сейид Ахмед-хан (1817 - 1898 годы), который в течение почти всей своей долгой жизни играл роль признанного вождя индийских мусульман. Сейид Ахмед при помощи своих более молодых единомышленников (Мухсин-ель-Мольк, Бадрэддин Тиабджи и др.) развернул энергичную деятельность по развитию просвещения среди мусульман. В 1863 году он создал в Газипуре и Аллигаре (северозападные провинции) литературное и научное общество, главной задачей которого были переводы на туземные языки произведений английских авторов и ознакомление европейцев с мусульманской и индусской литературой. Он основал также несколько английских школ для детей индийских мусульман, а в 1877 году открыл знаменитый "Мусульманский английско-восточный колледж" в Алитаре, который стал центром культурной и общественной жизни верхов мусульманского общества.

Однако между просветительской деятельностью мусульман, возглавляемой Сейид Ахмедом, и деятельностью индусских реформаторских организаций того времени была, существенная разница. Господствующая мусульманская феодально-клерикальная верхушка находила гораздо более удобным и выгодным сотрудничество с английскими империалистами, поддерживавшими и охранявшими ее традиционные феодальные привилегии, чем с индусской либеральной буржуазией, своим исконным соперником и конкурентом. Ранние же индусские либералы, стремившиеся к обновлению феодальной индусской культуры и быта и к распространению западной культуры в Индии, были оппозиционно настроены по отношению к британскому колониальному режиму. На первых порах эта оппозиция была еще слабо выражена, она даже совмещалась с наивной верой в дружескую поддержку "просвещенных англичан", но все же она, несомненно, существовала. На следующем этапе, в период основания Индийского национального конгресса, индусская оппозиция оформилась политически.

Наряду с либерально-реформаторскими течениями среди индусской интеллигенции возникло иное направление.

В 1875 году индусский религиозный деятель Свами Даянанда (Даянаща Сарасвати) создал новое общество - "Ариа Самадж", ставившее целью воспитание народа в "истино-индусском" духе. Последователи Даянанда в отличие от "Брама Самадж" отстаивали тезис бесспорного превосходства, индусского "чистого идеализма" над материалистической мыслью Запада.

Древние Вены, Упанишады, Сутры и прочие главные священные книги индуизма, написанные на санскрите, провозглашались средоточием и вершиной общечеловеческой культуры. Лозунг "Назад к Ведам" становится знаменем целого направления в индийском общественном движении. Несмотря на свою сугубо религиозную деятельность общество "Ариа Самадж" носило политический характер. Лозунги ариа-самаджистов прежде всего были антианглийскими и выражали стремление к борьбе за независимость Индии.

Однако религиозно-мистический элемент преобладал во всей деятельности общества "Ариа Самадж". Именно этим об'ясняется то обстоятельство, что ариа-самаджисты остались в стороне от широкого освободительного движения народных масс Индии и сблизились с различными иностранньми мракобесами-теософами, вро-

Сурендранат Банерджи.

Индия. XIX век.

де полковника Олкотта и пресловутой русской теософки Блаватской.

Политическое оформление индусской либеральной оппозиции относится к концу 70-х - началу 80-х годов. В 1876 году по инициативе видного индусского общественного деятеля Сурендраната Банерджя была организована "Индийская ассоциация", первая политическая оппозиционная: организация индусской либеральной буржуазии. Декларация Банерджи гласила, что целью этой ассоциации является "развитие общественного духа и патриотических начал, плодотворных как для людей, так и для родины".

Во всех крупных городах Индии, особенно в Калькутте и Бомбее, в середине 70-х годов наступило заметное оживление общественной жизни. Создавались кружки молодежи, росло количество туземных газет и журналов, издающихся на бенгальском, мараттском, гуджерати, хинди, урду и прочих индийских языках. Многие из этих газет помещали резкие обвинения против англо-индийской администрации.

Национально-освободительные стремления отразились и в художественной литературе. Это особенно относится к наиболее развитой из всех индийских литератур - бенгальской литературе. Бенгальский драматург Дина Бандху Митра (1829 - 1873 годы) написал драму о страданиях крестьян на плантациях индиго, которая произвела глубочайшее впечатление на индийское общество и была переведена на английский язык. К 70 - 80-м годам XIX века относится литературная деятельность талантливого писаттеля Банким Чандра Чаттерджи, которого с полным правом можно назвать создателем новой бенгальской прозы. Среди произведений Чаттерджи наибольшую популярность получила повесть "Ананда-Мат" ("Монастырь радости"), в которой автор воскрешает один из героических эпизодов истории Индия - борьбу индусских повстанцев "саниази" в 1772 году против мусульманских феодалов и их покровителей - англичан. Историческая тема носит в произведении Чаттерджи символический характер; ее цель - вдохновить индусских националистов на борьбу за национальную независимость. В эту повесть входит знаменитая песнь "Банде Матарам" ("Приветствую родину-мать"), которая стала в начале XX века марсельезой индусских революционеров-патриотов.

К этому же периоду относятся первые шаги на литературном поприще Рабинд-раната Тагора, большого поэта, прозаика и общественного деятеля, имя которого в наши дни пользуется мировой славой. Если в первый период своей литературной деятельности Тагор - главным образом лирический поэт, продолжающий старинные традиции индусских поэтическо-религиозных гимнов и песен и народной поэзии, то с течением времени он переходит на путь реалистической прозы и публицистики. Тагор пишет "Трактат о национализме" и знаменитый роман "Дом и мир", в котором дает реалистическое изображение индусского общества и индусского национально-революционного движения.

5

В период 1876 - 1880 годов пост вице-короля Индии занимал лорд Литтон, ставленник консервативного правительства Дизраэли. Это были годы энергичной английской агрессии на Востоке и обострения англо-русского соперничества. Если английской дипломатии не удалось спасти Турцию от поражения в войне 1876 - 1878 годов, то ей все же удалось помешать России воспользоваться в полной мере плодами победы и овладеть Константинополем. Одновременно Англия вела в 1878 - 1880 годах захватническую войну в Афганистане, пытаясь остановить наступательное движение России в Средней Азии и сделать Афганистан надежным прикрытием северозападных границ Индии.

В самой Индии правительство Дизраэли принимало энергичные меры по укреплению английского колониального владычества.

В 1878 году был издан "Акт о туземной прессе", или, точнее, "Акт о лучшем контроле над изданиями на восточных языках". Этот акт вводил строгую цензуру над туземными газетами и журналами и давал районным властям широкие полномочия налагать взыскания на издателей в случае появления в их изданиях предосудительных, с точки зрения английских администраторов, материалов. Если проступок повторялся, то это влекло за собой ликвидацию издания и высокий штраф.

В 1879 году парламентские выборы в Англии принесли блестящую победу либеральной партии. Вождь консерваторов Дизраэли должен был уступить пост премьера своему политическому противнику Гладстону. Лорд Литтон подал в отставку; в 1880 году пост вице-короля Индии занял ставленник либералов лорд Рипон.

Приход либералов к власти не означал ни прекращения агрессии британского империализма на Востоке, ни освобождения Индии от британского колониального гнета. Менялись только формы и методы империалистической политики. Новое либеральное правительство избегало открытых конфликтов с Россией на Востоке и стремилось успокоить индийские буржуазно-либеральные круги не путем репрессий и драконовских мер, а путем обходных маневров и либеральных жестов.

В одном из своих писем министру по делам Индии Рипон доказывал необходимость расширения политических прав туземцев, причем подчеркивал, что речь идет не о "народном представительства европейского демократического типа", а о мероприятиях, могущих постепенно подготовить "лучших, наиболее интеллигентных и наиболее влиятельных людей местного общества принять активное участие в управлении их местными делами" (Wolf-Life of Lord Ripon. Т. II. Глава XIX).

Таким образом, с 1880 года намечается переход к более гибкой политике английского правительства в отношении индийского либерального движения. Это нашло свое отражение в целом ряде административных мероприятий, проведенных в период 1881 - 1884 годов, и прежде всего в отмене реакционного закона о печати.

Наибольшее значение и наибольший резонанс приобрело законодательное мероприятие Рипона, подучившее название "билля Илберта" (по имени одного из ближайших сотрудников вице-короля). Билль этот намечал полное уравнение в компетенции и правах туземных судей с английскими. До сих пор туземцы, занимавшие посты судей, не имели права судить европейцев; такое положение было морально унизительным для местной интеллигенции.

Но билль Илберта, встретил самое отрицательное отношение среди английских чиновников и плантаторов Бенгалии, Ассама и прочих провинций. Оппозиция была настолько упорной, что английское правительство было вынуждено отступить и отклонить билль.

Борьба вокруг билля Илберта усилила, и активизировала деятельность индусских либеральных организаций.

В декабре 1885 года в Пуне, историческом центре индусской Мараттской империи XVII - XVIII веков, открылся общеиндийский с'езд всех общественных национальных организаций и отдельных деятелей из различных частей Индии. С'езд был официально назван Индийским национальным конгрессом.

В проспекте, изданном к первому конгрессу, цель его созыва была сформулирована следующим образом: "а) дать наиболее активным деятелям в области национального прогресса возможность лично узнать друг друга; б) обсудить и решить вопрос о политических действиях, которые надлежит предпринять в предстоящем году".

В заключение проспект декларировал, что "косвенно эта конференция явится как бы зародышем туземного парламента, и если она будет соответственно руководиться, то через несколько лет она даст неопровержимый ответ на утверждения, будто Индия еще совершенно не созрела

Рабиндранат Тагор.

Индия. XIX век.

для какой бы то ни было формы представительных учреждений".

На первом конгрессе присутствовало всего 72 делегата, которых удалось собрать из наиболее крупных центров Индии. Это были главным образом интеллигенты: адвокаты, педагоги, журналисты, врачи. Подавляющее большинство составляли индусы; из их среды вышли все руководящие деятели Конгресса (Сурендранат Банерджи, Гокхале, Ранаде, Чандаваркар, Айар, Бхандаркар). Активное участие в работах Конгресса приняли также бомбейские парсы (Дадабхай Наороджи, Малабари, Фирузшах Мехта).

В подготовительных и организационных работах Конгресса активно участвовал также ряд английских общественных деятелей и крупных чиновников (Аллан Октавиан Юм, сын известного английского либерального деятеля Джозефа Юма, сэр Уилльям Уэддербэрн, занимавший пост секретаря бомбейского правительства; лорд Рэй, губернатор Бомбея, и др.). Особенно горячее участие принимал в этом деда Юм, который фактически являлся автором декларации первого Конгресса. Недаром англо-индийские и индусские либералы называли Юма "отцом Индийского национального конгресса".

Участие влиятельных английских деятелей в подготовке Конгресса обгоняется стремлением их избежать таким путем подлинно народной революции. Они считали полезным допустить и поддержать верхушечную умеренную и безусловно лойяльную оппозицию. Сам "отец Конгресса" Юм писал: "Необходимо во что бы то ни стало найти открытый конституционный канал, чтобы дать выход тому растущему брожению, которое являются результатом западных идей и западного образования" ("The History of the Indian Nationalist movement", by sir Verney Lovett. London 1921, стр. 34).

И действительно, первые конгрессы были именно той лойяльной и мирной оппозицией, на которую рассчитывали Юм и его единомышленники.

В своих резолюциях Конгресс требовал:

1) расширения верховного и провинциальных законодательных советов и включения в их состав значительного количества членов, избранных муниципальными и уездными органами самоуправления, 2) предоставления расширенным советам права вносить предложения и запросы исполнительной власти по веем административным вопросам, 3) образования "Постоянного комитета" при палате общин в Лондоне, который был бы уполномочен рассматривать протесты большинства новых индийских законодательных советов на действия исполнительной власти, 4) одновременных экзаменов в Индии и Англии для допущения на государственные должности в англо-индийской администрации.

Второй Национальный Конгресс собрался год спустя, в декабре 1886 года, в Калькутте. На нем присутствовало 440 делегатов, избранных в различных городах Индии. Однако и второй Конгресс представлял лишь очень небольшую часть коренного населения.

Резолюции второго Конгресса также не затрагивали наиболее важных для Индии вопросов: о положении угнетенных и разоряемых масс, о разрешении аграрной проблемы, о борьбе с феодально-ростовщической эксплоатацией, о борьбе против колониального грабежа Индии. Они ограничивались лишь платонической констатацией факта "растущей нищеты среди обширного количества населения Индии".

Между тем антибританские настроения усиливались в народных массах, а также среди мелкой буржуазии и разночинной интеллигенции.

Молодые английские радикалы не могли удовлетвориться компромиссной политикой Национального Конгресса.

6

Организатором и признанным вождем радикального национально-освободительного движения стал выдающийся индусский политический деятель и литератор Бал Гангадхар Тилак. Он происходил из высшей касты мараттских браминов. Свою политическую деятельность Тилак начал в 90-х годах XIX века. Он издавал газету "Кезари" ("Лев") на мараттском языке и еженедельный журнал на английском языке под названием "Маратты". В этих изданиях он пропагандировал шею свержения иноземного владычества и реставрации "истинно-индусской" Мараттской империи.

Английские историки и люди из лагеря индусских национал-реформистов, глубоко враждебные шеям индусского революционно-демократического движения, намеренно подчеркивают аристократическое происхождение Тилака, выпячивают кастовую, браминскую сущность его воззрений.

В действительности же движение Тилака далеко выходило за скромные оппозиционные рамки, в которых действовали индусские буржуазные либералы типа Гокхале, Банерджи, Ранаде и пр. Тилак с презрением отзывался о либеральных вождях Конгресса, называя их "сателлитами (спутниками) британского империализма". Не примирения с англичанами хотел Тилак, не подачек с барского стола добивался он, а упорной борьбы до пол-

ной победы, до полного достижения своей заветной цели - национальной независимости Индии.

Но, будучи пламенным патриотом и демократом, Тилак все же казался неспособным преодолеть идиалистическо-утопические иллюзии мелкобуржуазного интеллигента. Обуреваемый ненавистью к английским империалистам, Тилак стал на путь огульного отрицания всего иноземного, всей европейской цивилизации, порожденной западным капитализмом. Именно отсюда, из утопическо-народнических иллюзий, вытекал лозунг реставрации Мараттской державы, лозунг борьбы против иноземной культуры и иноземных обычаев, лозунг борьбы против современной машинной промышленности, лозунг возврата к старому, патриархальному, домашнему ремеслу.

Резкие противоречия в деятельности Тилака, его постоянные метания, политические ошибки и срывы типичны для него, как представителя индусской мелкобуржуазной интеллигенции конца XIX и начала XX века.

У Тилака было много общего с воззрениями общества "Ариа Самадж". Но было здесь и весьма существенное различие: ариа-самаджисты стояли в стороне от политической борьбы и ограничивались лишь областью религиозно-идеологической; движение Тилака носило ярко выраженный боевой, политический характер и опиралось на народные массы.

Ленин в 1908 г. с горячим сочувствием отзывался о Тилаке и называл его "индийским демократом" (См. Ленин. Т. XII, стр. 306).

Тилак сделал первую в истории Индии попытку связать демократическое движение городского населения с борьбой крестьянских масс, которая до сих пор шла обособленно. Сподвижники Тилака раз'езжали по деревням и принимали участие в крестьянских восстаниях. Тилак провозгласил лозунг "неплатежа налогов и арендной платы" и призывал массы к борьбе против правительственных чиновников и туземных ростовщиков.

Под влиянием агитации Тилака в ряде районов Бомбейского президентства вспыхнули крестьянские восстания и были совершены террористические акты против английских должностных лиц. Двое последователей, Тилака - братья Чапекар - в (июле 1897 года убили английского комиссара Ранда, против которого вел кампанию Тилак. Убийцы были арестованы и приговорены к смертной казни. Затем было начато судебное дело против самого Тилака но обвинению его в возбуждении противоправительственных настроений и в подстрекательстве к террору. Тилак был приговорен к восемнадцатимесячному тюремному заключению.

Эти меры не могли подавить национального движения. Газета Тилака "Кезари" продолжала выходить, протестуя против правительственных репрессий и требуя освобождения Тилака. Газета эта приобрела огромную популярность далеко за пределами Бомбейского президентства. В других местах также росла активность радикальной прессы.

Тилак действовал и среди пролетариата Индии; немало рабочих Бомбея, этого крупнейшего индустриального, пролетарского центра Индии, шло за Тилаком и сочувствовало ему. Индийское рабочее движение находилось тогда еще в зачаточном состоянии и было проникнуто узко-экономическим духом. Для самостоятельного движения рабочий класс Индии был еще недостаточно развит. Лишь десять лет спустя индийский пролетариат вступил на путь сознательной политической борьбы.

В Национальном Конгрессе в этот период оформились две фракции: фракция национально-революционная, возглавляемая Тилаком, члены которой получили прозвище "экстремистов" (крайних), и фракция умеренно-либеральная, к которой принадлежали все прежние лидеры Конгресса: Банерджи, Гокхале, Айар, Бхандаркар, Наороджи и пр.

Британское правительство с тревогой следило за ростом национального движения в Индии. Рост противоречий между индийской буржуазией и английским империализмом, резко обострившихся в конце 90-х годов XIX века, усугублял серьезность положения. Английскому империализму надо было укрепить во что бы то ни стало колониальный режим. Это было тем более важно, что в конце 90-х годов началась ожесточенная борьба империалистов за передел мира.

Руководители британского правительства резко изменили курс колониальной политики в Индии. Либеральное свободомыслие времен Рипона сменилось политикой бронированного кулака. Осуществление этого нового курса было возложено на лорда Керзона, занявшего пост вице-короля Индии в 1899 году.

Агрессивная политика Керзона, пытавшегося разгромить и подавить не только революционное, но даже и безобидно либеральное движение, не привела, однако, к тем результатам, на которые рассчитывали британские империалисты. Напротив, эта политика создала предпосылку того грозного революционного взрыва, который разразился в Индии в 1905 - 1908 годах.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Е. ШТЕЙНБЕРГ:

Комментарии: