Libmonster ID: RU-17596
Автор(ы) публикации: Л. Е. ГОРИЗОНТОВ

Замечательный польский историк и долгожитель профессии Стефан Кеневич отмечал постепенное сокращение в XX в. дистанции, отделяющей изучаемое время от времени его научного изучения [1. S. 233 - 234]. Падение коммунистических режимов качественным образом ускорило этот процесс. Совершенно иначе, чем двадцать лет тому назад, выглядят возможности изучения современности. Изменился и характер взаимодействия между историей и науками о современности.

История науки, пожалуй, находится в арьергарде этих общих веяний. Так, сегодня систематическое исследование прошлого отечественного славяноведения обрывается на рубеже 1930 - 1940-х годов - том моменте, когда оно, будучи почти полностью ликвидированным, только начинало возрождаться. Что ж, сочинитель стихотворной летописи Института славяноведения Б. Ф. Стахеев (1924 - 1993) напоминал мудрое предостережение А. К. Толстого: "Ходить бывает склизко по камешкам иным..."

Между тем, 1950 - 1960-е годы - героический период отечественного славяноведения, когда ценою огромных усилий были выращены кадры и созданы многотомные компендиумы, 70 - 80-е годы XX в. - его советский зенит, когда по ряду направлений определилось мировое лидерство наших славистов, последнее пятнадцатилетие - время адаптации науки к условиям коренной социокультурной трансформации, ее раскрепощения и интернационализации, заслуживают самого пристального внимания. Обращение к истории головного славистического учреждения страны - Института славяноведения РАН, который в этом году отметил свой 60-летний юбилей, - позволяет проследить эти этапы с наибольшей полнотой и сделать небесполезные для дальнейшего развития науки выводы.

Первый из публикуемых документов - постановление Президиума АН СССР по результатам проверки работы Института за первые три года его существования - примечателен фиксаций ожиданий руководства Академии от недавно созданного в ее структуре научного учреждения. Датированный 15 декабря 1949 г., он обнаружен в архивном фонде Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). В постановлении отмечены многочисленные упущения организационно-кадрового


Горизонтов Леонид Ефремович - д-р ист. наук, профессор РГГУ, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 36


характера. Отражены такие родовые черты советской науки, как централизация, администрирование, плановость, нацеленность на коллективные труды. Чего стоило одно лишь указание укомплектовать штат за полтора месяца! Кандидатов на замещение ставок в ту пору было совсем немного. Почти по всему спектру славистических дисциплин недоставало даже университетских преподавателей. Как заявил в середине 1946 г. академик Н. С. Державин (1877 - 1953), "славяноведческие круги у нас небольшие, довольно жидкие" [2. С. 20]. Публикуемые материалы наглядно показывают несколько улучшившуюся, но все же крайне сложную, кадровую ситуацию рубежа 40 - 50-х годов XX в.

Присутствовавший на заседании Президиума АН СССР 15 декабря 1949 г. СБ. Бернштейн так написал о нем в своем дневнике: "Сегодня наш Институт славяноведения отчитывался перед Президиумом Академии. Греков сделал доклад, в котором обнаружил полное незнание работы Института. Сделал в докладе много ошибок. С содокладом от обследовавшей Комиссии выступил А. Д. Удальцов, который, как всегда, говорил общими словами". В прениях выступили директор Института этнографии СП. Толстов и президент АН СССР СИ. Вавилов: последний указал на необходимость длительных командировок в славянские страны для подготовки научных кадров. В кулуарах Бернштейн заметил вице-президенту АН СССР В. П. Волгину, что кадровой проблемы в славяноведении не существовало бы, сохранись в начале 1930-х годов Цикл южных и западных славян историко-этнологического факультета МГУ, последним выпускником которого он был. Весьма дерзкая, надо признать, вольность, поскольку, являясь деканом факультета, Волгин был прямо причастен к разрушению славистического образования!

Характерно, что очередная комиссия, обследовавшая Институт ровно год спустя, также осталась "многим недовольна" [3. С. 139, 142, 155]. Московский Институт славяноведения в первые годы существования был недалек от того, чтобы повторить судьбу своего ленинградского предшественника, так и не успевшего отметить свое трехлетие. Спасло его, конечно, то, что славянские государства после войны стали интересны Кремлю как сателлиты СССР.

Соответственно, приоритетом становится налаживание связей с "прогрессивными учеными" стран народной демократии [4]. Неслучайно, что буквально в канун заседания Президиума первый директор Института академик Б. Д. Греков сделал на его Ученом совете доклад о своей поездке в Польшу. Правда, из числа дружественных государств после известного заявления Коминформбюро от 29 июня 1948 г. выпала Югославия. Характерно, что среди упоминаемых в постановлении "историй" зарубежных славянских стран, работа над которыми началась уже на рубеже 40 - 50-х годов XX в., югославский труд отсутствует.

Приметой времени явилось обвинение группы сотрудников Института в буржуазном объективизме - "серьезных ошибках буржуазно-объективистского характера". Мало того, что четверо были названы поименно (а это уже десятая часть коллектива!), - в тексте постановления присутствовало угрожающее "и др.". В 1949 г. двое из "объективистов" покинули институтские стены, причем в их числе - конфидент академика Державина В. Т. Дитякин; остальные двое еще долгое время работали в Институте. "Буржуазный объективизм" в ту пору противопоставлялся классовому подходу и партийности и считался питательной средой для космополитизма. Он инкриминировался "Истории Чехии" (с участием Б. М. Руколь), "Славянскому сборнику" (т. 1 - 2) и "Документам к истории славяноведения в России (1850 - 1912)", изданным Институтом в 1947 - 1948 гг. [5].

стр. 37


Все "объективисты" являлись историками со специализацией по Польше, Чехии и Югославии. Примечательно, что защищенные в годы войны диссертации В. Н. Кондратьевой и М. В. Миско были посвящены польскому восстанию 1863 - 1864 гг., которое впоследствии станет главным объектом внимания институтских специалистов по истории Нового времени. Оба полониста - выпускники упоминавшегося выше Цикла южных и западных славян МГУ.

Второй и третий документы связаны между собою тематически, временной близостью (1951 г.), архивным фондом Института славяноведения и своим составителем - тогдашним заместителем директора Института Валентиной Адриановной Смирновой (1902 - 1965). Специалист по новейшей истории Чехословакии, Смирнова успела поруководить Институтом, придя в него новоиспеченным кандидатом наук и проработав менее 5 лет (1948 - 1952). У Б. Ф. Стахеева этот период обозначен как "матриархат Смирновой": она сосредоточила в своих руках административные рычаги при "тишайшем", по определению А. А. Зимина, директоре Грекове [6. С. 32]. Один из этих документов является обращением Института в Президиум АН СССР, второй (без указания даты и адресата) также, по всей видимости, предназначался для отправки в вышестоящие инстанции. В содержательном плане они посвящены славянскому языкознанию.

Подобный выбор сделан не только потому, что так "легли карты" архивных находок, но и из тех соображений, что именно из лингвистического меньшинства Института славяноведения вышла впоследствии когорта ученых, принесших ему наиболее яркую мировую славу. Из постановления Президиума АН СССР 1949 г. следует, что начальство ожидало от Института в первую очередь разработки новейшей истории европейских стран народной демократии. Однако ровно полгода спустя появляются руководящие документы куда более высокого ранга - тексты И. В. Сталина по вопросам языкознания, печатавшиеся в "Правде" с 20 июня 1950 г. и дезавуировавшие "новое учение о языке" Н. Я. Марра (1864 - 1934).

Хотя не все в сталинских указаниях выдерживало критику с точки зрения специалистов (особенно озадачил многих тезис о курско-орловском диалекте как основе формирования литературного русского языка), то был звездный час отечественного славяноведения. Марризмом фактически перечеркивалось славянское языкознание, исходящее из генетического родства изучаемых языков, между тем, близкородственность славян служила важнейшим основанием существования славяноведения в целом [7. С. 145 - 190]. Именно среди славистов сопротивление "новому учению" с его таинственными "диффузными выкриками" сал, бер, йон, рош было наиболее упорным. Хотя марристы находились и в их рядах: ярким примером может служить один из наиболее влиятельных тогда славистов академик Державин. Заявление Смирновой о том, что "в нашем коллективе нет и не было марристов", следовательно, не заслуживает полного доверия.

В 1950 г. языковеды-слависты оказались необыкновенно востребованными, их прошлые заслуги борьбы с марризмом по достоинству оценены, "зеленый свет" дается сравнительному изучению языков - и это несмотря на то, что еще совсем недавно, в ходе борьбы с космополитизмом, компаративистика попала в немилость. Не без сильного, надо полагать, давления извне Греков был готов весной 1951 г. расстаться со своими лингвистами, передав их в штат Института языкознания [3. С. 159]. На волне реабилитации компаративистики лингвистам Института славяноведения уже в ранние 1950-е годы удалось настоять на вклю-

стр. 38


чении в плановую проблематику изучения восточнославянского материала. Последнее не могли не поддерживать историк-отечествовед Греков, сам много занимавшийся сравнительным изучением памятников древнего славянского права (после войны активно привлекая югославянский и польский материал), и сменивший его в 1951 г. на директорском посту специалист по отечественной археологии П. Н. Третьяков. Греков поспешил распространить реабилитированные в языкознании подходы на "изучение явлений общественной жизни славянских народов" [8. С. 12].

За два года, прошедшие между первым и третьим документами, производится смена руководства Института. Возможно, декабрьское постановление 1949 г. следует рассматривать как звено в цепи мер по вытеснению Грекова с командных постов в науке: 1951 г. - снятие с поста директора Института славяноведения, 1953 г., незадолго до его смерти, - снятие с постов директора Института истории и академика-секретаря Отделения истории и философии АН СССР. Устранению Грекова с должности директора Института истории предшествовали сходные обвинения в засорении вверенного ему учреждения "политически сомнительными" людьми, недостатках в подготовке кадров, уходе от актуальных проблем, нежелании возглавить советских историков в деле перестройки научной работы [9]. Примечательно, что трое из четырех "буржуазных объективистов" Института славяноведения - бывшие сотрудники сектора славяноведения Института истории, которым руководил В. И. Пичета (1878 - 1947).

Возрождение славянского языкознания открыло двери Института для ученицы СБ. Бернштейна И. Е. Можаевой и ее однокурсников. Окончив в 1948 г. образованную в 1943 г. кафедру славянской филологии филологического факультета МГУ [10], в начале 1952 г. она стала сотрудником Института, где прошла вся ее трудовая жизнь. Камерное и теплое мемуарное свидетельство Инессы Евгеньевны Можаевой (1925 - 1996) удачно дополняет сухие строки казенных бумаг. Инесса Евгеньевна много помнила и, выйдя на пенсию, можно сказать, жила воспоминаниями, свято хранила материалы институтских капустников. Именно у нее я впервые познакомился со стихами Стахеева.

Но от устных сказаний ветеранов науки до написания ими воспоминаний нередко бывает весьма далеко. Одни делают этот шаг сами. Так, В. А. Дьяков (1919 - 1995), решив, что "мемуарный возраст" у него настал в 75 лет, успел закончить несколько глав, в том числе о своей работе в Институте славяноведения. Правда, об Институте, в отличие от военных мемуаров, он писал достаточно сухо и, кажется даже, неохотно - и это при том, что сам очень много занимался историей славяноведения и был патриотом научного учреждения, в котором проработал более трети века [11]. В ответ на мой вопрос, почему так, он лишь перечислил ряд фамилий руководителей Института: не о них же вспоминать. .. Гораздо меньше, чем знал и рассказывал, доверил бумаге Г. Э. Санчук (1917 - 1996) - участник знаменитых "пичетников" и один из тех, кто попал в Институт славяноведения из сектора славяноведения Института истории АН СССР. Другие решаются на запись воспоминаний лишь при наличии посторонней помощи. Использование диктофона переводит работу в русло устной истории. Третьи же категорически отказываются, ссылаясь на то, что у них "нет времени" или "еще не время".

Уже свершившимся фактом и серьезным прорывом в данной области стала публикация воспоминаний и дневниковых записей Самуила Борисовича Бернштейна (1911 - 1997) - одного из главных "моторов" возрождения университет-

стр. 39


ской и академической славистики, фактически с момента основания, а официально с осени 1948 г. - заведующего кафедрой славянской филологии (славянского языкознания) филфака МГУ, а с 1947 г. - руководителя лингвистических подразделений Института славяноведения. И на сегодняшний день, бесспорно, главного институтского мемуариста. Напомню, что работа с мемуарами Бернштейна началась еще при жизни патриарха отечественного славяноведения. Бернштейну по праву принадлежит центральное место в тексте Можаевой, которую удалось-таки уговорить собственноручно записать воспоминания. Работать с ней было приятно. Не забуду, как трогательно она осведомлялась, уместно ли описывать "калошные истории".

Воспоминания Можаевой важны не только для истории Института, но и для представления о том, как готовились слависты-филологи в период войны и в первые послевоенные годы в МГУ. Молодых специалистов не минули политические бури позднего сталинизма. Югославистов, к числу которых принадлежала и мемуаристка, особенно. Репрессиям подверглась упоминаемая Можаевой университетская преподавательница сербского языка.

Наука вынуждена была чутко реагировать на политическую конъюнктуру, следовать переменчивым и одновременно жестким правилам большой игры, ловить в свои паруса попутные ветры. Ученые и студенты привлекались к деятельности таких крайне политизированных институций, как Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС), Славянский комитет СССР (до 1947 г. - Всеславянский комитет) и Совинформбюро при Совете министров СССР. Выпускники славянских кафедр МГУ работали в совминовских структурах - Всесоюзном радиокомитете и Главлите СССР, а Институт славяноведения находился под угрозой кадрового пополнения аспирантами образованной в 1946 г. Академии общественных наук при ЦК ВКП(б). Ученых курировали партийные инстанции, в частности, отвечавший за науку в аппарате ЦК сын А. А. Жданова Юрий. В самой Академии наук и высшей школе было предостаточно структур и лиц, которые бдительно охраняли политическую стерильность славяноведения.

Но не только и не столько об этом у Можаевой. Прочитав ее воспоминания, можно узнать, что из шести институтских комнат три были отведены под библиотеку, которой у Института давно уже нет, а вновь созданный сектор литературоведения помещался на "черном кожаном диване". И еще про дух демократизма, который выгодно отличал Институт славяноведения тех лет от других, "старших по возрасту" научных учреждений. Начало большого дела всегда вдохновляюще действует на людей науки, в чем я в очередной раз убедился, готовя к печати параллельно с настоящей публикацией воспоминания о том же самом периоде в Центре русских исследований Гарвардского университета (США) - одном из антагонистов московского Института славяноведения на поле изучения Восточной Европы.

Не все настоятельные рекомендации академического начальства (как, впрочем, также его собственные обещания и отчаянные обращения в инстанции со стороны Института) имели реальные последствия. Например, не вошло в практику проведение дважды в год общесоюзных совещаний славистов [12], далеко не всегда предоставлялись обещанные ставки, переселения в особняк в Трубниковском переулке пришлось подождать. Борьба за ставки и помещение, слухи о закрытии Института будут сопровождать его существование все 60 лет...

стр. 40


СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Kieniewicz S. Historyk a swiadomosc narodowa. Warszawa, 1982.

2. Досталь М. Ю. Неизвестные документы по истории создания Института славяноведения АН СССР // Славяноведение. 1996. N 6.

3. Бернштейн С. Б. Зигзаги памяти. Воспоминания. Дневниковые записи / Публикация подготовлена М. Ю. Досталь и А. Н. Горяиновым при участии Г. К. Венедиктова, В. П. Гудкова, Р. В. Булатовой и Е. Н. Овчинниковой. М., 2002.

4. Горизонтов Л. Е. "Методологический переворот" в польской исторической науке на рубеже 1940 - 1950-х годов и советские историки // Славяноведение. 1993. N 6; Досталь М. Ю. Международные научные связи советских славистов в 40-е годы XX века // Славянский альманах 2003. М., 2004.

5. Досталь М. Ю. С. А. Никитин и кампания борьбы с космополитизмом на историческом факультете МГУ // Профессор Сергей Александрович Никитин и его историческая школа. М., 2004.

6. Александр Александрович Зимин. М., 2005.

7. Робинсон М. А. Судьбы академической элиты: отечественное славяноведение (1917-нача-ло 1930-х годов). М., 2004.

8. Академику Б. Д. Грекову ко дню 70-летия. М., 1952.

9. Горская Н. А. Академик Борис Дмитриевич Греков // Греков Б. Киевская Русь. М., 2004. С. 24. Горская Н. А. Борис Дмитриевич Греков. М., 1999.

10. Досталь М. Ю. Кафедра славянской филологии в МГУ (1943 - 1948) (К 60-летию ее основания) // Славяноведение. 2003. N 5.

11. Из воспоминаний В. А. Дьякова // Археографический ежегодник за 1995 год. М., 1997; Wladimir Djakow. Wspomnienia // Przeglad Wschodni. 1997. Т. IV. N 4(16).

12. Славяноведение в СССР. Изучение южных и западных славян. Биобиблиографический словарь. Нью-Йорк, 1993.

1.

Президиум Академии Наук Союза ССР Постановление

г. Москва

15 декабря 1949 г.

(Протокол N 30 заседания Президиума. § 383)

383. Отчет о научной деятельности, состоянии и подготовке кадров Института славяноведения АН СССР.

Докладчик академик Б. Д. Греков

Содоклад Комиссии Президиума член-корреспондент АН СССР А. Д. Удальцов (1)

Президиум Академии Наук СССР отмечает, что за три года своего существования Институт славяноведения проводил работу в области изучения истории, языка и литературы славянских стран, выпустил в свет 3 (2) и сдал в печать 5 научных работ, опубликовал свыше 30 научных статей и рецензий в журналах Академии Наук, провел в 1948 - 1949 гг. 5 научных сессий, привлекших внимание широкой общественности.

Наряду с этим Президиум отмечает, что в работе Института славяноведения имеются серьезные недостатки:

стр. 41


1. Институт не обеспечивает выполнение стоящих перед ним больших задач. Организационный период в Институте недопустимо затянулся и фактически еще не закончен. Ученый совет Института бездействует и не является направляющим центром в жизни Института. Ведущие научные сотрудники чрезмерно заняты работой по совместительству и не в состоянии уделять Институту должного внимания. Директор Института, академик Б. Д. Греков, являющийся одновременно академиком-секретарем Отделения истории и философии, директором Института истории и выполняющий ряд других поручений, не имеет по Институту славяноведения заместителей в полном штатном составе. Должности зам. директора и заведующего сектором литературы и языка до сих пор не замещены. Институт не имеет также достаточного количества научных сотрудников и научно-вспомогательного персонала.

2. Институт не ведет достаточно активной борьбы против идеологических извращений в области славяноведения. Не вся научная продукция Института стоит на должном теоретическом уровне; выявлены серьезные ошибки буржуазно-объективистского характера в работах сотрудников Института - В. Т. Дитякина, М. В. Миско, Б. М. Руколь, В. Н. Кондратьевой и др. (3)

3. Институт все еще не координирует и не возглавляет работу славяноведов, работающих как в академических, так и во внеакадемических учреждениях СССР.

Не разработаны мероприятия по организации связи Института с научными работниками в области славяноведения в странах народной демократии.

Поэтому Институт все еще не является боевым научным центром, направляющим всю работу в области славяноведения в нашей стране и действенно помогающим прогрессивным ученым стран народной демократии в их борьбе за марксистскую науку, не выполняя, таким образом, тех задач, которые ставятся перед ним Партией и Правительством.

4. Большим недостатком в деятельности Института является почти полное отсутствие в нем специалистов по новейшей истории славянских стран, в связи с чем невозможна разработка наиболее важных и актуальных проблем возникновения и развития народной демократии. Из круга исследований Института выпадают не только многие важные проблемы, но и целые области науки - история Словакии, болгарская литература, все славянские языки, кроме болгарского.

5. Совершенно недопустимым является то обстоятельство, что основные темы утвержденного Правительством академического плана не обеспечены полностью штатными исполнителями, а поручены авторам, приглашенным со стороны. Стоят под угрозой невыполнения такие важные проблемы академического плана 1949 - 1950 гг., как "История Польши", "История Чехословакии", "История Болгарии".

6. Не на должной высоте стоит контроль за выполнением плановых работ Института. Недостаточно конкретны планы отдельных сотрудников Института, особенно по сектору филологии.

7. Руководство аспирантурой Института славяноведения не обеспечено. Президиум Академий Наук СССР постановляет:

1. Обязать дирекцию Института славяноведения устранить имеющиеся недостатки и обеспечить выполнение Институтом задач, поставленных перед ним Партией и Правительством, как перед научным центром всей славяноведческой работы в СССР.

стр. 42


2. В этих целях обязать дирекцию Института славяноведения:

а) Организовать четкий контроль за выполнением академического плана научно-исследовательских работ Института славяноведения, обеспечив все темы штатными исполнителями и завершение в срок всех запроектированных по плану 1950 г. трудов.

б) Разработать в течение первого полугодия 1950 г. конкретный план научно-исследовательских работ по славяноведению на предстоящую пятилетку (1951 - 1955 гг.) с учетом задач, поставленных перед Институтом Партией и Правительством.

в) Разработать к 1.I.1950 г. конкретный план координации Институтом славяноведения научно-исследовательской работы в области славяноведения институтов Академии Наук СССР (Института истории материальной культуры, Института этнографии, Института истории искусств, Института мировой литературы и др.) и соответствующих кафедр ВУЗ'ов СССР.

г) Для научно-политического руководства работой в области славяноведения, ведущейся на периферии, проводить в Институте периодические (не реже 2 раз в год) общесоюзные совещания славяноведов по отдельным проблемам истории, литературы и языка славянских народов. Разработать и представить в Президиум к 1.1.1950 г. конкретный план таких совещаний на 1950 год.

д) Установить деловые связи Института с соответствующими научными учреждениями стран народной демократии. Привлекать прогрессивных ученых этих стран к обсуждению важнейших проблем славяноведения и к участию в изданиях Института.

е) Представить к 1 января 1950 года мотивированную заявку на необходимые научные командировки сотрудников Института в Польшу, Чехословакию и Болгарию в 1950 году.

3. Войти с ходатайством в Совет Министров СССР о командировании научных работников (историков, лингвистов, специалистов по различным разделам культуры) в страны народной демократии для изучения языка и ознакомления с культурой и экономикой данных стран в целях подготовки кадров славяноведов.

4. Разрешить Институту славяноведения издать в 1950 году 4 выпуска "Кратких сообщений" (объемом до 8 - 10 авторских листов каждый) (4).

5. Поручить Штатно-бюджетной комиссии Президиума АН СССР рассмотреть вопрос об увеличении штата Института славяноведения на 15 - 20 штатных единиц научных сотрудников.

6. Создать в Ленинграде группу Института славяноведения во главе с академиком Н. С. Державиным (5). Штатно-бюджетной комиссии Президиума АН СССР рассмотреть вопрос о выделении для этой группы штатных единиц.

7. Предложить директору Института академику Б. Д. Грекову к 1 февраля 1950 года укомплектовать штат Института квалифицированными научными сотрудниками-славяноведами и совместно с Управлением кадров АН СССР подобрать и представить на утверждение Президиума АН СССР кандидатуру заместителя директора Института.

8. Директору Института академику Б. Д. Грекову совместно с Управлением кадров (тов. Борисов П. А.) возбудить ходатайство о направлении на работу в Институт славяноведения группы молодых специалистов из числа оканчивающих аспирантуру Академии общественных наук ЦК ВКП(б) по специальности славяноведение.

стр. 43


9. Определить контингент приема в аспирантуру Института славяноведения на 1950 год - 15 аспирантов и 5 докторантов. В дальнейшем при определении контингента приема в аспирантуру учитывать потребность научных учреждений и ВУЗ'ов страны в славяноведческих кадрах.

10. Ходатайствовать перед Министерством высшего образования СССР о предоставлении Институту славяноведения преимущественного права отбора кандидатов в аспирантуру Института из числа студентов, оканчивающих в 1950 году государственные университеты.

11. Обязать Библиотеку АН СССР передать Институту славяноведения из Ленинграда дублетные фонды по славяноведению.

12. Принимая во внимание, что площадь, занимаемая Институтом славяноведения, не обеспечивает нормальных условий для развертывания научной работы и подготовки кадров, поручить Управлению делами Академии Наук СССР внести в Президиум к 15 января 1950 г. предложения о предоставлении Институту славяноведения дополнительной рабочей площади в размере 450 кв. метров.

П.п. Президент

Академии Наук СССР, академик - С. И. Вавилов Главный ученый секретарь Президиума Академии Наук СССР, академик - А. Б. Топчиев (Печать протокольного отдела АН СССР)

Российский Государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 132. Д. 341. Л. 5 - 10.

2.

Одной из важнейших задач советского языкознания, вытекающих из гениального произведения И. В. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания", является сравнительное изучение славянских языков. Товарищ Сталин указал, что сравнительное изучение славянских языков, изучение их языкового родства "могло бы принести языкознанию большую пользу в деле изучения законов развития языка". На первый план здесь, естественно, выдвигается работа по сравнительной грамматике славянских языков. Эта работа имеет громадное значение для решения теоретических вопросов языкознания, эта работа позволит претворить в жизнь указание И. В. Сталина о связи языка с историей общества, ибо сравнительная грамматика может и должна строиться на исторической основе. Эта работа, наконец, имеет громадное практическое значение, ибо создание сравнительной грамматики славянских языков полнее раскроет грамматический строй каждого из славянских языков - уточнит его грамматику и принесет тем самым большую пользу делу преподавания языка в средней и высшей школе.

Изучение сравнительной грамматики славянских языков является, однако, не только задачей первостепенной важности, но и чрезвычайно сложной задачей - задачей огромного объема, решение которой под силу лишь большому, высококвалифицированному и слаженному коллективу. Решением Президиума АН СССР работа по сравнительному изучению славянских языков возложена на Институт славяноведения. И первый практический вопрос, который стоит

стр. 44


перед нами - что нужно сделать, чтобы Институт эту работу с успехом осуществил? Институт к разрешению этой задачи почти не приступил.

Как известно, в Институте славяноведения создан сектор славянского языкознания решением Президиума в конце марта этого года. Нужно сказать, однако, что это решение было в значительной степени формальным. При создании сектора Институт получил лишь 3 штатных единицы. Вместе с языковедами, работавшими в Институте ранее, у нас работают шесть языковедов. Из них 1 доктор наук, 3 кандидата.

Естественно, что такое количество не может обеспечить необходимыми специалистами по разным славянским языкам, специалистами по общему языкознанию.

В составе сектора славянских языков имеются в настоящее время только специалисты по болгарскому языку и один младший научный сотрудник без степени по чешскому языку. Отсутствуют специалисты по польскому, сербскому, хорватскому, словацкому и другим славянским языкам. При таком состоянии кадров осуществление возложенной на Институт работы по сравнительному славянскому языкознанию невозможно. Необходимо значительное расширение научного состава сектора славянских языков с привлечением специалистов по всем славянским языкам, в том числе и восточнославянским (русскому, украинскому и белорусскому) и специалистами по общему языкознанию, обладающими высокой теоретической подготовкой.

Для успешного осуществления этой задачи необходимо, чтобы Институт немедленно развернул работу по сравнительному языкознанию, но Институту обязательно нужна помощь, ибо без этой помощи мы не сможем выполнить возложенных на нас задач.

1. Институту необходимо предоставить возможность приглашения на работу языковедов - специалистов по западным и южным славянским языкам.

Если Институт в области сравнительного изучения славянских языков будет заниматься и восточнославянскими языками, а Институт славяноведения считает это целесообразным, то Институт должен пригласить и специалистов по русскому, украинскому и белорусскому языкам.

Для этого необходимо Институту предоставить штатные возможности. В этом году мы сможем подобрать 5 специалистов. В будущем 1952 году не менее 10 - 15. Подбор кадров представляет большие трудности, даже подбор молодых специалистов, не говоря уже о высококвалифицированных кадрах, поэтому Институт должен быть уверен, что подобранные им специалисты могут быть обеспечены штатными возможностями. Мы просим в решении Президиума записать о предоставлении в 1952 году 10 - 15 штатных единиц, как это было в проекте решения на заседании секретариата.

2. Институту необходима помощь Института языкознания, часть научных работников Института языкознания может и должна принять участие в работе по сравнительному языкознанию (Кузнецов, Аванесов и др.), но в планы этих работников не внесена работа по сравнительному языкознанию. Мы просим, чтобы эта работа была внесена в их планы, чтобы она стала их плановой, обязательной для них работой.

Кроме того, наш Институт нуждается в теоретической помощи, в критическом обсуждении своих работ. Институт языкознания в этом нам никогда не отказывал. Мы просим и при увеличении объема нашей работы оказывать нам такую помощь.

стр. 45


3. Институт в ближайшие месяцы обязан, и он это сделает в самое ближайшее время, подготовить программу maximum и программу minimum по сравнительному изучению славянских языков.

При условии увеличения научного состава сектора языкознания Институт считает целесообразным поставить на ближайшее пятилетие (1952 - 56 гг.) разработку темы "Именное склонение в славянских языках". По этой теме будут проведены исследования по отдельным славянским языкам и старославянскому языку, и на их основе написана обобщающая работа. Итоги работы по сравнительной грамматике славянских языков предполагается публиковать в специальных сборниках Института, которые будут выходить ежегодно. Первый сборник, намеченный к выпуску в 1952 году, будет подготовлен совместными силами Института славяноведения и Института языкознания.

4. Исследования в области сравнительной грамматики славянских языков будут проводиться и в других научных и учебных заведениях нашей страны (Академии Наук союзных республик, Московский, Ленинградский, Киевский университеты и др.). В связи с этим в Академии Наук СССР при Президиуме необходимо создать комиссию по сравнительному изучению славянских языков, которая явилась бы консультативным органом.

5. Вопрос о подготовке и переподготовке кадров.

Ввиду того, что Институт не располагает кадрами вполне квалифицированных специалистов для работы по сравнительной грамматике славянских языков, и вопрос подготовки и переквалификации кадров будет являться основной задачей ближайших лет деятельности Института, дирекция просит выделить специальные средства на организацию занятий языками, в первую очередь языками, необходимыми для работы в области сравнительной грамматики славянских языков.

Институт просит также предусмотреть в плане будущего набора аспирантов (1952 - 53 учебн. г.) увеличение количества аспирантских мест по Институту славяноведения для подготовки специалистов в области сравнительного славянского языкознания и отдельных славянских языков. На 1952 - 1953 уч. год просим предоставить Институту право приема пяти аспирантов по этим специальностям.

Институт очень удовлетворен постановкой этого вопроса на заседании Президиума. Это обсуждение и решение Президиума должно положить начало настоящей творческой работе для претворения в жизнь одной из важнейших задач советского языкознания - сравнительного изучения славянских языков (6).

Институт должен преодолеть, и он преодолеет сложные задачи подбора кадров, разработки программы работы и ее организацию. Наш маленький коллектив языковедов, пополненный новыми силами, сможет выполнить эти задачи. В нашем коллективе нет и не было марристов, и мы уверены, что они справятся с поставленными задачами*. Мы просим Президиум устранить все досадные недоразумения, которые происходили в аппарате Президиума с просьбами и запросами Института в области славянского языкознания.

В. Смирнова

Архив РАН. Ф. 1965. Оп. 1. Д. 70. Л. 8 - 12.


* подчеркнуто красным карандашом.

стр. 46


3.

21.12.51

В отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)

тов. Ю. А. Жданову

В послевоенные годы в области славянского языкознания сделано было мало. Вне внимания исследователей находились основные, центральные проблемы этой науки: происхождение славянских языков, сравнительная грамматика славянских языков, история древнейшего периода славянских языков, старославянский язык и др. Всеми указанными проблемами заниматься было невозможно, так как Н. Я. Марр и его ученики третировали изучение семей языков как проявление теории "праязыка". Лишь член-корреспондент Академии Наук СССР проф. Л. А. Булаховский (7) продолжал заниматься вопросами сравнительной фонетики славянских языков, несмотря на то, что его работы "учениками" Марра объявлялись порочными. "А между тем нельзя отрицать, что языковое родство, например, таких наций, как славянские, не подлежит сомнению, что изучение языкового родства этих наций могло бы принести языкознанию большую пользу в деле изучения законов развития языка" (Сталин).

Несмотря на указанные трудности, работа в области славянского языкознания все же продолжалась. За последние пять лет в области славянского языкознания проводились следующие работы:

1. Чл. - корр. АН СССР проф. Л. А. Булаховский опубликовал ряд работ по вопросам истории славянского ударения. В настоящее время им заканчивается капитальное исследование истории ударения во всех славянских языках. Следует указать большое исследование проф. Булаховского, посвященное наименованию птиц в славянских языках, работу профессора Кировского Педагогического Института В. П. Петруся о слоговых плавных в славянских языках (краткое извлечение из работы напечатано в "Известиях языка и литературы АН СССР").

2. Работа по изучению славянских литературных языков ведется акад. В. В. Виноградовым (8) и проф. Л. А. Булаховским (см, например статью акад. В. В. Виноградова "Основные вопросы изучения современных славянских литературных языков" - В[естник] М[осковского] у[ниверситета]. 1949, N 7).

3. Уделялось внимание вопросам фонологии. Следует указать работу проф. П. С. Кузнецова, посвященную изучению состава фонем в сербском языке, ряд статей проф. Р. И. Аванесова о древних славянских фонемах и другие (9).

4. Велась работа в области истории и диалектологии болгарского языка. Ряд работ выполнен проф. С. Б. Бернштейном (см. список его печатных работ). Под его руководством в Институте славяноведения ведется работа по изучению болгарских говоров СССР. Доцент МГУ В. В. Бородич работает над изучением истории болгарского глагола (10).

5. Доцент А. Г. Широкова и кандидат филологических паук Н. А. Кондрашов работают в области словацкой диалектологии, которой посвящены их кандидатские диссертации (11).

В настоящее время в секторе филологии Института славяноведения АН СССР, объединяющем литературоведов и языковедов, имеются четыре научных сотрудника - специалиста в области славянского языкознания:

стр. 47


1. Доктор филологических наук, проф. СБ. Бернштейн - специалист по славянскому языкознанию. Стаж научной работы с 1931 г. В Институте славяноведения АН СССР проф. Бернштейн работает с 1/1 - 1947 года. Докторская диссертация "Разыскания в области болгарской исторической диалектологии" проф. Бернштейном защищена в 1946 году.

2. Кандидат филологических наук Е. В. Чешко - специалист по болгарскому языку. Стаж научной работы с 1947 года. В штат Института Е. В. Чешко зачислена в октябре 1947 года. Кандидатская диссертация "Словообразование глаголов движения в современном русском литературном языке" защищена в июне 1947 года.

3. Кандидат филологических наук Ю. С. Маслов - специалист по болгарскому языку. Стаж научной работы с 1936 года. В штат Института Ю. С. Маслов зачислен с 15 июня 1950 г. Кандидатская диссертация "Возникновение и развитие сложного прошедшего в немецком языке" Ю. С. Масловым защищена в июне 1940 года.

4. Младший научный сотрудник Э. И. Полтораднева - специалист по болгарскому языку. Тов. Полтораднева окончила в 1949 году славянское отделение филологического факультета Московского Государственного Университета. В штат Института Э. И. Полтораднева зачислена с ноября 1949 года.

Список научных трудов сотрудников Института прилагается.

В Институте славяноведения ведется работа только по изучению болгарского языка. Основная тема - изучение болгарских говоров. Эта работа ведется в двух направлениях: составление лингвистического атласа болгарских говоров в СССР и монографическое изучение говоров (работа Е. В. Чешко "К истории кайраклийского говора", аспиранта И. К. Буниной "Из истории вайсальских говоров", ее кандидатская диссертация "Фонографическое описание ольшанского говора" и другие).

Проф. С. Б. Бернштейн работает над темой "Славянское население Валахии".

В новом пятилетнем плане Института по славянскому языкознанию намечена разработка двух больших тем:

1. Основные проблемы грамматики болгарского литературного языка. Работа будет посвящена детальному исследованию важнейших грамматических категорий современного болгарского языка.

2. Болгарские говоры Советского Союза. В 1951, 52 и 53 гг. предполагается проведение трех экспедиций с целью монографического изучения отдельных говоров, в том числе восточно-фракийских говоров, которые не могут изучаться в самой Болгарии, так как область Восточной Фракии после освобождения Болгарии в 1878 году не вошла в состав нового государства и осталась под властью турок.

Ограниченность тематики работ, намеченных на ближайшую пятилетку, объясняется отсутствием в Институте специалистов по другим славянским языкам. Все лингвисты Института являются болгароведами.

Институтом славяноведения проводится большая работа по подготовке молодых специалистов в области славянского языкознания. В этом году защитил диссертацию аспирант СК. Шаумян на тему "Фонологический состав польского литературного языка". Закончены диссертации двух аспирантов по чешскому языку. В 1950 году будут закончены две диссертации по болгарскому языку. В составе аспирантов имеются специалисты и по другим славянским языкам.

стр. 48


Ряд аспирантов (Бунина И. К., Плотникова Л. С., Иванова Н. Х.) печатают свои работы в изданиях Института (12).

К сожалению, Институт был лишен возможности оставлять на работе лучших аспирантов, так как не имеет ставок. Это же обстоятельство лишает возможности Институт привлекать к работе молодых специалистов, окончивших аспирантуру в других местах.

Подготовка аспирантов-славистов проводится также в Московском, Ленинградском, Киевском, Львовском университетах.

При наличном составе лингвистов Институт славяноведения не может приступить к проведению научно-исследовательской работы в области сравнительного славянского языкознания и в области изучения отдельных славянских языков (кроме болгарского).

Для выполнения задач, поставленных перед советскими славистами товарищем Сталиным, Институт славяноведения считает необходимым создание в Институте специального сектора славянского языкознания со значительным расширением штата научных сотрудников-языковедов. К работе в секторе должен быть привлечен ряд специалистов по русскому языку с широким славяноведческим кругозором и знаниями в области сравнительной грамматики славянских языков.

В связи с этим Институт славяноведения возбудил ходатайство перед Президиумом Академии Наук СССР о разделении сектора филологии на два сектора: сектор славянских литератур и сектор славянского языкознания, а также об увеличении штата сотрудников-языковедов в 1950 году на две ставки доктора наук, три ставки кандидата наук и пять ставок младших научных сотрудников без степени.

Институт предлагает в состав сектора следующие кандидатуры:

а) Из числа лиц, не работающих в настоящее время в Институте, привлечение которых на основную работу в Институт крайне желательно:

1. Проф. П. Я. Черных - зав. кафедрой русского языка в Московском Областном Педагогическом Институте.

2. Проф. П. С. Кузнецов - Московский Государственный Университет.

3. Кандидат филологических наук С. С. Высоцкий - сотрудник Института Русского языка.

4. Е. В. Немченко, окончившая аспирантуру Института славяноведения по специальности: история чешского языка.

б) Из числа лиц, которые могут быть привлечены к работе в Институте по совместительству:

1. Действительный член Украинской Академии Наук и член-корреспондент Академии Наук СССР Л. А. Булаховский - Киев.

2. Член-корреспондент Украинской и Литовской Академий Наук В. А. Ларин - Ленинград.

3. Проф. Р. И. Аванесов - Москва.

4. Проф. В. П. Петрусь - Киров.

5. Доцент Э. А. Якубинская-Лемберг - Ленинград (13).

6. Кандидат филологических наук А. Г. Широкова - Москва.

7. Кандидат филологических наук В. В. Бородич - Москва.

8. Кандидат филологических наук А. Ф. Иорданский - Уфа.

Основными научными проблемами сектора языкознания на ближайшие пять лет должны быть:

стр. 49


1. Сравнительная грамматика славянских языков (конкретная тематика может быть уточнена позже).

2. Старославянский язык. Необходимо приступить к составлению словаря старославянского языка. В свое время этот вопрос был поднят акад.

С. П. Обнорским (14), но конкретно ничего не было сделано. Необходимо также подготовить научный курс старославянского языка.

3. Межславянские языковые взаимосвязи. Эта научная проблема имеет большое значение. На первое место здесь выдвигается вопрос о влиянии русского языка на другие славянские языки.

4. История и диалектология отдельных славянских языков. Необходимо приступить к изучению истории чешского, польского и других славянских языков. В Институте ведется работа только в области болгарского языка.

5. Необходимо приступить к работе в области изучения грамматического строя современных славянских языков. В Институте пока ведется работа только в области болгарской грамматики.

6. В настоящее время очень остро стоит вопрос создания учебников и учебных пособий по славянскому языкознанию. Одни университеты с этой задачей не справятся. Необходимо, чтобы план работы Института славяноведения предусматривал создание ряда учебников и учебных пособий.

Зам. директора Института славяноведения АН СССР

В А. Смирнова

Архив РАН. Ф. 1965. Оп. 1. Д. 70, Л. 1 - 7.

4.

Можаева И. Е. Воспоминания слависта. 1940 - 1950-е годы.

В октябре 1942 г., возвратившись из эвакуации, я нашла Москву непривычно пустой, темной и холодной. В домах не топили, город не освещался, и только на улице Горького тусклые лампочки, запрятанные в глубокие металлические конусы, выхватывали из темноты небольшие куски асфальта. Народу было мало, вывезенные из столицы учреждения еще не вернулись. Весной 1943 г. началась реэвакуация, в выпускные классы школ стали приходить представители институтов и уговаривать "идти в студенты", обещая выдачу рабочих карточек. Десятиклассникам нужно было только решить, в какой вуз отнести документы: вступительные экзамены появились лишь год спустя. Несколько человек из нашего класса выбрали филологический факультет МГУ.

Пока университетские здания восстанавливали после бомбежек, истфак и филфак разместились в школе на Большой Бронной: историки учились в первую смену, филологи - во второй половине дня. На курсе было 200 человек - 194 девочки и 6 мальчиков-инвалидов. Классы в школах, как известно, небольшие и, когда на общих лекциях собирался весь курс, на каждую парту приходилось по три человека, а остальные устраивались на подоконниках и полу.

Осенью 1943 г. состоялся первый набор на только что созданную славянскую кафедру. К 16 студентам нашего курса было присоединено 12 второкурсников русского отделения. Необходимость подготовки славистов казалась очевидной.

стр. 50


Фронт уже вплотную приблизился к границе со славянскими странами, в составе нашей армии действовали военные формирования зарубежных славян. В феврале 1944 г. в Колонном зале состоялся митинг славян-воинов. Вспоминается необыкновенно красочное зрелище: шитые золотом мундиры, ордена, звенящие шпоры, живописные группы, поднимавшиеся со своих мест на клич "Niech zyje!" или "Живео!" В то же время после разгрома славистики в 30-е гг. работать на кафедре, по сути дела, было некому. Ее первый заведующий академик Державин производил впечатление декоративной фигуры. Сидя на читавшихся им лекциях по этногенезу славян, мы слушали хриплые, исполненные пафоса возгласы: "Лаба, а не Эльба, Липецк, а не Лейпциг". Академика приходили снимать для американского зрителя, и три самых красивых девушки курса, сделав, по указанию факультетского начальства, прически, обеспечивали "крупный план". Державин принимал у нас введение в славянскую филологию - первый и потому памятный университетский зачет. Помню, как он вошел в класс со своим верным оруженосцем профессором Дитякиным, несшим его пальто, калоши и трость. Вручая каждому зачетку, Державин присовокуплял какую-нибудь вежливую фразу. Видели мы его редко, от случая к случаю.

Главным для нас был Самуил Борисович Бернштейн, который практически нес на себе всю тяжесть руководства кафедрой. Нехватка специалистов определила достаточно произвольный поначалу набор предметов. Лингвистика находилась в лучшем положении, поскольку сравнительную грамматику славянских языков, историю сербского и чешского языков читал сам Бернштейн. Прослушали мы и курс старославянского. Много хуже обстояло дело с литературоведением: страноведческие курсы либо читались на низком уровне, либо вообще отсутствовали. Необходимость сдавать так и оставшуюся неизвестной нам историю сербской литературы обнаружилась за пять дней до государственного экзамена. Вновь выручил Самуил Борисович, велев подготовить восемь - по числу студентов-югославистов - писателей. Каждый из нас взял какого-то одного, а в канун экзамена состоялся обмен впечатлениями...

При выборе языковой специализации надо было также исходить из наличных ресурсов. Как раз тогда кончала аспирантуру А. Г. Широкова, а в Военном институте иностранных языков преподавала сербка-эмигрантка Р. И. Григорьева (15), что оказалось особенно кстати, поскольку Югославия являлась нашим ближайшим союзником в войне. Чтобы студенты смогли определиться, провели пробные занятия. Александра Григорьевна, говоря по-чешски довольно слабо, сделала упор на теорию, объяснив значение доисторических сочетаний *tort, *tolt, *tert, *telt в изучении славянских языков. Радмила Ивановна, понятия не имея о каких-либо сочетаниях и грамматических конструкциях, обрадовала своих слушателей возможностью сразу же писать и читать по-сербски - стоит только запомнить шесть букв, которых нет в русском алфавите. Бодро продекламировав стишок "Кад би jелен има крила, тад би брза птица била", узнав, какие в Сербии фрукты и поверив обещанию отправиться туда сразу же после победы, девять из нас, и я в их числе, выбрали сербский язык. Семерых более привлекла научная строгость, которую сулило изучение чешского. К чешскому приобщили и русистов-второкурсников. С этого знаменательного дня, собственно, и началась наша студенческая славянская жизнь.

Наши преподаватели учились на нас и вместе с нами. Никаких учебников, пособий и словарей. Все записывалось на слух, причем с необыкновенной экономией бумаги - строка к строке, без абзацев и полей. Несмотря на трудности,

стр. 51


"славяне" сдавали экзамены и зачеты, которых в летнюю сессию никогда не бывало меньше 6 - 8, писали курсовые и семинарские работы, прочитывали в год по 100 - 200 книг по русской и зарубежной литературе. И еще успевали ходить в театры и на концерты в Консерваторию, кассир которой приносил билеты прямо на факультет. Одним из самых памятных стало исполнение 6-ой симфонии Чайковского оркестром под руководством чешского дирижера Кубелика, причем не только благодаря мастерству музыкантов.

Незадолго до концерта у моей подруги украли из гардероба Консерватории калоши. В 1946 г. при карточной системе и нечастых ордерах на приобретение промтоваров утрата калош была делом серьезным. Много раз мы ходили в дирекцию с требованием вернуть их. И вдруг в качестве компенсации за пропажу нам предлагают пропуск на Кубелика. Подумав, мы решили, что Кубелик стоит калош. Кстати, жаль, что калоши ушли из нашей жизни. Удобная это была вещь: пришел, снял, переобуваться не надо. Как уже говорилось, калоши надевал Державин, они являлись неотъемлемой частью гардероба С. А. Никитина (16). П. Г. Богатырев (17) носил всегда калоши на номер-два больше, при экспрессивных поворотах профессора во время лекции они срывались с ног, и тот, не прерывая фразы, водружал их на законное место...

В первые годы своего существования славянская кафедра имела репутацию престижной, во всяком случае, так к ней относились студенты-русисты и классики. Во времена, когда контакты с заграницей были редки, нас приглашали на различные встречи в ВОКС, Совинформбюро, Славянский комитет, юбилейные спектакли Большого театра. Мы присутствовали на приемах в честь представителей славянских университетов, обменивались с гостями книгами, пели славянские песни. В мае 1945 г. в Москву приехала делегация молодежи Югославии. В здании на Моховой, 9 расстелили красные дорожки, лестница и галерея были очищены от студентов. Вызванные телеграммой ректора, мы уселись за покрытый зеленым сукном стол, делая вид, что пришли на предэкзаменационную консультацию. Делегацию привел сам ректор. Открыв дверь в кабинет, И. С. Галкин стал бурно радоваться удаче: "совершенно случайно" гости попали на славянское отделение филфака, да еще в сербскую группу. Наша преподавательница сидела во главе стола, ожидая, что делегация проследует к ней. А на другом конце стола она посадила действительно случайно забредшую к нам богемистку, которая, естественно, ни слова по-сербски не знала. К общему ужасу, глава делегации подошел прямо к ней и, не услышав в ответ родного языка, в недоумении отпрянул. Радмила Ивановна надеялась, что к нам зайдет и Тито, но этого не произошло, и мы видели его только на университетском дворе.

В следующем, 1946 г., советская студенческая делегация отправилась на Международный съезд студентов в Прагу. После войны к нам часто стала приезжать с лекциями профессура из Праги, Варшавы, Софии. Самое яркое впечатление произвели лекции президента Сербской Академии наук А. Белича, читавшиеся на высочайшем научном уровне. Особенно интересно было расставлять в сербском тексте музыкальные ударения, утраченные нашей обрусевшей преподавательницей. Принимая экзамен, Белич оценивал знания по непривычной 12-балльной системе. Приезд президента зарубежной академии считался неординарным событием, нас фотографировал корреспондент "Известий", а снимок попал в витрину ТАСС на улице Горького.

Немало пришлось преодолеть за пять лет учебы в университете. И все же мы не были совсем "первый блин комом". Много лет спустя Бернштейн скажет,

стр. 52


что таких студентов, какие пришли на кафедру в военные годы, теперь нет. Самуил Борисович был для нас мэтром, мы им гордились. Тридцатидвухлетний, он не казался нам молодым. Когда говорили ему: "Самуил Борисович, в вас половина курса влюблена" - он лениво тянул: "Да? А я думал, что все". Даже в бедные военные годы ему удавалось хорошо, элегантно одеваться. А во время болгарской диалектологической экспедиции его фигура в белом костюме, перчатки и соломенная шляпа в кабине грузовичка, катившего по пыльной бессарабской степи, были целым событием. Председатель местного колхоза делал все, чтобы получше принять студентов и аспирантов, возглавляемых таким профессором.

1 июля 1948 г. выпускники кафедры получили дипломы "научного работника в области славяноведения, преподавателя ВУЗа и ВТУЗа и учителя средней школы". Для нас, вступающих в самостоятельную жизнь, настоящие трудности только начинались. Навсегда врезались в память слова, услышанные мною вскоре после выдачи диплома: "Инка, твой Тито - троцкист". Было опубликовано заявление Коминформа, разрывающее наши отношения с Югославией. Политика властно меняла судьбы людей и науки. Вышедшие в 1945 - 1948 гг. книги, в числе которых - вся переизданная после войны югославянская классика, отправились в спецхран на том основании, что предисловия к ним писали те, кто сделались персонами нон грата. Контактов с изучаемой страной и тем более поездок туда никаких. Двери издательств для югославской тематики закрыты. Практическая работа, на которую можно было рассчитывать, весьма специфическая - Радиокомитет, Главлит. Из 8 выпускников сербской группы пятеро поступили в аспирантуру: трое с лингвистической, а двое с литературоведческой, связанной с литературой XIX в., специализацией. Студенты двумя курсами младше успели переключиться на изучение болгарской литературы. Отечественная югославистика стала оживать только после визита Хрущева и Булганина в Югославию в 1955 г. Надо, однако, сказать, что до конца 80-х годов поехать в эту страну было значительно сложнее для ученых, чем, скажем, в Болгарию, Польшу или Чехословакию.

Конец сороковых ознаменовался небывалым расцветом марризма. За время летних каникул, отделявших студенческие годы от аспирантских, сменилось руководство филфака. Вместо академика В. В. Виноградова деканом стал Н. С. Чемоданов. Сравнительно-историческое языкознание попало в немилость, зато, внедряемое твердой рукой ретивых администраторов типа Сердюченко (18), победно шествовало "новое учение о языке Н. Я. Марра". Четыре тома сочинений Марра изучались, что называется, от корки до корки. Студентам стал читаться курс "Новое учение о языке" Москальской (19). Спеша показать свою приверженность веяниям времени, многие лингвисты занялись поиском фактов скрещивания языков. Пресловутые элементы sal, her, yon, ros служили предметом обсуждения на бесчисленных конференциях.

Видные ученые отстранялись от чтения лекций и руководства семинарами. Горько было видеть яркого лингвиста профессора П. С. Кузнецова в роли консультанта, дающего библиографические справки на семинаре по общему языкознанию Чемоданова, в которых не слишком эрудированный декан действительно нуждался. Другому поистине энциклопедических знаний ученому П. Г. Богатыреву пришлось вовсе покинуть МГУ. Он нашел приют в Воронежском университете, где преподавал несколько лет, проживая вместе с женой в аспирантском общежитии. Петр Григорьевич запомнился как человек удиви-

стр. 53


тельно доброжелательный, не жалевший ни сил, ни времени, чтобы помочь каждому, в ком он видел искру живого интереса к науке.

Тяжелое впечатление оставляли заседания факультетского Ученого совета того времени с их разбирательствами, нередко кончавшимися истериками. Так, жену бывшего ректора Е. Галкину-Федорук (20) обвиняли в том, что она, парторг русской кафедры, не способствует перестройке академика Виноградова и тот продолжает придерживаться старых классических взглядов. Обвиняемая бурно протестовала, и ее приводили в чувство с помощью сердечных капель.

Казалось, в лингвистике надолго воцарилось угрюмое единомыслие. Но вдруг произошел нежданный поворот. Не знаю, кому и как удалось добиться открытия дискуссии по языкознанию на страницах газеты "Правда": тогда чаще других можно было услышать имя профессоров А. Чикобавы и Б. А. Серебренникова (21). Поначалу марристы не сомневались в своей неуязвимости, и их самоуверенные поучения буквально заполняли кулуары факультета. Статья Сталина "Марксизм и вопросы языкознания", воздававшая должное сравнительно-историческим исследованиям, коренным образом изменила ситуацию. Для соблюдения приличия дискуссия в "Правде" продолжалась еще день-другой, но курс был ясен, и вчерашние марристы спешили как можно скорее изъять из редакции свои отправленные в газету статьи. Ироническое отношение к сталинской работе появилась позже ("Товарищ Сталин, Вы - большой ученый, // В языкознанье знаете Вы толк") (22), а тогда была радость, что пришел конец диктатуре марризма, к нормальной жизни возвращаются и наука, и преподавание:

  
  
 Был Марр умен, был Марр велик,  
 Затмил почти он Маркса славу,  
 Но выпустили Чикобаву  
 И Марру сделали чик-чик. 
  
 



Студенты и аспиранты требуют срочного созыва Ученого Совета, который, однако, не спешит назначать свое заседание. Тогда к молодежи присоединяются несколько преподавателей. Выступая перед ними, П. С. Кузнецов говорит, что в одном пункте он, пожалуй, не согласен с товарищем Сталиным. Слушатели замирают от этой невиданной дерзости, а маститый ученый спокойно делится своими сомнениями по поводу того, что курско-орловский диалект лег в основу русского литературного языка - над этим еще надо подумать.

Практические последствия статьи Сталина не заставили себя долго ждать. Планы научных исследований с новыми темами и проблемами, опять великое множество конференций, внесение в уже готовые статьи и диссертации необходимых цитат. Одно из таких последствий привело меня в Институт славяноведения АН СССР. Дело в том, что Институт получил пять ставок (пять сразу! невероятно!) на развитие сравнительно-исторического языкознания, и заканчивавшие университетскую аспирантуру стали 31 декабря 1951 г. сотрудниками Академии наук.

На шестом году своего существования Институт славяноведения располагался в семи комнатах верхнего этажа здания на Волхонке, 14. Три из них занимала библиотека, еще одну - дирекция, в остальных обосновались сектора истории и языкознания. Сектор литературоведения, только что отделившийся от лингвистов, с головой ушедших в изучение болгарских диалектов и творительного падежа, скромно размещался на черном кожаном диване.

стр. 54


Основной задачей Института считалась подготовка больших коллективных трудов. Индивидуальные монографии отодвигались в далекое будущее, а без них нельзя было претендовать на должность старшего научного сотрудника. Эта административная "неувязочка", надо сказать, попортила много крови. Сотрудников было около 40 человек. После многолюдного филфака Институт казался тихим и сердечным домом. Читальный зал библиотеки работал до 22 часов и никогда не пустовал. Домой не спешили, у многих и дома-то не было: снимали комнаты за городом. Помимо научных занятий, вечера занимали шахматы, пинг-понг, ужин в кафе, походы на поздний сеанс в кино.

Основной костяк сотрудников составляли выпускники исторического и филологического факультетов Московского университета, люди, принадлежащие к одному поколению, объединенные сходными интересами. В Институте царила атмосфера товарищества, не в чести было чинопочитание, зато коллеги всегда проявляли искреннее участие в жизни друг друга. Может, поэтому один из немногих академических институтов, наш, отличался редким по тем временам демократизмом, в чем и сейчас можно убедиться, посмотрев сохранившиеся материалы некогда очень популярных институтских капустников. Не только героями, но и исполнителями юмористических сценок выступали, наряду с остальными, члены дирекции. Реакция на насмешливую критику капустника и стенгазеты была неизменно доброжелательно-понимающей и, наверное, просто не могла быть иной в наших стенах.

С первых лет существования Института славяноведения главными в его деятельности считались исторические исследования. Историкам предоставлялись очевидные преимущества - в издании научных трудов, командировках и т.д. Несмотря на это, в Институте сложился сильный сектор языкознания, в котором уже в 50-е годы вырос ряд видных, впоследствии ставших знаменитыми, ученых...

Комментарии

1. Греков Борис Дмитриевич (1882 - 1953): академик, в 1937 - 1953 -директор Института истории, в 1946 - 1951 - первый директор Института славяноведения, в 1946 - 1953 - академик-секретарь Отделения истории и философии АН СССР. Удальцов Александр Дмитриевич (1883 - 1958): чл. - корр., специалист по раннему западноеврепейскому средневековью, в 1946 - 1956 - директор Института истории материальной культуры АН СССР (на этом посту сменил Б. Д. Грекова, до того - зав. сектором в Институте истории), на стадии организации Института славяноведения рассматривался как претендент на должность зам. директора.

2. Вероятнее всего, тремя изданными под грифом Института книгами считались его "Ученые записки" (т. 1), а также монографии Б. Д. Грекова и С. Б. Бернштейна (см. "Институт славяноведения и балканистики. 50 лет". М., 1996. С. 284).

3. Дитякин Валентин Тихонович (1896 - 1956): историк культуры и славяноведения, работал также по югославянской проблематике, в 1944 - 1956 - профессор филфака МГУ, секретарь упраздненной в 1946 г. Славянской комиссии АН СССР, в 1947 - 1949 - старший научный сотрудник Института славяноведения. В Москву из Казани попал благодаря Н. С. Державину. Уход Дитякина из Института мог быть связан вовсе не с его приверженностью "буржуазному объективизму" (см. [3. С. 140 - 141,218]). Миско Михаил Васильевич (1904 - 1972): ис-

стр. 55


торик-полонист, канд. ист. наук, в 1944 - 1946 - в Институте истории, в 1947 - 1964 - старший научный сотрудник Института славяноведения, с 1945 преподавал в МГУ. Руколь Бася Менделевна (1917 - 2000): историк-богемист, канд. ист. наук, в 1944 - 1946 - в Институте истории, в 1947 - 1949 - младший научный сотрудник Института славяноведения, с 1949 - на каф. истории южных и западных славян истфака МГУ. Кондратьева Вера Николаевна (1908 - 1981): специалист по истории Польши и Югославии, канд. ист. наук, в 1944 - 1946 - в Институте истории, в 1947 - 1973 - в Институте славяноведения.

4. "Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР" издавались с 1951 г. Всего вышло 43 выпуска.

5. Ленинградская группа Института славяноведения образована в составе девяти человек во главе с Н. С. Державиным 7 июня 1950 г.

6. Постоянная Комиссия по вопросам сравнительной грамматики славянских языков АН СССР была создана в апреле 1951 г. под председательством СБ. Бернштейна. Заседание Президиума АН СССР, на котором рассматривался вопрос о сравнительной грамматике славянских языков, состоялось 2 ноября 1951 г. Руководство Академии выражало недовольство работой Института славяноведения в этой области (см. [3. С. 159, 162]).

7. Булаховский Леонид Арсеньевич (1888 - 1961): академик АН УССР и чл. - корр. АН СССР, в 1944 - 1961 - директор Института языковедения АН УССР и зав.каф. славянской филологии Киевского ГУ. "Капитальное исследование истории ударения во всех славянских языках" было реализовано в 1950-е годы в виде цикла книг по акцентологии отдельных языков.

8. Виноградов Виктор Владимирович (1894 - 1969): академик, с 1945 - зав. каф. русского языка филфака МГУ, в 1950 - 1954 - директор Института языкознания, с 1950 - академик-секретарь Отделения литературы и языка АН СССР.

9. Кузнецов Петр Савич (1899 - 1968): д-р филол. наук (1947), проф. МГУ, сотрудник Института языкознания и Института русского языка. Аванесов Рубен Иванович (1902 - 1982) - д-р филол. наук (1948), проф. МГУ, в 1939 - 1982 -зав. сектором Института русского языка.

10. Бородин Вера Владимировна (1905 - 1978): доц. каф. славянского языкознания филфака МГУ.

11. Широкова Александра Григорьевна (1918 - 2003): в 1944 - 1947 - сотрудник Института русского языка, в 1947 - 1948 - в Институте славяноведения, с 1948 - доц. каф. славянского языкознания филфака МГУ. Кондратов Николай Андреевич (1919 - 1996): с 1949 - доц. каф. славянского языкознания филфака МГУ.

12. Бунина Ирина Константиновна (род. 1918): в Институте славяноведения с 1951. Шаумян Себастиан Константинович (1916): с 1954 - в Институте славяноведения. Плотникова Л. С. - аспирантка СБ. Бернштейна, его помощник в организации диалектологических экспедиций. Иванова (Перчинская) Нина Хаджиевна (род. 1927): в 1952 - 1954 - в Институте славяноведения.

13. Якубинская-Лемберг Эрика Антоновна (1895 - 1961): в 1937 - 1948 - в Институте языка и мышления им. Н. Я. Марра АН СССР, преподавала в ЛГУ, в 1952 - 1954 - в Институте славяноведения.

14. Обнорский Сергей Петрович (1888 - 1962): академик, языковед-русист, в 1944 - 1950 - директор Института русского языка, проф. МГУ, на стадии организации Института славяноведения рассматривался как кандидат на пост директора, в 1947 г. - зам. директора Института славяноведения.

стр. 56


15. Григорьева Радмила Ивановна (1902-?): политэмигрантка из Югославии, в 1944 - 1948 - на каф. славянской филологии филфака МГУ, в 1948 арестована в связи с антиюгославской кампанией, умерла на родине. Сугубо отрицательно отзывается о ней в своих дневниковых записях С. Б. Бернштейн.

16. Никитин Сергей Александрович (1901 - 1979): д-р ист. наук (1947), в 1947 - 1961 - зав. каф. истории южных и западных славян истфака МГУ, в 1947 - 1970 - зав. сектором и с 1947 - зам. директора Института славяноведения.

17. Богатырев Петр Григорьевич (1893 - 1971): д-р филол. наук, этнограф, фольклорист, искусствовед, с 1942 - проф. филфака МГУ, с 1943 - зав. сектором фольклора Института этнографии.

18. Сердюченко Георгий Петрович (1904 - 1965) - лингвист-востоковед, в 1945 - 1950 - сотрудник и руководитель Московского отделения Института языка и мышления им. Н. Я. Марра АН СССР, чл. - корр. АПН РСФСР (1950).

19. Москальская Ольга Ивановна: д-р филол. наук (1953), германист.

20. Галкина-Федорук Евдокия Михайловна (1898 - 1965): д-р филол. наук (1949), языковед-русист.

21. Чикобава Арнольд Степанович (1898 - 1985): специалист по кавказскому и общему языкознанию, академик АН ГрузССР. Серебренников Борис Александрович (1915 - 1989): специалист по финно-угорским и тюркским языкам, проф. филфака МГУ.

22. Строки из стихотворения Юза Алешковского (1959 г.), долгое время считавшегося народной песней.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ИНСТИТУТ-СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ-АН-СССР-ПЕРВЫЕ-ГОДЫ-ПО-НОВЫМ-ИСТОЧНИКАМ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Л. Е. ГОРИЗОНТОВ, ИНСТИТУТ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ АН СССР: ПЕРВЫЕ ГОДЫ (ПО НОВЫМ ИСТОЧНИКАМ) // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 02.05.2022. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ИНСТИТУТ-СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ-АН-СССР-ПЕРВЫЕ-ГОДЫ-ПО-НОВЫМ-ИСТОЧНИКАМ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - Л. Е. ГОРИЗОНТОВ:

Л. Е. ГОРИЗОНТОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
240 просмотров рейтинг
02.05.2022 (696 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
56 минут назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ИНСТИТУТ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ АН СССР: ПЕРВЫЕ ГОДЫ (ПО НОВЫМ ИСТОЧНИКАМ)
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android