"Охранка": Воспоминания руководителей политического сыска В 2 т. Т. 1 - 2

М.: Новое литературное обозрение, 2004

Все мы, в основном, благодаря старым советским фильмам хорошо знакомы с революционной кухней. Все эти пароли, явки, конспиративные квартиры, способы прятать компромат и уходить от слежки знакомы нам с детства. Кажется, заставь нас сейчас заниматься революционной работой, мы шутя и играя войдем в роль профессионалов. Но вот перед нами взгляд людей с другой стороны - и... те же пароли, явки, конспиративные квартиры, секретные агенты, тайные клички и прочее. Вот, казалось бы, презираемая и вечно обманываемая революционерами фигура "шпика" - на профессиональном языке агента наружного наблюдения, или "филера".

Комплектовались филеры преимущественно из запасных унтер-офицеров... Помимо отличной аттестации желавшие служить по наблюдению должны были обладать хорошим зрением и слухом, крепким здоровьем и отличаться сметливостью и трезвостью. Служба филеров была не только трудна, но и опасна, в особенности при наблюдении за боевиками. Многие из филеров были убиты во время такой работы... У филеров с течением времени вырабатывалась специальная особенность - запечатлевать и представлять себе в памяти лицо лишь по фотографическому снимку или по точно указанным приметам как действительно ими виденного в натуре человека. Внешность наблюдаемого сохранялась в памяти у способного агента в течение многих лет, несмотря на массу лиц, которые проходили перед его глазами (П. П. Заварзин). Штучная профессия, однако!.. "Контрреволюционную кухню" раскрывают нам в двухтомнике высококлассные профессионалы рубежа XIX-XX веков: начальники Московского охранного отделения П. П. Заварзин и А. П. Мартынов, начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов, директор российского департамента полиции А. Т, Васильев.

Большинство собранных в двухтомнике воспоминаний выходило в свое время за границей - во Франции и США, где авторы жили в эмиграции, и публикуются в России впервые (лишь мемуары А. В. Герасимова уже были изданы у нас в начале 1990-х годов). Собранные вместе, они представляют объемную картину русского политического сыска предреволюционных лет со всеми его достижениями и промахами, со своими героями и негодяями, с внутренними интригами и закулисными играми - сложный механизм, без которого не способно существовать ни одно государство и работа которого - так и хочется сказать, "опасная и трудная" работа, современному человеку почти не известна. Терроризм - характерная черта внутренней русской жизни, начиная с 1870-х годов, - ныне, увы, тема "модная" и каждого поневоле касающаяся. Узнать, как боролись с ним (надо признать, не слишком успешно) в старину, довольно любопытно.

В центре книги - истории громких политических убийств и нашумевших в свое время провокаций. Главному фигуранту самой известной из них - Е. Ф. Азефу, который на протяжении нескольких лет успешно сочетал агентурную работу на Охранное отделение с руководством боевой организацией партии эсеров, причем в последней роли лично подготовил два громких

стр. 57

преступления - убийства министра внутренних дел В. К. Плеве и московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, посвящено в сборнике много страниц.

По своим убеждениям, - сообщает А. В. Герасимов, - Азеф был очень умеренным человеком... Он всегда резко, иногда даже с нескрываемым раздражением, отзывался о насильственных революционных методах действия. Вначале я этим его заявлениям не вполне доверял. Но затем убедился, что они отвечают его действительным взглядам. Он был решительным врагом революции и признавал только реформы, да и то проводимые с большой постепенностью... Меня всегда удивляло, как он, с его взглядами, не только попал в ряды революционеров, но и выдвинулся в их среде на одно из самых руководящих мест. Азеф отделывался от ответа незначащими фразами, вроде того, что "так случилось".

Читатель найдет в сборнике немало сведений о деле священника Г. П. Гапона, печально знаменитого по своей роли в истории "9-го января", об убийстве П. А. Столыпина, о В. М. Пуришкевиче, князе Ф. Ф. Юсупове, о знаменитом тибетском целителе П. А. Бадмаеве, московском генерал-губернаторе В. Ф. Джунковском и многих других деятелях эпохи.

А. Т. Васильев, по долгу службы много занимавшийся Г. Распутиным, свидетельствует: То, что я увидел, совершенно не соответствовало распространяемым слухам. Не было никакого самодовольства. У меня сложилось впечатление, что он (Распутин) прекрасно понимает, что хуже образован, чем окружающие. Если он случайно упоминал Царя или Царицу, его высказывания были необычайно уважительны как в словах, так и в тоне и были сделаны с ощущением неловкости, нерешительности. Никогда я не слышал от него бахвальства связями с Царской семьей, никогда не видел его пьяным. <...> То, что "излечение" Цесаревича Распутиным было не более чем случайным совпадением, - мое твердое и непоколебимое убеждение. Я никогда ни на минуту не верил, что Распутин обладает гипнотическим взглядом или способностью чудесно исцелять.

Следует прибавить, что двухтомник основательно откомментирован и проиллюстрирован очень редкими фотоснимками.

В. М. Бокова

Распутина М. Распутин: Воспоминания дочери

М.: Захаров, 2005

Если вы историк-профессионал, ожидающий от этой книги каких-то открытий для себя, или простодушный читатель, убежденный, что название серии "Биографии и мемуары" гарантирует аутентичность текста, мы бы поостереглись рекомендовать вам захаровское издание. Больно уж смахивает на мистификацию предисловие "От издателя", в котором рассказывается, какими путями попала к нему рукопись дочери Григория Распутина.

Я приобрел эту рукопись в 1999 году у ее последней владелицы, которая почему-то не разрешила мне объявить ее имя. Назову ее госпожой X. Сама г-жа X. родилась и живет в Парагвае. <...>Тетка г-жи X. вышла замуж и уехала в Америку в 1957году. По каким-то соображениям она почти не поддерживала связи с родными, так что сообщение о наследстве от бездетной малознакомой родственницы стало для г-жи X. неожиданным. <...> По-моему, из-за недостаточного знания русского языка г-жа X. толком даже не представляла, чем заполнены три толстые тетради с массой вклеек, доставшиеся ей от тетки. Как

стр. 58

рукопись Распутиной попала к ее тетке, она не знает. <... > Полгода ушло у нас на переговоры (ведь все только по почте, никаких факсов у нее нет), еще несколько месяцев рукопись морем добиралась до Москвы.

Если приведенный выше приключенческий сюжет вы воспримете с полным доверием, содержание предлагаемых воспоминаний ваших ожиданий не обманет.

Полное название записок Матрены Григорьевны - "Распутин. Почему?". В заглавии поставлен вопрос, текст - попытка ответа, объяснение с теми, кто считает Григория Распутина виновником бед, обрушившихся на Россию, дочернее толкование поступков отца.

Матрена Распутина (1898 - 1977) прожила долгую и яркую, насыщенную бурными событиями жизнь. После революции ей с мужем удалось перебраться во Францию. Рано овдовев, 26-летняя Матрена с двумя детьми на руках начинает карьеру танцовщицы. Позже переезжает в Америку, где работает ... укротительницей тигров. Воистину дочь своего отца! В этой книге много фотографий. От пронизывающего взгляда Григория Ефимовича на них и сегодня, спустя сто лет, делается как-то не по себе. Должно быть, дочка унаследовала этот гипнотический взгляд, который помогал ей в работе с хищниками. Находился ли в окружении "хищников" Распутин, был ли "хищником" сам - пытается разобраться в своих записках Матрена Григорьевна, искренне желая восстановить истину, но честно предупреждая при этом, что слишком боготворит отца, чтобы быть беспристрастной.

Как бы то ни было, эта книга несомненно доставит удовольствие тем, кто "любительски" интересуется историей, особенно таким острым и драматичным ее периодом, как последние предреволюционные годы. Рассказ о самых выдающихся лицах той эпохи, заключенный в легкую беллетризованную форму, передает, кажется, самый воздух того времени. Что же касается подлинности представленного нам документа - в конце концов, так ли это важно?

Е. Л. Ленчук

Кожинов В. В. Россия. Век XX (1901 - 1939). Россия. Век XX (1939 - 1964)

М.: Эксмо: Алгоритм, 2005

Книга о важнейших "узлах" новейшей русской истории: противоборствующие силы в начале века, революции и войны, репрессии и лагеря, - все, о чем писали и много, и подробно, и всегда - предвзято. Автор вчитывается в источники, в различные толкования событий - и сквозь слои текста, прибегая подчас и к личным впечатлениям, находит живую точку зрения на то, что, казалось бы, стало общим местом. Но попытка очистить сознание современников от дешевой политической мифологии, восстановить не искаженное разнообразными пристрастиями виденье недавнего прошлого - это лишь внешний сюжет книги. Есть у этой книги и иной сюжет, "тайный". В. Кожинов был из тех историков и теоретиков литературы, которые стремятся прочитать великое наследие новыми глазами, явить миру незамеченные имена. Он был и литературным критиком, открывшим замечательные явления литературы 1960 - 1970-х. Н. Рубцов, В. Белов,

стр. 59

Ю. Кузнецов - все это "кожиновские" имена. И рядом - имя Мих. Бахтина, извлеченное им из забвения, и - двигаясь далее в историю - проясненное имя Тютчева. Изучение литературы и толкнуло Кожинова к истории России, к ее ранним векам и к трагическому веку двадцатому.

Впрочем, и за этим, "личным" сюжетом, проглядывает еще один, глубинный. "Кожиновские" имена, которые могут показаться случайными в его историко-литературных работах, становятся неслучайными в главном идеологическом ряду. Если начать с Пушкина и Боратынского, двинуться к славянофилам - Киреевскому, Аксаковым, Хомякову, Самарину; к почвенникам - Достоевскому, Аполлону Григорьеву, Николаю Страхову; к консерваторам - Тютчеву, Леонтьеву, Данилевскому; к религиозным мыслителям - Розанову, Флоренскому, С. Булгакову и, наконец, к евразийству - от Блока, Н. Трубецкого, Савицкого и других до Льва Гумилева, - то мы пройдем путь, который должен был привести к этой книге. Русский консерватизм всегда стремился (хотя не всегда мог) противостоять безумию того мучительного явления, которое - так частое необдуманным воодушевлением - именуют словом "прогресс". Осознать необратимость истории, понять смысл потрясений XX века и попытаться внести свою лепту в "выпрямление" истории отечества - вот главный смысл этой книги, которая уже самим своим появлением говорит, что и после всех жестоких исторических изломов русская консервативная мысль остается не только осязаемой, но и подлинно творческой силой.

С. Р. Федякин

Русская мысль начиная со "Слова о Законе и Благодати" митрополита Киевского Иллариона (1038) идо последних сочинений М. М. Бахтина (1895 - 1975) и А. Ф. Лосева (1893 - 1988) - то есть за девять с половиной столетий - создала ценности, которые выдержат сравнение с достижениями любой духовной культуры мира. При этом необходимо сознавать, что духовное творчество не рождается на пустом месте: его порождает бытие страны во всей его целостности. <...> В заключение необходимо со всей определенностью сказать, что 75 лет, жизнь трех поколений, невозможно выбросить из истории, объявив их (это в 1990-х годах делали многие) "черной дырой". Те, кто усматривает цель в "возврате" в дореволюционное прошлое (особенно если учитывать всю его отдаленность во времени), не более правы, чем те, кто до 1990-х годов считал своего рода началом истории страны 1917 год. Истинная цель в том, чтобы срастить времена, а не в том, чтобы еще раз - хоть и с иной "оценкой" - противопоставить историю до 1917-го и после него.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Комментарии: