Историческая наука, как и другие общественные науки, призвана познавать закономерности развития человеческого общества. Эта генеральная задача решается каждой общественной наукой по-своему, своими специфическими приемами, на своем особом материале. Историческая наука выясняет и изучает закономерности развития общества по событиям и явлениям, уже совершившимся. Но не только в этом состоят ее особенности. Специфика исторического изучения заключается также в конкретности раскрытия всех сторон общественной жизни в прошлом. Воссоздание конкретной картины развития исторических событий в их взаимосвязи и последовательности требует всестороннего изучения фактического материала, анализа источников.

Процесс научного познания исторической действительности складывается из таких основных ступеней, как изыскание фактов, их анализ и обобщение. Поэтому столь важное место в развитии исторической науки принадлежит источниковедению - вспомогательной дисциплине, задача которой состоит в определении состава источников, в выяснении их происхождения, характера и достоверности сообщаемых в них сведений.

Большое внимание к вопросам источниковедения всегда было одной из наиболее сильных сторон русской исторической науки. Еще в дореволюционное время были разработаны многие приемы источниковедческой методики, некоторые принципы классификации и критики источников. Однако только на основе марксистско-ленинской методологии стало возможным придать действительно научный характер источниковедению.

Выдающееся значение для возникновения научного источниковедения имели труды К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина по социально-экономической и политической истории общества. Эти труды являются классическим образцом применения марксизма к решению исторических проблем и примером критического отношения к различным источникам. В работах К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина были сформулированы основные принципы научного анализа источников, раскрыта непосредственная связь методики исследования с методологией, подчеркнута необходимость рассматривать каждый источник в органической связи с соответствующей эпохой, выявлять классовое происхождение и содержание источника. К. Маркс, характеризуя научный метод исследования, указывал, что познание действительности не может опираться на односторонний анализ изолированных фактов. В основе его должно лежать обобщение фактов, анализ совокупности исторических сведений. "Конкретное потому конкретно, - писал К. Маркс, - что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного"¹ .

К. Маркс и Ф. Энгельс дали глубокий критический анализ многих исторических источников. Достаточно указать, например, на классический труд "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", в котором на основе тонкого и всестороннего анализа каждой статьи французской буржуаз-

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 12, стр. 727.

ной конституции, показан ее классовый характер: "Каждый параграф конституции, - писал К. Маркс, - содержит в самом себе свою собственную противоположность, свою собственную верхнюю и нижнюю палату: свободу - в общей фразе, упразднение свободы - в оговорке"² .

Творчески развивая марксизм в условиях новой эпохи, В. И. Ленин уделял большое внимание совершенствованию научного метода исследования действительности. Так же, как К. Маркс и Ф. Энгельс, В. И. Ленин постоянно подчеркивал, что марксист должен опираться на анализ совокупности всех источников, относящихся к данной проблеме. Выступая против такого распространенного в области изучения общественных явлений приема, как выхватывание отдельных фактиков, игра в примеры, В. И. Ленин в работе "Статистика и социология" писал о необходимости "брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне законное подозрение, в том, что факты выбраны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится "субъективная" стряпня для оправдания, может быть, грязного дела"³ .

Чрезвычайно важное значение имеют указания В. И. Ленина о принципиальном различии в подходе к изучению исторических явлений между марксистским методом исследования и буржуазно-идеалистическим, объективистским.

Марксизм, неоднократно подчеркивал В. И. Ленин, включает признание партийности науки, то есть открытую защиту точки зрения определенного класса, определенного политического мировоззрения. Указывая на принципиальное различие между марксизмом и буржуазным объективизмом, В. И. Ленин отмечал, что "объективист говорит о необходимости данного исторического процесса; материалист констатирует с точностью данную общественно-экономическую формацию и порождаемые ею антагонистические отношения. Объективист, доказывая необходимость данного ряда фактов, всегда рискует сбиться на точку зрения апологета этих фактов; материалист вскрывает классовые противоречия и тем самым определяет свою точку зрения"⁴ . Именно поэтому материалист-марксист "последовательнее объективиста и глубже, полнее проводит свой объективизм. Он не ограничивается указанием на необходимость процесса, а выясняет, какая именно общественно-экономическая формация дает содержание этому процессу, какой именно класс определяет эту необходимость"⁵ .

Партийность марксистской исторической науки обязывает советских историков к глубокому и объективному изучению, анализу и обобщению сведений исторических источников.

Марксистско-ленинский метод исторического исследования определяет и коренное отличие методологической базы советского источниковедения от буржуазного.

Характерная черта буржуазной исторической науки - стремление оторвать методологию истории от методики ее исследования, затушевать их взаимозависимость. Это проявилось, прежде всего, в попытках свести задачи вспомогательных исторических дисциплин к простому собиранию фактов. Например, Ш. Сеньобос и В. Ланглуа ограничивали задачу источниковедения созданием лишь "свода фактов, установленных критикой и облегчающих критику еще не критикованных источников"⁶ . Только мар-

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 8, стр. 132.

³ В. И. Ленин. Соч. Т. 23, стр. 266 - 267.

⁴ В. И. Ленин. Соч. Т. 1, стр. 380.

⁵ Там же.

⁶ В. Ланглуа, Ш. Сеньобос. Введение в изучение истории. СПБ. 1899, стр. 41.

ксистско-ленинская методология дала возможность правильно определить задачи и место источниковедения в системе исторических дисциплин, успешно решить ряд сложных вопросов научной критики источника, прежде всего выяснения его происхождения и научного значения.

В числе задач теоретического источниковедения особенно важное значение имеет разработка таких проблем, как определение понятия "исторический источник", выяснение принципов классификации источников и, наконец, разработка принципов их критики.

Общее определение понятия "исторический источник" не вызывает особых затруднений. В источниковедческой литературе такое определение встречается весьма часто⁷ . Кратко его можно было бы изложить следующим образом: источником для исторического исследования является всякий памятник прошлого, освещающий какую-либо сторону человеческой деятельности. Сюда относятся вещественные, этнографические, лингвистические, устные и письменные (рукописные и печатные) памятники. Письменным источникам в историческом исследовании, особенно по новейшему периоду, принадлежит центральное место. Однако такое общее определение не раскрывает внутреннего содержания понятия "источник". Между тем от истолкования его сущности зависят принципы определения состава исторических источников и их критики.

Научная несостоятельность буржуазного источниковедения явно проявилась в решении этой исходной методологической проблемы. А. С. Лаппо-Данилевский, больше других русских буржуазных историков занимавшийся теорией источниковедения, в своей "Методологии истории" определял исторический источник как "всякий реализованный продукт человеческой психики, поскольку он представляется историку пригодным для того, чтобы получить знание о каком-либо факте из прошлой жизни человечества"⁸ . Противопоставление психики реальному бытию лежит в основе всей неокантианской концепции А. С. Лаппо-Данилевского. Именно этим были порождены лженаучные попытки, при изучении памятников прошлого отделить "источник" от "явления", рассматривать источник вне связи с его ролью как исторического явления. Такое чисто идеалистическое понимание исторического источника отражало кризис буржуазной историографии и закономерно вело к истолкованию источника в отрыве от социально-экономической и политической обстановки, к недооценке его реального содержания, к выдвижению на передний план задач формального анализа. Советские историки, опирающиеся в своей работе на ленинскую теорию познания, подвергли научной критике идеалистические представления А. С. Лаппо-Данилевского об историческом источнике, как и его источниковедческие принципы в целом⁹ .

Марксистское источниковедение исходит из того, что любой источник должен рассматриваться, прежде всего, как явление, возникшее в определенных условиях общественного развития, органически связанное со своим временем. Характеризуя письменные источники русских феодальных архивов XIV - XV вв., Л. В. Черепнин, например, прежде всего, подчеркивает именно это обстоятельство. "Каждый источник, - пишет он, - представляет историческое явление. Возникнув в определенных условиях времени и места, в обстановке классовой и политической борьбы, он носит на себе отпечаток именно этих условий, проникнут классовой направленностью и политической целеустремленностью"¹⁰ .

⁷ См., например, А. М. Большаков. Вспомогательные исторические дисциплины. Л. 1924, стр. 292; В. И. Пичета. Введение в русскую историю (источники и историография). М. 1923, стр. 5; М. Н. Тихомиров. Источниковедение истории СССР с древнейших времен до конца XVIII в. М. 1940, стр. 6 и др.

⁸ А. С. Лаппо-Данилевский. Методология истории. Т. II. СПБ. 1913, стр. 374.

⁹ Л. В. Черепнин. А. С. Лаппо-Данилевский - буржуазный историк и источниковед. "Вопросы истории". 1949, N 8, стр. 30 - 51.

¹⁰ Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV - XV веков. Т. 1. М. -Л. 1948. стр. 5.

Разумеется, эта характеристика ограничивается письменными источниками, относящимися к социально-экономической и политической истории общества. Она не может без существенных оговорок относиться к культурно-бытовым памятникам, и совсем неприменима к таким историческим остаткам производственной деятельности человека, как средства производства, и к лингвистическому материалу.

Определение источников с точки зрения их классового происхождения и политической направленности может быть распространено и на источники переходного периода от капитализма к социализму, когда классовая борьба сохраняется, когда, следовательно, выявление классовой направленности источника является решающим для определения его происхождения и содержания. Особенно остро встает эта задача при использовании документов, исходящих из стран капиталистического лагеря. Для советских источников эпохи победившего социализма вопрос об их классовой и политической направленности принципиально изменяется в силу того, что эксплуататорские классы, классовый антагонизм внутри общества ликвидированы.

Для выяснения обстоятельств возникновения источника, достоверности содержащихся в нем сведений, характера отражаемых им идей и настроений продолжает иметь значение вопрос о его политической целеустремленности. Первые декреты Советской власти, и в частности их терминология, отражают черты породившей их революционной эпохи. Нельзя правильно понять и оценить, например, Декрет о земле и особенно его пункт об уравнительном землепользовании, не изучая и не учитывая историческую обстановку, в которой он был принят, его политическую направленность. В. И. Ленин отмечал, что первые законодательные акты Советской власти были одновременно и своего рода агитационными лозунгами¹¹ . Это также нужно иметь в виду при их изучении.

Исторический источник - это такой памятник человеческого прошлого, который несет на себе печать своего времени, который отражает действительность через призму социально-экономических, политических, эстетических и других представлений, через призму жизненных интересов людей, создавших этот памятник. Он сам - историческое явление, занимающее определенное место в историческом процессе, и только как явление может быть правильно понят и истолкован. Такое понимание исторического источника лежит в основе советского источниковедения, является исходным тезисом для разработки принципов научной классификации, критики и интерпретации источников.

Классификация источников имеет своей задачей определение категорий (групп) источников, характеризующихся наличием существенных общих признаков по происхождению, содержанию или форме, а, следовательно, требующих применения общих для каждой из них приемов критики и интерпретации. Правильная классификация источников облегчает их понимание и научную критику.

В советском источниковедении наметилось два различных подхода к решению вопросов классификации источников. Одни ученые (В. К. Яцунский, А. А. Новосельский) высказываются за классификацию письменных источников по видам, а другие (Л. В. Черепнин, А. А. Зимин) отдают предпочтение классификации по содержанию (источники социально-экономической истории, источники политической истории, источники по истории культуры и др.). Обе точки зрения вызывают возражения, поскольку последовательная классификация источников на основании любого из указанных принципов пока не представляется возможной. Едва ли не большая часть источников, особенно нового и новейшего времени, содержит сведения одновременно и по социально-экономической и по политической истории общества. Сомнительной является возможность клас-

¹¹ См. В. И. Ленин. Соч. Т. 33, стр. 272.

сификации источников только по видам. До сих пор ни один из ее сторонников не дал сколько-нибудь ясного определения вида исторического источника, не предпринял попытки осуществить этот принцип на практике. Программа источниковедения истории СССР, изданная Московским историко-архивным институтом, по замыслу ее авторов, должна быть основана на выделении видов источников. Однако на деле мы видим в ней сочетание группировки источников по авторству и по видам, причем выделение последних произведено на совершенно различных основаниях.

Разработка общих принципов классификации исторических источников составляет в настоящее время одну из первоочередных задач теоретического источниковедения. При этом, как нам представляется, не следует думать, что может быть создана классификация, пригодная на все случаи исторического исследования. Классификация источников, привлекаемых историками для изучения той или иной темы, неразрывно связана с задачами исследования, его аспектом, конкретным составом документальных материалов. Поэтому в каждом данном случае исследователи будут разрабатывать конкретную классификацию источников. Однако могут и должны быть определены единые основные принципы классификации, применение которых обеспечивает научный подход к анализу изучаемых источников.

Важное научное значение имеет классификация по степени близости источника к отраженному в нем событию. Советское источниковедение восприняло выработанное еще буржуазной наукой представление о двух типах исторических источников: исторических остатках и исторической традиции (предании)¹² . К первому типу относятся те источники, которые сами являются остатками изучаемого факта или события. Сюда включаются не только все вещественные памятники (архитектурные памятники, бытовые предметы, оружие, монеты), но и подлинные письменные документы, созданные непосредственно в процессе того исторического действия, которое исследуется историком (законодательные акты, ведомственные распоряжения и приказы, договоры, уставы, записи речей и выступлений, протоколы, переписка, различные хозяйственные акты и т. п.).

Ко второму типу относятся источники, не являющиеся непосредственным остатком какого-либо исторического факта, а возникшие в результате того впечатления, которое этот факт произвел на современников или потомков, сообщивших о нем в той или иной форме. Источники такого типа передают историческое событие так, как оно отразилось в сознании современников. Это не сам факт, а его отражение в источнике (различного рода отчеты, корреспонденции в прессе, мемуары, книги и статьи публицистов, экономистов и т. п. в той мере, в какой они могут быть использованы как источник об описываемых в них фактах и т. д.).

В зависимости от принадлежности источника к одному из этих двух типов меняются задачи и приемы их критики и интерпретации. Как совершенно справедливо пишет академик М. Н. Тихомиров, "исторические остатки являются более правдивым материалом, чем историческая традиция. Но количество их невелико; кроме того, они охватывают обычно лишь небольшой круг исторических явлений. При всей ценности исторических остатков без помощи исторической традиции невозможно было бы написать связную историю многих народов.

Истерик должен пользоваться как историческими остатками, так и исторической традицией"¹³ .

¹² См., например, А. С. Лаппо-Данилевский. Указ. соч. Т. II, стр. 385 - 387.

¹³ М. Н. Тихомиров. Указ. соч., стр. 7. Ср. его же. "Записи XIV - XVII веков на рукописях Чудова монастыря". "Археографический ежегодник за 1958 год". М. 1938, стр. 11.

Для источников первого типа, как правило, достаточно установить их подлинность, чтобы определить тем самым и подлинность исторического факта. Этим еще не заканчивается решение задачи выяснения достоверности сведений источника, но осуществляется оно уже методами собственно исторического анализа, а не чисто источниковедческого. Для источников второго типа установление их подлинности еще не решает вопрос о том, что сообщаемый источником факт действительно имел место. Установление подлинности документа в данном случае лишь первый этап источниковедческого анализа. За ним должен последовать второй этап - выяснение оснований и меры достоверности источника.

Выяснение принадлежности источника к одному из указанных двух типов - необходимое условие правильного определения задач и приемов его критики. Однако при этом нужно всегда помнить об условности этого разделения. Очень немногие источники могут быть, раз навсегда отнесены к тому или иному типу. Большая часть источников, особенно по новейшему периоду истории общества, сложна по своему характеру. Отнесение их к первому или второму типу в каждом конкретном случае зависит от задач и аспекта исследования.

Возьмем такой важнейший источник по истории советского общества, как решения съездов Советов. В этих документах содержатся четкая марксистско-ленинская оценка действительности, научно обоснованные определения основных тенденций развития страны. В том случае, когда историк исследует политику Советского государства, для него этот источник сам является историческим фактом, воспринимаемым непосредственно.

Однако в том случае, когда исследователь использует конкретные данные и свидетельства этого источника, например, о развитии промышленности и сельского хозяйства, то перед ним уже не сам исторический факт, а отражение факта в решении съезда Советов. Одно это обстоятельство выдвигает перед исследователем ряд сложных источниковедческих задач, связанных в первую очередь с выяснением происхождения и характера содержащихся в нем конкретных сведений. Весьма часто такие сведения были получены в результате текущего учета, имели предварительный характер. Особенно это относится к документам первых 15 - 20 лет Советской власти. Они были достаточны для выяснения основных тенденций развития. Однако в настоящее время исследователь может уже воспользоваться окончательными данными, данными полного учета. Вполне естественно, что при этом он обязан обосновать правомерность использования тех или иных данных, указать причины и характер их расхождения.

Принципы классификации источников по их происхождению были намечены еще до революции. Однако конкретное применение этих принципов в буржуазном источниковедении для нас либо неприемлемо, либо в лучшем случае недостаточно.

С генетической точки зрения буржуазное источниковедение сводило классификацию документов к выделению публичных и частных источников. Так группировался актовый материал, так же классифицировались и летописи. Советские историки дали обстоятельную критику этой формалистической классификации. Для источниковедения истории советского общества эта классификация вообще неприемлема.

В буржуазном источниковедении выделялись также такие группы источников, как произведения народного творчества (былины, исторические песни, сказания и т. д.) и произведения индивидуального творчества¹⁴ . Эти группы целесообразно выделить и при классификации источников советской эпохи. Однако жизнь породила новый вид твор-

¹⁴ См., например, Л. С. Лаппо-Данилевский. Указ. соч., стр. 402.

чества - творчество коллективное. Произведения коллективного творчества стали едва ли не основной категорией источников по истории социалистического общества.

Наконец, существенное значение имеет классификация по форме источников, по способам передачи материала (нормативные, повествовательные, статистические и т. п.) и другим внешним признакам.

Установление системы классификации источников на основании всех указанных выше принципов не может, разумеется, входить в задачу авторов настоящей статьи. Для нас достаточно отметить здесь, что научная классификация источников возможна только при одновременном учете их происхождения, содержания и формы. Необходимо заметить также, что между различными рубриками классификации источников нет непроходимых стен, ибо трудно найти источник, относящийся строго к той или иной категории.

Классификация источников составляет первую, подготовительную стадию их критики. Основной задачей последней является выяснение достоверности источника. Решение этой задачи, как и разработка проблем источниковедения в целом, отнюдь не может быть возложена только на источниковедов, тем более что таковых среди исследователей истории советского общества единицы. Над решением этой задачи должны работать, прежде всего, сами историки-исследователи. Различие между ними и источниковедами в данном случае сводится лишь к тому, что для источниковеда критический анализ источника является непосредственной целью исследования, а для историка - составным элементом, средством исследования определенной конкретно-исторической проблемы. Историк может опираться на результаты исследования источниковедов, если таковые имеются, но при отсутствии их он должен сам осуществить научную критику используемых им источников.

Буржуазное источниковедение разработало систему критики источников, которая включает в себя ряд этапов. В работе Ш. Сеньобоса и В. Ланглуа было дано определение двух основных стадий или этапов критики источников: внешняя, или низшая, форма и внутренняя, или высшая. Основной целью первой стадии критики источника они считали "предварительные исследования, относящиеся ко внешности письма, языка, форм источников"¹⁵ .

Основной целью высшей стадии критики источника, по их мнению, являлось выяснение достоверности сведений "путем умозаключений по аналогии, заимствованных явлений большей частью из психологии и имеющих целью воспроизвести душевное состояние автора"¹⁶ .

Определение задач критики источника, данное буржуазными источниковедами в указанной работе, не может быть в основе своей принято марксистской наукой. Оно по своей сути идеалистично: вместо выяснения классовой и политической направленности источника на первый план выдвигается изучение психологии и душевного состояния его автора. Методы критического анализа источников, предложенные Ш. Сеньобосом и В. Ланглуа, сводятся главным образом к текстологическому анализу, умозаключениям и аналогиям. Для буржуазного источниковедения характерен также отрыв внешней критики от внутренней. Так, Ш. Сеньобос и В. Ланглуа, считая внешнюю критику черновой работой, заявляли, что историк может не выполнять ее.

Советские источниковеды также считают, что критический анализ источников методологически правильно осуществлять по двум стадиям, или этапам. Однако понимание этих этапов советскими историками принципиально отличается от буржуазного. Первая стадия критики источника имеет своей целью установить его подлинность, то есть принад-

¹⁵ В. Ланглуа, Ш. Сеньобос. Указ. соч., стр. 51.

¹⁶ Там же.

лежность его определенному автору или учреждению, от имени которого выступает источник, выяснение времени и места создания источника и анализ его внешних особенностей (почерк, шрифт, печать, материал, из которого он сделан). Совершенно очевидно, что выяснение этих вопросов значительно упрощается и облегчается применительно к источникам новейшего времени. Тем не менее, перечисленные выше задачи источниковедческого анализа отнюдь не могут быть сняты или игнорируемы. В ряде случаев приходится осуществлять работу и по выявлению авторства. Достаточно напомнить хотя бы тот факт, что по ряду работ, в частности статей из газет "Искра", "Пролетарий" и "Правда", опубликованных без подписей или под псевдонимами, не сразу было установлено авторство В. И. Ленина¹⁷ .

Ряд источников по истории советского периода не имеет точной датировки. В отдельных случаях имеющаяся в источнике дата является ошибочной и требует исправления. Так, в работе Э. Б. Генкиной в свое время была выяснена ошибочность датировки телеграммы Г. К. Орджоникидзе В И. Ленину из Екатеринодара¹⁸ . Важное значение для правильного понимания истории разработки плана разгрома Деникина осенью 1919 г. имело установление Н. Ф. Кузьминым действительной даты письма И. В. Сталина к В. И. Ленину, отправленного из Серпухова¹⁹ . Источниковедческий анализ названного письма в статье Н. Ф. Кузьмина нам представляется одним из наиболее удачных в литературе по истории советского общества.

Таким образом, выяснение происхождения источника, времени, и места его создания имеет важное значение и при анализе источников советского периода. Понятие внешней критики в буржуазном источниковедении является очень узким. В значительной мере она сводилась к комплексу определенных приемов для выяснения подлинности источника.

В работах буржуазных историков первая стадия источниковедческого анализа обычно заканчивалась установлением автора источника, даты и места его создания и его внешних особенностей, то есть определением происхождения источника в узком смысле. Мы полагаем, что задачей первой стадии источниковедческого анализа следует считать выяснение происхождения источника, как в узком, так и в широком смысле этого слова. Советские историки, помимо совершенно обязательного решения названных вопросов, должны раскрыть связь источника с определенной эпохой, проанализировать классовые идейно-политические позиции создателей данного источника.

После того, как выяснено происхождение источника, перед историками встает задача научного критического анализа его сведений с целью выяснения их полноты и достоверности. Это вторая важнейшая стадия работы с источником; она совершенно необходима для формулирования научно обоснованных выводов. Здесь, как и на первой стадии работы с источником, историк-марксист в отличие от буржуазного историка исходит, прежде всего, из понимания связи источника с конкретной исторической эпохой, его классового содержания и идейно-политической направленности.

Проверка содержания источника начинается нередко с установления его подлинного текста. В начале 30-х годов проф. С. Н. Валк проделал большую работу по проверке и сличению с подлинниками опубликованных декретов Октябрьской революции. Эта работа показывает, какое огромное значение для проверки достоверности сведений источников и устранения имеющихся ошибок имеет установление подлинного

¹⁷ См. В. И. Ленин. П.С.С. Т. I, стр. VII.

¹⁸ Э. Б. Генкина. Борьба за Царицын. М. 1940, стр. 63.

¹⁹ Н. Ф. Кузьмин. К истории разгрома белогвардейских войск Деникина. "Вопросы истории", 1956, N 7, стр. 30 - 32.

текста источника²⁰ . Столь же существенно выявление первоначальных источников того или иного документа и его составных частей. Помимо решения этих задач, необходимо также проводить сопоставление и взаимную проверку сведений различных источников. При этом существенное значение имеет синтетический анализ родственных источников. Разумеется, такой анализ не должен базироваться преимущественно на сходстве внешних признаков источников, что характерно для буржуазного источниковедения. Он должен исходить из правильного марксистско-ленинского понимания внутреннего содержания источников.

Для научного анализа источников большое значение имеет определение достоверности фактических данных источника, дат, географических названий, персоналий, цифр и др. Понятие достоверности источника в марксистско-ленинской трактовке значительно шире, чем в буржуазной. Оно не ограничивается выяснением правильности отдельных фактов, содержащихся в источнике, а включает в себя и выяснение достоверности интерпретации источником определенных фактов или явлений. Такой критический источниковедческий анализ является составной частью научного исследования.

Особое внимание должна привлечь задача разработки принципов и методов научного использования, массовых по своему характеру источников.

Можно выделить несколько групп массовых источников, весьма различных по содержанию и форме, но требующих, в конечном счете, одних приемов изучения. К ним, прежде всего, относятся собственно статистические материалы, затем, пожалуй, следует назвать анкетный материал, имеющийся у исследователя, как правило, в первичном виде и, к сожалению, не всегда перерабатываемый в статистический. Наконец, массовым источником мы называем также такую совокупность однородных "частных" документов об отдельных конкретных лицах, хозяйствах, предприятиях, организациях и т. п., которые доступны для статистической обработки и в целом могут дать представление о всем изучаемом явлении - социальных группах, отрасли народного хозяйства, экономическом процессе, политическом движении и т. п. Этот ценнейший, но очень "сырой" материал используется часто только иллюстративно, путем произвольной выборки двух-трех "частных" свидетельств, подтверждающих то или иное положение. Так используются, например, годовые отчеты предприятий и общественных организаций.

Перед исследователем таких массовых источников встает задача найти способы научного использования всей совокупности документов. Повествовательное изложение их с последовательным анализом каждого в отдельности невозможно. Нам думается, что здесь наиболее эффективными и экономичными являются приемы статистического изучения. В последнее время на страницах журнала "Исторический архив" начато обсуждение весьма интересных приемов публикации массовых документов. Речь идет о "сокращенной передаче текста с разработанным формуляром", то есть, проще говоря, в виде статистических таблиц²¹ . Нам представляется, что эти приемы должны найти место и в методике исследования исторических источников.

Овладение способами статистической обработки и анализа массовых источников будет серьезным шагом в деле совершенствования ме-

²⁰ "Декреты Октябрьской революции". М. 1933.

²¹ См. Б. Г. Литвак. О некоторых приемах публикации источников статистического характера. "Исторический архив", 1957, N 2, стр. 155 - 166; его же. Назревшие вопросы археографии документов советской эпохи. "Исторический архив", 1960, N 2, стр. 191 - 194. Попытку применить эти принципы в работе с источниками советского периода сделал В. З. Дробижев (см. его статью "Некоторые вопросы передачи текста массовых источников". "Исторический архив", 1960, N 6, стр. 143 - 149).

тодики исследовательской работы по истории советского общества, на пути действительного преодоления иллюстративности в наших работах. "Социально-экономическая статистика - одно из самых могущественных орудий социального познания..."²² , - подчеркивал В. И. Ленин. Он видел в статистике средство, позволяющее "установить такой фундамент из точных и бесспорных фактов, на который можно бы было опираться..."²³ , по которому можно было бы проверить общие выводы и рассуждения. Изучение статистических источников, разработка методики статистического анализа должны составить, на наш взгляд, одну из первоочередных задач источниковедения по истории советского общества.

*

За последние годы, особенно после XX съезда КПСС, заметно поднялся научный уровень исследований и документальных публикаций по истории советского общества. В монографиях и статьях по тем или иным проблемам истории социалистического и коммунистического строительства шире привлекается документальный материал, все более изживается иллюстративность, схематизм, голословность выводов. Создание таких обобщающих трудов, как "История КПСС" и "История СССР. Эпоха социализма", способствовало поднятию на более высокую ступень научной разработки истории советского общества.

Однако еще нельзя сказать, что недостатки в научном использовании источников в работах по истории советского общества и в публикации этих источников полностью преодолены.

Известно, что научная разработка той или иной проблемы требует от исследователя изучения всего комплекса относящихся к ней источников. К сожалению, в работах по истории советского общества особенно часто нарушается это кардинальное требование, наблюдается чрезмерное увлечение одними источниками в ущерб другим. В печати неоднократно отмечалось, что многие работы по истории советского общества базируются преимущественно на нормативных материалах (постановления, резолюции, планы и т. п.). Изучение этой группы источников имеет очень важное значение для понимания исторического процесса. Тем не менее, нельзя глубоко и всесторонне показать те или иные явления исключительно на этой группе источников.

Значительное место при изучении истории советского периода занимают источники, отражающие результаты и итоги развития на тех или иных конкретно-исторических этапах, в тех или иных областях. Эти источники по праву привлекают внимание исследователей. Но очень часто в наших работах не уделяется должного внимания источникам, отражающим ход исторического процесса во всей его динамике и сложности, в различных опосредствованиях. Мы все еще больше изучаем исходные моменты событий и их результаты, нежели процесс во всей его сложности. Указанный недостаток проявляется не только в историко-экономических исследованиях, где он, пожалуй, встречается наиболее часто, но весьма явно обнаруживается во многих работах по политической истории, истории культуры и т. п. Одним из примеров могут послужить некоторые работы по истории образования СССР. Их авторы не изучили в полной мере такие источники, как стенографические отчеты XII съезда РКП (б), стенографические отчеты съездов компартий республик, съездов Советов и сессий ЦИК, что привело к известному схематизму в характеристике процесса образования СССР.

Следуя ленинским принципам научного исследования, историк-

²² В. И. Ленин. Соч. Т. 16, стр. 400.

²³ В. И. Ленин. Соч. Т. 23, стр. 266.

марксист должен привлекать, как уже говорилось, все относящиеся к его проблеме источники. Вполне понятно, что на каждой данной стадии развития науки могут быть источники, которые по тем или иным причинам еще не открыты исследователем или недоступны ему. Историк, однако, должен быть уверен, что в его распоряжении находятся источники, которые раскрывают достаточно полно наиболее существенные черты и закономерности исследуемого им процесса.

Совершенно нетерпимым является такое явление, когда историк насильственно притягивает данные источника к сформулированному им выводу. Подобные случаи, к сожалению, еще имеют место в наших работах. Так, Д. Л. Златопольский, желая подкрепить свой неверный вывод о том, что до образования СССР национальные республики (УССР, БССР и Закавказские республики) являлись частями РСФСР, ссылается на резолюцию VI съезда Советов УССР, принятую в декабре 1921 года²⁴ . На деле в резолюции VI съезда Советов УССР говорится вовсе не о том, что УССР является частью Российской Федерации, а о том, что она является "частью общесоветской федерации"²⁵ , то есть договорной федерации независимых советских республик.

Недостатки исследований по истории советского общества с источниковедческой точки зрения состоят не только в узости и односторонности конкретно-исторической базы. Не менее отрицательно на результаты исследований влияет и, если можно так выразиться, потребительское отношение к источнику, отсутствие стремления критически разобраться в его происхождении, составе и достоверности сообщаемых им данных.

Вопрос о проверке достоверности сведений, сообщаемых источником в работах по истории советского общества, вообще ставится очень редко. Между тем в ряде случаев это настоятельно необходимо. Так, до сих пор подготовку и проведение вооруженного восстания в октябре 1917 г. в Петрограде историки освещают преимущественно на основании воспоминаний. Конечно, мемуары сообщают по данному вопросу очень ценные факты, нередко не получившие отражения в других источниках. Однако историки, работающие много лет над изучением этой проблемы, до сих пор не осуществили необходимой критической проверки сведений воспоминаний. Между тем если сопоставить хотя бы мемуары членов Петроградского ВРК. (например, В. А. Антонова-Овсеенко, Н. И. Подвойского, Г. И. Чудновского, П. Е. Дыбенко), то можно убедиться в наличии в них существенных расхождений и разночтений по одним и тем же вопросам. Более того, эти расхождения имеются даже между различными изданиями одних и тех же мемуаров. Речь идет не о каких-либо деталях, а о таких важных вопросах, как встречи с В. И. Лениным и совещания у него, штурм Зимнего и т. п. Разночтения, имеющиеся в мемуарах, зачастую попадают и в работы историков, порождая недоумение у читателя.

В работах по истории социалистического преобразования сельского хозяйства имеют место случаи некритического использования непроверенных, первых попавшихся под руку, подчас второстепенных документов. В результате некоторые авторы впадают в противоречия, рисуют картину, далеко не точно воспроизводящую действительность, а то и вовсе ее искажающую. Так, авторы брошюры "Партия - организатор колхозного строя" в подтверждение совершенно правильной мысли о том, что в 1926 - 1927 гг. "Коммунистическая партия добилась новых успехов в развитии сельского хозяйства", приводят данные, совершенно не отвечающие действительности и отнюдь не подтверждающие при-

²⁴ Д. Л. Златопольский. Образование и развитие СССР как Союзного государства. М. 1954, стр. 102.

²⁵ "Собрание узаконений Украины". "1921, N 26, ст. 749.

веденную выше мысль. Вот эти данные: "В 1913 г. посевные площади составляли 119,1 млн. га, а в 1928 г. они составляли 115 млн. га"²⁶ . В действительности посевные площади страны в границах до 17 сентября 1939 г. не сократились на 4,1 млн. га, а возросли на 8,0 млн. га - со 105 млн. га в 1913 г. до 113 млн. га в 1928 году²⁷ . Откуда проистекает ошибка? За 1928 г. авторы приводят данные без вычета посевов, погибших от засухи, морозов и по другим причинам, тогда как в статистике принято проводить сопоставление продуктивных площадей. Хуже другое: в брошюре сопоставляются посевные площади 1928 г. в границах СССР до 17 сентября 1939 г. с посевными площадями 1913 г. в границах Российской империи. Иначе говоря, здесь нарушается один из самых элементарных принципов статистики, когда сопоставляются совершенно несопоставимые данные. Это далеко не единичный случай. В капитальном труде П. И. Лященко данные о валовых сборах зерновых в 1913 г. в границах Российской империи сопоставляются с данными 1923 - 1925 гг. в границах СССР того времени²⁸ . Чтобы представить себе, насколько велика ошибка, заметим, что в 1913 г. на территориях Российской империи, которые в 1923 - 1925 гг. еще не вошли в состав СССР, производилось почти I млрд. пудов зерновых, то есть около 1/5 общего валового сбора²⁹ . Если бы не было этой ошибки, несколько иными были бы и выводы автора о состоянии сельского хозяйства к концу восстановительного периода.

В недавно изданной брошюре И. Г. Булатова приводятся данные, согласно которым объем заготовок хлеба в СССР в 1927/28 г., то есть в период хлебозаготовительного кризиса, по сравнению с 1926/27 г. возрос на 1,0%³⁰ , тогда как на самом деле он сократился на 5,3%³¹ . В 1928/29 г. хлебозаготовки сократились еще на 2,2%³² , а по данным автора - на 18,5%³³ . Эти ошибки - результат использования непроверенных сведений, взятых из источника, который в данном вопросе не может претендовать на точность ("Сборник материалов к двум сессиям Советов Центросоюза СССР и РСФСР", изданный в 1929 г.). Вызывает удивление, что несколько выше И. Г. Булатовым приводятся столь же далекие от окончательных сведения о росте товарной зерновой продукции (по сравнению с довоенным уровнем) - с 37% в 1927 г. до 58% в 1929 году³⁴ . Если бы за два года был возможен такой прирост товарного хлеба в стране, то вряд ли бы так остро стояла тогда проблема хлебных заготовок.

Чрезмерные преувеличения допускаются иногда при характеристике процесса дробления крестьянских хозяйств накануне коллективизации. Особенно грешат этим работы Е. Н. Кочетовской, в которых без ссылки на источники утверждается, что "число крестьянских хозяйств в СССР за период с 1917 и по 1928 г. с 16 млн. увеличилось до 25 млн."³⁵ . Подобные утверждения встречаются и в целом ряде других

²⁶ "Партия - организатор колхозного строя". М. 1958, стр. 28.

²⁷ См. "Социалистическое строительство СССР". М. 1934, стр. 176 - 177; "Достижения Советской власти за 40 лет в цифрах". М. 1957, стр. 172; "Народное хозяйство СССР в 1958 году". М. 1959. стр. 386, и др.

²⁸ См. П. И. Лященко. История народного хозяйства СССР. Т. III, М. 1956, стр. 134.

²⁹ Там же; "Народное хозяйство СССР в 1958 году. Статистический ежегодник". М. 1959, стр. 352.

³⁰ И. Г. Булатов. Кооперация и ее роль в подготовке сплошной коллективизации. М. 1960, стр. 84.

³¹ "ЦУНХУ Госплана СССР. СССР за 15 лет. Статистические материалы по народному хозяйству". М. 1932, стр. 267.

³² Там же.

³³ И. Г. Булатов. Указ. соч., стр. 84.

³⁴ Там же, стр. 18.

³⁵ Е. Н. Кочетовская. Национализация земли и колхозы в СССР. М. 1958, стр. 34; ср. ее же. Национализация земли в СССР. М. 1952, стр. 165.

работ. Между тем нет ни одного источника, который бы свидетельствовал о катастрофическом дроблении крестьянских хозяйств, в частности нет ни одного источника, в котором бы говорилось, что в 1917 г. на территории СССР было 16 млн. крестьянских хозяйств. Близкая к этой цифра, (около 16 млн. хозяйств) встречается в сочинениях И. В. Сталина, но там она отнесена к довоенному времени (без точной датировки)³⁶ . Наиболее достоверным и точным источником с данными о количестве крестьянских хозяйств накануне революции является сельскохозяйственная перепись 1916 года. Согласно итогам этой переписи, накануне революции на территории СССР в границах до 17 сентября 1939 г. насчитывалось 21008,6 тыс. крестьянских хозяйств³⁷ . Эти данные не меняют вывода о наличии экономически неблагоприятного процесса дробления крестьянских хозяйств, однако они говорят и о том, что не следует преувеличивать масштабы этого процесса.

Можно было бы умножить примеры ошибок, допущенных при исследовании статистических данных. Однако приведенные выше примеры уже достаточно ясно показывают, к каким печальным последствиям приводит отставание в разработке проблем источниковедения по истории советского общества.

Недостоверная передача и трактовка тех или иных исторических фактов подчас возникают из-за того, что историк основывается на показаниях второстепенных источников или неправильно передает содержание документов. Так, в изданной в 1953 г. работе В. В. Пентковской "Первый съезд Советов СССР" историческое решение октябрьского Пленума ЦК РКП (б), принявшего предложение В. И. Ленина об образовании СССР, было выдано за решение комиссии ЦК РКП (б), которая, как известно, приняла решение об "автономизации" республик. В подтверждение В. В. Пентковская сослалась на такой источник, как газета "Бакинский рабочий", где решение октябрьского Пленума ЦК РКП (б) называлось решением комиссии ЦК РКП (б)³⁸ . В результате этой ошибки история подготовительных мероприятий к образованию СССР некоторое время излагалась не вполне достоверно. Показательно, что ошибка В. В. Пентковской была повторена в ряде книг, изданных после опубликования ее работы. Это свидетельствует о том, что авторы этих книг не обращались к самостоятельному анализу материалов по теме. Как известно, сама В. В. Пентковская признала свою ошибку и много сделала для правильного освещения истории образования СССР³⁹ .

Общим существенным недостатком в подходе к изучению источников является то обстоятельство, что мы зачастую берем источники как бы вне времени, не раскрывая их связи с определенной исторической эпохой, в которую они возникли. Такой лишенный историзма подход к источникам не позволяет дать им должный критический анализ, показать, что в содержании данных источников было обусловлено историческими условиями времени их создания, и в дальнейшем отмерло, а что выдержало проверку временем. Необходимость исторического подхода к документам и проверки их временем неоднократно подчеркивал В. И. Ленин. Так, говоря о разработке программы партии на VII съезде РКП (б), В. И. Ленин отмечал, что программа разрабатывается в трудных условиях гражданской войны и отсутствия у Советской власти должного опыта, что "в ней, конечно, может быть много ошибочного, не говоря уже о редакционных и стилистических неточностях..."⁴⁰ . Далее

³⁶ См. И. В. Сталин. Соч. Т. II, стр. 40, 179.

³⁷ ЦСУ СССР. Основные элементы сельскохозяйственного производства СССР. 1916 и 1923 - 1927 гг. М. 1930, стр. 2 - 3.

³⁸ В. В. Пентковская. Первый съезд Советов СССР. М. 1953. стр. 46 - 47.

³⁹ В. В. Пентковская. Роль В. И. Ленина в образовании СССР. "Вопросы истории", 1956, N 3.

⁴⁰ См. В. И. Ленин. Соч. Т. 27, стр. 113.

В. И. Ленин подчеркнул, что "ошибки, которые мы сделаем", поправит жизнь⁴¹ . К сожалению, надо признать, что ленинские указания о необходимости соблюдения принципов историзма при анализе документов не всегда соблюдаются историками.

Известно, какое большое значение имеет введение в науку новых фактов. Историки, изучающие историю советского общества, за последнее время стали уделять больше внимания исследованию архивных документов, что повысило научный уровень их работ.

В то же время необходимо указать, что в подходе к изучению архивных документов у нас еще имеет место известного рода примитивизм. В отдельных случаях историк полагает, что достаточно сослаться на архив, чтобы тем самым подчеркнуть значимость документа и установить достоверность фактов. Не всегда историки указывают, какие именно источники они исследовали в архиве, между тем известно, что в архивах наряду с источниками, имеющими большое научное значение, хранятся и маловажные документы, содержащие недостоверные сведения.

Имеет место и своеобразный "архивный фетишизм", когда историки пренебрегают опубликованными документами, ссылаясь на архивы даже в тех случаях, когда используют уже опубликованные материалы. С. Сергеев в книге "Социалистическая индустриализация Урала" (см. стр. 8), приведя выдержку из решений первого съезда совнархозов, дает ссылку на архив, в то время как решения съезда совнархозов были опубликованы. В. Я. Непомнин в содержательной работе "Очерки истории социалистического строительства в Узбекистане" (см. стр. 51), говоря о декрете совнаркома Туркестанской АССР, ссылается на архив, хотя этот декрет был опубликован. При исследовании исторического процесса ценность источника определяется не тем, где он хранится, а тем, что представляют собою сообщаемые им сведения.

Необходимость разработки ряда проблем источниковедения вызывается быстрым ростом в последние годы документальных публикаций по истории советского общества. Особенно большое количество документов и материалов было опубликовано в связи с 40-летием Великой Октябрьской социалистической революции. Уже сам факт вовлечения в научный оборот огромной массы источников требует осмысления их научной ценности, выяснения приемов их правильного использования. Вместе с тем следует чаще и шире обобщать практику публикаций. Эти задачи не могут быть разрешены в рамках данной статьи, и авторы не ставят их перед собой. Однако нам хотелось бы поделиться некоторыми наблюдениями по этому поводу.

Ознакомление с изданиями документов и материалов по истории советского общества показывает, прежде всего, что среди них до сих пор преобладают тематические публикации. Разумеется, этот тип публикации вполне имеет право на существование, но здесь, во-первых, всегда имеется опасность неполного раскрытия темы, а во-вторых, особенно часто наблюдаются элементы субъективизма в отборе источников. Значительно более строгие научные принципы положены в основу публикаций по видам или группам источников. Об этом свидетельствуют, например, видовые публикации источников Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Изданная им еще в 1933 г. публикация "Декреты Октябрьской революции" (под редакцией М. М. Орахелашвили, составитель С. Н. Валк) является большим достижением советской археографии. На весьма высоком научном уровне осуществляется Институтом марксизма-ленинизма издание протоколов съездов и конференций нашей партии. К числу лучших документальных изданий последних лет должна быть отнесена публикация документов по истории внешней политики Советского Союза⁴² . Эти

⁴¹ Там же, стр. 114.

⁴² "Документы внешней политики СССР". Тт. I - IV. М. 1957 - 1960.

публикации включают полный, окончательный текст документов, содержат обстоятельный научный комментарий.

Положительной оценки заслуживает и издаваемая Институтом марксизма-ленинизма совместно с Институтом истории АН СССР публикация документов "Декреты Советской власти". Правда, в этой публикации имеются отдельные недочеты. В отличие от публикации 1933 г. в ней не воспроизведена полностью подготовительная работа над текстом и не приведены все разночтения. Серьезное научное значение имеет издание Институтом права АН СССР новой документальной серии "Съезды Советов в постановлениях и резолюциях". В это издание включены постановления всех республиканских съездов Советов. Заслуживают одобрения также издания собраний законодательных материалов СССР и РСФСР о земле и земельных отношениях за 1917 - 1954 гг., о колхозах и колхозном строительстве за 1917 - 1958 годы⁴³ . Можно лишь пожалеть, что составители ограничились переизданием документов из "Собрания законов СССР" и "Собрания узаконений РСФСР", не включив в свои сборники законодательные акты других союзных республик и так называемые протокольные постановления СНК СССР и СТО, СНК РСФСР и ЭКОСО РСФСР, никогда ранее не издававшиеся.

Значительно ниже научный уровень публикации "История Советской Конституции" (М. Юриздат. 1958). Многие документы в ней даны в извлечениях и с купюрами. В предисловии указывается, что из источников опущены якобы те места, которые не относятся к теме публикации. На деле, однако, это далеко не так. Например, из резолюций VII конференции КП (б) У опущен пункт, в котором говорилось о порядке формирования Совета национальностей. Вряд ли можно считать, что этот пункт не относится к теме публикации. Примеры такого рода неоправданных купюр в документах этого сборника можно было бы умножить.

Весьма велик удельный вес купюр (ни одна, из которых не оговорена) в сборниках "Национализация промышленности в СССР" и "Аграрная политика Советской власти (1917 - 1918 гг.)". В последнем пропуски в документах настолько значительны, что их использование подчас крайне затруднено. Например, постановление Ковровского уездного земельного комитета о проведении в жизнь Декрета о земле от 26 ноября 1917 г. дается в сборнике без первого, второго и начала третьего пунктов. Причем в той части третьего пункта постановления, который был оставлен, составителями сделаны еще две купюры⁴⁴ . Из резолюции Ржевской уездной крестьянской конференции по земельному вопросу от 7 мая 1918 г. даны только второй и третий разделы, начало и конец резолюции опущены⁴⁵ . Отчет о распределении земли в Боровском уезде от 22 мая 1918 г. дан также без начала и окончания⁴⁶ . Все эти и многие другие документы целиком посвящены проблемам, указанным в заголовке сборника и, следовательно, должны были публиковаться полностью.

Злоупотребление купюрами является одним из самых существенных недостатков многих документальных публикаций. В тематическом сборнике возможна, конечно, публикация отдельных документов в извлечениях. Однако, по нашему мнению, могут опускаться только те части публикуемого документа, которые не связаны прямо или косвенно с темой сборника. Во всех остальных случаях извлечения не могут быть оправданы. При этом в каждом случае должна даваться точная оговорка. Указание на содержание опущенной части документа совершенно необходимо,

⁴³ "Сборник документов по земельному законодательству СССР и РСФСР (1917 - 1954 гг.)". М. 1954; "История колхозного права. Сборник законодательных материалов СССР и РСФСР (1917 - 1954 гг.)". Тт. I - II. М. 1959.

⁴⁴ "Аграрная политика Советской власти (1917 - 1918 гг.)". Документы и материалы. М. 1954, стр. 259.

⁴⁵ Там же, стр. 282 - 283.

⁴⁶ Там же, стр. 284 - 285.

ибо взгляд на ее соответствие теме у составителя сборника и у исследователя, который воспользуется этим сборником, может быть различным.

Отметим еще одну характерную особенность документальных публикаций по истории советского общества. Каждой публикации, естественно, предпосылается предисловие или введение. За очень редким исключением содержание вводных очерков исчерпывается описанием содержания публикуемых материалов и указанием на их научную важность. Авторы таких очерков весьма часто берут на себя труд по анализу и обобщению свидетельств документов. В то же время в большинстве случаев исследователь не находит во введениях столь полезной и необходимой источниковедческой характеристики документов: описания фондов, единиц хранения, собраний, из которых они были извлечены, анализа их происхождения, состава, характера, достоверности, определения их места среди других документальных источников по данной проблеме. А ведь без выяснения всех этих вопросов не может быть и речи о серьезном исследовании документов. Нам думается, авторы вводных очерков к сборникам документов в первую очередь должны заниматься строгим выполнением своих прямых обязанностей: давать источниковедческую характеристику публикуемых материалов и раскрывать особенности их археографической подготовки.

Все сказанное выше, как нам представляется, достаточно убедительно показывает, насколько важным для изучения истории советского общества становится разработка источниковедческих проблем.

*

Что же представляет собой советская источниковедческая литература? В каком состоянии находится у нас теория источниковедения, без развития которой немыслимо решение практических задач критики исторического источника?

Советское источниковедение развивалось в борьбе против буржуазных концепций и взглядов. Известна определенная положительная роль М. Н. Покровского в борьбе против буржуазной историографии, в критике теории буржуазного источниковедения, в частности идеалистической концепции А. С. Лаппо-Данилевского. В то же время М. Н. Покровский был склонен игнорировать ценные конкретные выводы буржуазных историков и некоторые разработанные ими технические приемы анализа источников. Такая нигилистическая постановка вопроса являлась, разумеется, неверной.

В своих работах М. Н. Покровский подчас умело применял методы научного анализа источников. Так, в статье "Противоречия г-на Милюкова" М. Н. Покровский, критически анализируя источники, обстоятельно раскрыл фальсификацию исторических фактов Милюковым. Бесспорно, положительное значение имело выступление М. Н. Покровского на Первом съезде архивных деятелей РСФСР в 1926 году. Оно было направлено против попыток "преобразовывать" исторические документы с целью сделать их доступными "для всякого крестьянина и каждого рабочего" (с обоснованием таких попыток выступил тогда Домбровский). Эти попытки М. Н. Покровский квалифицировал как "совершенно ни с чем не сообразную вещь" и решительно высказался против подобных приемов: "Я должен сказать, как коммунист и историк, что от этого принципа мы должны отмежеваться. Мы не имеем никакого права давать в руки крестьянина и рабочего фальсифицированные документы, заключающие в себе не то, что в действительности написано. Нашим первым долгом перед пролетариатом и перед крестьянством является быть правдивыми"⁴⁷ .

Однако неверная трактовка ряда коренных проблем исторического

⁴⁷ "Протоколы Первого съезда архивных деятелей РСФСР". М. 1926, стр. 277.

прошлого в работах М. Н. Покровского, до крайности узкое и потому ошибочное определение источника как простого продукта классовой борьбы, как "кривого зеркала истории", его пародоксальное заявление о том, что хронология "не имеет ничего общего с действительностью", - все эти обстоятельства не могли не сказаться отрицательно на разработке марксистской теории источниковедения до середины 30-х годов. Нельзя также забывать и то, что в ряде своих работ М. Н. Покровский очень вольно обращался с историческими фактами.

С начала 20-х до середины 30-х годов было опубликовано мало работ, посвященных проблемам источниковедения. Из этих работ следует отметить статью Н. Авдеева "О научной разработке источников по истории РКП (б) и Октябрьской революции"⁴⁸ . В этой статье весьма обстоятельно обосновывалась необходимость научного критического анализа источников по истории партии. В конце 20-х и в начале 30-х годов были изданы работы А. В. Шестакова, Г. П. Саара и С. Н. Быковского, посвященные методике исторического исследования⁴⁹ . Из этих работ наибольший интерес представляет книга С. Н. Быковского, в которой была сделана попытка, преодолеть разрыв между внешней и внутренней критикой источника, разработать новую схему источниковедческого анализа. В книге имеются отдельные положения, для нас неприемлемые. Так, при определении понятия "исторический источник" С. Н. Быковский исходил из того, что историческим источником является лишь то свидетельство, в котором впервые встречается упоминание о том или ином факте. Нетрудно видеть, что такое определение не может быть принято хотя бы уже потому, что оно крайне сужает круг источников.

Работа А. В. Шестакова может быть определена скорее как изложение некоторых технических приемов изучения источников для начинающих историков, а не как разработка методики исследования. Причем А. В. Шестаков отводил источникам, по существу, чисто служебную роль, так как они, согласно его схеме, должны были подбираться к заранее сформулированным пунктам темы. Соответственно этому взгляду изложены и рекомендации приемов исследовательской работы, дающие мало полезного историкам, либо вовсе неприемлемые. Книга Г. П. Саара представляет собою популярное изложение концепции буржуазного источниковедения. Автор сам писал о себе как о последователе Ш. Сеньобоса и В. Ланглуа.

Критика ошибок М. Н. Покровского в решениях партии и правительства сыграла большую роль в подъеме советской исторической науки, в успешном развитии марксистского источниковедения. Работы Б. Д. Грекова, М. Н. Тихомирова, Л. В. Черепнина, В. К. Яцунского, А. А. Новосельского, В. И. Шункова и других видных советских историков сыграли большую роль в развитии марксистско-ленинской теории источниковедения. Хотя труды названных выше ученых посвящены анализу источников дореволюционного периода, общие источниковедческие выводы, сделанные ими, разумеется, применимы и к источникам советского периода. Естественно, что специалисты по истории России эпохи феодализма и капитализма разрабатывали те или иные проблемы источниковедения только в связи с конкретными задачами своих исследований. Число специальных источниковедческих работ не столь велико, причем они посвящены преимущественно отдельным, узким отраслям источниковедения дореволюционной истории, носят прикладной характер (палеография, метрология и т. п.). Больше сделано за последние годы в области археографии. Вышли в свет работы С. Н. Валка, В. В. Максакова, К. Г. Митяева, М. С. Селезнева и других авторов.

⁴⁸ "Пролетарская революция", 1925, NN 1, 2.

⁴⁹ А. В. Шестаков. Методика исторического исследования. Воронеж. 1929; Г. П. Саар. Источники и методы исторического исследования. Баку. 1930; С. Н. Быковский. Методика исторического исследования. Л. 1931.

Однако мы не можем назвать не только современной книги, но и статьи, в которых были бы систематически рассмотрены основные теоретические проблемы источниковедения, разработаны важнейшие принципы классификации и критики источников, методики их исследования.

Что же касается источниковедения советского периода отечественной истории, то здесь приходится констатировать сильное отставание и в разработке теории источниковедения и в изучении конкретных памятников эпохи. На развитии научной критики источников отрицательно сказалось влияние последствий культа личности, приводившего к догматическому толкованию одних источников и игнорированию свидетельств других источников. В среде историков высказывались даже совершенно неверные мнения, что научная критика источников неприменима к источникам советской эпохи.

Исторические решения XX съезда КПСС и преодоление последствий культа личности подняли историческую науку в СССР, и в частности научную разработку истории советского общества, на новую ступень.

В настоящее время вопросы источниковедения все более привлекают внимание исследователей истории советского общества. С 1954 г. возобновилось издание непериодического сборника "Проблемы источниковедения". В нем было опубликовано несколько статей, ставящих некоторые общие вопросы анализа и публикации источников. Среди последних особо следует отметить статью В. К. Яцунского "Вопросы источниковедения в трудах Ленина по социально-экономической истории" (вып. IV, 1955). В ней сделана попытка, охарактеризовать основные виды источников, использованных в этих трудах В. И. Ленина, и методы их исследования. В печати совершенно справедливо отмечалось, что статья В. К. Яцунского кладет начало серьезному изучению вопросов источниковедения в трудах В. И. Ленина, что она "нуждается в продолжении как им самим, так и другими лицами, работающими в этой области"⁵⁰ . Следует отметить, что в наших журналах стали появляться статьи и других авторов по этой важной проблеме. Среди них обращает на себя внимание работа молодого историка В. И. Буганова о методах работы В. И. Ленина над статистическими источниками⁵¹ .

В сборниках "Проблемы источниковедения" появился также ряд работ, посвященных анализу отдельных видов или групп источников по истории советского общества. Таковы статьи Н. А. Ивницкого (вып. IV, 1955), М. Н. Черноморского о промышленных переписях 1920 - 1923 гг. (вып. V, 1956), И. И. Варжо об источниках по истории советской аграрной политики 1917 - 1918 гг. (там же) и др. Не все статьи удачны⁵² , однако самый факт их появления, - бесспорно, положительное явление. На наш взгляд, вызывает интерес предпринятая Н. А. Ивницким попытка обобщенной характеристики материалов определенного архивного фонда в целом. Нам представляется крайне желательным появление подобных обзоров по основным фондам центральных и местных архивохранилищ. Само собой разумеется, что наряду с работами такого рода необходимы исследования об источниках по отдельным проблемам истории советского общества, о различных видах и группах источников.

К сожалению, в "Проблемах источниковедения" работы по источникам советского периода появляются очень редко. Восполнению этого пробела почти не содействует журнал "Исторический архив", на страницах которого, казалось бы, источниковедение должно было найти большое место. Однако журнал "Исторический архив" даже не ставит перед собой такой задачи. В передовой статье о программе журнала, опубликованной в первом номере за 1955 г., о необходимости разработки источниковедче-

⁵⁰ См. "Исторический архив", 1956. N 4, стр. 263.

⁵¹ См. "Вопросы истории", 1960, N 7.

⁵² См рецензию на V выпуск "Проблем источниковедения" в "Истории СССР", 1957, N 2. стр. 167 - 168.

ских проблем даже не упоминалось. Весьма печально, что редакция в своей практической деятельности почти неукоснительно следовала этой программе.

Заметную работу в области источниковедения советского периода за последние пять лет, развернула кафедра вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института. Несомненным успехом является подготовка и издание сотрудниками этой кафедры программы курса источниковедения истории СССР и учебных пособий по отдельным видам источников советской эпохи. Составляя программу, авторы исходили из научного положения об органической связи источника с эпохой.

Программа не лишена ряда существенных недостатков. Выше уже отмечалось отсутствие единства принципов классификации источников. Обращает внимание также отсутствие раздела, посвященного критике источников враждебного лагеря. Между тем овладение навыками критики такого рода источников представляется необходимым как с научной, так и с политической точки зрения.

Опубликованные Историко-архивным институтом учебные пособия по методике источниковедческого анализа советских статистических изданий, советской периодики и мемуаров советских людей являются первыми и до сих пор единственными пособиями по отдельным видам источников, относящимся к истории советского общества. Автор этих пособий М. Н. Черноморский осуществил полезную работу.

Однако не все изданные пособия равноценны по своему научному уровню. Наиболее удачным, на наш взгляд, является пособие по мемуарам. В нем дан интересный критический обзор больших групп мемуаров советских людей и охарактеризованы научные приемы проверки достоверности сведений мемуаров. Имеются отдельные неверные и спорные положения. Очень нечетко охарактеризовано автором отличие мемуаров советской эпохи от мемуаров дореволюционного времени. Так, нельзя согласиться с утверждением автора, что "все дореволюционные мемуары настойчиво обходят вопросы классовой характеристики и классовой сущности политики царизма, подменяя их различного рода анекдотами из жизни царей и их приближенных"⁵³ . Не следует забывать, что и в дореволюционное время издавались мемуары революционных деятелей. Нельзя также обесценивать и сводить к "анекдотам из жизни царей" мемуары деятелей литературы, искусства, науки и даже таких представителей царской бюрократии, как, например, С. Ю. Витте.

По меньшей мере, спорно следующее утверждение автора: "Советской мемуарной литературе особенно свойственна специфика мемуаров, как источников, т. е. способность памяти улавливать и сохранять такие стороны исторических событий, которые не могут найти свое отражение в каких-либо других видах источников"⁵⁴ . Почему это свойство является особенностью именно мемуаров советских людей, остается тайной автора.

Приводимое им правильное положение о меньшей тенденциозности мемуаров советских людей сравнительно с мемуарами представителей эксплуататорских классов отнюдь не является объяснением сделанного им вывода о специфике советских мемуаров. По нашему мнению, наличие в мемуарах сведений, сохраненных в памяти и не нашедших отражения в других источниках, является особенностью, свойственной мемуарам вообще. Не совсем ясно изложен автором вопрос о субъективности мемуаров. Из характеристики, даваемой им различным изданиям мемуаров П. И. Вершигоры, можно сделать вывод о том, что устранение из мемуаров всех элементов, характеризующих взгляды и настроения очевидца событий в период их свершения, повышает ценность мемуаров как ис-

⁵³ М. Н. Черноморский. Мемуары как исторический источник. М. 1959, стр. 4.

⁵⁴ Там же, стр. 4.

точника⁵⁵ . На деле мемуары особенно ценны в том случае, если они отражают подлинные настроения участников событий.

За последнее время появилось несколько статей, авторы которых поднимают вопрос о мемуарах, как источниках. Особенно следует отметить статью А. Лукашева, С. Шаумяна, С. Щепрова в журнале "Коммунист" (1959 г., N 11), в которой справедливо ставился вопрос о необходимости критической проверки сведений мемуаров и были подвергнуты резкой критике существенные недостатки, имевшие место в мемуарной литературе о деятельности В. И. Ленина. Интересные статьи, посвященные мемуарам как источникам, были опубликованы в журналах "Вопросы истории КПСС" и "Вопросы истории"⁵⁶ .

Ценным источником по истории советского общества является периодическая печать. Использование ее сведений занимает большое место в работах по истории советского общества. Для изучения целого ряда проблем, особенно общественно-политической жизни, пресса служит одним из основных источников. Пресса дает возможность, в частности, ярко показать жизнь советских людей, вопроизвести колорит эпохи. К сожалению, у нас имеют место факты, когда историки берут из прессы лишь единичные, разрозненные факты в виде иллюстраций вместо систематического изучения ее свидетельств. Тем более настоятельной является необходимость в хорошем источниковедческом пособии для изучения такого источника, каким является печать. В изданном Историко-архивным институтом пособии по периодике сделана попытка, определить место прессы в ряду других источников. В нем в целом правильно оценивается значение прессы. Но пособие имеет и серьезные недостатки. Источниковедческий анализ в этом пособии подменен частью историей советской печати за 1917 - 1923 гг. (причем совершенно непонятно, почему автор ограничился только этим периодом), частью описанием газетных материалов (передовые статьи, документальные материалы, оперативные материалы, статьи, информации, очерки и т. п.) безотносительно к их научной ценности.

Автор не попытался определить сравнительную ценность различных групп газетных материалов как источников для исторического исследования. Между тем исследователь не может не проводить с этой точки зрения различия между документальными материалами, опубликованными в прессе, статейными материалами, корреспонденциями и т. п. Если такие документальные материалы, как законодательные акты и т. п., являются непосредственным остатком самих исторических событий, то статьи и корреспонденции, не говоря уже о газетном очерке, - отражением этих событий в сознании современников и уже, поэтому нуждаются в более критическом подходе.

При характеристике, например, газетной информации в пособии говорится: "По существу газетная информация составляет основную канву, по которой ученый получает возможность изучить исторический процесс в его хронологической последовательности и всем разнообразии фактов, событий и явлений, их достоверность определяется той ответственностью, которую несут собственные корреспонденты за свои сообщения, и той проверкой, которой подвергается каждая информация"⁵⁷ . С этим выводом автора нельзя согласиться.

Газетная информация, корреспонденция по своему происхождению и характеру являются источником иллюстративным и часто односторонним. Использовать этот источник можно лишь как дополнительный к соб-

⁵⁵ Там же, стр. 60.

⁵⁶ "Вопросы истории КПСС", 1957, N 1; 1958, N 5; "Вопросы истории", 1960, N 12.

⁵⁷ М. Н. Черноморский. Периодическая печать. Учебное пособие по источниковедению истории СССР. М. 1956, стр. 43 - 44.

ственно документальному материалу. Корреспонденции при исследовании большей части проблем общественного развития историку не могут дать ничего, кроме суммы примеров, некритическое отношение к которым может увести в сторону от действительности. Известна критическая направленность советской прессы в 20-х гг. (об этом М. Н. Черноморский упоминает почему-то только в разделе о заметках рабселькоров⁵⁸ , хотя указанная особенность в такой же мере относится и к другим газетным материалам). Напомним хотя бы о возражениях М. Горького против чрезмерной критичности прессы⁵⁹ . В годы наибольшего распространения культа личности пресса, напротив, изображала порой действительность в приукрашенном виде. Что же за картину нарисует историк, если газетная информация явится "основной канвой", по которой он будет изучать исторический процесс?

Наконец, об ответственности авторов документа за его достоверность как исторического источника. С этой точки зрения материалы прессы не составляют исключения. Архивные материалы (например, какие-либо ведомственные документы) также составлены людьми, несущими ответственность за их правильность, также подвергались проверке в соответствующих учреждениях. Однако эти соображения не могут освободить исследователя от необходимости проверки фактов.

Учебное пособие "Статистические источники"⁶⁰ дает начинающему исследователю первое представление об основных отраслях социально-экономической статистики (промышленность, труд, сельское хозяйство и народонаселение), знакомит его с правилами чтения таблиц, рассказывает о первых стадиях критического анализа статистических материалов (организация сбора статистических данных, порядок их разработки и, наконец, анализ собственно табличных материалов).

К сожалению, небольшим кругом работ, рассмотренных выше, исчерпываются пособия по источниковедению истории советского общества. Ни в количественном отношении, ни по своему качеству они не могут удовлетворить возросшие потребности исторической науки. Перед специалистами, занимающимися историей советского общества, встает задача создания учебных пособий и обобщающих трудов по источниковедению и методике исследования источников. Чтобы решить эту задачу, необходима длительная, кропотливая работа большого коллектива специалистов по источниковедческому анализу огромного количества различных документов и материалов. Пока же, к сожалению, в этом направлении работают только отдельные энтузиасты.

Созданию крупных обобщающих и теоретических работ, а также учебников по источниковедению советского периода отечественной истории должно предшествовать появление большого числа специальных исследований об отдельных источниках или их группах, об архивных фондах и статистических изданиях, законодательных памятниках, газетах и т. д. И чем скорее, чем более широким фронтом развернется работа в этом важном направлении, тем быстрее скажутся ее результаты в действительном повышении научного уровня изучения истории советского общества.

⁵⁸ Там же, стр. 43.

⁵⁹ См. И. В. Сталин. Соч. Т. 12, стр. 173 - 174.

⁶⁰ М. Н. Черноморский. Статистические источники. Учебное пособие по источниковедению истории СССР. М. 1957.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. П. ДАНИЛОВ, С. И. ЯКУБОВСКАЯ:

Комментарии: