CARL STEPHENSON. Mediaeval Feudalism. Ithaca, New York. Cornell University Press. 1942. VIII, III p.

К. СТЕФЕНСОН. Средневековый феодализм.

Американский исследователь Карл Стефенсон написал небольшую книгу, которая, по его словам, должна дать представление об историческом значении феодальной системы. Автор представляет эту книгу как почти единственную попытку дать на английском языке истолкование существа феодализма (предисловие, стр. VII). Книга предназначена для преподавателей истории в высших учебных заведениях. Здесь содержатся, следовательно, установки, как преподносить историю феодального общества студенчеству. Всё это вынуждает нас остановиться на этой книге, как и на некоторых других работах Стефенсона, вышедших за последние годы, достаточно выразительно обрисовывающих взгляды автора на существо и происхождение феодализма, а также исследовательские приёмы, которыми он пользуется.

Чтобы выработать определение феодализма, Стефенсон вкратце описал германскую дружину, как она выглядит у Тацита, упомянул вскользь о франкской коммендации и бенефициях и о вассалитете. Личное отношение между вождём и дружинником, по мнению Стефенсона, ничем, по существу, не отличается от отношения сеньёра к вассалу (стр. 10). Разница только в том, что в каролингской империи сеньёры жаловали своим вассалам земли. Это и означало создание феодальных отношений. Но самое главное, с точки зрения Стефенсона, заключается во "взаимной верности господина и вассала". Франкские короли раздавали бенефиции с целью создать наиболее прочную в тех условиях государственную организацию. Появление подвассалов, не зависевших непосредственно от короля, привело к тому, что всякий феодальный держатель становился вместе с тем носителем политической власти.

Посвятив всему этому каких-нибудь десять страничек, автор заявляет, что, по его мнению, лучшим определением феодализма является то, которое дано Ф. Лотом. Под феодализмом в собственном смысле понимается специфическое соединение вассалитета с держанием феода, которое возникло в каролингской империи и распространилось затем по другим странам Европы (стр. 14, 17 и др.). Такое же определение феодализма Стефенсон даёт и в своей "Средневековой истории"¹ , вышедшей в 1935 году. Он настаивает на нём и в статье, опубликованной в "American Historical Review". Vol. 48, N 2 1943, p. 245.

Поскольку сочетание личного отношения с держанием преследовало цели управления, феодализм был, по существу, "политическим", поэтому не следует представлять феодализм как стадию в экономической истории. "Хотя феодальные учреждения предполагали определённые аграрные порядки, последние сами по себе не были Феодальными" (стр. 14). Вотчинная система могла преобладать в течение столетий в отдельных странах, как, например, в Англии, но ока не приводила к феодализации. Итак, по мысли Стефенсона, феодализм есть политическая организация.

Исходя из такого "определения" феодализма, Стефенсон исключает из своего рассмотрения всю историю феодального общества. Самое это понятие им не употребляется. Книга посвящена исключительно разбору отдельных явлений в истории класса феодалов. Автор целиком отвёл им три главы: "Принципы феодального держа-

¹ "Mediaeval History. Europe from the Second to the Seventeenth Century". New York - London. Есть новое издание 1943 г., стр. 234.

ния" (II), "Рыцарство" (III) и "Феодальная знать" (IV). В остальных трёх главах речь идёт также преимущественно о феодалах.

Поскольку феодализм, по мнению Стефенсона, не является стадией экономического развития, то вопросы феодальной ренты, натурального хозяйства, зарождения в недрах средневекового общества буржуазных отношений оказываются исключёнными из поля зрения Стефенсона. Поскольку феодализм понимается им как вассальное отношение, осложнённое военным держанием, крестьянство почти совершенно не принимается во внимание. Так же обстоит дело и с городами. Даже понятие феодального держания крайне сужено. Так, перечисляя виды держаний в Англии, Стефенсон ограничивается рыцарским феодом, церковным держанием "по свободной милостыне" и сержантерией (стр. 86). Два наиболее распространённых вида держания: сокаж и вилланское держание - и не упоминаются, равно как и городские держания. Французская цензива также исключается из ряда феодальных держаний ("к ней право феодального держания не прилагалось") (стр. 17).

Таким же образом Стефенсон поступает и с феодальной курией. Он различает юстицию феодальную и сеньёриальную (стр. 31 - 33). Первая представляется ему как один из аспектов второй, так как у сеньёра, помимо вассалов, были держатели невассалы. Такое разделение справедливо, поскольку судебная власть сеньёра над его вассалами-рыцарями по своему характеру и объёму отличалась от его власти в суде, над зависимыми крестьянами. Но, проводя это разграничение, Стефенсон совершенно игнорирует вопрос о природе юстиции сеньёра над крестьянами.

Выхолостив содержание феодализма, автор, естественно, принуждён вращаться около вопросов, касающихся частностей рыцарской жизни: подробно описывать формы феодальной присяги, вооружение и ритуалы рыцарей, их замки и т. д. Феодальная мораль оказывается у него только рыцарской. Стефенсон высказывает отдельные интересные мысли: он, например, указывает на ограниченность и убожество рыцарской этики, позволявшей феодалам жить разбоем и грабежом, сочетать утончённый этикет с необычайной грубостью (стр. 53). Но об этике и морали других классов феодального общества, равно как и о самих этих классах, нет ни слова. Тот факт, что дворяне были помещиками, землевладельцами, Стефенсоном забыт. Лишь вскользь он замечает, что именно обладание землёй давало возможность рыцарю нести военную службу (стр. 97). По его представлению, принадлежность к дворянству обусловливалась специфическим характером военной службы, которую несли феодалы (стр. 18).

Взгляды Стефенсона на феодальное государство основываются на его понимании феодализма. Он справедливо оспаривает мнение, что феодальные отношения обязательно ведут к распаду государства (стр. 79). Но затем он говорит, что феодальное государство - это государство, управление которым опирается на феодальное держание. Оно должно быть небольшим по размерам, так как держание предполагает тесное личное отношение между сеньёром и вассалом (стр. 76). Англия и Франция были феодальными государствами, потому что в Англии при норманской династии все крупные феодалы были держателями от короны, а Франция как государство создалась благодаря присоединению отдельных земель к королевскому домену. Стефенсон признаёт, что развитие денежного хозяйства привело к упадку феодализма. Но это вовсе не означает, что он усматривает этот упадок в разложении натурального хозяйства, в кризисе, который переживала вотчина. Главков, по его мнению, заключалось в том, что, когда крупные феодалы стали иметь больше денег, они предпочитали нанимать войско, вместо того чтобы по-прежнему опираться на вассалов. В этом смысле упадок феодализма является следствием "экономической революции, происшедшей в Западной Европе между XI и XIII вв." (стр. 98).

Таким образом, время заката феодализма в Англии относится к периоду реформ Генриха II, ибо эти реформы подрывали феодальные отношения. Великая хартия вольностей не могла уже восстановить главенство феодальной аристократии. В Англии при Эдуардах сохранились лишь остатки феодализма (стр. 100). Эта оценка деятельности Плантагенета и отнесение времени упадка английского феодализма к XII в. находятся в вопиющем противоречии с точкой зрения, установившейся в научной литературе. Достаточно напомнить, что такой выдающийся исследователь феодализма в его английском варианте, каким был П. Г. Виноградов, считает XIII в. эпохой наивысшего расцвета манориальной системы в Англии. В майоре он видел ключ к пониманию феодального средневековья. Такая оценка XIII в. в истории Англии, несмотря на все изменения, которые внесли новые исследования в представление об английской феодальной вотчине, остаётся общепринятой и в настоящее время² . Столь же ненаучными являются взгляды Стефенсона на реформы Генриха II. Существо этих реформ заключается не в ослаблении феодальных отношений в Англии, а, наоборот, в укреплении феодального поместного строя, в принижении положения крепостного крестьянства, в ещё большем его закрепощении³ . И это направление политики английского феодального государства характерно не только для времени Генриха II, но и для XIII и XIV веков.

Но всё это остаётся Стефенсоном непонятым, потому что он полагает несовместимой с феодализмом сильную королевскую власть. Он пишет: хотя феодальная аристократия во Франции сохранилась до революции 1789 г., французское государство стало утрачивать феодальный характер начиная со времени Филиппа IV (!). Стефенсон явно не

² См. "Кембриджскую экономическую историю". Т. I, статья Нильсон.

³ См. Косминский Е. "Исследования по аграрной истории Англии XIII в.". стр. 400 - 402. 1947.

понимает классового характера королевской власти в феодальном; государстве. Ему представляется, что если государство ограничивает дворянские вольности, то оно перестаёт быть феодальным. Также непонятна для него и феодальная природа абсолютизма. Поэтому его утверждение, что феодальные отношения необязательно ведут к распаду государства, оказывается в противоречии с остальными его построениями.

Заключение, к которому Стефенсон приходит в разбираемой работе и в упомянутой книге по истории средних веков⁴ , о том, что в XIII в. западноевропейские государства перестают быть феодальными, является совершенно неприемлемым, но оно логически вытекает из неправильной и крайне узкой трактовки феодализма, которую Стефенсон принял.

Теоретическая беспомощность Стефенсона совершенно ясна. Не говоря уже о том, что ему абсолютно чужда марксистская методология истории - в этом он не отличается от большинства западных историков, - Стефенсон по оводам взглядам оказывается стоящим на ещё более низком уровне, чем многие буржуазные учёные. Это бросается в глаза не только при оценке его общих взглядов на феодализм, но и при знакомстве с его работами, посвященными конкретным вопросам истории, и при анализе его научных методов. В своих недавно опубликованных статьях: "Феодализм и его антецеденты в Англии"⁵ и "Проблема рядового человека в раннесредневековой Европе"⁶ - Стефенсон открыто противопоставляет себя целому ряду историков, работавших над вопросами раннего развития феодализма. Если верить его словам, то все крупные историки средневековой Англии за последние сто лет, начиная от Кембля и Стэббса и кончая Стептоном, находились во власти "романтических представлений", так как они считали, что английская история начинается со свободной общины, лишь постепенно втягивавшейся в феодальные отношения и закрепощавшейся.

Стефенсон считает, что единственно правильной картиной раннесредневекового английского общества является та, которую дал Сибом: с самого начала был вотчинный строй, унаследованный от римской эпохи, и лишь постепенное его разложение привело к современной буржуазной "свободе"⁷ . Как известно, взгляды Сибома подверглись вскоре же после опубликования его книги уничтожающей критике со стороны Виноградова, а затем и Мэтланда⁸ . После такой критики никто не рисковал выступать в качестве последователя этого парадоксального писателя. Напротив, и в дальнейшем в литературе неоднократно подвергались критике не только общие построения Сибома, но и методика его работы над источниками. Наука, в первую очередь русская и советская историческая наука, ушла со времени Сибома далеко вперёд⁹ .

Теперь Стефенсон пытается провозгласить возврат к Сибому. И это не случайно. Стефенсон считает возможным солидаризироваться либо с теми из старых учёных, концепции которых отвергаются современной наукой (как, например, Фюстель де Куланж), либо с такими современными исследователями, которые придерживаются устаревших точек зрения, как Ф. Лот, у которого Стефенсон заимствует определение феодализма и который повторяет уже более чем полвека назад устаревшие взгляды Фримана на характер англо-саксонского завоевания Британии¹⁰ .

Научные приёмы, которыми пользуется Стефенсон, напоминают методы именно Сибома. Сибом пользовался методом исследования "от известного к неизвестному". Идя от позднейших явлений к более ранним, он отыскивал в древних периодах истории элементы, сближавшие их с последующими, и делал на этом основании выводы, которые и привели его к вышеупомянутым построениям. Метод исследования от известного к неизвестному, от позднего к более раннему был воспринят Виноградовым и Мэтландом. Но эти учёные пользовались им несравненно более осторожно и смогли достичь при его помощи больших успехов¹¹ . По сути дела, Стефенсон действует подобно Сибому. Так, например, не видя существенной разницы между феодальными вассальными отношениями в средние века и дружинными отношениями у древних германцев, он ставит между ними знак равенства. Как и Сибом он наводит развитую манориальную систему и широко распространённое крепостничество в Англии VII в., перенося в эту отдалённую эпоху явления, имевшие место лишь несколько веков спустя.

Стефенсон расходится с большинством как современных, так и писавших в XIX в. учёных в двух пунктах: во-первых, он отрицает существование свободной общины в раннесредневековой Европе, во-вторых, он отрицает тот факт, что свободные земледельцы как во франкском государстве, так и в саксонской Англии были воинами. Рассмотрим его аргументацию.

Мы не будем касаться вопроса об отношениях у франков, так как Стефенсон признаётся, что он лишь поверхностно знаком с континентальными варварскими правдами. Но как он обращается с английским материалом? Для изучения англо-саксонского

⁴ Stephenson. Указ. соч., 635. "American Historical Review", Vol. 48, N 2, p. 265. 1943.

⁵ "American Historical Review". Vol. 48, N 2. 1943.

⁶ Там же. Т. 61, N 3. 1946.

⁷ Seebohm F. "English Village Community". 1883.

⁸ Vinogradoff "Villainage in England". 1892; Maitland "Domesday Book and beyond". 1921.

⁹ См. Косминский Е. Указ. соч., предисловие и глава I.

¹⁰ См. его доклад, опубликованный в "Proceedings of British Academy". 1930.

¹¹ Ср. оценку "ретроспективного" метода у С. Б. Веселовского "Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси", стр. 9 - 12. 1947.

общественного строя VII и следующих веков в распоряжении исследователя имеются; варварские Правды, собрания грамот, оформлявших королевские земельные пожалования в пользу церкви и светских магнатов, хроники и другие повествовательные источники. Последний вид исторических источников может легко ввести в заблуждение, ибо хронисты изображали преимущественно отношения в высших слоях общества, а это может создать впечатление, будто англо-саксонское общество и на самом деле было всецело аристократическим. Однако грамоты и особенно Правды показывают иную картину, в основним верно изображенную в работах Виноградова, Мэтланда, Петрушевского¹² . Первоначально в Англии существовали свободные общинные поселения землевладельцев: постепенное развитие общественного и имущественного неравенства, наделение землёй служилых людей короля и крупных магнатов, рост церковного землевладения привели к возникло зенита различных форм зависимости и зарождению феодальных отношений; норманское завоевание укрепило складывавшийся феодальный строй и внесло в него единообразие.

С помощью каких средств пытается Стефенсон опровергнуть эти взгляды и подкрепить отвергнутую наукой теорию Сибома? Он не избегает опасности, которую таят литературные источники. Они рисуют, по его мнению, отношения, лишённые каких бы то ни было "демократических элементов". "Совершенно аристократическим" было и древнегерманское общество, таков был строй и в Скандинавии и в англо-саксонской Англии VII-IX веков. Не пытаясь сколько-нибудь внимательно проанализировать грамоты, Стефенсон голословно утверждает, что "начиная с VII в. целые деревни постоянно продавались, покупались и иным образом отчуждались"¹³ .

Мэтланд давно показал, что такое истолкование королевских пожалований является неправильным, что эти пожалования означали на самом деле лишь передачу королем суверенитета над определенной территорией тому или иному церковному учреждению или приближенному. Стефенсон не опровергает толкования Мэтланда, он считает возможным ограничиться простым выражением своего несогласия с этой точки зрения¹⁴ . Столь же вольно обращается он и с Правдами, пожалуй, наиболее трудным видом исторических источников, требующими особенной осторожности при анализе. Стефенсону нужно доказать, что рядовой свободный англо-сакс не был воином. Однако он ограничивается голословным утверждением. Между тем в Правдах VII в. имеется ряд статей, из которых явствует не только то, что каждый свободный был вооружён¹⁵ , но и то, что рядовые свободные наряду с королевскими дружинниками участвовали в воинском ополчении¹⁶ .

Так же неблагополучно обстоит дело и с тезисом Стефенсона о том, что в Англии никогда не существовало свободной общины, как и у франков (как это якобы "доказал" Фюстель де Куланж).

Чтобы доказать этот тезис, Стефенсон силится возродить аргументацию Сибома. Он не анализирует Правды, он просто перечисляет их статьи, из которых, по его мнению, должно явствовать, что в Кенте VII в. была развита коммендация. Но если бы Стефенсон процитировал эти статьи в своей работе, он вряд ли рискнул бы утверждать что-либо подобное. В самом деле, в этих статьях речь идёт о штрафах, охранявших неприкосновенность жилища рядового свободного человека, знатного человека, короля и церкви¹⁷ , о защите рабов этих лиц¹⁸ , о повышенных карах, грозящих за преступление, совершённое в присутствии короля¹⁹ , наконец, о том, что король КЭЧ суверен получал часть вергельда любого убитого свободного человека²⁰ .

Мы вынуждены были изложить вкратце содержание этих постановлений, так как, ссылаясь на них, Стефенсон отрицает наличие общины в англо-саксонском обществе²¹ . Как видим, на основании этих статей нельзя сделать никаких заключений ни относительно наличия в Кенте коммендация и крепостничества, ни относительно отсутствия свободной общины.

Но даже и в тех случаях, когда в Правдах VII в. налицо указания на развитие патроната и отношений поземельной зависимости, отнюдь нельзя говорить о развитой манориальной системе и повсеместно распространённом крепостничестве, как это утверждает Стефенсон²² . Действительно, наряду со статьями в законах Инэ, из которых следует, что в Уэссексе в VII в. развивались патронатные отношения (глафордат), что некоторые свободные люди становились держателями от крупных землевладельцев, обязанными оброком и барщиной, у нас есть прямые свидетельства того, что в эти отношения была втянута лишь часть свободных людей, что продолжали существовать многочисленные независимые свободные. Так, ст. 67 этих законов, говорящая об аренде свободным человеком

¹² Vinogradoff "Growth of the Manor". Исследования по социальной истории Англии в средние века. Maitland. Указ. соч. Петрушевский "Очерки из истории английского государства и общества в средние века".

¹³ "American Historical. Review". Vol. 51. N 3, p. 431.

¹⁴ "American Historical Review". Vol. 48. N 2, p. 251.

¹⁵ Кентские законы Этельберта (начало VII в.), ст. 18, законы Хлотаря и Эдрика, стр. 13 и 14.

¹⁶ Законы уэссекского короля Инэ (конец VII п.), ст. 51.

¹⁷ Законы Этельберта, ст. 8, 13, 15; законы Уитреда, ст. 2.

¹⁸ Законы Этельберта, ст. 10, 14, 16.

¹⁹ Там же, ст. 2.

²⁰ Там же, ст. 8.

²¹ "American Historical Review". Vol. 48. N 2, p. 249.

²² Там же, стр. 257.

земли у крупного землевладельца, является вместе с тем доказательством того, что такие независимые люди существовали (см. также ст. 62 и др.).

Вместо того чтобы выхватывать наудачу отдельные статьи из Правд в подтверждение недоказуемых положений, Стефенсону следовало бы тщательно исследовать все данные, которые можно из них почерпнуть, и показать те многообразные отношения зависимости, в которые попадали уэссекские земледельцы уже в конце VII в., отношения, которые варьировали от простого патроната до тяжёлой экономической зависимости. Этим он сослужил бы хорошую службу науке, так как такая работа ещё не проделана. Заявления же его вроде следующих: в VII в. "любой человек - раб или свободный, крестьянин или воин, должен был иметь господина" или "в то время существовала материальная система и крестьянство было целиком зависимым и обязанным нести барщины" - оказываются не почерпнутыми из конкретного материала, а привнесёнными, очевидно, тем самым "романтическим воображением", в наличии которого он уличает своих учёных противников. Такие выводы оказались возможными только благодаря тому, что Стефенсон крайне небрежно обращается с источниками, возрождая безнадёжно устаревшую "методику" интерпретации исторических источников, которой пользовался Сибом. Но если, несмотря на резкую критику построений и исследовательских приёмов Сибома со стороны последующих учёных, за Сибомом остаётся слава одного из пионеров английской аграрной и социальной истории, то возврат некоторых учёных к этим взглядам и приёмам в середине XX в. говорит о кризисе буржуазной исторической науки. Стефенсон призывает к отказу от тех положительных результатов, которых достигла буржуазная наука в лице своих крупнейших представителей во второй половине XIX и начале XX века. А журнал "History" (vol. 29, N 109. 1944) в своём отзыве о книге Стефенсона "Средневековый феодализм" говорит, что эта книга даёт "исключительно полезный синтез результатов современного исследования". Можно только выразить соболезнование науке, результаты которой "синтезированы" таким жалким образом.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. ГУРЕВИЧ:

Комментарии: