М. Изд-во МГУ. 1972. 160 стр. Тираж 720. Цена 84 коп.

Монография доцента Исторического факультета МГУ, специалиста по истории средневековой Болгарии, кандидата исторических наук Л. В. Гориной, посвящена социальным и экономическим проблемам истории деревни и города Болгарии в последние два столетия ее независимого существования перед османским завоеванием. Вопросы эти привлекают в настоящее время внимание болгарских историков, но пока еще слабо отражены в советской историографии. Данной работе непосредственно предшествовали два исследования болгарских историков: книга Г. Цанковой-Петковой об аграрных отношениях в Болгарии в XI - XIII вв. и монография С. Лишева о развитии средневекового болгарского города (IX - XIV вв.)¹ . Следует отметить, что в первой из них не исследуется XIV столетие, а во второй автор не ставил перед собой задачу изучения проблем аграрной истории. Поэтому вполне оправданной является попытка Л. В. Гориной дать всестороннюю картину развития социально-экономических отношений в Болгарии XIII - XIV веков.

Автор сосредоточивает внимание на следующих существенных проблемах: организация феодального землевладения, положение феодально-зависимого крестьянства, его повинности и платежи, развитие иммунитета, классовая борьба в деревне, состояние ремесленного производства в городе по сравнению с предшествующей эпохой, организация ремесла, внутренняя и внешняя торговля, денежно-весовые системы, социальная структура города и городские движения.

Отмечая скудость источников, в большинстве своем относящихся к западной части страны или немногим городам Черноморского побережья, Л. В. Горина предупреждает читателя о неполноте и гипотетичности ряда сделанных ею выводов. При ха-

¹ Г. Цанкова-Петкова. За аграрнете отношения в средневековна България. XI - XIII в. София. 1964; С Лишев. Българският средневековен град. Общественно-икономически облик. София. 1970 (см. рецензию М. М. Фрейденберга: "Вопросы истории", 1971, N 5).

стр. 158

рактеристике источников она специально останавливается на вопросе об аутентичности болгарских иммунитетных грамот. Позиция Л. В. Гориной, выступающей против гиперкритических тенденций в оценке этих документов, является достаточно убедительной.

Рассматривая аграрные отношения и классовую борьбу крестьянства, автор приходит к выводу, что в Болгарии исследуемой эпохи, как и в Византии, существовала всеобщая государственная собственность на все земли страны, в том числе и на частновладельческие земли болгарских феодалов (стр. 42, 50, 90, 148). Реализовалась эта собственность в налогах и повинностях населения в пользу казны, которые автор определяет как "централизованную ренту" (стр. 66 - 67). В соответствии с этим все крестьянство страны рассматривается как феодально-зависимое либо от крупных землевладельцев, либо от государства. В положении крестьян существовали некоторые различия, однако главная тенденция состояла в сближении их правового статуса (стр. 74 - 76).

Наиболее крупным в этот период являлось церковно-монастырское землевладение, расширение которого "шло в первую очередь за счет государственной собственности, т. е. за счет светского землевладения" (стр. 50). Частновладельческая рента была преимущественно денежной, исключая, может быть, только северо-восточные районы государства, где было велико значение отработочной ренты (стр. 91, 147). Наиболее ярким проявлением антифеодальной борьбы болгарского крестьянства в XIII в. было восстание Ивайла, которое носило царистский характер и практически прекратилось, когда его вождь утвердился на престоле в 1278 году. Спад народного движения и причины неудач "крестьянского царя", потерявшего трон через год, Л. В. Горина усматривает не только в трудностях борьбы с внешними врагами (татарами и византийцами), но и в неразвитости классового сознания крестьян, а также в том, что господствующий класс сумел сохранить свои позиции и после воцарения Ивайла продолжал вести прежнюю политику (стр. 89). Оценка автором восстания Ивайла представляется наиболее убедительной из всех предлагавшихся ранее.

Л. В. Горина приходит к выводу, что в Болгарии XIII - XIV вв. имелись многочисленные города с развитым ремесленным производством, в котором прослеживается значительный прогресс по сравнению с предшествующей эпохой, в особенности в городах Черноморского побережья и в столице государства - Тырнове. Развитию товарно- денежных отношений способствовали чеканка собственной монеты, возникновение в крупных городских центрах местных денежно-весовых систем, укрепление торговых связей с сельской округой и внешняя торговля. Однако для городов Болгарии, особенно континентальных, было характерно некоторое отставание сравнительно с городами развитых западноевропейских стран; города Болгарии, по-видимому, не знали цехового строя, ремесленники и торговцы подвергались тяжелому налоговому гнету со стороны государства, купечество еще не оформилось в особое сословие, оно было слабо организовано и не пользовалось привилегиями. По-прежнему было велико значение византийской и итальянской монеты как средства обращения; на внешний рынок вывозилось преимущественно сырье, а ввозилось немало изделий ремесла. Причиной этого является засилье феодалов в городах и внедрение не только во внешнюю, но и во внутреннюю торговлю иноземного, прежде всего итальянского, купечества, получавшего от центральной власти почти неограниченные привилегии. "В этих условиях болгарский город XIII - XIV вв. не мог стать, - заключает Л. В. Горина, - опорным пунктом борьбы за централизацию государства, союзником царской власти в борьбе против феодальной раздробленности. Это и стало одной из причин слабости Болгарии перед лицом турецкой агрессии" (стр. 145).

Л. В. Горина сделала немало ценных наблюдений и выводов, касающихся отдельных категорий и институтов феодального общества Болгарии. Серьезного внимания заслуживает ее толкование таких терминов иммунитетных грамот, как "люди", "работники", "поповяне", "селище" и другие. Чрезвычайно интересны приводимые исследовательницей доводы в пользу существования в Месемврии в XIV в. особой организации, объединявшей булочников города. Свежий и ценный материал приводит она и об оформлении в Болгарии местных денежно-весовых систем.

Достоинством работы является также ясность, композиционная четкость и лаконизм изложения. Заслуживает быть отмеченным стремление автора рассмотреть ход социально- экономической эволюции Болгарии в системе хозяйственной истории Балканско-

стр. 159

го полуострова в целом и, прежде всего - в сравнении с судьбами экономики и переменами в социальном строе Византийской империи, оказавшей, по мнению автора, огромное влияние на Болгарию.

Вместе с тем нам представляется, что задачи исследования следовало бы сформулировать более четко, подчеркнув наиболее спорные и наименее разработанные вопросы. В обзоре историографии лучше было бы дать целостное представление об основных концепциях социально-экономической истории Болгарии XIII - XIV вв. и о различиях между ними, а не останавливаться на деталях и отдельных элементах упомянутых концепций (обзор слишком краток для этого). Гораздо большего внимания заслуживали упомянутые в начале рецензии работы двух непосредственных предшественников Л. В. Гориной, читателю важно знать, в чем она не согласна с болгарскими коллегами, какие их выводы принимает и к каким новым заключениям приходит сама.

В обзоре источников слишком глухо сказано о византийских памятниках, а без их учета невозможно понять терминологию собственно болгарских документов (прежде всего иммунитетных грамот), на них целиком основан раздел монографии о восстании Ивайла (в нем дана характеристика лишь одного источника - поэмы Мануила Фила).

Л. В. Горина приняла концепцию о существовании всеобщей государственной собственности в Византии и в Болгарии, не проверив ее на доступном ей болгарском материале. Ссылка на конфискацию царем выморочных поместий феодалов (стр. 90) не может служить в данном случае аргументом. Между тем от признания или непризнания постулата о государственной собственности зависит угол зрения на важнейшие проблемы аграрной и социальной истории всей страны, в частности вопрос о различии феодально- зависимого крестьянства и неподвластного отдельным феодалам сельского населения, уплачивавшего налоги и несшего повинности в пользу государства; вопрос о царских поместьях и характере земельных пожалований центральной власти (какие земли и каких крестьян жаловал царь частным лицам, церкви и монастырям); вопрос о социальной сущности налогов и о так называемой централизованной ренте и т. п. Без внимания оставил автор" вывод К. В. Хвостовой, что в Византии, как и в других странах к востоку от Эльбы, обнаружилась тенденция приспособления аграрного развития к внешнему рынку, выразившаяся в возврате к натуральной и отработочной ренте² .

Правильно отмеченные Л. В. Гориной причины слабости болгарского города (засилье феодалов и привилегии иноземных купцов) сами по себе не объясняют, однако, почему возникла и упрочилась ситуация такого рода. Решение этой проблемы, по-видимому, невозможно найти, ограничиваясь исследованием лишь эволюции экономики. Болгарские ремесленники, несомненно, достигли больших успехов в развитии отечественных ремесел, а болгарские купцы вряд ли обладали меньшей энергией и сметкой, чем итальянские. Но дело в том, что они были вынуждены действовать в крайне невыгодной социальной и политической ситуации; подобная ситуация сложилась в городах не только Болгарии, но почти на всем Балканском полуострове (исключая Адриатическое побережье и часть Пелопоннеса), в том числе в крупнейших древних центрах Византийской империи. Сильная центральная власть непомерными систематическими поборами и неослабным контролем тормозила развитие отечественного ремесла и торговли, лишала их стимула, возможности свободной кооперации в производственных целях и участия в политической жизни страны.

Неограниченные торговые привилегии иноземному купечеству были следствием отнюдь не "неравноправности Болгарии как договаривающейся стороны" (стр. 132), а нехватки ремесленных изделий, меньшей товарной стоимости итальянских изделий. Центральная власть не считала возможным снизить налоговый гнет в городах и тем замедлила их развитие, а поиски выхода по линии благоприятствования ввозу иноземных товаров вели к еще большему отставанию отечественного производства.

Разумеется, успехи турок в завоевании Балкан нельзя объяснить лишь экономическим упадком или замедленностью развития экономики Византии и Болгарии (слишком велико было превосходство военных сил у завоевателей), однако на сроки этого завоевания (и в этом автор совершенно прав) судьбы развития балканских городов оказали, несомненно, серьезное влияние.

Несмотря на эти замечания, работа Л. В.

² К. В. Хвостова. Особенности аграрно-правовых отношений в поздней Византии XIV - XV вв. М. 1968, стр. 258.

стр. 160

Гориной - несомненный успех советской болгаристики. Являясь первым, в советской историографии обобщающим трудом по социально-экономической истории Болгарии XIII - XIV вв., она послужит стимулом для дальнейших исследований в этой области.

Постоянный адрес данной публикации: