Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 376 с.

Исследование доктора исторических наук, главного научного сотрудника Института Дальнего Востока РАН Н. Л. Мамаевой посвящено изучению восточного направления политики Коминтерна, которому в историографии до сих пор уделялось незаслуженно меньше внимания, чем западному. Политика Коминтерна в Китае в 20-е годы - тема не совсем новая для отечественной историографии, однако в центре исследований находилась политика Коминтерна в отношении Коммунистической партии Китая (КПК), которая хотя и играла весомую роль в революционном движении, однако не определяла основное направление политического процесса. Гоминьдан же в политике Коминтерна был представлен, как правило, через призму его взаимоотношений с КПК в рамках политики единого фронта, лишь частично отражавшую сферу взаимодействия Коминтерна и Гоминьдана.

Особенность книги заключается в том, что китайская политика Коминтерна автором исследуется и оценивается с позиции ее роли и значения для процесса модернизации Китая, в котором Гоминьдан 20-х годов представлен основным политически значимым носителем прогрессивных тенденций. Такой подход преодолевает сложившийся в отечественной историографии стереотип изучения и оценки политики международного коммунистического движения в Китае в границах его взаимоотношений с КПК. В книге предпринимается попытка воссоздать реальное соотношение между Гоминьданом и КПК в политике Коминтерна и РКП(б) / ВКП(б).

Книга по многим аспектам носит новаторский характер, определяемый прежде всего самой постановкой проблемы и новой источниковой базой. Впервые автором используются почти в полном объеме опубликованные в РФ в 90-е годы документы Коминтерна и РКП(б)/ВКП(б) по проблемам национально-революционного движения в Китае, включенные в документальные сборники ¹ . Кроме того, в научный оборот введены неопубликованные архивные документы, хранящиеся в фондах РЦХИДНИ и РГВА. Среди них особенно ценна серия информационных сообщений и аналитических записок представителя Коминтерна в Китае в 1921-1923 гг. Г. Маринга. Они существенно дополняют блок опубликованных записок и донесений Г. Маринга из документальных сборников Т. Сейча ² , а также документы о деятельности Г. Маринга,

¹ ВКП(б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае. Документы, т. 1. 1920-1925. М.,1994, т. II, 1926-1927. М.,1996.

² Saich Т. The Origins of the First United Front in China. The Role of Sneeflit (alias Maring). 2 vols. Leiden. 1991.

стр. 197

изданные в КНР ³ . Представляют интерес неопубликованные записки И.М. Мусина, изучавшего Китай непосредственно на месте событий по линии различных ведомств - НКИД, Коминтерна, ТАСС, доклады советских военных советников, документы о развитии контактов между Крестьянским Интернационалом и Гоминьданом.

Книга многопланова и многосюжетна, снабжена интересным иллюстративным материалом, отражающим дух времени и атмосферу сотрудничества международного коммунистического движения с партией Сунь Ятсена. Детальное изучение процесса формирования политики Коминтерна сопровождается столь же тщательным изучением межпартийных связей Гоминьдана с РКП(б)/ВКП(б), прослеживается взаимодействие руководящих органов Коминтерна с высокими партийными инстанциями РКП/(б)ВКП(б) в деле разработки модели китайской революции и политики по отношению к Гоминьдану. Параллельно, что особенно важно, автор исследует формирование модели национальной революции лидером Гоминьдана Сунь Ятсеном, съездами и пленумами Гоминьдана, при этом выявляет конкретные направления и степень влияния Коминтерна и его представителей в Китае, РКП(б) / ВКП(б) и ее посланцев и китайских коммунистов на формирование политической теории и революционной практики Гоминьдана на различных этапах национальной революции. Такое "многослойное" построение работы позволяет Н.Л. Мамаевой добиться того, что политика Коминтерна в Китае оценивается и характеризуется с позиции ее адекватности историческим условиям.

Автором определены периоды взаимодействия Коминтерна и Гоминьдана. Первый период (1919-1924 гг.) характеризуется автором как период наиболее эффективного взаимодействия Коминтерна и Гоминьдана. Выявляются конкретные направления эффективного взаимодействия Коминтерна и КПК с Гоминьданом - в разработке программы, в областях партийного строительства, пропагандистской работы в массах, политического просвещения и воспитания, в военной политике, в развитии связей с РКП(б). Определены также области неприемлемого для Гоминьдана из теории и практики Коминтерна - приоритета классовых подходов над общенациональными, идеи конфискации и национализации в промышленности и в аграрной сфере на текущем революционном этапе, радикальные подходы в антиимпериалистической политике и т.д.

Трактовка второго периода взаимодействия (1924 - сер. 1926 гг.) Гоминьдана с Коминтерном и с РКП(б) заслуживает высокой оценки, так как в исторической литературе она запутана. Если в первый период сближения все стороны стремились к одной конкретной цели - к подготовке 1 съезда Гоминьдана, то в 1924-1926 гг. набиравший силу Гоминьдан уже вполне самостоятельно определял дальнейшие вехи развития своей политической теории и практики, ориентируясь сильнее, чем в предыдущий период, на планы Сунь Ятсена в области "строительства государства", на "военную революцию", на поэтапность и постепенность в решении общенациональных целей объединения и усиления Китая.

Вариант развития национально-революционного движения, разрабатывавшийся в течение 1925 -начале 1926 г. Китайской комиссией Политбюро ЦК РКП(б)/ВКП(б) был тесно связан с интересами внешней политики СССР. Строились планы развития революционного движения с опорой на крупные военно-политические группировки Центрального и Северного Китая, лояльные к СССР. Основная ставка делалась на Национальные армии лояльного к Гоминьдану генерала Фэн Юйсяна. Хотя Гоминьдану и отводилось определенное место в этой расстановке политических сил, однако оно не было решающим и эта политика расходилась с генеральной стратегией Гоминьдана по объединению Китая под своей властью.

Солидаризируясь в целом с линией Политбюро ЦК РКП(б)/ВКП(б) на "северный маршрут" китайской революции. Коминтерн параллельно разрабатывал политику, ориентированную на подготовку условий для организации подъема "массового движения" и его воздействия на программу и политику Гоминьдана, на перерождение Гоминьдана "изнутри" и на завоевание коммунистами и левыми гоминьдановцами руководящих позиций в партии и армии.

Неприятие в Коминтерне и в ВКП(б) гоминьдановского пути объединения страны стало более или менее явным уже в апреле 1926 г. Оно было продемонстрировано в первую очередь отрицательным отношением Политбюро ЦК ВКП(б) и Коминтерна к Северному походу. С этого времени, как считает автор, можно говорить об активизации процесса сближения представлений Коминтерна и ВКП(б) по принципиальным проблемам национальной революции (с. 242).

Политика Коминтерна во время Северного похода (июль 1926-1928 гг.) сохраняла свой противоречивый характер. С одной стороны, общая линия поддержки национально-революционного движения в лице Гоминьдана обеспечивала продолжение в сущности всех форм помощи со стороны Коминтерна и Советского правительства. С другой стороны, имела место явная радикализация теоретических подходов Коминтерна к национально-революционному движению, которая свою теоретическую завершенность получила на VII расширенном пленуме ИККИ 22 ноября - 16 декабря 1926 г. Согласно его решениям, иллюзия Коминтерна

³ Малинь цзай Чжунго югуань цзыляо (Материалы о деятельности Г. Маринга в Китае). Пекин, 1980, 1984. Малинь юй диицы гогун хэцзо (Г. Маринг и первое сотрудничество между Гоминьданом и КПК. Пекин, 1989).

стр. 198

о возможности перерождения Гоминьдана и манипулирования им стала составной частью новой концепции (с. 283-287).

В работе подчеркивается, что инерция доверия Гоминьдана к Коминтерну, несмотря на нараставшие противоречия, сохранялась длительное время. Гоминьдан единодушно отмежевался от коммунистического движения только тогда, когда под угрозой оказались его политические и организационные основы, когда Коминтерн и Политбюро ЦК ВКП(б) своими майскими директивами 1927 г. фактически дали установку на государственный переворот, направленный против Уханьского Гоминьдана (с. 328-330).

Обращает на себя внимание утверждение автора книги, существенно отличающееся от тональности преобладающих в отечественной литературе оценок, - что параллельно официальному курсу II конгресса Коминтерна (1920 г.), преимущественно в Восточном отделе ИККИ формировались новые подходы к национальной революции. Новая концепция, не очевидная для Гоминьдана, развивалась в закрытых для партии Сунь Ятсена рекомендательных и директивных документах ИККИ, адресованных КПК, ее съездам и пленумам ЦК КПК. Она была ориентирована на активное вмешательство коммунистического движения в политику Гоминьдана и принципиально отличалась от гоминьдановской программы с ее идеями военной экспедиции против северных милитаристов и подчиненной ролью массового движения. Существенной частью этой модели являлась разработка курса на принципиальную переориентацию Гоминьдана с целью превращения его в партию, отражавшую в первую очередь интересы рабочих и крестьянских масс. Противоречивость такой стратегии обозначается в книге как политика "двойного стандарта". Это прослеживается автором в значительной степени на основе новых документов.

В книге ставится интересная проблема о методологическом просчете руководства Коминтерна и Политбюро ЦК ВКП(б) при разработке стратегии международного коммунистического движения в китайской революции. Автор пришел к выводу об ошибочности взятой ими на вооружение посылки -разработки для китайского национального движения единого революционного плана, объединявшего действия различных военных группировок и народные массовые движения. Как считает автор, стремление не просто к взаимодействию, а практически, к слиянию различного рода революционных потоков, носителями которых являлись Гоминьдан, Национальные армии, массовое движение и КПК было обречено на провал, поскольку эта благая идея базировалась на неадекватных оценках как общей политической ситуации, так и политической программы и политики Гоминьдана. Автор обращает внимание, что критический настрой к идее слияния революционных потоков имел место и в среде деятелей Коминтерна (с. 249). Подобные суждения высказывались ранее в трудах западных китаеведов Ю. Домеса и Го Хэнъюйя

Изучение деятельности представителей Коминтерна в Китае - Г. Маринга, М. М. Бородина, Г. Н. Войтинского, полпредов СССР в Китае А. А. Иоффе и Л. М. Карахана, советских военных советников позволило автору выявить механизм взаимодействия Коминтерна и РКП(б)/ВКП(б) с национально-революционным и коммунистическим движениями в Китае 20-х гг., механизм, который до сих пор был представлен в исторической литературе лишь фрагментарно.

Автор выявляет тесное взаимодействие Маринга с Иоффе и влияние их совместных оценок на выработку в Политбюро ЦК РКП(б) линии поддержки партии Сунь Ятсена как наиболее перспективной политической силы в Китае того времени. В книге показано, что Политбюро ЦК РКП(б) корректировало свойственные Коминтерну в 1921- 1923 гг. "шатания" в кардинальном вопросе -определения основной силы национально-революционного движения, которую руководство Коминтерна, главным образом, в лице его Восточного отдела, периодически отказывалось видеть в Гоминьдане, приравнивая его к другим военно-политическим группировкам.

Тщательное изучение новых документов позволило автору выявить интересную картину взаимодействия посланцев Коминтерна, РКП(б)/ВКП(б) и Советского государства в Китае с центральными органами Коминтерна и Москвы, которая проливает свет на процесс принятия решений по событиям в Китае и отчасти объясняет противоречивость и недостаточную согласованность действий между различными ведомствами, функционировавшими в Китае. Если непосредственно в партийный центр советского государства информация поступала по цепочке: Бородин - Карахан - Китайская комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) и решения принимались с учетом мнения Бородина и Карахана, не склонных к преувеличению роли КПК в национально-революционном движении того времени, то в руководящие органы Коминтерна информация в основном шла через Г. Н. Войтинского, в деятельности которого постоянно присутствовала тенденция к выдвижению КПК на роль руководящего центра на текущем этапе национальной революции, а массового движения - на роль основной движущей силы, противостоящей военной деятельности Гоминьдана.

В монографии существенно корректируются характерные для историков постперестроечного времени тезисы о том, что Коминтерн 20-х гг. не играл сколько-нибудь самостоятельной роли в разработке своей китайской политики, подчиняясь изначально и полностью ЦК РКП(б)/ВКП(б). Результаты исследования свидетельствуют о том, что ситуация не была столь однозначной, и нельзя ставить знак равенства между взаимодействием руководящей в СССР партией и Коминтерном

стр. 199

20-х и 30-х гг. Тезис о несовместимости национально-революционного и коммунистического движений в Китае, который также усиленно пропагандируется в некоторых работах отечественных историков, представляется в свете рассматриваемого исследования как неправомерный в самой постановке вопроса. Из содержания всей работы следует, что радикализация теории осуществлялась постепенно, а еще медленнее - ее внедрение в практику. Конкретная практическая политика поддержки Гоминьдана оставалась существенным фактором развития "гоминьдановской революции" даже по мере радикализации теоретических построений Коминтерна. Этот вывод, свидетельствующий о непосредственном вкладе Коминтерна и ВКП(б) в процесс перехода китайского общества от традиционного к современному, представляется одним из основных в работе.

Впервые в историографии дана целостная картина инициатив Сунь Ятсена и Гоминьдана к сближению с Коминтерном и с РКП(б)/ВКП(б) на протяжении всего революционного периода, а также подробно проанализированы двукратные попытки Гоминьдана к вступлению в Коминтерн. Таким образом автор продолжил и развил то направление российской историографии, которое заложено в исследованиях академика С.Л. Тихвинского и Р.А. Мировицкой в рамках изучения контактов лидера Гоминьдана Сунь Ятсена с руководителями Советского государства. Изучение этого направления позволило автору представить в работе убедительные доказательства вовлечения Гоминьдана в мировой революционный процесс как объективную реальность.

Автор избегает тенденциозного разоблачительно-обвинительного тона, который свойственен отдельным работам по коминтерновской тематике. Автор стремится освещать и оценивать политику Коминтерна изнутри, исходя прежде всего из обстоятельств и событий 20-х гг., с учетом альтернативных вариантов развития в рамках того далекого времени. Позиции сегодняшнего дня не довлеют над оценками автора. Представленная в книге сложная картина переплетения и взаимовлияния политических и общественных движений и событий различной направленности убеждает в справедливости взглядов автора, что определить верное направление развития национально- революционного движения и разработать адекватную стратегию международного коммунистического движения относительно национальной революции было нелегкой задачей.

Обоснован вывод автора о широком спектре взаимодействия Гоминьдана с Коминтерном и РКП(б)/ВКП(б), который выходил за рамки заинтересованности Гоминьдана в материально-финансовой помощи, в поддержке военной политики, или стремления к получению сведений о тактике коммунистов, работавших в Гоминьдане. Вместе с тем, точка зрения автора о тесной связи по сути всей политики реорганизации Гоминьдана с политикой Коминтерна и с самоотверженной работой в Гоминьдане китайских коммунистов - членов Гоминьдана, выглядела бы более убедительной, если бы в своей работе Н. Л. Мамаева активнее использовала мемуары и воспоминания советских политических и военных советников - А. И. Черепанова, В. В. Вишняковой-Акимовой, М. И. Казанина и др.

Книга Н. Л. Мамаевой открывает новую страницу и в общем "коминтерноведении", концентрирующемся главным образом на западном направлении политики Коминтерна. Расширяя и переосмысливая устоявшиеся представления о месте и роли Коминтерна в политической истории Китая, работа дает новый импульс для дискуссий о значении в мировой истории международного коммунистического движения.

А. С. Ипатова, кандидат исторических наук, заместитель руководителя Центра "Россия - Китай" Института Дальнего Востока РАН

Постоянный адрес данной публикации: