Иллюстрации:
Libmonster ID: RU-6916
Автор(ы) публикации: А. Арциховский

НОВЫЕ МЕТОДЫ АРХЕОЛОГИИ1

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО т. ГУКОВСКОГО

Разрешите товарищи, открыть заседание Социологической секции Общества историков- марксистов. Прежде чем дать слово докладчику, мне бы хотелось задержать ваше внимание на следующем. Многие из присутствующих здесь не являются членами Общества историков-марксистов, и поэтому для них интересно было бы знать, почему Общество историков- марксистов ставит доклад, посвященный вопросу о новых методах археологии.

Наша секция до последнего времени занималась главным образом изучением общественных формаций. Но с прошлого года замечается тенденция расширить ее деятельность, и в круг ее вопросов включаются новые задачи, имеющие большое методологическое значение. В частности секцией кое-что проделано и в области этнографии. Поставлен уже ряд докладов, и вокруг секции собирается ядро не только этнографов-материалистов, но и этнографов-марксистов. И теперь речь идет об организационном оформлении этнографов в подсекцию.

Что касается археологии, то здесь Социологической секцией еще ничего не было сделано. Данный доклад является первым почином. Кстати сказать, этот доклад ставится по инициативе группы археологов. Одним из членов этой группы является докладчик. Этот факт является знаменательным, показывающим, что в рядах археологов наблюдается какое-то течение, идущее в сторону приобщения к материалистическому методу. Нас интересует вопрос, как археологи - инициаторы доклада - понимают применение метода исторического материализма при археологических исследованиях и какое место они отводят археологии в ряду исторических наук. В зависимости от того, что покажет сегодняшний доклад, какую он встретит поддержку среди других археологов, можно будет поставить вопрос о более тесном общении Социологической секции с археологами в будущем. Конечно сейчас рано говорить, в какие организационные формы это выльется. Возможно, будет поставлен вопрос о создании при Социологической секции какой- нибудь группы археологов-материалистов, а еще лучше было бы говорить о марксистах, если такие окажутся. Таковы задачи Социологической секции при постановке данного доклада.


1 Заседание социологической секции от 4 ноября 1929 г

стр. 136

ДОКЛАД АРЦИХОВСКОГО

Мое сегодняшнее выступление не является индивидуальным То, что я сегодня здесь буду оглашать, составлено Брюсовым, Киселевым и мною. Я буду очень краток, чтобы оставить как можно больше времени ддя прений. Главное, в чем сейчас нуждается археология, - это в большой методологической дискуссии. Ведь до сих пор археология занималась изучением в лучшем случае внешних форм памятников культуры и сводилась к голой систематике. Представители соседних дисциплин часто называют археологов вещеведами. Конечно недостаточно быть только вещеведами, но большая часть археологов не заслуживает даже такого названия. В самом деле, статьи об эволюции форм орнаментов (форм, якобы отражающих непрерывное переселение народов) заполняют собою подавляющее большинство страниц лучших западноевропейских журналов. Орнаменты изучаются как нечто самодовлеющее, и это унылое занятие удовлетворяло до сих пор большинство археологов. Только немногие из сих поднимаются до вещеведения, этой предварительной стадии действительно научного исследования. Они сопоставляют типологические эволюционные ряды топоров, мечей, браслетов, но и они не видят за вещами заключающихся в этих вещах отношений между людьми, - тех отношений, изучение которых является прямой целью всякой общественной науки.

Археология имеет право на существование только лишь в том случае, если ее задачей является восстановление по памятникам материальной культуры общественно-экономических формаций. Систематика ради систематик" никому не нужна.

Задачи археологии совершенно совпадают с задачами истории. Эти две науки отличаются друг от друга только характером своих источников (письменные источники истории и вещественные источники археологии, я говорю, конечно, об истории в узком смысле слова). Археология и история-две параллельные науки, которые разрабатывают вместе с другими материал для социологических обобщений.

Но обладает ли археология достаточным материалам для этих социологических обобщений? Лет пятьдесят назад на этот вопрос нужно было бы ответить отрицательно. Теперь количество археологических памятников увеличилось неимоверно, методы раскопок и наблюдений уточнились чрезвычайно.

Каков же качественный состав этих материалов Во-первых, мы имеем орудия производства, эти основные определяющие производительные силы, -о значении их для марксистской социологии распространяться не приходится. Десятки тысяч орудий хранятся в музеях, еще больше там продуктов производства, по которым можно заключать о приемах и масштабе трудовой деятельности. По количеству и по качеству земледельческих орудий, а также по остаткам культурных злаков мы можем восстанавливать систему земледелия и его роль в хозяйстве. Относительно скотоводчества аналогичные выводы позволяет делать остеологический материал. Тот же материал плюс безграничное разнообразие оружия позволяет восстанавливать многочисленные стадии и формы охоты. Положительно невозможно даже перечислить все данные, характеризующие ремесла. Наконец раскопками жилищ, шахт, мастерских адажио установить количество" людей, занятых в том или ином производстве Методы раскопок жилищ

стр. 137

именно в последнее время чрезвычайно уточняются. Таким образом мы можем восстановить по археологическому материалу древнюю систему производительных сил.

Но если это так, то отсюда мы можем восходить к системе производственных отношений, поскольку зависимость производственных отношений от производительных сил установлена марксизмом. Уже на этой стадии восхождения мы можем дополнять данные восхождения археологическим материалом, относящимся непосредственно к производственным отношениям. Сюда относятся, например, типы поселений, т. е. рефугиум, город, деревня, усадьба, заимка, промысловая стоянка, лагерь; типы жилищ: жилища так наз. малых и больших семей, родовые жилища, жилища-мастерские, дворцы, места общественных собраний; типы погребений: индивидуальные, семейные, родовые, княжеские, купеческие, военные и т. д. Затем сравнение инвентаря отдельных жилищ, отдельных погребений, иностранные товары и пути их распространения; распространение предметов роскоши; дифференциация и развитие типов оружия. Часто наблюдаем явление симбиоза двух культур - господствующей и подчиненной. Даже для идеологии мы можем прямыми указаниями проверить данные восхождения от базиса. Сюда относятся - храмы, ритуальные места, погребальные обряды, памятники искусства, памятники культа.

Итак, методом восхождения от производительных сил к производственным отношениям можно восстанавливать общественно-экономические формации по памятникам материальной культуры. Именно в этом смысле т. Покровский говорил об археологии, как наиболее материалистической по своим объектам общественной науке.

Метод восхождения от производительных сил к производственным отношениям пытается разрабатывать наша небольшая археологическая труппа. Первые опыты применения этого метода напечатаны в трудах Секции теории и методологии Научно-исследовательского института археологии и искусствознания РАНИОН.

Прямое отношение к методу восхождения имеют следующие слова "Капитала": "Технология раскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а следовательно и общественных отношений его жизни и вытекающих из них духовных представлений. Даже всякая история религии, абстрагирующаяся от этого материального базиса, - синкретична. Конечно, много легче посредством анализа найти земное ядро причудливых религиозных представлений, чем наоборот - из данных отношений реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы. Последний метод есть единственный материалистический, а следовательно, научный метод" (т. I, гл. XIII).

При работе методом восхождения нужно брать за основу технику достаточно широких общественных групп, а не технику одного или нескольких совершенно однородных пунктов, часто неправильно определяемых термином "культура". В последнее время благодаря увлечению систематикой в археологии понаделано столько культур, что они нуждаются в самом беспощадном укрупнении по принципу социально-хозяйственного единства. При этом укрупнении едва ли нужно стесняться разнородностью памятников. Невозможно, например, разделять на две культуры хотя бы Золотую орду, где провинциальные погребения кочевников и столичные жилища оседлых татар дают совершенно различный материал. Еще любопытнее в этом отношении приемы некоторых авторитетных ленинградских археологов, ухитряющихся разби-

стр. 138

вать материал из одной небольшой стоянки на 5 - 6 культур соответственно-5 - 6 'видам орнаментов глиняной посуды.

При работе восхождения особое внимание нужно обращать на конкретную археологическую обстановку, т. е., во-первых, на положение техники данной группы в ряде развития техники всего человечества, во-вторых, на своеобразие окружающей среды, поскольку конечно на эту среду человек может воздействовать при данном уровне производительных сил. Эта конкретная археологическая обстановка, как дальше придется говорить, чрезвычайно часто забывается. Ее выяснение настоятельно требует единой хронологической классификации. Это чрезвычайно острый археологический вопрос. Культуры должны изучаться не изолированно, как это часто делается, а в их связи и взаимодействии. Они не были друг от друга оторваны, и поэтому типологические аналогии и диффузия типов дают достаточный материал для хронологизации и синхронизации. Необходимо только делать поправку на скорость распространения типа. Однако конкретный материал, указывает, что, чем медленнее было это распространение, тем медленнее было и изменение форм.

Следовательно практическое значение этой поправки ничтожно Острота вопроса о единой классификации особенно увеличивается за последнее время, поскольку существует и возрастает тенденция рассматривать отдельные эволюционные ряды культур не диалектически, изолированно друг от друга.

Новой археологической науке приходится бороться не только с традициями старой школы, но и с захватническими тенденциями соседней дисциплины. Многие этнологи, в особенности так называемые палеоэтнологи, отрицают право археологии на самостоятельные социологические построения. Замечу, что термин "палеоэтнология" (им многие заменяют термин "археология")- название не только чрезвычайно неблагозвучное и с точки зрения греческого языка неграмотное, но и заключающее в себе чрезвычайно неприятную методологическую тенденцию (надо отметить, что само слово "этнология" чрезвычайно сомнительное, поскольку это -или синоним этнографии или социология второго сорта). Так вот палеоэтнологи утверждают, что только в этнологических категориях археология черпает живую воду для своего мертвого материала. Этой живой водой считается метод наложения. Этнологический комплекс накладывается на археологический, причем тысячи километров и тысячи лет в соображение не принимаются. Считается, что если вещественный археологический комплекс частично совпадает с этнологическим, -а полностью они никогда не совпадают, - то этнологическая формация может быть чуть ли не целиком перенесена в прошлое. Если бы это было так, это чрезвычайно упростило бы задачу археологии.

Но, во-первых, как я оказал, полное совпадение невозможно. Во-вторых, такое забвение конкретной обстановки недопустимо и недиалектично. Древние цивилизации Вавилона, Рима, Багдада - суть явления не повторявшиеся, и здесь о наложении не приходится говорить. Но как неповторимы древние руководящие цивилизации, так неповторимы и культуры, находившиеся под их воздействием Влияние римской техники, а вслед за ней экономики, а вслед за ней идеологии проникало в самые глухие углы Европы. Какие этнологические шаблоны возможны для древних славян, развившихся при перекрестном воздействии халифата и империи? Этнологические параллели не применимы здесь. Да и откуда брать эти параллели? Разве не овеян теперь

стр. 139

весь земной шар веянием эпохи финансового капитала и пролетарской революции? Разве не напластовались, например, у негров влияния промышленного и торгового капитала Европы, арабского халифата, Римской империи, Карфагена, Египта? И ют у палеоэтнологов выступают все те же неизбежные бакаири, урабунна, ботокуды, семанги и прочий немногочисленный инвентарь, состоящий из племен, отставших в развитии или деградировавших. Маленькая коллекция этнологических трафаретов де может заменить всего многообразия древней культуры.

Археология, как и всякая другая историческая наука, берет категорию не этнологическую, а социологическую, например родовой строй, она пользуется категориями, отвлеченными от всей реальности известных индивидуальных процессов, заимствованными далеко не у одной этнологии. Дьяковская культура, развившаяся здесь, где мы сидим, в первое тысячелетие нашей эры, не может оживляться и после нашей эры этнологической категорией "родовой строй современных чукчей"; не может, хотя в вещественном инвентаре я признаю довольно значительное совпадение. При таком перенесении мы перенесли бы не только чукчей, но и северо- восточную Азию и влияния поздних общественно-экономических формаций. Дьяковская культура оживляется социологической категорией "родовой строй", которая, наполняясь археологическим материалом, индивидуализируется. Мы восстанавливаем культуру, действительно развившуюся на Москве-реке, действительно в эпоху античных цивилизаций.

Основной грех палеоэтнологов есть, следовательно, забвение конкретной исторической обстановки. Такую позицию нельзя не назвать механистической. Палеоэтнологи так же, как современные экономисты-механисты, считают очевидно производственные отношения механическим рефлексом производительных сил. Но близость двух систем производительных сил, развившихся в разных исторических обстановках, не обусловливает близости двух систем производственных отношений. Я подчеркиваю: близость не обусловливает близости, а тождество невозможно. Поэтому и метод наложения неприменим. Метод же восхождения позволяет учитывать все своеобразие исторической обстановки.

Та полемика, которая идет сейчас в археологии, есть по-видимому только часть большой полемики, ведущейся! сейчас во всех науках между диалектиками и механистами. И ее случайно палеоэтнологи в своих тезисах, - мы с "ими весною дискутировали, - употребили такое упрощенное определение диалектики: "диалектически, т. е. пространственно и хронологически".

Итак, археология есть наука самостоятельная, обладающая достаточным материалом для социологических построений. Значение ее в марксистской системе общественных наук достаточно определяется уже тем, что она изучает орудия производства, эти основные, определяющие производительные силы, в их возникновении, развитии и исчезновении. Программное значение для археологии приобретают слова Маркса: "Такую же важность, как строение останков костей имеет для изучения исчезнувших животных видов, останки средств труда имеют для изучения исчезнувших общественно-экономических формаций. Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда. Средство труда - это не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых свершается труд" ("Капитал", т. I, гл. V).

стр. 140

ПРЕНИЯ

Брюсов. Здесь был задан вопрос, можно ли по археологическому материалу без этнографических данных восстанавливать такие соотношения, как например: форма семьи, брачные отношения и т. д., и т. д. Как раз именно по этому вопросу появилась недавно очень любопытная статья Г. Вильке. Я приведу подзаголовок: "Матриархат в неолитическую эпоху и в начале бронзовой эпохи". Общее же заглавие "Мать и дитя". Вопрос решается в этой статье почти исключительно по археологическому материалу Археологический материал очень часто дает возможность решения таких вопросов, которые раньше очевидно не считали возможным ни в какой мере связывать с археологией.

Приведу еще конкретный пример. В последнее время шел большой диспут относительно происхождения религии. Между тем не так давно, в конце 1927 г., вышла чрезвычайно любопытная работа г. Свердрута, которая называется "От обычая захоронения до веры в мертвых". Статья эта имеет не только частное значение для археологии, она имеет общее значение. Написана она исключительно по археологическому материалу. Правда, там имеется несколько этнографических параллелей, но только в общей части. И надо оказать, что эта статья вполне по- марксистски разрешает вопрос о происхождении религии на основании археологического материала и делает излишними споры о "теории страха", между тем как никакой этиологический материал не дает и не может дать убедительных доказательств, что ранние погребения не были некогда связаны с религиозными или даже магическими представлениями и только позднее совершился переход к освящению самого места погребения и затем к культу предков.

Представьте себе, что вы бы хотели выяснить этот вопрос на этнологическом материале. Где этот материал взять? В настоящее время на всем земном шаре нет ни одного народа, который не подвергался бы влиянию со стороны. Попробуйте сопоставить, как толкуют этнографы австралийцев в смысле их хозяйственных форм и как те же самые этнографы толкуют их с точки зрения их идеологии и религии. Получаются два совершенно несовместимых ряда: с одной стороны, крайне примитивное хозяйство, с другой - довольно развитые религиозно-магические формы. Как это может быть? Если в эволюции хозяйства австралийцев нельзя найти предпосылок для возникновения религии, то надо предположить, что эта религия заимствована ими со стороны и приспособлена к хозяйственным и общественным отношениям австралийцев. Следовательно в данном этнографическом явлении мы имеем дело не с первичной идеологической формой, а с ее искажением. Какое же наложение возможно при этом? Вот почему я утверждаю, что и для более древних эпох выяснение даже таких явлений, как семья или религиозные воззрения, предпочтительно делать по археологическим данным и только затем сравнивать выводы с этнографическими данными.

Кушнер. Я вполне понимаю, что всякие новаторы пытаются прежде всего расчистить себе место, т. е. обособить себя от всех дисциплин, которые могут конкурировать или могут мешать, а также от тех адептов, которые к этим конкурирующим дисциплинам имеют отношение.

Безусловно, выступление т. Арциховского против археодагав-систематиков, археологов- коллекционеров - это боевое выступление, это борьба с ветхим старым во имя чего-то нового. Но ударив по старому, т. Арцихов-

стр. 141

ский не удержался, чтобы не обособить себя и от тех дисциплин, в которых сейчас марксизм все- таки пробил кое-какие пути. Я думаю, что это ошибка, и очень большая ошибка чисто методологического характера Конечно очень легко полемизировать с этнологами, очень легко полемизировать с методом наложения, но трудно полемизировать с этнографией, если к ней (применен марксистский метод. Еще труднее будет полемизировать с марксистской социологией, которая пользуется этнографией так же как археологией, в качестве вспомогательного материала. Легкость, с которой т. Арциховский разбил метод наложения, объясняется только тем, что он взял объект, легко поддающийся обстрелу, и тем заранее облегчил себе задачу. В действительности дело не так просто. Что такое общественно-экономические формации, при помощи которых т. Арциховский и вообще новое течение в археологии пытаются обновить или, может быть, реформировать, даже революционизировать археологию? Общественно-экономическая формация это вовсе не одни только орудия труда, это вовсе не методы, при помощи которых человек работает, это даже не производительные силы в целом, - это более широкое понятие. Это - непроизводственные отношения, и то, что мы называем гражданским обществам, и то, что мы называем идеологией. Наиболее полню, по-моему, Маркс изложил, что такое общественная формация, в своем письме к Анненкову, - наиболее полно и наиболее популярно.

Так вот я задал бы вопрос каким путем археология может вскрыть то, что мы называем гражданским обществом, или семейные братские отношения, или идеологию, или, наконец, первобытную психику? Правда, существует очень богатый археологический материал и по идеологиям - это первобытное искусство; оно может дать материал для умозаключений о первобытной психике. Но для брачных семейных отношений первобытная археология абсолютно ничего не дает Борясь с этнографией, т. Арциховский выбросил то ценное, что этнология или этнография уже дают. Он говорит: "Мы можем родовой строй выяснить на основании археологического материала". Это глубочайшее заблуждение. Само понятие "родовой строй"-не археологическое и не историческое понятие. Это понятие целиком взято из этнографии, а потом применено в истории. Дальше, такие понятия, как брак и семья, взяты тоже из современности. Когда мы говорим о браке и семейных отношениях, мы чаще всего исходим из отношений современных, потом переходим к историческим отношениям, и уже на основании сравнения1 современного с исторической действительностью мы можем судить о еще более ранних, еще более примитивных отношениях. Мы пользуемся или методом пережитков, или методом сознательного упрощения, отбрасывая те сложные напластования, которые в течение многих веков наслаивались в жизни человеческого общества. Только таким методом мы можем подойти к тем примитивам, которые были в первобытности.

То, что привел здесь т. Брюсов в качестве примера полноты археологического материала, служит наглядным уроком, как может ошибаться узкий специалист-археолог, когда он пользуется своим "методом восхождения" Пример материнского права, взятый якобы на археологическом материале, бьет вас, археологи, прямо по голове. Что такое материнское право? "Это этнографическое понятие, понятие, которое было вскрыто этнографией, а потом уже перенесено на ряд исторических периодов. Оказалось, что материнское право возникло давно, и мы находим яркие примеры его в истории. Вы можете пользоваться этими примерами, можете привести археоло-

стр. 142

гические данные и доказать, что материнское право было и раньше. Но попробуйте, откажитесь от самого понятия материнского права, которое дала этнология, попробуйте, откажитесь от первоначального материала, которым было подтверждено существование материнского права у исторических народов, попытайтесь на основе археологического материала создать термин "материнское право". Это абсолютно невозможная вещь. Иначе говоря, вы только потому можете создавать (ваши новые теории, открывать новые факты, что пользуетесь материалом, который подготовили другие науки, материалом этнографическим.

Все это я говорю вот к чему и археология, и история по памятникам письменности, и этнография - все это только частицы одной исторической науки. Это только методы особой группировки исторического материала и только. Разве можно разобщать, совершенно разрывать археологию от истории и говорить: вот вам новая наука, которая совершенно самостоятельно может создавать какие-то новые социологические категории? Это возможно только, когда вы выступаете "первые и хотите себе расчистить почву. Другим это объяснить нельзя. Но это абсолютно немарксистская постановка вопросов.

Дальше, относительно упрощения. Совершенно верно, что метод наложения есть упрощенчество. Я с этим совершенно согласен. Метод наложения вообще примитивен и пользоваться им, как таковым, нельзя. Но можно пользоваться другим методом - этнографическим методом, методом аналогий, методом сравнений. Когда у вас есть материал, положим, в области развития производительных сил какого-либо народа или страны и когда есть указания на сходство или, может быть, почти тождество уровня производительных сил у другого народа, да, кроме того, еще сходство в формах искусства, религии, то мы имеете право заполнить брешь в других пластах данной формации материалом этнографическим, понимаемым не как материал, целиком конкретно взятый и перенесенный в другую обстановку, а только как примерный схематический материал. Это совершенно допустимый прием, поскольку вы оперируете методом экономических формаций, потому что существует взаимозависимость между отдельными частями формации. Формация - закономерно развивающийся комплекс, который имеет свои особенности, но который имеет свое совершенно явное ядро. От этого ядра вы отказываетесь

Какие же выводы?

Я думаю, что, обособляя себя от этнографии, археологи делают большую ошибку. Всегда выгоднее быть нападающей стороной, чем обороняющейся. Но противопоставление себя истории и этнографии осложняет ваше нападение и принижает те новые методы, которые вы выставляете. Вместо того, чтобы бить по старому, ваш доклад оказался заостренным против: того, что никоим образом не противоречит марксизму. Вместо того, чтобы бить по искривлениям, вы бьете по основному Доклад, который должен был дать что-то новое в археологии, в смысле метода дает очень мало

Дмитриев-Кельда Основной вывод докладчика гласит археология - самостоятельная наука, имеющая достаточный материал для известных социологических построений. Прежде всего остановимся на моменте самостоятельности, а потом и на моменте достаточности материала. В связи с этим стоит провести очень интересную параллель, правда, несколько из другой области. Прежняя лингвистика считала себя совершенно самостоятельной наукой, обладающей своим методом и очень обильным материалом.

стр. 143

Но за последнее время новое направление в лингвистике почему-то имеет усиленную тенденцию постепенно приближаться к социологическим построениям и постепенно лишает себя самостоятельности. Я "е знаю, чем объясняется это самоубийство лингвистики, но для меня совершенно ясно, что обратный процесс, происходящий в археологии, - явление нездоровое. Чтобы показать нездоровость этого явления, достаточно остановиться на втором моменте доклада. Опрашивается, имеется ли необходимая база для построений по методу восхождения?

Прежде всего конкретные материальные данные, которые получает эта самостоятельная наука. Несомненно, в начальный момент работы они трактуются как локальные, но никоим образом не как общие, мировые, следовательно как нелокальные факты. В этих локальных материальных данных мы можем найти некоторый намек на былые производительные силы, та былые орудия производства, и тем самым мы можем дать какие-то намек" на былые производственные отношения. Кроме того, здесь мы можем найти обломки явлений, смутно показывающие на состояние идеологическое. Значит, локальность материала в данном случае не может являться достаточной основной базой для "восходительных работ". Восхождения на базе локальности ничего иного не дадут кроме фантастических построений совершенно не существовавших явлений и процессов. Следовательно, эта локальность требует какой-то проверки. Чем проверять? Только сравнением с другими локальными данными, получаемыми археологией? Но тем самым, т. е. допущением сравнения, мы уже встаем на скользкий путь. На самом деле, каким образом мы должны производить это сравнение? Казалось бы, что единственно безопасно - это производить сравнение по внешним формам данных нам материалов. Но это, как показала практика, очень ненадежное средство, которое приводит к совершенно ложным положениям. При том этим же делом как раз и занималась старая отвергаемая ныне археология. Вторая возможность по существу верна, но отвергается докладчиками: мы можем привносить к материалам от себя особую теорию. Но тут как раз и встает вопрос: какую теорию? Говорить здесь о методе восхождения еще нельзя, так как здесь мы находимся еще только у базы. Пользоваться другими науками, напр., социологией, мы не можем, потому что социология не дает материалов для тех глубин, которые захватывает археология. От этнографии докладчики отказываются, потому что она несимпатична своими построениями для археологии.

Что остается для базы, на которой строится новая археология? Ничего! Все отвергается, все сомнительно, ничего нет реального.

Удивительно четко представляет ошибочность позиции докладчика пример, который привел, один из участников подготовки данного доклада. Этот пример сводится к тому, что, пользуясь результатами только археологических изысканий и новым методом восхождения, мы можем предположить, что современная религия австралийцев - заимствование. Для меня, как для лингвиста, имеющего некоторое соприкосновение с австралийскими языками, совершенно ясно, что религия австралийцев совершенно гармонирует в своем развитии с тем состоянием языка, которое имеется у них. Но признать, что язык австралийцев во всех формациях, которые мне известны как лингвисту, тоже заимствован, я считаю нелепостью. Следовательно, здесь остается только один выход: признать возможность неувязки религии с языком или возможность заимствования религиозных идей помимо языка. Но

стр. 144

возможность расхождения достигнутой ступени языка с достигнутой ступенью религии тоже является оплошной фантазией, сплошной нелепостью.

Вот к каким выводам можно притти при построении этой самостоятельной науки по самостоятельному методу восхождения.

Брюсов. Я хочу только ответить на некоторые возражения. Во-первых, товарищи говорили о том, что без помощи этнологической или этнографической параллели мы не можем восстановить целого ряда более сложных формаций в древнейшие эпохи существования обществ. Прежде всего я должен согласиться, что действительно во многих случаях по имеющемуся материалу этого сделать нельзя. Но вместе с тем я не сижу никаких оснований, почему восстановление возможно делать через наложение одну на другую двух формаций, отделенных друг от друга временем в десятки и сотни тысяч лет и находящихся друг от друга на расстоянии от Западной Европы до Австралии. Почему такое наложение может дать вам хотя бы приблизительно верную картину? Затем я должен ответить т. Дмитриеву, что когда я говорил о религии австралийцев, то я имел в виду заимствование не в позднее, а в достаточно отдаленное время. Я утверждал только, что на древнейшей ступени развития австралийцев у них этой религии не было и она заимствована. А товарищ утверждает, что в тот момент, когда они только достигли современной ступени развития, у них уже была эта религия, что они ее создали сами.

Действительно, по общесоциологической схеме мы не имеем еще никаких предпосылок для непосредственного возникновения религии! у австралийцев при данном состоянии их хозяйства. Мы имеем здесь преимущественно собирательное хозяйство, с некоторым переходом к систематической охоте. Если мы даже возьмем более развитую форму хозяйства в конце западноевропейского палеолита, где мы имеем уже развитую охоту, то и здесь только с большой натяжкой приходится говорить о какой-нибудь религии. Там можно говорить о религии только в .том случае, если мы магию, как таковую, всю целиком включим в религию.

Вот почему можно сомневаться, что австралийцы, которые достигли, грубо говоря, приблизительно той же ступени хозяйства, как скажем общество мустьерской эпохи в Зап. Европе, могли непосредственно, ниоткуда не заимствовав основ, создать у себя религию. Но я никогда не буду утверждать невозможности того, что, получив толчок извне, они могли приспособить заимствованную религию к существовавшему у них строю.

Тов. Кушнер сказал, что археология стремится создать новые археологические категории, противопоставив их категориям социологическим. Мне кажется, что этого в докладе не было, и никто из нас этого не говорил. Никто не думает заменять социологические категории какими-то новыми "археологическими" категориями.

Киселе в. Сейчас мы получили обвинение в том, что являемся империалистами, что мы хотим захватить такие плодородные колонии, как этнография, поработить этнологию и высосать из них все соки где-то за ширмой, чтобы преподнести эти соки под видом самостоятельной археологической работы. Но ведь в возражении т. Кушнера был один чрезвычайно характерный момент. Перечисляя всевозможные источники, из которых мы можем получить материал для определения понятия "материнское право", он упустил одно, что самое это понятие является известным отвлечением от целого ряда реальных процессов, что материнское право у какого- нибудь ботокудского

стр. 145

народа и материнское право у наших чукчей - это явления весьма разные Никто не спорит, что языковое выражение, самое понятие "материнское право" ни в коем случае не может быть почерпнуто из археологического материала, но думаю, хоть я и не знаток чукотского языка, что и у него не почерпнешь такого понятия, как "материнское право". Мы протестуем против перенесения "материнского права"" чукчей со всеми его атрибутами на материалы миллионов вымерших (на живых - не решитесь) темен. Но мы будем только приветствовать, если все социологи не фетиш-этнологического толка сумеют оживить археологический материал основными чертами материнского права, пусть и полученными у чукчей, но осознанными как общие черты в сравнении с рядами других подобных процессов. И в этом отношении, мне думается, требуя проверки спецификума индивидуального путем сравнений, путем исследования его неслучайности, правильности в повторяемостях, мы идем по пути, намеченному Лениным в статье "Что такое друзья народа" Он там говорит: "Анализ материальных общественных отношений сразу дат возможность заметить правильность и обобщить порядок разных стран в одно понятие "общественная формация".

Мы как раз зовем к заимствованию археологией черт общественных формаций как социологических формаций, обобщающих совокупностей конкретного. Но мы продолжаем протестовать против перенесения всей конкретности феодализма какого-нибудь древнего хакаса, развивавшегося в первом тысячелетии нашей эры в Сибири, целиком на феодализм германцев эпохи Карла Великого. Мы считаем, что должно быть перенесено лишь самое общее и тем самым обращаемся к посредничеству социологии, а не этнографии. И тут мы переносим все наиболее характерное для данной общественной формации, но ни в коем случае мы не можем перенести целиком все атрибуты этнологической категории, потому что мало ли какие атрибуты имеет матриархат чукчей. Ведь вовсе не обязательно, чтобы эти атрибуты чукотской конкретности бытовали и у носителей какой-нибудь археологической культуры. Поэтому-то я и присоединяюсь к товарищам и продолжаю протестовать против предлагаемого нам перенесения этнографических индивидуальных явлений на те или иные конкретные процессы, рисуемые археологическим материалом.

Далее о заявлении т. Кушнера, что мы заостряем наши копья совершенно не по адресу, что мы должны были бы заострить их в направлении рутины старого археологического метода и старых археологических приемов. Я не знаю, может быть т. Кушнер не совсем в курсе современной археологии. Но как раз сейчас старая археологическая рутина и систематика нас волнуют гораздо меньше, чем то, что нам преподносится под видом этнологической и палеоэтнологической теорий, которые идут в конце-концов не откуда-нибудь, а из Вены, от патера Шмидта. Поэтому мы, наоборот, считаем, что, заостряя свое копье в направлении патеоэтнологии, мы гораздо более современны, чем думает т. Кушнер. А старая рутина давно отживает сама собой.

Теперь по поводу выступления т. Дмитриева относительно обломочности нашего материала. Я не знаю, чем мы в этом отношении отличаемся от других исторических наук. Разве материал истории не обломочек? Однако выводы т. Дмитриева таковы раз вы обладаете лишь фрагментами, то какое же возможно восхождение, вам же нельзя подниматься выше исследования системы производительных сил. Спрашиваем, почему, что особенно уме-

стр. 146

стно, так как т. Дмитриев сейчас же за этим торжественным заявлением, восхваляя историю, признает за ее служителями право восстанавливать по обломкам памятников идеологии, путем нисхождения, хозяйственную систему. Выходит, по фрагментам идеологии, поверяемым анализом обусловившей ее экономической структуры, идеологию восстановить нельзя, а вот восстановить систему хозяйства по этим же фрагментам идеологии можно, и горе тому историку, который этого не сделает. Это возражение мне напомнило возражения, делавшиеся нам из наиболее рутинного лагеря археологов-систематиков, которые говорят позвольте, вы хотите восстановить общественно-экономическую формацию по археологическому материалу, а он у вас в обломках. Но ведь это и историкам могут сказать. И поэтому ни мы, ни историки никогда и не мечтаем дать исчерпывающие детали, но дать общее ни нам, ни историкам никакие Дмитриевы не помешают Что же касается примеров из этнографии, на которых Дмитриев так настаивает, то они для нас мо гут быть тишь гипотетическими иллюстрациями. Они будут только материалом вроде гипса, которым мы, археологи, заполняем пустоты при заливке разбитых горшков. Но это не будет перенесением какого-нибудь этнографического факта, как факта несомненно существовавшего и в данной вымершей археологической общественно-экономической формации, ибо такое перенесение без проверки социологичности факта было бы простым насилием над истиной. Кроме того, оно было бы непозволительным упрощенчеством, и приходится только жалеть, что такое упрощенчество поддерживается т. Дмитриевым, старающимся ретушировать основной наш тезис о необходимости при исследовании археологического материала исходить из анализа системы производительных сил. Впрочем, к чему затевать такое сложное предприятие, как этот анализ. По т. Дмитриеву мы можем поступить гораздо проще. Можно просто взять напрокат какую-нибудь этнологическую категорию, перетащить и наложить. Однако, т. Дмитриев, это и есть то упрощенчество, против которого мы боремся.

Наконец последнее - к вопросу о самостоятельности археологической науки. И т. Кушнер, но главным образом т. Дмитриев, представили дело так, что мы являемся какими-то империалистами, которые хотят расчистить место и обособиться, построить две-три китайских стены, спрятаться от всех смежных дисциплин, подчиненных социологии. Я согласен с вами в одном, что каждая наука должна быть связана с другой. Против этого никто из нас не возражает. Но когда мы говорили о возможности заимствования различных этнографических материалов для археологии, мы ведь как раз и говорили о взаимоотношениях этнографии и археологии. Так же обстоит дело и с лингвистикой. И скорее мне кажется, т. Дмитриев, что вы сами переходите ту грань, которую перешел т. Мещанинов в своей последней работе о популяризации яфетидологии. Ведь как раз вы, вкладывая в современную лингвистику чрезвычайно большое содержание, делаете то же, что сделал Мещанинов, т. е. превращаете свою материалистическую лингвистику в то же, во что современные этнологи превращают этнологию, - в суррогат социологии. Мне кажется, что вы сильно переоцениваете диапазон своей науки.

Дмитриев-Кельда. Последнее замечание выступавшего относительно яфетидологии является только красивым словцом, потому что в своем выступлении я об яфетидологии не сказал ни слова. Я говорил, что нелеп представлять возможность разрыва религии с языком. Это я говорил, но яфетидотогии я не сказал ни слова

стр. 147

Мне сделали два совершенно неудовлетворительных возражения. Первое возражение сделано было Брюсовым. Оно сводилось к стремлению во что бы то ни стало не дать прямого ответа на очень четко поставленный вопрос: признает ли он возможность разрыва в развитии форм языка и религии, или не признает. На это он мне отвечает, что возможно наличие низкого уровня материальной культуры при заимствованной религии из высокого уровня культуры. Как высшая форма религии, например, при введении христианства у малых национальностей, отражается на форме идеологии низшей культуры? Очень четкая картина получается тогда, когда вы, предположим, разбираете христианство у вотяков. Вы здесь христианства не найдете, потому что здесь христианство является суррогатом христианства, совершенным искажением основных норм христианства и приспособлением к религии, соответствующей уровню культуры. Таким образом мой оппонент не отвечает прямо на поставленный вопрос, ибо он не может дать соответствующего доказательства того, что возможен разрыв между ступенью развития языка и состоянием религии. Я должен констатировать, что система австралийских языков представляет собой не низкую стадию развития, что мы имеем в некоторых наших национальных языках. И поэтому утверждение о возможности разрыва между австралийской религией и соответствующими формами языка совершенно отпадает. Вместо того, чтобы направить свое внимание на объяснение такого факта, когда при наличии увязки между языком и религией имеется низшая форма культуры, (вместо того, чтобы объяснить, почему имеется низшая форма культуры, нам предлагают объяснить, почему именно заимствована высшая форма идеологии при данности низшей культуры. Русские в Якутии тоже имеют низшую культуру. Почему?

Второе возражение идет мимо цели. Я совсем не говорил о том, что социология пользуется методом восхождения. Социология, наоборот, пользуется методом нисхождения, социология производит процесс нисхождения. Поэтому это возражение моего оппонента бьет мимо цели я совершенно не реабилитирует докладчика.

Аптекарь. В докладе, который мы заслушаем, в докладе очень интересном по самой проблеме (мы имеем здесь попытку поставить археологию на марксистские рельсы, попытку, которую, конечно, надо только приветствовать), есть три очень серьезных методологических ошибки, которые во всяком случае уже не дают возможности рассматривать данную попытку как удавшуюся.

Прежде всего мне кажется, что у докладчика, когда он обрисовывал предмет и задачи археологии как особой науки, был дан, в сущности, метафизический подход к этой проблеме. Вместо единой конкретной исторической реальности, о которой только и может итти речь у марксиста- исследователя (если стать на почву цитат, можно привести указание Маркса - Энгельса из "Немецкой идеологии", что мы знаем только одну науку-историю), - вместо этого докладчик ведет ожесточенную борьбу за отмежевание кафедр, ставя своей задачей так построить свой угол, чтобы и чужие ноги не торчали и свои никому не мешали, попытаться доказать возможность воссоздать ход всего исторического процесса только по памятникам материальной культуры. Если даже признать, что в некоторых частях, в некоторых отдельных случаях такая попытка может удастся, то в целом этого материала, конечно, будет совершенно недостаточно. Можно привести целый ряд примеров, из которых следует, что если мы возьмем для исторической реконструкции

стр. 148

только данные археологии, то они смогут привести нас только к неправильным выводам.

Я возьму пример, который приведен в труде т. Зифельта "Uralo-Altaica". Автор приводит интересные соображения, если не ошибаюсь, исследователя Стрелова по поводу русских, живущих на севере Якутии, которые попали в совершенно особые условия, в корне отличные от обычных русских, и приобрели всю материальную культуру якутского типа. Если основываться только на данных их материальной культуры, то целый ряд надстроечных отношений, которые довольно резко отличаются от якутов, будет совершенно не восстановлен. Я лично стою' на той точке зрения, что археологию нужно понимать только как чисто историческую дисциплину, т. е. такую дисциплину, которая может только вместе с другими дисциплинами воссоздать исторический процесс, а сама в отдельности и изоляции может дать только ту или иную вариацию, всегда довольно далекую от реальной действительности. Это то же самое, как если бы мы попытались построить исторический процесс по данным одной лишь лингвистики. Такие попытки имеются, и в основном все индоевропеисты методологически подходят к этому. Мы знаем, каковы результаты этих попыток: получилась дикая вещь, именуемая пракультурой, пранародом и пр. Подобными же делами занимаются также многие археологи и даже целые школы. Мне кажется, что эти попытки не закономерны, что они нарушают основные принципы диалектической методологии.

Дальше, второй "момент, на котором следует остановиться, это - вопрос о закономерности привлечения этнографического материала. Тут у докладчика опять - таки совершенно метафизическое восприятие самых этнографических явлений.

Прежде всего надо сказать, как мы понимаем этнографические явления. Если, мы будем стоять на точке зрения так называемой этнологии, то я вполне солидаризируюсь с четвертым тезисом доклада, где квалифицируют этнологию как социологию второго сорта. Можно сказать еще точнее - как буржуазный суррогат научного обществоведения. Но если мы отмежевываемся от этнологии, то это еще не значит, что мы должны отмежевываться также от реальных этнографических фактов, которые наличествуют совершенно независимо от нашего сознания и от необходимости правильного их изучения.

Все дело здесь в том, что сами этнографы, поскольку почти все они стоят еще на базе этнологической методологии, мыслят изучаемые ими явления как синхронные, как данные вне исторической зависимости друг от друга. Они отрицают возможность исторического изучения этнографических явлений, ставя своей задачей дать только чистое описание их и классификацию. Отсюда корни противопоставления истории доистории. Не приходится долго доказывать, что "доистория" совершенно нелепый термин с точки зрения марксизма, так как не может быть ничего такого, что не имело бы истории. Речь может итти только о том, как эту историю изучать и реконструировать. От одних исторических эпох мы имеем письменные памятники, от других - бесписьменные. Поэтому методом этнографического исследования может быть только метод исторический, который рассматривает явление в его происхождении-становлении, развитии и уничтожении.

Исторические эпохи требуют особой методики исследования, особых приемов, но ни в коем случае не особой методологии. Мы не можем говорить об этнографических явлениях, что они не имеют истории; подобное утвержде-

стр. 149

ние противоречию бы марксизму. Само же этнографическое изучение, предмет этнографии, которая выступает как целый комплекс различных исторических дисциплин, мы мыслим как конкретное изучение (во времени и пространстве) социально-экономической формации. Когда мы говорим о формации, мы ее не мыслим в качестве отвлеченной сущности. В этом отношении и у докладчика, и у т. Киселева имей место сверхсоциологичность. Они хотели построить такую социологическую категорию, которая является на столько абстрактной, что она ничего общего не имеет с теми конкретными формами, которые реально существуют в действительности.

Поэтому, мне кажется, не случайной является формулировка пятою пункта, где речь идет о том, что археология, как и история, пользуется не этнологическими, но социологическими категориями, отвлеченными от всей совокупности известных сейчас индивидуальных процессов, индивидуализируя эти категории всеми признаками археологической реальности. Здесь налицо смешение у докладчика категории "конкретного" с категорией "индивидуального".

Я думаю, что здесь не место разъяснять эти категории. Достаточно указать, что это совершенно особые категории и путать их не рекомендуется. Историку - марксисту всегда приходится и нужно иметь дело с конкретными фактами

Теперь о закономерности сравнительного метода в историческом, этнографическом, археологическом и т. п. исследовании. Если мы подойдем диалектически к этнографическим фактам, к этнографическим явлениям и будем их сравнивать, тогда ничего страшного не будет. У вас речь идет о невозможности этого дела, о его имманентной незакономерности, а сравнивать между тем можно только с конкретными формами. Если вы сравниваете, например, какое-нибудь явление с материнским правом, то вы не сможете сравнивать его с материнским правом вообще, вам всегда приходится сравнивать с конкретными формами материнского права. Если вы будете говорить о феодализме, то вы ни с каким абсолютным феодализмом, феодализмом абстрактным, сравнивать не сможете, а должны сравнивать с его конкретными формами, с феодализмом, например, японским, английским и т. д. Это совершенно естественно. Почему нельзя сравнивать с какой-нибудь культурой. Я согласен, что этот термин "культура" может вообще запутать. Но если отвлечься от неудобства этого термина, то почему нельзя сравнивать те или иные вскрываемые археологией исторические комплексы с ныне существующими так наз. культурами, т. е. конкретными вариантами социально-экономических формаций? Я думаю, что это будет вполне закономерно.

Сравнительный метод и в частности метод наложения применять можно, но только разумно и в известных пределах, всегда имея в виду не только схождение, но и расхождение признаков. Если же подходить механически, т. е. попросту ставить знак равенства между формами археологическими и этнографическими, то получится резкое искажение исторической действительности. Вот, мне кажется, три момента, которые неправильно, недиалектически поняты и изложены докладчиком и его коллегами, вполне солидаризировавшимися с ним. Поэтому, хотя археология par excellence и является наукой материалистической, где самый материал кричит о необходимости материалистического подхода, тем не менее формулировки докладчиков, здесь нами заслушанные, не могут еще послужить базой для марксистского построения археологии как науки

стр. 150

Дмитриев. Мы не отрицаем вспомогательного значения других дисциплин для археологии. Точно так же, как археология является вспомогательной наукой для этнографии и других наук, равным образом этнография является вспомогательной наукой для нас. Если сейчас говорили о самостоятельности археологии, этот пункт был направлен против этнологов и палеоэтнологов, которые говорят, что археология должна входить в состав этой науки, что археологии, как таковой, не существует. В этом отношении мы отстаиваем свое право. Надо сказать, что этому заседанию предшествовал диспут с палеоэтнологами и поэтому вполне понятно, что этот тезис сюда входит. Когда говорит о методе наложения, мы высказывали свою точку зрения, что нельзя поставить знака равенства и что археология должна вводить известные коррективы. В этом заключается смысл последнего тезиса, что археология может придать индивидуальность социологическим категориям (Аптекарь: Конкретность).

Конкретность. Далее, только взаимным непониманием объясняется ваше утверждение, что мы хотим давать сверхсоциологические категории. Мы совершенно на это не претендуем, а наоборот, только и утверждаем, что археология может дать возможность конкретизировать эти категории для данной эпохи, данного места и для данной народности. Конечно, сравнивать с феодализмом вообще феодализм, который мы можем предполагать у какой-нибудь народности, мы не будем. Но дело в том, что разве категория феодализма исключает категорию родового строя и т. д.? Мы эти элементы, характерные для феодализма, можем проверять в некоторых случаях, - я не говорю, что везде возможно это сделать, - но можно проверять на археологическом материале. И когда мы эти элементы видим, мы можем иметь феодализм. А какая разновидность, какая фаза этого феодализма, -это опять-таки можно указать только на основании археологического материала. При этом как к вспомогательному материалу, можно прибегать к историческому, этнографическому и проч. Но сказать, что феодализм такой-то народности совпадает вполне с феодализмом, который мы восстанавливаем, потому что здесь одни и те же орудия производства, вообще одно и го же состояние производительных сил, -невозможно. Нельзя отрывать каждую формацию от исторической обстановки.

Теперь я возражу т. Дмитриеву-Кельда. Вы говорили о неполноте археологического материала. Конечно, тот материал, который до сих пор до нас дошел, во многом не может в настоящее время сыграть такую роль, какую мы хотим, потому что здесь важен метод археологических раскопок. Прежний метод для нас не совсем подходит. Мы не на то обращаем внимание, на что обращали старые исследователи. Старый материал для нас имеет значение, но столь и рядом является недостаточным, потому что он собран не теми способами, которые мы хотим применять. Например, при раскопке стоянок на что обращается внимание? Главным образом на быт, на орудия труда Систематичность исследования точно так же важна для того, чтобы получить полный комплекс материала с одного и того же места. Если нами будет исследован земной шар нашим методом, у нас материал будет обладать большей точностью.

Никольский. Заслушанный доклад показывает, что в наши дни даже в таких, казалось бы, "допотопных" науках, как археология, мы встречаемся с большой переоценкой ценностей. Поскольку это движение еще очень молодо, приходится относиться к первым его шагам хотя и критически, но учитывая то, что оно еще не созрело.

стр. 151

В прениях уже отмечалось, что это движение идет не против старых систематиков, а против палеоэтнологов, которые, видимо, рассматривают себя тоже как новое направление. Приходится жалеть, что палеоэтнологи здесь не выступали. Благодаря этому здесь прозвучали только отзвуки той дискуссии, которая протекала не в этих стенах. И так как большинство присутствующих с ней недостаточно знакомо, то, само собой разумеется, тут возможна некоторая неясность в понимании.

Затем в процессе обсуждения всплыл ряд моментов, которые докладчик не осветил и которые в тезисах не фигурировали. Выяснилось, что, по мнению докладчика, нужно координировать свою работу с антропологами, с лингвистикой. Дальше выяснилось, что новое течение идет не против этнографии. Однако т. Арциховский отводил в своем докладе необычайно маленькое место этнографии. Он не использовал (как использовали в старые годы те систематики-археолога, против которых он выступал) возможности сравнивать орудия, найденные при раскопках, с орудиями, найденными в живы современных обществах. Потом он совершенно не отметил, что надо определить высоту этих обществ, их формацию и сравнение вести именно с соответствующими формациями, так как только такое сравнение и может быть тут пригодно.

Никоим образом не следует думать, что археологам можно обойтись без сопоставления своего материала с этнографическим: надо лишь методологически правильно это сравнение проделывать.

Конечно урабунна нельзя искать в десятом тысячелетии, но мы можем искать основной каркас общества урабунна. Почему мы ищем этот каркас? Да потому, что не построена окончательно социально-экономическая формация, к которой относится урабунна. Мы имеем лишь недоделанный каркас этой формации. Когда будет совершенно доделан каркас, нам легче будет понимать и чисто археологический материал. Но и здесь придется пользоваться теми вариантами в живых обществах, которые устанавливает этнография. В этом отношении страх перед продолжением этого сопоставления мне представляется просто недоразумением. Конечно, если все данные в отношении урабунна или австралийской группы в целом перетащить в переходную эпоху от палеолита к неолиту и поставить знак равенства, это будет неправильно, это будет гипс. Но если мы основные штрихи переносим в эту переходную эпоху, мне кажется, что это будет играть роль отнюдь не гипса, а той связки, которая восполнит недостаточно полный археологический материал. Конечно такое восполнение может быть только из соответствующей экономической формации. Разумеется, перекидывать австралийский материал на неандертальское общество мустьерской культуры будет абсолютно неправильно. Но мы вправе проделывать сравнение, о котором говорит т. Кушнер. От такого сравнения будет, конечно, взаимная польза и для этнографов и для археологов. И тогда, мне кажется, мы получим некоторые коррективы к тезисам докладчика.

Если итти методом восхождения от орудий труда к системе производительных сил и производственных отношений, не используя весь этот добавочный материал смежных дисциплин, мы конечно к цели не дойдем. Ведь самая система производительных сил не так-то легко восстанавливается только по археологическим материалам. Мы даже назначение отдельных орудий, относящихся к палеолитической или другой эпохе, не можем установить определенно на основании только археологического анализа. И как ни велики

стр. 152

новые успехи технологического анализа в археологии, они недостаточны Что касается тех отношений, которые в процессе производства возникают, здесь, конечно, обойтись одним археологическим материалом было бы сейчас слишком рискованно. Здесь элементы и исторические, и пережиточные, и фольклорный материал, и лингвистический, и антропологический и этнографический сыграют настолько важную роль для археологии, что практически ни один здесь присутствующий археолог не будет отрицать этой пользы, так как никакой исследователь не сможет пренебречь лишним источником, который кидает новый свет на изучаемый им материал. Но если в отношении практики и наш докладчик и его содокладчики пойдут именно этим путем, то и теоретически они должны признать, что слишком переоценили мощь работы археологов.

Дальше. Когда вы пойдете по пути только археологического анализа, только этим методом восхождения, вы не учтете различия между социально-экономической формацией и конкретным обществом. Вы совершенно не коснулись вопроса, как создается категория социально- экономической формации. Между тем при построении ее отправным пунктом служат конкретные общества. И вот в данном-то случае письменная история и этнография поставлены в гораздо более благоприятные условия, чем археология. Поэтому эти научные дисциплины всегда будут для установления самой категории социально-экономической формации играть, мне представляется, основную роль по сравнению с археологией. Что касается социально-экономических формаций, о которых т. Брюсов правильно говорил, что они на этнографическом материале никак сконструированы быть не могут (скажем, низший палеолит и т. д.), то мы не можем их определять, не мобилизуя материал лингвистики и, в первую голову, не используя материал пережиточный, который дает этнография. Мы идем, как указывал т. Кушнер, от современного, от знакомого и постепенно нисходим в самые глубины. Даже для отдаленнейших эпох при их крайней бедности археологическими памятниками мы не только социально-экономической формации, но и самого общего очерка общественных отношений не дадим, сочетая этот прием "восхождения" с приемом "нисхождения".

Здесь было допущено выражение: "археология и история - параллельные науки". Если понимать это выражение буквально, оно абсолютно неприемлемо. Оно терпимо лишь, если под историей мы стали бы понимать только часть истории общества - письменную историю. Тогда мы могли бы сказать, что есть история преимущественно (но не исключительно) или на археологическом (можно назвать это археологией), или на этнографическом, или на письменном материале. Во всяком случае археология должна быть равноправной с этнографией. Попытки же основать новую дисциплину - палеоэтнологию - являются совершенно неприемлемыми. Конференция этнографов (в апреле 1929 г.) в Ленинграде показала неприемлемость для советской науки и одной "этнологии", этого буржуазного "суррогата марксистского обществоведения". Палеоэтнология является суррогатом вдвойне. Она еще более искусственна, еще менее приемлема. Сегодняшнее выступление докладчиков против нее следует признать ценным и актуальным.

Я пожелал бы новому направлению и впредь быть дальше от палеоэтнологии и вступить в более тесную связь, на основе равноправия, с этнографией, лингвистикой, антропологией, признавая вместе с ними гегемонию истории общества, в свою очередь руководящейся теорией исторического ма-

стр. 153

териализма. Тогда неминуемо сгладятся те неточности, неувязки и ошибки, которые неизбежны при первых шагах в новом направлении. Тогда можно будет изжить и наиболее крупный минус нового течения в археологии: нечеткое различение социально-экономической формации от ее вариантов - конкретных обществ. Мы твердо можем быть уверены, что уже в ближайшее время археология, переведя свою работу на рельсы исторического материализма, внесет много нового в историю человеческого общества, во все экономические эпохи его развития, в особенности же в эпохи древнейшие, "бесписьменные".

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Откуда т. Дмитриев взял, что мы отмахиваемся от социологии? Наоборот, вся задача доклада в том, чтобы все барьеры, которые между археологией и социологией существуют, по мере возможности уничтожить. Только что он говорил о самоубийстве лингвистики. Уверяю вас, что мы такие же археологи-самоубийцы, мы стремимся подчинить археологию социологии, но в отличие от старой школы, о которой мы говорили, - социологии, но не этнологии. Вы только что сказали, что социология не дает материала для тех глубин, по которым работает археология. С таким сужением социологии мы никогда не согласимся. Вы считаете, что для глубин археологии дает материал этнология. Таким образом ваша этнология есть социология второго сорта, социология для бедных, т. е. конечно для бедных культур. Социология едина.

Самостоятельная и несамостоятельная наука - что это такое? Ни одна общественная наука от социологии самостоятельной быть не может, в этом смысле все общественные науки несамостоятельны.

Но археология в такой же мере самостоятельная наука, как этнография, история и т. д. Тов. Кушнер тоже говорил про нас, что мы отмежевываемся от социологии и даже от истории. Но мы с палеоэтнологами именно и сражаемся главным образом потому, что они забывают конкретную историческую обстановку. От социологии мы никогда не отмежевываемся, и конечно огромный этнографический материал мы воспринимаем.

Мы не Робинзоны. Огромный материал, переработанный социологией, мы 'воспринимаем, но только переносить этнографическую реальность в археологию мы не можем. Вы говорили, что мы в своем докладе избрали слишком хрупкую мишень. Если это хрупкая мишень, то тем хуже для наших противников. Но сейчас этот самый метод наложения-существеннейшая опасность, крупнейшее препятствие для развития новой социологической археологической науки.

И я должен присоединиться к тому, что сейчас говорил т. Киселев.

Что касается т. Аптекаря, то ему по целому ряду основных линий уже ответил т. Дмитриев 2-й, прошу не смешивать.

Разрешите остановиться на примере: русские на севере Якутии. Мне кажется, этот пример направлен не против нас, а против палеоэтнологов. Это они на основе того, что у русских на севере Якутии такие же орудия, как у якутов, будут утверждать, что надстройка должна быть одинаковая. А наше основное положение - конкретная историческая обстановка. Кроме того, мне кажется, полное совпадение производительных сил у этих русских и у якутов невероятно.

стр. 154

Относительно социологических категорий. Тов. Аптекарь упрекает меня и Киселева в том, что мы создаем социологические сверхкатегории. Он повторяет бесспорную истину, что в социологии категории являются не чем-то абстрактным, а совокупностью конкретностей. Я эти слова и употребил: "совокупность конкретностей" в ответе на вопрос т. Аптекаря. Мы говорим не об отвлеченности, а об отвлечении от индивидуальных процессов. Смешивать эти понятия можно только для игры слов.

Социологическая категория не есть нечто существующее метафизически. Когда вы нас упрекаете в том, что мы верим в такую метафизическую сущность, то мне вспоминается средневековый спор номиналистов и реалистов, но я вас уверяю, что мы не такие средневековые люди и вы тоже. Мы требуем, чтобы археологический материал оживлялся социологической категорией, которая есть совокупность конкретностей этнографических, археологических, исторических и т. д.

Теперь слово "древний". Оно у нас не является принципом. Археология может изучать и XIX в. и XX в., она должна быть той критической историей технологии, о которой говорил Маркс.

Наложение этнографических конкретностей в археологии мы отрицаем; это - главная опасность в нашей науке. Отрицая наложение, мы вовсе не протестуем против сравнения. Но сравнение никогда не бывает доказательством.

 


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/НОВЫЕ-МЕТОДЫ-АРХЕОЛОГИИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Vladislav KorolevКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Korolev

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Арциховский, НОВЫЕ МЕТОДЫ АРХЕОЛОГИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 15.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/НОВЫЕ-МЕТОДЫ-АРХЕОЛОГИИ (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. Арциховский:

А. Арциховский → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Vladislav Korolev
Moscow, Россия
1769 просмотров рейтинг
15.08.2015 (3149 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
23 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
НОВЫЕ МЕТОДЫ АРХЕОЛОГИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android