В процессе формирования научных представлений общества об истории развития традиционного права народов Карачаево-Черкесии можно выделить, на наш взгляд, следующие этапы: 1917 г. - середина 1950-х гг. - период начального изучения истории горских народов и формирование соответствующих источников; вторая половина 1950-х гг. -вторая половина 1980-х гг., когда сформировались кадры первых профессиональных историков, были созданы крупные монографические исследования по истории общественного строя народов Карачаево-Черкесии и изданы сборники документов по данной теме; с конца 1980-х гг., когда были опубликованы ранее скрытые в архивах документы, появилась возможность свободного обсуждения проблем нормативных обычаев и традиционной культуры горских народов Северного Кавказа, в том числе и Карачаево-Черкесии.

В первый период развития исторической науки в области правового развития горских народов Северного Кавказа не было создано фундаментальных исторических трудов правового характера, соответствующих критериям современной науки, практически отсутствовали кадры профессиональных историков. История отдельных народов, в том числе и карачаевцев, практически выпала из поля зрения историков центральных учреждений.

Начало формирования советской исторической науки в Карачаево-Черкесии было заложено в 1920-е годы. Это был период, когда первые историки-марксисты стремились построить новые концепции истории общественного строя горских народов Северного Кавказа.

Радикальное изменение методологических основ в историографии 1920-х гг. тесно связано с итогами Октябрьской революции и последующим процессом конституирования Северокавказского региона.

В числе первых карачаевских исследователей и ученых следует назвать У. Алиева, И. Тамбиева, публициста И. Карачайлы. Это были активные участники строительства новой жизни, которые излагали свое видение проблем и путей развития традиционной культуры, вариантов ускоренного правового развития народов Карачаево-Черкесии.

Положительной стороной этих работ было то, что сами авторы являлись очевидцами процесса революционных событий и имели возможность работать с документальными материалами того времени. Однако, с другой стороны, в этих же работах заметен отпечаток субъективизма, который неизбежен при изложении исторических событий его непосредственными участниками.

Именно с этой точки зрения надо подходить к исследованиям первого историка Карачая - УД. Алиева ¹ который, пытаясь подчеркнуть положительное значение Октябрьской революции для возрождения национальных окраин, пришел к совершенно неверной оценке классового состава и уровня жизни ка-

Абайханова Патия Исмаиловна - кандидат исторических наук, доцент Карачаево-Черкесского государственного университета им. УД. Алиева.

рачаевского общества. В своей работе "Карачай" автор принизил фактическое социально-экономическое и политическое развитие народа. Ущемив реальный правовой статус карачаевских князей, Алиев не показал в полной мере социальную стратификацию и сословие-правовые отношения этноса.

Следующая монография Алиева "Кара-Халк" ценна тем, что впервые автор публикует записи адатов, найденные им в г. Владикавказе. На большом архивном материале, отражающем правовое положение балкарского и карачаевского крестьянства, автор показывает тяжелую долю зависимого населения, несшего ряд узаконенных повинностей в пользу карачаевских князей.

Вопросы правового и культурного развития горцев Северного Кавказа, в том числе и карачаевцев, отражены в злободневном для того времени труде упомянутого нами автора "Национальный вопрос и национальная культура в Северо-Кавказском крае" ².

С резкой критикой взглядов Алиева выступил известный историк и публицист И. Тамбиев³. В своих статьях, помещенных в журнале "Революция и горец", Тамбиев обвиняет Алиева в политической невыдержанности, искажении исторических фактов и фальсификации истории карачаевского народа.

Значительно более интересными представляются выводы, сделанные Тамбиевым в работе "Карачай прежде и теперь", где автор размышляет о феодализме в Карачае, основанном на поземельных отношениях, и выделяет роль классового деления при анализе социально-правовых отношений в карачаевском обществе.

В 1920-е гг. началась постепенная замена традиционных институтов на новые, опирающиеся на советское законодательство. Однако, советское правительство продолжало придерживаться линии сохранения адата и шариата в правовом поле горских народов, в том числе и карачаевцев. Этому способствовала, в первую очередь, деятельность центральных органов советской власти, которая базировалась как бы на понимании норм обычного права и шариата, не допуская при этом грубого вмешательства, не говоря уже об их насильственной ломке. Архивные фонды Государственного архива Карачаево-Черкесской республики хранят договоры, протоколы заседаний, уставы, списки верующих мусульман, а также описи имущества мечетей различных религиозных групп и обществ, функционировавших в Карачае еще в 1924 году⁴. К примеру, договор, составленный между членами религиозного общества Карт Джурта и административным отделом управления Карачаевской автономной области, от 2 марта 1924 г., который гласит: "Приняли от областного отдела в бессрочное, бесплатное пользование в верховную мечеть сторожку с богослужебными предметами по особой, нами заверенной своими подписями описи на условиях, что находящимися в мечети богослужебными предметами будем пользоваться и предоставлять их в пользование всем единоверцам исключительно для удовлетворения религиозной потребности".⁵

С середины 1930-х гг. в советском правоведении произошла смена взглядов. Новый курс был ознаменован иным подходом к изучению правовой реальности. На весьма условных марксистских основаниях советские теоретики государства и права воздвигли доктрину, суть которой сводилась к прекращению связи с теоретическими концепциями исторической, социологической и психологической школы права. Такой подход позволил сторонникам марксизма начать борьбу против различных теорий, в том числе и против норм обычного права.

Эта борьба заняла центральное место и в трудах исследователей Карачаево-Черкесии. Наиболее полно этот процесс отражен в работах известного публициста И. Хубиева (Карачайлы)⁶, который утверждал, что сословная вражда, имеющая место в карачаевском обществе "не более чем печальное недоразумение...быть в родстве с крестьянским сословием, вступать с ними в брак у нас считается позором. Всякая княжеская или дворянская фамилия, член которой нарушал этот адат, предается презрению всех других фамилий...". Автор видел выход из этой ситуации "только в устранении описанных выше ненормальностей" и возлагал решение этой задачи на горскую интеллигенцию. Для реализации намеченных целей Карачайлы предлагал целый ряд мер, направленных на то, чтобы упразднить вредные традиции и обычаи, дать дорогу новому и полезному правопорядку.

Автор также отмечает, что лучшие обычаи, лучшие черты карачаевцев, как например, гостеприимство, почитание старших, скромность начали искореняться, уступив дорогу безнравственности. Он верил, что придет день "когда мнимые различия и все искусственно создаваемые препоны на пути к благу должны отойти в область забвения..."⁷.

Являясь ярым врагом обычного и мусульманского права, которое "медленно, но верно изживается, уходит в прошлое", Карачайлы пишет, что "монополистами адата были светские эксплуатато-

ры - купцы, князья, дворяне, имущие, монополистами шариата - эксплуататоры духовные - муллы, шейхи, муэдзины. Такими уцелели и такими дошли до советских дней два верных союзника врагов Советской власти - адат и шариат"⁸. С этих позиций рассматривал Карачайлы и шариатские суды, которые, по словам автора, в годы Советской власти просто терпели в горских областях. Это делалось исключительно, как считает автор, для полной дискредитации шариатских судов перед массами.

Вся деятельность великого карачаевского исследователя и публициста была направлена на поддержку идей Советской власти и установления советских правовых норм, основанных на социалистическом законодательстве, которое должно было помочь "освобождению горских трудящихся масс от пут и адата и шариата"⁹.

Между тем в официальной советской правовой доктрине, сформулированной А. Я. Вышинским, говорится, что "право - это совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу"¹⁰. Если рассматривать право с этих позиций, то это означало, что "право без государственного санкционирования - вовсе не право" ¹¹.

Особо жесткому воздействию со стороны советской идеологии и правосудия подверглись в 1920- 1930-е гг. нормы обычного права, регулировавшие брачно-семейные отношения (многоженство, калым, умыкание).

Обычай взимания калыма, крайне унизительный для свободной горянки, превращающий брак в акт купли-продажи свободного человека и даже противоречащий требованиям шариата рассмотрел Горский Центральный исполнительный комитет, который в 1922 г. постановил запретить на территории Горской республики при заключении брака вносить родственникам невесты калым и Принимать его. За нарушение настоящего постановления виновные подвергались штрафу: жених, уплативший калым - штрафу в размере уплаченной суммы или внесенных вещей натурой, родственники невесты, принявшие калым, - штрафу в двойном размере. Помимо штрафа виновные подлежали лишению свободы до 3 месяцев по решению суда.

Согласно п. 3. Постановления Горского Центрального Исполнительного комитета "взысканные на основании п. 2 суммы и вещи натурой обращаются 50% в доход республики и 50% в пользу заинтересованного Общества на восстановление сельского хозяйства бедняцкого населения" ¹².

За искоренение традиционных обычаев взялись настолько серьезно, что в Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. была введена специальная глава "О родовых преступлениях, составляющих пережитки родового быта". Позже, в 1928г., появился новый правовой документ "О преступлениях, составляющих пережитки родового быта", вошедший в новый Уголовный кодекс РСФСР 1935 года ¹³. В этой связи отметим, что в историографии 1930 - 1940-х гг. "расположение" государства по отношению к традиционной форме судоустройства и судопроизводства могло выражаться несколькими подходами. Обеспечение обычая санкцией могло производиться законом, судебным решением, либо актом местных органов власти. Возможность существования правового обычая, не обеспеченного санкцией со стороны государства, отрицалась ¹⁴.

С появлением государства роль обычая в качестве формы права стала устанавливаться только властью государства. Такое отношение к обычаю считалось правильным и для социалистического общества. В ряду исследователей правового уклада и сословных отношений карачаевцев можно выделить работы А. Дьячкова-Тарасова, в которых автор противоречит собственным взглядам. В своих ранних исследованиях, он находит у карачаевцев резкое имущественное расслоение и угнетение крестьян князьями, тяжелые условия аренды земли, наличие большого количества безземельных, а также совершенно новое для Карачая явление: зарождение "земельного пролетариата"¹⁵. В последующих работах, этого же автора читаем, что выявленные им же неравенство и острая классовая борьба, свелись почему-то к "культурной близости"¹⁶ крестьян с их владельцами.

Для молодой советской историографии Карачаево-Черкесии, переживавшей стадию профессионального становления, этот период был малопродуктивным и характеризовался отсутствием конструктивных выводов и общепризнанной концепции в изучении нормативно-правовой культуры карачаевского народа.

Научная жизнь области накануне войны была наполнена активной созидательной работой. Однако, сначала Великая Отечественная война, в период которой был нанесен огромный ущерб школам, вузам, научно-исследовательским институтам, библиотекам, музеям и другим культурно-просветительским учреждениям области, а затем - долгие, мучительные годы депортации надолго лишили планов и надежд не только учителей, поэтов, писателей, которые могли оказать огромное духовное влияние на подрастающую молодежь, но и весь карачаевский народ.

Вторая половина 1950-х гг. стала началом второго этапа истории народов Карачаево-Черкесии. Эти годы, несмотря на узость методологической базы исследований, оказались достаточно плодотворными. Были созданы по-настоящему содержательные и обобщающие труды по социально-экономическому и правовому развитию горских народов Северного Кавказа. Эта тема стала главной в исследованиях общественного строя горцев северокавказского региона. В общесоюзном масштабе и в Карачаево-Черкесии во второй половине 1950-х - середине 1960-х гг. вышло значительное количество монографий, брошюр, статей¹⁷.

Развитию исторической науки способствовало восстановление в 1951 г. Черкесского научно-исследовательского института, преобразованного в 1957 г. в Карачаево-Черкесский научно-исследовательский институт истории, филологии и экономики.

Историческая наука в Карачаево-Черкесии развивалась в полном соответствии со всей исторической наукой Советского Союза под руководством Института истории АН СССР. В эти годы Карачаево-Черкесским институтом были изданы научные труды, содержавшие сведения из истории правового развития карачаевского народа: статьи В. П. Невской "Земельные отношения в Карачае во второй половине XIX в.", К. Т. Лайпанова "Борьба большевиков за упрочение Советской власти в Карачае и Черкесии (март - декабрь 1920 г.).", А. Ш. Шаманова "Внедрение прогрессивных традиций и обрядов - важное средство в коммунистическом воспитании трудящихся", Ф. И. Кочиевой "Из истории раскрепощения женщин" и другие ¹⁸.

В этот период вышел обобщающий труд "Очерки истории народов Карачаево-Черкесии", посвященный истории региона с древнейших времен до 1917 года.

К. Т. Лайпанов, У. И. Петижев, М. И. Овчинникова, И. Х. Калмыков и др. во втором томе "Очерков истории народов Карачаево-Черкесии", вышедшем в 1965 г., представили историю народов Карачаево-Черкесии за 1917 - 1965 годы.

Известным ученым в области нормативно-правовой культуры балкарцев и карачаевцев является К. Г. Азаматов ¹⁹. Его перу принадлежит большое количество исследований, главными из которых являются "Социально-экономическое положение и обычное право балкарцев в первой половине XIX в.", " Некоторые вопросы семейного права балкарцев в первой половине XIX в.".

Расширению спектра исторических исследований способствовал ряд историков, расцвет творчества которых пришелся на 1970-е-1980-е годы. Вышедшие в этот период фундаментальные труды XX Биджиева, И. М. Мизиева, В. М. Батчаева ²⁰ расширяют и углубляют представления о нормативно-правовой системе в горских обществах Карачая и Балкарии.

Одним из первых исследователей, охарактеризовавшим формы эксплуатации в Карачае и Балкарии, является Е. Н. Студенецкая ²¹ На большом полевом материале автор рассматривает одну из распространенных в Карачае форм эксплуатации - ортак и ортачное право. Этой же проблеме посвящена статья А. Терентьева "Ортачное право Карачая", в которой автор пишет: "Так называемое ортачное право в Карачае до революции имело широкое применение. Частично применяется оно и теперь. Ортак - правовое отображение хозяйственных отношений карачаевских скотоводов. Как и всякое право, оно отражает общественные отношения неравенства. ... Всякое право есть право неравенства" ²². Система, так называемых ортачных договоров у карачаевцев и народов Дагестана отражена в исследовании М. А. Агларова²³.

Советские историки второй половины XX в. проделали большую исследовательскую работу. Особо показательны работы В. П. Невской, которые, оставаясь в известном смысле теоретико-познавательным эталоном изучения родовой и семейной общины у карачаевцев, оказали заметное влияние на других ученых в плане изучения общины. В трудах Невской впервые дана глубокая научная разработка проблемы генезиса сельской общины и ее основных видов, выявлены специфика и общие закономерности общинного развития у карачаевцев в XIX веке. Опираясь на адаты и сословное право, автор дает глубокий анализ социально-правовой структуры общества, общественного и семейного быта.

Особый интерес в рамках данной проблематики представляют работы Ф. Д. Эдиевой. На основе анализа обычного права, она сумела показать особенности социальной структуры карачаевского народа в дореволюционный период, выявить личностные взаимоотношения сословий. Опираясь на официальные документы середины XIX в., автор отмечает: "Разделение карачаевского общества на сословия владельцев и крестьян, виды зависимости последних и размеры дани и отработок, наличие крепостной зависимости не отрицалось ни правительством, ни местной кавказской администрацией" ²⁴.

Ценные сведения мы находим в исследовании Эдиевой, посвященном формам землевладения и землепользования в Карачае первой половины XIX века ²⁵. С помощью полевых материалов и архивных документов в статье восстановлены нормы обычного права, регулировавшие земельные отношения и более древние формы землевладения.

В содержательной и интересной статье "Социальный дуализм обычая кровной мести карачаевцев в XIX веке" автор раскрывает специфику института кровной мести. Отметив положительную роль данного института как сдерживающего фактора, Эдиева подчеркивает, что в первой половине XIX в. кровная месть у карачаевцев была заменена на систему композиций, которая установила точный размер выкупа (натурального или денежного) за убийство (если потерпевшая сторона не прибегала мести) в зависимости от сословной принадлежности убитого ²⁶. В условиях классового общества обычай кровной солидарности, как и многие другие институты, стал средством отражения сословных интересов феодальной знати.

Ярыми противниками горских традиций и обрядов являлись представители наиболее радикальных взглядов (С. М. Арутюнян, В. Р. Багдасаров). Эти авторы предлагали запретить деятельность судов по адату и шариату. Они были убеждены в том, что "с победой социалистической революции одной из важных задач станет преодоление старых нравов и обычаев, извращенных частной собственностью"²⁷.

Аналогичной точки зрения придерживается А. В. Авксентьев. Автор был уверен в том, что "обычаи и традиции, которые не являются народными и демократическими, считаются вредным пережитком прошлого, против которых надо вести решительную и бескомпромиссную борьбу...". "Если обычаи и традиции прошлого отвечают интересам социалистического образа жизни советских людей, содействуют социально- политическому и идеологическому сплочению на базе марксизма-ленинизма трудящихся всех национальностей, формированию у них коммунистической сознательности - значит эти традиции и обычаи прогрессивны. И, наоборот, традиции и обычаи, которые тормозят движение вперед, прививают людям психологию национальной ограниченности и обособленности, чувства национального эгоизма, подогревают национально-этнические предрассудки, религиозно-бытовые пережитки, являются явно реакционными" ²⁸.

Нормативно-правовая культура карачаевцев получила освещение в работе У. К. Гогуева "О соотношении права и обычаев". Автор с восхищением пишет о том, что советская власть в корне подорвала устои адата и шариата, принуждение или воспрепятствование к вступлению в брак были квалифицированы как "вредные пережитки старины", подлежащие наказанию наравне с уголовно-наказуемыми преступлениями ²⁹.

Правовое регулирование брачно-семейных отношений, - пишет автор, - может осуществляться только государством. Важным моментом в этом направлении было введение в Уголовный Кодекс РСФСР ст. 234, которая ограждала от вступления в брак по нормам шариата и адата и предусматривала уголовную ответственность за заключение брака по местным обычаям.

В 1978 г. вышел историко-этнографический очерк "Карачаевцы" ³⁰. Эта коллективная работа, подготовленная на большом архивном материале, раскрывает историю карачаевского народа с древнейших времен до 1970-х годов. В 1988 гг. был опубликован двухтомник "История народов Северного Кавказа" ³¹ написанный коллективом авторов, однако, даже в таком фундаментальном исследовании нормативно-правовая культура карачаевского народа представлена в очень сжатом виде.

В целом, можно отметить, что исследования советских лет были далеки от комплексного анализа традиционной культуры в качестве самостоятельной правовой системы. Аналогичным было и отношение к обычному праву горских народов, в том числе и карачаевцев. Прежде всего, адаты рассматривались как "предправо", "примитивное право", "родовое право", не имеющее особого значения в рамках современной цивилизации, но которое важно изучить как древний нормативный пласт, отражающий процесс формирования права.

Примечания

1. АЛИЕВ У. Д. Карачай. Историко-этнографический очерк. Ростов-на-Дону. 1927; ЕГО ЖЕ. Карахалк. Ростов-на-Дону. 1927.

2. ЕГО ЖЕ. Национальный вопрос и национальная культура в Северо-Кавказском крае (Итоги и перспективы). К предстоящему съезду горских народов. Ростов-на-Дону. 1926.

3. ТАМБИЕВ И. О родах и сословно-феодальных отношениях в дореволюционном Карачае и об их фальсификации. - Революция и горец. 1931, N 12.

4. Государственный архив Карачаево-Черкесской республики (ГА КЧР), ф. Р-314, оп. 1,д. 15, л.4.

5. Там же, ф. Р-289, оп. 1, д.2, л.З.

6. КАРАЧАЙЛЫ И. Адат и шариат. Очерк. - Советский Северный Кавказ. 1930, N 5, с. 16 - 17; ЕГО ЖЕ. Борьба против горских адатов - борьба за социализм. - Революция и горец. 1932, N 8 - 9, с. 78 - 89.

7. ЕГО ЖЕ. Сословные недоразумения в Карачае. Статьи и очерки. Черкесск. 1984, с. 18 - 21.

8. ЕГО ЖЕ. Адат и шариат. Статьи и очерки. Черкесск. 1984, с. 50 - 55.

9. Там же, с. 55 - 56.

10. Материалы совещания научных работников права. М. 1938, с. 92; ВЫШИНСКИЙ А. Я. Основные задачи науки советского социалистического права. Вопросы теории государства и права. М. 1949, с. 83.

11. ЗИВС С. Л. Источники права. М. 1981, с. 152; ШЕБАНОВ А. Ф. Форма советского права. М. 1968, с. 4.

12. СМИРНОВА Я. С. Семья и семейный быт. Культура и быт народов Северного Кавказа. М. 1968.

13. Уголовный кодекс РСФСР. М. 1935.

14. Юридический словарь. Т. 2. М. 1956, с. 29.

15. ДЬЯЧКОВ-ТАРАСОВ А. Социальные формации Карачая и их современная экономическая мощность. Записки Северокавказского горского научно-исследовательского института. Т. 1. Ростов-на Дону. 1928.

16. Записки Северокавказского горского научно-исследовательского института, т. 1, с. 137.

17. СТУДЕНЕЦКАЯ Е. Н. К вопросу о феодализме и рабстве в Карачае в XIX в. - Советская этнография. 1937, N 2, с. 45 - 72; НЕВСКАЯ В. П. Социально-экономическое развитие Карачая в XIX в., дореформенный период. Черкесск. 1960, с. 78.

18. НЕВСКАЯ В. П. Земельные отношения в Карачае во второй половине XIX в. Труды Карачаево-Черкесского научно-исследовательского института (КЧНИИ). 1964, с. 76 - 138.; ЛАЙПАНОВ К. Т. Борьба большевиков за упрочение Советской власти в Карачае и Черкессии (март-декабрь 1920 г.). Из истории Карачаево-Черкессии. КЧНИИ. 1970, с. 3 - 41; ШАМАНОВ ИМ Внедрение пргрессивных традиций и обрядов - важное средство в коммунистическом воспитании трудящихся. Из истории Карачаево-Черкессии. КЧНИИ. 1974, с. 84 - 111, 160 - 190.

19. АЗАМАТОВ К. Г. Социально-экономическое положение и обычное право балкарцев в первой половине XIX в. Нальчик. 1968; ЕГО ЖЕ. Некоторые вопросы семейного права балкарцев в первой половине XIX в. Ученые записки Кабардино-Балкарского государственного университета (УЗ КБГУ).Т. 32. Нальчик. 1966, с. 143 - 163; ЕГО ЖЕ. Основные черты хозяйственного и общественного строя балкарцев в первой половине XIX в. УЗ КБГУ. Т. 32. Нальчик. 1966. с. 129 - 143; ЕГО ЖЕ. Из истории изучения обычного права балкарцев. УЗ КБГУ. Т. 27. Нальчик. 1965, с. 35 - 44.

20. БИДЖИЕВ Х. Х. Погребальные памятники Карачая XIV-XVII вв. В кн.: Вопросы средневековой истории народов Карачаево-Черкессии. Черкесск. 1979; БАТЧАЕВ В. М. Из истории традиционной культуры балкарцев и карачаевцев. Нальчик. 1986.

21. СТУДЕНЕЦКАЯ Е. Н. Ортак - одна из форм эксплуатации в Карачае и Балкарии (конец XIX - начало XX в.) Труды Карачаево-Черкесского государственного педагогического института. 1958.

22. ТЕРЕНТЬЕВ А. Ортачное право в Карачае. - Революционный Восток. М. 1929, N 7, с. 332 - 334.

23. АГЛАРОВ А. М. Сельская община в Нагорном Дагестане в XVII - начале XIX в. М. 1988.

24. ЭДИЕВА Ф. Д. Обычное право в системе общественных отношениц карачаевцев в дореволюционный период. Проблемы общественной жизни и быта народов Северного Кавказа в дореволюционный период. Ставрополь. 1985, с. 132 - 156.

25. ЕЕ ЖЕ. Формы землевладения и землепользования по обычному праву карачаевцев в первой половине XIX в. История горских и кочевых народов Кавказа. Ставрополь. 1975, с. 49 - 67.

26. ЕЕ ЖЕ. Социальный дуализм обычая кровной мести карачаевцев в XIX в. Труды КЧНИИ. Черкесск. 1974, с. 326 - 339.

27. АРУТЮНЯН С. М., БАГДАСАРОВ В. Р. Место и роль обычаев и традиций в развитии общества. Новый быт - новые обычаи (формирование прогрессивных традиций у народов Карачаево-Черкессии). Ставрополь. 1977, с. 13.

28. АВКСЕНТЬЕВ А. В. Социальная оценка обычаев и традиций. Новый быт - новые обычаи, с. 21; АВКСЕНТЬЕВ А. В., АБДУЛАЕВ М. Г. Становление коммунистического быта и его роль в интернациональном воспитании трудящихся. Ставрополь. 1972, с. 42.

29. ГОГУЕВ У. К. О соотношении права и обычаев. Новый быт - новые обычаи, с. 74 - 95.

30. Карачаевцы. Историко-этнографический очерк. Черкесск. 1978.

31. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XIII в. Т. 1. История народов Северного Кавказа (конец XVIII века - 1917 г.). Т. 2. М. 1988.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - П. И. Абайханова:

Комментарии: