В конце прошлого года отмечалась 110-я годовщина со дня рождения Шарля де Голля, по праву принадлежащего к плеяде выдающихся государственных деятелей XX столетия. Уникален уже тот факт, что он дважды в критические периоды истории Франции оказывался на вершине власти и оба раза неординарными действиями выводил страну из кризиса. Однако этого было недостаточно для того, чтобы объяснить феномен, присущий очень немногим историческим личностям - де Голль -одна из них, - а именно: не затухающий, а растущий интерес к нему и к его деятельности и во Франции и вне ее. Это явление, видимо, связано с тем, что целый ряд высказанных им идей, которыми он руководствовался и осуществление которых было начато при его жизни, сохраняют свою значимость и в наши дни.

Де Голль родился 22 ноября 1890 г. Избрал военную карьеру. Главная характеристика его воззрений - глубокая вера в высокую миссию своей страны. В "Военных мемуарах" он писал: "Франция лишь в том случае является подлинной Францией, если она стоит в первых рядах ... Франция, лишенная величия, перестает быть Францией" ¹ . Жизнь и деятельность де Голля - пример последовательного служения этой миссии Франции.

Во время первой мировой войны де Голль был тяжело ранен в битве под Верденом. Во время второй мировой войны, только что получив генеральский чин и занимая пост заместителя министра обороны, де Голль в призыве из Лондона, прозвучавшем 18 июня 1940 г., выступил против капитулянтской политики правительства Франции и коллаборационизма режима Виши. Он создал движение "Сражающаяся Франция", затем возглавил Временное правительство Французской Республики. Под его руководством Франция, поверженная гитлеровской Германией и униженная предательством собственных правителей, поднялась не только в ранг победительниц в мировой войне, но и стала одной из пяти великих держав - постоянных членов Совета Безопасности ООН. Речь идет о достижении непреходящего значения.

Судьбе было угодно, чтобы де Голль был вновь востребован Францией, когда в результате колониальной войны в Алжире страна оказалась на грани катастрофы. В 1958 г. он второй раз оказался у политического руля страны и создал Пятую Республику - систему государственной власти, существующую и в настоящее время. Эта президентская республика удачно сочетает демократическую организацию общества с прочной и эффективной исполнительной властью. Разработанная де Голлем конституция изучается во многих странах.

У де Голля есть еще одно масштабное измерение. Он был убежден в фундаментальном значении взаимодействия Парижа с Москвой для защиты национальных интересов Франции и упрочения ее позиций на международной арене. Это были глубокие чувства. "Ничто не производило на меня столь сильного впечатления, -

Дубинин Юрий Владимирович - профессор Московского государственного института международных отношений (университета) МИД РФ, чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации.

¹ Голль Ш. де. Военные мемуары. Призыв. М., 1957, с. 29.

стр. 70

писал де Голль о своем детстве, - как наши национальные успехи". Он также указывал на "народный энтузиазм при посещении Франции русским царем" ² . Это было в 1896 г. - во время становления русско-французского союза, "сердечного согласия" между двумя странами. Де Голль столь много сделал для осуществления такого взаимодействия, что стал символом его императивной необходимости, олицетворением дружбы наших стран.

В 1944 г. в разгар войны он проделал непростой путь через Ближний Восток, Баку, Сталинград, чтобы встретиться в Москве с И.В. Сталиным и заключить Договор о союзе и взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Французской Республикой. По этому поводу он произнес слова, ставшие крылатыми: "Для Франции и России быть объединенными - значит быть сильными, быть разъединенными - значит находиться в опасности. Действительно, это непреложное условие с точки зрения географического положения, опыта и здравого смысла" ³ .

Де Голль перестал возглавлять Временное правительство Франции в январе 1946 г. С началом "холодной войны" Франция не только стала в фарватер атлантической политики, но и превратилась в средоточие руководящих структур Североатлантического Союза (НАТО). Временные постройки штаб-квартиры НАТО закрыли фонтаны дворца Шайо на спуске к Эйфелевой башне. Постоянное здание для этой штаб-квартиры в форме огромной буквы "А" возводилось на опушке Булонского леса, а в лесах Версаля и Фонтенбло разместились главные натовские штабы. Часто сменявшие друг друга французские правительства спешили заверить в своих правительственных программах в верности политике, которая вырабатывалась отнюдь не в Париже. В обстановке нараставшего противостояния между Востоком и Западом был денонсирован Союзный советско-французский договор 1944 г.

После второго прихода к власти в 1958 г. де Голль взял курс на возвращение Франции самостоятельной роли в международных делах, повышение ее веса в Европе и в мире. Уже в июне 1958 г. он заявил, что в рамках западного мира, к которому мы принадлежим, не будучи обязанными ограничиваться им, мы должны занимать свое собственное место, осуществлять свою собственную деятельность, чтобы служить миру и безопасности.

Мог ли такой замысел быть осуществлен в мире той эпохи без диалога, без развития отношений с Советским Союзом? Разумеется, нет. Де Голль сполна отдавал себе в этом отчет. Тем более, что предпринятая де Голлем в сентябре 1958 г. попытка повысить роль Франции за счет создания директории в Атлантическом союзе с распространением его ответственности на весь земной шар и признанием Францией права участвовать во всех политических и стратегических решениях наряду с США и Англией, результата не дала. Вместе с тем новые веяния во внешней политике Советского Союза, призывы Н.С. Хрущева к разрядке не только облегчили, но и делали настоятельно желательным со стороны Франции развитие контактов с СССР.

В сентябре 1959 г. советский руководитель совершил визит в США, ставший сенсацией для всего мира. Как заметил де Голль, Хрущев "растопил там лед". На май 1960 г. была намечена встреча руководителей четырех великих держав - СССР, США, Франции и Англии - в Париже. Де Голль с подчеркнутой заинтересованностью поставил вопрос о проведении официального визита Хрущева во Францию и в конце концов договоренность о визите была достигнута. Но не без труда. Отношения между Французской коммунистической партией и де Голлем были весьма напряженными. Это сказывалось на оценках де Голля в Советском Союзе. Однако лидер французских коммунистов Морис Торез занял четкую позицию в пользу приезда Хрущева во Францию, что сыграло важную роль в окончательном положительном решении. Визит состоялся весной 1960 г. Я, в это время молодой дипломат, выступал в качестве переводчика во время визита. Мне запомнилось, с каким глубоким удовлетворением

² Там же.

³ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Документы и материалы. М., 1959. с. 395.

стр. 71

произнес де Голль первую фразу приветствия, обращенного к Хрущеву в парижском аэропорту Орли: "Итак, вы здесь! Могу вас заверить, что мы весьма рады этому!" Беседы лидеров двух стран проходили в загородной резиденции президентов Франции Рамбуйе и были нацелены на создание в отношениях между Советским Союзом и Францией атмосферы доверия, на поиски путей возможного сотрудничества. Особую силу приобрело конфиденциальное заявление де Голля, касающееся НАТО: "Я считаю, что пребывание Франции в НАТО - явление преходящее. Франция не всегда намеревается оставаться в НАТО и основывать на НАТО свою политику" ⁴ , Достаточно вспомнить состояние международной обстановки начала 60-х годов - кризис вокруг Берлина, быстро прогрессирующую гонку вооружений, жесткую идеологическую конфронтацию - чтобы оценить сенсационный характер этих слов де Голля. В оценке своих переговоров в Париже Хрущев вынес заявление де Голля о преходящем характере пребывания Франции в НАТО на первое место.

21 февраля 1966 г. де Голль объявил о намерении Франции выйти из военной организации НАТО. Тогда шла подготовка к его официальному визиту в Советский Союз. Две политические линии, а точнее два аспекта одной и той же политики - политики независимости Франции и сближения с Советским Союзом развивались параллельно. Беседы лидеров двух стран в тиши Рамбуйе были важной вехой этого процесса. Может быть, руководитель СССР был первым зарубежным лидером, с которым де Голль поделился своим большим замыслом.

Кредо де Голля состояло в том, чтобы достичь равновесия на европейском континенте, "добиться когда-нибудь единой Европы, в которую входили бы и Восточная и Западная ее части". На этой основе рождается взаимопонимание. Оно будет углубляться. Не без сложностей. Так, когда де Голль провозгласил публично идею создания Европы "от Атлантики до Урала", это вызвало раздражение Хрущева. МИД получил задание срочно подготовить представление де Голлю с недоуменным вопросом: не собирается ли президент Франции рассечь Советский Союз по Уралу, включая в объединительный европейский процесс только часть нашей страны. Однако у де Голля таких намерений не было, и к голосу Хрущева он прислушался, перенеся акцент на формулу создания "Большой Европы" с участием Советского Союза.

Хрущев пробыл во Франции 11 дней. Де Голль лично следил за каждым элементом программы его пребывания, стремясь к тому, чтобы глава советского правительства был принят, как писал он сам, "не только с должным уважением, но и с чувством глубокой дружбы, которая характерна для франко-советских отношений" ⁵ .

Никогда потом ни один из высоких представителей нашей страны таких поездок не совершал. Ни у кого программа знакомства с Францией не была столь насыщенной и разнообразной. Франция превзошла себя в гостеприимстве, щедрости, которые никому из именитых иностранных гостей в будущем не оказывались. Национальное Собрание страны, ознакомившись с расходами на визит Хрущева, приняло такое решение. Но это деталь, лишь оттеняющая неординарный характер события.

В ходе визита выстраивалась политика сотрудничества Советского Союза и Франции, рассчитанная на большую перспективу. "Нам понятны ваши устремления как президента Франции, - говорил Хрущев де Голлю. - Они нисколько не противоречат нашим интересам. Наши пути, я бы сказал, наши шпаги нигде не скрещиваются. Политика возвеличивания Франции не только не противоречит нашим интересам, но более того, она импонирует нам" ⁶ . Перед отлетом из Парижа Хрущев заявил: "Мы увозим с собой глубокое убеждение, что между Советским Союзом и Францией могут и должны сложиться отношения большой и прочной дружбы". В своей внутренней оценке де Голля, направленной в Москву телеграфом, он написал о французском президенте, как о человеке очень внимательном и обходительном, подчеркнул умение

⁴ Дубинин Ю.В. "Дипломатическая быль. Записки посла во Франции". М., 1997, с. 98-99.

⁵ Там же, с. 86.

⁶ Там же, с. 89-90.

стр. 72

де Голля глубоко анализировать политические явления, четко излагать мысли, смотреть на вещи широко. Он выделил особую концентрацию де Голля на европейских делах.

Де Голль, в свою очередь, остался с глубоким впечатлением от визита, отметив, что "в вековых отношениях между Россией и Францией свершилось нечто по-настоящему важное и значительное" ⁷ .

Президент Франции был приглашен в Советский Союз с ответным визитом. Предполагалось, что такой визит мог бы состояться в 1960 г. Однако ухабистой была дорога улучшения международной обстановки - встреча четырех великих держав в 1960 г. была сорвана, к берлинскому кризису добавился кубинский и многое другое. Но и в Москве и в Париже жила уверенность, что время продолжить начатый в 1960 г. курс придет.

В сентябре 1964 г. Франция отмечала 50-летие битвы на Марне в 1914 г. Известно: если бы не русское наступление в Восточной Пруссии, отвлекшее силы кайзеровской Германии из-под Парижа, выиграть это решающее сражение первого года первой мировой войны французам было бы трудно. Я, как временный поверенный Советского Союза во Франции, получил приглашение на главное мероприятие празднования в Реймс. Там, проявив инициативу к разговору со мной, де Голль заявил: "Мы не забываем, что в те трудные времена наши страны связывали союзные узы. Мы думали и думаем о вас. Я хочу, чтобы об этом знали в Москве" ⁸ .

Это был важный сигнал. Москва тоже думала о Франции. Мы в посольстве зондировали, когда мог бы состояться визит де Голля в СССР. В том же сентябре 1964 г. близкий к де Голлю человек Р. Шмитлэн, представитель де Голля в Москве в годы войны, принес мне ответ на этот вопрос. "Де Голль, - сказал он, - хочет совершить такую поездку. В принципиальном плане вопрос он для себя решил. Более того, наметил и удобный для него период визита - после президентских выборов, которые должны были состояться в конце 1965 г. Де Голль, - пояснил Шмитлэн, - хочет побывать в Советском Союзе не в положении президента, заканчивающего свой срок пребывания у власти, а в качестве президента, победившего на выборах" ⁹ .

Таким образом, перспектива прояснилась, и в Москве было решено действовать исходя из этого ориентира. В начале 1965 г. посол СССР во Франции С.А. Виноградов подтвердил французскому президенту приглашение посетить Советский Союз с официальным визитом, сделанное еще в 1960 г.

Де Голль победил на президентских выборах. 4 февраля 1966 г. было опубликовано сообщение о его официальном визите к нам. 21 февраля 1966 г. французский президент объявил о решении Франции выйти из военной организации НАТО. Этот шаг де Голля придавал новое качество политике Франции, повышал внимание к ней в мире, а в Советском Союзе и в США особенно, представлял собой акцию, международные последствия которой ощущаются и по настоящее время.

В связи с переговорами с французским президентом в Москве ставились большие задачи: сопоставить интересы СССР и Франции по мировым проблемам, определить степень готовности французского правительства к параллельным и совместным действиям с СССР в интересах укрепления мира и безопасности особенно в Европе, наметить направление практических мероприятий по усилению воздействия советско-французских отношений на ход международных дел и, опираясь на положительные моменты внешнеполитического курса Франции, продолжить линию развития отношений между Советским Союзом и Францией.

Недавно во Франции вышла из печати книга одного из близких де Голлю членов его правительства, академика Алэна Пейрефита под названием "Таков был де Голль" ¹⁰ . Она содержит записи, которые автор с негласного разрешения де Голля

⁷ Там же, с. 111.

⁸ Там же, с. 141.

⁹ Там же.

¹⁰ Peyrefitte A. C' etait De Gaulle. Paris, 2000.

стр. 73

(в принципе это было запрещено) делал во время заседаний совета министров. Среди них имеются и записи высказываний де Голля на таких заседаниях перед вылетом в Советский Союз, а также впечатления, которыми французский президент поделился после возвращения в Париж. Эти свидетельства заслуживают внимания - они помогают лучше представить образ де Голля и его взгляды.

На заседании 15 июня 1966 г. - последнем перед началом визита - французский президент так охарактеризовал политические цели переговоров в Москве. "Мы направляемся в Россию, чтобы яснее представить себе ориентацию Советов и чтобы разъяснить им наши собственные намерения. В мире и в отношениях между Востоком и Западом происходят изменения. Видимо в этом сказывается и результат наших действий; во всяком случае это должно было случиться. Я хочу посмотреть, к чему стремятся Советы и на что они могли бы пойти; или по крайней мере, чего они хотят и на что они не смогут согласиться... Советы придают этой встрече большое значение. Мы тоже... Создается впечатление, что они настроены благоприятно; мы будем отвечать тем же" ¹¹ .

Де Голль рассказал членам правительства, что кроме Москвы предполагается посещение научного городка в Новосибирске, Ленинграда, Киева, Волгограда. Особенно его интриговал бросок на "сверхтаинственную космическую базу" - Байконур.

Как видно, мысли в Москве и Париже шли в одном направлении, а предложенная нами программа визита произвела большой эффект на французского президента.

Де Голль пробыл в СССР с 20 июня по 1 июля 1966 г. Он пролетел 14 тыс. км над советской территорией, встречался с учеными, рабочими, представителями советской культуры и искусства. Программа была насыщенной и разнообразной. Строгие официальные обеды соседствовали с угощением раками-исполинами, приготовленными в шампанском во время прогулки на корабле по Волгоградскому водохранилищу, залы переговоров сменялись цехами заводов.

Де Голль выражал большое удовольствие, посетив Ленинград, назвав его городом "величия России, городом, где свершилось главное событие вашей истории: ваша Революция". По-русски он декламировал Пушкина: "Красуйся, град Петров, и стой неколебимо, как Россия" ¹² .

В Ленинграде де Голль преподнес сюрприз. Когда его машина поравнялась с крейсером "Аврора", он неожиданно попросил сделать остановку. Огромный кортеж замер. В одно мгновение де Голль поднялся на борт "Авроры" и, вернувшись в машину, продолжил путь. Все произошло так быстро, что сопровождавшие даже из первых машин не успели последовать за ним, не говоря уже о многочисленной армии журналистов из хвоста кавалькады, которые, сообразив в чем дело, стремглав бросились за сенсационными снимками, но увы, им оставалось запечатлеть только крейсер. Говорили (не ручаюсь, правда ли это), что крупнейший французский еженедельник "Пари Матч" обещал 500 тыс. франков любому, кто смог бы продать ему снимок де Голля на "Авроре". Таких не нашлось.

В Волгограде, который де Голль видел еще в руинах в 1944 г., он был потрясен свершенным с тех пор: "Я вижу сегодня восстановленный город, полный жизни и надежд на будущее". В беседах де Голль демонстрировал детальное знание Сталинградской битвы и восхищение свершенным там подвигом, полководческим искусством тех, кто командовал советскими войсками.

В Волгограде де Голлю показали плотину. Советские сопровождающие приехали туда заранее. Я с интересом рассматривал уникальный лифт, предназначенный для того, чтобы помогать поднимающимся вверх по Волге осетрам преодолевать преграду, возникшую на их тысячелетнем пути. В газетах писали, что осетры сами находили этот лифт, набивались туда, после чего лифт шел вверх и высаживал их с другой стороны плотины. Лифт в момент, о котором я веду рассказ, находился в

¹¹ Ibid., р. 196-197.

¹² Gaulle Ch. de. Discours et messages. Ver Ie terme 1966-1967. Paris, 1970, p. 49.

стр. 74

нижнем положении, и сквозь тонкий слой воды было видно, что он полон красивейших рыб, которые только и ждали генерала, чтобы быть поднятыми и проследовать своей дорогой. Я не мог скрыть своего удовлетворения. На это один из ответственных местных деятелей по секрету пояснил мне, что всех этих "путешественников" выловили в Волге накануне и еще с вечера засадили в подъемник, в который (по крайней мере в то время) осетры сами почему-то не шли.

С повышенным интересом французы ожидали посещения Новосибирска. Сибирь! О ней столько слышали во Франции. Даже Жюль Верн приложил руку к ее описанию, впрочем, как и многие другие французы, бравшиеся за это, никогда там не бывавшие. Стереотип Сибири известен. Поэтому, когда самолет пошел на снижение, мои спутники - это была группа сопровождавших де Голля - пришли в движение. Защелкали замки дипломатов, оттуда стали появляться добротные шерстяные пуловеры, которые французы тут же взялись натягивать на себя. Я робко заметил, что был разгар лета, но услышал ответ, звучавший как абсолютная истина: так Сибирь же!

Из самолета мы выходили под ослепительным солнцем, которому не мешало ни одно облачко. Жара. Температура +30С. Сибирь!

Киев встречал де Голля огромным транспарантом с гигантскими словами "Добро пожаловать..." и дальше, естественно, следовало имя президента, которому украинцы не додали одной буквы "л". Я обратил на это внимание шефа протокола украинского МИДа Цибы, когда самолет с де Голлем уже катил по посадочной полосе. Циба был в полной растерянности, и я старался успокоить его тем, что генерал по-русски не читает. Впрочем, сердечность киевского приема была такой, что если бы генерал и читал по-русски, он все равно бы обиды на Украину не затаил.

А как же прошло посещение Байконура? Очень по-деловому. Это мне рассказал тогдашний посол СССР во Франции В.А. Зорин, поскольку я там не был. В программе этот пункт не значился. Просто в какой-то момент пути по СССР самолет с де Голлем и совсем небольшим числом сопровождавших пошел отдельным маршрутом. На космодроме де Голля привезли на командный пункт. Старший по космодрому генерал, получив разрешение, дал команду на пуск. Была нажата кнопка. Вдали взметнулось пламя и дым. Боевая ракета стратегического назначения плавно ушла вверх. Все. Простота, деловитость, безотказность - именно это и впечатляло.

В публичных высказываниях в ходе визита советская и французская оценки исторического опыта взаимоотношений двух стран были отмечены значительным сходством. В самые трагические моменты истории, отмечалось с нашей стороны, народы наших стран неизменно обретали опору друг в друге, их оружие служило защите общих жизненных интересов. Говоря на своих государственных языках, они руководствовались сходными целями и намерениями.

"Между нашими странами, - заявил де Голль, выступая в Кремле, - существует политическая и духовная реальность столь же давняя, как и сами они, реальность вытекающая из их истории, из их географического положения и того факта, что никогда даже во времена "Войны и мира" или в эпоху Севастополя между ними не возникало никаких по- настоящему серьезных претензий, которые противопоставляли бы их друг другу, реальность, связанная, наконец, с тем, что как на уровне их интеллектуальной, литературной, художественной и научной элиты, так и между самими народами, явно проявляется взаимная симпатия. Само собой разумеется, что их союз во время мировых войн и, в частности, величайшая роль Советского Союза в решающей победе во второй мировой войне лишь усилили у французов чувство этой солидарности" ¹³ .

Переговоры, естественно, концентрировались прежде всего на проблеме европейской безопасности. Ее обеспечение виделось Советскому Союзу и Франции в осуществлении прорыва в отношениях между странами Восточной и Западной Европы на

¹³ Ibid., р. 43.

стр. 75

основе разрядки, согласия и сотрудничества. "Решающий вклад в такую политику должны были внести Советский Союз и Франция, постепенно приобщая к своим усилиям все европейские страны" ¹⁴ . Это стало основным содержанием главного подписанного в итоге визита документа - советско-французской декларации. Разрядка из идеи и отдельных акций превращалась в политику международного значения.

Перед тем, как покинуть нашу страну, де Голль в обращении по телевидению и радио произнес слова, звучавшие как напутствие грядущему сотрудничеству двух стран:

"В нашу эпоху, в мире, в котором мы живем, - заявил он - наши страны призваны реализовать много свершений первостепенной важности. Франция и Советский Союз, ... помогая друг другу, могут много выиграть... Речь идет о том, чтобы последовательно осуществить разрядку, согласие и сотрудничество во всей нашей Европе, с тем, чтобы она сама обеспечивала свою безопасность... Речь идет о том, чтобы наш древний континент, покончив с разделением и объединившись, вернул принадлежавшую ему определяющую роль в обеспечении равновесия, прогресса и мира во всем мире".

Впечатляющими были и слова, сказанные де Голлем по-русски:

"Всем русским, мужчинам и женщинам, которые меня слышат и видят, от всего сердца выражаю мою благодарность за чудесный прием, мне оказанный народом и его руководителями.

Каждой и каждому из вас желаю всего лучшего для ее и его жизни, для жизни ваших близких и вашей страны.

Всем вам, я говорю, что новая Франция - друг новой Руси.

Да здравствует Советский Союз!

Да здравствует дружба России и Франции" ¹⁵ .

Де Голль возвратился в Париж 1 июля 1966 г. К этой дате Франция прекратила участие в военных штабах НАТО, а французские войска, расположенные в ФРГ, были выведены из-под натовского командования. Около дворца Шайо вскоре вновь ударили красавцы фонтаны, а предназначенное под штаб-квартиру Североатлантического союза здание у Булонского леса было отдано под университет.

Обратимся теперь к уже упоминавшимся запискам Пейрефита. Как оценивался визит в СССР за закрытыми дверями Совета министров Франции на заседании, состоявшемся 2 июля 1966 г.? На что обращали внимание наши французские коллеги в разговоре между собой?

Вначале сделал сообщение министр иностранных дел Кув де Мюрвиль. Он отметил, что "прием был исключительный. Власти сделали для этого все, что можно было вообразить. Разместился генерал де Голль в Кремле. Первым после Ленина он говорил с балкона Муниципалитета (имеется в виду Моссовет. - Ю.Д.). Демонстрации дружбы со стороны населения были впечатляющими как по размаху, так и по спонтанности; так во всяком случае они выглядели. "Тройка" - Брежнев, Косыгин и Подгорный участвовали во всех переговорах; последний, правда, хоть и был в курсе всего, видимо не играет роли, сравнимой с ролью двух своих коллег. Косыгин - это способный администратор, его авторитет растет. Брежнев выглядит наиболее доктринерским. У него нет правительственного опыта Косыгина; но он умный и информированный, держится свободно. Именно он вел разговор с русской стороны; однако вся команда выглядела спаянной".

У де Голля впечатления были шире. "Страна впечатляет своей необъятностью. В ней сосредоточены колоссальные материальные ресурсы, как с точки зрения численности населения, так и с точки зрения грядущего развития. Все, что там предпринимается - масштабно, идет ли речь о плотине или ракете. Но все это в начальной стадии развития. Много расточительности, связанной, в частности, с большими дистанциями. Огромный размах - вот первое впечатление" ¹⁶ .

¹⁴ Ibidem.

¹⁵ Ibid., p. 58.

¹⁶ Peyrefitte A. Op. cit., p. 195.

стр. 76

Далее де Голль оценивал увиденное с психологической точки зрения: "Повсюду чувствуется стремление к раскованности у руководителей, у элиты, у военных. Идет борьба между стремлением к контактам и заботой о самозащите. Однако стремление к раскованности, как представляется, берет верх, и в этом отношении огромная популярность Франции в России может играть свою роль. Интерес, проявленный к нам населением, был поразительным... У русских коллективная гордость тем, что они свершают; и они хотят сделать еще больше. Из этого само по себе вытекает их соперничество с американцами. Для самоутверждения им необходимо какое-нибудь чудовищное пугало. Эту роль играет в их глазах Германия, хотя в глубине души они не совсем верят в этот миф". По оценке де Голля, "режим держит страну, что впрочем не очень трудно, по его мнению, насколько страна послушна. Глубокой приверженности и энтузиазма при этом нет, но режим прошел через испытания и, как представляется, страна в целом приемлет его. Существует сознание того, что государственная дисциплина необходима. Крупные начинания режима встречают поддержку народа, особенно после войны, даже если народ при этом и не демонстрирует большого усердия. Впрочем из года в год наблюдается все большее смягчение обстановки. Режим жесткий, но он трансформируется. Он теряет свою заидеологизированность и становится более технократическим. Страной правят уже не пропагандисты, а инженеры".

Де Голль уделил внимание и переговорам. "Они, - заявил он, - прошли хорошо. Различие взглядов проявилось по германской проблеме. Но акцент на это не делался. Следует со всей откровенностью сказать: русские не создают впечатление, что у них имеется склонность к войне. Вместе с тем не следует наступать им на больную мозоль. Они с подозрительностью и подлинным беспокойством относятся к воинственным манипуляциям Соединенных Штатов. Одним словом, они настроены мирно, но обеспокоены".

Как видится там Франция? Де Голль убежден, что в нашей стране удовлетворены ее ориентацией: "Находясь под воздействием своих собственных лозунгов, они поражены нашими действиями" ¹⁷ . Пейрефит сопровождает эти слова следующим комментарием: "До выхода из НАТО, т.е. до самых последних дней перед официальным визитом в СССР, московская печать все еще продолжала представлять де Голля как мятежного генерала, опору капитализма, прислужника американского империализма. Затем Пейрефит продолжает цитировать генерала: "Русские полагают, что контакт с Западом проходит через Францию. Они хотят, чтобы этот контакт продолжался. Наша политика, нацеленная на то, чтобы порвать с "холодной войной", отвечает их настроениям и их интересам также, как она отвечает нашим настроениям и интересам.

Дело в том, что мы не скрываем, что разделяем беспокойство русских. Вместе с тем не видно, как смогут мирно сочетаться два огромных развития - американское и советское, будучи в сути своей воинственными.

В силу этого надо объединить Европу, преодолев германскую проблему путем затверждения границ и атомным разоружением (явно имеется в виду отказ Германии от обладания ядерным оружием - Ю.Д.) и в какой-то неопределенный день путем объединения".

"В целом, - заключал де Голль, - мы должны обладать средствами существовать сами по себе, и в случае драматического развития событий, самим выбирать направление наших действий. Своей судьбой могут распоряжаться лишь те, кто имеет для этого необходимые возможности, в частности, в военном отношении. Из этого нам и следует исходить".

Общее заключение де Голль сделал в краткой оптимистической формуле. "Сегодня Россия уважает Францию немного больше, чем несколько лет назад, и немного меньше, чем это будет через несколько лет" ¹⁸ .

¹⁷ Ibidem.

¹⁸ Ibid., p. 196-197.

стр. 77

Разумеется, "между своими" говорят как правило иначе, чем на публике или даже в ходе самых конфиденциальных дипломатических переговоров с партнером. Это следует из приведенных выдержек из книги Пейрефита. Однако видно и другое: де Голль оставался и в этой обстановке самим собой, исходил в своих высказываниях из известных постулатов в отношении интересов Франции.

Свой визит в нашу страну де Голль рассматривал, - он часто говорил это в беседах, в которых я участвовал, как крупное событие в своей жизни, во французской политике, в отношениях Франции с нашей страной, считал, что у этих отношений большое будущее.

Курс на сближение наших стран, заложенный при де Голле, был унаследован всеми президентами Франции - Ж. Помпиду, В. Жискар д' Эстеном, Ф. Миттераном, Ж. Шираком. Он закреплен в договоре между Россией и Францией, который лежит в наше время в основе их отношений. В преамбуле этого договора говорится о том, что "Российская Федерация является государством - продолжателем Союза Советских Социалистических Республик" ¹⁹ . Этот курс находит свое отражение и в действиях нынешних руководителей Российской Федерации и Франции.

Вскоре после президентских выборов в России в 2000 г. состоялся телефонный разговор между В.В. Путиным и Ж. Шираком. Французский президент сказал: "Отношения с Россией являются одним из важнейших внешнеполитических приоритетов Франции. Мы, - уточнил он, - не только за их сохранение на нынешнем уровне, но и за всемерное их развитие и продвижение вперед".

В свою очередь В.В. Путин заявил: "Совместная наша работа по активизации сотрудничества России и Франции, России и Европейского союза - это наш абсолютный приоритет, особенно в связи с председательством Франции в Европейском союзе" ²⁰ .

Таковы главные ориентиры для будущего российско-французских отношений.

Не теряет своей актуальности и идея де Голля создания "Большой Европы". Осуществление этой идеи, повышение роли общеевропейского сотрудничества в обеспечении безопасности в обширном регионе северного полушария приобретает особое значение в условиях борьбы за утверждение концепции многополярного мира, основанного на соблюдении устава ООН.

¹⁹ Договор между Россией и Францией от февраля 1992 г. Цит. по: Дубинин Ю.В. Указ соч., с. 324.

²⁰ Из личного архива автора.

Постоянный адрес данной публикации: