Евангелическая братская община Сарепта должна была создать в России автономную миссионерскую колонию с развитой экономикой и торговлей, самостоятельно решая хозяйственные и религиозные задачи. Сарепта также обязывалась принимать участие в реализации планов российского правительства по хозяйственной колонизации, освоению Нижнего Поволжья, подъему культуры и экономики России. Период адаптации общины длился с 1760 до 1790-х гг. и сменился периодом бурного экономического развития (1790-е-1800-е гг.).

Проблемы хозяйственно-экономической адаптации общины, интеграции, освоения территории, вклад и роль колонистов в российскую экономику в отечественной и зарубежной историографии освещены недостаточно и фрагментарно. В той или иной мере данной темы касались историки Сарепты Х. Зутер и А. Глич, исследователи, журналисты А. Клаус, Д. Л. Мордовцев, К. П. Победоносцев, И. Бабст, А. Велицын, Я. Дитц, советские и современные российские и зарубежные историки - Г. С. Сколков, Б. Т. Абалихин, М. Водолагин, Б. Ф. Железчиков, Н. Э. Вашкау, С. Н. Лосицкий, В. В. Когитин, М. А. Рыблова, О. А. Аверьянов, А. В. Курышев, Х. Хафа и др¹.

Гернгутеры - переселенцы из юго-восточных земель Германии, Швейцарии, Северной и Южной Европы с мягким умеренным климатом попали в Нижнем Поволжье в непривычные суровые природно-климатические условия, в зону сухих калмыцких степей и полупустыни. Акклиматизация протекала медленно и болезненно, особенно у детей и стариков. Систематические наблюдения за погодой, сбор сведений у коренного населения, квалифицированное медицинское обслуживание, открытие курорта с минеральными питьевыми источниками, заимствование у местных народов рецептов народной медицины, изучение лекарственных трав, кореньев, плодов и их применения способствовали адаптации населения к местному климату².

Колонисты, попав в иные историко-хозяйственные условия, были вынуждены частично поменять традиции природопользования, типы хозяйства. Но этому предшествовали упорные попытки заниматься сельским хозяйством традиционно, применяя привычные навыки и орудия труда. Неудачи первых 10 лет (неурожаи, потери урожая из-за незнания местных погодно-климатических условий, сроков посева и уборки, навыков труда и агротехники, нехватка наемных работников, засухи, вымерзание виноградников) привели к корректировке земледельческого календаря и заимствованию у местного населения ряда традиционных занятий (бахчеводство, огородничество, рыболовство, шелководство). Колонисты кропотливо исследовали местные промыслы, навыки и агротехнику, типы хозяйственной деятельности, земель-

Медведев Виктор Николаевич - сотрудник музея-заповедника "Старая Сарепта". Волгоград.

ные и водные угодья, стремясь создать наиболее рациональный тип хозяйства. Община поддерживала научные и деловые контакты для создания перспективных перерабатывающих производств. Сарептяне пытались помимо традиционных выращивать новые, перспективные для региона засухоустойчивые зерновые, технические (табак, картофель, горчицу), овощные и зеленные культуры. Община разрабатывала инновационные технологии по переработке ряда технических культур для получения промышленной продукции. Местные жители также заимствовали у колонистов ряд орудий труда (немецкий колесный плуг, молотильный каток, железную борону и др.), агротехнику возделывания ряда сельскохозяйственных культур³.

На отведенных угодьях имелись многочисленные родники, Ергенинская возвышенность с запасами глины, камня и песка, степь, смешанный лес, а на островах и в пойме Волги - заливные луга. Обилие оврагов, солончаков, оползни выводили часть земель из оборота. Община (в колонии сложилась передельно-общинное землепользование) являлась регулятором природопользования, ее глава - форштеер - распределял участки, проводил переделы, собирал подушные налоги и платил в казну. Так как колония находилась на пути калмыцких кочевников, направлявшихся из Заволжья в астраханские степи и на Дон, приходилось охранять угодья и посевы от прогонов табунов, отар скота, от набегов и грабежей кочевников, волжских разбойников. В течение 1760 - 1790-х гг. община активно осваивала территорию. Об этом говорит факт отвода по ее ходатайству дополнительных наделов в 1796 и 1802 годах. В 1804 г. община владела уже 13738 дес. 509 саж. удобной земли⁴.

Наряду с приспособлением к природно-климатическим условиям Нижнего Поволжья колонисты частично применяли и переделку ландшафта для хозяйственных нужд. На реке Сарпе была создана система гидротехнических и дорожных сооружений - дамбы, мосты, пруды-водохранилища, обводные и паводковые рвы (канавы), небольшие плотины. Орошение велось чигирями и водоподъемными мельницами. По берегам были разбиты орошаемые овощные, табачные плантации, сады, виноградники. Община разрабатывала и осуществляла проекты по водопроводному орошению угодий, лесоводству и лесоразведению, искусственному луговодству и травосеянию. Были созданы лесные и плодовые питомники из местных и привозных растений, велись систематические посадки деревьев и кустарников, лесополос, аллей вдоль дорог, у рек, прудов, садов, хуторов. На орошаемых степных и гористых участках развивалось товарное полеводство (картофелеводство, табаководство, овощеводство, бахчеводство, садоводство, виноградарство, огородничество).

От ряда занятий после неудач общине пришлось отказаться совсем, либо сократить производство. Это касалось зернового полеводства, мясного и молочного скотоводства, коневодства, тонкорунного овцеводства, шелководства, рыболовного промысла. Характерно, что Сарепта была единственной гернгутской колонией, пытавшейся создать товарное сельское хозяйство и вести его по-капиталистически, применяя наемный труд. Колонисты начали строительство скотного двора (фольверка) с молочной фермой, хуторов Шёнбрунн, Чапурники, Гезундбруннен. Но после неурожаев 1770 - 1780-х гг. сельскохозяйственная отрасль уступила приоритет ремесленно-промышленному сектору экономики. Хозяйственное освоение территории позволило превратить степной край в местность для нормального проживания⁵. Община Сарепта стала примером рационального, ресурсосберегающего типа хозяйствования. Устав общины 1768 г. предусматривал контроль за природопользованием, ограничения для посторонних, охрану угодий. Нарушителей ждал денежный штраф и арест⁶.

Строительство Сарепты и превращение ее в торгово-ремесленное поселение к 1790-м гг. стало возможно благодаря правительственной помощи финансами, стройматериалами, строителями, значительным налоговым льготам (аванс на строительство, обустройство, проезд, отсрочка платежей на 30 лет) и экономическим привилегиям (освобождение от военной и гражданской службы, рекрутства, постоев, право на винокурение, пивоварение, свободную торговлю)⁷. Колония имела в столице агента для прямых переговоров и решения всего комплекса финансово-экономических проблем с канцелярией Опеки и ее президентом. Форштеер Д. Фик также регулярно поддерживал контакты с конторой в Саратове, Астраханским и Саратовским генерал-губернаторами, комендантами Царицына, Астрахани. Необходимые суммы выдава-

лись в воеводских канцеляриях Твери, Торжка, Царицына. Форштеер нес ответственность за расходование и выплату казенных денег⁸.

Трудности и проблемы адаптации, создания экономики заключались в нехватке стройматериалов, инструментов, отдаленности от сырьевых рынков, людских ресурсов, рынков сбыта для создаваемых промыслов. Торговые агенты и комиссионеры Сарепты были направлены в разные города и селения (Москва, Астрахань, Саратов, Нижний Новгород, Вятка, Самара, Симбирск, Новохоперск, немецкие колонии Екатериненштадт, Норка, Себастьяновка, Поповка) и на ярмарки (Урюпинская, Макарьевская, Михайловская, Коренная) для изучения российского рынка, сбора информации о коммерции, закупки материалов, установления торговых и деловых контактов с разными кругами и слоями российского общества. Лес, зерно, известь, стекло, камень, мел, гвозди, кирпич в основном сплавлялись по Волге. Со временем суда с товаром стали заходить и на сарептскую пристань. Часть материалов, скот, продукты, семена приобретались на судах, идущих с верховьев Волги и из Астрахани, у калмыков, крестьян соседних уездов. Сарепта лежала на пересечении нескольких трактов: Астраханско-Московского, Чумацкого, Ставропольско-Георгиевского. Сарептские купцы были уравнены в правах с гильдейским купечеством и имели право свободной торговли по всей империи.

Сарепта сформировала собственный экономический товарно-сырьевой район. Пряжа, шелк-сырец, табак и колониальные товары закупались в Англии, Саксонии, Дании, Швеции, Италии, Голландии, Вест-Индии, Персии. Сбыт своих товаров (текстиль, пряжа, мука, хлебобулочные и кондитерские товары, масло, табак, свечи, мыло, железно-скобяные изделия и инструменты, орудия труда, слесарно-кузнечные, столярные, керамические, кожевенные и шорные изделия, лесоматериалы, виноград, сухофрукты) и колониальных (чай, сахар, кофе, пряности, фарфор, стекло) колония осуществляла по всей России и за рубежом. В Санкт-Петербурге, Москве, Астрахани, Царицыне, Саратове, Симбирске, немецких колониях, Дубовке были открыты торговые дома и комиссионные магазины. Сарептские купцы вели и разъездную торговлю в калмыцких, астраханских, донских, уральских степях, кочевьях и селениях⁹.

При строительстве широко использовался труд наемных рабочих, солдат и казаков, военных саперов, крестьян. Прибывали свои мастера - кузнецы, маляры, слесари, лесопильщики, кирпичники, кафельщики, гончары, медники. Первые строения - хлева, сараи, землянки, амбары - делались в русской и восточной технике. Наблюдались заимствования и обмен знаниями, навыками и орудиями труда в строительной технике. С приездом немецких мастеров, пуском лесопильни (1768 г.), кирпичного завода строительство велось уже более капитально по традиционной немецкой технологии. Община вела и жилищно-коммунальное строительство, финансировала и регулировала возведение и эксплуатацию гидротехнических, ирригационных, дорожных, иных хозяйственных сооружений - водопровода, колонок, пожарных гидрантов, каланчи, пожарных и питьевых водохранилищ, колодцев, бань, купальнен, освещение помещения ночной охраны, кладбищ. На строительство к 1773 г. было потрачено 48192 руб. 9 коп. и возведено, без хуторов, - 45 строений¹⁰.

Как показывает анализ документов, для изучения российского рынка община в первые годы ввозила ремесленные и мануфактурные товары - текстиль, табак, керамику, фарфор, стекло¹¹. Прежде всего внимание уделялось отраслям пищевой и перерабатывающей промышленности, предприятиям сервиса, рассчитанным на быстрейшую адаптацию и обслуживание приезжих, и торговле. В общине действовали свечная и мыловаренная мастерская, винокуренный завод, постоялый двор с харчевней, водяные и ветряная мукомольные мельницы, аптека, колбасная и табачная фабрики, пивоварня, скотобойня, 2 хлебопекарни, кондитерская с шоколадной фабрикой, ткацкие, чулочно-вязальная, прядильные мастерские, плюшевая фабрика, бархатная, красильная, слесарная, кузнечная, медницкая, серебряных дел, тележная (каретная), колесная, бондарная, швейная, сапожная, дубильная, кожевенная, шорная, гончарная, кафельная, трубная мастерские, кожевенный завод, рыболовный промысел. В 1773 г. было около 28 производств, а в 1780 - свыше 30¹². Следует учитывать также освобождение на 10 лет от уплаты налогов на открытие новых предприятий для России, выпуск фабричных и мануфактурных изделий. Особенностью колонии являлось преобладание и приоритет общинных предприятий. Успешной

экономической адаптации, развитию промыслов и ремесел способствовало изучение и анализ российской коммерции, возможностей сбыта продукции и закупки сырья. В случае убыточности община легко закрывала производства и отрасли, чья продукция не требовалась в России или плохо сбывалась. Так случилось с производством манчестерского бархата, чулок, сукна, шелководством.

Бурно развивались текстильная отрасль легкой промышленности (в 1780-е гг. - около 15 предприятий, к началу XIX в. - свыше 25), гончарно-керамическое, мукомольное (4 мельницы), табачное, винокуренное, мыловаренное и свечное, хлебопекарное и кондитерское производство, мясопереработка. Продукция этих предприятий широко сбывалась в России и за рубежом - в Персии, Турции, Финляндии, Англии, Германии. В среднем в год продевалось около 2 тыс. женских шелковых головных уборов, 2300 пудов виргинского и нюхательного табака по 14 - 28 руб. за пуд, на 500 руб. кондитерских изделий. Прибыль только текстильных предприятий в 1795 г. составила 6307 руб., а табачной фабрики в 1790 г. - 5377 рублей¹³.

Безусловно, следует говорить о смелом экономическом эксперименте общины-собственника. Колония, несмотря на скромные материальные и человеческие ресурсы, превратилась в развитый торгово-промышленный центр Нижнего Поволжья, сформировала товарно-сырьевой рынок региона, вышла на общероссийский. На общинных фабриках и заводах Сарепты появились элементы капиталистической организации труда. На строительство община израсходовала 48192 руб. 29 коп. из казенного аванса. В 1774 г. к долгам добавился ущерб от разорения повстанцами Пугачева (67545 руб.) и мятежными калмыками, банкротство торгового дома в Санкт-Петербурге (в 1801 г. с убытком свыше 40 тыс. руб.), пожар 1803 г. в колонии. Мобилизовав все силы, используя финансовую поддержку, пожертвования Гернгута и других общин, отсрочку казенных выплат на 10 лет, община сумела погасить все долги¹⁴.

Однако существовали факторы, сдерживавшие адаптацию: незнание местных языков и обычаев, этноконфессиональное устройство общины - протестантского квазимонастыря (с аскетическо-пуритантскими установками, трудовой этикой) с многоступенчатой иерархией, жестким контролем исполнительных органов над мастерами и ценами, ограничение открытия новых предприятий, пресечение конкуренции, монополия общинных предприятий, консервация корпорационно-цеховых отношений, круговая порука, ограничение на выход из общины для занятия частным производством, дистанция в отношениях с "мирским населением". Постоянная ротация (раз в 7 - 12 лет) экономических руководителей приводила к сложной адаптации вновь прибывших в Россию и зачастую вела к экономическим ошибкам и просчетам. Подбор переселенцев по профессиональному и социальному положению был случаен. Как следствие - неспособность накопить капиталы для частных лиц, отставание в передовых технологиях, консервация общинных экономических (элементы цеховой структуры) отношений, неумение конкурировать с капиталистическими частными предприятиями вне рамок колонии¹⁵.

Статус торгово-промышленной и миссионерской колонии, месторасположение на границе двух губерний и калмыцких степей, перекрестке транзитных путей требовали более тесных контактов в пограничной зоне с местным населением и кочевниками, иноземными и российскими купцами, казаками, чиновниками, военными. Геополитическая обстановка на южных рубежах России в течение 1760 - 1790 гг. оставалась неспокойной (русско-турецкие войны, набеги горцев на Дон, калмыков, казахов на казаков и колонистов, конфликты казаков и калмыков, попытки Большой орды разграбить Сарепту во время бегства 1771 г., восстание Пугачева, разбои на Волге, волнения казаков). Для защиты от возможных военных набегов в 1768 - 1770 гг. были сооружены крепость и батареи, поставлен гарнизон во главе с форштеером-комендантом¹⁶.

К 1790-м гг. процесс хозяйственно-экономической адаптации общины в целом завершился. Сарепта была в основном отстроена согласно планам Дирекции и этноконфессиональному и градостроительному замыслам, превратилась в типовое гернгутское поселение, небольшой торгово-ремесленный городок. Население в 1800 г. составляло 454 гернгутера. С 1765 по 1800 гг. общину оставил 61 человек. В 1793 г. в колонии действовало свыше 45 ремесленных предприятий и производств, насчитывалось 25 домов (в 1804 г. - 35 каменных домов и строе-

ний), хозяйственных построек, и сооружений, скотный двор, 2 хутора и курорт, рыбацкий двор, пристань¹⁷.

Община смогла в короткие сроки освоить территорию, создать экономическую базу, сформировать рынки сбыта и закупки сырья, включиться в российский рынок. В период 1790 - 1800 гг. Сарепта играла роль экономического и торгового центра Поволжья, втягивала в товарно-производственные отношения местное население и приезжих купцов. Несомненно, хозяйственно-культурное влияние Сарепты на калмыков, которое способствовало их оседанию в селах и хуторах, переходу к земледелию. Община развивала централизованную мануфактуру с элементами цеховой структуры, капитализма, с наемным трудом. Общинные и частные предприятия колонии прошли эволюцию от кустарного промысла к ремесленно-фабричной мануфактуре. Сарепта - это пример хозяйственно-экономической адаптации небольшой этноконфессиональной протестантской группы в новых для себя условиях, в иноконфессиональном, многонациональном государстве¹⁸.

В целом процесс стал возможен благодаря нескольким факторам: политическим (благоприятная обстановка и политика правительства), религиозным (высокий духовный подъем и религиозные цели общины), материальным (льготы правительства, дотации Гернгута, пожертвования). Задержка в адаптации была вызвана объективно-историческими причинами - сложной геополитической обстановкой, угрозами набегов и разбоев, войнами и столкновениями с кавказцами, турками и калмыками, восстаниями, бедствиями, недостатками общинного устройства. Пример Гернгутской братской общины Сарепта, сумевшей адаптироваться в новых условиях и на новой родине, по-своему поучителен и требует дальнейшего исследования.

Примечания

1. ЗУТЕР Х. История общины Сарепты. 1765 - 1775. Приложение к "Унитас Фратрум". N 8. Гернгут. 2003; GLITSCH A.L. Geschichte der Brudergemeine Sarepta in ostlichen Russland Wahrend ihres hundertjahrigen Bestchens. Sarepta. 1865; ПОБЕДОНОСЦЕВ К., БАБСТ И. Письма о путешествии государя наследника цесаревича по России от Петербурга до Крыма. М. 1864; КЛАУС А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. СПб. 1869, с. 56, 73 - 82, 185 - 202; МОРДОВЦЕВ Д. Л. Современное экономическое значение Поволжья. -Дело. СПб., N 8, 1873, с. 10; ДИТЦ Я. История поволжских немцев-колонистов. М. 2000; ВЕЛИЦЫН А. А. Немцы в России. Очерки исторического развития и настоящего положения немецких колоний на юге и востоке России. СПб. 1893, с. 73 - 82, 185 - 202; СКОЛКОВ Г. С. Царицын - Сталинград в прошлом. Очерк 1. 1589 - 1862. Сталинград. 1928; HAFA H. Die Brildergemeine Sarepta. Ein Beitrag zur Geschichte des Wolgadeutschtums. Schriften des Osteuropa. Institutes in Breslau. Newe Reihe Heft 7. Breslau. 1936; ВОДОЛАГИН М. А. Очерки истории Волгограда (1589 - 1967). М. 1968; ЛОСИЦКИЙ С. Н. Основание Сарепты. Краеведческие записки. Волгоград. 1990; АБАЛИХИН Б. С. Социально-экономическое развитие края в пореформенный период (1800 - 1860). В кн.: История России: проблемы экономического и социально-политического развития. Волгоград. 1995; КОГИТИН В. В., РЫБЛОВА М. А. Немцы Поволжья. Быт и культура. Волгоград. 1997, с. 16, 17, 22, 23, 40, 57; ВАШКАУ Н. Э. Немцы России: история и судьба. Волгоград. 1994, с. 10 - 12; АВЕРЬЯНОВ О. А. Особенности природопользования колонистов Сарепты (XVIII-XIX вв.). В кн.: Сарепта и народы Поволжья в истории России (Проблемы взаимодействия национальных культур). Науч. Сборник. Волгоград. 1998, с. 69; В. КОЛС. В гостях в Сарепте. Постоялый двор и гостеприимство в представлении Гернгутской Братской общины в историческом развитии на примере Сарепты. Там же, с. 88; ЖЕЛЕЗЧИКОВ Б. Ф. Причины неудачи миссии сарептян. Исторические связи калмыков Нижнего Поволжья и общины Сарепта в веках. Взаимоотношения в области истории, науки, религии и культуры. Берлин-Волгоград. 2001, с. 297; КУРЫШЕВ А. В. Сарептская крепость. Сарепта и народы Поволжья в истории и культуре России. Сб. научных статей по материалам научной конференции 2001 г. Волгоград. 2002, с. 61; ГРОО Ю. Ф. Вклад поволжских немцев в развитие экономики Нижнего Поволжья (к. XVIII-XX вв.). Там же, с. 61.

2. ВОДОЛАГИН М. А. Ук. соч., с. 130 - 131; ЗУТЕР X. Ук. соч., с. 73; Государственный архив Саратовской области (ГАСО), ф. 407, оп. 1, д. 2132, л. 4 - 6.

3. ВОДОЛАГИН М. А. Ук. соч., с. 130 - 131; ЗУТЕР Х. С. Ук. соч., с. 32, 55, 64, 73; АВЕРЬЯНОВ С. Ук. соч., с. 69; HAFA H. Op. cit., S. 60.

4. Archiv der Bruder Unitat (ABU). NBX, P. 1, 3, 6, (7), 8, 18.; Жалованная грамота Сарептскому Евангелическому обществу на вечное владение землей в Астраханской губернии,... от 27 марта 1767 г. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Т. XVIII. 1765 - 1766. СПб. 1830,

с. 61; Жалованная грамота Сарепте 20 июня 1797. ПСЗ. Т. XXIV. СПб. 1830, с. 631; N 20.342. июля 24. Именной, данный Сенату. О пожаловании земли при целительном колодезе, Сарептскому обществу на правах и привилегиях, которым пользуется сие общество и о свободном пользовании водою. ПСЗ. Т. XXVII. СПб. 1830, с. 200; ЗУТЕР X. Ук. соч., с. 65, 202; КЛАУС А. Ук. соч., с. 72; ДИТЦ Я. Ук. соч., с. 443; ГМЕЛИН С. Г. Путешествие по России для исследования трех царств природы. Ч. II. СПб. 1777, с. 27; HAFA Н. Op. cit., S. 59, 94; ВОДОЛАГИН М. А. Ук. соч., с. 130.

5. Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 283. оп. 16. д. 75; ф. 91, оп. 1, д. 35, л. 23 - 24; HAFA H. Op. cit., S. 56 - 58; ФАЛЬК И. П. Статьи для топографического познания Российской империи. Т. 1. (1768 - 1773). СПб. 1785; ГМЕЛИН С. Г. Ук. соч., с. 29; АВЕРЬЯНОВ О. А. Ук. соч., с. 71; ГАСО, ф. 497, оп. 1, д. 2132, с. 3, 5, 32; ВОЕЙКОВ А. Описание Сарепты. - Северный архив. СПб. 1822, ч. 1, N 1, январь, с. 65 - 66; Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 398, оп. 81, д. 305, л. 18; Сарептские хозяйственные опыты. Труды ВЭО. Ч. И. СПб. 1796, с. 233; БОЛТИН И. Ук. соч., с. 26.

6. Евангелической братской общины Братское соглашение о порядках в ней и о ее членов и жителей поведении в Христовом духе. От 1768 г. Архив фондов ГИЭиА МЗСС, оф. НК, N 11695, л. 16. Перевод с нем. яз. О. В. Зайончковской. 1994.; О правилах для поселения в России братского Евангелического общества. ПСЗ. Т. XVII. 1765 - 1766. СПб. 1830, с. 159.

7. КЛАУС А. Ук. соч., с. 82; HAFA H. Op. cit., S. 60.

8. РГАДА, Ф- 283, оп. 1, ex. 147, л. 11; ex. 164, л. 14.

9. GLITSCH A. Op. cit., S. 198, 382; КЛАУС А. Ук. соч., с. 73; ЗУТЕР X. Ук. соч., с. 32, 55, 64, 93 - 96; СКОЛКОВ Г. С. Ук. соч., с. 36 - 37; GMELIN S.G. Reise durch Russland zur Untersuch und der dren Natur - Reiche. Zweyter Theils. St.-Petersburg. 1774, S. 19; Устав 1768, с. 13 - 14;. ДИТЦ Я. Ук. соч., с. 444, 449; ОЗЕРЕЦКОВСКИЙ. Письма к И. И. Бецкому о путешествии Бобринского по России. - Русский архив. М. 1876. Год 14 (1876), кн. 3, с. 56; ГМЕЛИН С. Г. Ук. соч., с. 8; ГАСО, ф. 407, оп. 1, д. 2132, с. 23об.

10. ЗУТЕР Х. Ук. соч., с. 82; ГМЕЛИН С. Г. Ук. соч., с. 32; РГАДА. Опись имущества строений и промыслов, которые были построены в Сарепте на ссуду казны. 1773. Перевод Шварц Л. Ф. 1993, с. 3 - 27.

11. РГАДА, Ф-283, оп. 1, д. 164, л. Зоб., 4, 5 - 6; д. 169, л. 4; д. 882, л. 12, 36; ЛОСИЦКИЙ С. Н. Ук. соч., с. 3.

12. РГАДА, ф. 283, оп. 16, д. 75, л. 245; БОЛТИН И. Н. Ук. соч., с. 17; GLITSCH A. Op. cit., S. 41, 53, 64, 73, 78 - 79.

13. HAFA H. Op. cit., S. 58, 93, 206; БОЛТИН И. Н. Хорография Сарептских целительных вод. В типографии Государственной Военной Коллегии. СПб. 1782, с. 15 - 17; МИНХ А. Н. Историко-географический словарь Саратовской губернии. Т. 1. Саратов. 1901, с. 914; ГАСО, ф. 407, оп. 1, ex. 2132, с. 25об.; СКОЛКОВ Г. С. Ук. соч., с. 38; ПАЛЛАС П. С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. Часть третья. Половина вторая. 1772 и 1773 годов. Перевел Василий Зуев. В СПб. При Императорской Академии Наук. 1788, с. 158 - 160; КЛАУС А. Ук. соч., с. 79, 85.

14. РГАДА, ф. 283, оп. 1, ex. 164, л. 2, 4; ДИТЦ Я. Ук. соч., с. 444 - 445; ЗУТЕР X. Ук. соч., с. 300; КЛАУС А. Ук. соч., с. 79; ГАСО, ф. 407, оп. 1, д. 2132, л. 22.

15. КЛАУС А. Ук. соч., с. 85 - 86; Братское соглашение.... 1768, с. 1, 16 - 17; GLITSCH A. Op. cit., S. 80, 85; ПАЛЛАС П. С. Ук. соч., с. 159; РГИА, ф. 1374, оп. 5, д. 44, л. 5; HAFA H. Op. cit., S. 68; ОЗЕРЕЦКОВСКИЙ Н. Я. Путешествие профессора Озерецковского в 1782 г. - Русский архив. 1876. Год 14. (1876). Кн. 3. М., с. 56.

16. HAFA H. Op. cit., S. 17; РГАДА, ф. 283, оп. 1, ex. 75, л. 174 - 175, 190 - 192, 274 - 275об. Смета о сделанной при колонии Сарпе крепости. ПСЗ. Т. 19. СПб. 1830, с. 865; Об исключении из долговой суммы на колонистах, поселившихся близ Царицына употребленной на построение, для защищения отведенного для поселения их места, земляного вала и других укреплений, ... Выс. утв. доклад вице-президента канцелярии опекунства иностранных князя Орлова 24 ноября 1773 г. Государственный архив Астраханской области (ГААО), ф. 394, оп. 1, д. 189, л. 69; КУРЫШЕВ А. В. Ук. соч., с. 61 - 66.

17. HAFA H. Op. cit., S. 96; Вторая колонна в Сарепту 1766 г. Списки членов ЕБО в 1766 г. Архив фондов МЗСС, оф. N 15046. Перевод Л. М. Донской. 1991; ABU. R. 12. Ab. 4a. Сарепта. Дневник путешествия 1765 - 1772. Связка 2, д. 1.; ФУКС В. Г. Роковые дороги поволжских немцев. 1763 - 1995. Рейн-Волга-Енисей-Красноярск. 1995, с. 15; Известия. Труды ВЭО. 1794. Ч. XIX-XLIX, с. 368; Сарептские хозяйственные опыты и примечания. Там же, 1796, ч. I, с. 233 - 234; ABU. NBX. L. Zehu Grundrisse von Sarepta in chronologischer Reihe nebst einer Karte des Sareptischer. L.IV. (4). 1793; NBX. L.V. (1) 1800.

18. МОРДОВЦЕВ Д. Л. Ук. соч., с. 9 - 11; ПОБЕДОНОСЦЕВ К., БАБСТ И. Ук. соч., с. 349 - 350; в историографии существовала и критическая точка зрения на экономическое значение Сарепты, ее вклад в хозяйственную колонизацию Нижнего Поволжья. См.: КЛАУС А. Ук. соч., с. 94 - 100; ЖЕЛЕЗЧИКОВ Б. Ф. Ук. соч., с. 297, 301 - 303; МОЛЧАНОВ А. Н. Сарепта. По России. СПб. 1884, с. 193 - 198; ДИТЦ Я. Ук. соч., с. 460 - 461.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. Н. Медведев:

Комментарии: