Слобода Хасав-Юрт до февральской революции 1917 г. являлась окружным центром одного из шести национальных округов Терской области. Имела вполне городской облик и большое хозяйство, насчитывая на 1 января 1917 г. 14 тыс. жителей, из которых более 10 тыс. приходилось на постоянно проживающее население. Национальный состав слободы был разнообразен: русские составляли около 50 % жителей слободы, кумыки - 33, горские евреи - 6, немцы и персы - по 5%; остальные же, менее одного процента, - дагестанцы, отходники из Веденского округа (чеченцы), из горной части Хасав-Юртовского округа (салатавцы, ауховцы) и из Дагестанской области. В рапорте начальника Хасав-Юртовского округа на имя временного генерал-губернатора Терской области от 30 января 1917 г. отмечалось, что "население здесь требует... большой бдительности, в смысле предупреждения преступности, проявляемой обычно скапливающимся весной и осенью пришлым на заработки элементом"1.
Революционные события в феврале семнадцатого развалили ранее существовавшую систему государственной власти и правопорядка. "Всеобщая амнистия" Временного правительства - "всех и вся", не исключая "порочного элемента", довершила картину. В течение 1917 г. в Хасав-Юртовском округе "чуть ли не со скоростью света" развилась невиданная анархия. Разгул преступности привел к тому, что Временное правительство в конце своего существования, 4 октября 1917 г., было вынуждено ввести на территории Хасав-Юртовского округа "чрезвычайное", фактически же военное положение. Но эта мера оказалась слишком запоздалой. 25 - 26 октября 1917 г. в Петрограде к власти пришли большевики. В середине декабря 1917 г. войска, выполнявшие "по инерции решения предыдущей власти", в условиях полнейшего хаоса, так ничего и не добившись, были вынуждены покинуть пределы Дагестана и национальных округов Терской области. Вслед за армией потянулся и народ. С декабря 1917 по середину марта 1918 г., Хасав-Юрт покинуло более 4500 человек2.
События, происшедшие в Хасав-Юрте в марте-апреле 1918 г., можно представить по воспоминаниям полковника Магомеда Джафарова, Магомеда-Кади Дибирова, М. Косицына, Гизудин Гаджиева, Хизри Джакав Аджиева, Алибек Тахо-Годи, А. Михалева, а также некоторым документам.
Утвердившаяся в историографии версия - "Хасав-Юрт в 1918 г. был сожжен бандами Узун-Хаджи3" - подтверждается: указания на участие Узун-Хаджи в разгроме имеются во всех без исключения воспоминаниях его современников.
Это видно даже из воспоминаний М. Джафарова4, который утверждает следующее: "Совершенно неверно распространенное утверждение, что Узун-Хаджи разгромил Хасав-Юрт. Узун-Хаджи в этом нелепом и диком уничтожении больших народ-
Джамбулатов Руслан Темирсултанович. Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук.
стр. 143
ных ценностей совершенно неповинен. Ни на что подобное Узун-Хаджи не был способен, это слишком большое для него предприятие. В Хасав-Юрте он в этот момент очутился совершенно случайно. Все, что можно поставить в его счет это то, что он, конечно, использовал момент, как и всякий горец, награбил, сколько мог. Идея о разгроме Хасав-Юрта и округа (по Джафарову. - Д. Р.), как это ни покажется странным, принадлежит самому культурному человеку в Дагестане - Рашид-Хану Капланову5, а не самому дикому Узун-Хаджи. Капланов организовал этот разгром, - писал Джафаров, - как мне кажется, для того, чтобы освободить земли, занятые русскими поселениями и передать их горцам и тем заслужить их внимание".
Как вспоминал Дибиров, "пока Гоцинский6 вводил шариатские порядки в Петровске, как раз в это время Узун-Хаджи со своими приверженцами действовал в Хасав-Юрте. К нему собралось много чеченцев, ищущих легкой наживы. Эта банда на глазах Узун-Хаджи разгромила, разграбила и подожгла Хасав-Юрт. Хасав-Юрт был красивый и богатый город, однако же банды Узун-Хаджи стерли его с лица земли"7.
М. Косицын описывает тех, кого привел Нажмуддин и Узун-Хаджи: их многочисленная "армия" шла "с мешками пограбить горожан, по примеру занятия города Петровска 11 марта 1918 г. и разграбления Хасав-Юрта в апреле"8.
По воспоминаниям участника событий, красного партизана Аджиева, "Узун-Хаджи со своими отрядами прибыл в Хасав-Юрт, и сразу же начались грабежи. Абдул-Гахат-Гаджи ограбил весь Хасав-Юрт, зажег его артиллерийским огнем"9.
"В 1918 г. в апреле в Хасав-Юрт приехал Нажмуддин Гоцинский и начал пропаганду, собрав туда людей из Чечни, Кумука, Салатавии и Ауха. Находился там 3 - 4 суток. В своих речах Гоцинский говорил, что в пределах всего Кавказа ни одного носящего фуражку (т.е. русского) не оставим, размахнем шпагу от севера до юга" - вспоминал Гаджиев. На этот раз с Гоцинским приехал и Узун-Хаджи, а с ним большие скопления ахвахцев, цунтинцев, хунзахцев и чеченцев. Описав шокирующие сцены разграбления слободы, Гаджиев писал: "Чеченцы своего добились. Большая часть города превращена в руины. Переполненные хасав-юртовскими вещами подводы направлялись в сторону Чечни - все это походило на дикий свадебный пир, можно было постороннему зрителю подумать, что это люди, которые отправляют приданное очень богатой невесты"10.
В своей работе "Революция и Контрреволюция в Дагестане" Тахо-Годи писал о разграблении Хасав-Юрта: "Один Узун-Хаджи только мотался где-то в Чечне и по "дороге" сжег с чеченцами, дотла, прекрасный цветущий городок Хасав-Юрт, чтобы только он, как город, не служил рассадником большевизма и культуры, которые приносят только вред чистоте ислама". Здесь следует отметить, как отзывается Тахо-Годи о Гоцинском: "вечный позер, действующий на горское воображение фразой". И далее: "Нажмуддин вовсе не был фанатиком. Нажмуддин очень хорошо знает психологию горских масс, которые живут более фантазией, чем положительным сознанием. Поэтому он широко применяет позу. Поза всюду: и в воззваниях, и в приемах, и в разговорах. Мощное воздействие на воображение детски наивного горца - вот основное орудие в руках Нажмуддина". Иначе описывает облик Тахо-Годи Узун-Хаджи: "Это был строгий, не раздвоенный, зажженный огнем пламени фанатик; у него не было той многогранности, в которой нельзя отказать Нажмуддину"11.
Беженец из Хасав-Юрта Михалев спустя три недели на страницах газеты "Известия Кизлярского Совдепа" так описывал эти события: "С 12 марта с Хасав-Юртом было прервано железнодорожное сообщение. На Петровск ходил всего один паровоз. С этого же времени, слобода была обложена чеченцами так, что выбраться никуда было нельзя. Со стороны кумыков в это время отношение (к русским. - Р. Д.) было самое благожелательное, и охрана слободы находилась в руках Кумыкского Запасного полка под командой князя Капланова. Но с течением времени этот полк, насчитывавший более сотни человек, все уменьшался и уменьшался, так как люди расходились. Кроме того, со дня обложения, оставшиеся жители слободы организовали свою охрану, приблизительно в 150 человек с добровольческой батареей (2 горных орудия). Эта охрана с помощью местных жителей и персов вырыла окопы; устроили проволочные заграждения и баррикады, оставив всего два выхода. В конце марта хасав-юртовцы отправили в Темир-Хан-Шуру к Дагестанскому правительству делегацию, в которую входили русские и кумыки, с просьбой оказать помощь". 2(15) апреля, действительно, по железной дороге прибыл Имам Нажмуддин с охраной и его помощник Узун-Хаджи, которые были встречены очень почетно: ружейной стрельбой и салютами из пушек. Надо сказать, что со дня прекращения железнодорожного сообщения охрана Хасав-Юрта зорко следила, чтобы не допустить в Хасав-Юрт чеченцев.
стр. 144
Михалев продолжает: "Но при встрече Имама, в слободу попали и чеченцы. По приезде из Дагестана имама Гоцинского русская охрана была снята, а вместо нее в Хасав-Юрт прибыла сотня дагестанцев из Чир-Юрта. Кумыкская же охрана слободы выбыла в Дагестан, на смену прибывшим с имамом. Вскоре имам созвал в Хасавюрте съезд. На съезде были представители кумыкских и чеченских аулов и русские хасав-юртовцы. Гоцинский потребовал прекращения грабежей и разбоев и обещал возвратить вещи, разграбленные из церкви Хасав-Юрта недели за две до его приезда.
"Через три дня Гоцинский уехал, а в слободе остался Узун-Хаджи со своими охранниками - тавлинцами. С приездом имама отношения будто наладились и с неделю было совершенно тихо. 9 (22) апреля в часов 9 утра начались массовые обыски людьми Узун-Хаджи, которые отбирали оружие и выливали спиртные напитки, как бы по приказанию его самого. Часов в 12 дня появились чеченцы, и начался повальный грабеж. Кучки вооруженных людей врывались в дома и под угрозой смерти требовали деньги и забирали лучшие вещи, затем следом врывались вторые, третьи кучки, забирали в плен слобожан, не успевших спрятаться или уйти под покровительством кумыков. По улицам шла сильная стрельба. Появившихся забирали или раздевали донага. В это время, некоторые из кумыков собирали слобожан под свое покровительство. Например, дворянин Абук Клычев вывел из Хасав-Юрта до двухсот человек, переправив их к себе на хутор в пяти верстах от Хасав-Юрта (хутор Клычева, ныне - селение Симсир. - Р. Д.)"12. Хасай Шихмурзаевич Аджаматов вывел из пылающего Хасав-Юрта более ста человек. Помощь пострадавшим оказывали все окрестные кумыкские селения (Эндирей, Яхсай, Карлан-Юрт, Кокрек, Бота-Юрт и др.) жители которых не только принимали у себя беженцев, но и затем под охраной доставляли последних вплоть до г. Кизляра"13.
Игошин, солдат старой армии, позже красный партизан вспоминал: "Мы возвращались эшелоном домой, но вот и Хасав-Юрт. Я в прошлый раз видел этот город чистеньким, зеленым. А теперь на месте станционных зданий чернеют обгорелые кучи кирпича и обломки стен. Сожжена и часть города. И так до самого Гудермеса: что ни полустанок, то пожарище и сплошные развалины"14.
В 1925 г. комиссия Всесоюзного общества содействия жертвам интервенции составила "акт в удостоверение того, что в апреле 1918 г. ...была ограблена и сожжена чеченцами как слобода Хасав-Юрт, так и почтово-телеграфная контора третьего класса, с корреспонденцией всякого рода, знаками почтовой оплаты, казенным имуществом и материалами, четырьмя телеграфными аппаратами, которая помещалась в частном доме. Служащие ее были забраны в плен и увезены за 90 верст в горы, впоследствии отпущены были в г. Грозный. Факт уничтожения конторы дотла, с вышеуказанными суммами и имуществом, мы, как очевидцы, подтверждаем, исчислить же причиненные убытки, ввиду отсутствия документов или данных, сами же мы были в ужасном состоянии, и припомнить не можем, почему и перечет таковым остается незаконченным. Рекомендуем затребовать эти сведения в управлении почт округа, которое вело расследование по этому делу в 1919 году".
После произведенных в 1918 г. в слободе Хасав-Юрт больших разрушений школа вновь открылась лишь в 1920 г.; занятия проводились в три смены, в товарном вагоне, где была устроена печь15.
В музейных фондах и частных собраниях сохранились фотоматериалы, сделанные через две недели после разгрома слободы и снимки лета 1920 года. На них запечатлена панорама отдельных районов слободы Хасав-Юрт, представляющая собой руины, разрушенные и обгорелые остовы домов и зданий. Не видно ни одной уцелевшей постройки.
Такие события, происходившие в условиях Гражданской войны, были лишь следствием общего бедственного положения горцев. В Дагестане отсутствовали люди, способные создать какое-либо независимое государство - ни в виде "Горской республики", ни как "Имамат". Повышенная активность приученных к разбою личностей сочеталась с неподготовленностью общественного сознания и социально-экономических условий народов Северного Кавказа к открывшейся возможности по-своему устроить свою жизнь. Здесь переплелось многое: и многонациональность, и личное во взаимоотношениях политически активных кругов Дагестана и внутри, между собой, и со своими последователями, и с соседями по Кавказу, и внешние влияния, которые задавали тон политическим приоритетам общественного сознания.
стр. 145
Примечания
1. Центральный государственный архив республики Дагестан (ЦГАРД), ф. 59, оп. 1, д. 238- 276; ф. 356, оп. 1, д. 51, 516, 52, 52а, 526, 53, 53а, 536; Центральный государственный архив республики Северная Осетия - Алания (ЦГАРСО-А), ф. 11, оп. 52, д. 1590, л. 58об, 59, 60; Труды Дагестанского Статистического Управления. Вып. 1. Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1917 года. Т. 1. Хасав-Юртовский округ. Махачкала. 1924, с. 24 - 27; ПОНОМАРЕВ А. А. Сельскохозяйственные районы Северного Кавказа, Дона, Черноморья и Дагестана (по материалам сельскохозяйственной переписи 1917 г.) Ростов-на-Дону. 1924, с. 74 - 81.
2. ЖАРОВ Л. Н., МИШИНА И. А. История Отечества 1900 - 1940 СПб. 1996, с. 132; Архив новейшей истории. Т. 10. М. 2004. Док. N 181, с. 256; Труды Дагестанского филиала Института марксизма-ленинизма КПСС. Т. 1. Махачкала. 1957, с. 102; История гражданской войны в СССР. Т. 1. М. -Л. 1937, с. 308; ЦГАРСО-А, ф. 123, оп. 1, д. 1491, л. 2 - 4.
3. Узун-Хаджи (1847? - 1920). Уроженец сел. Салта, Гунибского округа Дагестанской области.
Крупный религиозный, общественно-политический и государственный деятель, периода революции и гражданской войны в Дагестане и Чечне. С середины 1919 г. до смерти являлся главой самопровозглашенного Северо-Кавказского эмирата, со "столицей" в сел. Ведено. В 1917 - 1918 гг. был активным противником большевизма, а в 1919 - 1920 гг., встав на путь борьбы с добровольцами Деникина, вступил в союз с большевиками.
4. См. подробнее: ХАДЖИ-МУРАД ДОНОГО. Нажмуддин Гоцинский. - Вопросы истории. 2005. N 6, с. 55 - 56.
5. Рашид-Хан Капланов (1883 - 1937). Уроженец сел. Яхсай, Хасав-Юртовского округа Терской области, князь. До революции окончил Сорбоннский университет. Один из организаторов в 1917 г. Союза Объединенных Горцев Северного Кавказа и Дагестана, а в 1918 - 1919 гг. - Горской республики. В 1919 г., после падения Горской республики перебрался в Баку, где, работая министром культуры мусаватистского правительства Азербайджана, был одним из основателей Бакинского университета. С приходом Советской власти вернулся в Дагестан и, как контрреволюционер, решением Дагестанского облкома. РКП(б) от 28 августа 1920 г., был выслан из пределов Северо-Кавказского края в центральную Россию. Впоследствии в Москве работал в представительствах Дагестана и Узбекистана, преподавал в Коммунистическом университете трудовой молодежи Востока.
6. См. подробнее: ХАДЖИ-МУРАД ДОНОГО Ук. соч., с. 34 - 57.
7. Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии (РФ ИИАЭ), ф. 2, оп. 1, д. 256/2394, л. 67, 68.
8. ЦГАРД, ф. 8-п, оп. 3, д. 64, л. 46.
9. Там же, д. 121, л. 21об.
10. Там же, д. 117, л. 9 - 12.
11. ТАХО-ГОДИ А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала. 1927, с. 28, 50, 51.
12. ЦГАРД, ф. 8-п, оп. 3, д. 97, л. 12, 12об., 13, 13об.; Известия Кизлярского Совдепа. 8.V.1918.
13. ЦГАРД, ф. Р-127, оп. 17, д. 60, л. 1; Известия Кизлярского Совдепа. 16.V.1918; РФ ИИАЭ, ф. 2, оп. 1, д. 75/1500, л. 72.
14. Это было в Кизляре. Махачкала. 1988, с. 19.
15. ЦГАРД, ф. Р-565, оп. 1, д. 5, л. 169; ф. Р-34, оп. 1, д. 79, л. 17, 17об.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |