Высшие учебные заведения Дальнего Востока России с первых дней своего существования испытывали проблемы с научно-педагогическими кадрами. В отличие от офицеров, которым при службе на Дальнем Востоке полагались значительные льготы, профессора не получали почти никаких компенсаций за проживание на окраине. Если первый дальневосточный вуз - Восточный институт, открытый в 1899 г., - и был укомплектован преподавателями, то исключительно благодаря стремлению востоковедов работать в непосредственной близости от изучаемых стран. Открытия же во Владивостоке других вузов могло бы и вовсе не состояться, если бы не беженцы, которые стали приезжать сюда с началом гражданской войны. Весной 1920 г. из 28 штатных преподавателей Владивостокского политехнического института, открытого в конце 1918 г., 15 были сотрудниками эвакуированного Уральского горного института¹. При этом практически все преподаватели, имевшие научные степени, оказались приезжими: профессора химии П. П. Веймарн, Е. И. Любарский и К. Д. Луговкин, геологи А. Н. Криштофович, А. И. Козлов, М. К. Елиашевич, доктор естественных наук Е. П. Сысоева и др.

С окончанием гражданской войны и установлением на Дальнем Востоке советской власти все местные вузы были объединены в рамках Государственного дальневосточного университета (ГДУ). Несмотря на то, что основным критерием при подборе научно-педагогических кадров стала политическая благонадежность, социальный состав преподавателей ГДУ оказался весьма разнородным. Более 75% профессорско-преподавательского состава при желании можно было причислить к антисоветским элементам. Почти все востоковеды побывали за границей, а некоторые (Н. В. Кюнер, Н. П. Овидиев, А. В. Рудаков и др.) жили и работали в изучаемых странах по несколько лет. Химик Ф. Ф. Юшкевич, инженер-механик Д. А. Мацкевич, математики А. П. Бекеев и Н. Н. Берлинский в гражданскую войну служили в белой армии. Технические должности и в царской, и в белой армиях занимали М. Я. Богатский и В. П. Бажанов. Н. М. Васильченко вменялось в вину самостоятельное изучение нескольких иностранных языков, А. А. Вегнеру - немецкая фамилия, Д. Н. Невскому, Ю. В. Бранке, У. К. Вильдеману - дворянское происхождение, а А. П. Бекееву - купеческие корни.

В мае 1923 г. под предлогом антисоветских настроений из ГДУ были уволены бывший профессор Восточного института магистр политической экономии Н. И. Кохановский, профессор Ф. П. Успенский, а также 11 преподавателей. Внимание к политической благонадежности научно-педагогических кадров еще более усилилось после выступления И. В. Сталина на апрельском пленуме ЦК ВКП(б) (1928 г.) и его тезиса об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму. 4 апреля 1929 г. на заседании бюро Приморского обкома партии было решено "при распределении поручений на 1929/30 учебный год добиться обеспечения вуза марксистско-выдержанным, достаточно квалифицированным профессорско-преподавательским составом"². Владивостокский окружной отдел ОГПУ потребовал согласовывать с ним

Хисамутдинова Наталья Владимировна - кандидат исторических наук, доцент Владивостокского государственного университета экономики и сервиса.

кандидатуры не только научно-педагогических, но и технических работников университета (бухгалтеров, счетоводов, работников лесничества, мастерских и пр.) "в целях недопущения антисоветского элемента"³.

Дела на научных работников заводились еще до начала массовых репрессий. Канцелярия ГДУ вела обширную переписку с органами ОГПУ-НКВД: отвечала на запросы по поводу того или иного преподавателя, готовила политические характеристики, собирала отзывы о деятельности в нерабочее время и связях⁴. Так, о Н. М. Васильченко писали: "Если сопоставить следующие обстоятельства: сотник, знание языков, усиленные занятия экскурсиями и туризмом, усиленная общественная работа, то возникает вопрос, не является ли В. разведчиком? Фактов пока нет, но человек этот внушает серьезные подозрения"⁵. Хотя в данный период не зафиксировано прямых обвинений преподавателей в контрреволюционной деятельности, репрессии конца 1930-х гг. в первую очередь коснулись именно тех, кто был объектом повышенного внимания органов в 1920-е годы.

Начало 1930-х годов было временем специализации высшего образования, когда на основе крупных вузов создавались специализированные институты. В 1930 г. вместо одного ГДУ во Владивостоке появилось четыре института, а через два года на Дальнем Востоке работало уже семь вузов, но постоянные "чистки" не позволяли обеспечить их квалифицированными преподавателями. Дальневосточный институт рыбного хозяйства (Дальрыбвтуз) располагал только 25% штатного профессорско-преподавательского состава: остальных привлекали с производства. Немногим лучше было положение Дальневосточного политехнического (ДВПИ), Дальневосточного лесотехнического и других институтов. Газета писала про ДВПИ: "Даже на третьем курсе нет специальных дисциплин, и расписание заполняется чем попало, лишь бы студенты не болтались без дела. ...Проф. Пентегов поехал в Москву, чтобы выяснить вопрос о присылке специалистов для химфака, но на положительное разрешение этого вопроса надежды почти нет"⁶.

В 1931 г. за плохие результаты пролетаризации студенческого коллектива был снят с должности директор Дальрыбвтуза М. И. Чесноков. В 1933 г. по делу о "Камчатской автономии" арестован и приговорен к 10 годам лагерей бывший ректор ГДУ В. И. Огородников. В 1933 - 1935 гг. в число "врагов народа" попали такие опытные преподаватели, как профессора А. И. Козлов, Б. П. Пентегов, В. Ф. Овсянников, П. Ф. Ливии и др. В результате в 1936 г. в ДВПИ вместо 35 кафедр действовало 26, а 69% лекций читалось преподавателями, не имеющими ученых степеней и званий. Руководство ДВПИ делало вывод: "Имеющийся в институте профессорско-преподавательский персонал не обеспечивает, вследствие недостаточной квалификации ряда лекторов, проведение учебного процесса в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 23 июня 1936 г."⁷.

Кадровые проблемы, тем не менее, не ослабили интенсивность "чисток". Партийные власти Приморской области отмечали: "Состав научных работников ДВПИ им. Куйбышева засорен людьми из белого офицерства, царского чиновничества и выходцев из чуждой среды, засорен элементами с сомнительным прошлым и политически неблагонадежными (из 86 человек общего состава научных работников служивших у белых - 18 человек, включая офицеров). Учитывая особенности Дальневосточного края, встает безусловная необходимость в немедленном очищении института от чужеродных и сомнительных элементов"⁸.

С 1930 по 1937 гг. в ДВПИ сменилось около десяти преподавателей социально-экономического профиля, объявленных врагами народа. В результате на соответствующей кафедре осталось всего два человека, так как других специалистов по этим дисциплинам во Владивостоке просто не было. При этом руководство вуза не полностью доверяло беспартийному Г. С. Краснопееву, поэтому нагрузка заведующего кафедрой доцента В. А. Пузанова в 2,5 раза превышала норму⁹.

Наибольший урон репрессии нанесли высшей школе Дальнего Востока в 1937- 1938 гг., причем, арестам по-прежнему подверглись наиболее опытные научные работники (профессора и доценты), многие из которых начинали научно-педагогическую деятельность еще до революции. В 1937 г. в ДВПИ были арестованы и приговорены к высшей мере наказания директор В. Л. Абрамович, зам. директора по учебной и научной работе И. Н. Тимофеев, декан горного факультета И. Г. Жуков и др. Декан М. А. Акайкин после возвращения из отпуска не был допущен к руководству инженерно-строительным факультетом "в связи с неоконченным до настоящего времени делом, связанным с исключением из рядов ВКП(б)". Ряд преподавателей были уволены с традиционной формулировкой - "отчислен за невозможностью использовать в институте". Всего в 1937 г. единственный на Дальнем Востоке технический вуз лишился около 20 научных работников. Учитывая дефицит кадров предыдущих лет, к началу 1937/38 учебного года ему не хватало 70 преподавателей¹⁰.

В 1938 г. "чистка" профессорско-преподавательского состава ДВПИ приобрела еще больший размах, сократив оставшиеся кадры почти наполовину. Декана лесотехнического факультета кандидата сельскохозяйственных наук К. П. Соловьева сняли с работы как скрывшего службу в белой армии. Был выслан с семьей за пределы края и.о. декана механико-энергетического факультета М. Я. Богатский. Доценты В. С. Соколов и Б. Н. Рогуль после требования органов НКВД покинуть Дальний Восток были вынуждены уволиться "по собственному желанию". Уехал из Владивостока и исключенный из кандидатов в члены партии "за связь с вредителем и врагом народа" Г. К. Татур, в дальнейшем доктор технических наук, профессор Белорусского политехнического института. Не вернулся на Дальний Восток после отбытия наказания и заведующий кафедрой математики А. П. Бекеев, осужденный на три года исправительно-трудовых лагерей. К высшей мере наказания были приговорены кандидат технических наук В. П. Бажанов, профессора М. А. Павлов и Д. А. Мацкевич, арестованный в Ленинграде накануне защиты докторской диссертации.

В отчете по учебной и научной работе института сообщалось: "С помощью славной советской разведки - органов НКВД институт в основном был очищен от значительного числа "научных работников" - бывших белогвардейцев, шпионов, диверсантов. В течение 1938 г. были арестованы и высланы за пределы ДВК (Дальневосточного края. - Н. Х.). 23 человека и 17 человек уволены из института по причинам невозможности их дальнейшего использования. К началу нового учебного года из общего числа научных работников 85 чел. осталось 39 чел."¹¹.

В отчете замалчивались трудности, которые испытывал вуз после массовых арестов и увольнений. Штатное расписание настолько не соответствовало реальной ситуации, что в отдельных случаях увольнение одного преподавателя ставило под угрозу срыва занятия целого потока студентов той или иной специальности. Большинству преподавателей приходилось читать сразу несколько дисциплин. Так, старший преподаватель Ковтун читал четыре курса лекций, а доцент Чиннов - сразу пять, причем разнохарактерных¹². На некоторых кафедрах осталось всего по одному - два человека, поэтому многие кафедры были объединены, а некоторые научные работники руководили сразу двумя кафедрами.

Отсутствие на Дальнем Востоке подходящих кандидатур для замещения вакантных должностей вынуждало привлекать к учебной работе специалистов с производства на условиях совместительства и почасовой оплаты. В этом вопросе руководство ДВПИ не находило поддержки со стороны хозяйственных органов, пока бюро Приморского обкома ВКП(б) своим постановлением не обязало ряд крупных приморских предприятий и организаций выделить кадры для преподавательской работы¹³. Было оставлено на кафедрах и несколько выпускников 1937 - 1938 годов.

Пополнение профессорско-преподавательского состава за счет выпускников вуза и работников промышленных предприятий и организаций не могло обеспечить высокое качество обучения. Для вчерашних выпускников были характерны плохое знание производства и отсутствие опыта самостоятельной работы, а подавляющее большинство специалистов с производства были загружены основной работой и не имели времени на подготовку к занятиям. К тому же ни те, ни другие не обладали педагогическими навыками, а специальность и квалификация многих не соответствовали вузовским требованиям. В частности, о начальнике кислородной станции инженере Стуканове, который был откомандирован в ДВПИ на постоянную работу как "вполне способный обеспечить преподавание начертательной геометрии"¹⁴, уже скоро поднимали вопрос на заседании ученого совета вуза: "В отношении плохого преподавания т. Стуканова нужно сделать твердые выводы"¹⁵. Основным недостатком комплектования профессорско-преподавательского состава в ДВПИ конца 1930-х гг. совет вуза называл несоответствие квалификации научных работников занимаемой должности, считая, что "при наличии такого положения не может быть больших надежд на улучшение преподавания по целому ряду специальных дисциплин в ближайшее время"¹⁶.

Рекомендуемое соотношение профессоров, доцентов и преподавателей (1:3:2) не выдерживалось. К концу 1930-х гг. процентное соотношение лиц, имевших научные степени и звания, к общему числу преподавателей ДВПИ было чрезвычайно низким - 5,5%. По положению, заведовать кафедрами должны были профессора, доктора наук, в то время как в ДВПИ к 1939 г. осталось всего два профессора (со званием кандидата наук) вместо семи по штатному расписанию. Поэтому из 23 кафедр две возглавляли профессора, восемь - доценты, 13 - преподаватели без степени и звания. Руководители кафедр приступили к заведованию в основном в 1936- 1939 гг., что говорит о резкой смене кадров в те годы.

Подобное положение наблюдалось и в Дальневосточном государственном университете (ДВГУ), где больше других от репрессий пострадал восточный факультет¹⁷.

С арестом в сентябре 1938 г. заведующего кафедрой японского языка Н. П. Овидиева чекисты объединили все дела востоковедов, и на свет появилось "Дело N 1404 о контрреволюционной шпионско-вредительской организации, существовавшей в ДВ Государственном университете, входившей в состав правотроцкистского заговора на Дальнем Востоке". Востоковедов прежде всего обвиняли в шпионаже и связях с "японскими резидентами", переводе на русский язык книг по истории Японии, приглашении на работу в ДВГУ преподавателей-японцев, реорганизации кафедры японского языка. Поводом для обвинений послужили также отголоски споров на тему лингвистики и мелкие должностные прегрешения, в частности, отсутствие планов и учебников. Как показали реабилитационные дела Приморского управления КГБ 1950-х гг., обвинения эти были лишены всяких оснований. Аресты и расстрелы педагогов и ученых ДВГУ привели не только к ликвидации владивостокской школы японоведения, но и к закрытию в 1939 г. всего университета.

Репрессированными оказались и те профессора владивостокских вузов, которые к концу 1930-х гг. переселились в другие регионы. В ноябре 1937 г. арестовали С. Н. Петрова, одного из основателей высшей технической школы Дальнего Востока, к тому времени профессора одного из вузов Томска. Через полтора года его приговорили к десяти годам лагерей и пяти годам поражения в правах. Еще трагичнее оказалась участь М. И. Чеснокова, стоявшего у истоков рыбохозяйственного образования на Дальнем Востоке. После снятия с должности директора Дальрыбвтуза (1931 г.) он уехал в Москву и к моменту ареста в феврале 1938 г. работал профессором кафедры специальных рыбных дисциплин в Академии пищевой промышленности. Чеснокова обвинили в участии в контрреволюционной террористической организации и расстреляли спустя два месяца после ареста. В это же время в Хабаровске был приведен в исполнение приговор в отношении профессора Е. Ф. Пасынкова. Все они были реабилитированы в марте - апреле 1957 г. "за отсутствием состава преступления".

Из-за постоянного дефицита научно-педагогических кадров и низкой квалификации многих преподавателей высшая школа российского Дальнего Востока не справлялась со своими обязанностями: потребности народного хозяйства в специалистах в этот период были удовлетворены только на 10%¹⁸. Это не могло не сказаться на темпах развития региона. Согласно последним исследованиям¹⁹, обеспеченность кадрами и уровень научной квалификации профессорско-преподавательского состава ДВПИ и других вузов Дальнего Востока на протяжении долгого времени (до середины 1980-х гг.) оставались ниже, чем в среднем по РСФСР.

Примечания

1. Подсчитано автором по штатному расписанию Владивостокского политехнического института. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ), ф. Р-117, оп. 1, д. 57, л. 1 - 3.

2. Государственный архив Приморского края (ГАПК), ф. 52, оп. 1, д. 16, л. 28 - 29.

3. Там же, л. 1.

4. Там же, д. 5, 8, 11, 19.

5. Там же, оп. 9, д. 4, л. 31.

6. БРУК. Слово химфаку ДВПИ. Красное знамя. Владивосток. 1931, 16 ноября, с. 4.

7. Архив Дальневосточного государственного технического университета. Акт передачи-приемки ДВПИ им. В. В. Куйбышева из ведения НКТП в ведение НКОП. 15 мая 1937 г., л. 11.

8. ГАПК, ф. 24-С/52, оп. 8, д. 22, л. 5 - 6.

9. Там же, ф. 52, оп. 1, д. 30, л. 15.

10. Там же, ф. 24-С/52, оп. 8, д. 15, л. 9, 16.

11. Там же, д. 23, л. 4об.

12. Там же, ф. 52, оп. 9, д. 9, л. 14.

13. Там же, ф. 24-с/52, оп. 8, д. 22, л. 1.

14. Там же, л. 2 - 3.

15. Там же, ф. 52, оп. 9, д. 3, л. 38об.

16. Там же, д. 6, л. 22.

17. ЕРМАКОВА Э. В., ГЕОРГИЕВСКАЯ Е. А. Восточный факультет в 20 - 30 годы. - Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета, 1994, N 1, с. 52 - 63; ЕРМАКОВА Э. В. Преподаватели-востоковеды: Имена и судьбы. Там же, 1996, N 3, с. 8 - 11; ДОНСКОЙ В. Трагические дни Зотика Матвеева и девяти его товарищей - ученых, обвиненных в "шпионаже". - Красное знамя. Владивосток, 1993, 15 июля; его же. Разгром Восточного факультета ДВГУ. - Вестник Дальневосточного отделения РАН, 1996, N 1, с. 95 - 108.

18. БЕЛОГЛАЗОВА СБ. Культура Дальнего Востока России в условиях общественных трансформаций 20 - 30-х годов XX в.: Очерки истории. Владивосток. 2001, с. 70.

19. ВАСИЛЬЕВА Е. В. Научная интеллигенция Дальнего Востока СССР (60-е - середина 80-х годов). Владивосток. 1993, с. 44 - 45, 55; МАКАРЕНКО В. Г. Высшая техническая школа Дальнего Востока России (середина 60-х - 80-е годы XX в.). Владивосток. 2002, с. 46.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Н. В. Хисамутдинова:

Комментарии: