В 1950 г. исполнилось 120 лет со дня рождения Афанасия Прокофьевича Щапова - революционного демократа и историка-просветителя 60 - 70-х годов XIX века.

Оценка исторических и политических взглядов А. П. Щапова в русской историографии очень противоречива. Буржуазная историография в лице Н. Я. Аристова¹ и Г. А. Лучинского² , не отрицая исследовательского таланта Щапова при изучении русской истории, в частности раскола, народной жизни и земского областничества, осуждала его за то, что он "слишком увлёкся" политикой и общественной деятельностью. Оба биографа неправильно утверждали, что Щапов был учеником славянофилов.

В 1883 г., в связи с выходом книги Н. Я. Аристова, опубликовал свою статью о Щапове Г. В. Плеханов. Г. В. Плеханов считал Щапова личностью "слишком дорогой для всякого, кто не остался равнодушным"³ к освободительному движению 60-х и начала 70-х годов XIX века. Не отрицая славянофильских тенденций Щапова, Плеханов определил его как народника и оттенил его расхождения с Н. Г. Чернышевским. "В то время как русский демократ (А. П. Щапов) стремится лишь как можно более ограничить сферу государственного вмешательства, родоначальник русской социальной демократии (Н. Г. Чернышевский) ставит этому вмешательству ясные цели, определяемые экономическими задачами рабочего класса". В конце своей статьи Г. В. Плеханов писал: "Мы уверены, что пришла уже пора критической оценки всех элементов нашего народничества. Между этими элементами взгляды Щапова на взаимные отношения народа и государства, на раскол и общину занимают, как мы сказали, очень видное место"⁴ . Заметим кстати, что Г. В. Плеханов ошибочно приписывал А. П. Щапову мысль о том, что "возврат к федеративному строю едва ли не главное условие экономического освобождения народа".

После революции интерес к Щапову возрос. Были открыты и опубликованы новые документы о нём: речь Щапова на панихиде по убитым в с. Бездне крестьянам, письмо его к Александру II (1861), лекции А. П. Щапова "О конституции" и вступительная лекция (1860), научные заметки и статьи, не пропущенные в печать цензурой. В 1937 г. в Иркутске был опубликован дополнительный том сочинений А. П. Щапова. Всё это позволяло полнее охарактеризовать Щапова как историка и общественного деятеля.

В 20-х годах М. Н. Покровский отметил попытку Щапова дать материалистическое объяснение хода истории России, но указал, что попытка эта оказалась неудачной. Покровский писал, что теория А. П. Щапова -

¹ Н. Аристов. А. П. Щапов. СПБ. 1883.

² Г. Лучинский. Афанасий Прокофьевич Щапов. Биографический очерк. См. А. Щапов. Соч. Т. III. СПБ. 1908.

³ Г. Плеханов. Соч. Т. II, стр. 10. М. 1923.

⁴ Там же, стр. 20.

крестьянская, мелкобуржуазная теория. Эта оценка, данная с немарксистских позиций, нуждается в пересмотре.

В 1927 г. была опубликована большая статья А. Л. Сидорова "Мелкобуржуазная теория русского исторического процесса (А. П. Щапов)". А. Л. Сидоров тогда ошибочно полагал, что "щаповская земско-областная теория русского исторического процесса является лучшим историческим обоснованием русского народничества, или "крестьянского социализма", и делал общий вывод, что "народническую теорию русского исторического процесса дал Щапов"⁵ .

Положительным явлением в историографии о Щапове следует считать опубликованную через десять лет М. А. Гудошниковым статью "А. П. Щапов". "Наследство Щапова - наследство шестидесятников-просветителей"⁶ , - писал М. А. Гудошников. По его мнению, Щапов только в 1863 г. покончил со славянофильством. Однако революционное значение деятельности Щапова М. А. Гудошниковым не подчёркнуто.

Н. Л. Рубинштейн в своей "Русской историографии" дал такую характеристику А. П. Щапову: "В своих исходных теоретических позициях Щапов ближе всего стоял к просветительству 60-х годов. С просветительством его связывала пронизанность всего его исторического мировоззрения социальным, демократическим началом, попытки материалистического истолкования исторического процесса и разрешения на его основе проблемы исторической закономерности развития, познания исторического процесса в его внутреннем единстве"⁷ . Но так как материализм Щапова, по мнению Рубинштейна, "стоял за рамками общественной жизни", то уделом Щапова якобы оказалась народническая концепция; подтверждение этого Рубинштейн видел в идеализации крестьянства и непонимании им роли интеллигенции. Этот вывод является совершенно необоснованным. Нельзя согласиться с Рубинштейном и в том, что историческую проблематику Щапова следует выводить из буржуазной историографии (трудов Чичерина и Соловьёва)⁸ . Проблематика работ Щапова определялась, прежде всего, его пониманием насущных нужд исторической науки того времени.

Правильная оценка А. П. Щапова впервые была дана лишь во втором томе "Истории СССР", где он назван революционным демократом⁹ . Марксистско-ленинский анализ взглядов и деятельности А. П. Щапова действительно приводит к этому выводу.

Уже одно то, что Щапов был революционером, а славянофилы боялись революции, свидетельствует, что его никак нельзя считать последователем славянофилов. Стремление последних сохранить власть помещика над крестьянами даже после падения крепостного права решительно противоречило взглядам А. П. Щапова, выступавшего за ликвидацию сословного неравенства.

Нет никаких оснований, причислять А. П. Щапова и к народникам, которые, как указал В. И. Ленин, были противниками капиталистического развития, пытались задержать его, считали капитализм регрессом, защищали мелкого производителя, прикрываясь "самобытностью" исторического развития России. Щапов был противником такой идеологии и доказал это не только своими сочинениями, но и практической революционной деятельностью.

⁵ А. Сидоров. Мелкобуржуазная теория русского исторического процесса (А. П. Щапов); см. "Русская историческая литература в классовом освещении". Сборник статей. Т. I, стр. 280 и 312. М. 1927.

⁶ А. П. Щапов. Собрание сочинений. Дополнительный том, стр. XXXI. Иркутск. 1937.

⁷ Н. Рубинштейн. Русская историография, стр. 388. М. 1941.

⁸ Там же, стр. 379.

⁹ См. "История СССР". Т. II, стр. 449. Под ред. М. В. Нечкиной. М. 1949.

*

А. П. Щапов родился в 1830 г. в Сибири, в селе Анга, расположенном в 200 километрах от ближайшего уездного города. Отец его - сельский дьячок, мать-крестьянка из бурят. Семья была большая и жила очень бедно.

Первоначальное образование Щапов получил в иркутской бурсе, где проучился шесть лет, а затем перешёл в семинарию. Вспоминая об этом времени, он писал: "Мало давая знаний, семинария, зато доканчивала то развращение юношеских душ, которое начинала бурса"¹⁰ . В 1852 г. Щапов, обративший на себя внимание успехами, был направлен в Казанскую духовную академию. В то время в Казанской духовной академии преподавала группа профессоров прогрессивного направления, среди которых" выделялись А. Ф. Гусев и Г. З. Елисеев¹¹ . А. Гусев, собирая студентов у себя на дому, знакомил их с идеями Фейербаха; Г. Елисеев, убеждённый демократ, был преподавателем в академии до 1854 г., позднее переехал в Петербург, где начал сотрудничать в "Современнике" и других журналах. В 1866 г. был арестован в связи с делом Каракозова¹² .

Демократические взгляды Г. З. Елисеева были чутко восприняты А. П. Щаповым. В 1856 г. Щапов кончил курс академии и остался в ней баккалавром. Пополняя своё образование, он слушал лекции в Казанском университете.

В 1855 - 1857 гг. здесь читал лекции ученик П. И. Мельникова-Печерского по гимназии и ученик Грановского и Кудрявцева по Московскому университету - С. В. Ешевский. Щапов был в восторге от его лекций по истории XVIII в., в которых большое внимание уделялось внутренней истории России и русской колонизации. С. В. Ешевский впервые привлёк А. П. Щапова в числе прочих студентов к изучению рукописей Соловецкой библиотеки¹³ .

В 1858 г. вышла из печати книга Щапова "Русский раскол старообрядства", в которой автор впервые попытался поставить изучение раскола на общественно-историческую почву. С. М. Соловьёв и К. Н. Бестужев-Рюмин признали в Щапове талантливого учёного; Н. А. Добролюбов, высоко оценивая в "Современнике" труд Щапова, в то же время отметил, что Щапов не вскрыл социальных корней возникновения раскола. Щапов согласился с этими замечаниями и в последующих работах (см. "Земство и раскол") старался их учесть. Научные труды Щапова поставили его в один ряд с выдающимися учёными того времени.

Было бы ошибкой считать научную деятельность А. П. Щапова, до 1859 г. включительно, относящейся к "клерикально-религиозному направлению" и полагать, что события современности "слабо отражались и преломлялись чрезвычайно своеобразно сквозь призму религиозно-церковной философии"¹⁴ .

С момента своего поступления в академию А. П. Щапов под влиянием А. Ф. Гусева и Г. З. Елисеева, а также профессора С. В. Ешевского отошёл от клерикально-религиозного направления, избрав предметом научной специализации гражданскую историю России. Занялся историей русского раскола Щапов именно потому, что задался целью опровергнуть клерикально-религиозные взгляды, царившие в литературе по этой проблеме. Щапов определил раскол как противогосударственное, антикрепо-

¹⁰ Г. Лучинский. А. П. Щапов (биографический очерк); см. А. Щапов. Соч. Т. III, стр. X.

¹¹ А. Сидоров. Указ. соч., стр. 283.

¹² См. "Деятели революционного движения в России". Библиографический словарь. Т. I, ч. 2-я, стр. 115. М. 1928.

¹³ См. Н. Загоскин. Биографический словарь профессоров и преподавателей Казанского университета. Ч. 1-я, стр. 81 - 83. Казань. 1904.

¹⁴ А. Сидоров. Указ. соч., стр. 284.

стническое движение, которое в XVIII в. приняло характер национально-гражданского демократизма, зародившегося в народных низах - крестьянстве, казачестве, даже купечестве. Уже в движении С. Разина, по мнению Щапова, раскол явился объединяющей идеологической силой, направленной против государства и крепостничества: "Раскол все недовольство народное, все горе-злосчастие, все элементы бунтов народных возвел в вековой народный заговор, в согласье, доктрину. Дух Стеньки Разина, дух стрельцов воплотился в живучую, неумирающую оппозицию раскола"¹⁵ . В этой трактовке отсутствовали признаки клерикализма, это было новое слово в исторической науке.

В свете марксистско-ленинской исторической науки раскол оценивается как реакционное явление. В пылу полемики с клерикализмом 50-х годов XIX в. и с господствующей историографией Щапов идеализировал раскол и преувеличил его социальное значение в классовой борьбе.

Результатом научного признания трудов Щапова было приглашение его в 1860 г. на кафедру гражданской истории России в Казанский университет. 12 ноября 1860 г. состоялась вступительная лекция А. П. Щапова на тему "Общий взгляд на историю великорусского народа". Биографы Щапова отмечают, что студенты собрались на лекцию в необычайно большом количестве и были заранее настроены весьма критически, тем более что новый лектор вышел из духовной академии. Но уже первые слова лекции заставили всю аудиторию насторожиться: "Милостивые государи! Скажу наперед: не с мыслью о государственности, не с идеей централизации, а с идеей народности и областности вступаю я на университетскую кафедру русской истории"¹⁶ . Этими словами он сразу дал понять, что начинает с того, чем кончил С. В. Ешевский, что он не сторонник даже либеральной буржуазной историографии.

"В настоящее время, - продолжал Щапов, - кажется, уже утвердилось убеждение, что главный фактор в истории есть сам народ, дух народный, творящий историю, что сущность и содержание истории есть жизнь народная... И это уже не новость, так как эту идею начали уже проводить многие историки"¹⁷ .

Народ у Щапова - это все производители материальных ценностей, это все трудящиеся: крестьяне, батраки, рабочие, обездоленные и угнетённые в царской России.

С самого начала своего пребывания в Казанской духовной академии, где благодаря своим землякам из Сибири он очень быстро сошёлся со студентами-демократами, Щапов жадно впитывал идеи великих русских революционных демократов Белинского и Чернышевского, читая также и запрещённые сочинения Герцена, Шевченко и других передовых мыслителей России.

"Когда я изучал историю Устрялова и Карамзина, - говорил А. П. Щапов в лекции "О конституции", - мне всегда казалось странным, отчего в их истории не видно нашей сельской Руси, истории масс, так называемого простого черного народа. Разве это гражданское большинство вечно и в истории должно быть безгласно, пассивно, недеятельно?"¹⁸ .

Вслед за Белинским А. П. Щапов считал народ основным двигателем истории: как и Белинский и Чернышевский, он высоко ценил выдающиеся качества русского народа и был убеждён в его великом будущем¹⁹ .

В той же вступительной лекции Щапов выдвинул и идею "областности". Он говорил: "Но вот другое начало, которое еще не сознано ясно в нашей науке: начало областности, позвольте мне его так выра-

¹⁵ А. Щапов. Соч. Т. I, стр. 470.

¹⁶ А. Щапов. Неизданные сочинения ("Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете"). Т. 33, выл. 2 - 3-й, стр. 12. Казань. 1926.

¹⁷ Там же (разрядка моя. - Е. Ч. ).

¹⁸ Там же, стр. 53 - 54.

¹⁹ "История СССР". Т. II, стр. 302.

зить... Все разнообразные особенности, направления и факты провинциальной исторической жизни подводились под одну идею государственного развития"²⁰ ; между тем "русская история в самой основе сваей есть по преимуществу история областных масс народа, история постепенного территориального устройства разнообразной этнографической организации, взаимодействия, борьбы, соединения и разнообразного политического положения областей до централизации и после централизации"²¹ . Областной элемент был, по Щапову, господствующим началом, главным мотивом исторического движения до централизации, а когда последняя восторжествовала, это областное начало "определяло борьбу в течение веков, проявилось в бунтах и восстаниях, а в начале XIX в. возбудило в либеральных умах в знаменитое время тайных обществ разные планы и проекты конституционного устройства областей"²² .

Весь русский исторический процесс проявляется, по А. П. Щапову, в двух формах: земельно-областной и государственно-союзной; при этом он подчёркивал, что "идея единодержавности не заключается в понятии народности"²³ . Области сами соединились и приняли государственно-союзную форму, в основе которой лежала "конституция" начала XVII в., ограничивающая самодержавие: "Областные общины сами мало-помалу согласились и порешили быть между собою в любви, в союзе, в совете и соединении"²⁴ . Таким образом, Щапов заявил себя врагом самодержавия, крепостнического абсолютизма и царистского централизма, впадая при этом в идеализацию мнимой "земско-областной" формы истории XVII в. и (подобно декабристам, идеализировавшим вечевой строй и земские соборы) в недооценку прогрессивного характера русского централизованного государства. Эта идеализация являлась для Щапова средством борьбы с самодержавием²⁵ . "Всякая единичная власть несносна, ненавистна для областных общин"²⁶ - вот политическая установка Щапова, сформулированная им во вступительной лекции. Это было открытое осуждение российского царизма с высоты кафедры университета. Мало того: Щапов тогда же категорически заявил: "Воля народная - закон"²⁷ . Следовательно, закон царский - ещё не закон, а лишь результат узурпации царизмом народной воли, народной власти, народного законодательства.

Бюрократическая монархия и централизация, особенно в XVIII в., парализовали, по мнению Щапова, народную промышленную и коммерческую деятельность, затормозили развитие политической свободы и самостоятельности, а сословность заменила древнюю свободу. "Отсюда произошло в XVIII веке резкое раздвоение необразованного, простого или, как тогда говорили, подлого, народа и высшего, образованного класса, и образовались, таким образом... два народа в России, один - на высоте цивилизации, другой - под страхом полиции"²⁸ . Эти слова ярко подчёркивали классовый антагонизм в России, чувствуемый Щаповым, но теоретически им ясно не осознанный.

Все народные восстания направлены были против царизма, против дворянской аристократии. Щапов подчёркивал общее народное негодова-

²⁰ А. Щапов. Неизданные сочинения, стр. 12.

²¹ Там же, стр. 13.

²² Там же (разрядка моя. - Е. Ч. ).

²³ Там же, стр. 17.

²⁴ Там же, стр. 22.

²⁵ "История СССР". Т. II, стр. 139, 141 - 142 и 145 - 146. М. 1949.

²⁶ Г. В. Плеханов допускал существование сходства взглядов Щапова на государство со взглядами Бакунина. Это мнение следует отвергнуть, так как Щапов не был сторонником уничтожения государства в принципе, что проповедовал Бакунин; Щапов говорил только о ликвидации царского самодержавия, феодально-крепостнической государственности и установлении государственной власти "на всей воле народа".

²⁷ А. Щапов. Неизданные сочинения, стр. 18.

²⁸ Там же, стр. 26.

ние, выразившееся в крестьянском восстании под руководством Ем. Пугачёва: "Взволновалась Русь крепостная, взволновались инородские племена: башкирцы, калмыки, мордва, чуваши, черемисы, как в смутное и Разинское время, перестали повиноваться русскому начальству. Народ негодовал и свирепствовал против приказного начальства, чиновничества, против крепостного права и хотел вольности"²⁹ .

Признавая за крестьянским движением стихийность, Щапов противопоставлял ему революционное движение, которое зарождается вместе с образованием "третьего класса", т. е. интеллигенции, которая им идеализируется и рассматривается как сила надклассовая. Именно в этом "классе" возникают "гуманность, человечность, сознание права личности"³⁰ . Через этот "класс" вследствие сознания идеи народности просвещённые и государственные люди этой эпохи (второй половины XVIII и первой четверти XIX в.) старались по возможности "приводить в систему правительства идеи народности и областности; обыкновенно развивали ту мысль, что не народ существует и действует для государства, а государство существует для народа и должно служить пользам народа, что от благоустройства областей, от развития частного и народного благосостояния зависит благоустройство целого государства"³¹ .

"Либерально-ироническое изображение царской России под игом тирании, - говорил Щапов, - какое получаем в сочинении Радищева, напоминает нам думы Рылеева, идеи Искандера, "Мёртвые души" Гоголя"³² . В результате этих выступлений всем ясна необходимость реформ; тянется решение этого дела со второй половины XVIII в. и упирается в крепостное право. "Свобода крепостного народа - основная идея политической свободы". В этой связи А. П. Щапов особенно подчеркнул значение Радищева: "Известно, каким чувством народности, вражды к крепостному праву, требовавшим освобождения крестьян, проникнуто знаменитое "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева, известен и его проект освобождения крестьян"³³ ;

Политическое самосознание, сознание общественного права, права народности лежат в основе развития в России "домашних школ и пансионов", деятельности Вольно-экономического общества, общества Новикова. Даже "либеральные институции и либеральные принципы" придворного общества в начале XIX в., речи Александра I о намерении даровать конституцию, проект Сперанского и печать внушали мысль о наступлении новой эры. "И ничто уже не могло остановить, подавить последовательного политического развития в мыслях просвещённых людей народа, политического самосознания, когда снова всё приняло суровый вид единодержавия". Образовались "политические катакомбы". Но теплился "тусклый светильник конституции". Идея политического народного самоуправления, "ещё не успевши созреть, развиться в духе народном, проникнуть в массы", однако, "уже торжественно заявила в истории своё право 14 декабря"³⁴ .

Так закончил свою лекцию А. П. Щапов. Благодаря своей новизне, близкой каждому демократу, глубокой искренности сказанного лекция встретила восторженный приём у слушателей. Только попечителю учебного округа не понравился "тон лекции", хотя и он аплодировал Щапову.

А. Л. Сидоров справедливо писал о Щапове: "Он излагал выношенную, продуманную и прочувствованную им самим теорию, в которой раскрывал такую систему взглядов, которые потом увлекали не одну тысячу

²⁹ Там же, стр. 30.

³⁰ Там же, стр. 33.

³¹ Там же, стр. 34 (разрядка моя. - Е. Ч. ).

³² Там же, стр. 35.

³³ Там же.

³⁴ Там же, стр. 36, 37.

молодого студенчества на службу народу"³⁵ . Действительно, лекция Щапова прозвучала вызовом официальной историографии, она была направлена и против либеральной теории С. М. Соловьёва; это была лекция революционного демократа, стремившегося направить стихийные революционные усилия крестьянства на общероссийскую политическую борьбу за лучшее будущее трудящегося населения России.

В том же году А. П. Щапов прочитал лекцию о "конституции". В ней он ещё теснее увязал задачи исторической науки в России с задачами политической борьбы: "Современность русского народа так живительна, возбудительна для того, кто занимается историческими судьбами, что невольно увлекает и навевает различные исторические думы... Когда-то в кругу немногих гг. студентов я сказал и теперь повторяю: чье сердце не бьется от одного магического слова - конституция?"³⁶ .

Кроме крепостников и правительства, все хотят не самовластия, а конституционного устройства в России. Но, чтобы конституция была не правительственной, нужны "гласность, свобода разума и слова"³⁷ .

"Конституция есть полное признание прав свободного труда, свободы всех производительных сил народа и естественное уравновешение этих свободных и производительных сил"³⁸ . Следовательно, основой конституций" должны явиться производительные силы народа и труд, как физический, так и интеллектуальный.

"Русская история, - заявил Щапов, - это сам русский народ в течение веков"³⁹ , причём нация у Щапова - это сам народ и, прежде всего крестьянство. Понятно, что А. П. Щапов не ждёт ничего удовлетворительного от буржуазных реформ, особенно от главной из них - крестьянской реформы: "Великая, всенародная реформа, которая явится в виде конституции, народного самоуправления, тогда только удовлетворит всем разнообразным потребностям народов, населяющих Россию, и тогда только водворится в русской земле, когда будет плодом нашего всестороннего и глубокого исторического самопознания и будет согласоваться с историческим духом и характером народа, с историческими, территориальными и федеративными особенностями его"⁴⁰ .

Далее А. П. Щапов указывает несколько исторических особенностей, которые должны лечь в основу будущей конституции. Первая из них - земская самобытность областных общин и вторая - "земское народосоветие".

Земская самобытность областных общин "в конфедеративном союзе всей земли" "составила естественно-экономический зародыш, принцип поземельного развития и проявления народной жизни" в России. Каждый областной город с уездом, по мнению А. П. Щапова, "жил и развивался свободно, сообразно с этнографическими и физико-географическими условиями"⁴¹ . Такие города, как Ростов, Москва, Владимир, Новгород, Вологда, Пермь, Вятка, "жили самобытной жизнью и потому назывались по причине равенства братьями"⁴² .

"Народосоветие" определяется значением веча: "В вечевом колоколе древнего города мы видим символ новой, земско-областной и конституционной самобытности". Последний заунывный звук новгородского колокола "благовестит нам будущую свободу областных общин, будущее социально-демократическое государство".

³⁵ А. Сидоров. Указ. соч., стр. 285.

³⁶ А. Щапов. Неизданные сочинения, стр. 38.

³⁷ Там же.

³⁸ Там же, стр. 39.

³⁹ Там же, стр. 40.

⁴⁰ Там же, стр. 41.

⁴¹ Там же, стр. 43.

⁴² Там же, стр. 44.

Идеализируя мнимую свободу древних областных общин, Щапов, таким образом, решительно выступал против антинародного царского самодержавия. Все "требовали и требуют, - говорил он, - свободного исторического развития, улучшения, облагорожения по началам общечеловеческого просвещения XIX века, перемены в духе народном"⁴³ .

Откуда взялись у Щапова мысли о самобытности различных областей России? "Рылеев "Исповедью Наливайки" и в образе Войнаровского выражает свои высокие думы о политической свободе, о конфедеративной самобытности областных общин. А сердечный Шевченко возбуждает слёзы своими историческими думами о Богдане и Украине"⁴⁴ , - говорил Щапов. Поэт-декабрист Рылеев и революционный демократ Шевченко, использовавшие своеобразно опоэтизированное освещение прошлого как средство борьбы с ненавистным царизмом, - вот источник вдохновения Щапова. Для Щапова они были великими творцами революционно-демократической идеологии.

А. П. Щапов был убеждён, что "народ имеет естественное право думать и заботиться о своем благе, о своих собственных делах, потребностях, интересах, сам собою или через своих избранных представителей, а не через какие-нибудь единичные и приказные власти"⁴⁵ . Он против бюрократической централизации царизма, которая приглушила все возможности слышать голос народных масс: "Не грубые формы, а историческая народная идея областных земских советов и всенародных центральных земских сборов рано или поздно во имя исторического права, во имя уважения к духу и потребностям нашего народа... рано или поздно должны быть приняты в соображение и при новой конституционной организации местного областного и всеобщего непосредственного народосоветия"⁴⁶ .

Охарактеризовав роль трудового народа в созидании материальных и духовных ценностей русской культуры, А. П. Щапов бичует крепостной строй, который утверждает безграмотность народа, искажает его историю: "И гуманно ли, благородно ли не признавать братства и равенства с нами сельской Руси?"⁴⁷ . И "что же за просвещение, что же за науки наши, что за история русского народа, что за либеральный гуманизм и положительная экономическая целостность труда, если мы огромнейшему большинству нашего народа не даем права не только в жизни, просвещении и науке, но и в беспристрастной истории народа?"⁴⁸ .

Народ боролся за лучшее будущее, и свои думы-стоны изложил в заунывных песнях. "Историк тем более должен передать потомству этот стон, эти страданья, эти политические движения и бунты, эти, наконец, демократические песни народа... За свое страдание он рано или поздно получит венец истории - свободу"⁴⁹ .

А. П. Щапов поставил перед историками новую задачу - изучить былины и песни о богатырях, о Ермаке и Иване Грозном, песни раскольников, песни о казаках, о С. Разине и Е. Пугачёве, так как в них даётся "живая летопись исторической жизни и громкий голос демократических масс народных, летопись, доселе живущая в устах и сердцах народа"⁵⁰ .

Беспристрастный народный историк должен следить за политическими движениями и проявлениями стремлений масс народных, этого огромного большинства, так как "в бунтах народных выражается весь гнет, все

⁴³ Там же, стр. 45.

⁴⁴ Там же, стр. 47.

⁴⁵ Там же, стр. 49.

⁴⁶ Там же, стр. 50.

⁴⁷ Там же, стр. 54.

⁴⁸ Там же, стр. 53.

⁴⁹ Там же, стр. 54.

⁵⁰ Там же, стр. 55.

давление сверху, все тяготение государственности, единодержавия, архиерейско-поповского православия, административной централизации, дворянского барства, всепоглощающей обирательной системы казны, рекрутской оспы, поглощающей мирных земледельцев из сельских общин на службу солдату-царю... В бунтах своих народ наш выражал всю свою политическую философию, свои демократические думы и стремления"⁵¹ .

Следовательно, Щапов призывал историков изучать идеологию крестьянского движения, из которой вполне очевидны цели самого движения, направленные к завоеванию лучшего будущего. Демократическая интеллигенция, по мысли А. П. Щапова, не может быть в стороне от этого движения, и найти форму участия в нём - её главная задача. "И горе нам, честолюбивым дворянам и чиновникам, - говорил Щапов, - если взволнуются, забушуют эти могучие силы здоровой сельской Руси под руководством ее удалых, добрых молодцов, если мы первые не подадим этому огромному, забитому большинству народа мировую руку свободы, братства, если равенство еще мечты!"⁵² .

Революционные задачи демократической интеллигенции как идеолога и организатора восставших крестьянских масс ещё ярче выражены Щаповым в научных заметках, попавших в руки жандармов в 1861 г: "В пугачевщине проявился противо-государственный демократический, областной дух масс, сначала буйно, инстинктивно, физической силой. В декабристах проявился более или менее сознательный, рациональный, конституционный дух, возбужденный силой идей, силой политического самосознания.

Два противоположных лагеря!

И скоро ли придет время, то святое время, когда Пугачев, двигатель масс народных, подаст руку декабристу Муравьеву или Пестелю или Петрашевскому, когда тяжелые грустные звуки и думы песни народной сольются с думами Рылеева?!"⁵³ .

А. П. Щапов был сторонником крестьянской революции, которая, по его мнению, сама выдвинет вождя из народа. Интеллигенция должна присоединиться к народной революции, должна выступить в союзе с крестьянством, против помещиков и власти. Тогда интеллигенция сможет дать народу приемлемую для него идеологию и сделать революционное движение из стихийного организованным, из местного повсеместным, всероссийским. Только при этих условиях будущий Пугачёв подаст руку будущему Пестелю. В этом заключении Щапова народ играет главную роль, народ - революционер, а интеллигенция - союзник революционного крестьянства.

Демократическая конституция, основанная на народоправстве, на широком самоуправлении в обстановке глубокого культурно-политического роста населения, возможна только в результате крестьянского восстания во всей России. То же самое пропагандировал и Чернышевский, но Щапов больше подчеркнул идею областного самоуправления, вплоть до хозяйственно-культурной автономии в системе федеративной России, которая должна возникнуть в результате крестьянской революции. Идеи А. П. Щапова о крестьянской революции, свержении самодержавия и областничестве были знаменем борьбы революционной молодёжи в течение целых двух десятилетий. В вопросах федерализма и областничества у Щапова много общего с революционным демократом Н. П. Огарёвым, программа которого "Всеобщее новое устройство России" предусматривала, как из-

⁵¹ Там же, стр. 57.

⁵² Там же.

⁵³ "Материалы по истории классовой борьбы в России в 60-х годах XIX в."; см. "Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете". Т. 33. вып. 7-й, стр. 84.

вестно, уничтожение крепостного права, созыв земского собора "из посланцев от всех уездов, избранных всем народом без различия сословий", выборное чиновничество, бесплатное наделение крестьян землёй и федеральное устройство государства⁵⁴ .

*

Лекция "О конституции", так же как и лекция о декабристах, которую А. П. Щапов читал конспиративно студентам-демократам⁵⁵ , свидетельствует о том, что А. П. Щапов вёл и подпольную революционную деятельность. Узнав о событиях в с. Бездне, он говорил студентам: "Ну, вот вам и деятельность! Вы только собираетесь заводить по деревням своих агентов, закупаете шрифты и достаете литографские станки, а жизнь-то бьет своим обычным ключом"⁵⁶ .

М. В. Нечкина установила, что в России в 1859 - 1861 гг. существовала революционная организация, руководителем которой был Н. Г. Чернышевский. Организация эта имела многочисленные отделения в провинции и впоследствии получила название "Земля и воля"⁵⁷ . Уже в этот подготовительный период Казань с её революционно-демократическим студенчеством, видимо, входила в систему этой всероссийской организации, первое выступление которой намечалось на 1861 год. Следует полагать, что А. П. Щапов уже в 1860 г. был в составе актива революционно-демократической организации, - только этим и можно объяснить его конспиративные лекции.

Значительным явлением в казанской общественной жизни с 1859 г. была организация воскресных школ. Молодёжь очень увлекалась преподаванием в этих школах; они были очагами революционной пропаганды, в них обучались сотни людей. Один из казанских студентов с восхищением вспоминал: "Что за чудное время было для всей России - конец 50-х годов! Засияло солнце любви и правды, дышалось легко и вольно, крепли силы, росли надежды"⁵⁸ . Довольно часто устраивались благотворительные вечера в пользу этих воскресных школ и студенческой кассы взаимопомощи. Душой этого дела был А. П. Щапов.

О Щапове в 1861 г. писал Муравский⁵⁹ : "Профессор А. П. Щапов хочет учредить там (в Казани) общество для распространения грамотности посредством учреждения крестьянских даровых библиотек и школ для приготовления сельских учителей". Купцы ему "уже обещали свои капиталы, была надежда собрать по копейке с крестьян"⁶⁰ .

А. П. Щапов не разделял либеральных восхищений манифестом и "Положением о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости"; когда против грабительской реформы поднялись крестьяне трёх уездов Казанской губернии, он всей душой был на их стороне. И, конечно, далеко не случайно выступление его на панихиде по убитым в с. Бездне крестьянам.

⁵⁴ "История СССР". Т. II, стр. 413 - 414.

⁵⁵ Лекция о конституции была прочитана А. П. Щаповым в конспиративном порядке; об этом говорил он сам, начав её: "Сегодня я пришёл к вам не с лекцией, а на одну беседу в кругу друзей русского просвещения" (А. П. Щапов. Неизданные сочинения, стр. 38). Этот "круг друзей" и составляли студенты-демократы. П. В. Знаменский, автор "Истории Казанской духовной академии", писал, что А. П. Щапов часто у себя дома собирал студентов и вёл с ними "свободные беседы" (П. Знаменский. История Казанской духовной академии (1842 - 1870). Вып. 2-й, стр. 130 - 131. Казань. 1892).

⁵⁶ М. Лемке. Очерки освободительного движения 60-х годов, стр. 293. СПБ. 1908.

⁵⁷ М. Нечкина. Н. Г. Чернышевский в годы революционной ситуации. "Исторические записки". Т. 10 за 1941 г., стр. 39; её же. Н. М. Огарёв в годы революционной ситуации ("Известия Академии наук СССР". Серия истории и философии. Т. IV, N 2, стр. 120 - 121. М. 1947)

⁵⁸ "Русская старина". Т. 73 за 1892 г., стр. 272.

⁵⁹ М. Д. Муравский (1837 - 1879) - революционный демократ, студент Харьковского и Киевского университетов, арестован в 1860 г.; выслан был сначала в г. Бирск, а потом в г. Оренбург ("Деятели революционного движения в России", стр. 256 - 258. М. 1928).

⁶⁰ М. Лемке. Указ. соч., стр. 408 - 413; журнал "Былое". Кн. I за 1907 г., стр. 200.

Когда дворянское общество поднимало бокалы в Дворянском собрании за "победителя" крестьян, графа Апраксина, демократическое студенчество организовало политический протест. На панихиде присутствовало свыше 400 разночинцев и среди них преподаватели университета А. П. Щапов и Н. Н. Булич. В церкви, с амвона, Щапов произнёс речь, которую закончил здравицей демократической конституции. Вспоминая погибших крестьян, А. П. Щапов говорил; "Земля, которую вы возделывали, плодами которой питали нас, которую теперь желали приобрести в собственность и которая приняла вас мучениками в свои недра, - эта земля воззовет народ к восстанию и свободе... Мир праху вашему и вечная историческая память вашему самоотверженному подвигу! Да здравствует демократическая конституция!"⁶¹ . Подобно Чернышевскому и Огарёву, А. П. Щапов видел путь к разрешению крестьянского вопроса только в народном восстании.

За свою речь на панихиде Щапов был арестован и отправлен в Петербург. Но и под арестом А. П. Щапов оставался демократом-просветителем, свидетельством чего является его письмо Александру II (май 1861 г.). Хотя в этом письме Щапов умышленно изображал себя реформистом, но он всё же выразил в нём свою основную думу - о быте и судьбе русского народа. "Крестьяне не понимают свободы в тех обязательных ограничениях, какие установлены "Положением"⁶² , - писал Щапов, оценивая реформу.

В качестве одной из главных задач Щапов выдвинул народное просвещение: бессословное, всеобщее, как специальное, так и общее, как высшее, так и низшее. Для финансирования многочисленных школ Щапов предложил учредить областные общества сельских училищ, которые заботились бы и об учебниках и о подготовке педагогов: "Тогда бог дал бы нам целый ряд таких самородков, как Посошков, Ломоносов, Кулибин, и еще лучших... Дети крестьян и вообще рабочего класса, если попадали в училище, то по большей части оказывались полновеснее головой и дельнее по занятиям многих папенькиных и маменькиных сынков"⁶³ . В организации городских школ "пора положить предел сословному разъединению земства, народа". Отсталость России определяется недостатком культурных сил.

Если низшие школы у Щапова носят общеобразовательный характер, то средние имеют характер профессиональный; должны быть школы коммерческие, ремесленные, механические, сельскохозяйственные, а не только гимназии и семинарии. Таковыми же должны быть и высшие институты. Университеты надо открыть в каждой провинции, как есть уже присутственные места.

Несколько лет спустя в статье "Естествознание и народная экономия" (1864) Щапов говорил о необходимости всенародного распространения образования. Он предлагал превратить поля, сады и огороды, скотные дворы в "училища рациональной агрономии, земледельческой химии и механики, ботаники, зоологии, рационального скотоводства и пр". И "научно-рабочий интеллектуальный класс не будет кастовым, цеховым, отрешенным от народа меньшинством, и будет всенародной интеллигенцией, всесторонним, цельным интеллектуальным классом, думающей и работающей головой общественного организма"⁶⁴ . Эта система народного образования, писал он, крайне необходима, так как "рано или поздно для русского народа должна наступить пора политического самосознания, и за ней - политического самоуправления"⁶⁵ . А потому уже теперь следует учредить народный контроль над провинциальным губернским управлением. Екате-

⁶¹ "Красный архив". Т. IV, стр. 410. М. 1923.

⁶² Там же. Т. XIX, стр. 152. М. 1926.

⁶³ Там же, стр. 154.

⁶⁴ А. Щапов. Соч., Т. II, стр. 556.

⁶⁵ "Красный архив". Т. XIX, стр. 158.

рининские органы управления уже устарели, надо "ограничить самовластие начальников губерний", ввести практику "бессословных выборов в общественные должности, начиная с губернатора до последнего полицейского"⁶⁶ , открыть всесословные думы с выборными депутатами от всех категорий населения.

Продолжая видеть в идеализированных "земско-областных" учреждениях прошлого силу, которую можно противопоставить гнёту царского самодержавия, Щапов полагал, что и местные "земские советы" и "центральные земские советы" могут "убавить в глухих захолустьях отдаленных провинций вздохи и стоны разоряемых от грабежа, обидимых и беззащитных на суде, в присутственных местах, в барских дворах, беспомощных, в болезнях и нищете умирающих с голоду"⁶⁷ . Эти земские учреждения могут быть воплощены не "в грубых формах XVII века, а по стройному систематическому плану просвещенного правительства XIX века"⁶⁸ .

Областное земское представительство "всенародно" избирается, а центральное формируется по выборам только областных депутатов⁶⁹ . Наличие в проекте Щапова центрального представительства с законодательными функциями опрокидывает мнение буржуазных историков, будто Щапов был сепаратистом, сторонником политического отделения от России Сибири и других областей. Автономия областей с развитым самоуправлением и народным контролем над действиями бюрократии - таковы взгляды Щапова на государственное устройство.

Забота об усиленном экономическом развитии провинций толкнула Щапова к проекту учреждения областных земских банков или кредитных компаний, которые могли бы способствовать "усилению в провинциях производств, улучшению и предприятий торговых, заводских, фабричных, земледельческих, ремесленных и общественно-образовательных"⁷⁰ . Областные банки помогли бы крестьянам скорее выкупить землю у помещиков. Областные банки устранили бы "неудобства" "непомерной экономической централизации, господствующей у нас"⁷¹ . В этом вопросе также сказалось непонимание Щаповым законов экономического развития, но забота о провинциальной, крестьянской России выражена очень чётко.

А. П. Щапов был убеждён, что материальное благополучие всего народа только тогда повысится, когда провинция будет экономически так же развита, как и столицы государства, когда банковая и кредитная системы в равной мере будут обслуживать не только столицы, но и провинцию, когда все областные центры будут между собой связаны железными дорогами и телеграфом, когда фабрично-заводская промышленность будет развита в областях так же, как и в центре государства. Несомненно, чтобы достичь такого положения, необходимо мобилизовать капиталы и объединить их в многочисленные банки. Успеху этой мобилизации будет содействовать и новый государственный строй с выборными народом властями.

Все эти проекты близки к взглядам Н. Г. Чернышевского, который считал существующее в России государство органом господства дворянства, западноевропейские республики и парламентарное управление - органом господства буржуазии, не подходящим для будущей России. Это были утопические проекты, тесно связанные с идеализацией административной общины, свойственные тогдашнему уровню развития российской революционной демократии.

⁶⁶ Там же, стр. 159, 160 и "Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете". Т. 33. Вып. 4-й, стр. 92.

⁶⁷ "Красный архив". Т. XIX, стр. 161.

⁶⁸ Там же, стр. 162.

⁶⁹ Там же.

⁷⁰ Там же, стр. 163.

⁷¹ Там же.

В своём письме царю, Щапов касался вопросов гласности, свободы слова и свободы печати: "Мысль народная просится к свету", и нужно "уничтожить цензуру, дозволить полную гласность и свободу печати; всякое сочинение, всякую статью предоставить под личную ответственность самого автора"⁷² .

Письмо А. П. Щапова вызвало следующее заключение царя: "За ним придется зорко следить, когда сочтем возможным выпустить его на свободу"⁷³ .

Только в августе 1861 г. А. П. Щапов был отпущен на поруки. Вопрос о наказании разрешился царским утверждением доклада Синода о ссылке А. П. Щапова в монастырь. Лишь благодаря вмешательству Н. Г. Чернышевского, нашедшего возможность помочь Щапову, последнего освободили от ссылки. Для удобства надзора за ним Щапову дали работу в министерстве внутренних дел. Он занимался в архиве министерства изучением дел раскольников и одновременно писал статьи для различных журналов. А. П. Щапов продолжал заниматься и революционной работой. Несмотря на длительную болезнь, он значительно ближе сошёлся с революционными демократами. Н. Г. Чернышевским, Н. В. Шелгуновым и поэтом М. И. Михайловым. Предполагалось, что Щапов составит прокламацию к раскольникам, но выполнить это задание ему помещали особые обстоятельства: в 1862 г. он встретился с В. И. Кельсиевым⁷⁴ и в результате был привлечён к ответственности за сношение с лондонскими пропагандистами, а в 1864 г. выслан в Сибирь, на свою родину, в с. Ангу, откуда вскоре ему разрешили переехать в Иркутск. В Иркутске в 1865 г. его привлекли уже по делу "сибирских сепаратистов", вследствие чего ему пришлось ехать в Омск, однако вскоре Щапов был освобождён за недостатком улик.

*

О Щапове как историке можно сказать очень многое, но мы остановимся только на нескольких сторонах его научной деятельности.

Выступая против либерализма, А. П. Щапов острие своей критики направлял против буржуазного учёного-юриста Б. Н. Чичерина, которого относил к представителям "ультра-государственного фанатизма, рьяным проповедникам строгой, систематической государственной унии и централизации или центрально-бюрократического государственного пантеизма"⁷⁵ . Возражал А. П. Щапов и С. М. Соловьёву, который, по его словам, "не признает племенного деления в русской истории, а систематизирует факты, обобщая их в идее государственности". В результате этого А. П. Щапов усматривал у Соловьёва превращение истории "в биографии царей и князей"⁷⁶ . Н. И. Костомаров устанавливал два этапа в истории русского народа: удельно-вечевой и единодержавный. "Но и это деление, - писал А. П. Щапов, - нам кажется, не вытекает вполне из идеи народности, а сближается с идеей государственности. Определение удельно-вечевого уклада не обнимает всех сторон фактов народной жизни"⁷⁷ . Этими словами А. П. Щапов выражал свою неудовлетворённость

⁷² Там же, стр. 164.

⁷³ М. Лемке. Политические процессы 60-х годов, стр. 318. М. 1923.

⁷⁴ В. И. Кельсиев окончил Восточный факультет Петербургского университета. В 1859 г. эмигрировал в Лондон, где сблизился с А. И. Герценом, изучал раскол и издал "Сборник правительственных сведений о расколе". В 1862 г. был в Петербурге и Москве с целью организации революционной партии и изучения раскола. По возвращении в Лондон стал главным сотрудником "Общего веча". Впоследствии - ренегат (см. "Деятели революционного движения в России". Библиографический словарь. Т. I, Ч. 2-я, стр. 163. Сост.: А. А. Шилов и М. Г. Карнаухова. М. 1928).

⁷⁵ А. Щапов. Соч. Т. II, стр. 157.

⁷⁶ "Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете". Т. 33. Вып. 2 - 3-й, стр. 17.

⁷⁷ Там же.

либеральными попытками говорить о народе, внушать читателю преклонение перед государственным централизмом и перед монархами.

Буржуазная литература усматривает четыре периода в творчестве А. П. Щапова: академический, университетский, петербургский и сибирский. Но эта периодизация не выдерживает критики, ибо научное творчество человека определяется не местом его работы или местожительством. Правильнее всего научное творчество А. П. Щапова разбить на два этапа: первый - идеалистический - и второй - проникнутый материалистическими тенденциями.

Демократическая идеология А. П. Щапова проявилась уже на студенческой скамье в духовной академии⁷⁸ , но в разрешении научных вопросов и в оценке политической действительности он стоял ещё на идеалистической позиции. Прав был Н. А. Добролюбов, указывая, что А. П. Щапов тогда "хотел быть современным и либеральным, но не сумел быть им вполне"⁷⁹ . А. П. Щапов подчас идеализировал духовенство, чему подтверждением служит его статья "Голос древней русской церкви об улучшении быта несвободных людей"; это обстоятельство было отмечено в другой рецензии Н. А. Добролюбова⁸⁰ .

С 1859 г. А. П. Щапов постепенно начал освобождаться от идеалистических взглядов, становилось заметным его стремление перейти на материалистические позиции, В статье "Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия" он делал уже такой вывод: "Своеобразное практически-мифологическое воззрение древнерусского человека на чудеса святых обусловливалось отчасти и его материальным бытом, совершенным незнанием сил и законов природы, неуменьем пользоваться ими для своих практических нужд, направлять их к собственному материальному благу"⁸¹ , Эта попытка А. П. Щапова обусловить народное мировоззрение материальным бытом населения - известный шаг вперёд в борьбе с идеализмом.

В 1860 г. во вступительной лекции в Казанском университете А. П. Щапов в основу исторического процесса положил теорию колонизации. Колонизацию он понимал как беспрерывный процесс образования займищ, починков, сёл и деревень, волостей и областей на хозяйственно-географической базе: "Вследствие хозяйственно-промышленного происхождения поселений целых станов и уездов - земля русская повсюду, среди дремучих лесов перерезывается так называемыми в актах хозяйственно-промышленными путями, ухожьями или промышленными погостами в Лопи, в Чуди, в Корелии и среди других финских племен. Колонизуются целые станы и уезды с хозяйственно-промышленным характером, по земледельческим путям и ухожьям"⁸². Это был ещё шаг вперёд по пути к материализму.

В 1861 г. в статье "Великорусские области в Смутное время" А. П. Щапов попытался с экономической точки зрения осветить классовую борьбу в России. Социальную борьбу в Смутное время он объяснял рознью "тяглых и не тяглых общин, тяглых и избылых людей вследствие неравенства прав и состояния"⁸³ . Внешнее проявление этого неравенства - богатые и бедные, помещики и крепостные. В 1862 г. в статье "Земский собор 1648 - 1649 гг. и собрание депутатов 1767 г." А. П. Ща-

⁷⁸ Это выразилось в том, что А. П. Щапов ещё в своей диссертации поставил целью изучение народа, низших его классов. "Раскол старообрядчества составляет характеристическое явление в историческом развитии русского народа, особенно его низших классов". Этот же интерес к жизни народа пронизывает и его труд "Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия", отдельные части которого были написаны ещё в 1859 году (Соч. Т. I, стр. 173).

⁷⁹ Журнал "Современник" N 9 за 1859 г. Кн. 7, отд. 3.

⁸⁰ Н. Добролюбов. Соч. Т. III, стр. 89. СПБ. 1911.

⁸¹ А. Щапов. Соч. Т. I, стр. 79 - 80.

⁸² А. Щапов. Неизданные сочинения, стр. 19.

⁸³ Там же, стр. 707.

пов более точно определил классовый антагонизм: "Когда почти при всех городах и в льготных вотчинах сильных людей - духовных и светских чинов населились большие слободы закладчиками и избылыми людьми, в земских общинах произошло крайнее неравенство государственно-экономическое, торгово-промышленное и даже юридическое. Это-то несправедливое неравенство было источником бедствий народа. Оно заключало в себе противное духу земства начало разделения членов общин на крайне-бедных и крайне-богатых и вызывало борьбу этих двух противоположных элементов общества"⁸⁴ .

В том же 1862 г., когда Г. З. Елисеев предоставил А. П. Щапову страницы журнала "Век", А. П. Щапов написал несколько работ о земстве, о сельских и городских мирских сходах. В этих статьях мы наблюдаем дальнейшее усиление материалистических тенденций.

В статье "Великорусские области в Смутное время" А. П. Щапов, исходя из своего "земско-областного" понимания истории XVII в., так определял стремление областей к объединению в сильное государство: "И великая рознь областей в Смутное время была, так сказать, земско-областным переворотом древней России, была естественной, последовательно-исторической, необходимой реакцией областных общин против насильственной централизации и вместе с тем выражением потребности добровольной, самим народом созданной союзности, федерации областных общин, основанной на договоре, на любви, совете и соединении"⁸⁵ . Наконец, в статье "Сельский мир и мирской сход" А. П. Щапов твёрдо заявлял, что крестьянство ждёт от реформы, которая тогда проводилась помещичьим правительством, прежде всего земли и свободы⁸⁶ . Крестьянские интересы - его собственные интересы как революционного демократа, и как историк он живёт и работает ради крестьянских интересов.

Следовательно, в первый период своей научной деятельности А. П. Щапов выдвинул новые для своего времени исторические проблемы: об истории народа России, главным образом крестьянства земско-областного устройства, борьбы народа с крепостничеством, дворянством и самодержавием, особенно с его централизующим абсолютизмом и удушающей правительственной опекой над населением. Вся эта проблематика разрешалась в духе русского революционного демократизма, в борьбе с реакционной и либеральной историографией. Постепенно расставаясь с идеалистическими взглядами, А. П. Щапов неуклонно шёл к материализму. Его труды представляют собой большую ценность как показатель философских исканий материалистического решения вопроса о существе исторического процесса в конце 50 и 60-х годов XIX в., как показатель влияния политической современности на проблематику исторической науки.

1863 годом датируется переход А. П. Щапова на позиции материализма. Этому содействовало пребывание его в Петербурге. Новые открытия в области биологии, физики и химии, влияние материализма Н. Г. Чернышевского, биологического материализма А. И. Герцена, наконец, произведений Д. И. Писарева привели его к философии материализма. Весь исторический процесс он начал пересматривать под углом зрения влияния физико-антропологических условий.

Нужно подчеркнуть, что наряду с географическими причинами А. П. Щапов, следуя Чернышевскому, ставил и экономические. "Вопрос хлеба, - писал он, - есть вопрос жизни и, следовательно, мысли, литературы и науки". А. П. Щапов всё больше убеждался во влиянии экономики на социальную и политическую жизнь. Эта точка зрения проявилась, например, в оценке им возникновения общины: "Сама природа рус-

⁸⁴ Там же, стр. 726.

⁸⁵ Там же, стр. 703.

⁸⁶ Там же, стр. 778.

ской земли... суровая по климату, скупая на произведения, естественно, научала русский народ организовать рабочие общины и артели, чтобы сообча, совокупными, коллективными силами побороть и покорять дикую и суровую природу культуре. Чем труднее была физическая работа в борьбе с природой, чем труднодоступнее была естественная экономия русской земли, тем необходимее было общинное, кооперативное или коллективное напряжение и сосредоточение рабочих сил в борьбе с природой"⁸⁷ .

Таким образом, Щапов давал материалистическое объяснение, возникновению общины, противопоставляя его толкованию юридической школы, которая говорила о государственном её происхождении, и славянофилов, считавших общину "нравственным союзом людей".

В вопросе о происхождении крепостного права Щапов также стоял на материалистической точке зрения, видя причину закрепощения крестьян в экономической нужде и необеспеченности, которые, по его мнению, проявились с XIV в. и особенно возросли во время сельскохозяйственного кризиса второй половины XVI века⁸⁸ .

Культурное развитие страны он ставил в зависимость от состояния и направления промышленной деятельности. По его мнению, в будущем экономика изменится к лучшему, отчасти через естественные науки. Эта позиция характеризует Щапова как материалиста-просветителя, хотя и не последовательного. Увидев влияние на общество физических и материальных факторов, А. П. Щапов не смог, однако, приблизиться к историческому материализму. Он остался на уровне демократов домарксового периода.

Когда же А. П. Щапову потребовалось обосновать необходимость культурного переворота, он не сумел найти материалистических аргументов и сделал это идеалистически, заявив, что будущее России целиком зависит от развития умственных способностей крестьян: от этого зависит "благосостояние всех сословий, всё, всё зависит"⁸⁹ .

Говоря о народном движении как о классовой борьбе эксплуатируемых, выставляя причиной колонизации "желудочные потребности и побуждения", А. П. Щапов, как и Н. Г. Чернышевский, выступал как представитель домарксового материалистического понимания общественной жизни.

А. П. Щапов пытался материалистически объяснить и значение реформ Петра I: "Петр Великий - гений, - писал он, - он является в русской истории своеобразным ускорителем развития масс". Впечатлительность Петра I, его восприимчивость "к западной жизни, цивилизации и науке" соответствуют вполне "нервной организации всего русского народа"⁹⁰ , хотя реформы Петра не улучшили, а даже ухудшили положение народа. Представление о "нервной организации" народа - дань А. П. Щапова антропологическому материализму.

Во второй период научной деятельности А. П. Щапов расширяет и уточняет свои материалистические взгляды. Всего лучше об этом говорит его статья "Естествознание и народная экономия" (1864).

Как и в более ранних сочинениях, А. П. Щапов подчёркивает здесь движущую силу истории России: "Да ведь пора же не забывать и ту черную рабочую массу, которая в истории так долго и так бессмысленно была забыта; а между тем она составляет главную громаду, почти все содержание России: меньшинство перед ней ничтожно"⁹¹ .

Резко критикуя историко-юридическую теорию русской историографии с её основным положением, что "благосостояние русского народа за-

⁸⁷ А. Щапов. Соч. Т. III, стр. 382.

⁸⁸ Там же. Т. II, стр. 240 - 261.

⁸⁹ Там же, стр. 555.

⁹⁰ Там же. Т. III, стр. 78.

⁹¹ Там же. Т. II, стр. 156.

висит от хороших или правильных государственных учреждений", А. П. Щапов остался верным сторонником экономической теории Н. Г. Чернышевского. В условиях спада революционного движения после 1863 г. и ссылки Н. Г. Чернышевского на каторгу А. П. Щапов воспринял идеи Д. И. Писарева о культурной роли естествознания в борьбе за материальное благополучие общества.

В той же статье А. П. Щапов определил свой взгляд на происхождение частной собственности. Бедность и богатство - исторически преходящий элемент и является результатом незнания природы. "Сила, оружие, война, грабеж, обман, воровство и непосредственно натуральное расхищение экономии природы - земной, лесной и водной или растительной и животной - вот первоначальные источники богатств в обществах... Силач, богатырь, воин-дружинник, конунг, предводитель воинственных племен постоянно больше других захватывали в экономии природы разных угодий - земельных, лесных, водных и пр. и, кроме того, постоянно отбирали жизненные средства у слабых мирных или невоинственных людей, у пленных и т. п."⁹² . И так продолжается даже до наших дней, только приёмы порабощения и эксплуатации несколько изменились: "Умея только безрассудно расхищать экономию природы, они (богачи. - Е. Ч. ) богатым запасом произведений, необходимых для пищи, одежды и жилищ, умели только привлекать, закабалять и порабощать себе массу людей голодных и бедных"⁹³ .

Работы А. П. Щапова второго периода сосредоточились на следующих главных проблемах: историко-географическое и этнографическое распределение русского населения, история умственного развития народов России и женский вопрос в России. Следует заметить, что фактический материал, собранный А. П. Щаповым, настолько обилен, и ценен, что и до сих пор он находится в научном обороте.

Во второй период своей деятельности А. П. Щапов дал также общую характеристику русского исторического процесса, как он ему представлялся, и осветил вопросы периодизации истории народов России.

Патриархальный период он характеризовал господством древнеславянской патриархальной городской, и сельской общины. В противовес либерально-буржуазным и славянофильским историкам А. П. Щапов считал патриархальную общину производственно-промысловым коллективом, хозяйственная деятельность которого обусловлена физико-географическим фактором и этнографическим окружением.

Много веков господствовала патриархальная община и развивалась чрезвычайно медленно. Причину слабого её развития А. П. Щапов видел, прежде всего, в низком уровне развития производительных сил. В работе "Историко-географическое распределение русского народа" (1864) читаем: "Причина медленности, неровности и одностороннего развития народов та, что они, устраиваясь первоначально в области животного царства природы, потом в сфере растительного царства или земледельческой экономии, обыкновенно позднее всего пользовались золотом, серебром, железом, медью и другими металлами для взаимного обмена жизненными продуктами и для выработки новых разнообразных сил, средств или орудий для дальнейших целей культуры"⁹⁴ .

Патриархальная община, медленно осваивая металлы, испытала большие изменения в связи с развитием частной собственности. Частная собственность возникла как в городских, так и в сельских территориальных общинах, формируя слой богачей и землевладельцев, а потом и князей. Вместе с тем начала развиваться "вредная сословность", когда простой народ стал ограничиваться в своих правах в пользу имущего мень-

⁹² Там же, стр. 164.

⁹³ Там же, стр. 171.

⁹⁴ Там же, стр. 264.

шинства. А. П. Щапов не говорит о сложении древнерусского Киевского государства, но он уверен, что в славянских областях-княжествах крестьяне были вольными.

А. П. Щапов излагает начало славянской колонизации среди финнов, а потом и тюркских народов: "Во время этой великой борьбы (в эпоху переселения народов. - Е. Ч. ) не усидеть было им (славянам. - Е. Ч. ) на Дунае, на самом средоточием конце азиатско-европейской проходной дороги народов. И вот они двинулись на северо-восток, на землю великую и обильную, искать новой прочной оседлости и средств жизни. И началась великая славянская колонизация северо-востока Европы и Азии"⁹⁵ . Переоценивая роль колонизации в истории и не имея представления о научных законах развития общества, Щапов ошибочно полагал, что новая оседлость утверждалась в течение веков и что лишь в XII в. оформились земли Киевская, Двинская, Ростовская, Новгородская, Вятская и др. До обособления же этих земель преобладали племенные образования славян.

В работе "Историко-географическое распределение русского народа" (1864) А. П. Щапов сохраняет деление истории России на два периода: особно-областной и соединённо-областной, характеризуя первый период независимостью областей, а второй - добровольным федеративным объединением их с широкой автономией⁹⁶ в борьбе с централизующей системой царизма; последняя начала укрепляться ещё с XIV в. и утвердилась в XVII веке. Именно в это время развития централизованного государства "русское народонаселение еще переживает непосредственно-натуральный процесс национального образования, нарождения, нарастания в нацию или народ"⁹⁷ . Нация и народ для А. П. Щапова - синонимы. Но в это же время классовый антагонизм достигает вершины своего развития в крепостном праве. Начиная с сельскохозяйственного кризиса второй половины XVI в., крепостничество постепенно в XVIII в. доходит до рабства, до исключения крепостных из состава гражданского населения России.

Но если в годы революционной ситуации Щапов взывал к революционным действиям, то позднее, в годы реакции, он призывал к просвещению народа путём распространения научного естествознания среди самых широких народных масс, к созданию особого, "третьего класса", который был бы "по преимуществу рабочим, умственно-развитым классом"⁹⁸ . Только "в XVII в. стал зарождаться умственно-рабочий класс"⁹⁹ , но особенно сильный толчок этому процессу был дан с начала XVIII века. К этому времени "открытие и разработка новой области экономии природы, богатств минерального царства дало место для распространения новой горнозаводской колонизации и культуры... В то же время Петр Великий учил народ новым европейским ремеслам и промыслам, фабричным и заводским. Мало-помалу здесь, на фабриках и заводах, нашли себе работу многие бедные люди, и около них стали группироваться новые промышленные поселения, фабрично-заводские и мануфактурно-промышленные"¹⁰⁰ . Как в XVII в. "простые, торговые и промышленные русские люди и казаки, вроде Стадухина, Булдакова, Дежнева, якутских купцов Шалаурова и Ляхова, купца-промышленника Шелехова, мещанина Санникова и множества других... первые проложили дорогу ученым географическим экспедициям"¹⁰¹ , так и в XVIII в. мы видим появление таких самородков из народа, как Ломоносов, Кулибин. Власов, Соболев, Суха-

⁹⁵ Там же, стр. 370.

⁹⁶ См. там же, стр. 339.

⁹⁷ Там же, стр. 402.

⁹⁸ Там же, стр. 537.

⁹⁹ Там же, стр. 340.

¹⁰⁰ Там же, стр. 563.

¹⁰¹ Там же, стр. 552.

нов, Чистяков и многие другие. Правильно подчёркивая решающую роль народа в развитии науки, А. П. Щапов, однако, идеализировал "третий класс" - научно-техническую интеллигенцию, рассматривая её в прошлом как силу надклассовую.

А. П. Щапов согласен, что в XVIII в. народных самородков было очень мало, но они уже были и внушали надежду, что их будет ещё больше. "Наше молодое, научно-мыслящее, просвещенное меньшинство составляет зародыш, зачаток нового будущего народного поколения, новой народной организации, которая должна нарастать из народа и представлять как можно больше и чаще все новых Ломоносовых Радищевых, Белинских"¹⁰² . Поскольку "третий", "научно-мыслящий класс", по мнению А. П. Щапова, и есть просвещённый народ, который придёт на смену двум существующим враждебным классам, постольку он качественно отличается от "критически мыслящей" интеллигенции в трактовке народников. Наступающий после падения крепостного права новый этап развития русского народа внушает Щапову самые оптимистические надежды. А. П. Щапов пишет: "В наше время вопрос о серьезном научном просвещении всех сословий день ото дня становится капитальным, краеугольным вопросом времени"¹⁰³ ; в его понимании годы буржуазных реформ знаменовали начало нового периода, в котором он видел шаг вперёд, сознавал его прогрессивное значение по сравнению с крепостничеством, но в то же время считал и его преходящим. Реакция наложила свою руку и на А. П. Щапова, но он остался демократом-просветителем и в научных работах до конца дней своих продолжал быть верным идеям демократа Д. И. Писарева.

В ссылке А. П. Щапов попал в очень трудные для научных занятий условия, и здесь сказалась его удивительная работоспособность. Именно в Сибири он написал "Социально-педагогические условия умственного развития русского народа"¹⁰⁴ . В этой работе А. П. Щапов хотел дать историю культуры русского народа, поставив высшим её идеалом естественно-научное просвещение народа. Трудно было сказать что-либо положительное о народном просвещении в отдалённее эпохи - патриархальную, областную и союзную; в результате А. П. Щапов пришёл к выводу, что рабочий народ не имел своего "мыслящего класса" до XVI в., когда стали проявлять себя одинокие самородки.

Достоинством этой работы А. П. Щапова является то, что она была первым в русской исторической литературе опытом материалистического освещения истории русской культуры. Кроме того, А. П. Щапов со всей решительностью демократа-просветителя обрисовал необходимость культурного роста всего народа России.

В начале 70-х годов А. П. Щапов написал ряд статей по актуальному в то время женскому вопросу. Полагая, что женщина "всегда являлась могучей исторической силой", он считал, что и "в будущем", в фазис окончательного совершения предстоящей в истории всеобщей социальной реформы, женщина должна явиться "могучей ассоциирующей и социально-преобразующей силой" в создании "новых общин" и "социально-федеративного союза"¹⁰⁵ . Охарактеризовав тяжёлое положение жен-

¹⁰² Там же, стр. 373.

¹⁰³ Там же, стр. 554; ср. стр. 401 - 402, 556.

¹⁰⁴ На эту же тему известны его работы: "Естественно-психологические условия умственного и социального развития русского народа" (1870), "Физическое и антропологическое миросозерцание и социальное развитие русского общества", впервые опубликованная в 1908 г., "Миросозерцание, мысль, труд и женщина в истории русского общества" (1873). Вместе с написанными в 60-х годах трудами "Общий взгляд на историю интеллектуального развития в России" (1867) и "Исторические условия интеллектуального развития в России" (1868) все они должны были составить обширное исследование "Умственное развитие русского народа".

¹⁰⁵ А. Щапов. Соч. Т. II, стр. 34.

щины до XVIII в., А. П. Щапов заявил себя сторонником полной эмансипации женщин.

Очень большое значение имели работы А. П. Щапова по истории и этнографии Сибири. В Иркутске он стал членом Русского географического общества и написал ряд статей, в которых выдвигал задачу экономического и культурного развития народов Сибири. Таковы его статьи "Сибирское общество до Сперанского" (1872), "Историко-этнографическая организация русского народонаселения" (1865), "Сибирские народные дети и их воспитание" (1874) и др.

Жестокие условия, в которые царское правительство поставило А. П. Щапова в Иркутске, его героическая десятилетняя борьба за существование надломили здоровье учёного. У него развился туберкулёз, который и свёл его в могилу¹⁰⁶ . А. П. Щапов скончался 27 февраля 1876 года в возрасте 46 лет.

Влияние революционного демократа и просветителя А. П. Щапова по тому времени было громадным. Особенно сказалось оно в Камско-Волжском крае, на Урале и в Сибири¹⁰⁷ .

Слушатели А. П. Щапова по духовной академии и университету воспринимали его демократические взгляды и, как свидетельствуют архивные материалы, пользовались лекциями А. П. Щапова в своей революционной и научной работе.

Влияние А. П. Щапова сказалось и на сибирских областниках, особенно на слушателе Щапова С. С. Шашкове, а через него отчасти на Н. М. Ядринцеве¹⁰⁸ .

Исторические работы А. П. Щапова оказали воздействие на взгляды Н. Я. Аристова и П. В. Знаменского. П. В. Знаменский писал о себе, что "как ученик Щапова на первых порах он довольно близко держался щаповской программы"¹⁰⁹ , особенно по вопросам славяно-русской колонизации и народной жизни. Н. Л. Рубинштейн обратил внимание на то, что А. П. Щаповым было привито особое, "областническое" направление в краевой истории народной жизни: "Связанное со щаповской теорией, это направление и получило особое название - "областничество". Ярким примером тому служат работы С. С. Шашкова (1841 - 1882) "Рабство в Сибири" и "Иркутский погром в 1758 и 1760 гг.". С. С. Шашков в отличие от Н. Я. Аристова и П. В. Знаменского остался на демократических позициях.

*

В. И. Ленин указывал три основные черты буржуазного просветительства: 1) горячая вражда "к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической области"; 2) "горячая защита просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни" и 3) "отстаивание интересов народных масс, главным образом крестьян (которые еще не были освобождены или только освобождались в эпоху просветителей), искренняя вера в то, что отмена крепостного права и его остатков принесет с собой общее благосостояние, и искреннее желание содействовать этому". При этом В. И. Ленин особенно подчёркивал: "Эти три черты и составляют суть того, что у нас называют "наследством 60-х годов", и важно подчеркнуть, что ничего народнического в этом наследстве нет"¹¹⁰ .

¹⁰⁶ См. Б. Козьмин. А П. Щапов и Сибирь. А. П. Щапов в Иркутске (неизданные материалы), стр. VII, предисловие. Иркутск. 1938.

¹⁰⁷ См. "Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете". Т. 33. Вып. 4-й, стр. 97.

¹⁰⁸ См. "Деятели революционного движения в России". Библиографический словарь. Т. I, ч. 2-я, стр. 147, 187, 188, 201, 333, 462, 489.

¹⁰⁹ Там же, стр. 137.

¹¹⁰ В. И. Ленин. Соч. Т. 2, стр. 472.

Все эти три особенности буржуазного просветительства, как мы видели, отчётливо выражены в общественно-политической деятельности А. П. Щапова.

Как просветитель, А. П. Щапов не боялся общественного развития, а верил в него и старался ускорить этот процесс. Резко порицая крепостничество, А. П. Щапов агитировал за крестьянскую революцию, за конституцию, основанную на принципах свободы и братства народов. А. П. Щапов считал себя последователем Н. Г. Чернышевского и гордился этим. У Щапова была более ограниченная сфера влияния, чем у Чернышевского, но оба они находились в одном лагере. Признание народа активным деятелем революции, признание народного таланта, наконец, патриотизм А. П. Щапова - всё это характерно для плеяды революционных демократов.

Экономические взгляды А. П. Щапова развивались под сильным воздействием Н. Г. Чернышевского; роль интеллигенции в революции определялась А. П. Щаповым точно так же, как и Н. Г. Чернышевским. Он звал интеллигенцию не командовать "толпой", а присоединиться к революционному крестьянству, углубить и обогатить крестьянское движение революционной теорией; демократом был А. П. Щапов и в вопросах просвещения. Революционно-демократическими идеями были проникнуты и воззрения А. П. Щапова на историческую науку. Следуя учению русских революционных демократов, он выдвинул перед историками задачу исследования народности, автономии, гласности, самоуправления и просвещения. Его многочисленные статьи: "Земство и раскол", "Великорусские области в Смутное время", "Земские соборы XVII века", "Сельская община", "Городские и мирские сходы" - посвящены деятельности народа и в особенности его борьбе за лучшее будущее. Разработка им этой проблематики оказала большое влияние на развитие русской историографии.

Автономия областей рассматривалась А. П. Щаповым отнюдь не с народнических позиций: он следовал идее экономической взаимосвязи областей и теории федеративного устройства, выдвинутой Н. П. Огарёвым. Значительное внимание уделил А. П. Щапов проблеме "народосоветия" и самоуправления. Во имя демократии А. П. Щапов требовал широкой автономии областей, построенной на выборном начале. Будучи врагом царского самодержавного, деспотического государства, Щапов, борясь с ним, противопоставлял самодержавию систему земских народных советов общероссийского значения; политический же сепаратизм был чужд и неприемлем для А. П. Щапова. Теория областничества А. П. Щапова не выдержала критики жизни, была разбита капиталистическим развитием России, но как политический лозунгов классовой борьбе того времени против крепостничества и самодержавия она приобрела много сторонников в провинции.

А. П. Щапов пытался объяснить русский исторический процесс материалистически. Труды Щапова представляли собой один из первых опытов освещения исторического процесса и отдельных фактов истории России с позиций прогрессивного революционно-демократического мировоззрения, которое резко осуждало дворянскую и буржуазно-либеральную историографию, проникнутую реакционной, идеалистической философией.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Е. ЧЕРНЫШОВ:

Комментарии: