Libmonster ID: RU-16823
Автор(ы) публикации: А. В. Бирюков

Область, населенная чеченцами (в нынешнем понимании этого этнонима) мало изменилась за время с 1720-х годов, когда там появились первые представители русской государственности на Северном Кавказе - войска Петра I, шедшие на войну в Персию 1 . Среди факторов (социального, политического, экономического, географического, этнографического и т. д.), влиявших на исторические процессы в данном регионе, некоторые изучены сравнительно хорошо, но есть и такие, которые в силу ряда причин вряд ли могут быть детально исследованы и в будущем: история бесписьменного народа, жившего в малодоступных горах, к тому же пользовавшегося у своих соседей дурной славой разбойников и хищников, не может составиться без пробелов и неясностей. И. А. Гюльденштедт, посетивший Северный Кавказ в 70-х годах XVIII в., писал об ингушах и чеченцах: "Поелику они, при внутреннем своем учреждении и суровости нравов с отдаленнейших времен не переменились, и ни школ, ни грамоты, ни книг, ни известий, ниже преданий у себя не имеют, то и нельзя углубляться в их историю" 2 . Даже с поправками на недостаточное знакомство Гюльденштедта с вопросом и на проделанную за два века работу историков, общая мысль первого исследователя чеченского народа безусловно верна.

История непосредственных контактов России и горских народов Северного Кавказа начинается с 1722 года. Во время Персидского похода Петра I кавалерия двигалась из Астрахани в Дербент через Дагестан (пехота была отправлена морем). На пути авангард кавалерии был атакован жителями селения Андреева (совр. Эндирей, на западе Дагестана). Дождавшись подхода основных сил, командир отряда бригадир Ветераний "разбил наголову андреевцев, а само селение, состоявшее тогда из 2000 дворов, совершенно разорил" 3 .

В связи с этим инцидентом особенный интерес представляют сохранившиеся письма "князей Андреевской деревни", относящиеся к 1721 году. Из писем, адресованных Петру I и Астраханскому губернатору, видно, что авторов прошений связывала с Россией многолетняя служба. В одном из прошений упоминается, что еще отец тогдашних князей Хамзат бек "многажды в службе вашего величества будучи, и отечества, и имения, и владения лишился"; дети же его высказывали желание "не быть в службе другого, кроме вас, великого Государя... и какие будут указы и повеления от Вашего Величества и касающиеся до нас службы, то мы оные исправлять вседушно


Бирюков Андрей Викторович - ведущий специалист Госкомпечати РФ.

стр. 44


готовы" 4 . К сожалению, остается неизвестным, почему уже в следующем году андреевцы напали на русские войска, что привело к разгрому селения.

Хотя селение Эндирей находится в Дагестане, оно было тесно связано с Чечней. Его князья, наряду с владетелями других дагестанских селений, часто становились правителями отдельных чеченских обществ (с середины XVIII в. чеченцы, как известно, стали изгонять своих правителей, именуемых в русских документах "владельцами" или даже "князьями", что послужило одной из причин усиления давления со стороны русской администрации); наряду с кумыкским населением, в селении жили чеченцы. "Деревня Андреева" часто упоминается в документах как крупный торговый центр, куда горцы, и в первую очередь чеченцы, привозили свои продукты, а также невольников.

Во время Персидского похода Петр I основал на р. Сулаке крепость Св. Креста. Спустя десять лет, в июне 1732 г., комендант этой крепости генерал-лейтенант Г. Дуглас возглавил довольно значительную экспедицию против селения (точнее, двух близлежащих селений) Чечень. В донесении Дугласа в Военную коллегию от 20 июля 1732 г. излагаются полученные в крепости Св. Креста известия о скоплениях вооруженных горцев у "деревни, именуемой Чечня" (по разным сведениям, от 10 до 14 тыс. человек), о действиях русских войск, высланных для предотвращения нападений на горцев, состоящих в российском подданстве, на городки гребенских казаков и крепость Св. Креста. Сообщается о действиях команды полковника Коха, посланной разорить селения чеченцев в связи с нарушением их владельцами, Казбулатом и Аидемиром, присяги на подданство России. В известии полковника Коха генералу Дугласу описаны действия войск против деревень владельцев Аидемира и Казбулата. Жители последней покинули свое селение, а Казбулат содействовал русским войскам. Жители "деревни Аидемировой" оказали сопротивление и были изгнаны, а селение сожжено. Согласно инструкции, данной Коху, в случае отсутствия сопротивления всем жителями селений следовало сохранить жизнь. Из-за появления в окрестностях селений вооруженных горцев команде пришлось отступить, пробиваясь сквозь засады. Представляет интерес упоминание Дугласа о том, что "те... Чечни состоят в самодержавной протекции Ея Императорского Величества. И застающие при том владельцы: Хазбулат и Аделсар в верности присягали и аманат от того Хазбулата здесь имеется" 5 .

В дальнейшем подобные экспедиции против чеченцев, как, впрочем, и против других горских народов, предпринимались неоднократно. Значительная экспедиция на правый берег Терека была предпринята в 1758 году. П. Г. Бутков, опираясь на какие-то не названные им источники, писал, что в состав отряда входили "между прочими калмыки, терское кизлярское войско, некоторые из кабардинских владельцев, 5 трехфунтовых пушек; было сражение, но что далее учинилось, неизвестно" 6 . И до сих пор документы, освещающие ход этой экспедиции, не обнаружены 7 . Правда, в архиве сохранилась "Выписка из двух репортов Кизлярского коменданта генерала-майора Фрауендорфа и из двух доношений астраханского губернатора генерала майора Жылина от разных чисел июня сего 1757 года", в которой скрупулезно излагаются розыски (следственные действия) по нескольким делам: о похищении партией чеченцев сына отставного казака А. Жамидова и о нескольких отгонах казачьих табунов. Изложив путаницу взаимных счетов угнанных лошадей, темные истории с заложниками, пересказав несколько доносов, в которых и современникам нелегко было отличить правду от лжи, "Выписка" цитирует рапорт кизлярского коменданта: "А владельцы чеченские по непослушанию тех злодеев бессилием отговариваются, и о наказании их просят; того ради по мнению его, Фрауендорфа, им, чеченцам, всемерно надлежит учинить наказание" 8 . Далее речь идет о необходимых военных приготовлениях. 23 октября 1757 г. Военная коллегия предписала кизлярскому коменданту чеченцев "наказать и привесть к должному повиновению" 9 .

Из данного документа видны взаимоотношения местного (кумыкского и чеченского) и русского (казачьего) населения. Казаки владеют на правой

стр. 45


стороне Терека садами, пашнями, сенокосами и др. угодьями, расположенными иногда вдали от Терека. Правда, начальство требовало, чтобы дальние поездки совершались "кампаниями, а не по одиночкам, и при том имели б при себе и потребное оружие", однако с местным населением, живущим по правобережью Терека, казаки легко уживались; многие из них хорошо знали друг друга.

Иное дело - живущие за Сунжей, "в дальних чечнях", "воровские люди", которые явно противопоставляются жителям притеречной равнины, именуемым в документе татарами 10 . С ними ведется каждодневная, но не слишком успешная борьба. Кстати, термины "чеченец" и "чечня" (именно так, с маленькой буквы) обозначают просто отдаленные горные местности и их обитателей (об этом свидетельствуют такие, например, выражения, как "чеченцы с протчими дальних гор народами" или "горский татарин... чеченец Шамирза Тамарзов"). Партии разбойников, "хищников", появляющиеся время от времени на левом берегу Терека, приходят "из чечней", хотя им порой помогают жители равнины, и "татары", и чеченцы (в современном смысле). Приводимые в "Выписке" данные хорошо согласуются со словами первого историка и этнографа чеченского народа У. Лаудаева, указывавшего, что в послепетровское время русские постепенно покинули земли, ныне занимаемые чеченцами, но и окончательно уйдя за Терек, "однако не оставили своего притязания на оставленную землю" 11 .

Три экспедиции против чеченцев были предприняты в 1770 г., по тем же причинам: "Их беспокойный народ не оставлял чрез воровские набеги хищения скота, а по удаче и увоза людей" 12 . Более или менее подробные сведения имеются лишь о первой из них. По Буткову, поводом послужило нападение партии чеченцев, руководимой одним из чеченских владельцев Али-Султаном Казбулатовым, на отставного подполковника Аввакума Шергилова, который от нанесенных ран вскоре умер. Али-Султан после этого бежал с частью подданных и "сделал себе убежище в крепких местах". Кизлярский комендант генерал-поручик Де Медем "решился нанести тому владельцу и участникам его чеченцам наказание. На сей конец взял он три эскадрона гусар, несколько гребенских и семейных казаков и несколько пушек... и в феврале 1770 г. отправился в предположенный поиск". Результатом сражения было то, что Али-Султана вынудили возвратиться на Сунжу, "в то место, из которого он отлучился, как бунтовать замыслил" 13 . Однако еще о двух экспедициях, предпринятых Де Медемом в июне того же 1770 г. "в больших силах", известно лишь то, что их результатом были данные "изменниками" присяги.

В 1780 г., кажется, без всякого вооруженного воздействия, принесли присягу старшины аулов Большой Чечен и Аджиаул 14 , а владелец аула Чахкеринского также намеревался присягнуть на верность, о чем Кизлярский комендант докладывал в Петербург. В 1782 г. в связи с участившимися набегами чеченцев российское командование начало военные приготовления, однако до вооруженного столкновения дело не дошло, и две группы "чеченских и кумыцких владельцев и узденей" снова присягнули на верность Российскому престолу. В начале 1783г. присягу принесла большая группа "гребенчуковских старшин" 15 .

Однако уже в марте 1783 г. состоялся поход русских войск на аулы Большие и Малые Атаги; аулы были сожжены, и в скором времени их старшины, а также старшины аулов Гехи и Алды принесли присягу на верность. В результате еще одной экспедиции, в сентябре того же года, старшины не менее чем шести чеченских аулов присягнули Российскому престолу 16 ; некоторые из них, таким образом, присягали в том году дважды.

По рапортам командующего войсками Кавказской линии генерал поручика П. С. Потемкина, приложенным к отсылавшимся в Петербург присягам, можно увидеть причину необычно упорной борьбы с горцами: к обыкновенным "шалостям" и "дерзостям", то есть грабежам, похищению и убийствам людей, прибавилось упорное стремление изгнать князей и владельцев, которые к тому же были чужаками. Русская администрация стре-

стр. 46


милась во что бы то ни стало водворить их на место, хотя и ясно было, что они "в народе никакой силы не имеют" 17 . Надежда смирить непокорный народ с помощью преданных русским, но непопулярных князей, видимо, исчезла только после восстания Шейха Мансура, и более к этим планам русская администрация не возвращалась.

Таким образом, в XVIII в. наблюдалось постепенное обострение российско-чеченских отношений. Сейчас трудно определить, которая из двух сторон была более виновна в ухудшении отношений, тем более, что мы имеем дело не с однократным актом, а со спорами, взаимными претензиями, конфликтами, счет которым копился несколько десятилетий.

Однако уже то, что мы знаем, позволяет скептически отнестись к той прочно укоренившейся в нашей историографии схеме, согласно которой до присоединения Грузии к России (1783 г.) и появления в Чечне "пророка" Шейх-Мансура (1785 г.) русские и чеченцы мирно соседствовали, столкновения носили случайный характер, и лишь ввиду необходимости иметь надежные коммуникации через Кавказский хребет, а также в связи с развитием агрессивных, религиозно- фанатических настроений под влиянием агитации Шейх-Мансура русские вынуждены были начать наступательные действия против горцев 18 . В действительности активизация военных действий в Чечне и в сопредельных областях началась за несколько лет до появления Шейх-Мансура и вне всякой связи с событиями в Грузии.

Восстание Шейх-Мансура, охватившее большую часть Северного Кавказа, неоднократно освещалось в исторических трудах 19 . Остановимся только на тех моментах, которые непосредственно связаны с историей российско-чеченских отношений, а также с теми новыми военными и политическими приемами, которые применялись русской администрацией в ходе борьбы с восставшими.

Уроженец и житель чеченского селения Алды, Шейх-Мансур (настоящее имя Ушурма или Ушурме) был беден, кормился тем, что пас чужой скот. Родители его приняли мусульманство уже в зрелом возрасте. Переживания прозелита, живущего среди наполовину языческого населения, сочетались в его душе с негодованием при виде быстрого усиления в Чечне "неверных" русских. Под влиянием религиозных видений, содержание которых, кстати, было весьма далеко от ортодоксального мусульманства, он провозгласил себя "Шейх-Мансуром", то есть непобедимым пророком, и заявил, что достаточно ему встать во главе даже самого немногочисленного войска, и оно победит всех неверных - своих язычников или же русских. Такого рода агитация серьезно обеспокоила русскую администрацию, и в июле 1785 г. было решено скорым броском захватить селение Алды и постараться живьем вывезти Шейх-Мансура за Терек. Однако проведена была эта операция плохо: командир отряда полковник Пиери, вопреки данным ему инструкциям, двинулся к Алды со всеми силами, не оставив никого в резерве и для прикрытия переправы через Сунжу и не соблюдая осторожности. Отряд потерпел сокрушительную неудачу, а на обратном пути подвергся нападению чеченцев и потерял 584 человека, погибли командир отряда полковник Пиери и еще 7 офицеров 20 . Эта победа придала Шейх-Мансуру вес в глазах чеченцев; предания о ней передавались в Чечне, с неизбежными приукрашениями, много десятилетий спустя 21 .

Ободренный победой, Шейх-Мансур 15 июля подступил к Кизляру, но был отбит; попытка овладеть небольшой крепостью Григориополисом, совершенная 29 июля, также окончилась неудачей. 19 - 20 августа горцы вновь попытались овладеть Кизляром, однако сильным артиллерийским огнем и действиями кизлярского гарнизона атака была отражена, и 22 августа горцы отступили 22 . Военные неудачи, большие людские потери поколебали авторитет Шейх-Мансура. Народ убедился, что уверения "пророка", будто русские пушки и ружья неспособны причинить вреда правоверным мусульманам - всего лишь обман. Число сторонников шейха стало быстро таять; он перенес свою агитацию на Кабарду, искал покровительства дагестанских владетелей. Наконец, ему пришлось бежать из Чечни; после разных приключений Шейх-Мансур оказался в турецкой

стр. 47


крепости Анапе, где и был взят в плен при штурме крепости русскими войсками в 1791 году.

Период борьбы с Шейх-Мансуром интересен тем, что в это время русские власти начали наряду с военными средствами прибегать к мерам морального воздействия на горцев. В конце 1785 г., когда русским крепостям и селениям на Тереке уже ничто не угрожало (в ноябре отрядом полковника Нагеля войско Шейх-Мансура было в очередной раз разбито в Кабарде), командование стало готовить к переправе через Терек значительные военные силы. Старшины и владельцы большинства чеченских селений, включая Алды, прислали письма с просьбами о помиловании и с предложениями дать аманатов 23 . В ответ командующий Кавказским корпусом генерал-поручик П. С. Потемкин потребовал от них новой присяги, в которой жители каждого селения должны были отречься от Шейх-Мансура, проклясть и его и свои заблуждения. На это требование откликнулись старшины селения Атаги, но прочие выжидали, тем более что из Стамбула в Чечню приехал посланец с обещанием помощи от султана. Однако и то, что большое чеченское селение в униженных выражениях просило о пощаде ("Проклинаем заблуждение свое и слепоту, проклинаем виновника нашего смятения, алдинского жителя Ушурме, который, ложно приняв на себя звание Имама, соблазнил нас, падших, на все чинимые наши беззакония. Клянем сами в чистоте сердца нашего и вину свою, и его самого, отрекаемся навсегда от него, сознавая и чувствуя, что не есть он богоугодный учитель, но разбойник и бунтовщик, оказавшийся на наше разорение и погибель, от которой избавлены мы по единой кротости и милостию Всеавгустейшей нашей Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны. Чувствуя превысшее милосердие Ее, не престанем молить о Ее дражайшем здравии и благополучии всего Императорского дому, а ежели кто-либо из нас покусится на новое преступление, да поразит гнев божий того дом и исчадие, и да погибнет на веки всякий из нас, кто нарушит сию нашу присягу"), не могло не дезорганизовать силы восставших 24 .

В своей работе, отразившей, по существу, историю всей Кавказской войны и написанной к тому же без приукрашиваний и умолчаний, свойственных подобным официальным "Историям" полков и войн и биографиям военачальников, А. Зиссерман намечает периодизацию Кавказской войны. Хотя не во всем с ней можно согласиться, важно то, что Зиссерман связывает выделяемые им периоды с двумя факторами: религиозным воодушевлением горцев (усиливавшимся благодаря деятельности таких личностей, как Шейх-Мансур, Кази-Магомет или Шамиль) и планомерностью в действиях русской администрации и русских войск. В последнем случае Зиссерман, впрочем, чересчур важное значение придает роли отдельных лиц, их энергии и талантам.

Согласно Зиссерману, период с середины 80-х годов XVIII в. до 1817 г., то есть до появления на Кавказе А. П. Ермолова, характеризовался оборонительными действиями русских войск; русские "если иногда проникали в земли горцев, то временно, для устрашения, наказания и т. п. Особенно это относится к Чечне и Дагестану" 25 . С 1818 г. - начало периода наступательных действий на Кавказе, прерванного Персидской и Турецкой войнами 1826 - 1829 годов. С начала 1830-х годов наступательные действия возобновляются, но уже без определенной системы, урывками то в одной, то в другой части Кавказа. "В 1842 г. опять перешли к оборонительной системе, а когда таковая сейчас же принесла слишком печальные для нас результаты, то в 1844г. должны были возвратиться к наступательному образу действий, и только через 15 лет энергического следования этим путем цель была достигнута" 26 .

Данную схему необходимо уточнить по крайней мере в двух пунктах. Относительно "оборонительных" действий до 1817 г. приходится признать, что они выражались, действительно, в отдельных "проникновениях" в Чечню и Дагестан, тогда как Ермолов придерживался тактики постоянного напора на чеченцев с целью вытеснения их с занимаемых земель (об этом

стр. 48


ниже). Эпизод же 1842 - 1844 гг. никак не тянет на выделение в отдельный период.

Краткая хронология "оборонительного" периода до 1817 г. выглядит следующим образом. После прекращения восстания Шейх-Мансура (о нем, как и о любом движении, имевшем двигательной силой иррациональные идеи, трудно сказать, было ли оно подавлено или прекратилось само собой, заглохло) спокойствие в горах Западного Кавказа царило около десяти лет. Документальные источники не сообщают даже о мелких походах или стычках с горцами. Но уже в самом конце XVIII в. сообщения о незначительных взаимных набегах, а затем и о более крупных экспедициях служат свидетельством того, что затишье объяснялось временными причинами. В 1799 г. в наказание за набеги отряд казаков во главе с майором Гребенского казачьего войска Зачотовым отогнал скот, принадлежавший жителям селения Горячевского, а также "поймал... двух человек чеченцов с бывшими при них лошадьми". Летом 1803 г. отряд регулярных войск захватил большое количество чеченского скота в отместку за пленение чеченцами майора И. П. Дельпоццо. Из подробного описания этой экспедиции 27 видно, что русские войска стали применять чеченскую тактику: отряд в 1200 человек, переправившись ночью через Терек, укрылся в неприступных местах. Выследив чеченские табуны, часть отряда напала на чеченские селения, другая же отбила скот и быстро погнала его к Тереку, не давая горцам времени собраться со значительными силами. Скот, а затем и весь отряд в тот же день переправились на левый берег. В 1805 г. отряд, проводивший рекогносцировку берегов Сунжи с целью отыскания пунктов для постройки укреплений, был несколько раз атакован конными отрядами чеченцев. Отряд не отступил и завершил съемку местности 28 .

В 1806 г. командующий войсками Кавказской линии генерал-лейтенант Г. И. Глазенап отправился с отрядом "для наказания чеченцов", чем вызвал неудовольствие нового командира Кавказского корпуса генерала И. В. Гудовича 29 . 1807 год был ознаменован крупными военными действиями. Против чеченцев действовало три отряда регулярных войск и казаков, в результате Гудович пришел к заключению, что "чеченцы совершенно покорены силою оружия и приведены к присяге на вечную верность подданства Е. И. В." 30 . Но уже летом 1810 г. большая партия чеченцев попыталась овладеть Владикавказской крепостью и была отбита и преследуема русскими войсками при деятельной помощи ингушей 31 . В 1810 - 1811 гг. набеги чеченцев, угоны скота и захваты людей, а также ответные меры с российской стороны следовали почти непрерывной чередой, так что полной неожиданностью для местного военного начальства было выражение высочайшего неудовольствия в ответ на очередной рапорт командующего войсками Кавказской линии генерал-лейтенанта Н. Ф. Ртищева о походе отряда полковника Эристова. В особом рескрипте Александр I требовал водворять спокойствие на Кавказской линии с помощью ласкового снисхождения и дружелюбия 32 . Прекращению враждебных отношений должно было способствовать и "учреждение с горскими народами, граничащими с Линиею Кавказскою, меновых торгов" 33 - затея, которой посвящено было в 1811 г. немало листов казенной переписки, но о последствиях которой судить трудно по неизученности вопроса.

Все же в отношениях с чеченцами наступило какое-то затишье, длившееся пять-шесть лет, и до 1817 - 1818 гг. документов о походах русских отрядов в Чечню не имеется. Зато с появлением на Кавказе Ермолова (1816 г.) начинается эпоха непрерывных военных действий, которые велись, конечно, не только против чеченцев, но и против их соседей. Вкратце обрисуем новый способ борьбы с горцами применительно к Чечне и охарактеризуем те меры невоенного воздействия на чеченцев и их соседей, которые стали шире применяться как раз с 1810-х годов.

Неоднократно Ермолов повторял, что чеченцев можно и должно победить не ружьем, а топором. Действительно, при нем началось энергичное освоение не только притеречной равнины, но и земель по правую сторону Сунжи. Вырубались леса, прокладывались дороги, возводились укрепления,

стр. 49


в том числе крепости Грозная и Внезапная (на западе Дагестана, у селения Эндирей) и несколько более мелких редутов. Однако вооруженная борьба не только не прекращалась, но и становилась все более ожесточенной. Жестокие методы ведения войны с горцами начиная с ермоловских времен признаются необходимыми не только в официальных документах, но и в общественном сознании.

Важно отметить и другое. Борьба с горцами не на жизнь, а на смерть признавалась делом, соответствующим государственным интересам России, а жестокие способы борьбы с горцами- не самоцелью, а лишь средством для достижения определенной цели: вытеснения чеченцев с равнины в горы и занятия их плодородных земель.

В апреле 1818 г. Ермолов писал своему другу А. А. Закревскому: "В нынешнем году не успел я занять всей Сунжи, а в будущем некоторые из деревень, кои называются мирными и кои делают нам ужаснейший вред, получат благосклонное приглашение удалиться в горы и оставить прекраснейшие земли свои в пользу казаков наших и... нагайцев... Удалиться в горы значит на пищу св. Антония. Не надобно нам употреблять оружия, от стеснения они лучше нас друг друга истреблять станут. Вот вернейший план, которого если бы держались мои предместники, давно бы мы были покойнее на линии" 34 . Хотя это высказано в частном письме, а не в официальном документе, и Ермолов несколько бравировал своим цинизмом 35 , в данном случае он передал свои идеи лишь ненамного более непринужденно, чем в рапорте царю в мае того же года: "Обозревая границы наши, против владений чеченских лежащие, вижу я не одну необходимость оградить себя от нападений и хищничеств, но усматриваю, что от самого Моздока и до Кизляра поселенные казачьи полки... и кочующие караногайцы, богатым скотоводством полезные Государству и... приносящие величайшую казне пользу, по худому свойству земли не только не имеют ее для скотоводства избыточно, ниже для хлебопашества достаточно, и что единственное средство доставить им выгоды и с ними совокупить спокойствие и безопасность - есть занятие земли, лежащей по правому берегу Терека" 36 .

И в обществе и в военной среде не разделяли оптимизма Ермолова, основанного на замысле выгнать чеченцев из их земель. Видимо, понимал это отчасти и сам Ермолов, так как в цитированном письме просил Закревского агитировать за свой план в Петербурге, "ибо я и без того слыву уже человеком, для которого нет затруднения" 37 . А М. Ф. Орлов высказывал свой скептицизм в письме А. Н. Раевскому от 13 октября 1820 г.: "Так же трудно поработить чеченцев и других народов того края, как сгладить Кавказ. Это дело исполнится не штыками, но временем и просвещением, которого и у нас не избыточно. При падении листов сделают еще экспедицию, повалют несколько народа, разобьют толпу неустроенных врагов, заложат какую- нибудь крепостицу и возвратятся восвояси, чтобы опять снова ожидать осени" 38 .

Однако изложенные Ермоловым предположения император одобрил, предписав ему по возведении укреплений на Сунже "предложить вооруженною рукою народам, обитающим между правым берегом Терека и левым Сунжи, покорение и жизнь гражданскую, или очищение занимаемого края от их племени" и переселить за Терек "желающих казаков, караногайцев и других обывателей Кавказской губернии" 39 . В указе подчеркивалось, что он адресован не только Ермолову, но и его преемникам.

Принципом Ермолова было наведение порядка твердой рукой, при этом упор делался на "порядке", а не только на "твердости". В письме Закревскому от 30 сентября 1819 г., описывая бой за чеченский аул Дадан-Юрт, во время которого было уничтожено не менее 500 горцев, а "мужья убивали жен и детей, чтобы нам не доставались", Ермолов замечал: "Здесь не было подобного происшествия, и я сделал с намерением сей пример с самыми храбрейшими из чеченцев, дабы, устраша их, избежать впоследствии потери, ибо нигде уже вперед не найдем мы жен, детей и имущества, а без этого никогда чеченцы не дерутся с отчаянием" 40 .

стр. 50


О том, что происходило на Кавказе при преемниках Ермолова, писал Зиссерман, знавший Кавказскую войну и на собственном опыте: "С нашей стороны... не было установлено системы действий, не было одного общего плана, которым в главных чертах обязаны были руководствоваться все отдельные начальствующие лица на Кавказе; мало того, не была даже осознана цель, к которой следовало стремиться, и способы ее достижения. Все зависело от случайностей, от условий данной минуты, от характера и взглядов не только главнокомандующего, но и разных подчиненных генералов и штаб-офицеров... Одни думали, что наша задача - окружить себя хорошими кордонами и не допускать горцев делать набеги; другие - что нужно жить с ними в добрых дружественных отношениях, заводить торговлю, приучать к роскоши и удобствам; третьи - что следует не оставлять их в покое и постоянно вторгаться к ним, жечь, грабить, уничтожать посевы; иные настаивали на необходимости пройти вдруг, в разных направлениях, все горы с огнем и мечом, проложить 2 - 3 дороги и положить конец непокорству. Все эти взгляды доходили до высшего правительства и иногда встречали согласие, иногда неодобрение, - что, само собою, производило колебания и беспрестанные перемены лиц и систем... Предположения же Ермолова, одобренные в 1819 г. в руководство последующим главнокомандующим, были забыты" 41 .

С момента возникновения Кавказской линии одной из самых острых проблем были частые захваты людей чеченцами. В присягах, требуемых от отдельных чеченских обществ или от имени всего чеченского народа, обязательство "противу российских подданных не делать ни малейших хищничеств, как то увоза людей" 42 являлось, по существу, самым важным пунктом. Однако присяги плохо помогали в наведении порядка, и борьба с захватами людей оставалась каждодневной заботой всех служивших на Кавказской линии - от командующего до последнего казака.

Важнейшую роль играли меры превентивные: множество документов в делах Кавказской линии в XIX в. посвящено организации сторожевой службы, наблюдению за неприятелем, борьбе с прорывами чеченцев, а также контролю за несением службы казаками (сжившимися с каждодневной опасностью и проявлявшими порой удивительную беспечность) и расследованию фактов нападения.

В случае пленения простых людей выкуп их был делом частной инициативы: правительство не желало поощрять похитителей да и просто не имело средств на выкуп каждого попавшегося. Другое дело, когда чеченцам удавалось захватить офицера, особенно в штаб-офицерском чине. (Иногда, правда, высокопоставленный пленник и сам мог проявить сноровку и инициативу. Так, в декабре 1809 г., майор Каскамбо, просидев в чеченском плену более года, бежал вместе со своим денщиком. Пилкой, которую ему сумел переслать знакомый казачий сотник, майор перепилил кандалы, затем зарезал своего хозяина и хозяйку и бежал к "мирным" чеченцам, которые за 202 рубля переправили его на русский берег Терека 43 . Но такие случаи были чрезвычайно редки.) Для выкупа офицеров правительство старалось изыскать деньги. Особенно расцвело похищение людей ради выкупа в первое десятилетие XIX века.

Упорную борьбу с этим явлением повел Ермолов, от которого сразу же по его назначении потребовались срочные и энергичные меры: еще при его предшественнике чеченцами был захвачен "храбрый и отличный майор Швецов". Задавшись целью во что бы то ни стало вызволить его, Ермолов развил кипучую деятельность. Во-первых, он обратился к Султан-Ахмед-Хану Аварскому с просьбой выступить в качестве подставного лица в деле выкупа Швецова. (Был выдуман и подходящий предлог - якобы хан находится в родстве с какими-то пленниками, которых русские власти соглашаются за эту услугу выпустить.) Тем самым, с точки зрения Ермолова, сохранялось достоинство России, а кроме того, аварскому хану чеченцы могли отдать Швецова дешевле, чем русскому правительству. Когда дело отчего-то не сладилось, по приказанию Ермолова были арестованы те кумыкские князья, через чьи земли чеченцы провезли пленника, а также те

стр. 51


влиятельные чеченцы, о которых было известно, что они состоят в дружбе с похитителями. Под дулами ружей необходимая сумма была собрана с кумыкского населения. Кроме того, по требованию русских властей кумыкские владетели вынуждены были изгнать со своих земель всех чеченцев и уничтожить чеченские аулы, "как гнезды или верные пристанища тех разбойников, которые живут в самой Чечне" 44 . В дальнейшем "средство, как для Швецова" применялось Ермоловым еще несколько раз, причем с чеченцев или с их соседей деньги взыскивались не только для выкупа офицеров, но порой даже ради вызволения богатого купца 45 . Похищение высокопоставленного или богатого лица переставало приносить такой высокий доход, как прежде, но похищения простых русских людей это остановить не могло.

Принимая в российское подданство какое-либо горское общество или группу обществ, правительство прежде всего стремилось прекратить нападения горцев, в том числе чеченцев, и поэтому прекращение "хищничества" оставалось важнейшим пунктом присяг на верность Российскому престолу. Правда, юридический статус принесших присягу оставался довольно расплывчатым. С одной стороны, в официальных документах они считались "верными подданными Всероссийскому престолу", с другой - их земли, безусловно, не считались частью Российской империи, а захваченные в боях чеченцы считались пленниками, а не простыми уголовными преступниками. В то же время, как свидетельствовал Г. И. Филипсон (в 1840-х годах - начальник штаба войск Кавказской линии), Кавказ в течение всех войн с горцами никогда не был на военном положении "ни на бумаге, ни на деле, а правительство во всех дипломатических сношениях старалось положительно выставлять, что военные действия на Кавказе суть дело домашнее, в которое никто вмешиваться не может" 46 .

Начиная с 80-х годов XVIII в. (более ранние документы этого рода не обнаружены) и примерно до конца 1830-х годов даваемые чеченцами клятвы и присяги, при всех различиях стилистического или конкретно-местного характера, содержат следующие обещания: 1) не чинить никаких "хищничеств и злодейств", то есть не нападать на российских подданных, в том числе и на представителей других горских народов, и не угонять скот; 2) всех беглых русских солдат, казаков и пр. не принимать, не покупать, а немедленно передавать ближайшему российскому начальству; 3) препятствовать нападениям на российские рубежи "немирных" горцев и сообщать о готовящихся нападениях ближайшему российскому начальству. В случае же, если нападавшие "злодеи" проходили через земли принимавших присягу, они несли ответственность как за причиненный ущерб, так и за непринятие мер. Устанавливалась также выдача присягавшими аманатов, то есть заложников, почти всегда - из знатных и наиболее известных семей.

По свидетельству Лаудаева, знавшего жизнь в Чечне на собственном опыте и по рассказам стариков, эти присяги, или, как он их называет, "условия", чеченцы напрямую связывали с правом пользования землями на плоскости, остававшимися в собственности России 47 . Хотя сами документы и не содержат подобного рода указаний, в XIX в., когда земля по правую строну Терека утратила даже номинальную принадлежность России или российским подданным, обе стороны стали смотреть на даваемые обещания как на простую формальность, а в дальнейшем русские власти и вовсе отказались от этой формы приведения "хищников" к покорности. Сохранившиеся комплексы документов подобного рода 1840-х годов 48 относятся к тем чеченцам, которые по той или иной причине бежали из гор и поселялись на русских землях по левую сторону Терека.

Другой формой воздействия на горцев являлись неоднократные попытки поссорить различные племена или народы. Еще в 1782 г. русскими интригами были поссорены чеченцы и ингуши, дело дошло до сражения, в котором с каждой стороны участвовало не менее тысячи человек 49 . В 1806 г. командующий войсками в Грузии и на Кавказской линии Гудович высказывал Александру I мнение, что в случае "упорства их (чеченцев. - А. Б.) или другого затерекского народа, надобно соседних уговорить, для

стр. 52


наживы, нападать на них; чрез что принуждены будут искать защиты от войск Вашего Императорского Величества, войска же тем сбережены будут и меньше издержек" 50 . Правда, писано все это еще в Петербурге, до отправления к месту службы, на месте же Гудович предпочитал использовать другой "дипломатический" прием - подкуп. Важно, однако, то, что все предложения, высказанные в цитированном "Мнении", были одобрены императором в специальном рескрипте 51 . Что касается подкупа, то в отношениях с восточными владыками европейская дипломатия издавна и в широких размерах пользовалась этим "дипломатическим" средством, "сообразным с духом народа" и считавшимся практически легальным. В сущности, принятие кавказских князей и ханов на русскую службу с выплатой соответствующего жалования тоже было завуалированной формой подкупа, к тому же не разовой, а регулярной.

Гудович использовал подкуп в 1807 г. при водворении спокойствия в Чечне. Старшина селения Эндирей Аджи-Реджеб, посланный для внушения "духовенству, старшинам и всему чеченскому народу" мысли о российском подданстве как лучшем способе прекращения военных экспедиций против них, сообщал Гудовичу, что он объехал 20 чеченских селений и сумел уговорить их жителей перейти в русское подданство, за что они просят в общей сумме 2850 рублей. Из отношения Гудовича к канцлеру Н. П. Румянцеву от 4 декабря 1807 г. видно, что деньги были выданы, после чего "старшины 12 деревень Большой и Малой Атаги и от деревни Гихи" от имени подвластного народа дали клятвенное обещание о вступлении в подданство России. Аджи-Реджеб, а также старшина селения Шали Бийбулат Тайманов получили офицерские чины 52 .

Гораздо более обширный план подкупа разрабатывался в 1842 г., в разгар борьбы с Шамилем. Попытка его исполнения и составила тот "переход к оборонительной системе", который, согласно Зиссерману, составил отдельный период Кавказской войны.

По поручению начальника штаба Кавказского корпуса Е. А. Головина генерал-майор Ладынский составил секретную записку, в которой отметил, что "в настоящем положении дел наших на Кавказе и за Кавказом действиями противу горцев большими массами войск не только не достигается цель правительства об усмирении горцев, напротив, беспрерывные почти неудачи ободряют дух горцев". Военный натиск сплачивает их, делая борьбу с ними все труднее. Для достижения поставленной цели автор считал необходимым крепко удерживать в своих руках предгорную плоскость, без которой горцы лишены возможности пасти скот, а также искать людей, "чрез которых, само собою разумеется, не иначе как деньгами, можно действовать на поселение раздора не только между различными племенами, но и самими военачальниками Шамиля". В записке сразу же предлагался в качестве первой такой кандидатуры один из дагестанских владетелей Елисуйский султан Даниэль-бек. Мысли, высказанные в записке, одобрил военный министр А. И. Чернышев 53 ; в обширном "весьма секретном" послании Головина Чернышеву от 28 августа 1842 г. излагался подробный и своеобразный план "политического" урегулирования на Кавказе.

Автор его выражает уверенность, что горцев в принципе возможно покорить военной силой; более того, ввиду военных успехов русского оружия в последнее время "благоразумнейшие из горцев не могут оставаться в заблуждении на счет последствий, к которым ведут дальнейшие их неприязненные противу нас действия". По-своему замечательна мысль, что "средства политические, которыми англичане успели распространить владычество свое в Индии, с такою же пользою могут быть употреблены и здесь". Проанализировав военное и политическое положение Шамиля и наметив еще несколько, помимо Даниэль-бека, "лиц, которых можно было бы с пользой употребить в политических видах", документ завершается соображением, что пятнадцати тысяч червонцев будет достаточно для достижения политических целей на Кавказе. Подкуп автор считал действенным "только при успехах нашего здесь оружия", хотя "сии последние могут быть приготовлены и облегчены" таким способом.

стр. 53


Мысли, высказанные Головиным, легли в основу более обширной всеподданнейшей записки Чернышева "Употребление политических средств совместно с военными мероприятиями, Высочайше предложенными на 1844 год к уничтожению власти Шамиля", которая, впрочем, не содержит никаких новых мыслей. Просимые средства были выделены, но в письме новому командующему на Кавказе генерал-адъютанту Г. А. Нейдгарту Николай I, хотя и советовал сыпать деньги, "стараясь ими привлечь на нашу сторону людей, пользующихся влиянием на племена", все же главное внимание обращал на то, что надлежит "пронестись грозой, все опрокидывающей, и потому отнюдь не отвлекаться побочными предприятиями" 54 . С Даниель-беком велись переговоры, но в начале июня 1844 г. стало известно, что этот генерал-майор русских войск "торжественно присягнул в мечети принять сторону Шамиля и заставил присягнуть в этом и своих подданных" 55 .

Хотя в документах XIX в. нередки заявления о необходимости содействовать экономическому развитию края, единственной сколько-нибудь серьезной попыткой перейти от деклараций к делу было учреждение в некоторых пунктах Кавказской линии центров меновой торговли. Эта мера находилась в непосредственной связи с той попыткой наладить мирные отношения с горцами, которую предпринял в 1811 г. Александр I. В рапорте генерала А. П. Тормасова военному министру М. Б. Барклаю де Толли от 23 июня 1811 г. сообщалось, что на Кавказской линии уже "открыты... меновые торги в шести пунктах и восприяли свое действие, обитатели Кавказской губернии весьма охотно начали доставлять хлеб к карантинам, в тех местах учрежденным, и взаимно с горцами выменивают произведения свои при дружественном обхождении и обоюдной доверенности, а с февраля месяца не было производимо горскими народами в пределах наших ни малейшего хищничества и никакой обиды" 56 .

Относительно же Чечни мысли местного (тифлисского) начальства шли дальше простого установления меновой торговли. В предписании Тормасова Н. Ф. Ртищеву от 9 августа 1811 г. последнему поручалось "склонить чеченцев удалиться из гор и поселиться на плоскости, так, чтобы по правую сторону реки Терека, начиная от Наура и до самых Аксаевских деревень, протянута была цепь жилищ их; тогда без сомнения они имели бы торговые с нами связи и не пускались бы в хищничества" 57 . Дело упиралось в нежелание аксаевских владельцев селить у себя чеченцев (ведь в иной ситуации и русское правительство, наоборот, затрачивало немало сил, чтобы выдворить чеченцев с чужих земель). Завязалась казенная переписка; возможно, в условиях войны 1812 года дело попало в долгий ящик и заглохло.

Что же до меновых торгов, то судьба этой правительственной инициативы нам неизвестна; для ее реконструкции следует, видимо, привести резолюцию Барклая де Толли на рапорте Тормасова: "Со всею строгостию наблюдать, чтобы сие благополучное положение не нарушено было злоумышленными чиновниками, наблюдающими в Кизляре над карантинами и над торговлею".

Военная история Шамиля, как справедливо отметил еще М. Н. Покровский, отчетливо распадается на три периода, что дает известный ключ к пониманию истории этого самого длительного в истории Кавказа и Кавказской войны восстания 58 . В первые шесть лет (1834 - 1840) власть нового имама все время висела на волоске: еще одна удачная экспедиция в горы, и с военным государством мюридов, казалось, будет покончено. Но с самого начала 1840-х годов ситуация внезапно меняется: еще вчера погибавший, Шамиль оказывается полновластным главою всего восточного, а отчасти даже и западного Кавказа. Грандиозные экспедиции, по сравнению с которыми все прежние "поиски" и "набеги" оказывались ничтожными стычками, кончаются полным крахом. Однако уже очень скоро, со второй половины 1840-х годов, военное могущество имама начинает клониться к упадку. Поражение за поражением преследует горцев. Крымская война на несколько лет отсрочивает развязку, но как только она окончилась, военные действия против Шамиля возобновились, и в два года (1857 - 1859) судьба восточного Кавказа была решена.

стр. 54


Среди причин, способствовавших или препятствовавших военным успехам Шамиля, Покровский выделял три главных: сопротивление дагестанской знати демократическим требованиям мюридов, перевооружение русской армии (после Крымской войны вводилось нарезное оружие, дававшее сильный перевес над горцами) и, наконец, главнейшая причина- присоединение к восстанию или отход от него Чечни. Как любая война, военные действия Шамиля требовали значительных расходов. Скотоводческое население Дагестана не могло наполнить казну имама. Доходы же от военной добычи являлись крайне неустойчивой опорой имамата. По сравнению с Дагестаном освоенные равнины Чечни были богатейшим районом и могли послужить значительным источником налоговых поступлений. Пока русские власти удерживали Чечню в покорности, имамат продолжал существовать благодаря отваге мюридов, а материальные ресурсы его были ничтожны. Но зимой 1839/1840 гг. в Чечне вспыхнуло восстание, которое из-за агитации агентов Шамиля и неумелых действий русской администрации приняло значительные размеры 59 . Примечательно, что переход Чечни на сторону Шамиля сразу же погасил недовольство, росшее в Дагестане.

Но пуританская дисциплина государства мюридов тяжело прививалась в Чечне, население которой в сравнении с Дагестаном было зажиточным и не отличалось склонностью к аскетизму. Между тем за каждую попытку сопротивляться власти имама или даже просто уклониться от исполнения его указаний виновная семья или даже целый аул подвергались суровой экзекуции или в лучшем случае разграблению всего имущества. К виновным ставили на постой войска, вовсе не церемонившиеся с непокорными. Эти приемы придавали власти Шамиля характер настоящего иноземного господства, и чеченцам оставалось выбирать, что лучше - быть ли под властью русских или под ферулой Шамиля и его мюридов. Пока русская опасность была близка, а русский гнет свеж в памяти, население переносило этот режим - с ропотом, но без открытого протеста. Вторичное русское завоевание Чечни на фоне блестящих побед Шамиля казалось маловероятным. Вся чеченская равнина, не говоря уже о горах Дагестана, оказалась в руках Шамиля, и те места, где еще во времена Ермолова русские отряды чувствовали себя почти в безопасности, очутились теперь в центре владений имамата.

Причины недовольства мюридизмом в Чечне крылись в том, что своеобразный демократизм этого движения вел не только к стиранию в обществе перегородок между богатыми и бедными, между знатью и чернью. Оно стремилось стереть и пеструю чересполосицу местных обычаев ("адатов"), вместо которой решительно водворялось единообразное мусульманское право - шариат. Это часто не нравилось вольным чеченским общинам. Вскоре этим воспользовались русские власти, и в Грозном был учрежден для недовольных шариатом особый суд по адату, состоявший из местных жителей, но под председательством русского офицера. Все большее число чеченцев, недовольных режимом имамата, стало перебегать к русским, предпочитая спокойный гнет положению меж двух огней в "немирной" части Чечни. Положение Шамиля в Чечне становилось непрочным; стараясь обуздать свою администрацию, он провел реформы управления, боролся со злоупотреблениями и в то же время старался перенести военные действия за пределы Чечни. Но после окончания Крымской войны инициатива оказалась в руках России, стремившейся навязать борьбу именно на территории Чечни, более удобной для действий русских войск. Имам же отчетливо сознавал, что уже не пользуется здесь популярностью и что от прежней беззаветной преданности чеченцев - основы его побед в первой половине 1840-х годов - не осталось и следа.

В своих воззваниях Шамиль пытался запугать чеченцев, возродить в них прежнюю ненависть к русским, но население, страдавшее от насилий наибов, плохо его слушало. Когда генерал А. И. Барятинский, назначенный в 1856 г. наместником Кавказа, "вступил с большим отрядом в Чечню, - писал дагестанский биограф Шамиля, бывший секретарем имама в последние годы существования имамата, - народ толпами с покорностью стал

стр. 55


приходить к нему со всех сторон. Главнокомандующий ласково принимал покорных и делал им щедрые подарки, которых они от Шамиля никогда не видели. Они забыли Шамиля и данную ему присягу, прельстясь золотом и серебром, а еще более обещаниями оградить их от переносимых ими притеснений. Даже самые приближенные, доверенные его лица, наибы и самые дети (Шамиля. - А. Б.) втайне хотели передаться русским" 60 . В такой обстановке и при старом вооружении успех России был обеспечен.

Примечания

1. "Границы этого племени остались ныне почти те же, коими оно владело до покорения Чечни русскими", - писал в 1872г. У. Лаудаев (Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 6. Тифлис. 1872, с. 145). К настоящему времени существенно изменилась только северная граница: в 1956 г. к Чечне отошла полоса левобережья Терека.

2. ГЮЛЬДЕНШТЕДТ И. А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа. СПб. 1809, с. 81.

3. ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ, вел. кн. История Апшеронского полка. 1700 - 1892. СПб. 1892. Т. 1,с. 3.

4. Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ), ф. 101 (Дела Андреевской деревни), оп. 1, д. 2, л. 8.

5. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 20, оп. 1/47, д. 36, л. 3 - 4 об., 5 - 6.

6. БУТКОВ П. Г. Материалы для новой истории Кавказа, с 1722 по 1803 год. Ч. 1. СПб. 1869, с. 259.

7. В 1781 году кизлярский комендант жаловался в рапорте на отсутствие в местном архиве дел об этой операции (РГВИА, ф. 53, оп. 1/194, д. 243, л. 1).

8. АВПРИ, ф. 101, оп. 7, д. 1, л. 33 - 33об.

9. РГВИА, ф. 53, оп. 1/194, д. 243, л. 1об.

10. Гюльденштедт относил Брагун к "владениям и местам преимущественно Кумыко-татарским" (ГЮЛЬДЕНШТЕДТ И. А. УК. соч., с. 105). В междуречье Сунжи и Терека чеченцы (в нынешнем понимании) составляли в 50-е - 70-е годы XVIII в., видимо, меньшинство.

11. ЛАУДАЕВ У. Чеченское племя. В кн.: Поэма об Алгузе. М. 1993, с. 149.

12. РГВИА, ф. 53, оп. 1/194, д. 243, л. 1 об.

13. БУТКОВ П. Г. УК. соч., с. 300 - 301.

14. Тексты "клятвенного обещания" хранятся в РГВИА (ф. 53, оп. 1/194, д. 243, л. 2 - 7).

15. Тексты присяг см.: РГВИА, ф. 52, оп. 1/194, д. 264, л. 58 - 60 и д. 286, ч. 2, л. 14 - 14об., 16 - 16об.

16. Тексты присяг атагинцев, андийцев и гихинцев см. там же, д. 286, ч. 1, л. 18 - 22об.

17. РГВИА, ф. 52, оп. 1, д. 366, ч. 1, л. 1.

18. См.: ДУБРОВИН Н. Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т. 2. СПб. 1886, с. XVII; ЗИССЕРМАН А. История 80-го пехотного Кабардинского генерал-фельдмаршала кн. Барятинского полка. Т. 2. СПб. 1881, с. 9; ПОТТО В. А. Кавказская война. Т. 1. Ставрополь: 1994, с. 586; КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Курс русской истории. В кн.: КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Соч. Т. 5. М. 1989, с. 178 - 179; ПОКРОВСКИЙ М. Н. Завоевание Кавказа. В кн.: История России в XIX веке. Т. 5. М. Б. г., с. 293 - 294.

19. См.: СМИРНОВ Н. А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX вв. М. 1958; ДУБРОВИН Н. Ф. УК. соч. Т. 2.

20. Копия с ордера полковнику Пиери, рапорты уцелевших офицеров и написанный на основании их показаний рапорт кн. Г. А. Потемкину, а также "Ведомость офицеров и нижних чинов, убитых 6 июля 1785 г. за Сунжею" (РГВИА, ф. 52, оп. 1, д. 350, ч. 7, л. 28 - 51 об.).

21. ЛАУДАЕВ У. УК. соч., с. 190.

22. СМИРНОВ Н. А. УК. соч., с. 141 - 142.

23. Там же, с. 143.

24. РГВИА, ф. 52, оп. 1, д. 366, ч. 1, л. 1 - 4. Рапорт генерала П. С. Потемкина, оригинал присяги и ее перевод.

25. ЗИССЕРМАН А. УК. соч. Т. 1. СПб. 1881, с. 338.

26. Там же, с. 339. Требование прекратить военные действия против горцев, исходившее от Николая I, в наиболее развернутой форме изложено в предписании коменданту Владикав-

стр. 56


казской крепости от 7 января 1843 г. (Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20 - 50гг. XIX века. Сб. док. Махачкала. 1959, с. 360 - 363).

27. РГВИА, ф. 26, оп. 1, д. 57, л. 548 - 549об.; оп. 1/152, д. 194, л. 391 - 392об. Рапорт инспектора кавалерии Кавказской инспекции генерал-лейтенанта Шепелева Командующему Грузинским корпусом генерал-лейтенанту П. Д. Цицианову, 11.VIII. 1803.

28. РГВИА, ф. 26, оп. 1/152, д. 337, л. 157 - 158об. Рапорт командира отряда полковника Рудзевича, а также всеподданнейший рапорт генерала Цицианова, представившего офицеров отряда к наградам. Укрепления на Сунже русские построили 13 лет спустя, при Ермолове. О планах строительства их в 1805 г. см.: ДУБРОВИН Н. Ф. УК. соч. Т. 4, с. 391.

29. Об этой экспедиции имеется лишь краткое упоминание во всеподданнейшем рапорте последнего от 27 июля 1806г. (АВПРИ, ф. 161, 1 - 13, оп. 10, д. 2, л. 146 - 147об.).

30. Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссиею (АК). Т. 3. Тифлис. 1869, с. 668; АВПРИ, ф. 161, I-13, оп. 10, д. 9, л. 2236 - 224а об. (Клятвенное обещание чеченских старшин при вступлении в подданство России).

31. АВПРИ, ф. 161, I-13, оп. 10, д. 9, л. 241 - 242; АК. Т. 4. Тифлис. 1870, с. 896 - 898.

32. См.: ЗИССЕРМАН А. УК. соч. Т. 1. СПб. 1881, с. 328.

33. АК. Т. 4, с. 908.

34. Письма Алексея Петровича Ермолова к Арсению Андреевичу Закревскому. 1812 - 1828. В кн.: Сборник Русского исторического общества. Т. 73. СПб. 1890, с. 297.

35. Настроения Ермолова, Закревского и кружка их друзей проанализированы в кн.: ДАВЫДОВ М. А. Оппозиция Его Величества. М. 1994.

36. РГВИА, ф. 846, оп. 16, д. 6209, л. 1. Мысли, изложенные в этом рапорте и в процитированном выше письме Закревскому, чрезвычайно схожи.

37. Письма Алексея Петровича Ермолова, с. 297.

38. ОРЛОВ М. Ф. Капитуляция Парижа. Политические сочинения. Избранные письма. М. 1963, с. 228 - 229.

39. РГВИА, ф. 846, оп. 16, д. 6209, л. 11.

40. Письма Алексея Петровича Ермолова, с. 356.

41. ЗИССЕРМАН А. УК. соч. Т. 2, с. 10 - 11.

42. АК. Т. 3, с. 668.

43. РГВИА, ф. 26, оп. 1/152, д. 465, л. 273 - 274об.

44. АК. Т. 6, ч. 2. Тифлис. 1875, с. 496. Предписание Ермолова генерал-майору Тихановскому, 4.III.1817; АВПРИ, ф. 161, II - 27, оп. 72, д. 3, л. 2об. В этом деле - чрезвычайно любопытная и откровенная официальная переписка по делу Швецова. См. также: Письма Алексея Петровича Ермолова, с. 232.

45. См. Письма Алексея Петровича Ермолова, с. 279.

46. ФИЛИПСОН Г. И. Воспоминания, - Русский архив, 1884, кн. 1, с. 376 - 377.

47. ЛАУДАЕВ У. УК. соч., с. 149 - 150.

48. См. напр. РГВИА, ф. 13454, оп. 15, д. 754, 770 и мн. др.

49. БУТКОВ П. Г. УК. соч. Т. 2, с. 111.

50. АВПРИ, ф. 161, 1 - 13, оп. 10, д. 2, л. 125.

51. Там же, л. 143 - 144.

52. АК. Т. 3, с. 671; АВПРИ, ф. 161, 1 - 13, оп. 10, д. 2, л. 125, 143 - 144; д. 9, л. 2246 - 229об., 233 - 236.

53. Движение горцев Северо-Восточного Кавказа, с. 345 - 347, 352 - 353.

54. Там же, с. 353 - 356, 394 - 401, 444; РГВИА, ф. 846 (ВУА), д. 6482, л. 46 - 46об.

55. Движение горцев Северо-Восточного Кавказа, с. 476 - 477.

56. РГВИА, ф. 846, оп. 16, д. 6192, л. 139 - 140об.

57. АК. Т. 4, с. 908.

58. ПОКРОВСКИЙ М. Н. УК. соч., с. 325 - 338.

59. Движение горцев Северо-Восточного Кавказа, с. 243 - 245.

60. Низам Шамиля (материал для истории Дагестана). В кн.: Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 3. Тифлис. 1870, с. 56.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/РОССИЙСКО-ЧЕЧЕНСКИЕ-ОТНОШЕНИЯ-В-XVIII-СЕРЕДИНЕ-XIX-ВЕКА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. В. Бирюков, РОССИЙСКО-ЧЕЧЕНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII - СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 17.05.2021. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/РОССИЙСКО-ЧЕЧЕНСКИЕ-ОТНОШЕНИЯ-В-XVIII-СЕРЕДИНЕ-XIX-ВЕКА (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - А. В. Бирюков:

А. В. Бирюков → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
354 просмотров рейтинг
17.05.2021 (1047 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
21 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
РОССИЙСКО-ЧЕЧЕНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII - СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android