В НЕДАВНЕМ ПРОШЛОМ И СЕЙЧАС

А. БУТУЗОВ

Кандидат географических наук

Несмотря на значительную удаленность друг от друга двух стран, контакты между Австралией и Россией насчитывают почти двухсотлетнюю историю.

Первое документально зафиксированное посещение русскими "пятого континента" - бухты Порт-Джексона - произошло в 1807 г.¹ Это стало возможным благодаря беспрецедентному сближению позиций российской и британской короны по европейскому вопросу. Но и после окончания наполеоновских войн русские военные корабли регулярно - почти каждые 3 - 4 года - навещали австралийские берега. Русские моряки даже снискали в портах Сиднея, Мельбурна, Хобарта, Аделаиды, Брисбена и Перта репутацию желанных гостей² . К первой половине XIX столетия относятся первые, хотя и весьма неопределенные, сведения о русских поселенцах³ . На протяжении большей части XIX в. эпизодические побеги с судов одиночек или небольших групп матросов, по всей видимости, были едва ли не единственным источником пополнения немногочисленной русской колонии.

Значительная удаленность от России предопределила позднее, в сравнении с другими заокеанскими странами, вовлечение Австралии в орбиту русской эмиграции. Сведения о легальной эмиграции непосредственно из Российской империи на "пятый континент" относятся лишь к самому началу XX столетия. Однако первая партия русских рабочих прибыла в эту страну еще в 1886 г. Отсутствие линий постоянного морского сообщения вынуждало наших соотечественников после изнурительной дороги по Азиатской России добираться до Австралии через китайские, реже - японские порты. К 1891 г. там было зарегистрировано около 2,8 тыс., спустя десятилетие - 3,3 тыс. уроженцев России⁴ . С вводом в эксплуатацию линии КВЖД временные затраты на транзит через территорию Китая заметно сократились, но переселение в Австралию по-прежнему оставалось нелегким и весьма дорогостоящим предприятием. В 1901 - 1910 гг. туда направилось всего лишь 2,8 тыс. наших соотечественников, а общая численность российских уроженцев в стране к 1911 г. не превышала 4,4 тыс. чел.⁵ Итак, на фоне внушительного, набиравшего обороты оттока наших соотечественников в Новый Свет, эмиграция в Австралию по-прежнему носила весьма скромный характер. В этой связи отметим, что собственно русские вплоть до 1917 г. составляли явное меньшинство среди российских иммигрантов в стране⁶ . Подобно другим заокеанским переселенческим потокам в дореволюционный период, австралийское направление характеризовалось преобладанием этнических евреев при заметном участии поляков и балтийских групп⁷ .

Помимо экономических факторов, связанных с развитием капитализма в нашей стране, приток россиян в Австралию обусловливался и другими причинами. Отдельные политэмигранты обосновались на далеком континенте еще в XIX в.⁸ Но о существенном влиянии политических мотивов на формирование, а значит, и качественный состав российской эмиграции в Австралию, можно говорить лишь с начала XX столетия. Появлению беглых ссыльных и каторжан (по некоторым оценкам, не менее 500 чел.) предшествовали революционные события 1905 - 1907 гг. Вслед за политическими эмигрантами в Австралию прибыли дезертиры, точнее сказать, лица, уклонившиеся от исполнения воинской повинности по политическим соображениям. Таким образом, в отличие от прочих стран, ядро тамошней собственно русской колонии составляли не трудовые переселенцы, а именно политэмигранты и дезертиры из царской армии.

Австралийские власти, последовательно проводившие курс на ограничение использования труда "черных дроздов" (аборигенов Океании) и азиатов, были заинтересованы в поощрении эмиграции из стран Южной и Восточной Европы. Однако отсутствие реальных возможностей для заполнения англосаксами вакансий в тяжелой промышленности и сельском хозяйстве не помешало австралийским парламентариям ратифицировать законопроекты, а предпринимателям - проводить в жизнь меры, существенно ограничивавшие права и свободы европейских групп небританского происхождения. В частности, был принят ряд дискриминационных по отношению к иммигрантам законов, а также назначены порты, специально предназначенные для приема переселенцев.

Справедливости ради надо сказать, что острый дефицит рабочей силы при благоприятной экономической конъюнктуре оказал на власти Австралии отрезвляющий эффект. Из-за введенных ограничительных мер конечным пунктом для пассажиров судов, прибывающих с Дальнего Востока, служил город Брисбен, а не другие, более многолюдные центры, вроде Сиднея или Мельбурна. Изможденные нелегкой дорогой, без достаточных средств для дальнейших перемещений, наши соотечественники зачастую подолгу задерживались в местах прибытия, прежде всего в Брисбене. Не случайно он выделялся среди крупных городов континента сравнительно многочисленным российским пролетариатом. В дореволюционный период столица штата Квинсленд играла роль организационного центра для русских общин страны⁹ . Определенная "критическая масса" политэмигрантов в сочетании с искусной агитацией рабочих лидеров, в особенности С. Артёма, даже снискала "русским смутьянам" репута-

стр. 52

цию одной из самых организованных секций профсоюзного движения Австралии.

Из-за конкуренции с англо-австралийцами уделом пришельцев стали наиболее тяжелые и низкооплачиваемые виды деятельности, в первую очередь рубка сахарного тростника, а также строительство железных дорог, работа на металлургических заводах. Но сосредоточение большинства русских на северо-востоке материка, в зоне плантационного хозяйства, отчасти - в центрах цветной металлургии, объяснялось не только экономической конъюнктурой. Предпочтение российскими выходцами Квинсленда во многом было результатом сравнительно либерального режима въезда в этот штат на фоне существенных ограничений на допуск сюда неевропейских групп населения¹⁰ . К 1914 г. в Квинсленде проживало от 2/3 до 4/5 наших соотечественников, закрепившихся в Австралии¹¹ .

Колонии русских возникли и в других крупных городах страны, в частности, в Сиднее и Мельбурне. Преобладание экстенсивного пастбищного овцеводства в структуре сельскохозяйственных угодий Австралии лимитировало возможности для трудоустройства иммигрантов в аграрном секторе. Тем не менее, еще в начале XX в. были нередки случаи обустройства наших соотечественников в малонаселенных районах, в частности в Дарлинг-Даунсе¹² . Возможно, перемещения россиян в глубь континента провоцировались всплесками агрессивности тамошних властей и населения. С началом Первой мировой войны внушительный список негативных стереотипов в отношении русских пополнился обвинениями в отказе сражаться против "стран оси". Так или иначе, накануне 1917 г. русские жили во многих областях Австралии и в соседней Новой Зеландии, куда они начали легально прибывать еще на рубеже XIX-XX столетий.

Почти прекратившись в годы Первой мировой войны, российская эмиграция возобновилась с прибытием в начале 20-х гг. XX в. с Балкан и Дальнего Востока нескольких сотен офицеров и солдат бывшей Белой армии¹³ . Начиная с этого времени Дальний Восток, прежде игравший роль перевалочной базы, стал почти единственным источником поступления беженцев в Австралию. Не случайно всплески эмиграции на континент синхронизировались с ходом переселений русских из Манчжурии в портовые города Китая. Думается, негативные тенденции, наблюдавшиеся в австралийской экономике с середины 20-х гг., стали одним из факторов, сдерживавших приток беженцев. Пик довоенной русской эмиграции связывают с восстановлением советской стороной прав на КВЖД.

В 20-х - 30-х гг. наблюдалось ярко выраженное тяготение новых переселенцев в районы ранней русской эмиграции. Беженцы оседали главным образом в Квинсленде, в традиционной зоне плантационного хозяйства¹⁴ . Сравнительно крупные эмигрантские колонии, несмотря на неблагоприятную конъюнктуру в обрабатывающей промышленности и языковой барьер, возникли и в ведущих городских центрах. Именно Брисбену было суждено сыграть ключевую роль в культурной, политической и религиозной жизни местной эмиграции. С 1930 г. здесь выходила единственная русскоязычная газета, а спустя пять лет был основан первый на континенте православный русский храм¹⁵ .

Но в отличие от своих предшественников, новые эмигранты активнее осваивали внутренние территории материка. Так, в районе Тангула-Билоэлы, прельстившись дешевизной земли, в 20-е гг. XX в. компактно поселилось несколько сотен бывших российских военных¹⁶ . Русские фермеры появились в Новом Южном Уэльсе и Виктории¹⁷ . При этом послереволюционная эмиграция не сопровождалась принципиальными сдвигами в расселении русских. Видимо, сыграл роль антагонизм во взаимоотношениях старой дореволюционной и новой эмигрантской общин. Камнем преткновения стала просоветская позиция "старожилов". Известно, что представители дореволюционной колонии еще в 1919 г. и позже оказывали посильную техническую помощь исторической родине¹⁸ .

Со второй половины 40-х гг. XX в. характер русской эмиграции в Австралию круто изменился. Европа впервые стала источником русских переселенцев в эту страну. За 1949 - 1963 гг. на континент прибыло 16,3 тыс. русских и 10,8 тыс. украинцев¹⁹ . Перемещенные лица, включая послереволюционных эмигрантов с Балкан и из Центральной Европы, прибывали из западных оккупационных зон Германии и Австрии²⁰ . К этому времени здесь получили приоритетное развитие базовые отрасли индустрии, что способствовало превращению Австралии в один из крупнейших очагов концентрации перемещенных лиц, включая русских.

Параллельно бурно развивались традиционные миграционные связи с Дальним Востоком. Австралия стала вторым после США и СССР направлением переселения русских из Шанхая и Манчжурии²¹ . Тонкий ручеек переселенцев достиг и Новой Зеландии²² . Только в конце 40 - 50-х гг. из Восточной Азии в Австралию прибыло примерно равное "европейскому" потоку число русских -12 тыс. чел. Но если из Европы переселение русских продолжалось вплоть до начала 60-х гг., то из Китая транзитом через Филиппины до середины 70-х гг. XX в. прибыло еще 7 тыс. мигрантов. При этом с 50-х гг. эмиграция с Дальнего Востока формировалась при определяющем влиянии Маньчжурского очага, в особенности Харбина, а с 60-х гг. - Синьцзяна и Трехречья. Причину постепенного затухания русского переселенческого движения следует искать не столько в стагнации австралийской экономики, сколько в заметном исчерпании демографического потенциала русских в Китае. В начале 70-х гг. из Чили в Австралию и на острова некоторых тихоокеанских архипелагов прибыло еще некоторое число русских²³ .

Массовая эмиграция ознаменовалась кардинальными сдвигами в расселении русских. Анализ, проведенный на базе данных приведенной ниже таблицы, выявил концентрацию подавляющего большинства послевоенных переселенцев на юго-востоке Австралии. Вместе с тем, как и прежде, "волна" русских докатилась до южного и западного побережья страны.

Учитывая подавляющую долю рабочих среди эмигрантов, а в числе "китайских" беженцев также сотен ученых и специалистов, полагаем, доселе никогда тенденция к сосредоточению русских мигрантов в крупнейших городских ареалах не проявлялась столь ярко. Сходная ситуация наблюдалась в Новой Зеландии. Поток переселенцев послевоенных десятилетий направился в первую очередь в агломерации Сиднея, Мельбурна,

стр. 53

Таблица

Распределение русскоговорящего населения Австралии в 1988 г., (чел.)²⁴

сравнительно слабо затронув Брисбен. Но если центр тяжести "европейского" потока пришелся на юго-восток страны, то переселенцы из Восточной Азии, осев, прежде всего, в Новом Южном Уэльсе, в равной степени распространились по другим восточным штатам (см. табл.). Учитывая в целом невысокий профессиональный статус выходцев из Синьцзяна и Трехречья, русская иммиграция в связи с экономическим бумом 60-х гг. XX в. могла несколько переориентироваться на Квинсленд. Причиной тому послужило и образование в 1962 г. в Брисбене центра нового викариата Русской Православной Церкви (РПЦ)²⁵ . Следует заметить, что, хотя в середине прошлого века произошли существенные территориальные сдвиги в горнодобывающей промышленности Австралии, они не сопровождались вовлечением внутренних областей континента в орбиту русского переселенческого движения.

С прекращением массового притока новых эмигрантов из-за рубежа внутренние перемещения стали оказывать более ощутимое влияние на расселение русского меньшинства. Так, растянувшийся на десятки лет отток молодежи привел к дерусификации межгорной долины Квинсленда²⁶ . В 70-е - 80-е гг. XX в. динамика численности территориальных групп русских определялась в первую очередь соотношением естественных и этнических процессов. Особенно если принять во внимание принадлежность русского населения к различным переселенческим потокам, заметно облегчавшую их ассимиляцию. Несмотря на некоторое замедление темпов ассимиляции, к концу 80-х гг. лишь половина австралийских русских пользовалась в быту национальным языком²⁷ . Тем не менее, вплоть до начала 90-х гг. XX в. расселение русских в общих чертах отвечало географии эмиграции первых послевоенных десятилетий. Русские в большинстве своем проживали в крупнейших агломерациях тихоокеанского побережья. Итак, если в первые послевоенные десятилетия доминирующую роль в формировании миграционных потоков русских в Австралию играли внешнеполитические, то с 70-х гг. - внутриэкономические факторы.

С конца 80-х гг. XX в. Австралия вновь переживает резкий всплеск притока наших соотечественников. Общий прирост численности русских, составляющих явное меньшинство в новейшей волне, сложился в 90-е гг. главным образом в результате эмиграции. Иначе, как объяснить увеличение за истекшее десятилетие численности русских на континенте с 40 тыс. до 52 тыс. чел.? Среди новых, а точнее, новейших российских мигрантов весьма высока была доля интеллигенции, в том числе научно-технической.

Показательно, что во многом благодаря либерализации процедуры въезда Новая Зеландия в последнее десятилетие XX в. впервые привлекла более или менее заметное число наших соотечественников, включая нелегалов²⁸ . Как и в соседней Австралии, русские концентрируются здесь в крупных городах. При этом, несмотря на отдаваемое иммиграционными властями предпочтение состоятельным лицам, россияне в основном не принадлежат к обеспеченным слоям населения²⁹ . Русские в последнее время довольно активно расселяются и на некоторых островах Океании³⁰ .

-----

¹ Рудницкий А. Ю. Другая жизнь и берег дальний. Русские в австралийской истории. М., Наука, 1991, с. 32.

² Там же, с. 3,10.

³ Там же, с. 16.

⁴ Там же, с. 72.

⁵ Кабузан В. М. Русские в мире. Динамика численности и расселения. СПб. Русско-балтийский иммиграционный центр "Блиц".1996, с. 314.

⁶ Рудницкий А. Ю. Указ. соч., с. 60,71.

⁷ Хотимский К. Русские в Австралии. Мельбурн. "Единение". 1957 с. 12; Рудницкий А. Ю. Другая жизнь и берег дальний. Русские в австралийской истории. М., Наука, 1991, с. 60, 71.

⁸ Хотимский К. Указ соч., с. 12.

⁹ Рудницкий А. Ю. Указ соч., с. 145.

¹⁰ Во многом, поэтому столь существенно разнятся оценки численности россиян. См. Хотимский К. Указ. соч., с. 12.

¹¹ Рудницкий А. Ю. Указ. соч., с. 72.

¹² Там же.

¹³ Там же, с. 137, 138.

¹⁴ См. Малаховский К. В. История Австралии. М., Наука, 1980, с. 156; Рудницкий А. Ю. Указ. соч., с. 72; Хотимский К. Указ. соч., с. 30.

¹⁵ Хотимский К. Указ. соч., с. 20.

¹⁶ Рудницкий А. Ю. Указ. соч., с. 140.

¹⁷ Хотимский К. Указ. соч., с. 30.

¹⁸ Почему мы вернулись на родину Свидетельства реэмигрантов. М., Прогресс, 1987, с. 36.

¹⁹ Рудницкий А. Ю. Указ. соч., с. 168.

²⁰ Раев М. Россия за рубежом. История русской эмиграции. 1919 - 1939. М., Прогресс-Академия, 1994, с. 17; Хотимский К. Указ соч., с. 13.

²¹ Фрейкман-Хрусталева Н. С., Новиков А. И. Эмиграция и эмигранты. История психологии. СПб. Б. и., 1995, с. 41.

²² И в Новой Зеландии русские делают блестящую карьеру. "Известия", N 69, 1998, с. 3.

²³ Белов Д. В. Под рубрикой "другие и неизвестные". "Латинская Америка", N 9, 1995, с. 63.

²⁴ Рудницкий А. Ю. Указ. соч., с. 171.

²⁵ Русские харбинцы в Австралии. Сидней. Б. и., 1999, с. 3.

²⁶ Рудницкий А. Ю. Указ. соч., с. 140.

²⁷ Там же, с. 171.

²⁸ И в Новой Зеландии русские делают блестящую карьеру. "Известия", N 69, 1998, с. 3.

²⁹ Там же.

³⁰ Волков Г. Г. Полвека русской колонии в Венесуэле. "Латинская Америка", N 11, 1997, с. 87.

Постоянный адрес данной публикации: