Российская политика первой половины XIX в. в отношении иностранных иммигрантов основывалась, прежде всего, на заинтересованности в притоке в империю квалифицированных специалистов. К политическим причинам, способствовавшим этому процессу, можно отнести признание высокого международного авторитета России; к экономическим - создание и развитие новых технологий в сельском хозяйстве и промышленности, сфере обслуживания; к культурным - подъем в науке, просвещении и искусстве.

Позицию российской дипломатии по отношению к Швейцарии как стране потенциальной эмиграции характеризует высказывание российского поверенного в Берне П. А. Крюденера в 1826 г.: "Швейцария, которая расположена в средоточии европейской цивилизации, имеет богатый опыт народного просвещения, черпает силу в традициях, которые пощадили и время, и даже революции, научена общими для Европы бедствиями, свою долю которых она изведала, является, без сомнения, одной из тех стран, где общественное мнение обрело наибольшую силу и трезвость суждения. Будучи республикой, она отнюдь не враждебна королям...". Дипломат упоминал верность швейцарских гвардейцев Людовику XVI в событиях Великой Французской революции и выступление на стороне европейских монархов в период Ста дней Наполеона. При этом "исконный федерализм" был признан проявлением национального характера¹. Особое геополитическое положение, сохранение нейтралитета, достижения в науке и образовании, уважение к традициям - все это создавало благоприятные условия для российско-швейцарского сотрудничества.

Российское внешнеполитическое ведомство, сыграв особую роль в решениях Венского конгресса 1815 г., в дальнейшем продолжало внимательно отслеживать как внутреннюю ситуацию в Швейцарии, так и ее международное положение. В переписке вице-канцлера К. В. Нессельроде с поверенным в делах в Берне в 1820-х гг. неоднократно подчеркивалась заинтересованность России в политической независимости и нейтралитете Швейцарии, в решении ее пограничных и таможенных проблем с Австрией и Францией не за счет собственных национальных интересов. В 1830 г. в переписке звучит

Тихонова Анастасия Владимировна - кандидат исторических наук, доцент Смоленского государственного университета.

обеспокоенность "постепенным возбуждением в Швейцарии" и "разладом, царящим между различными кантонами", в 1831 г. высказываются опасения "возрастающими революционными настроениями в Швейцарии" в связи с "побуждениями, исходящими от революционной Франции", пересмотром рядом кантонов своих конституций в сторону либерализации². В 1840-х гг. тревогу российских властей вызвали проявления гражданской войны в Швейцарии, что привело к отказу в приеме швейцарских учителей и гувернеров³. Но даже в период осложнения политической ситуации в Швейцарии российско-швейцарские контакты не прерывались.

Начало массовой иммиграции швейцарцев в Россию принято связывать с известным "Манифестом о дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах", подписанным Екатериной II 22 июля 1763 года. Издание Манифеста было продиктовано осознанием значимости сельского хозяйства для процветания государства и необходимостью увеличения числа хлебопашцев, в том числе за счет иностранцев. В этом Россия опиралась на опыт других европейских стран: Великобритании, Испании, Голландии, Пруссии, Дании⁴. К тому же, Российская империя в связи со значительным расширением своей территории, в первую очередь, за счет Крыма и Новороссии, испытывала дефицит населения. Развитие земледелия, основание новых видов обрабатывающей промышленности, рост торговли являлись, по мнению российских властей, побудительными мотивами для привлечения в империю иностранных колонистов.

Швейцария как источник для иммиграции в Россию была особенно привлекательной. Так, Д. Дидро предлагал Екатерине II создавать колонии "очень свободных людей, как, например, швейцарцев", что, по его мнению, способствовало бы постепенному благотворному изменению общественного мнения⁵. Условия для приема колонистов, предоставляемые по Манифесту 1763 г., были льготными. Помимо свободы вероисповедания, права не служить на военной и гражданской службе, они сулили переселенцам значительные экономические выгоды: "Не должны таковые прибывшие из иностранных на поселение в Россию, никаких в казну Нашу податей платить, и никаких обыкновенных, ниже чрезвычайных служеб служить, равно постоев содержать, и словом заключить, от всех налогов и тягостей свободны следующим образом, а именно: поселившиеся многими фамилиями и целыми колониями на праздных местах 30 лет, а желающие жительствовать в городах... в губернских, провинциальных... десять лет"⁶, а в столицах и городах Прибалтики - 5 лет.

Всем иностранным подданным, прибывшим для занятий сельским хозяйством или какой-либо другой деятельностью, а также для постройки фабрик и заводов, было обещано "вспоможение". Для строительства жилья, покупки скота, необходимого для ведения хозяйства, предлагался авансовый беспроцентный займ из казны, который необходимо было вернуть через десять лет "в три года по равным частям"⁷. К тому же, помимо "казенных" колонистов с 1765 г. только в Ингерманландии и с 1767 г. "внутри России" предусматривались меры по устройству колонистов на землях "партикулярных людей" при заключении соответствующих контрактов и под надзором учрежденной для управления колониями Канцелярии опекунства иностранных⁸. Результатом призыва российского правительства стало прибытие в Российскую империю в 1760-х гг. нескольких тысяч немецких и швейцарских колонистов.

Привлекая иностранных специалистов, в том числе и швейцарцев, российские власти всегда проявляли осторожность, опасаясь шпионажа, небла-

гоприятного воздействия на политическую ситуацию и общественные настроения в стране. Потому основополагающим было требование соблюдения иностранцами политической лояльности. Так, по указу Екатерины II от 26 апреля 1794 г. "О наблюдении за поведением приезжающих иностранцев" Белорусскому генерал-губернатору предписывалось "за приезжающими иностранцами иметь наиприлежайшее наблюдение в рассуждении их сношения, упражнения и поведения"⁹.

При Павле I пристальное внимание к иностранцам только усилилось, особенно к французам и швейцарцам. По указу от 26 декабря 1796 г. "О наблюдении за проезжающими из чужих краев в обе столицы или внутрь Империи чужестранцев" говорилось, что в случае, если таковые "окажутся люди подозрительные, ... не пропускать, но высылать обратно". В дальнейшем, во исполнение именных указов Павла I от 28 июня 1798 г. контроль усилился, тщательно велся учет иностранцев, ведомости о которых губернаторами направлялись на имя императора¹⁰.

При Александре I была продолжена политика привлечения иностранных колонистов. Их положение регламентировалось 123 указами, изданными за период правления императора. В 1803 - 1804 гг. было организовано массовое переселение более тысячи семей швейцарских колонистов в южные губернии страны. При этом в зависимости от пожеланий, швейцарцев-виноградарей поселяли в Крыму, "хлебопашцев в губерниях Екатеринославской или Херсонской; ремесленников в городах и проч."¹¹. В 1806 г. в Новороссийский край переселились около 600 швейцарских семей¹². В 1808 - 1809 гг. общее число переселенцев составило более 11 тыс. чел., среди них были и швейцарцы¹³. Контроль за деятельностью колонистов там, где не было создано особой администрации, возложили на губернские власти.

При Александре I сохранялись обе категории иностранных колонистов, в том числе из Швейцарии, - "казенные" и поселяемые на частных землях. По "Правилам для принятия и водворения иностранных колонистов", утвержденных 20 февраля 1804 г., казенным колонистам оказывалась значительная материальная поддержка в виде ссуд для проезда и обзаведения хозяйством, земельных участков, податных льгот, например, освобождение на десять лет от уплаты податей. Однако Указом от 25 февраля 1810 г. было предписано прекратить выдачу колонистам денежной ссуды¹⁴, чему было посвящено циркулярное письмо государственного канцлера графа Н. П. Румянцева к пребывающим в чужих краях здешним аккредитованным особам от 9 марта 1810 года. Теперь "на казенный кошт" колонистов уже не принимали, исключение было сделано лишь для суконщиков ("по настоятельной нужде в сих изделиях"). Тем, не менее, в документе подчеркивалось, что иностранцы, желающие "на собственном своем иждивении прибыть и поселиться в России, найдут полное покровительство со стороны правительства, получат земли". Однако денежного пособия иметь не будут¹⁵.

В дальнейшем был принят Указ Его Императорского величества от 29 января 1817 г. ("в Государственной Коллегии Иностранных дел слушав выписку из журнала Комитета ГГ. Министров от 23 Декабря прошлаго 1816-го о новых австрийских и швейцарских колонистах"). Согласно данному указу, тем, кто желал поселиться в России, "не будет делаемо от Правительства ни какой ссуды; кроме отвода земли; а дозволяется им приезжать и селиться собственным своим иждивением"¹⁶.

Целью такого решения было преградить в Россию путь тем, кто, "не будучи в состоянии снискать пропитание в отечестве, стараются внедриться в Россию для того единственно, чтобы на счет казны иметь хлеб насущный.

Сии последния служат токмо в отягощение принимающему их Государству и по справедливости въезд таковым должен быть всегда возбраняем. Но не излишне было облегчить въезд в Россию тем людям, которые, имея достаточное состояние, желают вывезти сюда капиталы свои... или таким, кои, трудолюбием и искусством в ремеслах, принося Государству пользу, могут без затруднения снискать сами себе пропитание"¹⁷. Тем самым российские власти давали понять своим дипломатам, что хотя отечество нуждается в специалистах, но переселенцы должны самостоятельно себя содержать.

Российским миссиям и консульствам за границей, в том числе и поверенному в делах в Швейцарии барону П. А. Крюденеру, предписывалось "1-е чтобы они при выдаче паспортов в точности наблюдали все сделанныя им предписания относительно переселенцов в России; 2-е чтобы не прежде выдавали паспорты, как совершенно удостоверившись о состоянии и нравственности желающих переселиться; 3-е чтобы фабрикантов и ремесленников снабдевали паспортами не иначе как получив прежде достоверныя свидетельства о искусстве и поведении их; 4-е чтобы всех, которым выдадут паспорты уведомляли тогда же Государственную Коллегию Иностранных дел". Следовательно, паспорта необходимо было выдавать только после выяснения экономической состоятельности, владения специальностью и нравственных качеств претендентов на выезд в Россию. При этом для контроля за процессом переселения в Министерство иностранных дел должны были поступать сведения о получивших паспорта. Пребывание иностранных колонистов в России курировало Министерство внутренних дел, а на местах контроль осуществляли губернаторы¹⁸.

Барон Крюденер нотой от 27 марта 1817 г. довел до сведения Федеральной директории и правительств кантонов, что российские власти приняли решение о выдаче паспортов эмигрантам только после предъявления ими необходимых справок. Поэтому желающие выехать должны были первоначально обратиться за соответствующими справками в правительство кантона. Со своей стороны поверенный в делах России в Швейцарии Крюденер просил кантональные власти, чтобы те "запрашивали у него паспорта для эмиграции в Россию только для трудоспособных трудолюбивых семей и лиц". Так как "эмигрантам в Российской империи не будет оказываться никакая денежная помощь"¹⁹.

Было обращено внимание и на положение колонистов, "водворяемых на помещичьих землях". Этому вопросу был посвящен указ императора от 9 мая 1802 г. "О правилах приема и водворения заграничных переселенцов", по которому помещики могли поселять на своих землях иностранных переселенцев, заключая с ними контракты, условия которых в обязательном порядке предоставляя в нижние земские суды. "Поселенцы таковые, на землях помещичьих водворенные до ревизии освобождаются от всяких государственных податей; по записке же в ревизию платят оныя в казну наравне с помещичьими крестьянами, не теряя однако же тем ни одной из прав их вольности в отношении к помещику"²⁰.

В высочайше конфирмованном докладе Министра внутренних дел от 12 апреля 1804 г. "О позволении помещикам водворять колонистов на своих землях" были определены правила, по которым такие колонисты имели свободу вероисповедания, были освобождены от воинской и гражданской службы, от податей в течение десяти лет (как и казенные колонисты). По истечении этого срока помещики обязаны были вносить в казну "обыкновенныя подати, платимыя помещичьими крестьянами". Земские же повинности колонисты обязаны были выполнять "наравне с прочими поселянами той губернии, где они водворяются"²¹.

При ревизии колонисты должны были быть обозначены, однако это не грозило им закрепощением и, следовательно, утратой прав. Свободу иностранных выходцев от крепостных работ гарантировал указ Александра I от 9 сентября 1805 г. "О правилах, как поступать с беглыми и беспаспортными людьми, из-за границы выходящими"²². Выполнив условия контракта, колонисты имели право перехода к другому помещику. Помещики же могли не только принимать у себя колонистов, но и специально их выписывать из-за границы²³.

Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета от 27 ноября 1812 г. иностранные колонисты на казенных землях получили право переходить при соблюдении правил на земли частных владельцев²⁴. 25 августа 1817 г. был принят именной Высочайший указ из Правительствующего Сената, посвященный поселению колонистов на помещичьих землях. Право принимать у себя колонистов получали теперь не только дворяне, но и владельцы земель, полученных путем покупки или на другом законном основании.

Если обнародование в присутственном месте условий контракта, заключаемого между владельцем земли и колонистом, прежде носило рекомендательный характер, то по новому указу это становилось обязательным требованием. Мало того, договоры утверждались министром внутренних дел, "который будучи попечителем всех колонистов вообще, обязан защищать и переселяемых на помещичьи земли колонистов от могущих случиться им притеснений", которым могли подвергнуться "по незнанию наших законов и языка". Помещики в этом случае также были защищены от излишних требований со стороны поселенцев. Четкое следование закону должно было "устранить в главных статьях условий, всякое разнообразие", что в дальнейшем и приводило к спорам и тяжбам²⁵.

В Указе обращалось внимание на то, что в договоре повинности колонистов должны были быть оговорены (оброк денежный либо натуральный или отработки). Выполнение работ колонистами на помещичьих землях признавалось нежелательным, так как "бывает недоразуменно", а потому приводит к спорам и тяжбам. Только в случае, если есть обоюдное добровольное согласие сторон, возможна такая повинность, но условия ее должны быть четко оговорены, "как то: роды работ, число людей рабочих и сему подобное"²⁶.

Был установлен предельный срок контракта - 20 лет. Обязательства сторон и взаимные платежи в случае прерывания договора или по его истечении также оговаривались. В случае продажи, заклада земли или смерти помещика новые владельцы обязаны были нерушимо соблюдать условия прежнего договора. В случае же достижения взаимного согласия между новыми владельцами и колонистами об изменении условий контракта, следовало известить об этом местное начальство для представления министру внутренних дел²⁷.

В Объявлении о поселении иностранных колонистов на владельческих землях (к Указу от 25 августа 1817 г.) пояснены причины, по которым помещики могут рассчитывать на "выгоды и пользы" от приглашения иностранных колонистов: "От сего умножится число рабочих рук; земли впусте лежащия обработаются с отличным искусством; количество произведений усугубится, и, что всего выгоднее, земледелие, производимое искусными и знающими работниками, распространится от колонистов и между другими поселянами"²⁸.

Особое внимание было уделено семьям "из Владений Виртембергских и Баденских, из Швейцарии и других мест около реки Рейна лежащих", которые желают приехать в Россию и поселиться на землях частных владельцев. Министр внутренних дел О. Козодавлев уже имел "удостоверение, что сии иностранные переселенцы отличаются честностию, добронравием и трудо-

любием" и обращался к помещикам с вопросами об условиях, на которых те согласны были принять у себя переселенцев:

"I. Какое потребно число семейств, сколько каждому из них дано будет десятин земли, и в каких местах, совокупно, или порознь, поселение их устроено будет?

II. В чем именно будут состоять главныя статьи условий, на коих предполагается водворить колонистов, как-то: относительно построения домов и хозяйственного обзаведения, на сколько лет, и какия их будут повинности: то есть: за участок земли, который будет отдан во владение колонистам, полагается ли, чтоб они отправляли работу на помещика то число дней, которое в условии означено будет, или чтоб они платили помещику оброк деньгами, или же хлебом и другими произведениями натурою? Разумеется, что сии последние два рода повинностей гораздо удобнее, и менее затруднительны, нежели первый.

III. На чей счет должно быть произведено переселение колонистов и путевые издержки, на помещичий, или на счет самих колонистов? В первом случае означить должно и сумму, которую на то определить предложено будет, и которая в назначенный по условию срок должна быть владельцу земля возвращена вдруг или по частям.

IV. Поелику нет возможности, чтоб колонисты с самаго перваго для них водворения могли отправлять на помещика какую нибудь повинности, или платить по условию оброк, то и нужно обозначить в заключаемом условии время льготы, которая дается от владельца земли переселяемым на оную колонистам.

V. Равным образом и о казенных повинностях, о податях, и по общим о колонистах узаконениям о льготах им дарованных, должно в заключаемых условиях быть оговорено точно и ясно"²⁹.

Об условиях, которые бы их устроили, помещики могли сообщить как начальнику губернии, так и министру внутренних дел для того, чтобы по этому вопросу была начата необходимая переписка.

9 марта 1819 г. в официальном письме за N 148 министр внутренних дел Козодавлев сообщал министру иностранных дел графу Нессельроде, что "ныне многие помещики и владельцы земель из разных губерний относясь ко мне с прозьбами о желании своем поселять на их землях колонистов, требуют содействия моего о выписке к ним таковых людей, доставляя и условия свои, на коих они намерены принимать у себя поселенцов". К письму была приложена "Ведомость помещикам и владельцам земель кои просили о выписке колонистов для поселения на их землях". В ней было упомянуто 11 помещиков из десяти губерний России, включая южные (Екатеринославскую, Киевскую, Подольскую, Таврическую), западные (Лифляндскую, Минскую, Новгородскую, Смоленскую) и центральную (Нижегородскую) губернии. Помещики были согласны принять у себя от 1 до 100 семей колонистов (в зависимости от собственных экономических возможностей) сроком на 10- 20 лет, предлагая жилье, земельные наделы, льготы³⁰.

Учитывая подобную ситуацию, Козодавлев предлагал узнать через российские миссии за границей, "особенно в Швейцарии, Виртембергском Королевстве и Баденском Герцогстве", не хотят ли потенциальные колонисты "поселиться на помещичьих землях и отобрать от них сведения, какие бы они хотели заключить условия с нашими помещиками, то есть:

1). Могут ли они на свой счет приехать в Россию, и к какому времени.

2). Сколько им потребно дать земли на семью.

3). Будут ли они от себя строить здесь домы и заводить все хозяйство или потребуют, чтобы владелец все для них приготовил.

4). Какие повинности могут они исправлять или платить владельцу, и как скоро употребленныя на них издержки уплатить.

5). На сколько лет желают они условие сделать.

6). Если они ремесленники, то какого рода и что для них нужно"³¹. До получения этих сведений, по мнению министра, следовало временно приостановить переселение колонистов в Россию.

Министр иностранных дел принял информацию к сведению. Была составлена соответствующая "циркулярная цидула", адресованная всем российским миссиям и консульствам за границей. 5 апреля 1819 г. она была направлена и поверенному в делах в Швейцарии барону Крюденеру³².

Таким образом, российские власти проявляли заинтересованность в привлечении в Россию иностранных колонистов, в том числе и швейцарцев. Однако 5 августа 1819 г. было принято Положение Комитета Министров "О пресечении дальнейшего переселения в Россию иностранных выходцев"³³, а 25 октября 1819 г., согласно Высочайше утвержденному положению Комитета Министров был наложен запрет российским миссиям за рубежом на выдачу паспортов иностранцам, переселяющимся в Россию и в Царство Польское. Российское правительство нашло невыгодным дальнейшее приглашение иностранных колонистов. Возможно, такое решение было продиктовано боязнью европейских революционных событий. Указы 1819 г. свидетельствовали об окончании политики колонизации.

Тем не менее, правительство еще не раз возвращалось к вопросу об иностранных переселенцах. Так, сенатским указом по Высочайше утвержденному положению Комитета Министров "О податях и повинностях иностранных выходцев, принадлежащих к состоянию крестьян" от 23 декабря 1824 г. предусматривалось, что колонистам, переселившимся в Россию в период от указа императора от 9 мая 1802 г. до обнародования Высочайше конфирмованного доклада министра внутренних дел 12 апреля 1804 г. полагалась льгота "от платежей податей до воспоследовавшей после того ревизии". Колонистам же, поселившимся в России после обнародования вышеназванного доклада льгота на десять лет рассчитывалась со времени их первоначального поселения у помещиков. "По прошествии льготного времени со всех колонистов, на помещичьих землях поселившихся", казенные подати взимались наравне с помещичьими крестьянами. Сенатским указом от 14 сентября 1825 г. в вопросах отправления общественных повинностей уголовные, гражданские, полицейские дела колонистов были четко определены как компетенция уездных и земских судов³⁴.

В конце 1820-х гг., уже при Николае I, отношение к переселению иностранных колонистов в Россию вновь стало благосклонным³⁵. Указом от 28 января 1827 г. "О правилах, соблюдаемых при освобождении от крепостных работ иностранных выходцев", подтверждалась их личная свобода. Именным указом, объявленным гражданским губернаторам министром внутренних дел 8 июля 1831 г., в рапортах гражданских губернаторов, прилагаемых к годичному отчету, предусматривалось подробное описание состояния колоний, "где оныя есть". В 1832 г. Министерство внутренних дел получило право разрешать причислять к колонистам ремесленников в случае, если на это есть согласие колонии, не требуется пособия от казны и полезность для колонии конкретного человека засвидетельствована местным начальством. В Наказе гражданским губернаторам 1837 г. предусматривалось обращать "должное внимание и на состояние поселенных во вверенной им губернии иностранных колонистов"³⁶.

Окончание кодификации законодательства о колонистах можно отнести к 1857 г., когда во втором Своде Законов были помещены все законодатель-

ные акты, касающиеся этой категории. Согласно Своду Законов к иностранным колонистам относились только те иностранцы, "кои водворены или на казенных или частных или приобретенных ими покупкою землях в виде землевладельцев или ремесленников в земледельческом состоянии нужных"³⁷. Колонисты обязаны были принести присягу на вечное подданство Российской империи с учетом собственных обрядов и веры³⁸.

Рассматривая политику российских властей по приему эмигрантов, можно констатировать, что в целом положительное отношение к иностранным колонистам, а среди них и к швейцарцам, имело свои нюансы. При Екатерине II с помощью многочисленных льгот и материальной поддержки правительство пыталось, и достаточно успешно, привлечь в Россию значительное число переселенцев. В правление Александра I политика по отношению к иммигрантам сочетала стремление ограничить денежную помощь из казны с желанием видеть среди переселенцев как можно больше необходимых стране специалистов. При Николае I отношение к приему колонистов стало достаточно осторожным и основывалось на их профессиональной востребованности, материальной состоятельности и политической лояльности.

В течение первой половины XIX в. меры, предпринимаемые по отношению к колонистам, не лишены были неожиданных и резких поворотов, как произошло с принятием указов 1819 г., вызванных экономическими и политическими причинами. Укрепление внутреннего положения Российской империи и усиление ее влияния на международные европейские дела способствовало более активной миграционной политике. Оценить полезность швейцарских переселенцев для экономики Российской империи достаточно сложно, так как сама деятельность колонистов была рассчитана на долгосрочную перспективу. Тем не менее, в самой Швейцарии массовый отъезд соотечественников в Россию и их судьбы в новой стране вызвали рождение мифа о России как о далекой и очень богатой стране, где можно трудясь, достичь высокого материального достатка и вернуться домой уже в новом экономическом и социальном статусе³⁹.

Примечания

1. Внешняя политика России XIX и начала XX века: Документы Российского министерства иностранных дел. Серия II. Т. VI (XIV) (январь 1825 - декабрь 1826 г.). М. 1985, с. 524, 675.

2. Там же, т. IV (XII) (март 1821 - декабрь 1822 г.) М. 1980, с. 83 - 85; т. VI (XIV) (январь 1825 - декабрь 1826 г.) М. 1985, с. 524 - 525; т. XVII (август 1830 - январь 1832 г.). М. 2005, с. 205, 252, 315.

3. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 109. 3-я экспедиция, оп. 131. 1846 г., д. 79, л. 1 - 14.

4. Народонаселение и учение о народонаселении. М. 1897, с. 95.

5. DIDEROT D. Memoires pour Catherine II. Paris. 1966, p. 199.

6. ПСЗ-1. Т. XVI, N 11880.

7. Там же.

8. С 1766 г. она была преобразована в Контору Опекунства иностранных в Саратове (ПСЗ-1. Т. XVII, N 12503; т. XVIII. 12897; BARTLETT R. Human Capital The Settlement of Foreigners in Russia. 1762 - 1804. Cambridge. 1979, p. 81 - 85). Последняя была упразднена в 1782 г. с передачей ее функций местным властям (ПСЗ-1. Т. XXI, N 15383). Затем вновь восстановлена Указом от 30 апреля 1797 г. (ПСЗ-1. Т. XXIV, N 18021). Позднее были созданы отдельные местные начальства для некоторых колоний.

9. ПСЗ-1. Т. XXIII, N 17201.

10. Там же, т. XXIV, N 17683, 17689; т. XXV, N 18564, 18565.

11. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), ф. 1. Разряд II-1 1797 - 1830 гг., д. 3. 1803 г., л. 150 - 150об.

12. Внешняя политика России XIX и начала XX века. Т. 7. (январь 1813 г. - май 1814 г.) М. 1970, с. 692.

13. ВАРАДИНОВ Н. История Министерства внутренних дел. Ч. 1. СПб. 1858, с. 204; ПИСАРЕВСКИЙ Г. Г. Переселение прусских меннонитов в Россию при Александре I. Ростов-на-Дону.. 1917, с. 58 - 59.

14. ПСЗ-1. Т. XXVIII, N 21163; т. XXXI, N 24131.

15. АВПРИ, ф. 1. Разряд II-1, д. 6. 1817 г., л. 15; д. 1. 1810 г., л. 9 - 9об.

16. Там же, д. 6. 1817 г., л. 5.

17. Там же, л. П.

18. Там же, л. 11 - 11об.; д. 3. 1803 г., л. 545, 578.

19. Россия-Швейцария. Russie-Suisse. Russland-Schweiz. 1813 - 1955. Документы и материалы. М. 1995, с. 35.

20. ПСЗ-1. Т. XXVII, N 20259.

21. Там же, т. XXVIII, N 21254.

22. Там же, т. XXVIII, N 21910.

23. АВПРИ, ф. 1. Разряд II, оп. 1, д. 7. 1817 г., л. 2об. -3.

24. Государственный архив Смоленской области (ГАСО), ф. 1, оп. 1, д. 2. 1817 г., л. 392.

25. АВПРИ, ф. 1. Разряд II, оп. 1, д. 7. 1817 г., л. 2.

26. Там же, л. 2 - 2об.

27. Там же, л. 2об.

28. ГАСО, ф. 1, оп. 1, д. 1. 1818 г., л. 237об.

29. Там же, л. 237 - 237об.

30. АВПРИ, ф. 1. Разряд II-1, д. 6. 1817 г., л. 24 - 26.

31. Там же, л. 22 - 22об.

32. Там же, л. 27 - 29, 33.

33. ПСЗ-1. Т. XXXVI, N 27912.

34. Там же, т. XXXIX, N 30172; т. XL, N 20419a.

35. АВПРИ, ф. 1 Административные дела. Разряд II-1, д. 15. 1827 г. О дозволении иностранным колонистам селиться по-прежнему в России.

36. ПСЗ-2. Т. II, N 851; т. VI, N 4689; т. VII, N 5404; т. XII, N 10303.

37. Свод законов Российской империи. Т. 12. Ч. 2. СПб. 1857, ст. ПО.

38. ПСЗ-1. Т. XVI, N 11880.

39. ВЕРЕЩАГИН Н. В. О сыроделии и о сыроварных ассоциациях в Швейцарии. Составлено по собственным наблюдениям Н. В. Верещагиным. СПб. 1869, с. 44; СТЕПАНОВ А. И. Швейцарцы в России и русские в Швейцарии. - Новая и новейшая история. 2006, N 1, с. 125.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. В. Тихонова:

Комментарии: