Libmonster ID: RU-16216
Автор(ы) публикации: П. И. Гришанин

Современные исследователи все чаще пытаются решение проблемы определения социально-политической архитектуры Белого движения вписать в изучение гражданской войны как кризиса культурной самоидентификации. По мнению, например, О. Ф. и Н. П. Гавриловых, гражданская война представляла собой "турбулентное пространство", в котором векторы направленности одних силовых линий, сталкиваясь с устремлениями других, видоизменяются под натиском третьих. В итоге "напрочь перечеркивается логика развития с устоявшимся порядком зависимости настоящего от прошлого и будущего от настоящего". Обретение в ходе гражданской войны культурной определенности за счет отрицания ценностных моделей России не свершилось само по себе, а оказалось "результатом целенаправленных усилий известных и безымянных творцов партийно-государственного строительства"1.

Весьма показательна в этом отношении работа В. Н. Романишиной. Она считает, что социальная база Белого движения была неустойчивой и во многом зависела от идеологии и политики, проводимой той или иной властью. Политика "военного коммунизма" и "расказачивания" способствовали расширению социальной базы Белого движения. Однако консервативная "национальная диктатура" генерала А. И. Деникина, "средняя линия" между либерализмом и консерватизмом адмирала А. В. Колчака и "левая политика правыми руками" генерала П. Н. Врангеля оказались неспособными разрешить давно назревшие социально-экономические и политические проблемы. Главную причину поражения Белого движения Романишина видит в "отсутствии понятной массам объединяющей идее" Белого движения2. Сложность и противоречивость идеологических установок Белого движения О. В. Будницкий объясняет исключительно тем, что оно по преимуществу было движением военных. Его начало он связывает с прибытием на Дон для создания антибольшевистских вооруженных формирований наиболее авторитетных русских военачальников М. В. Алексеева, Л. Г. Корнилова, Деникина, придерживавшихся "вполне февральской", либерально-демократической программы. Однако, по его мнению, провозглашение первоначально либеральных лозунгов было одним из элементов антибольшевистской политической технологии. Чем больших успехов достигало Белое движение, тем очевидней был отход от либеральных ценностей3. Подробно анализируя политику белых генералов в отношении евреев, О. В. Будницкий подчеркивает, что они не поощряли погромов, исходя как из государственных соображений, так и из соображений поддержания воинской дисциплины4. Однако среди всех белых диктаторов исследователь особо выделяет Врангеля, как обладавшего "политической волей и решительностью в отношении погромов и антисемитской агитации". А именно еврейские попэомы и грабе-


Гришанин Петр Иванович - кандидат исторических наук. Пятигорский государственный лингвистический университет.

стр. 160

жи вели, по мнению автора, "к моральному разложению войск и стали одним из важнейших факторов, который привел к поражению Белого движения"5.

Современные научные интерпретации Белого движения в своем развитии отражают все концептуальные подходы к изучению российской истории в целом. К их числу относятся концепции, авторы которых признают однолинейность теории прогресса, в рамках которой все предопределено, а также и исследователи, которые доказывают непознаваемость истории и исходят из соображений как эмпирического, так и теоретического толка. Однако наиболее популярными являются утверждения об определяющей роли заговора как случайного и субъективного факторов, а также об альтернативности в отечественной истории. По мнению Т. Шанина, при изучении любой исторической проблемы важно учитывать: соотношение между социальным выбором и безличностными детерминантами человеческого поведения; причинную иерархию, связывающую социальные институты и категории анализа; влияние и несоответствие моделей исторического времени, которые доминируют в исторической науке; присутствие эпистемологической терпимости6. Отстаивая идеи, что в современной историографии "центральную роль играют потенциал, альтернатива и различие, а не только необходимость, предопределенность или тоталитаризм", Шанин одним из первых заявил о том, что изучение революции 1917 г. и гражданской войны невозможно без учета динамики соотношения массового и исторического опыта. Для исследователя было важно показать Октябрьскую революцию как "эмоциональный взрыв морального негодования, отвращения и ярости", а гражданскую войну как попытку противоборствующих политических сил нейтрализовать утративших инстинкт самосохранения людей7. В этой связи особое внимание он уделяет анализу политики большевиков, направленной на то, чтобы нейтрализовать крестьянство и использовать его для организации партизанских движений в тылу белых. Это позволило ему сделать вывод о преемственности революции 1917 г. с событиями 1905 - 1907 годов. По его мнению, драма первой русской революции оказала мощное воздействие на коллективное сознание российского общества и на каждую из его основных схтавных частей, поскольку драмматический исторический опыт откладывается в памяти, порождает модели и представления, особые когнитивные связи, объединяющих всех его участников в политическое поколение8.

В подобной направленности был выдержан целый ряд исследований зарубежных авторов конца XX - начала XXI в., доказывавших, что стабильность политических режимов периода гражданской войны определялась степенью социальной напряженности в том или ином регионе России9.

Об этом же в последние годы начали активно писать и отечественные исследователи, работающие в русле социальной истории10. Особенно заметно это в области изучения политических настроений российского крестьянства в 1917 - 1921 годах11.

Акцентирование внимания на политических аспектах Гражданской войны стало одной из отличительных черт современного этапа изучения российской революции 1917 года12. Например, С. Ауский прямо пишет о том, что гражданская война, разгоревшаяся из ряда возникших после падения царского режима конфликтов, велась политическими методами. Трагедия белых генералов, и в первую очередь Деникина, объяснялась отсутствием "политического чутья", позволявшего приспосабливаться к быстро менявшимся обстоятельствам. В качестве одного из примеров выступала идея "Великой, Единой и Неделимой России", которая являлась одним из источников постоянного внутреннего раздора в Белом движении. Она накаляла остроту противоречий между белыми генералами и казачеством, исконная территория проживания которых становилась территорией дислокации антибольшевистских вооруженных сил13.

Подобные тенденции изучения Белого движения не новы по своему обозначению. Как утверждает ГА. Бордюгов, почти все современные методологические дискуссии в той или иной степени являются "своеобразной интерпретацией концепции российской самобытности, предложенной в монографии А. С. Ахиезера "Россия: критика исторического опыта""14. Инновации заключаются в том, что происходит отход от попыток поменять одну тенденциозность на другую.

Как следствие разгорающейся дискуссии между постмодернистами и постструктуралистами на рубеже XX - XXI вв. исследователи все чаще стали отказываться от передачи героико-романтического ореола от одной политической силе к другой и затем обратно15. В частности, наряду с тем, что многие исследователи со ссылками на высказывания Колчака писали о либерализации и демократизации Белого движения, появились работы, авторы которых тоже со ссылками на документы лич-

стр. 161

ного происхождения пишут о том, что политическим противникам большевизма не удалось "захватить народную душу". Особо подчеркивается, что они "действовали старыми способами, сохраняли старые пороки, старую психологию, не пожелав считаться с теми переменами, которые принесла революция" 16.

Занимаясь проблемами политической мифологизации в период гражданской войны, Д. Н. Шевелев пишет о том, что антибольшевистская пропаганда отразила пробуждение в русской душе архетипов языческой древности, стихий хаоса и разрушений. Однако в отличие от архаичной мифологии политические мифы гражданской войны были созвучны времени, актуальны и конкретны. Мифу красных о мессианской роли пролетариата и грядущем золотом веке белые стремились противопоставить реанимированный имперский миф, легенды о славном прошлом и былом величии России. По мнению исследователя, в центре антибольшевистской пропаганды находилась мифологема воина-рыцаря, противостоящего темным силам. Шевелев убежден в том, что белые опирались на стереотипы массового сознания, созданные союзнической пропагандой в годы первой мировой войны. Свою роль в идеологии восточной контрреволюции играла и идея концепции славянского единения перед лицом "пангерманского хищника", базировавшегося на доктрине панславизма и успешно использовавшегося русской пропаганды в годы мировой войны 17.

В контексте сказанного В. И. Шишкин пишет о том, что с разгромом армии Колчака гражданская война в Сибири не закончилась, а приняла другие формы, вылившись в мятежи и партизанско-повстанческое движение антикоммунистических сил, с одной стороны, и борьбу с ними органов диктатуры пролетариата - с другой. Он категорически против того, чтобы считать завершение гражданской войны в Сибири разгромом Колчака и датировать ее рубежом 1919 - 1920 годов18.

Именно поэтому А. Г. и В. Г Зарубины считают, что все дискуссии о том, как корректнее изучать гражданскую войну в социально-политической динамике, в известной мере схоластичны. Они полагают, что гражданскую войну можно рассматривать и как процесс вооруженной борьбы между гражданами одной страны, и как период в истории страны, когда военные конфликты определяют всю ее жизнь. Однако важно учитывать стадиальность процесса, который имеет свои условные рамки. Исходя из посылки, что гражданская война - это насилие на фоне системного экономического кризиса, исследователи связывают ее начало с февральскими событиями 1917 г., когда на улицах Петрограда пролилась первая кровь19.

В этой связи целесообразно остановиться на концепции В. И. Голдина, который занимается проблемами трансформации зарубежных концепций гражданской войны в отечественном историческом знании. По его мнению, вопрос происхождения гражданской войны осмысливается в современной историографии в процессе поисков ответа на вопросы традиций многовекового раскола в российском обществе между властью и народом, выяснения кризисного ритма и конфронтационности в российской истории, выявления особенностей российского имперства, логики развития системного кризиса, смерти и возрождения империй, анализа процессов модернизации в России, взаимодействия модернизаторства и традиционализма в начале XX в., выявления шансов дальнейшего реформаторского развития страны, соотношения реформистской и революционной альтернатив, понимания особенностей российской революционной традиции 20. Он рассматривает гражданскую войну как продолжение Октябрьской революции, тесно связывая ее с интервенцией. В этом смысле Голдин выступает как представитель традиционной для отечественной историографии XX в. классовой парадигмы21. В то же время он убежден в том, что революционный процесс и гражданская война вышли из недр первой мировой войны, которая во многом сформировала атмосферу, психологию, и поведение населения, его убежденность в возможности решить основные вопросы политики и повседневной жизни, прежде всего, посредством насилия, с оружием в руках22. И здесь Голдин солидарен с теми отечественными исследователями, которые придерживаются трактовки происходившего в 1917 г. в России как серии революций, различных по своей классовой и социальной природе, целям, задачам, составу участников. Особо подчеркивается значение процессов противоборства "за линией фронта", на внутренних фронтах. Тем самым акцентируется своеобразие гражданской войны как таковой, а также гражданской войны в России как своеобразного и во многом уникального явления23. Например, В. Л. Дьячков считает, что гражданская война была борьбой каждого социального слоя за лучшее место в быстро меняющейся пирамиде общества. По его мнению, в этой борьбе наиболее активными оказались средние и низшие маргинальные слои города 24.

стр. 162

В ряде исследований Голдин утверждает, что все революционные потоки (пролетарский, крестьянский, солдатский, национальный, региональный) слились воедино и придали огромную силу революционному процессу. И именно это обусловило приход большевиков к власти. Этот единый поток распадается осенью 1917 г., обнаруживая многочисленные противоречия, конфликты и "проявления гражданской войны". Явления хаоса, распада, дезорганизации власти и производства приводят российское общество летом 1918 г. к тотальному противостоянию по принципу "все против всех". Интервенция и вооруженное выступление чехословацкого корпуса сыграли роль катализаторов развернувшейся летом 1918 г. "широкомасштабной гражданской войны"25.

Специфика научной концепции В. И. Голдина заключается в том, что он вписывает Белое движение в процесс развития революционного процесса в России. По его оценкам, до лета 1918 г. различные антибольшевистские силы не были скоординированы, носили локальный характер, не представляя серьезной угрозы советской власти, которая сама еще находилась в стадии оформления. Он называет этот период "малой гражданской войной", объясняя данный термин тем, что в данный период "центр тяжести борьбы пролегал не на боевых фронтах, а зависел от эффективности политики и деятельности Советов на мирном поприще" и в первую очередь в социально-экономической сфере. При этом Голдин убежден в том, что одну из важнейших характеристик событий 1918 - 1920 гг. составляло сложное соотношение великодержавия, регионализма и сепаратизма. По мере развития революции и развертывания "гражданского вооруженного противостояния" формировались разнообразные концепции регионализма, как попытки выживания в условиях голода, войны в тех или иных регионах России. Так или иначе, они не исключали моделирования перспектив политического развития как России, так и отдельных ее регионов. Однако непрекращающаяся политическая борьба, которая по оценкам В. И. Голдина, переросла в гражданскую войну, мешала формированию какой-либо устойчивой концепции государственного устройства26.

Последнее интересно интерпретируется в исследовательской концепции В. П. Булдакова. Он считает, что "обычное состояние для России - своеобразные судороги реформ и революции, когда попытки реформаторов упорядочить ее громадное пространство встречают сопротивление... традиционалистской массы... инновационные порывы власти порождают реакцию, кажущуюся нам неадекватной"27. На основе психоментального анализа революционных событий, который становится особенно популярным в отечественной исторической науке28, он приходит к выводу о том, что представители Белого движения выступали лишь функциональными элементами ускорения установления большевизма. Реальные альтернативы лежали в глубинах психики и сознания масс, которым действительно выпал шанс что-то сделать в собственных интересах. По мнению исследователя, именно "коллективное разочарование" остановило революцию, которая является результатом "психопатического состояния общественного организма сравнительно со спокойным временем". Белое же движение оказалось слабо не количеством штыков, а "совершенно негодной для борьбы с большевизмом ценностной и идейно-нравственной основой"29. Булдаков не ищет виновных произошедшей трагедии. Он пытается осмыслить насилие, которое выступает в роли своеобразного индикатора, позволяющего раскрыть психологические и ментальные основы кризиса массового сознания и их практического воплощения. Стремясь избавиться от давления политических стереотипов прошлого и настоящего, автор избирает для себя весьма перспективный вектор исследования - изучение неполитической стороны сознания и действий политических сил в революции. Именно поэтому он считает, что "красный" (классовый) террор, в отличие от мстительного (а потому саморазрушительного) неистовства белых в исторической перспективе начал восприниматься как ритуальное жертвоприношение". И, кроме того, красный террор не только не разрушил имперской парадигмы власти в сознании людей, напротив - усилил ее.

Также как большинство современных исследователей Булдаков рассматривает Октябрьскую революцию как производную от первой мировой войны - "того коллективного безумия XX века", но отказывается, по собственному признанию, "коленопреклоняться" перед "Великим Октябрем"30. Он выводит революцию не из "принципа линеарной поступательности", а "из логики цикличности движения", кризисная острота которого определяется "степенью несостоятельности властного начала в глазах народа, а не просто его бедственным положением". По его мнению, на психологическом уровне революция являлась не попыткой прорыва от "безграничного деспотизма" к "безграничной свободе", а попыткой ухода от прежних форм подчинения к "направляющему диктату".

стр. 163

Революции были необходимы "сверхреволюционные пассионарии", которые ничего общего не имели с многопартийностью. Политическим противникам большевизма, в свою очередь, были необходимы по аналогии "сверхконтрреволюционные пассионарии". В. П. Булдаков считает, что Октябрь 1917 г. не создал новой элиты, поставив российскую интеллигенцию перед выбором: либо служить советской власти, либо умирать от голода. Отсюда он делает вывод, что любая революция может быть позитивной только в случае "появления какого-то нового человека, качественно новой ментальности"31.

Данный вывод проиллюстрирован в работе ВТ. Анискова. В качестве основной причины победы большевиков в гражданской войне указывается то, что "в социальной массе определяюще действовал и сравнительный принцип "наименьшего зла", наибольшим проявлением которого неизменно оставалась широкая опасность возвращения того, чего не стало, - царизма, помещиков, унизительного бесправия и т.п.". Автор пишет о терпеливом отношении крестьян к продовольственной диктатуре и всей системы "военного коммунизма", считая, что крестьяне выступали только против перегибов в этой политике32.

Современными исследователями убедительно показано, что основные повстанческие силы крестьянского движения в Поволжье в 1918 - 1921 гг. были разгромлены всею мощью советского государства. Но само движение завершилось не в результате данного акта, а в силу перехода режима к новой экономической политике, в полной мере отражавшей интересы крестьян и цели крестьянского движения. Поэтому в историографии сделан обоснованный вывод о победе крестьянской революции в широком смысле слова и военном поражении основных ее повстанческих сил в его узком смысле. При этом особое внимание уделяется многонациональному фактору крестьянского движения в Поволжье, который стал одной из причин относительно быстрого спада повстанческих движений в 1919 - 1922 годах.

Концепцию отхода от доктринальной абсолютизации принципа эволюционизма, а, следовательно, апологии российской застойности на рубеже столетий отстаивают многие исследователи34. Например, А. Н. Боханов полагает, что социальная трансформация обусловливалась стремлением определенной части общества к либеральной альтернативе большевизму. В то же время большевистский вектор политического развития российской государственности определялся тем, что русское национальное мироощущение формировалось "в русле православной духовно-нравственной традиции" 35. По мнению В. П. Дмитренко, "великая российская революция 1917 - 1920 гг." уничтожала устои "не только прогнившие, но и прогрессивные, начавшиеся утверждаться", пытаясь "на скорую руку материализовать извечную мечту о равенстве и свободе"36.

Анализируя партизанское движение на Урале в период гражданской войны, И. Ф. Плотников делает вывод, что повстанческое и белое и фасное движения "были в значительной степени сходными". Сказывался фактор добровольчества партизанских движений, в отличие от призывного в армиях, а также взаимоистребление "брат - на брата"37.

Отказ от одномерного, линейного видения исторического процесса, признание его альтернативности и многовариантности демонстрирует А. Н. Никитин. По его мнению, "только сочетание формационного и цивилизационного подходов позволит уйти от бесплодных дискуссий на тему: действия какой из противобольшевистских сторон являлись контрреволюцией и по отношению к кому". Исходя из этого, он утверждает, что Белое движение в целом ориентировалось на либерально-демократическую модель развития, содержание которой определяли права и свободы человека и гражданина, частная собственность, автономия личности. При этом он предлагает отказаться не только от термина "демократическая контрреволюция", но и от термина "контрреволюция", поскольку на белых территориях "не только провозглашались демократические лозунги и принципы организации власти, но и предпринимались действия для их реализации". Вместо термина "демократическая контрреволюция" Никитин предлагает использовать термин "парламентская демократия" как альтернатива диктатуре - единоличной в "белой" России и партийно-классовой в РСФСР. В развитии противобольшевистского движения как "борьбы за демократию, права и свободы человека и гражданина" он выделяет два этапа: февраль - октябрь 1917 г.; весна - лето 1918 г. - 1920 год. Специфика второго заключалась в том, что все "усилия сторонников демократического развития страны были направлены против партийно-классовой диктатуры, Советской власти, вызревшей в недрах демократической России". Организационной формой объединения левой и правой части противобольшевистского фронта стала созданная ими государственность. В Сибири олицетворени-

стр. 164

ем коалиции демократов, либералов и военных был Совет Министров Временного Сибирского правительства. При этом, по мысли Никитина главным критерием, позволяющим определить характер политического режима, утвердившегося 18 ноября 1918 г. на Востоке России, является положение с правами человека38.

Анализируя функционирование политического режима Колчака, Никитин приходит к выводу о том, что отношение к власти Верховного правителя как тяжкому бремени, необходимой жертве во имя спасения России сменилось у Колчака отождествлением себя с этой властью и зависимостью от нее. И самим фактом установления единоличной диктатуры, ее политикой были перечеркнуты все достижения противобольшевистского движения в борьбе за демократию и права человека, созданные условия и предпосылки победы над советской властью39.

Своеобразный подход к изучению гражданской войны выбрал Д. В. Митюрин. С помощью сравнительных жизнеописаний 23 пар военачальников (Колчак - Фрунзе, Миронов - Краснов, Деникин - Егоров, Капель - Чапаев, Скоропадский - Антонов-Овсеенко и других) автор показал, как по-разному белые и фасные решали социально-экономические и политические проблемы пореволюционного периода. При этом по аналогии с Великой Французской революцией он именует всех своих героев "несостоявшимися бонапартами", делая упор на то, что все они в той или иной степени были романтиками-идеалистами. Поэтому Митюрин делает неутешительный прогноз относительно перспектив решения основного вопроса - "на чьей стороне, белой или фасной, была правда в гражданской войне?"40.

Данный вопрос в той или иной форме поднимается практически во всех исследованиях по истории гражданской войны, особенно СВ. Карпенко, Г. М. Ипполитова, А. И. Ушакова, В. П. Федюка41. Например, Карпенко считает, что "бесчеловеческие реалии гражданской войны быстро обостряли ожесточение и мстительность, нравственные истоки и героизма и стойкости замутнялись, в моральный облик и поведение добровольцев вносилось то, что Деникин назвал "грязью""42. Он особо подчеркивает зависимость Белого движения от антантовских союзников, будучи убежденным в том, что при всех поворотах союзнической политики в "русском вопросе" прежде всего и больше всего теряли белые правительства в России вообще и на ее юге в частности. Карпенко полагает, что антантовские союзники недооценивали противоболыиевистское движение на юге России и находили другие политические силы, более надежные и перспективные в смысле свержения большевизма. В 1918 г., по его оценкам, это была Северная область, в 1919 г. - политический режим Колчака, в 1920 г. - Польша43.

Между тем в ряде современных работ, как например, в книге С. Г. Кара-Мурзы, нередко можно столкнуться и с публицистической риторикой о том, что "победа белых, даже если бы им в первые месяцы удалось задушить Советскую власть, означала бы длительную тлеющую, со вспышками, гражданскую войну"44.

Исследуя данную проблему, А. Я. Переверзев подчеркивает, что в отличие от юга на востоке России в роли ударника выступали не монархисты, а сторонники "третьей силы". На этом фоне прослеживается, каким образом лагерь учредиловцев оказался в гражданской войне серединой двух противоборствующих лагерей: левого советского с центром в Москве и правого либерально-монархического со столицей в Омске, и почему Комуч быстро понес в конечном счете, такие головофужительные поражения. В этой связи причины крушения партии эсеров автор связывает с тем, что многие ее представители перешли на сторону Колчака. В используемый термин "белогвардейщина" Переверзев включает три политически разнородных лагеря: монархический или собственно "белый" во главе с бывшей аристократией; либерально-буржуазный, возглавляемый партией кадетов; и учредиловский с лидерами партии эсеров. В итоге он пришел к выводу, что в гражданской войне противостояли друг другу четыре политические силы (включая большевистскую), а потому существовал соответственно выбор между тремя-четырьмя альтернативами развития страны. Обозначившийся победитель в этой войне, так называемый блок народовластия, мог привнести в жизнь гармоничную модель обустройства страны45.

Все многообразие оценочных характеристик Белого движения, так или иначе, укладывается в два направления, которые четко обозначил Р. М. Абинякин. По его мнению, представители первого направления рассматривают Белое движение "как культурно-нравственный феномен, унаследованный из дореволюционной России, но неизбежно деформированный в эпоху гражданской войны". Представители другого направления делают акцент на преодолении традиционной оторванности рассмотрения гражданской войны от революции. Он же утверждает, что Белое движение "было порождением рево-

стр. 165

люционной эпохи пусть не леворадикального, а неопределенно-авторитарного характера". Рассматривая формирование и эволюцию добровольческого офицерства юга России в социально-мировоззренческом и социально-психологическом аспектах, Абинякин утверждает, что в Белом движении участвовали представители всех сословий и социальных групп, в том числе и офицеры гвардии. Весьма важно, что он показывает процесс изменений традиционно-монархических ценностей в офицерском корпусе Добровольческой армии. По его мнению, на смену личной преданности персоне монарха возвращается защита монархии как системы. Последнее особенно важно для понимания деникинской модели развития Белого движения, в рамках которой офицеры-гвардейцы были настоящими монархистами, но на практике были весьма пассивными в отстаивании монархических идеалов47.

По мнению Абинякина, выступить в роли альтернативы большевикам офицеры-добровольцы смогли, но "доиграть ее до победы не хватило ни сил, ни таланта". В этой связи он, пожалуй, впервые в отечественной историографии делает вывод, что "использовать исторические коллизии Белого добровольчества в качестве примера для подражания и руководства к действию чревато громким провалом"48.

Позиции Р. М. Абинякина отчасти совпадают с точкой зрения СВ. Волкова, который считает, что именно офицерство стало основой Белого движения. Считая это закономерным явлением, Волков в то же время подчеркивает, что настроения и идеология массы рядовых участников противобольшевистского движения и особенно его ударной силы - офицерства вовсе не были пропорциональны настроениям политиков. По его мнению, большинство офицерства было настроено монархически, что не исключало наличие разных тактико-политических ориентации. "Впрочем, каких бы политических взглядов ни придерживались офицеры, стремление покончить с большевизмом было всеобщим"49.

Вслед за Н. Рутычем, доказывавшим, что одной из главных черт Белого движения было добровольчество как борьба за восстановление российской государственности50, Волков заявляет, что ее крушением был "предрешен и конец русского офицерства как социального слоя и культурно-психологического феномена"51. В этом отношении он близок в некоторой степени к позициям В. Ж. Цветкова.

Цветков одним из первых среди отечественных исследователей истории Белого движения начал изучать гражданскую войну с точки зрения столкновения двух правовых систем, результатом которого стали "революционный "беспредел" и стремление сохранить в растущем хаосе "островки законности", вокруг которых в дальнейшем возможно строительство "новой России""52. Его позиция строится на опровержении традиционного обвинения белых в "реставраторских стремлениях" или "латентном монархизме". Он считает, что лидеры Белого движения искали оптимальную форму управления, сочетавшую административное руководство с "общественным доверием" 53. В этом смысле Цветков категорично опровергает позиции тех современных исследователей, которые продолжают писать о том, что Белое дело "имело своей целью восстановление дореволюционных порядков, только в модернизированной форме последних лет перед первой мировой войной" 54.

Главную причину поражения Белого движения Цветков видит в том, что политическим противникам большевизма не хватило легальности и легитимности. Переход от директориальной формы развития к диктаторской, по его оценкам, должен был сохранить принцип правопреемства. Однако с точки зрения политической целесообразности требовалось "народное волеизъявление", с которым у Белого движения были большие проблемы55.

Эта же проблема подробно исследуется в монографии В. Д. Зиминой, которая утверждает, что институциональная структура противобольшевистских режимов "не могла приблизиться к пределам своей функциональной эффективности и ее массового восприятия". Белое движение она рассматривает как одну из попыток вывести Россию из имперского кризиса, но при обязательности ликвидации большевистской диктатуры. Особо подчеркивается, что изучать Белое движение можно только в его динамике и самодвижении, которые определяются взаимодействием традиций и инноваций в государственной, политической, социально-экономической, культурной и нравственно-ментальной плоскостях российской государственности в переломные этапы ее развития. Подробно останавливаясь на анализе политических режимов Краснова, Скоропадского, Сулькевича, Колчака, Деникина и Врангеля, Зимина утверждает о поливариативности Белого движения. Одни противобольшевистские режимы были близки к диктаторским, другие - к либерально-демократическим, не исключая и гибридные варианты. Объединяла их антибольшевистская направленность, обусловливавшая функционирование не просто местных режимов, но и попытки реализации в том или ином

стр. 166

регионе местной модели "Единой и Великой России". По ее мнению, невозможно создать единую, общую для всех регионов России эпохи гражданской войны, "конструкцию" изучения Белого движения. Неизбежны различные подходы, благодаря которым удастся воссоздать достаточно полную картину Белого движения как уникального социально-политического и социокультурного феномена отечественной истории56.

В заключении необходимо отметить, что современное теоретико-методологическое изучение истории гражданской войны и Белого движения происходит в рамках накопления фактологического материала и превращения его в историческое знание, находящееся в процессе трансформации под влиянием изменения ценностных ориентации современного исследовательского пространства.

Примечания

1. ГАВРИЛОВ О. Ф., ГАВРИЛОВА Н. П. Гражданская война как кризис культурной самоидентификации. - Сибирь в период гражданской войны. Материалы международной научной конференции. Кемерово, 6 - 7 февраля 2007 г. Кемерово. 2007, с. 6 - 7.

2. РОМАНИШИНА В. Н. Белые: кто они? - Родина. 2008, N 3, с. 22.

3. БУДНИЦКИЙ О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917 - 1920). М. 2006, с. 158, 181, 186, 497.

4. БУЛДАКОВ В. П. Еврейство и русская революция: виновник или жертва? Рец. на кн.: БУДНИЦКИЙ О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917 - 1920). М. 2006. - Отечественная история. 2006, N 5, с. 168 - 171.

5. БУДНИЦКИЙ О. В. Ук. соч., с. 497.

6. ШАНИН Т. Революция как момент истины. Россия 1905 - 1907 гг. = 1917 - 1922 гг. М. 1997, с. 20 - 21, 471.

7. Там же, с. 483, 21, 23.

8. Там же, с. 460, 299.

9. АЙМЕРМАХЕР К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917 - 1932. М. 1998; ГРАЦИОЗНА. Большевики и крестьяне на Украине, 1918 - 1919 годы. М. 1997; и др.

10. ЯРОВ С. В. Конформизм в Советской России: Петроград 1917 - 1920-х годов. СПб. 2006; ИЛЬЮХОВ А. А. Борьба с пьянством и погромами в Петрограде в 1917 г. - К истории русских революций. М. 2007; САВЧЕНКО В. А. Симон Петлюра. Харьков. 2004; ОЧИРОВ У. Б. Калмыкия в период Гражданской войны (1917 - 1920 гг.). Элиста. 2006; ЕЛИЗАРОВ М. А. Матросские массы в 1917 - 1921 гг.: от левого экстремизма к демократизму. СПб. 2004; МУСАЕВ В. И. Преступность в Петрограде в 1917 - 1921 гг. и борьба с ней. СПб. 2001; ДАВЫДОВ А. Ю. Нелегальное снабжение российского населения и власть. 1917 - 1921 гг. Мешочники. СПб. 2002.

11. ЛЮКШИН Д. И. Вторая русская смута: крестьянское измерение. М. 2006; ОСИПОВА Т. В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М. 2001; ЯРОВ С. В. Крестьянин как политик. Крестьянство Северо-Запада России в 1918 - 1919 гг. СПб. 1999; ПЫЛЬКИН В. А. Крестьянство Центра России в гражданской войне. Рязань. 2005; ТЕЛИЦЫН В. Л. "Бессмысленный и беспощадный"?... Феномен крестьянского бунтарства 1917 - 1921 годов. М. 2003; САФОНОВ Д. А. Великая крестьянская война 1920 - 1921 гг. и Южный Урал. Оренбург. 1999; СЕННИКОВ Б. В. Тамбовское восстание 1918 - 1921 гг. и раскрестьянивание России 1929 - 1933 гг. М. 2004; ТРУТ В. П. Казачество России в период Октябрьской революции и на начальном этапе Гражданской войны, Ростов н/Д. 2005.

12. МОСКОВКИН В. В. Противоборство политических сил на Урале и Западной Сибири в период революции и гражданской войны (1917 - 1921 гг.)., Тюмень. 1999; ХАЗИЕВ Р. Х. Государственное администрирование экономики и рынок на Урале в 1917 - 1921 гг. Уфа. 2000; КОСТОГРЫЗЛОВ П. И. Втягивание населения Урала в военные действия в 1917 - 1918 гг. - Человек и война. М. 2001.

13. АУСКИЙ С. Казаки. Особое сословие. М.; СПб. 2002, с. 307 - 308, 377, 322.

14. БОРДЮГОВ Г. А. Чрезвычайный век российской истории: четыре фрагмента. СПб. 2004, с. 313.

15. Россия - расколотая цивилизация?.. Обсуждение доклада А. С Ахиезера "Самобытность России как научная проблема". - Отечественная история. 1994, N 4 - 5, с. 30 - 32, 34 - 36.

16. Колчак и интервенция на Дальнем Востоке. Док. и материалы. Владивосток. 1995, с. 5,16.

17. ШЕВЕЛЕВ Д. Н. Политическая мифология восточной контрреволюции и ее роль в формировании положительного образа Сибирской армии. - Гражданская война в Сибири. Сб. докладов и статей научной конференции. Ноябрь 1999. Красноярск. 1999, с. 110, 114.

18. ШИШКИН В. И. Сибирская Вандея. Новосибирск. 1997, с. 4, 5.

19. ЗАРУБИН А. Г., ЗАРУБИН В. Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. Симферополь. 1997, с. 5.

20. ГОЛДИН В. И. Революционный пролог и гражданская война в России на историографическом рубеже конца XX - начала XXI в. - Проблемы новейшей истории России: Сборник статей к 70-летию со дня рождения ГЛ. Соболева. СПб. 2005, с. 193 - 194.

стр. 167

21. ЕГО ЖЕ. Солдаты на чужбине. Русский Обще-Воинский Союз, Россия и Русское Зарубежье в XX - XXI веках. Архангельск. 2006, с. 18; ЕГО ЖЕ. Роковой выбор. Русское военное зарубежье в годы Второй мировой войны. - Архангельск; Мурманск. 2005.

22. ЕГО ЖЕ. Революционный пролог и гражданская война в России..., с. 194 - 195.

23. БРОВКИН В. Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы. - Вопросы истории. 1994, N 5, с. 26.

24. ДЬЯЧКОВ В. Л. Характер и движущие силы гражданской войны. - Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 год. Ч. 1. М. 1994, с. 57 - 61.

25. ГОЛДИН В. И. Революционный пролог и гражданская война в России..., с. 196 - 197.

26. ГОЛДИН В. И, ЖУРАВЛЕВ П. С, СОКОЛОВА Ф. Х. Русский Север в историческом пространстве российской гражданской войны. Архангельск. 2005, с. 57 - 58, 143.

27. БУЛДАКОВ В. П. Красная Смута. Природа и последствия революционного насилия. М. 1997, с. 65.

28. КОНСТАНТИНОВ С. И. Влияние взаимосвязи мировой и Гражданской войн на психологический раскол российского общества. - Человек и война (Война как явление культуры). М. 2001, с. 181 - 189.

29. БУЛДАКОВ В. П. Революция и человек. - Крайности истории и крайности историков. М. 1997, с. 36.

30. Там же, с. 37, 38 - 39.

31. БУЛДАКОВ В. П. Имперство и российская революционность. - Отечественная история. 1997, N 3, с. 20 - 35; ЕГО ЖЕ. Красная смута. - Россия. 1997, N 11, с. 10.

32. АНИСКОВ В. Т. Россия революционная, красно-белая, нэповская в контексте ярославского краеведения. Ярославль. 2005.

33. КАЛЯГИН А. В., ПАРАМОНОВ В. Н. "Третий путь" в Гражданской войне. (Опыт деятельности Самарского Комуча). Самара. 1995; МЕДВЕДЕВ В. Г, Белый режим под красным флагом (Поволжье, 1918). Ульяновск. 1998; АНШАКОВА Ю. Ю. Крестьянские восстания в Среднем Поволжье в 1918 - 1920 гг. Дисс... канд. ист. наук. Самара. 1998; МЕДВЕДЕВ А. В. Большевики и неонародники в борьбе за крестьянство в годы гражданской войны (октябрь 1917 - 1920 гг.). Дисс... докт. ист. наук. Н. Новгород. 1994; ПОСАДСКИЙ А. В. Казаки и крестьяне - несостоявшийся союз 1919 г. - Белая гвардия. М. 2002, N 6; СТАРИКОВ СВ. Политическая борьба в Поволжье: левые социалисты в 1917 - 1918 гг. Йошкар-Ола. 1996; КОНДРАШИН В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918 - 1922 гг. М. 2001.

34. ШЛЕМИН П. И. Восемьдесят лет спустя: прозрение или раскаяние. Политическая наука. Россия: опыт революций и современность. Проблемно-тематический сборник. М. 1998, N 2, с. 255 - 272.

35. История России. XX век. М. АСТ. 1996, с. 10 - 11.

36. Там же, с. 146.

37. ПЛОТНИКОВ И. Ф. Специфика партизанского движения белых и красных на Урале в Гражданской войне. - Человек и война, с. 109 - 110.

38. НИКИТИН А. Н. Государственность "белой" России: становление, эволюция, крушение. М. 2004, с. 12, 13, 296 - 298.

39. Там же, с. 299 - 300.

40. МИТЮРИН Д. В. Гражданская война: белые и красные. М. СПб. 2004, с. 3, 18 - 19.

41. КАРПЕНКО С. В. Врангель в Крыму: государственность и финансы. - Крым. Врангель. 1920 год. М. 2006, с. 82 - 99; ИППОЛИТОВ Г. М. Деникин. М. 2006; УШАКОВ А. И., ФЕДЮКВ. П. Корнилов. М. 2006.

42. КАРПЕНКО С. В. Очерки истории Белого движения на Юге России (1917 - 1920 гг.). М. 2003, с. 53.

43. Там же, с. 348 - 349.

44. КАРА-МУРЗА С. Г Гражданская война (1918 - 1921) -урок для XXI века. М. 2003, с. 248.

45. ПЕРЕВЕРЗЕВ А. Я. Комуч. Директория. Колчак: Антисоветский лагерь на Востоке России в документальном изложении, портретах и лицах. Воронеж. 2003.

46. АБИНЯКИН Р. М. Офицерский корпус Добровольческой армии: социальный состав, мировоззрение. 1917 - 1920 гг. Орел. 2005, с. 4, 181.

47. Там же, с. 159 - 161.

48. Там же, с. 181.

49. ВОЛКОВ С. В. Трагедия русского офицерства. М. 1999, с. 77, 78 - 79.

50. РУТЫЧ Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России. М. 1997, с. 5.

51. ВОЛКОВ С. В. Ук. соч., с. 307.

52. ЦВЕТКОВ В. Ж. Месть и закон. Белое движение: политика и право. - Родина. 2008, N 3, с. 14.

53. Там же, с. 16.

54. МИРОНОВ С. С. Гражданская война в России. М. 2006, с. 343.

55. ЦВЕТКОВ В. Ж. Месть и закон..., с. 18.

56. ЗИМИНА В. Д. Белое дело взбунтовавшейся России. Политические режимы Гражданской войны 1917 - 1920 гг. М. 2006, с. 9, 20, 210, 236.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/Современные-подходы-к-изучению-гражданской-войны-и-Белого-движения

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

П. И. Гришанин, Современные подходы к изучению гражданской войны и Белого движения // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 23.10.2020. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/Современные-подходы-к-изучению-гражданской-войны-и-Белого-движения (дата обращения: 19.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - П. И. Гришанин:

П. И. Гришанин → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
1766 просмотров рейтинг
23.10.2020 (1243 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ПРОБЛЕМЫ ИНДИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ
Каталог: Экономика 
19 часов(а) назад · от Вадим Казаков
Учебное пособие предназначено для слушателей Военно – ветеринарного института, курсов усовершенствования и переподготовки офицеров запаса (по профилю ветеринарный врач - ветсанэксперт). Оно предназначено для пользования специалистами ветеринарно-санитарной службы федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики, нормативному регулированию в области обороны. Учебное пособие может быть полезным специалистам ветеринарной (ветеринарно-санитарной) службы федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно – правовому регулированию в сфере внутренних дел (исполнения уголовных наказаний, государственной охраны, обеспечения безопасности Российской Федерации) в пределах своей компетенции.
Каталог: Военное дело 
2 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Рассказ о замечательном военно-ветеринарном враче, высшей категории, изумительном и высококвалифицированном специалисте в области кинологии. Выпускнике Военно-ветеринарного Факультета при Московской Ветеринарной академии имени К.И. Скрябина, майоре полиции Республики Казахстан Юрии Павловиче Тропине
Каталог: Военное дело 
3 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Энергия и масса в современной астрофизике имеют не однозначные определения. Энергия и масса, это взаимодействие сущностей частиц в энергетических средах, которую создают все частицы Вселенной. При своём взаимодействии, частицы создают термодинамический объём (ТО) в макроскопическом мире, аналогичен физике и в микроскопическом мире. Важность определения ТО в микроскопической физике, позволяет доказать Бюроканскую концепцию, распада сверхплотного объекта на фрагменты, которые зажигаются звёздами.
Каталог: Физика 
3 дней(я) назад · от Владимир Груздов
В октябре 2020 года исполнилось 100 лет со дня основания кафедры продовольственного обеспечения, а также предметно-методической комиссии кафедры материального обеспечения Военной академии материально-технического обеспечения им. генерала армии А.В. Хрулёва.
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Комплементарная психология (психология взаимной дополнительности) — это научно-практическое направление, впервые сформировавшееся на рубеже XX–XXI веков в российской научной школе координационной психофизиологии, психологии развития и педагогики комплементарности И.М.Мирошник. С точки зрения комплементарной психологии, воссоединение Крыма и России — закономерный процесс объединения комплементарных, взаимно дополняющих народов, обусловленный их единым культурно-историческим, духовно-нравственным цивилизационным кодом.
8 дней(я) назад · от Ирина Макаровна Мирошник
Руководители высших военно-ветеринарных учебных заведений России
Каталог: Военное дело 
8 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Стихи, пейзажная лирика
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА Н. МОДИ: ИТОГИ ЗА ДВА ГОДА
Каталог: Политология 
10 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Произведём энергетические определения частиц. Энергия потенциала частицы E_CVn. Энергия потенциала взаимодействия частицы 〖sE〗_n. Полная энергия частицы E_nP. Применим эти определения для расчёта Нейтронного ядра Вселенной. Найдём их взаимозависимость в энергетических средах. Уточним размерность энергетической среды. Получим треугольник расширения Вселенной, который связывает энергии частицы и исключает выделение энергии частицей при расширении Вселенной. Расширение Вселенной, это преобразование сущностей частиц, перемещение частиц с высокого уровня энергии на низкие уровни энергии.
Каталог: Физика 
12 дней(я) назад · от Владимир Груздов

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
Современные подходы к изучению гражданской войны и Белого движения
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android