8 марта 1584г. на московский престол взошел 27-летний Федор Иванович, третий сын грозного царя Ивана и его первой жены Анастасии Романовны Юрьевой. Поначалу он имел мало шансов на корону, но трагические события в царской семье сделали его единственным наследником: первенец, Дмитрий, утонул во младенчестве, во время богомольной поездки родителей в Кирилло- Белозерский монастырь; старший брат Иван, 28 лет, считавшийся наследником престола, за полтора года до смерти отца пал жертвой его слепой ярости.

Федор родился 31 мая 1557 г. в царской резиденции в Кремле. Его мать, царица Анастасия, видимо, была уже не слишком здорова, поэтому ребенок родился хилым и болезненным. За 13 лет брака она родила 9 детей: трех сыновей и шестерых дочерей, умерших во младенчестве. Едва Федору исполнилось 3 года, как мать умерла, оставив двух маленьких сыновей. В горе Иван IV даже стал обвинять в смерти царицы духовника, благовещенского протопопа Сильвестра, и других приближенных лиц. Жестокие репрессии обрушились на их головы. Боясь за жизнь детей, царь Иван построил для них в 1560 г. особый двор и хоромы "на взбруе" с храмом Сретения Господня.

Таким образом, с раннего детства Федор был лишен материнской ласки и заботы и воспитывался сначала мамками и няньками, потом, с 5 лет, был отдан на попечение дядек из числа бояр, окольничих и дьяков. Они стали обучать его грамотности и азам наук: чтению, письму, пению и ратному делу. Таков был основной набор предметов для знатного юноши. Учебниками служили: букварь, Часослов, Псалтырь. Позднее Федор пополнил свое образование чтением книг в богатой библиотеке отца, заставлявшего сыновей расширять свои знания.

Еще одной особенностью воспитания Федора было то, что ему постоянно внушали мысль о второстепенности его положения относительно старшего брата Ивана, наследника престола, что проявлялось и в положении при дворе, и в окружении, и в одежде.

В 1572 г. Иван написал наставление сыновьям, в котором подчеркивал, что царский трон и все регалии власти должен получить царевич Иван, Федору полагался удел из 14 городов с центром в Суздале. При этом отец настоятельно советовал сыновьям жить в мире и дружбе, не спешить

Морозова Людмила Евгеньевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН.

стр. 49

разделяться, поскольку вместе жить было прибыльнее. Он наказывал Ивану беречь Федора, как себя, чтобы он "всем был доволен... везде был с ним один человек, и в худе, и в добре, а если в чем перед тобой провинился, то наказал и пожаловал, а до конца б его не разорил". Федору был оставлен такой наказ: "А ты бы, Федор сын, пока устраиваетесь, у своего старшего брата удела и казны не просил, живи в своем обиходе, смекаясь, как бы Ивану сыну тебя без убытка можно было прокормить... Держи сына моего Ивана в мое место, отца своего, и слушайся его во всем, как меня и покорен будь... Если, даст Бог, будет он на государстве, а ты на уделе, то ты государства под ним не подыскивай, на его лихо не ссылайся ни с кем, с его изменниками и лиходеями не ссылайся. Если станут прельщать тебя славою, богатством, честию, станут на государство звать, то ты отнюдь их не слушай, из Ивановой воли не выходи..., а где Иван сын пошлет тебя на службу или людей твоих велит тебе на свою службу послать, то ты на его службу ходи". В случае ссоры, Федору полагалось бить брату челом и не поднимать на него рать ¹ .

Наказ царя Ивана свидетельствовал о его стремлении воспитать сыновей в братской любви, взаимопомощи, единении, место каждого заранее определялось, и нарушать отцовскую волю было нельзя. Этим отец хотел предотвратить возможные распри в будущем. В наказе Ивана Грозного содержатся интересные сведения о том, что полагалось знать будущему царю и какими науками ему следовало овладевать. "Навыкайте военному делу сколько возможно, как людей держать и жаловать и от них беречься и во всем уметь их к себе присваивать... Людей, которые вам прямо служат, жалуйте и любите, от всех берегите, чтобы им притеснения ни от кого не было. Тогда они прямее служат, а которые лихи, и вы б на тех опалы клали не скоро, по рассуждению, не яростию. Всякому делу навыкайте: божественному, священному, иноческому, ратному, судейскому, московскому пребыванию и житейскому всякому обиходу, как которые чины ведутся здесь и в иных государствах, и здешнее государство с иными государствами что имеет, то вы б сами знали. Также и во всяких обиходех, как кто живет и как кому пригоже быть и в какой мере кто держится - всему этому выучитесь. Так вам люди и не будут указывать, вы станете людям указывать. А если сами чего не знаете, то вы не сами станете своими государствами владеть, а люди" ² .

Наказ свидетельствует о том, что царь Иван советовал своим сыновьям овладевать самыми различными науками, чтобы разбираться в любых сложных вопросах управления и не ждать ни от кого подсказки. Характерно, что эти советы он давал обоим сыновьям, независимо от того, кто будет царем, а кто - нет. Нет в наказе и намека на то, что старший сын должен быть опекуном якобы недееспособному младшему брату (слабоумным и недееспособным Федор представлен во многих исторических трудах). Более того, отец не исключал возможность борьбы Федора за трон и наказывал не делать этого. На первое место из всех наук царь Иван ставил ратное дело. К нему он стал приучать сыновей уже с детства. После удачного взятия Полоцка в 1563 г. он наказал старшему сыну Ивану встречать его в Иосифо-Волоколамском монастыре, Федору - в Крылацком. Сыновья должны были разделять с отцом радость победы и гордиться его подвигами. В 15 лет, в 1572 г., Федор вместе с Иваном принял участие в очередном ливонском походе отца. При нем уже были назначены несколько рынд из числа молодых и знатных юношей: А. В. Трубецкой, О. Т. Плещеев, И. Ф. Вельский ³ .

Вполне вероятно, что в это время Федор производил самое благоприятное впечатление на современников, поэтому уже в 1564 г. в Польше возник план избрать его своим новым королем. Ссылаясь на его малолетство, Федору было только 7 лет, царь отказал полякам.

В 1573 г. переговоры на эту тему приняли более конкретный характер. Поскольку Федору уже было 16 лет, то поляки даже стали предлагать ему в жены одну из представительниц европейских королевских домов. Однако и на этот раз Иван IV отказался отпустить сына в чужую страну, заявляя

стр. 50

послам, что его собственной стране будет убыток. Кроме того, продолжая Ливонскую войну, он не исключал возможности присоединения Речи Посполитой к своему государству силой ⁴ . В случае избрания Федора польским королем, в Речи Посполитой усилилась бы прорусская православная партия. Подобная перспектива очень не нравилась католическим кругам, они стали распространять крайне нелестные слухи об умственных способностях Федора и его непригодности к государственной деятельности. Так в 16 лет ни в чем еще не проявивший себя царевич был объявлен некоторыми иностранными дипломатами слабоумным.

Достигнув совершеннолетия, Федор женился. Его избранницей стала Ирина Годунова, дочь рано умершего дворянина Федора Годунова Кривого. В Утвержденной грамоте Бориса Годунова писалось, что Ирина воспитывалась в царском дворце с 7 лет и рано стала считаться невестой царевича Федора ⁵ . Это сообщение представляется достоверным, поскольку двор Годуновых был в Кремле, после смерти отца осиротевшие дети могли быть взяты на воспитание в царский дворец по ходатайству дяди, Дмитрия Ивановича, царского постельничего.

Если Федор был знаком с Ириной с раннего детства, то можно предположить, что его брак был основан на любви к невесте. Это было довольно редким явлением в то время, поскольку до свадьбы жених и невеста, обычно, не были знакомы друг с другом. Точная дата свадьбы Федора неизвестна. На этот счет есть несколько мнений. Дж. Горсей писал, что она была в 1580 г., А. А. Зимин полагал, что в 1575 - 1576 годах. В последнем случае получалось, что в течение 8 - 9 лет до смерти отца у Федора не было детей. Мог ли это терпеть Иван Грозный, отрицательно относившийся к бесплодию женщин в царской семье и постоянно разводившийся сам и несколько раз разводивший старшего сына? Думается, вряд ли. Ирину должна была постигнуть участь жен брата Ивана.

Данное обстоятельство заставляет предположить, что Федор женился несколько позднее, например, в 1578 г. Именно с этого года у него появляется постоянное окружение, состоящее из Годуновых, родственников Ирины. Поначалу боярином был только Д. И. Годунов, дядя Ирины. Кравчим - Б. Ф. Годунов, ее брат, дядькой - Г. В. Годунов, двоюродный дядя. Так, в очередном ливонском походе отца при Федоре были все перечисленные Годуновы и окольничий М. Т. Петров, дьяк Б. Верещагин, с ними 30 стольников, стряпчих и жильцов, среди которых были дальние родственники Годуновы: Яков Афанасьевич, Григорий Васильевич, Андрей Никитич, Яков и Константин Михайлович, Никита и Петр Васильевичи. Роль Федора в походе была уже более самостоятельной - вместе с запасным полком он оставался в Новгороде ⁶ .

Однако второстепенность положения при брате Иване все еще была налицо. Она проявлялась в одежде, которую носил Федор в походе. Если отец и брат на каждом переходе меняли богатые наряды, коня и вооружение, то у Федора большую часть пути была обычная одежда, простой конь и оружие. Только недалеко от Новгорода его одежда и конь стали лучше, хотя и не столь богато украшенные, как у отца и брата ⁷ .

Федор и его жена заняли при дворе отца высокое, подобающее им место. Об этом свидетельствуют разрядные записи. Еще до женитьбы в 1572 г. Федор принимал участие в свадебной церемонии отца, когда тот женился на Марфе Собакиной. Федор был на "отцовом месте", а его брат Иван - тысяцким. В 1580 г. на последней свадьбе царя Ивана и Марии Нагой Федор был снова на "отцовом месте", его жена - на "материном", брат Иван снова был тысяцким ⁸ .

После трагической гибели брата Федор был объявлен наследником трона. Об этом известно из переговоров Ивана Грозного с английской стороной по поводу его женитьбы на Марии Гастингс. В ходе их царь официально заявил, что наследником государства будет царевич Федор, дети от Марии смогут получить только уделы ⁹ . Это свидетельствует о том, что у царя Ивана не было никаких сомнений насчет Федора и его умственных способностей; престол наследовал именно он, без всяких условий.

стр. 51

Есть сведения, что перед смертью Иван IV наставлял Федора править благочестиво, с любовью и милостью, избегать войн с христианскими государствами, завещал уменьшить налоги и освободить пленных и заключенных. Отец полагал, что сын будет более достойным государем, чем был сам ¹⁰ . Можно предположить, что в конце жизни грозный царь Иван стал раскаиваться во многих тяжких преступлениях и, наставляя сына, предостерегал от своих ошибок. Уроки отца, судя по всему, Федора усвоил на всю жизнь и в своем правлении постарался избежать его промахов и провалов.

За несколько месяцев до смерти Иван IV хотел взять Федор в свой последний военный поход. Разрядные книги сохранили его роспись. Она показывает, какие люди окружали Федора в момент прихода к власти, с кем ему предстояло править государством. Это бояре Д. И. и Б. Ф. Годуновы, окольничий С. В. Годунов, дядьки Г. В. Годунов и А. П. Клешнин, постельничий И. Безобразов, окольничий Ф. М. Троекуров, у стола Ф. И. Хворостинин ¹¹ . По сравнению с 1577 г. двор царевича расширился: бояр стало уже двое (из кравчих Борис перешел в бояре), вместо М. Петрова окольничим стал еще один Годунов - Степан Васильевич (двоюродный дядя), дядек стало двое (к Григорию Годунову добавился Андрей Клешнин). Появились и новые лица: окольничий Троекуров и Хворостинин.

В научной и художественной литературе прочно утвердилось мнение, что Федор отличался слабоумием и был неспособен к государственной деятельности. Из книги в книгу повторяются такие характеристики: "Царь мал ростом, довольно худощав с тихим, даже подобострастным голосом, с простодушным лицом, ум имеет скудный или, как я слушал (польский посол Сапега.- Л. М.) от других и заметил сам, не имеет никакого, ибо сидя на престоле во время посольского приема не переставал улыбаться, любуясь то на свой скипетр, то на державу". "Царь Федор от природы был почти лишен рассудка, находил удовольствие только в духовных предметах, часто бегал по церквам трезвонить в колокола и слушать обедню. Отец горько упрекал его за это, говоря, что он больше похож на пономарского, чем на царского сына" (Из воспоминаний 1608 - 1610 гг. шведа П. Петрея). "Федор небольшого роста, приземист, опухл, нос у него ястребиный, походка нетвердая. Он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается. Он прост и слабоумен, но очень тих и милостив и чрезвычайно набожен" (Из записок о России 1589 - 1590 гг. английского посла Дж. Флетчера) ¹² .

Анализ этих характеристик показывает, что, во-первых, все они принадлежат иностранцам, во- вторых, их содержание весьма сходно, что позволяет заподозрить авторов в необъективности и плагиате. Действительно, швед Петрей, никогда не видевший царя Федора, мог повторить только чужое мнение. Нетрудно понять, почему крайне отрицательно характеризовал Федора Сапега. Как уже говорилось, кандидатура русского царевича, а потом и царя неоднократно рассматривалась в качестве претендента на польскую корону: в 1572 г. после смерти бездетного Сигизмунда Августа II (до 1576 г.), в 1586 г. после смерти Стефана Батория. Отрицательные характеристики Федора создавались теми людьми, которые не хотели усиления России после присоединения Польши и Литвы и стремились повлиять на умы польских избирателей.

Необъективность иностранцев и умышленное искажение ими русской действительности были хорошо известны, например, Борису Годунову, который даже давал всевозможные льготы иностранным купцам и осыпал милостями наемников лишь бы они не распространяли о нем в европейских странах нелестные слухи. Все это свидетельствует о том, что вряд ли стоит некритически воспринимать сочинения иностранцев о России и цитировать их кажущиеся яркими и образными высказывания о том или ином русском царе, в первую очередь, о Федоре Ивановиче.

Правда, Федору не повезло и с соотечественниками. После его бездетной смерти царский престол превратился в арену ожесточенной борьбы между целой вереницей претендентов на корону. Эта борьба вылилась на страницы многочисленных публицистических сочинений, в которых каждый кандидат обосновывал свои права ссылками на царя Федора. Так, сторон-

стр. 52

ники Бориса Годунова утверждали, что тот был его соправителем ("Повесть о честном житии Федора"); сторонники В. Шуйского писали, что отец Василия входил в регентский совет при Федоре ("Повесть како отмсти"); проромановские сочинители вводили в состав совета Никиту Романовича, деда царя Михаила, и заявляли, что царь Федор завещал трон своему двоюродному брату Федору Никитичу Романову, отцу Михаила ("Хронограф 1617 г.").

Все это существенно исказило облик царя Федора в русской литературе и породило версию об его отрешенности от мирской суеты, склонности к монашескому образу жизни, увлечении только духовным. Например, в так называемой "Повести И. М. Катырева-Ростовского" писалось о нем: "Благородив бысть от чреве матери своея и ни о чем попечения имея, токмо о душевном спасении". Авраамий Палицын полагал, что Федор жил "не радея о земном царствии мимоходящем, но всегда ища непременяемого", то есть вечного ¹³ .

Впервые версия об особой набожности царя появилась в "Повести о честном житии", написанной патриархом Иовом в год смерти Федора. С одной стороны, "Повесть" была некрологом по умершему царю, с другой - агитировала за избрание новым царем Бориса Годунова. Поэтому Федор был представлен в ней, хотя и хвалебно, но в виде бледной тени энергичного и мудрого соправителя Бориса. Конечно, "Повесть" не отражала реального положения вещей, поскольку преследовала особые политические цели ¹⁴ .

Затем, в про-шуйских сочинениях про Федора как бы совсем забыли, поскольку стали развивать версию о преступлениях Бориса Годунова на пути к трону (вслед за грамотами Лжедмитрия). В них подробно описывались: убийство царевича Дмитрия, опалы и гонения на видных бояр, убийство царевны Феодосии, самого царя Федора и даже его жены Ирины, совершенные якобы по указанию Бориса ("Сказание о Гришке Отрепьеве", "Повесть како отмсти", "Повесть како восхити", "Житие царевича Дмитрия" в редакции Тулупова). По версии этих сочинений получалось, что Федор лишь считался царем, правил же за него сначала регентский совет, потом Борис Годунов.

Однако обращение к документальным источникам показывает совсем иную картину. Прежде всего, в них нет никаких данных о том, что Федор был умственно отсталым и что отец назначил при нем регентский совет. Например, в уже упомянутом завещании (наказе Ивана Грозного сыновьям) оба брата представлены одинаково дееспособными. Разница между ними лишь в старшинстве. С конца 1582 г. Федор стал официально считаться наследником престола. Кроме того, вообще вызывает сомнение, что Иван IV, всю свою юность боровшийся с боярским самоуправством, мог назначить бояр-соправителей при взрослом сыне.

Откуда же появились сведения об этом совете? Прежде всего, о нем сообщили иностранные дипломаты, бывшие в 1584 г. в Москве. Однако их источником могли быть только неясные слухи о внутрикремлевской борьбе у трона нового царя, поскольку московское правительство тщательно скрывало свои тайны от иностранцев. На самом деле в Кремле, скорее всего, шла борьба за вхождение в Ближнюю думу, как раз и состоящую из четырех бояр (о наличии такой думы при государе известно со времен Ивана III). Иностранцы назвали эту думу регентским советом для того, чтобы умалить собственную роль Федора как государя, ведь возможность избрания его на польский трон все еще была реальной.

Некоторые русские источники (публицистические сочинения) также сообщали о каком-то совете при Федоре из четырех бояр, однако называли разный его состав. Это делалось, как уже отмечалось выше, из политических соображений - для обоснования прав на трон того или иного претендента.

На самом деле никакого регентского совета при царе Федоре, скорее всего, не существовало. Более вероятно предположение, что после прихода его к власти развернулась борьба за вхождение в Ближнюю думу и прави-

стр. 53

тельство между представителями старого двора Ивана Грозного и собственным двором Федора, который сформировался при нем после женитьбя на Ирине Годуновой.

Из разрядных книг известно, что в последние годы жизни царя Ивана наиболее видными боярами и царскими любимцами были: И. Ф. Мстиславский, И. П. Шуйский, Ф. М. Трубецкой, Н. Р. Юрьев, А. Ф. Нагой, Б. Я. Вельский ¹⁵ . Именно они, видимо, и вступили в борьбу с Годуновыми, окружавшими Федора с 1578 года.

Первым, как известно, выступил Б. Я. Вельский, поднявший мятеж сразу же после смерти царя Ивана. Его действия вызвали волнения московской черни. Это заставило бояр объединиться и общими усилиями ликвидировать инцидент. Богдан был наказан и отправлен в ссылку.

Во избежание происков со стороны многочисленных родственников малолетнего царевича Дмитрия, последнего сына царя Ивана от шестой (или седьмой, считая невенчанную) жены Марии Нагой, все они были выделены на удел в Углич. В данном факте не было ничего необычного. Например, младший брат Ивана IV Юрий также был угличским удельным князем, старицким князем был двоюродный брат царя Владимир, самого Федора отец предполагал сделать суздальским князем. Однако некоторые писатели Смутного времени обвиняли Б. Годунова в том, что царевич был выслан из-за его происков. Но такое дело не могло быть в компетенции даже видного боярина. Скорее всего, Дмитрий был выделен на удел по завещанию отца или по воле царя Федора.

Мятежом Б. Вельского не закончилась рознь между боярами. Проведенная ревизия царской казны обнаружила большую недостачу. Во всем был обвинен казначей П. Головин. За него вступились некоторые видные бояре во главе с И. Ф. Мстиславским, которые полагали, что могут повлиять на нового царя. Но Федор и окружавшие его Годуновы сочли вину казначея достаточно тяжкой. Он был сурово наказан, а его защитники подвергнуты опале. Мстиславский был отправлен на покаяние в Кирилло-Белозерский монастырь, где его постригли в монахи и он вскоре умер ¹⁶ .

Эти события показывают, что царь Федор не собирался опираться на окружение отца, и, значит, продолжать его политику. Сразу же он стал выводить на ведущие позиции в правительстве и царском дворе свое собственное окружение, сформировавшееся при нем еще при отце. Ревизия казны, удаление из Москвы неугодных - вот первые шаги нового царя по наведению в стране порядка и укреплению своих позиций. Они характеризуют его как человека вполне самостоятельного и твердого.

Английский дипломат Дж. Горсей, представлявший в Москве английскую торговую кампанию с 1573 по 1590 г., так описывал первые мероприятия правительства нового царя: "Потребовали отовсюду описи всех богатств, золота и серебра, драгоценностей (видимо, царского имущества.- Л. М.), произвели осмотр всех приказов и книг годового дохода. Во всех судах были сменены казначеи, служители и адвокаты, так же, как и все воеводы, начальники гарнизонов в местах особо опасных. В крепостях, городах и поселках особо значительных были посажены верные люди от этой царской семьи и таким же образом было сменено окружение царицы" ¹⁷ .

Во всех этих делах Федор опирался на родственников жены, особенно на ее брата Бориса Годунова, что было традицией русского двора. Женившись, царь всегда приближал к себе, в первую очередь, родственников жены. Это в свое время возвысило Глинских, Романовых, Черкасских, Нагих. Поэтому в возвышении Б. Годунова при Федоре не было ничего необычного, и обвинения его публицистами Смутного времени в узурпации и властолюбии можно считать беспочвенными.

Некоторые исследователи (А. А. Зимин, Р. Г. Скрынников) полагали, что вскоре после смерти Ивана IV был собран Земский собор для избрания нового царя. Он рассматривал две кандидатуры: Федора и Дмитрия. На мой взгляд, такой вопрос на соборе стоять не мог. Федор получал власть по праву старшинства, которое было достаточно устойчивым в течение нес-

стр. 54

кольких столетий. Кандидатура Дмитрия вообще не могла рассматриваться и потому, что он был слишком юн (около 2-х лет), и потому, что он был рожден от шестой (или седьмой) жены, брак с которой по церковным законам считался незаконным, и потому, что по завещанию Ивана IV Федор объявлялся наследником. Такие сведения сообщала дипломатическая переписка и ранняя "Повесть о честном житии". Роль Федора при дворе отца, зафиксированная в разрядах (участие в военных походах, главная роль в брачных церемониях, наличие своего двора), не дает оснований заподозрить его в слабоумии, которое могло бы побудить Ивана IV лишить его престола в пользу младшего брата Дмитрия.

Для чего же собирался Земский собор приблизительно в апреле 1584 года. Думается, что перед ним стоял вопрос: следует ли Федору венчаться на царство или нет? Дело в том, что устоявшейся практики венчания в то время не было. Первым венчал на великое княжение своего внука Дмитрия Иван III, но княжить тот не смог, поскольку по завещанию великим князем стал Василий III, дядя Дмитрия. Иван IV получил престол по завещанию отца в 4 го да. В 16 лет он по собственной инициативе венчался, чтобы присвоить себе титул царя. Федору трон и царский титул переходили по наследству, поэтому, исходя из существовавшей ранее практики, в церемонии венчания на царство надобности вроде бы и не было. Получалось, что вопрос о венчании Федора был спорным. Поскольку 31 мая церемония венчания Федора Ивановича все же состоялась, можно предположить, что Земский собор вынес решение узаконить процедуру венчания и сделать ее постоянной практикой.

Чин венчания царя Федора был составлен по образцу пространной редакции Чина венчания Ивана IV. В нем названы имена только духовных лиц: митрополита Дионисия и духовника Елевферия. Светские участники упомянуты лишь по должности, званию или степени родства: конюший, два казначея, два дьяка, "сродник или вельможа некий", "больший стратиг, сииречь болярин" ¹⁸ . Этот факт свидетельствует о том, что главными в церемонии были духовные лица, имена светских участников особо не фиксировались. Эта особенность Чина Федора еще раз свидетельствует о том, что никакого официально назначенного регентского совета при нем не существовало. В противном случае, имена его членов непременно должны были отразиться в Чине, отмечая их особое положение при царе. (Например, в Чине царя Михаила отразилась особая роль Д. М. Пожарского, в Чине Алексея - Б. И. Морозова.)

В первые годы правления Федора "старая гвардия" Ивана Грозного еще играла значительную роль. В Боярской думе ведущее положение занимали Ф. И. Мстиславский, вместо умершего в опале отца, И. П. Шуйский, видный полководец, получивший звание Псковского наместника, Н. Р. Юрьев, родной дядя царя по матери. За ними шли родственники царя по жене, которые входили в его двор еще при отце: Д. И. Годунов, Б. Ф. Годунов (примечательно, что дядя занимал место выше племянника), С. В. Годунов, Г. В. Годунов, получившие боярство в первый год правления Федора. В думу входили также близкие родственники старших бояр: А. И. Шуйский, Д. И. Шуйский, Н. Р. Трубецкой, Ф. Н. Романов (двоюродный брат царя), Т. Р. Трубецкой, И. В. Сицкий, Ф. Д. Шестунов, Ф. М. Троекуров ¹⁹ . При царском дворе наиболее видные посты заняли Годуновы. Б. Ф. Годунов стал конюшим, то есть старшим боярином, Г. В. Годунов, дядька царя,- дворецким и возглавил Казенный двор, ведавший царским имуществом. Сохранили свои посты в правительстве братья Щелкаловы: А. Я. Щелкалов - во главе Посольского приказа, В. Я. Щелкалов - во главе Разрядного.

Однако политическое равновесие сохранялось недолго. Первыми против возвышения Годуновых как родственников царицы выступили Шуйские. Вместе с митрополитом Дионисием, крутицким архиепископом Варлаамом и представителями посада осенью 1586 г. они публично обратились к царю Федору с требованием развестись с "неплодной женой Ириной чадородия ради". Царь расценил их действия как оскорбление всему царскому роду

стр. 55

и повелел наказать как государственных преступников. Дионисий и Варлаам лишились сана и были разосланы по отдаленным монастырям. И. П. Шуйский и А. И. Шуйский сначала были высланы в свои вотчины под надзор приставов, потом переведены в тюрьмы, где и умерли. Гости и посадские люди были казнены ²⁰ .

Зимин полагал, что выступление Шуйского и Дионисия было в мае 1586 г., но тогда непонятно, почему наказание на них обрушилось только через несколько месяцев: Дионисий был лишен сана 13 октября, И. П. Шуйский летом еще не был в ссылке - 22 июля он судил местнический спор печатника Р. В. Алферьева ²¹ . Наказание должно было последовать сразу после выступления, значит, оно было незадолго до 13 октября.

Следует отметить, что Ирину нельзя было назвать "неплодной". Она довольно часто была беременной, но не могла родить живого ребенка. Поэтому в 1585 г. Б. Годунов просил английского дипломата Дж. Горсея узнать на его родине средства к зачатию и рождению детей и привезти в Москву искусную докторицу. Узнав о трудностях в царской семье, английская королева послала доктора Роберта Якоба и повивальную бабку для Ирины. В то время царица была на пятом месяце беременности. Но дальше Вологды повивальная бабка не доехала. Возможно, у царицы произошел выкидыш, потом выступили Шуйские и Дионисий, и надобность в услугах лекарей отпала. Через год англичане были отпущены на родину ²² .

Разгром оппозиции существенно укрепил положение царицы и ее родственников. К этому времени, видимо, относятся строительство Малой, или Царицыной Золотой палаты, которая служила для собственных приемов Ирины: обычно она принимала представителей духовенства из православных стран, купцов с подарками, женщин знатных родов и т. д. Кроме того, в этой палате стали проводить семейные торжества, "родинные и крестинные столы" для боярынь, отмечались дни рождения членов царской семьи. Сюда приходили к царице Федор и патриарх для поздравления ее с большими церковными праздниками. Стены палаты были расписаны "бытейным письмом", то есть сюжетами из жизни легендарных женщин: царицы Елены, княжны Ольги, царицы Динары и др.

Наличие у царицы Ирины собственной приемной палаты свидетельствовало о ее самостоятельной роли при дворе Федора. До этого царицы столь высокого положения не занимали. Например, за официальными приемами они могли наблюдать только из окна потайной комнаты у Грановитой палаты.

Более прочное положение при дворе заняли и Годуновы. Дмитрий Иванович стал наиболее видным боярином в думе. Борис Федорович превратился в крупного дипломата и даже получил право самостоятельных сношений с такими странами, как Англия, Франция, Германские государства, австрийский император, Дания, Персия. Он принимал послов, подарки для царя и себя, вел личную переписку с английской королевой, императором, персидским шахом. Это создало в Европе впечатление о нем как об особо значимом человеке при царе Федоре.

Но роль его была не столь велика, поскольку отношения с жизненно важными для России странами, Речью Посполитой, Швецией, Крымским ханством, были под контролем самого царя и находились в ведении Посольского приказа, возглавляемого А. Я. Щелкаловым. Существенно возвысился при Федоре его дядька Григорий Васильевич Годунов. Он стал рачительным хозяином всего царского имущества, ведая Казенным двором. Благодаря его хозяйствованию казна имела огромный по тем временам доход в 1430 тыс. руб. в год. Царь Федор и его жена вели довольно скромный образ жизни, поэтому вскоре удалось поправить финансовое положение государства, расшатанное при Иване Грозном.

Об образе жизни Федора можно судить по описи его одежды, составленной в 1611 г.: "Сундук кипарисный, окован белым железом, а в нем царя Федорова сорочки: 13 сорочек полотняных, нашивка торочковая, 11 порты, сорочки да 4 порты миткалевые, 2 сорочки да двои порты безинные" ²² . Как видим, одежда его была проста, из хлопчатобумажной ткани почти без украшений.

стр. 56

Федору досталось тяжелое наследие. Затяжная и неудачная Ливонская война истощила внутренние ресурсы государства, опричнина и кровавые расправы привели к смятению умов и деморализации общества. Необходимыми становились меры по стабилизации и улучшению экономического, политического и морального состояния государства.

Первым актом царя Федора стала амнистия всех лиц, осужденных грозным отцом. Она сразу же подняла его авторитет в глазах подданных. На жителей соседних государств благоприятное впечатление произвело освобождение Федором без всякого выкупа пленных литовцев, ливонцев и поляков, захваченных в ходе Ливонской войны. Оно показало, что новый царь по-христиански милосерден и желает добрых отношений с соседями.

У бедняков очень популярной стала раздача Федором поминков по своим умершим родственникам. Так, ежегодно 19 марта на помин души отца Ивана раздавалось 200 рубашек и платков, сшитых дворцовыми швеями под руководством царицы Ирины. 21 ноября раздавались также 200 рубашек и платков по брату Ивану, 4 декабря - 100 рубашек и платков по деду Василию Ивановичу. Кроме того, в Семен день, когда погребались странники (нищие, бездомные) из царского дворца посылались в "убогий дом" целые куски полотна для покрова умерших ²³ . Эти меры показывали простым людям, что новый царь милостив и заботится о них.

Для улучшения экономического положения мелкопоместного дворянства, разоренного войной, были отменены податные привилегии монастырей и ограничен рост их земельных богатств. Чтобы дворяне окончательно не лишились своих кормильцев-крестьян, были приняты меры по запрещению крестьянского выхода. В некоторые годы отменяли Юрьев день, в который крестьяне могли поменять владельцев, вводились урочные лета (5 лет), в течение которых владелец мог разыскивать и возвращать беглых крестьян. Но данные меры носили временный характер и во время голода в 1601 - 1603 гг. были отменены. Крестьяне вновь получили право выхода в Юрьев день.

Вопрос о закрепощении крестьян в правление Федора остается спорным, поскольку не сохранился текст самого указа, а есть лишь косвенные данные на этот счет. В. И. Корецкий предположил, что раз к началу 90-х годов были описаны все основные районы и запрещен крестьянский выход, то крепостное право окончательно утвердилось. Однако отмена Юрьева дня и введение урочных лет не были в то время постоянными и окончательно узаконенными, поскольку при изменении ситуации в стране они еще иногда отменялись. Крепостное право находилось лишь в стадии оформления.

Сохранились источники, свидетельствующие о том, что царь Федор лично разбирался во многих вопросах землевладения и землепользования. После того, как в 1586 г. было закончено описание дворцовых владений, он "слушал" списки всех сел и приказал "две трети пустоты что убыло, по новому письму, сложить, а одну треть разложить на живущую". "По печалованию" служилых людей Новгорода он занимался перераспределением поместий в Новгородской земле во время своего пребывания там в 1590 году. Чтобы облегчить экономическое положение мелкопоместного дворянства, Федор издал указ об обеливании собственной помещичьей запашки, для которой использовался труд бобылей ²⁴ .

Агент английского торгового дома в Москве Дж. Горсей писал, что в первые годы правления Федора было принято много мер, чтобы вывести страну из кризисного состояния: наиболее тяжкие пошлины и налоги были уменьшены или отменены, продажные чиновники заменены честными людьми, велено было "творить праведный суд, не взирая на лица". Чтобы судьи не прельщались посулами, им увеличили жалование и земельные наделы. "Большие перемены последовали во всем правлении". Они прошли спокойно и для царя и для подданных, принеся безопасность и честь государству". В результате всех перемен "государство и управление обновились настолько, будто это была совсем другая страна; новое лицо страны было резко противоположным старому. Каждый человек жил мир-

стр. 57

но, уверенный в своем месте и в том, что ему принадлежит. Везде восторжествовала справедливость", - так высоко оценивал состояние России пари Федоре Горсей ²⁵ .

Можно предположить, что инициаторами всех этих изменений были царь Федор и его жена Ирина, стремившиеся на практике воплощать христианские заповеди и дать покой измученной стране.

К середине 80-х годов было закончено составление Писцовых книг. В них вошло описание всех новых земель на юге и в Сибири. Принимались меры по упорядочению служилых кабал. В 1586 г. они были все зарегистрированы. Добровольные кабалы ограничивались 6 месяцами.

Укрепилась армия. В то время войско насчитывало 80 тыс. дворянской конницы, 12 тыс. пеших стрельцов, из которых 5 тыс. находилось в Москве, в том числе 2 тыс. "стремянных" составляли охрану государя, остальные размещались по городским гарнизонам. Наемников из числа иностранцев было 4300 человек. Из них: 4000 - украинских казаков, 150 - голландцев, 150 - греков, турок и шведов. В мирное время главной обязанностью войска была "береговая служба", то есть охрана южных границ по берегам Оки от крымцев. В обязанности воевод и жителей приграничных городов входило возведение укреплений и засечных полос - земляных валов, тянувшихся на многие версты.

Уже в первый год правления Федора началось возведение Белого города ("Царягорода") в Москве. Строительством руководил приказ Каменных дел. Разработчиком проекта был русский архитектор Федор Конь. Протяженность крепости - 9 км (по современному "Бульварному кольцу"), с 27 крепостными башнями, 10 из них было проездных.

Многие иностранцы отмечали, что при Федоре царский дворец был в цветущем состоянии. Все приемные палаты были украшены великолепной стенописью, их освещали замысловатые канделябры в виде зверей и птиц, повсюду стояли богато украшенные часы.

Архиепископ Елассонский Арсений, долгое время живший в Москве, писал, что "при Федоре построили каменные толстые крепостные стены в Казани, Астрахани, Смоленске и Москве, которые прежде были земляные и деревянные. Царь воздвиг великий храм Вознесения внутри Москвы, при котором имелся большой монастырь для многочисленных девственниц-монахинь, а внутри великого храма находились гробы княгинь и цариц. Этот же царь построил каменные здания для суда и для торговых лавок на площади срединной крепости Москвы (в Китае-городе), которые до сего времени были деревянные. Выстроил он и монастырь во имя пречистой Донской за Москвою в 4 милях. Он устроил величайшую пушку (ее отлил русский мастер Андрей Чохов), которая находится на площади против великой двери, ведущей в царские палаты. Какова пушка не только велика, но и весьма художественно сделана и изящна, со множеством ядер и с вычеканенными на ней письменами, и имеет вычеканенное изображение сего царя на коне со скипетром в правой его руке" ²⁶ .

Новые города-крепости стали возводиться по всей стране. В 1584 - 1585 гг. было завершено строительство Архангельска, через который осуществлялась основная международная морская торговля. В Сибири в это же время построили Тюмень, на Дону - Воронеж, затем Ливны и Курск, "Царев-город", Санчурск - в бывшем Казанском ханстве.

Иван IV оставил сыну не только разоренную страну, но и крайне сложные и запутанные международные отношения. Воспользовавшись смертью царя Ивана, весной 1584 г. крымские татары начали опустошать южные города государства. Против них были посланы войска сначала под началом М. А. Безнина, потом - Д. И. Хворостинина, талантливого и удачливого полководца. Крымцы были отбиты, а взятые в полон русские люди (около 70 тыс. человек) освобождены. Для предотвращения новых набегов ко двору турецкого султана- сюзерена Крымского хана было направлено посольство с предложением дружбы и расширения торговых контактов. Оно было встречено достаточно благосклонно. Правда, турки возражали против усиления русских позиций на Кавказе, начатого Иваном IV.

стр. 58

Проведенные мероприятия показали крымскому хану, что новый царь способен защитить свою страну от опустошительных набегов степняков.

Наиболее сложными были взаимоотношения с Речью Посполитой и Швецией, победившими в ходе длительной и изнурительной Ливонской войны. Для ликвидации последствий этой войны царь Федор, как уже отмечалось, распорядился без всякого выкупа отпустить домой пленных литовцев и поляков. Это настолько подняло его авторитет в глазах соседних народов, особенно среди православных жителей Речи Посполитой, что когда после смерти в 1586 г. польского короля Стефана Батория вновь стал вопрос о новом кандидате на польский трон, царь Федор стал одним из наиболее реальных претендентов. Для переговоров по этому вопросу в Речь Посполитую направились русские послы С. В. Годунов и Ф. М. Троекуров. Они вскоре поняли, что за Федора готовы отдать свои голоса многие литовские паны, желавшие стать подданными православной России. Они знали, что Федор не был похож на своего отца-тирана: стремился к мирным отношениям с соседними странами, милостиво относился к подданным, укротил внутренние раздоры, что было много важнее удачных военных приобретений: "Внутреннюю рану трудней вылечить, чем наружную",- говорили его сторонники ²⁷ .

Главным аргументом русских послов было то, что объединение нескольких христианских государств под рукой глубоко верующего и достойного государя позволит создать мощную коалицию против "бусурман", то есть крымцев и турок, защитить и освободить всех христиан от их притеснений и плена. Польская сторона была согласна с этим, но настаивала на том,

стр. 59

чтобы Федор короновался в Кракове, писался в титуле прежде королем польским и великим князем литовским, а потом уже русским царем, и переменил православную веру на католическую. Два последних условия Федора устроить не могли.

Переговоры стали заходить в тупик. Литовские сторонники царя Федора посоветовали русским послам посулить польской шляхте денег в счет долгов короля Стефана. В ответ они могли обеспечить мощную поддержку на сейме. Но послы вопрос о деньгах проигнорировали.

В итоге, на сейме получила большее число голосов кандидатура шведского принца Сигизмунда Вазы, ярого католика, ставленника вдовы Стефана Батория. Его избрание было очень опасным для России, так как создавало возможность для объединения Речи Посполитой со Швецией, давней соперницей на северо-западных границах. Однако вскоре выяснилось, что самые худшие опасения были напрасными. В Речи Посполитой позиции Сигизмунда оказались весьма шаткими, он полностью зависел от решения сейма, а в Швеции после смерти его отца престол захватил родной дядя. Это стало серьезным препятствием для объединения двух держав и позволило русской дипломатии маневрировать между "двух огней", отстаивая свои интересы.

Одним из наиболее тяжелых последствий Ливонской войны для России была потеря Балтийского побережья и нескольких городов-крепостей: Нарвы, Яма, Копорья, Корелы. В первые же годы правления царь Федор поставил цель вернуть их России. Уже в октябре 1585 г. русские послы Ф. Д. Шестунов и И. П. Татищев начали переговоры со шведскими сановниками Тоттом и Делагарди о возврате исконно русских земель и городов. Однако предлагаемый выкуп в 15 тыс. руб. не устроил шведскую сторону.

Новая попытка вернуть мирным путем Балтийское побережье была предпринята в 1589 году. Переговоры начались с бранного письма шведского короля Юхана III Федору, который укорял русских за то, что они вторгались в шведские владения, жгли, грабили и мучили население. В ответ царь Федор со смирением писал: "Твоя грамота пришла к нам за день до св. Лаврентия, 9 августа. Мы грамоту твою выслушали и такому твоему безмерному задору подивились. Нам было за такие твои гордые слова и ссылаться с тобою непригоже; да мы, великие государи христианские для своего царского милосердного обычая тебе объявляем... что русские ратники не грабили шведские земли, а вот шведские, напротив, постоянно разоряют русские владения... Ты писал, что не хочешь ждать до срока мирного поставления: таких гордых слов тебе было писать непригоже. А у нас, у великих государей благочестивых русских царей, изначала ведется: где наши послы и посланники не только переговоры закрепят крестным целованием, хотя где и слово молвят, и то неизменно бывает. Если ты начнешь до срока войну, то кровь будет на тебе, а наши рати против тебя готовы" ²⁸ .

Новые послы Д. И. Хворостинин и Д. И. Черемисинов-Караулов вступили в переговоры со шведскими посланниками. На этот раз они предложили 20 тыс. руб. за возврат русских земель. На это шведский король ответил: "Хочешь у нас земель и городов - так попытайся отнять их воинскою силою".

Федору не осталось после этого ничего другого, как на полях сражений вернуть свою вотчину. В январе 1590 г. по зимнему пути русское войско, возглавляемое самим царем, выступило к Новгороду. Большим полком руководил самый знатный боярин Ф. Мстиславский, передовым полком - Д. Хворостинин, самый известный полководец того времени. В войске были все представители знати, включая ближайших царских родственников - Б. Годунова и Ф. Романова. Даже царица Ирина поехала с мужем до Новгорода, где оставалась с запасным полком в ожидании вестей с полей брани ²⁹ .

Первой удачей стало взятие передовым отрядом Яма. Затем основное войско во главе с Федором осадило Нарву. Этот город был хорошо укреплен, поэтому быстрая атака не дала результата. В ходе осадных боев

стр. 60

погибло несколько видных военачальников и множество простых ратников. Тогда царь повелел бить по городу из дальнобойных орудий, грозящих стереть город с лица земли. Это побудило шведов начать мирные переговоры. 25 февраля было заключено перемирие на один год, по которому России возвращались Ям, Иван-город и Копорье. После этого до конца 1594 г. шли всевозможные переговоры о возвращении русской стороне Нарвы и Корелы и заключении вечного мира. В итоге Нарва так и осталась спорным городом, Корела была возвращена без всякого выкупа, а вечный мир был подписан 18 мая 1595 г. в небольшом поселении Тявзино. Многие статьи его касались не только возврата русских земель в Карелии и на побережье Финского залива, но и торговых сношений, которые играли большую роль в экономике обеих стран.

Внешнеполитические успехи царя показали, что его правительство смогло справиться не столько с внутренними неурядицами, но и укрепить позиции государства на северо-западных границах. Это существенно подняло его авторитет в европейских странах. Многие стали понимать, что "Москва теперь не старая и не боится поднять оружие против победителей Грозного, и царь, которого называли не способным править, водит сам свои полки". (Этим могли похвастаться далеко не все русские цари.) Приверженцы Федора в Литве и Польше теперь стали поговаривать, что "надобно от Москвы беречься уже не Полоцку, не Ливонской земле, а надобно беречься от нее Вильне", то есть столице Литвы ³⁰ .

Избрание на польский престол шведского принца Сигизмунда и его женитьба на племяннице австрийского императора представляли определенную угрозу для России, так как появлялась возможность тройственного союза против нее. В это время дипломатические сношения приобрели для царя особо важное значение. Наиболее сложные и щекотливые вопросы поручались Борису Годунову, которому для этих целей были присвоены звания конюшего, царского слуги, царского шурина. Это возвысило его положение в глазах международной общественности. Некоторые дипломаты, например, Горсей, даже стали называть Бориса князем-правителем, хотя тот не был княжеского рода и правителем не являлся. Об улучшении международного положения России свидетельствовали довольно частые визиты в Москву иностранных послов, которые привозили с собой всевозможные подарки не только Федору, но и его жене и Борису Годунову. Так, Горсей преподнес Ирине орган, клавикорды и цимбалы, вызвавшие ее восхищение богатым украшением, позолотой, эмалями и финифтью. Послы императора Рудольфа подарили Федору часы, украшенные фигурками людей с музыкальными инструментами. Во время боя часов люди играли на различных инструментах и пели. Борис Годунов получил в подарок напольные часы с боем, украшенные изображением планет ³¹ .

Большая роль Б. Годунова в международных делах, документально зафиксированная в его переписке, видимо, и стала основанием для мифа о нем как соправителе царя Федора. Вряд ли его значение в решении внутренних вопросов было столь велико, как это было представлено потом в публицистике Смутного времени и трудах некоторых историков (Н. И. Костомарова, А. А. Зимина, Р. Г. Скрынникова и др.). Существовавшая в то время практика управления страной, основанная на использовании царем Ближней думы, Боярской думы, приказов, делала усиление одного не самого знатного человека просто невозможным. Ведь оно повлекло бы за собой бесконечные местнические распри, способные парализовать деятельность государственного аппарата и выполнение царских указов.

О не слишком высоком положении Б. Годунова при дворе свидетельствует тот факт, что он и его родственники наказывались царем за местничество с Ф. М. Трубецким во время похода под Выборг в 1592 году ³² . Вместе с другими воеводами Борис посылался на береговую службу для охраны границ от возможных нападений крымцев. Во время защиты Москвы в 1591 г. от войск Казы-Гирея Б. Годунов был ниже рангом, чем Ф. И. Мстиславский. Его попытка занять более высокое положение была пресечена.

стр. 61

В царствование Федора произошло одно знаменательное событие - последнее нападение крымских татар на Москву. Началось все с того, что правительство Федора сочло возможным оказывать меньше почестей крымскому хану, видя в нем лишь турецкого вассала: подарки в Крым стали посылаться менее ценные, крымские послы принимались без особого почтения. Все это вызвало возмущение у очередного крымского хана Казы-Гирея, который решил наказать ослушников (он полагал, что Москва все еще была его данницей).

Летом 1591 г., воспользовавшись тем, что основные русские войска стояли в Новгороде на случай военных действий против шведов в Карелии, Казы-Гирей стал собирать полчища степняков для похода на север. Русскому же послу И. Бибикову, предварительно ограбленному, было заявлено, что хан идет воевать в литовские земли.

Дезинформация, стремительность и внезапность нападения привели к тому, что войско степняков прорвало линию береговой обороны, почти беспрепятственно подошло к самой столице и расположилось в Коломенском. Столица оказалась перед угрозой нового разорения. Правительство в спешном порядке стало принимать меры к обороне. Всем полкам с береговой линии обороны было велено отойти к Москве. Около Данилова монастыря был устроен из телег с пушками обоз ("гуляй-город"), за которым расположились немногочисленные защитники города. Решительные меры дали хороший результат. Уже 1 июля к Москве подошли полки береговой охраны во главе с Ф. И. Мстиславским. Они встали против Коломенского и не позволили крымцам совершить внезапное нападение на город. 2 июля царь отправился к войскам в обозе: "бояр, воевод, дворян и детей боярских жаловал, о здоровье спрашивал, по полкам смотрел" ³³ .

Интересно отметить, что в повествовательных источниках существуют две версии роли царя Федора в обороне столицы от войск Казы-Гирея. В ранней "Повести о честном житии" сообщено, что при получении известия о нападении крымцев на Русь царь Федор обратился с молитвой к Богу о защите его державы от нечестивых. В этом заключалась его собственная роль. Против же вражеских войск он направил "изрядного своего правителя и шурина" Бориса Годунова, "бе же бо сии Борис Федорович премудростию украшен и к бранному ополчению зело искусен и во всех воинских исправлениях непобедимый воевода явися". Именно Борис, по версии автора "Повести", организовал оборону Москвы: собрал воинов, укрепил городские стены, устроил заграждение в виде телег с пушками, "нарицаемое обозом". Внутри этого заграждения, якобы опять же по воле Б. Годунова, была устроена в шатре походная церковь в честь Сергия Радонежского. (Это сообщение представляется сомнительным, т. к. устройство церквей было делом духовных властей.) Во время всех этих приготовлений царь Федор только молился и участвовал в соборном молебном пении в честь иконы Донской Богоматери, которая когда-то помогла Дмитрию Донскому победить Мамая ³⁴ .

В "Повести о честном житии" Федор выглядит пассивной фигурой на фоне энергичного и "искусного в бранях и военных хитростях" Годунова. Получалось, что именно Борис повел полки против Казы-Гирея, он же, как "непобедимый воин" стоял в обороне в обозе. Поэтому лавры победителя, по версии патриарха Иова, получил один Борис Годунов - царь Федор наградил его своей золотой цепью, входящей в число регалий царской власти. (Это сообщение представляется очень сомнительным, поскольку регалии царской власти были тщательно хранимыми реликвиями.)

Понять, почему автор "Повести" так прославил полководческое искусство Б. Годунова, вовсе им не обладавшего, по мнению современников, и представил царя Федора пассивным богомольцем, нетрудно. "Повесть" писалась после смерти Федора, в период борьбы Бориса за трон. Всяческое восхваление заслуг нового претендента на корону и было основной задачей этого произведения.

Иная версия этого события представлена в "Новом летописце". В нем сообщено, что крымский хан подошел к Москве, расположился

стр. 62

в Коломенском и оттуда стал совершать набеги на Москву и ее окрестности, убивая, грабя и сжигая все вокруг. Защитники города могли их отбить только от обоза. Видя все это, царь Федор пребывал в молитвах день и ночь, прося у Бога защиты. Один раз он стоял на высокой кремлевской башне вместе со своим дворецким Григорием Годуновым и сказал, что сегодня ночью крымцы убегут от города. Так и случались. Хотя автор "Нового летописца" и пытался все представить как некое чудо, но сам же сообщил, что оно имело реальную основу: во-первых, к крымцам был послан дезинформатор, который сказал хану, что к Москве подходит новгородская рать, во-вторых, всю ночь по ханскому стану из обоза стреляли для того, чтобы сообщение дезинформатора выглядело более правдоподобным. В итоге в ханском войске возникла паника, и оно в страхе бежало. Разумеется, царь был в курсе готовящейся операции, поэтому и смог предсказать свою победу. Можно предположить, что именно Б. Годунов придумал уловку с дезинформацией и за это был щедро награжден царем: вотчинами, кубком "Мамай", дорогой шубой и званием "слуги". Во главе же войска стоял не он, а самый знатный боярин Ф. И. Мстиславский. Борис же был при нем в товарищах. Это неоднократно зафиксировано в разрядах. Он, как и многие другие воины, также был щедро награжден царем. Среди награжденных были: воевода Н. Р. Трубецкой, боярин Т. Р. Трубецкой, воевода В. К. Черкасский, боярин С. В. Годунов, окольничий И. В. Годунов, кравчий Н. А. Романов, окольничий А. Л. Клешнин, казначей Д. И. Черемисинов и др., то есть весь цвет царского двора и войска ³⁵ .

Знаменательная победа над врагом была отмечена Федором не только щедрыми награждениями, многодневными пирами, но и учреждением Донского монастыря на месте, где стоял обоз и гуляй- город, защитивший столицу. Монастырь был устроен в честь иконы Донской Богоматери, которой обносили русские укрепления и которая была установлена в походной церкви Сергия Радонежского в обозе. Эта икона стала столь же почитаемой, как и икона Владимирской Богоматери.

Последнее нашествие крымского хана на Москву показало, что степняки окончательно утратили свое былое могущество и перестали представлять серьезную угрозу для Российского государства. Победе над врагами способствовало мужественное поведение самого царя Федора, который не бежал из столицы, как неоднократно делали и его дед Василий III и грозный отец Иван IV, оставлявшие город без защиты, а лично участвовал в организации обороны, назначал военачальников, посылал гонцов для сбора войск и т. д. Объезжая расположение русских войск, он укреплял веру защитников в свою победу и воодушевлял на ратные подвиги. Стойкость и мужество русских воинов во главе с царем явились главной причиной их победы над значительно превосходящими силами врага. Внезапное нападение крымского хана показало царю, что южные границы были недостаточно укреплены. Поэтому по его указу начали возводить новые города- крепости: в 1595 г. - Кромы, в 1597 г. - Белгород, Оскол. Новые земляные валы были насыпаны вокруг Москвы. Они получили название Земляного города.

Для расширения позиций на Кавказе Федор предпринял попытку укрепить Терскую крепость, основанную Иваном Грозным после женитьбы на кабардинской княжне Марии Темрюковне. Продвижение русских на Кавказ привело к тому, что в 1586 г. в Москву прибыл кахетинский государь Александр, который попросил покровительства Федора. Его просьба нашла отклик у царя, желавшего помогать всем православным народам. В помощь Александру было послано войско во главе с Д. Хворостининым, однако защитить маленькое грузинское княжество от Османской империи и Персии было очень сложно. Тем не менее Федор включил в свой титул добавление: "Государь земли Иверской, грузинских царей и Кабардинской земли, черкесских и горских князей" и неоднократно принимал послов с Кавказа.

Важное значение имела постройка новых крепостей вокруг больших

стр. 63

окраинных городов. В 1589 г. вокруг Астрахани была построена мощная каменная крепость. В 1596 г. новыми крепостными стенами был обнесен Смоленск. Сохранился наказ правительства, данный князю Звенигородскому, посланному в Смоленск для организации строительства. Прежде всего ему следовало найти и отписать в казну все сараи, где производился кирпич, нанять людей для его изготовления, обязать дворцовых крестьян привозить необходимые материалы. Все финансовые дела должны были вести 10 целовальников, выделенных воеводой. В помощь князю давались 20 детей боярских ³⁶ . Как видим, организация подобной деятельности была хорошо известна в центральном правительстве и четко регламентировалась.

Царь Федор стремился укрепить свои позиции не только на западе и юге, но и на востоке, прежде всего в Сибири. В первые годы правления вновь пришлось усмирять народы, жившие в бывшем Казанском ханстве и в Поволжье. Главным средством укрепления позиций русского правительства стала постройка новых городов-крепостей, которые заселялись ратными людьми. Так появились: Саратов, Царицын, Переволок, Уржум, Цывильск и др. Укрепившись в Поволжье, царь смог двинуть свои войска дальше, в Сибирское ханство. В 1584 г. пришла весть, что казацкая экспедиция Ермака окончательно разгромлена. В ответ Федор стал посылать за Урал одного воеводу за другим. Осенью 1585 г. воевода И. Мансуров с казаками основал в устье Иртыша небольшой городок. Жившие там остяки согласились платить дань русскому правительству. Воеводы В. Сукин и И. Мясной основали на берегу Туры Тюмень. Воевода Д. Чулков в 1587 г. заложил Тобольск, ставший вскоре главным сибирским городом. В это же время были построены и другие города-крепости: Пелым, Березов, Сургут, Тара, Нарым, Кетский острог и др.

Успешные военные действия воеводы В. Кольцова-Мосальского против сибирского хана Кучума позволили разбить войска его союзников и взять в качестве заложников нескольких князьков, их жен и детей. Все это заставило Кучума вступить в переговоры с царем Федором о принятии подданства. В 1597 г. царь писал Кучуму: "Теперь за твои прежние грубости и неправды пригоже было нам на тебя послать рать с огненным боем и тебя совсем разгромить. Но мы, истинный христианский милостивый государь, по своему царскому милосердному обычаю смертным живот даем и винным милость кажем, видя тебя в такой невзгоде, наше жалованное и милостивое слово тебе объявляем, чтобы ты ехал к нашему царскому величеству безо всякого сомнения" ³⁷ . Но сибирский хан не поехал в Москву и уже в правление Б. Годунова был окончательно разгромлен.

Итак, успешное освоение Сибири началось именно при Федоре. Царские войска продвигались в глубь ее не только с помощью оружия, но и путем привлечения на свою сторону местных жителей. За местными князьками оставлялись небольшие владения, самим им предлагалось поступать на царскую службу и получать жалование. Малолетние сироты привозились в Москву к царскому двору и содержались за счет казны. К концу царствования Федора при его дворе уже служило довольно значительное число татарских царевичей и всевозможных князьков.

В правление Федора произошло очень важное событие для русской церкви - она окончательно освободилась от опеки Константинопольского патриархата и стала полностью независимой. Можно предположить, что главным инициатором этого акта стал сам царь и его жена. Именно так представляет ход дела Грамота об учреждении патриаршества ³⁸ .

Вопрос об автокефалии русской церкви стоял давно, поскольку с 1453 г. константинопольский патриах находился под властью турецкого султана и влачил жалкое существование, прося помощи у русских государей. Но только царь Федор смог его реализовать.

С самого начала правления Федор Иванович уделял большое внимание церковным делам, делая щедрые вклады в монастыри и выделяя деньги на строительство церквей и подарки иерархам. Но с митрополитом Дионисием доверительные отношения у царя не складывались. Более того, тот даже вошел в сговор с Шуйскими и выступил против царицы Ирины. Альянс

стр. 64

между светскими и церковными властями начался только после возведения в митрополиты ростовского архиепископа Иова, который стал верным помощником и советником царя. При нем Федор сделал наиболее ценные вклады в монастыри, например, повелел отлить из чистого серебра с богатым украшением новую раку для мощей Сергия Радонежского.

Тесные взаимоотношения с Иовом побудили Федора стать инициатором учреждения патриаршества. После того, как Федор стал посылать богатые подарки константинопольскому патриарху и другим восточным иерархам, летом 1586 г. в Москву приехал за милостыней антиохийский патриарх Иоаким. Узнав о его жалком положении, Федор обратился к Боярской думе с предложением учредить на Руси патриаршество и объяснил это так: "По воле Божьей, в наказание наше, восточные патриархи и прочие святители только имя святителей носят, власти же едва ли не всякой лишены; наша же страна, благодатию божию, во многорасширение приходит, и потому я хочу, если Богу угодно и писания божественные не запрещают, устроить в Москве превысочайший престол патриарший". Духовенство и бояре одобрили царскую мысль, но отметили, что самовольно учреждать патриаршество нельзя, так как противники православия укажут на его незаконность. Следует получить согласие восточных иерархов.

Желание царя было передано Иоакиму, и по возвращению домой он стал вести переговоры с другими патриархами. Летом 1587 г. в Москву прибыл грек Николай, который сообщил, что антиохийский патриарх имел беседу с константинопольском патриархом и теперь дело за александрийским и иерусалимским. Через год в Москву пришла весть, что в Смоленск прибыл константинопольский патриарх Иеремия. Он тут же был приглашен в столицу.

Переговоры об учреждении патриаршества царь поручил вести Годунову, как вершителю сложных международных дел. В беседах с Борисом Иеремия рассказал о бедственном положении своей церкви, о притеснениях со стороны султана, о грабежах турок и т. д. Все эти речи были переданы царю, и тот предложил Иеремии стать русским патриархом, но не в Москве, а во Владимире, ссылаясь на то, что в Москве уже есть "отец наш и богомолец Иов митрополит", которого неприлично будет изгнать ради грека, не знающего ни русских обычаев, ни русского языка и с которым о духовном нельзя будет говорить без переводчика. Иеремия отказался быть патриархом в удаленном в столицы и государя Владимире, но согласился возвести в патриархи того, кто будет угоден государю, и дать разрешение на самостоятельное поставление главы русской церкви в будущем. Это было большим успехом дипломатии Б. Годунова.

Для соблюдения всех формальностей 23 января 1589 г. были назначены выборы из трех кандидатов: Иова, новгородского архиепископа Александра и ростовского Варлаама. Естественно, что выбор и царя, и духовенства пал на Иова. В торжественной обстановке он был провозглашен первым русским патриархом. Кроме того, четыре архиепископа, новгородский, ростовский, казанский и крутицкий, были провозглашены митрополитами, шесть остались архиепископами.

Патриарх Иеремия получил богатые подарки и возвратился в Константинополь, везя письмо царя Федора к султану. В нем царь писал: "Ты бы, брат наш Мурат султан, патриарха Иеремию держал в своей области и беречь велел пашам своим так же, как ваши прародители патриархов держали в береженье, по старине во всем; ты б это сделал для нас". Видимо, печальная участь патриарха глубоко тронула Федора и своим личным обращением к султану он хотел ее облегчить.

В 1591 г. в Москву прибыл тырновский митрополит, который привез грамоту от четырех патриархов об учреждении в Москве патриархии. В грамоте к Иову Иеремия писал, что, кроме Бога и святого царя и его царицы, надежды и помощи он ни от кого не имеет ³⁹ . Назвав Федора святым, константинопольский патриарх высоко оценил его деятельность на благо православной веры и церкви. Святым стали называть царя и некоторые русские источники, написанные после его смерти: "Повесть о честном

стр. 65

житии", "Повесть како отмсти" и др. Они свидетельствовали о глубоком почитании и благоговейном отношении подданных к этому государю. Наглядно это выражалось в строительстве приделов в некоторых провинциальных храмах, посвященным святым Федору и Ирине, покровителям царя и царицы.

Действительно, умелая внешняя и внутренняя политика царя Федора, милосердие, справедливость и христолюбие, высокий моральный облик существенно выделяли его из числа других государей. 14-летнее правление современники оценивали очень высоко, называя тихим и немятежным, поскольку никаких кардинальных изменений и потрясений в его царствование не произошло. Начавшееся еще в правление отца закрепощение крестьян происходило плавно и постепенно и не вызывало ярко выраженной отрицательной реакции подданных. Война со Швецией была очень короткой - основные вопросы решили дипломатическим путем. Учреждение патриаршества возвысило русскую церковь в глазах всего православного мира, и Московское царство вновь стали называть Третьем Римом - новой столицей всего христианского мира.

Большим достижением Федора было восстановление гражданского мира в обществе, нарушенного в период опричнины. Это достигалось прежде всего внимательным отношением к жалобам с мест. Дошедшие грамоты показывают, что в соответствующих приказах разбирались земельные споры, вопросы о вывозе крестьян, выборы старост, взаимоотношения гражданских лиц с монастырскими властями и т. д. ⁴⁰ .

Если в первые годы правления Федора в правящих кругах шла активная борьба за место у трона, то, в последующие годы, благодаря умелой политике царя, было достигнуто определенное равновесие. После опал ко двору вернулись князья Шуйские, Василий и Дмитрий Ивановичи. Боярство получили их младшие братья, Александр и Иван. В Боярскую думу вернулись князья Ростовские, изгнанные оттуда во время опричного террора: П. С. Лобанов стал окольничим, Т. И. Буйносов получил чин думного дворянина. Сохранили боярство ярославские князья Троекуровы, Сицкие, Шестуновы. Особого успеха достигли Д. И. Хворостинин, как видный полководец, и И. А. Хворостинин, ставший окольничим. Знать литовского происхождения, Куракины и Голицыны, также заняла при дворе высокое положение: старейшим боярином стал Г. А. Куракин, боярство получили И. И. Голицын (в 1592 г.), А. И. Голицын (1597 г.), А. П. Куракин (1598 г.). И. М. Воротынский стал главным воеводой Казанского края. Вернулись в Думу и старые московские боярские роды: Морозовы, Плещеевы и их родственники. Снова был приближен ко двору оружничий Б. Я. Бельский. Высокое положение при царе Федоре заняли не только Годуновы, как родственники его жены, но и его родственники по линии матери Анастасии Романовы. Место умершего дяди, Никиты Романовича вскоре занял его сын Федор. Если в 1588 - 1589 гг. Ф. Н. Романов в дворцовых списках значился только на одиннадцатом месте, то в 1593 г. он уже входил в число ближних бояр, наравне с Ф. И. Мстиславским и Б. Ф. Годуновым, подписывая грамоту к польской Раде ⁴¹ .

Однако не смотря на все попытки царя сплотить правящий класс, местнические споры возникали достаточно часто, особенно во время назначения на береговую службу. В этом отношении правление Федора стало рекордным для всей истории местничества. За несколько веков существования этого явления больше всего местнических споров было в 1591 г. (59 раз), в 1592 г. (39 раз), в 1589 г. (37 раз) и в 1588 г. (36 раз). Главными спорщиками были: Д. И. Хворостинин (12 раз), Н. И. Очин-Плещеев (И раз), М. С. Ту ренин (8 раз), А. А. Телятевский (9 раз) и многие другие. Частые споры свидетельствовали о том, что бояре и дворяне при Федоре не испытывали жесткого давления со стороны правительства и могли отказываться от службы, если она казалась им недостаточно почетной. Так, в 1589 г. едва не была сорвана береговая служба Ф. И. Мстиславского, Б. Ф. Годунова, В. И. и Д. И. Шуйских, Т. Р. Трубецкого и И. И. Голицына из-за местничества. Для разбирательства даже

стр. 66

был назначен правительственный суд с привлечением документов Разрядного приказа.

Иногда в спор был вынужден вмешиваться сам царь. Например, когда в 1588 г. князь В. В. Тюфякин бил челом на П. И. Хворостинина, царь не дал ему суда и повелел посадить в воровскую тюрьму на 4 недели. В 1589 г. наказанию за местничество с Т. Р. Трубецким по указу царя подвергся и А. И. Голицын. Аналогичному наказанию был подвергнут и П. Н. Шереметев за спор с Ф. Н. Романовым. В 1589 г. стольник В. И. Гвоздев даже был бит батогами за то, что "бил челом" на князя И. Н. Одоевского. Князь П. И. Барятинский за местничество с князем В. Т. Долгоруким был сослан в Сибирь и т. д.

Путем наказания царь пытался сбить спесь с некоторых вельмож, которые не желали добросовестно служить и лишь кичились заслугами своих предков. Одному из таких спорщиков, князю Ф. А. Ноготкову-Оболенскому, не хотевшему служить под началом Ф. Н. Романова, царь гневно заявил: "Ты чево дядь моих Данила и Микиту мертвых безчестишь?" ⁴²

Личное участие в разборе местнических споров и суровое наказание некоторых кичливых спорщиков свидетельствует о том, что Федор вовсе не был кротким, слабоумным и заботящимся только о небесном человек, как его представляли зарубежные и некоторые русские источники. Он активно участвовал во всех делах государства, лично решая многие вопросы.

Сохранились такие воспоминания современников об образе жизни царя Федора. Вставал в 4 утра (счет часов начинался с восхода солнца), вместе с духовником молился перед образом того святого, чья память отмечалась в тот день, потом шел к царице Ирине, спрашивал ее о здоровье и вместе с ней шел в храм к заутрене. После этого в приемных покоях встречался с боярами и занимался делами. В 9 часов шел к обедне в храм. В 11 часов обедал, затем - отдыхал. После вечерней службы шел в баню. Оставшееся до сна время проводил с царицей, слушая песни, сказки, смотрел выступления скоморохов или карликов. Любимым развлечением были кулачные бои, борьба людей с медведями и выступления дрессированных зверей ⁴³ . Образ жизни Федора свидетельствовал о том, что он не был чужд мирских утех и не склонялся к аскетизму.

Самой сложной проблемой во все царствование Федора оставался вопрос о престолонаследии. Взойдя на престол в достаточно зрелом возрасте и будучи уже несколько лет женатым, Федор имел весьма призрачную перспективу иметь наследника. Царица Ирина многократно была беременна, но родить живого ребенка не могла. В Угличе вместе с матерью и многочисленной родней проживал последний сын царя Ивана Дмитрий. После смерти бездетного Федора он имел достаточно много шансов получить отцовский престол, хотя его мать Мария Нагая была шестой женой царя, по церковным канонам считавшаяся незаконной.

Родственники царевича Нагие вполне вероятно, вынашивали честолюбивые планы, намечая, с кем они расправятся в первую очередь после воцарения Дмитрия. В этой атмосфере ненависти ко всем приближенным царя Федора, в первую очередь к Годуновым, и воспитывался отрок. Соглядатаи Бориса доносили, что царевич по жестокости становится похожим на своего отца-тирана, любит убивать и мучить животных, сделав из снега фигуры различных вельмож, рубит им головы и т. д. Опасность воцарения Дмитрия должна была беспокоить Б. Годунова и его окружение, но вряд ли бы он стал предпринимать решительные меры для ее устранения в то время, когда на престоле был достаточно дееспособный царь Федор и не совсем еще исчезла перспектива появления его собственного наследника. Единственной мерой предосторожности стала посылка в удел царевича государева дьяка М. Битяговского, который должен был надзирать за финансовыми делами в Угличе. Конечно, деятельность дьяка не нравилась Нагим, поскольку они лишались возможности самостоятельно управлять уделом, попадая в зависимость от государевых служб. Получалось, что Углич лишь формально считался уделом царевича.

15 мая 1591 г. случилось непредвиденное - Дмитрий погиб. Обстоя-

стр. 67

тельства его смерти так и остались загадкой, поскольку современники выдвинули три версии этого события.

Первую- мать царевича Мария Нагая и ее братья. Прибежав на крик кормилицы и увидев бездыханное тело царевича с колотой раной на шее, Мария стала кричать, что это дело рук наемных убийц, посланных Годуновым. Убийцами она назвала Данилу Битяговского, сына государева дьяка Михаила, его товарища Никиту Качалова и Осипа Волохова, сына одной из боярынь местного двора, свидетельницы происшедшего. Подстрекаемые братом царицы Михаилом Нагим, угличане бросились громить Приказную избу, нашли и убили предполагаемых убийц вместе с дьяком М. Битяговским. После того, как трагическая весть о кровавых событиях в Угличе достигла Москвы, царь Федор приказал послать для расследования следственную комиссию во главе с Василием Шуйским, никогда не питавшим к Годунову дружеских чувств. Он должен был провести достаточно объективное расследование. Несколько дней длились расспросы 140 свидетелей. Их показания составляют ныне достаточно объемное архивное дело, неоднократно опубликованное ⁴⁴ . Материалы Угличского следственного дела показывают, что в момент смерти царевича при нем находились только несколько мальчиков жильцов, с которыми Дмитрий играл в ножички, кормилица И. Тучкова и боярыня В. Волохова. Все они заявили, что царевич закололся сам во время приступа эпилепсии. Царица и ее братья прибежали позднее и без всяких доказательств стали называть имена предполагаемых убийц, которые на самом деле находились у себя дома и мирно обедали.

На основе показаний реальных свидетелей происшедшего комиссия вынесла решение, что царевич зарезался сам из-за невнимательного отношения родственников. В таком виде дело о смерти Дмитрия было представлено царю и Боярской думе, и это стало официальной версией.

Получалось, что царевич невольно стал самоубийцей, то есть совершил большой грех. Его ближайшие родственники, мать и дяди стали государственными преступниками, поскольку призвали угличан к восстанию против царской администрации и убийству государевых людей. За это Марию Нагую постригли в монахини и сослали в отдаленный северный монастырь, братьев разослали по тюрьмам. Более жестоко наказали угличан: виновников смерти Битяговских, Качалова и Волохова казнили, восставших сослали в Пелым. После этого город Углич окончательно разорили, сняли колокол со звонницы центрального храма, лишили "языков" другие колокола. Это привело его к запустению и потере былого значения как центра удельного княжества.

Разумеется, Федор сожалел о смерти брата. Но из-за антиправительственного выступления его родственников Нагих на похороны не поехал. По всей видимости, скорбная процедура была очень скромной. Она состоялась в угличском храме, а не в Архангельском соборе, где обычно хоронили представителей царского рода. Объяснялось это, видимо, и тем, что по церковным законам царевич был преступником как самоубийца, и тем, что он был сыном шестой, уже незаконной, жены царя Ивана.

Последующие события в Москве- огромный пожар и нашествие крымцев, быстро заставили забыть всех о гибели Дмитрия, хотя слухи о причастности к ней Б. Годунова ходили среди народа.

Позднее Лжедмитрий I выдвинул версию, что еще в раннем детстве он был подменен и воспитывался тайно, поэтому в Угличе был убит его двойник.

В. Шуйский, взойдя на престол, стал утверждать, что царевич Дмитрий был убит по приказу властолюбца Б. Годунова и провозгласил его новым святым великомучеником. Эта версия до сих пор поддерживается православной церковью.

Со смертью Дмитрия вопрос о престолонаследии снова обострился. Нежданной радостью для Федора и его жены стало рождение дочери царевны Феодосии приблизительно в мае 1592 г. (точная дата неизвестна). По этому случаю царь повелел выпустить из темниц всех опальных, послал

стр. 68

много даров в Иерусалим, Палестину и в русские монастыри ⁴⁵ . Хитроумный политик Годунов сразу стал строить планы относительно брака царевны с одним из австрийских принцев. Послу Н. Варкочу в доверительной беседе было заявлено, что царь Федор хотел бы пригласить к своему двору молодого принца для обучения русскому языку и обычаям с тем, чтобы в будущем он стал мужем царевны. Это закрепило бы за ней престол. Однако суровая реальность разрушила проекты. 25 января 1594 г. царевна Феодосия умерла. (Злые языки и в этой смерти стали обвинять Б. Годунова.) Ранняя смерть горячо любимой дочери стала страшным ударом для царской семьи. Надежда иметь наследника рухнула окончательно. Несомненно, что такие удары судьбы подтачивали и без того слабое здоровье Федора. Мирская суета стала тяготить его. Если в молодости он любил медвежьи бои, развлекался зрелищем борьбы охотников с разными зверями, то в более зрелом возрасте стал часто ездить на богомолье по монастырям, долгие утренние часы проводить в горячих молитвах к Богу, замаливая не только свои собственные грехи, но и многочисленные прегрешения кровавого тирана-отца. Он считал "безчадие" божьим наказанием за все содеянное не только при нем, но и до него. Мысли о том, что ему некому передать корону, наверняка, терзали его душу.

Действительно, на Федоре пресекалась династия московских князей, создавших Российское государство и несколько веков правивших в нем. Мужская линия некогда многочисленного племени Калиты закончилась. Оставалась лишь постриженная в монахини Марфа, дочь Владимира Старицкого, ставшая вдовой ливонского государя Магнуса. Но для мирской жизни она была мертва. Какие-то видны на престол мог иметь касимовский хан Симеон Бекбулатович, который по воле Ивана Грозного некоторое время формально занимал московский престол. Но он уже в первые годы правления Федора был сослан в село Кушалино, где ослеп.

Оставались родственники царя Федора по линии матери Анастасии - бояре Романовы, его жена Ирина и ее родственники, в первую очередь родной брат Б. Годунов. Но их права на трон были уже весьма сомнительны и спорны.

В самом конце 1597 г. тяжелая болезнь приковала Федора к постели. Все усилия врачей оказались тщетными. В ночь с 6 на 7 января 1598 г. царь скончался. Своей наследницей он назначил, судя по утверждению патриарха Иова, жену, царицу Ирину, хотя понимал, что ей без наследников долго не удержаться на троне. Такое решение он принял, видимо, для того, чтобы у смертного одра не разгоралась борьба за престол.

Вот как описывал последние часы жизни Федора патриарх Иов. "В лето 7106 (1598), месяца генваря в 6 день, в самый праздник святого Богоявления... в седмый час нощи, начат благочестивый царь зело изнемогати и повеле призвати к себе отца своего и богомольца Иова патриарха с освещенным собором". Бояре уже стояли рядом. Внезапно Федор увидел какого-то человека, невидимого для всех, в святительской одежде и принял его за патриарха. Когда он спросил о нем присутствующих, все поняли, что к царю явился ангел для сообщения о скорой смерти и расценили это явление как знак особой святости Федора. Пришедший патриарх подивился чуду, посвятил царя маслом, принял исповедь и причастил. В девятом часу Федор Иванович "ко Господу отъиде". Иов отметил, что "сего благочестивого царя святая душа словом изыде и никакоже потрепани единем уде телеси его, но якоже некоим сладким сном усне". "Узнав о смерти мужа, прибежала царица Ирина и стала горько плакать, в глубокой скорби были все бояре. Хладнокровным в этой печальной ситуации остался только Б. Годунов. Тут же у смертного одра Федора он повелел боярам и дворянам поцеловать крест Ирине и дать ей клятву верности. Наутро о смерти царя узнали москвичи, и скорбный вопль разнесся по всей столице. Толпы плачущих людей устремились к Кремлю, где готовились к похоронам. 7 января тело царя перенесли в Архангельский собор. За гробом шла Ирина, "скорбью велию снедашася и утробою распалашеся, яко от великого ея сердечнаго захлипания и непрестанно в перси биение кровию уста ея

стр. 69

обагришеся". Всем стало казаться, что она сама близка к смерти. На следующий день состоялось погребение. Ирина уже не могла идти сама. На руках ее принесли в придел Иоанна Лествичника, где подле могил отца и брата похоронили царя Федора ⁴⁶ .

Правление Федора Ивановича оставило добрую память у современников. Оно устраивало всех: и царедворцев, занимавших при дворе подобающее их сану место, и воинов-дворян, постоянно чувствовавших царскую заботу и получавших щедрую плату за службу, и представителей церкви, вознесенных царем на небывалую высоту. Не было волнений и среди низших чинов, поскольку Федор не вел изнурительных войн, не облагал их непосильными налогами и внимательно относился к жалобам. Даже крестьяне и холопы, хотя и лишились свободы, но получали узаконенный статус.

Никто не хотел перемен. В столице и Кремле было спокойно. Безутешные москвичи, а с ними и вся страна горько плакали у раннего гроба царя, ведь ему было только 40 лет. Они искренне сочувствовали молодой вдове и были согласны назвать ее своей царицей, полагая, что она продолжит дела мужа.

Оценка современниками правления царя Федора и состояние общества и государства после его смерти как нельзя лучше характеризуют значение его деятельности. Федору Ивановичу удалось преодолеть все негативные последствия правления отца, сплотить общество вокруг престола, вывести страну из кризиса, существенно улучшить ее международное положение и значительно расширить границы. К России вернулось балтийское побережье, началось присоединение Сибири и строительство в ней городов-крепостей, было продолжено продвижение в Закавказье, дан отпор крымцам, которые окончательно забыли путь на Москву. С учреждением патриаршества России превратилась в главный оплот всего православного мира и по праву могла считать себя Третьим Римом.

Успешное правление Федора создало прочную базу для перехода власти к Борису Годунову, в котором все видели продолжателя дел умершего царя. Родство с царем Федором стало главной причиной избрания на престол и Михаила Федоровича, первого царя из династии Романовых. Вот как писалось об этом в грамоте Земского собора Михаилу и его матери: "И во всех людех всяких чинов... человеколюбивый Бог... вложи в сердце единомышление - обрати на Владимирское и Московское государства и на все великие государства Российского царствия государем царя и великим князем веса Русии праведного корени блаженныя памяти Великого государя и великого князя Федора Ивановича веса Русии племянника тябя, государя Михаила Федоровича, чтобы было вечно и постоятельно, так же, как при нем, государе, Российское царство аки солнце сияло, на все стороны ширилось, многие окрестные государства у него, государя, учинились в подданстве и в послушанье, и никоторая кровь и война при нем, государе, не бывала" ⁴⁷ . Поэтому правление Федора стало образцом для Михаила Федоровича, стремившегося во всем подражать своему дяде.

Примечания

1. Дополнения к актам историческим (ДАИ). Т. 1. СПб. 1846, N 222, с. 371 - 389; СОЛОВЬЕВ М. Сочинения. Кн. 3. М. 1989, с. 544 - 546.

2. СОЛОВЬЕВ С. М. УК. соч., с. 543 - 544.

3. Разрядная книга 1550 - 1636 гг. М. 1975, с. 204.

4. СОЛОВЬЕВ С. М. УК. соч., с. 601, 603, 606.

5. Акты Археографической экспедиции (ААЭ). Т. 2, N 7, с. 25.

6. ЗИМИН А. А. В канун грозных потрясений. М. 1985, с. 43; Разрядная книга 1550 - 1605. Т. 11. М. 1982, с. 287.

7. ЗАБЕЛИН И. Е. Домашний быт русских царей в XVI-XVII вв. Т. 1. М. 1915, с. 853.

8. Разрядная книга 1550 - 1636 гг., с. 329, 351; Разрядная книга 1475 - 1605. Т. 2. Ч. 3. М. 1982, л. 576 об.

стр. 70

9. СОЛОВЬЕВ С. M. УК. соч., с. 654.

10. Там же, с. 680.

11. Разрядная книга 1550 - 1636 гг., с. 351.

12. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Курс русской истории. Т. 3. М. 1937, с. 18 - 19; СОЛОВЬЕВ С. М. Сочинения. Кн. 4. М. 1989; с. 191; СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия накануне Смутного времени. М. 1985, с. 112; ЗИМИН A. A. УК. соч., с. 104 - 107; ВЕРНАДСКИЙ Г. В. Начертания русской истории. Ч. 1. Нью-Йорк. 1927, с. 146 - 147; ПУШКАРЕВ С. Г. Обзор русской истории. Нью-Йорк. 1953, с. 180.

13. Русская историческая библиотека (РИБ). Т. 13. СПб. 1909, сто. 708; Сказание Авраамия Палицына. М.-Л. 1955, с. 250.

14. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 14. М. 1965, с. 1 - 22.

15. Разрядная книга 1550 - 1636, с. 350 - 352.

16. ПСРЛ. Т. 14, с. 35 - 36.

17. Записки о Московии Дж. Горсея. СПб. 1909, с. 114.

18. Идея Рима в Москве. Рим. 1989, с. 106, 118, 119.

19. ЗИМИН А. А. Указ, соч., с. 133 - 134.

20. ПСРЛ. Т. 14, с. 33.

21. ЗИМИН А. А. УК. соч., с. 134 - 135.

22. ЗАБЕЛИН И. Е. УК. соч. Т. 1, с. 279 - 280.

23. Там же. Кн. 1. М. 1990, с. 233, 234.

24. КОРЕЦКИЙ В. И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М. 1970, с. 11, 121, 182.

25. Записки о Московии Дж. Горсея, с. 115.

26. Иностранцы о древней Москве XV-XVII веков. М. 1991, с. 171.

27. СОЛОВЬЕВ С. М. УК. соч. Кн. 4, с. 209 - 212.

28. Там же, с. 223.

29. ПСРЛ. Т. 14, с. 38.

30. СОЛОВЬЕВ С. М. УК. соч. Кн. 4, с. 216 - 218, 235.

31. ЗАБЕЛИН И. Е. УК. соч. Кн. 1, с. 203, 205, 208.

32. ПСРЛ. Т. 14, с. 44 - 45.

33. СОЛОВЬЕВ С. М. Соч. Кн. 4, с. 254.

34. ПСРЛ. Т. 14, с. 11-13.

35. Там же, с. 42 - 43; ААЭ. Т. 11, с. 26.

36. СОЛОВЬЕВ С. М. УК. соч., Кн. 4, с. 279.

37. Собрание государственных грамот и договоров (СГГД). Т. 2. М. 1819, N 68, с. 134.

38. Там же, N 59, с. 95 - 100.

39. СОЛОВЬЕВ С. М. УК. соч. Кн. 4, с. 293, 296.

40. Опубликованы в: СГГД. Т. 2; ДАЙ. Т. 1; ААЭ. Т. 2; Акты исторические (АИ). Т. 2. СПб. 1841.

41. СКРЫННИКОВ Р. Г. УК. соч., с. 116 - 118.

42. СОЛОВЬЕВ С. М. УК. соч. Кн. 4, с. 283 - 285; СКРЫННИКОВ Р. Г. УК. соч., с. 117; ЭСКИН Ю. М. Местничество в России XVI - XVII вв. М. 1994.

43. КОСТОМАРОВ Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М. 1993, с. 350.

44. СГГД. Т. 2. N 60.

45. ПСРЛ. Т. 14, с. 45.

46. Там же, с. 18 - 21.

47. Дворцовые разряды. СПб. 1850. Т. 1, стб. 21 - 22.

Постоянный адрес данной публикации: