М.: Терра-Книжный клуб, 2009

Когда-то собрания сочинений Константина Александровича Федина (1892 - 1977) выходили стотысячными тиражами. Стоит заметить, что, на протяжении многих лет занимая пост первого секретаря и председателя правления Союза писателей СССР, Федин вовсе не по этой причине числился в признанных классиках советской литературы. Не все его произведения, положим, были рассчитаны на вечность, но целый ряд их по праву занимает достойное место в сокровищнице мировой литературы. Превосходно, со вкусом составленный трехтомник, выпущенный впервые после 15 лет издательского "забвения", представляет всё лучшее, что было создано писателем.

Прежде всего, это пронизанный автобиографическими мотивами роман "Города и годы", без которого невозможно сегодня представить литературу 1920-х годов. Как и его герой Андрей Старцов, Федин незадолго до революции уехал в Германию учиться. Там застала его Первая мировая война, он был интернирован, провел четыре года в плену. Когда вернулся на родину, его встретила совсем другая Россия.

"Города и годы" - великолепный остросюжетный роман, с необычным построением и яркими образами. А какая любовь в нем описана! Он не оставит равнодушным нового, молодого читателя, но и книгочеи со стажем, знакомые с этим произведением, неожиданно для себя обнаружат смещение акцентов в сегодняшнем восприятии его.

В советском литературоведении утверждалось, что автор беспощадно развенчивает своего "доброго, но вялого, дряблого, безвольного" героя, который не умел вписаться в новую послереволюционную жизнь.

Я всю свою жизнь старался стать в круг, - размышлял Старцов. - Чтобы все в мире происходило вокруг меня. Но меня всегда отмывало, относило в сторону. Он был совсем чужой и ненужный своей стране, а рядом - в центре круга, ничего не замечая под ногами... вечно - вперед и вверх... с таким напряжением, точно они не люди, а какие-то катушки, румкорфовы катушки - боролись,

строили, воевали, уничтожали врагов и предателей дела, которому они служили, его современники и сограждане... Без преувеличения можно сказать, что "Города и годы" - психологический памятник эпохе, а мастерство писателя в обрисовке характеров, погружении во внутренний мир героев заставляет вспомнить Достоевского.

В первый том собрания вошли также повести "Анна Тимофеевна" - одно из ранних произведений Федина, написанное по впечатлениям его саратовской юности, "Наровчатская хроника" - сказ от лица монастырского послушника, и рассказы.

Второй том составили роман "Братья", повести "Трансвааль", "Старик" и автобиографическое повествование "Я был актером" - молодое по настрою, светлое, полное лиричного юмора и отчасти сюжетно перекликающееся с "Городами и годами".

Третий том открывается романом "Санаторий "Арктур"", где действие происходит в швейцарском туберкулезном санатории, среди пациентов которого - советский инженер. Доминанта тома - воспоминания "Горький среди нас" - рассказывает о литературной жизни Петрограда начала XX века, группе "Серапионовы братья", в которую входил Федин, и, конечно же, о самом Буревестнике, каким его видели молодые писатели. К воспоминаниям примыкают "Картины литературной жизни".

Особенностью трехтомника являются эксклюзивные фотографии из архива семьи писателя.

В заключение следует упомянуть, что благодаря этому архиву сохранилась и была издана многолетняя переписка К. А. Федина и его друга, прекрасного писателя, тонкого наблюдателя природы И. С. Соколова-Микитова ("Свела нас Россия", 2008).

Думаю иногда, как это случилось, что нас, непохожих в судьбе и пути людей, соединила братская близость? - писал Соколов-Микитов Федину - Быть может, свела нас Россия, наша родная мать... Хочется писать о себе, о России, о деревне, о том мире, из которого мы вышли, в котором родились и в котором заключены все качества наши, - о судьбе поколения нашего, быть может, самого трагического из всех нынешних поколений. Судьбе поколения и судьбе родины и было посвящено творчество обоих писателей.

Весь вечер я откашливался, пробовал голос, напевая черт знает что. Вкрадчиво во мне возникло чувство, что я прирожденный певец. Потом, осипнув, я страшно испугался за свое будущее. Квартирохозяйка изредка заглядывала в мою комнату под разными невинными предлогами. Наконец она не удержалась и, стоя в дверях, с необыкновенной деликатностью посоветовала:

- Может быть, вы приляжете? А я бы согрела вам немножко настоящего кофе...

Я понял, что она боялась за целость своей обстановки и, может быть, даже за свою жизнь. Но я не мог остановиться, я пел.

К вечеру у меня пропал голос. Я метался всю ночь и поутру, еще в постели, с боязнью взял невысокую ноту. Все стало ясно: у меня был, как угодно, порядочный бас. В голосе перекатывалась рокочущая хрипота, и, чем ниже я брал ноты, тем лучше шли мои дела.

"Я был актером"

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Вера Малахова:

Комментарии: